Текст книги "Бесстыжая нечисть (СИ)"

Автор книги: Зинаида Гаврик

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 13 страниц)

А дома меня ждал очередной сюрприз. Нет, поначалу-то все было нормально. Я скинула кроссовки и прошла на кухню, погруженная в свои мысли. Налила себе кофе, села за стол, а потом вдруг мне пришло в голову, что я сегодня ничего не ела. Надо перехватить хотя бы пару бутербродов, благо украденная (а потом оплаченная) Прошей колбаса только и ожидает своего часа.

Я открыла холодильник. Что-то было не так. Учитывая, что в голове все еще бродили мысли по поводу Вики и всего произошедшего в целом, я не сразу поняла, в чем дело, поэтому некоторое время просто стояла и пялилась в нутро холодильника, пытаясь осознать, что же, собственно, меня беспокоит. Во-первых, молоко. Три дополнительные пачки! Откуда они взялись? Во-вторых, я точно помню, что этого йогурта здесь не было!

– Прошааааа, – завопила я. – Ты опять взялся за старое?! Мы же договаривались!

– Что? – возник в дверях коловертыш.

– Ты опять тырил продукты из магазина?! – строго осведомилась я, уперев руки в бока.

– Нет…

– Как нет?! А кто это принес? Уж не Хан ли?!

Проша хмыкнул и опустил глаза. Так. Что-то я не поняла.

– Ты что, хочешь сказать, что виноват Хан?! Да это же бред!

– Да, это моих лап дело, – котенок вошел на кухню, шмыгнул между ног Проши и залез по моей ноге. Я машинально его подхватила и закрыла холодильник.

– Ты? – Моему воображению представился пыхтящий котенок, который прет по улице пачку с молоком. Маловероятно. Особенно если учесть, что пачка в два раза больше его. – То есть это ты украл три пачки молока и йогурт?

Бред какой-то, честное слово.

– Я ничего не крал, – обиделся котенок. – Сосед нам принес все это… совершенно добровольно!

– Добровольно? – прищурилась я.

Хан с Прошей так дружно закивали, что я окончательно уверилась – дело неладно.

– Рассказывайте! – велела сурово. – И чтобы не юлили мне!

Кажется, они не испугались. Только вид сделали, да и то не особо старательно. Да уж, я, конечно, не Влас. Тому и голос повышать не надо.

– Я спал на балконе, – вздохнув, начал свою исповедь Хан. – Ты же знаешь, что рядом с балконом соседское окно? Вот я с той стороны как раз и прилег. Потом открываю глаза и вижу, что из окна на меня таращится какой-то мужик. Ну, сосед наш. Я тоже на него начал смотреть. Потом понимаю, что как-то неестественно долго это все продолжается…

– Ты сумел зацепить своим очарованием соседского мужичка? – дошло до меня. – Только не ври, что это нечаянно вышло!

– Ну ладно, не нечаянно, – проворчал Хан. – Мне было скучно, я решил потренироваться. Стало интересно, смогу ли я воздействовать на дяденьку через стекло… Ну я и начал настойчиво передавать ему мысль: «Хочу молока! Хочу молока!». Поначалу ничего не выходило, а потом я действительно почувствовал голод, и это сработало! Через пару минут он позвонил к нам в дверь!

– И вы открыли?!

– Ну надо же было проверить, получилось ли у меня! Ты же знаешь, что в любом случае мужик не причинил бы мне вреда. По моей просьбе Проша открыл замок и спрятался. Ну а дверь уже распахнул сам мужик, когда услышал щелчок замка. Я сидел на полу. Он молча поставил рядом со мной молоко и почему-то йогурт. Наверное, выгреб все молочное, что было в холодильнике. А потом также молча ушел.

– Просто ушел? – изумилась я. – Сам, по своей воле?

– Ага.

Вообще, я собиралась их как следует отругать за эти опасные игры, но до меня внезапно дошло, что Хан сумел не только «привязать», но и «отвязать» соседа! К счастью, с тех пор, как я под руководством Власа поладила со своей чертовкой, внеплановых влюбленностей больше не было. Однако с теми, кого я успела околдовать ранее, следовало как можно скорее разобраться. И кажется, мой котенок нашел способ.

– Как у тебя это получилось? – требовательно вопросила я. Хан сразу же уловил, что конкретно меня интересует.

– Да это само как-то… Когда я почувствовал, что мне нужна помощь, сосед отреагировал. А потом, когда я получил молоко, то понял, что помощь больше не нужна, и он ушел.

– Но ведь в деревне все было не так! О чем ты думал, когда привязывал Рекса или того шепелявого Пашку? Кстати, готова спорить на деньги, что Пашка после нашего ухода пытался тебя отыскать. Ведь когда мы уходили, он все еще был в каком-то трансе и совершенно точно не выглядел расколдованным.

Хан призадумался.

– Ну… наверное, там я боялся, что если на них перестанет действовать моя сила, то они причинят мне вред. Это от страха получилось. Пашка, к примеру, очнувшись, мог вспомнить, как я при нем разговаривал. Я этого не хотел! Ну а Рекс… я тогда подумал нечаянно, что неплохо было бы иметь такого защитника… Вот. А с соседом я уже сознательно работал, без страха. Я хотел, чтобы он принес мне молока, – он принес. И все, задача выполнена.

Пока Хан рассуждал, я думала. Было в его речах что-то важное, я чувствовала это. Что-то, что могло мне помочь решить проблему односторонней привязки. Страх… мысль о том, что «неплохо бы»… Ну со страхом все понятно. А вот что насчет цели? Хотели мы или не хотели, где-то в подсознании мы поставили перед околдованными какую-то задачу, которая удерживает их в том самом состоянии. И раз состояние не меняется, может, мы не считаем внутренне задачу выполненной? Что, если найти эту задачу и как-то выполнить ее?

Я забегала туда-сюда по кухне.

Начнем с простого. Какую задачу я поставила перед влюбленными Славиком и Васькой в деревне? Защитить меня от Серого и хорошенько его проучить. Но ведь они это сделали! Почему тогда чары продолжали действовать? Ерунда какая-то получается…

– Ты забыла про эмоции! – сказал Хан. – Кроме задачи, привязку делают эмоции. Помнишь, я говорил про страх? Если задача выполнена, то надо разобраться с эмоциями.

– Я что, вслух рассуждала?

– Нет, – невозмутимо отозвался котенок. – Ты просто очень громко думаешь.

Проша растерянно переводил взгляд с него на меня и безуспешно пытался понять, о чем мы рассуждаем.

– Эмоции, эмоции… То есть во время привязки я чувствовала какие-то эмоции, так? Если задача выполнена, а привязка еще есть, получается, я продолжаю чувствовать эти эмоции. И как только я с ними разберусь, привязка исчезнет… похоже на правду… К примеру, бояться я Серегу перестала, а вот злиться на него не перестала. Даже когда Влас едва его не убил. Как можно простить человека, чей пес чуть не загрыз моего котенка при полном одобрении хозяина, а? Впрочем, ладно. Сейчас меня больше всего волнует ректор. На чем держится его привязка?

– Обида? – предположил Хан.

Я закрыла глаза, постаравшись воскресить в памяти тот вечер во всех деталях. Вот мы сидим за столом… мать Олега что-то воркует по поводу того, как мне повезло с ее сыном… я ловлю пронзительный взгляд ректора и ощущаю… ненависть.

– Ненависть… – пробормотала я. – Но сейчас я не чувствую ненависти.

– Значит, было что-то еще! Вспоминай! – пискляво распорядился хвостатый генерал. Удивительно, но это помогло.

– Отвращение! – воскликнула я. – С самого начала я чувствовала отвращение. К ним ко всем – к Олегу, к его матери, а больше всех – к Аркадию Михайловичу! Весь этот ужин целиком пропитан отвращением. И от того, что ректор стал навязчиво ко мне приставать, оно только усилилось.

– А какую задачу ты ставила перед ним? Задача-то выполнена?

– Я хотела, чтобы он перестал навяливать мне своего сынка. Думаю, задача выполнена и перевыполнена. Вряд ли, когда чары будут сняты, Аркадий Михайлович захочет видеть меня в своем доме после всего произошедшего. Он, конечно, может меня отчислить, но я уверена, что ректор этого не сделает. Побоится связываться. Думаю, он вообще будет делать вид, что меня не существует.

– Получается, осталось разобраться с отвращением, – подытожил Хан.

– Боюсь, это будет непросто…

Мы еще немного поболтали на эту тему, пытаясь найти решение, но так и не сдвинулись с мертвой точки. Стоило мне даже просто представить себе Аркадия Михайловича, как отвращение буквально подступало к горлу. Как с ним справиться? Не представляю…

Потом Проша, устав слушать наши разглагольствования, снова поставил чайник, а сам взялся за изготовление бутербродов. Спустя десять минут мы с ним уже сидели за столом, а Хан, по обыкновению, пристроился на подоконнике с блюдцем подогретого молока.

– Как сходила? – спросил Проша, и я принялась рассказывать им о своих приключениях, временно отодвинув размышления о своих чувствах к ректору на второй план. Говорят, если отвлечься от проблемы, решение найдется быстрее. Вот и проверим.

Когда я дошла в своем повествовании до нападения парня со змеиными глазами, Проша встрепенулся.

– Да это же огненный змей! – сказал он.

– Оооо, – протянула я, сразу представив себе величественного дракона, целиком состоящего из пламени. Видела как-то такого на обложке фантастической книги. Однако, как выяснилось, ничего особенно величественного в этих существах не было.

– Бесстыжие твари! – сплюнул Проша. – Назвали их так за то, что во время полета они похожи на сноп искр от костра. Раньше они через трубы залетали к одиноким женщинам, которые, так скажем, истосковались без мужика. Ведьмы частенько огненных змеев для постельных утех используют. Но то, что ведьме дозволено, для обычной женщины опасно. Любовники из них, конечно, великолепные. Да только женщины, что их «услугами» пользуются, постепенно иссыхают, болеть начинают. Жизненные силы эти твари высасывают, короче говоря. Вообще-то, у них с волокитами много общего. Эти тоже к вдовушкам любят захаживать.

– Жуть какая! – содрогнулась я. И вдруг вспомнила, где я видела этого парня! Это ведь он подкатывал к Мане, когда я подглядывала за ней с помощью денежного дерева! Вот негодяй! Решил через мою подругу обо мне информацию разузнать?! Надеюсь, с ней все в порядке?!

Разволновавшись, я отложила недоеденный бутерброд, выскочила из-за стола, схватила телефон и тут же набрала подругу.

– Маня!

– Ты чего вопишь? – с зевком поинтересовалась она.

– Ты спала, что ли?

– Ну да…

– Точно, ты же во сне с Литиусом видишься! Слушай, к тебе тут парень на днях подходил знакомиться. Рыжий такой, с дорогими часами на руке. Помнишь?

– Откуда ты знаешь? – удивилась подруга.

– Я за тобой подглядывала. Училась общаться с городскими деревьями и… короче, неважно. Тип этот очень опасный! Надеюсь, ты с ним не…

– За кого ты меня принимаешь, интересно?! – возмутилась Маня. – Разумеется, нет! У меня же Литиус!

– Прости, но я должна была удостовериться.

– Хотя, вообще-то, тип был очень настойчив, – уже более спокойно сообщила она. – Красоткой меня называл, а еще богиней. Несколько часов за мной таскался по магазинам, все пытался наладить разговор. На грубости не реагировал. Видела бы ты, с какой ненавистью смотрели на меня все встречные девчонки!

– Обо мне спрашивал?

– С чего вдруг?

Я вздохнула и вкратце рассказала ей о своей стычке с пареньком, а также выдала информацию об огненных змеях в целом. Сказать, что Маня опешила, это ничего не сказать. Сначала она просто сыпала восклицаниями вперемешку с матерками, а потом немного успокоилась и спохватилась, что надо позвонить Ларе. Вдруг наглый тип подкатывал и к ней?

– Даже если и так – ничего страшного, – поспешила я успокоить взволнованную подругу. – Вряд ли после того, как с ним пообщался Влас, парень все еще жаждет использовать вас, чтобы добраться до меня.

Мы еще немного поболтали, договорились непременно встретиться в ближайшее время и распрощались.

Я только успела отложить телефон, как он снова завибрировал. Звонила мама. Ого! По правде говоря, мы не общались с ней очень давно. А точнее, с тех самых пор, как я откровенно высказала ей все, что думаю об отчиме. Она ежемесячно присылала мне на карточку деньги, но сама не звонила. И я ей тоже. Мы обе предпочитали узнавать о делах друг друга через бабушку. Несмотря на то что между мной и отчимом с первой встречи возникла стойкая неприязнь, я не могла отрицать, что он сделал маму счастливой, поэтому существующее положение дел меня устраивало.

Я не хотела вносить разлад в их семью. Однако же стоило нам с отчимом оказаться рядом, мы непременно начинали ругаться, даже если принимали накануне твердое решение, что не будем этого делать ни в коем случае. Прямо-таки магия какая-то. А учитывая пробудившуюся кровь и неконтролируемые вспышки силы, сейчас встречаться с ним было попросту опасно.

– Тоня! – мамин голос звучал очень напряженно.

– Да, мам. Привет.

– Что у тебя там происходит?! Тебя отчисляют из университета? Что ты опять натворила?! – Она сказала это с такой интонацией, как будто бы я чуть ли не ежедневно подкидывала ей поводы для расстройств.

– Никто меня не отчисляет, мам, – как можно более спокойно произнесла я, проглотив обиду. – Все в порядке. Откуда вообще такая информация?

– Мне позвонил ваш ректор!

Я едва сдержала ругань.

– И что он тебе наговорил?

– Он просил, чтобы ты немедленно явилась в ректорат! Немедленно! Говорит, что ты не берешь трубки, а ему надо срочно обсудить с тобой кое-какие вопросы, которые касаются твоего будущего!

Ах ты ж, зараза! Пошел с козырей!

– А какие вопросы, не сказал? – уточнила я.

– Нет! Я спрашивала! Но он заверил, что все будет в порядке, если ты проявишь благоразумие и без промедления придешь к нему в ректорат. Так что ты натворила?

– Отвергла в очередной раз его сынка, – сказала частичную правду я. – Вот заботливый папаша и суетится, приглашает меня на разговор. Ничего особенного. Жаль только, что он решил сделать это через тебя. А с учебой у меня все хорошо.

– Правда? – Мама немного помолчала, а затем вдруг сказала: – Ты ведь понимаешь, что с ректором лучше не ссориться?

– На что ты намекаешь, мам?

– Ну… может, притворишься, что его сын тебе нравится? Погуляешь с ним немного… Это ведь ради твоего будущего!

– Хочешь, чтобы я притворилась, что мне нравится избалованный ректорский сынок?! – Я не верила своим ушам.

– А что такого?! – вспыхнула мама. Она маскировала неловкость раздражением. – В конце концов, девушка ты или нет? Иногда приходится притворяться… ради большего блага.

– Ага. Например, спать с богатым парнем из-за денег, – поддакнула я.

– Не передергивай!

– Это то же самое, мама.

На заднем фоне послышался сердитый голос отчима. Я поморщилась.

– Что он говорит? – спросила неохотно.

– Он… ругает меня, – растерянно отозвалась мама. – Говорит, чтобы я не смела принуждать тебя встречаться с ректорским сыном ради выгоды…

– Ого! – Вот так чудеса! – Ну вот… эээ… видишь. В общем, привет ему передавай. И… пока. Обещаю, меня не отчислят.

– Хорошо, – также заторможенно сказала мама. Кажется, неожиданное заступничество отчима шокировало ее еще больше, чем меня. – Давай, пока…

Я положила трубку и некоторое время просто смотрела в окно. Нет. Так продолжаться не может. Пора действовать. Я пойду на встречу с ректором и сделаю все, чтобы разорвать привязку. Он больше не будет звонить моей маме. Хватит. А если он решит меня изнасиловать… что ж, вряд ли это у него получится. Я либо слечу с катушек, либо соберу всех городских крыс у него в кабинете. Плевать! Главное, что я не уйду оттуда, пока не разберусь с этой проблемой раз и навсегда.

Возле университета стояла группка молодых людей. Среди них был и Олег. Он выглядел больным. Очевидно, пережитое потрясение здорово его подкосило. Увидев меня, он окончательно спал с лица и вознамерился убежать. Стоящие рядом парни что-то у него спрашивали, но он не реагировал, глядя на меня широко раскрытыми глазами. Я просто прошла мимо. Не стоило его, конечно, пугать. Но он здорово постарался, чтобы довести меня до такого состояния.

Честно говоря, смотреть на его вытянутое лицо мне было неприятно. Даже нет, не так. Мне было горько, потому что я сразу же вспомнила застывший взгляд Дениса и представила, что в следующую нашу встречу он может отреагировать на меня точно так же. Хотя будет ли она – следующая встреча? Ладно, не время об этом размышлять. Мне нужно собраться и довести дело до конца.

При виде меня высокомерная секретарша ректора вскочила с места и горячо зашептала:

– О, наконец-то вы пришли! Скорее проходите! Аркадий Михайлович сам не свой! Он меня пугает!

Я почувствовала себя врачом, которого пригласили к беспокойному пациенту. Хотя в каком-то смысле так оно и есть.

– Идите прогуляйтесь, – строго сказала я. – Лучше бы вам здесь не появляться часик-другой. Или даже знаете что? Идите-ка домой. Все равно рабочий день уже почти кончился.

Женщина закивала, схватила сумку и была такова. Интересно, что ей успел наговорить обо мне ректор?

– Тоня! – завопил Аркадий Михайлович, едва я переступила порог его кабинета. – Наконец-то ты пришла! О, любовь моя…

Он выскочил из-за стола и бросился ко мне. Я титаническим усилием воли заставила себя оставаться на месте.

– Ни шагу больше, иначе я сейчас же уйду, – мой голос прозвучал спокойно и уверенно.

Как ни странно, это сработало. Ректор замер в метре от меня.

– Уйдешь? Но я думал, мы с тобой…

– Что? Предадимся страсти на этом столе? – насмешливо сказала я. К моему ужасу, отвращение не исчезало, а только усиливалось. Блин. Как же нейтрализовать эту эмоцию?

– Неплохая мысль, – воодушевился Аркадий Михайлович.

– Нет, плохая. Ведь я очень на тебя сердита! – Как и в случае с Власом, наезд сработал на все сто процентов.

– Но почему?!

– Сядь и слушай меня! – приказала я. Ректор охотно подчинился, глядя на меня, как обжора на кремовое пирожное. Судя по его супруге, он любил властных женщин. Даже думать не хочу, какие фантазии сейчас роятся в его голове. Ясно одно: пока я изображаю из себя госпожу, он с удовольствием будет мне подчиняться. Что ж, попробую этим воспользоваться.

– Ты был очень плохим мальчиком и заслужил наказание!

– О да… – простонал он.

– Как же мне с тобой поступить?..

Озарение не приходило. Я пыталась посмотреть на Аркадия Михайловича другими глазами, проникнуться к нему сочувствием, но ничего не выходило. Не получалось вспомнить ни одного благородного поступка с его стороны!

Внезапно раздался какой-то глухой удар, а потом дверь распахнулась и в комнату влетела жена ректора Елизавета.

– Мне сказали, что ты здесь! Оставь нас в покое! – отчаянно крикнула она, глядя на меня… со страхом! Она меня боялась! По-настоящему! Хотя что тут удивляться? Муж слетел с катушек, сын напуган до смерти, а что стало с мужиком, которого она отправила со мной разобраться, я вообще молчу.

– Лиза, убирайся! – прорычал Аркадий Михайлович, недовольный тем, что супруга прервала такую возбуждающую, с его точки зрения, игру.

– Подожди, – утихомирила я его. – Может, она к нам присоединится.

– Да? – неуверенно уточнил он.

– Да!

– Оооо, – протянул ректор, и на его лице появилось мечтательное выражение. Чертов извращенец. С другой стороны, пока он плавает в своих фантазиях, у меня есть время все исправить.

Я шагнула к Лизе. Она отпрыгнула и ударилась спиной о стену. Видимо, чувствительно, судя по гримасе.

– Не ори, – тихо и грозно велела я. – Если хочешь, чтобы муж пришел в себя, ты мне сейчас поможешь.

Она смотрела на меня, почти не мигая. Поняла или нет? Выглядела так, словно вообще ничего не осознает.

– Я собираюсь вернуть его в прежнее состояние, – на всякий случай повторила я. Она снова никак не отреагировала. – Ты должна мне помочь. Если не поможешь, муж навсегда останется таким.

– Я помогу, – внезапно отозвалась она глухим загробным голосом. Выглядела при этом так, словно идет на сделку с дьяволом.

– Скажи честно, ты его любишь? Только не ври!

– Да. – Мне понравилось, что она произнесла это без возмущения или лишней эмоциональной окраски. Просто и уверенно.

– Отлично. Почему ты его любишь? Расскажи хоть об одном его поступке, который можно назвать благородным.

– Он из-за меня насмерть разругался с родителями, – без задержки отозвалась блондинка. – Его отец не хотел меня принимать. Он присмотрел сыну более выгодную партию. Но Аркаша настоял на своем, ушел из дома и устроился на работу параллельно с учебой. Ему было нелегко, но он держался. А когда сделал мне предложение, сказал, что никогда не заставит своего ребенка встречаться с кем-то против воли.

Я задумчиво кивнула. Надо же, а я была уверена, что она значительно младше мужа. Выглядит для своих лет очень хорошо! Ну а насчет Аркадия Михайловича… конфликт с родителями – это я могу понять. У меня самой… впрочем, неважно. Получается, ректору не чужды благородные намерения. Правда, воплощение их в жизнь подкачало. Своего ребенка ты против воли ни с кем встречаться не заставляешь, зато портить жизнь другим ради него готов. Но все равно, должна признать, что после того, как я услышала эту историю, мое отношение к Аркадию Михайловичу несколько изменилось. На мгновение я даже восхитилась им…

– Что происходит? – раздался позади меня слабый голос ректора. Я повернулась. Аркадий Михайлович сидел в кресле с таким видом, будто бы только что проснулся. Подействовало! Привязка разорвалась!

– Вы как? – уточнила я.

Он поднял на меня глаза, и в них я увидела ненависть. До меня вдруг дошло, что вместо того, чтобы мирно разрулить ситуацию, я только что приобрела себе непримиримого врага. Он все помнит! Более того, он понимает, кто именно виноват в том, что он вел себя, как одержимый психопат. Ну нет! Мне такого не надо! Как же исправить ситуацию?! На секунду я ощутила отчаяние. И это что-то изменило. Аркадий Михайлович вздрогнул всем телом. Ненависть в его глазах сменилась растерянностью.

– Что здесь… Лиза?! Когда ты пришла? Антонина? Почему вы обе здесь?

Я повернулась к потрясенной супруге ректора и поняла, что она сейчас разрыдается, кинется на шею мужу или сделает еще что-то безумное, от чего Аркадий Михайлович окончательно потеряется. Навешает ему пощечин, например.

– Выйдите и приведите себя в порядок, – тихо распорядилась я. – Он ничего не помнит. Он должен думать, что у него случился нервный срыв от переутомления или еще что-то в этом роде. Никакой мистики. Никаких обвинений. Все, что он делал, он делал бессознательно. Он не был собой.

Лиза покорно кивнула и шагнула к выходу. Теперь она мне безоговорочно верила.

– Лиза? – окликнул Аркадий Михайлович.

– Я тебя жду в приемной, – не оборачиваясь, сказала она. Голос прозвучал чуть сдавленно, но в целом она держалась молодцом. – Закончишь дела, и поедем домой.

– Хорошо, милая, – покорно отозвался он.

Как только Лиза покинула кабинет, я вновь повернулась к ректору. Прежде чем я удалюсь, мне надо понять, что именно он помнит.

– Аркадий Михайлович, а что насчет меня?

– Ты о чем? Прости, я что-то неважно себя чувствую… о чем мы беседовали?

– О вашем сыне.

– А, точно. Ты назначила ему свидание, как мы договорились?

Ага. То есть последнее, что он помнит касательно меня, – это наш разговор, в котором он настойчиво намекал на то, что я должна ответить его сыну взаимностью.

– Да, Аркадий Михайлович, назначила.

– Правда? И как?

– Оказалось, что Олег вовсе в меня не влюблен. Признаться, он вел себя так, словно я ему глубоко противна. Даже обидно, честное слово.

– Вот даже как? – Ректор нахмурился. – Но я думал… впрочем, неважно. Наверное, он уже пережил свою любовь к тебе. Или нашел кого-то другого. Что ж, мне тебя жаль. Ты упустила свой шанс.

– Да, – покивала я, притворившись расстроенной.

– Ну ладно, иди, у меня полно дел, – он рассеянно махнул рукой в сторону входа и принялся копаться в бумагах, беспорядочно раскиданных по столу. Представляю, какие веселые деньки ему предстоят в ближайшее время. Он узнает от окружающих, что вел себя очень странно, но наверняка решит, что во всем виновато переутомление, и, возможно, запишется к врачу. Даже если кто-то и скажет ему, что он преследовал собственную студентку, сам Аркадий Михайлович наверняка подвергнет это сомнению. Ведь он так любит супругу! Почти уверена, что у него все наладится. По крайней мере, в семье. Раз Лиза так за него держится, то она должна сделать все возможное, чтобы эта история поскорее забылась.

Я вышла в приемную. Лиза сидела в кресле для посетителей. Я рассказала ей, с какого примерно момента начинаются воспоминания, и кратко передала суть нашего общения по поводу Олега. А потом добавила:

– Побеседуйте с сыном и все ему объясните, чтобы он не наговорил отцу чего-то лишнего. И надеюсь, никто из вашей семьи больше не доставит мне беспокойств. Запомните: если меня не трогают, то и я веду себя хорошо. Мы друг друга поняли? В противном случае все, что произошло в последнее время, покажется вам цветочками.

Она побледнела и быстро-быстро закивала. Я сухо попрощалась и ушла. Хотелось бы думать, что ситуация разрешилась. Но с уверенностью говорить пока рано. Посмотрим, что будет дальше.

Олега возле входа в универ уже не было. Ну и хорошо. Меньше всего сейчас хочется смотреть на его перепуганную физиономию. Внезапно впереди я увидела Дениса. Он был ко мне спиной, но я не сомневалась, что это именно он. Денис шел рядом с какой-то особой женского пола. Со спины не было видно ее лица, но фигурка производила впечатление, особенно вкупе с длинными светло-русыми волосами. Они миновали парковку и исчезли в одном из корпусов, а я все стояла и пялилась в пустоту. Страшно хотелось кинуться следом и догнать Дениса, но я очень живо представляла себе, как именно он на меня посмотрит. Со страхом или, того хуже, с отвращением. Нет, не хочу! Да еще и эта блондинка рядом. Кто она? Просто подруга, сестра или… его новая девушка? Если последнее, то как-то слишком быстро он отошел от потрясения и нашел мне замену…

Домой я шла пешком. Внутри царил полнейший раздрай. Как бы много я отдала сейчас за то, чтобы слететь с катушек и забыться хоть на какое-то время! Потом очнулась бы где-то на крыше или где-нибудь еще, и все, о чем я могла бы думать, – это о своем паршивом физическом состоянии. Да, жесточайший отходняк воспринимался сейчас как подарок. Так может… просто напиться? Отличная идея! Жаль, что подруг лучше не звать. Мало ли что я отмочу в пьяном состоянии? Вдруг начну рычать или кусаться и до смерти их перепугаю? В последнее время я и сама не знаю, чего от себя ожидать.

В итоге я потратила последние деньги и купила большую бутылку рома. С ней и явилась домой. Проша, узнав о моих саморазрушительных планах, попытался меня отговорить.

– Не стоит этого делать! Ты ведь и без того не очень… эээ… стабильная. Зачем зря рисковать?

– Вот-вот, – поддакнул Хан.

Я вяло согласилась с ними и убрала ром в холодильник. Потом села на стул и погрузилась в свои мысли. Очнулась от того, что коловертыш настойчиво совал мне в руки опальную бутыль с алкоголем.

– Возьми! – твердил он. – Да бери же!

– Что происходит? – тускло уточнила я. – Ты только что меня отговаривал…

– Это было три часа назад! – психанул мохнатик. Я глянула в окно. На улице уже окончательно стемнело. – Все это время ты сидела тут, не меняя позы, и пялилась на стену! И лицо было такое страшное-страшное… лучше уж напейся и перебесись.

– И ты так считаешь? – уточнила я у Хана, который сверлил меня своими круглыми глазенками.

– Угу. Я тебя несколько раз звал через нашу связь, а ты не отвечала. Честно говоря, я впервые вижу тебя в таком состоянии. Лучше бы орала и топала ногами! А то сидишь тихонько, как будто из тебя кто-то высосал жизнь и оставил одну только оболочку.

Я немного подумала и кивнула. Проша собственноручно пододвинул мне бокал.

Бухать в одиночку до бессознательного состояния под двумя напряженными взглядами – это, скажу я вам, дело не особенно приятное. Не помню, в какой момент я отключилась. Вроде я что-то яростно втолковывала бедному Проше и злилась от того, что он меня не понимает. Потом рыдала, поливая слезами Хана. Или сначала рыдала, потом злилась. На каком-то этапе сознание отключилось. Причем очень резко.

В себя я приходила медленно. Сначала осознала, что лежу на чем-то твердом. Потом осознала, что на мне лежит чья-то рука. Тяжелая, между прочим. Вряд ли женская. О, нет. Опять?! Вредный Влас снова затащил меня в сон, где будет грязно домогаться? Ну отлично, блин. Только этого мне и не хватало для полного счастья.

Я с трудом расклеила глаза и убедилась в своей правоте. Да, рука принадлежала Власу. При этом сам Влас сладко спал рядом со мной. А находились мы на знакомой уже крыше моего дома. Это что-то новенькое. Очевидно, Влас решил, что если сменить «декорации» и притвориться спящим, то я не догадаюсь, что нахожусь во сне? Ну, нет. Я теперь умная. Меня так просто не проведешь. Сейчас мы его выведем на чистую воду проверенным уже способом.

– Хан! – мысленно позвала я и на всякий случай «потянула» за нашу с ним связь.

– А? – сразу отозвался голос котенка в моей голове. Почему-то возникать рядом, как в прошлый раз, он не спешил. – Ты очнулась уже? Где ты?

– Не поняла. Как ты со мной общаешься из реальности?

– Ты что, еще не протрезвела? – удивился котенок.

– Пока не знаю. Узнаю, когда проснусь.

– А сейчас разве не проснулась? Или планируешь еще подремать? – ехидно уточнил он.

Я на некоторое время зависла, а потом до меня дошло.

– Хочешь сказать – я не сплю?!

– Неа.

О, мой бог! Так это реальность! Но почему тогда на мне рука Власа?! Где моя защита от лешего?! Неужели во время срыва я все-таки пересекла городскую черту?! Похоже на то… О, ужас!

– Что произошло?! – снова обратилась я к Хану. – Почему рядом со мной дрыхнет Влас?!

– Он вчера помогал нам защищать город от ужасного монстра, – насмешливо пояснил Хан.

– От монстра?! – спросонок я туговато соображала.

– Ага. Оказалось, что срыв в сочетании с алкогольным опьянением породил ужасное существо. Если раньше в твоих действиях во время срывов была хоть какая-то логика, то сейчас… Ох, надеюсь, мне больше не придется столкнуться с этой частью тебя.

– Что я делала?! – Он меня своими недомолвками до инфаркта доведет!

– Крушила! Рвала и метала! Ты перебила почти всю посуду, чуть не поломала стол, сорвала со стены посудный шкаф… Мы решили, что лучше уж выпустить тебя наружу, пока ты всю квартиру не разнесла. Проша открыл окно, и ты туда выпрыгнула, не переставая рычать, как разъяренная львица. Он рванул следом, чтобы не оставлять тебя без присмотра.

– О, мой бог…

– Ну а потом ты носилась по ночным улицам и разрушала все, что тебя по каким-то причинам раздражало. Особенно, по словам Проши, пострадали неоновые вывески. Видимо, тебе чем-то не угодил их свет, не знаю. К счастью, людей почти не было. А те, что были, слыша твой рык, спешили убраться с пути. Потом к «веселью» присоединился Влас и преградил тебе дорогу.

– А я?

– А ты и не подумала сворачивать. Пошла на таран, – хихикнул Хан. – Он в последний момент отступил в сторону, и ты почесала дальше, напрочь его игнорируя. Раз уж управлять твоим движением не получалось, Влас отправил уставшего Прошу домой и пообещал, что присмотрит за тобой и постарается не дать тебе кому-нибудь навредить. Ну вот.