Текст книги "Мистическая сага (СИ)"

Автор книги: Зинаида Порохова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 12 страниц)

  Он ещё долго ей втолковывал, но Прасковья никак не могла поверить, что это работает. Тогда Фома терпеливо сказал ей:

  – Пидемо, доню, до колодца. И я тоби покажу, як стать невидимым. Бери вёдра.

  И, взяв коромысло, вышел из хаты.

  Прасковья вприпрыжку помчалась вперёд него к колодцу, бренча вёдрами. Она знала где на дороге спуск или камушек, потому бежала смело. Но вот навстречу скрипит что-то. Судя по звуку и размеру движущегося навстречу пятна, это везёт сено на ручной тележке батькин кум Ермолай. Он сегодня на кордоне – дежурным, а сын, на единственном их верховом коне – в дозоре.

   – Здравствуйте, дядя Ермолай, – сказала Прасковья. Вернее – мальчик Проня с привычной всем повязкой на глазах. – А мы тут с батей...

  – Здорово, Пронька! Ты передай свому батьке, шоб вин до мэнэ зайшов. Дело есть, – чуть приостановившись, приказал ей Ермолай.

  И помчал свою тележку дальше. Про то, какое у них дело, Прасковья и так знала – выпить горилки да за баталии вспомнить. А вот почему он сам ему этого не сказал?

  – А, так он... – растерялась Прасковья и, оглянувшись, никого сзади не увидела.

  Вернее – не почувствовала. Даже третьим глазом. То есть – никакого пятна позади неё не было. Хотя вот дух от ядрёной батькиной махорки почему-то был хорошо слышен.

  «А, вот оно что! – подумала она. – Он домой вернулся. Наверное, забыл что-то. Хотя нет – коромысло взял».

  И вдруг сообразила, в чём дело – он невидим!

  – Батько! – крикнула она. – Я знаю, вы тут! Махрой наносит!

  И, шагнув в нужном направлении, уткнулась носом в его бок.

  – Вот ведь глазастая! – рассмеявшись и будто появившись пятном из воздуха, сказал Фома. – Сколько раз зарекался бросить это курево! И даже на побывке не баловаться! Но в рейдах и засаде я – ни-ни. Да и остальным курить запрещено. Дым и огонёк любую засаду спалят. А ещё – хруст веток под ногами или шуршание травы. Ходи как кот, доню. Он идёт – ни одна травинка не шелохнётся. И обувь подходящую обувай – без каблуков.

  Прасковья всё запоминала. И тоже научилась быть невидимой и неслышимой. А чтобы проверить – во двор к соседям как-то заходила, когда они там ужинали. А её никто и не заметил. И по улицам она кралась так, что даже собаки её не почувствовали. Благо – к куреву тяги она не имела. А чтобы не смотреть на них, так это самое лёгкое – повязка у неё всегда на глазах.

  Да ещё много чему батько Фома Прасковью научил. И глаза отводить, и бою без рук, и в точки нужные у человека бить. И даже заговорам. Оказывается, всех можно заговорить, даже змею. И лечить её учил – кровь заговором останавливать, раны перевязывать и травами пользовать. Ничего сложного. Главное – усердие. Когда батько бывал на побывке, то рассказывал ей и показывал что-нибудь. А вернувшись, проверял науку. И ещё – языку чеченскому её обучил, обычаям. Сказал – врага надо уважать.

  Прошло время и Пронька стал лучшим пластуном в отряде. Донесение доставить в пол дня, где трое суток требуется, языка добыть или подслушать в аулах о готовящемся набеге – всё легко удавалось молодому пластуну Прошке. Или с десятком противников одному справится с помощью бесконтактного боя, который Прасковья освоила в совершенстве. А однажды Пронька даже медаль получил от войскового атамана – за одно удачно выполненное задание, сходив через границу. И всё бы ладно. Казачья служба шла у Проньки хорошо. Пока его женская сущность не проявила себя слишком явно. Уж очень красивой и фигуристой девкой выросла Прасковья.

  Эта новость была как разрыв бомбы в заводи. Баба пластун? Какое унижение высокого звания!

  Атаман срочно собрал станичный сход – чтобы осудить и наказать Фому и его дочь, совершивших столь невиданный обман обчества. И нарушивших святые казачьих традиции. Бабе место у печи и у люльки с младенцем! А казаку – с оружием их защищать.

  Но пластун Фома, выйдя в центр станичной площади, где разбиралось это дело, сурово заявил:

  – Шо вы тут разшумелися? Пидняли гогот, як гуси на гумне! Пластун-баба вас не устраивает? А вам шо надо? Мужика, который любое дело завалит? Так вон он, Прошка! Берить ёго! – указал он на толстого румяного и усатого парубка – своего сына, всем известного лентяя и охальника. – Он у трёх соснах заблукает, ложку мимо рта пронесэ, конь и тот его не слухае. А дашь ружьё, так вин соби ногу прострелит – и ворога не надо. Какой с него пластун? Смех один! А Прасковью я взял в ученики, потому что у ей змалку способности к пластунскому делу. У меня чутьё на это! И вы сами в цом убидилися. Лучше неё ныне пластуна у нас нет! Чи не так? – Казаки отозвались ропотом на эти обидные речи. – Шо? А медаль вы ей дали или кто? И не за то, что она красивые усы носит! На самые трудные задания кого ныне отправляют – опять же Прошку. Идить вы заместо неё, кто тут особо горло дерёт! А што в юбке... так нехай и дале она штаны носит. Як шо, так скоренько в юбку перерядится тай ляльку из полешка в руки визьмэ. Никто и не догадается, шо наша баба с сюрпризом. А вона не подведёт – хучь воевать, хучь в разведку, хочь джигитовку вжарить. Сами про цэ знаете. Так шо решайте хлопцы! Казнить или миловать? А ни, так и мэнэ из пластунов в шею гоните – за то, шо я вас так подвёл. И таку дочку вам воспитал...

  К слову сказать, в станице до сего дня никто и не удивлялся, что у Фрола и Аксиньи два Прошки в доме растёт. Известное дело – поп по святцам имя даёт. И если другэ дитё на какого святого народилось или крестины на него выпали, то и бегало в иных семьях по два Ивана, два Семёна или две Клашки. Да и то – мерли дети от всяких хвороб. И кто из них вмэр, кто жив остался, тоже не запоминали. Новые народятся. Потому и Прасковью быстро забыли, шо была у них такая.

  В общем, пошумели станичники, поспорили, поплевались, поссорились, помирились, да и, в конце-концов, постановили – служить Прасковье и дальше пластуном. Но зваться ей – чтобы не оконфузить атамана перед начальством, да и медаль чтоб не отобрали – заработала – по-прежнему Прошкой...

  Всё это пролетело в один миг перед взором спящей Аронии – как скоростное кино. Она будто заново прожила ту свою давнюю жизнь. А заодно вспомнила и умения, когда-то втолкованные малолетней девчонке её батькой-пластуном. И успешно применённые потом не раз за её многолетнюю службу Отечеству на охране рубежей России и Кубанской губернии. Пока годы не сделали своё и не лишили когда-то послушное тело Проши-Прасковьи гибкости. Тогда уж она, как некогда пластун Георгий, своих учеников взяла – учить пластунскому делу. И у неё это получалось не в пример лучше. Батькова выучка помогала.

  К слову сказать – своих детей Прасковья так себе и не завела. Служба ей дороже была – родину защищать, товарищей спасать, земли свои оберегать...

  – Ну, шо, доню? Всё вспомнила? – спросил Фома. – Не забудешь?

  – Да, батько! Вспомнила, – со слезами на глазах ответила Арония. – Спасибо вам за пластунскую науку! И шо вы пришли мне её напомнить. Присгодится. Сложности у меня.

  – Та як же ж я тебя брошу, моя донюшко, – ласково кивнул тот. – Та ни за шо! Ну, бывай, доню. Не давай пощады врагам! И до встречи!

  И он, улыбаясь, бесшумно – как всегда, отступил куда-то в сторону от освещённой площадки остановки – в область серой мглы. Там раздался мощный низкий звук – как от движущегося поезда – миг и его неясный силуэт исчез во мгле.

  Арония проснулась в слезах.

  Или Проша, поскольку вся славная жизнь этой неугомонной девки-пластуна осталась в её памяти.

  Глава 9

  Маршрутка

  Наутро Арония проснулась, чувствуя себя неким супер-киборгом. Все умения пластуна-Проши остались с ней.

  Да и вообще чувствовала себя странно.

  Раньше была Лара, потом – Арония, а теперь к тому ж стала Прошей да ещё Прасковьей. Имён у неё теперь – як у собаки блох, как об этом сказал бы батько Фома. Хотя, выходит, если вспомнить все воплощения её души, может даже и больше. Хорошо хоть эта новая ипостась её личности расположилась в ней, не изменив старой. Проша, посвятив свою жизнь службе, не имела явно выраженных личных качеств, предпочтений или желаний. Для пластуна это всё лишнее, главное – защищать, спасать, красться, проникать, быть невидимым и неслышимым. Идеальным воином – истинно Прошей – была Прасковья. Поэтому в облик Аронии сейчас лишь добавились её уникальные способности. И стремление служить своему отечеству, не жалея сил и самой жизни. Ну, это она как-нибудь преодолеет. Всё же, она девушка, а не солдат.

  К тому же Арония, благодаря Проше, знала теперь ещё два языка – кубанскую балачку и черкесский. Може, сгодятся.

  Но она никак не ожидала, что один из этих языков пригодится ей уже сегодня, защитив от опасности. И спасибо за это батьке и Проше.

  Но с утра всё было мирно.

  На завтрак Полина Степановна поджарила магазинные блинчики с творогом, которые Арония проглотила, даже не заметив вкуса. Потому что решилась, наконец, и сказала бабуле, что переводится на заочное отделение. В ответ она ожидала бури или, по крайней мере – волнения. Но Полина Степановна лишь ответила:

  – Да? Хорошо! Делай, как считаешь нужным! Ну, пока, внученька! Мы сегодня в детском доме выступаем, опаздываю.

  И упорх... то есть – убежала. Нет, всё же, ушла.

  А что же Арония считает нужным? Этого она пока и сама не знала. Честно говоря, она думала, что бабуля затеет с ней полемику, в ходе которой ей и удастся как-то сформулировать своё будущее. Но та за последнее время сильно изменилась, живя на какой-то своей волне. А это цветы и бальные танцы. Прямо какая-то пожилая цветочная фея. Аронии она тоже предоставила полную свободу, в условиях которой жила сама. Даже с едой теперь не заморачивалась, а питались они полуфабрикатами и продуктами, исправно поставляемыми магазинами и ближайшей «Кулинарией». Не очень вкусно, зато времени свободного – валом. Что Полину Степановну, гастролирующую со своей бальной студией по городу, вполне устраивало. Да и Аронию, занятую учёбой, тоже.

  «Раньше – занятую учёбой, – поправила себя девушка, спеша к остановке по заснеженной улице. – Теперь-то у меня совсем другие интересы, к которым ни учёба, ни качество еды не имеют отношения».

  Да и Прошу – вспомнилось ей – качество еды мало интересовало. Обходилась хлебом с квасом или молоком. И лишь иногда харчуясь у Марьи – жены младшего брата Проши – Андрея. Который хоть в пластуны и не сгодился, но казаком стал справным. Детей им с женой бог не дал, вот Марья и ошивалась возле него на кордоне. То обстирывала кого-то – за деньги, то кухарила – тоже не бесплатно. Хотя готовила Марья ещё хуже, чем стирала – вечно в стирку щёлок экономила, а в борщ заправку. Да и хлеб у неё постоянно не пропечён. Красивая баба Марья да языкатая, вот ей это и сходило с рук. Так что, стряпня из кулинарии по сравнению с Марьиной – это ж просто деликатесы... Т

  «Ой! О чём это я? – спохватилась Арония. – Причём тут Марьина стряпня? Я ж в институт еду заявление подавать. И мне надо решать – что делать дальше?»

  Сев в маршрутку, Арония и принялась думать на эту тему.

  Может, поискать, где можно применить вновь обретённые пластунские способности? Вряд ли они пригодятся в борьбе с нарушителями Покона – там нужны совсем другие умения. Тогда что же батько Фома имел в виду, велев ей не давать пощады врагу? Он не из тех казаков, кто слова зря на ветер бросает. И не на ловлю ж оборотней и ведьм он её благословил? Этим пластуны не занимались. Хотя, они сами, порой, были покруче любой ведьмы.

  А что если ей, как Проше, воспитывать бойцов-пластунов? Хотя сейчас этих тренеров – кунг-фу, айкидо и прочих восточных единоборств – как горбуш на нересте. Но про пластунов Арония даже не слышала. Возможно, ей и надо эти техники возродить? Но кто же согласится отдать ей, девчонке, своего ребёнка в обучение? Ведь у неё нет ни корочек, ни призов, ни дипломов соревнований. Один сон в активе. Да и не каждый ребёнок способен эти техники освоить. Она отлично помнила, как тщательно отбирала своих учеников Проня. И воспитала их всего-то десятка два. И какой родитель сегодня позволит на целый месяц завязать своему мальчонке глаза? А потом ещё одну-две недели займёт обратная адаптация – пока глаза не привыкнут к свету и можно будет совсем снять повязку. Помнится, Прасковье поначалу её глаза даже мешали подключать внутреннее видение. И она их в такие моменты просто закрывала. Да и специальная база для обучения маленьких пластунов нужна. В помещении этим техникам не обучишь, надо жить в селе. Да ещё там, где нет машин. Выходит, обучать ребёнка пластунскому делу в современных условиях почти невозможно. А взрослого – бесполезно. К тому же, детям ведь ещё надо учиться в школе. Так что эта идея из области фантастики...

  Аронии вдруг захотелось проверить этот свой третий глаз – работает ли он? Хотя, что она может увидеть в обычной маршрутке? Но так, из любопытства, девушка прикрыла глаза и с интересом осмотрелась вокруг этим Прошиным третьим глазом. И вдруг....

  Ой, что это?

  Арония явно ощутила явную угрозу, исходящую с задних сидений маршрутки. Может, там маньяк какой-нибудь затаился? Строит новые кровавые планы. Вот и враг, наверное, о котором батько её предупреждал.

  Та-ак. Арония всмотрелась внимательнее...

  Но там сидела всего лишь женщина с неприметной восточной внешностью. Зато возле её ног стояла сумка, которая и излучала злой ярко-алый свет опасности. Будто над нею и над всеми сидящими вот-вот расцветёт огненное облако взрыва...

  Надо что-то делать. План созрел мгновенно.

  Арония, передав сдачу, оглянулась. Женщина равнодушно смотрела в окно. Арония попробовала проникнуть в её сознание – как учил батько Фома – и услышала:

  «Эти козлы всё равно не отдадут моего ребёнка, – плыли неспешные и равнодушные мысли на... чеченском. – И вряд ли он ещё жив. А зачем мне жить без него?»

  Да она обкурена или под наркотой! Вот почему, несмотря на опасность, исходящую от её сумки, о которой она прекрасно знает, эта женщины совершенно не излучает эманаций страха, которые Проше были хорошо знакомы.

  О, боже! Это же террористка! И она не собирается выходить из маршрутки перед тем, как её сумка рванёт. Ей сейчас всё пофиг – она сына потеряла. И это может произойти в любую секунду!

  – Ой, здесь сквозит! – воскликнула Арония, обернувшись к своей толстой соседке, и поднялась с места. – Сяду позади!

  Глава 10

  Операция

  Арония прошла по маршрутке и села рядом с женщиной-террористкой. Та даже не обернулась к ней, плавая в волнах наркотического равнодушия или своего несчастья. Девушка молниеносно и бесшумно завела ей руку за спину и ударила ребром ладони в очень важную точку на шее. Женщина, тут же потеряв сознание, расслабленно откинулась на спинку сидения.

  Арония, вскочив, громко объявила:

  – Водитель! Немедленно остановите машину! В салоне бомба!

  Тот лишь с недоумением оглянулся, никак на это не реагируя – мало ли психов, а у него график. Поорёт и успокоится. А толстая женщина, рядом с которой она раньше сидела, обернулась и зло крикнула:

   – Эй! Что за дурацкие шутки? Я опаздываю!

  Некоторые пассажиры тоже сердито обернулись, но промолчали.

  Что же делать? Неожиданно для себя, Арония легко и мягко взяла сознание водителя под контроль, заставив его слушаться:

   – Водитель, немедленно тормозите! Со мной рядом террористка и я её пока контролирую! Но время не терпит! Может быть там часовой механизм. Съезжайте на обочину! Высаживайте пассажиров! Вызывайте МЧС!

  Водитель – как потом выяснилось, бывший военный – на этот раз отреагировал мгновенно. И, съехав на обочину, открыл входные двери.

  – Граждане! Всем немедленно выйти из машины! – закричала Арония. – Здесь бомба! Бегите от неё как можно дальше!

  Сейчас по-другому было нельзя – дорога каждая минута. Арония, столкнувшись с их недоверием, теперь и поведение пассажиров держала под контролем, хотя это было непросто.

  Пассажиры быстро и почти без паники высыпали наружу, а затем резво побежали вперёд. Сама Арония выбралась последней, таща за собой к выходу расслабленное тело террористки, которое было на удивление тяжёлым. Хорошо, что водитель – крепкий лысоватый мужчина, подхватив в дверях, дотащил её до сбившихся вдалеке в группу пассажиров, похожих на отару испуганных овец. Арония, как могла, помогала ему. Здесь они положили её на обочине в снег.

  – Кто это? Что с ней? Ей плохо? – заволновались пассажиры. – У меня есть вода! А у меня валидол!

  – Это террористка! Я её обездвижила, – бросила им Арония. – Не приближайтесь к ней.

  Она сняла с себя шарф и мгновенно связала руки лежащей женщины каким-то затейливым узлом. Водитель удивлённо взглянул на Аронию. Наверное, он знал, что это за узел, а она нет. Но это не главное.

  И тут Арония вдруг ощутила опасность, исходящую уже от самой террористки.

  «Что-то есть и на ней! – напряглась девушка. – Надеюсь, это не пояс шахидки».

  Закрыв глаза, Арония наклонилась и дислоцировала взглядом на её куртке незначительное красное свечение, находящееся в области правого кармана. Она осторожно достала оттуда телефон. Именно такой – кнопочный, которые обычно используют в терактах – для подачи сигнала о взрыве. Арония знала это из фильмов. Этот телефон, неся его максимально бережно и не касаясь кнопок, Арина аккуратно положила поодаль в снегу на одну из своих перчаток.

  «Вух! – выдохнула она оглядевшись. – Кажется, успели!»

  Но праздновать было ещё рано. Ведь сумка с взрывным устройством осталась в маршрутке. А мимо неё, не подозревая об опасности, шли по улице люди и двигался поток городского транспорта. И если эта сумка рванёт...

  Арина воскликнула:

  – Кто-нибудь звонил в МЧС?

  – Я звонил! – сказал водитель. – И вызвал всех, кого только можно. Девушка, там, правда, бомба? – недоверчиво спросил он. – Вы её видели?

  – Нет.

  – А как же вы о ней догадались? – разозлился водитель. – Может она вовсе не террористка?– кивнул он на мирно лежащую женщину. – Вы уверенны, что вся эта заварушка не зря? А то сейчас тут такое начнётся...

  – Уверена! У меня интуиция, – кивнула Арония.

  Хотя сейчас она уже не была так уж уверена. Всё случилось так быстро. А вдруг у неё просто буйная фантазия?

  – Чего? Интуиция? – напрягся водитель. – Не гони туфту, девочка! Я был в горячих точках! Да, там были ребята, находившие закладки каким-то шестым чувством. Но это были прожжённые волки, опытные бойцы. А не такие девицы...

  Да уж, если такой боец схватит кого-то за грудки, то мало не покажется.

  «Сорвал график, устроил из-за неё аврал – за такое можно и работу потерять! – считывала Арония его возмущённые мысли. – Интуиция у неё! В Вангу поиграть решила...»

  Арония не знала, что ему сказать. Ну, не о Проше же...

  Но тут, действительно, такое началось...

  Под завывание сирен к ним подъехало сразу несколько полицейских машин и скорая помощь. Из них высыпали люди в форме, создав на проезжей части приличную толпу.

  Тут же человек с мегафоном и группа оцепления мгновенно остановили движение, освободив улицу – а, может и квартал – от людей и транспорта. Всеми действиями руководил молодой, спортивного вида, капитан. Под его командой службы действовали быстро и слажено. Пассажиров, которые так ничего и не поняли и лишь вносили сумятицу в происходящее своими выкриками и вопросами, тут же погрузили в автобус и вывезли из опасной зоны за оцепление.

  Капитан тотчас нашёл и инициаторов происходящего, быстро опросив Аронию и водителя. Они и успели-то сказать ему всего несколько слов.

  Водитель заявил, что «эта девушка» заставила его остановить маршрутку и высадить пассажиров. И пока она выводила предполагаемую террористку, он позвонил в службы – как она велела. Мол, если что – спрашивайте с неё.

  А Арония пояснила:

  – У этой женщины была подозрительная сумка. Я ударила предполагаемую террористку, она потеряла сознание. Сумка осталась в маршрутке.

  К телефону предполагаемой террористки, лежащему в снегу на перчатке, на который указала Арония, полицейские отнеслись настороженно и трогать его не стали.

  Всё происходило мгновенно, жёстко и грубо.

  Аронию и водителя, вывезли туда же, куда и пассажиров, посадив в микроавтобус. Но сначала на террористку, обыскав её, надели наручники, перенеся её в тот же микроавтобус. А рядом с ней сел полицейский с автоматом. Сюда же влез и медик, пытаясь оказать террористке помощь, но Арония ему сказала:

  – Бесполезно. Я ударила по сонной артерии. Само пройдёт. К тому же, она под наркотой.

  Врач, молча, остался в микроавтобусе – ждать, когда та очнётся, наверное. Тут вообще мало кто говорил, кроме руководящего операцией капитана.

  Арония тоже молчала, с особым вниманием наблюдая за тем, что происходит вдали – рядом с их маршруткой.

  Сразу же по прибытии, не обращая внимания на творящуюся вокруг суету, несколько полицейских занялись именно ею. Сначала внутри неё побывал кинолог с собакой. Затем двое ребят, поместив сумку на небольшие носилки, с большими предосторожностями вынесли её оттуда. И медленно унесли на расположенный рядом пустырь – удачно расчищенный кем-то под стройку. Там они очень осторожно достали из сумки её содержимое. Арония, прикрыв глаза, внутренним зрением увидела у них в руках свёрток, опутанный проводами. Это он излучал тот злой алый свет, который привлёк её внимание. Очевидно, это и была взрывчатка. Но вот – пара минут работы сапёров – и от него уже перестало веять огненным жаром. Взрывчатка, наконец, была обезврежена.

  Сапёры подали знак капитану. Начались переговоры по рации.

  И тут всё ожило:

  Оцепление было снято. Движение на улице восстановлено. Большинство полицейских, быстро погрузившись в машины, уехали. Остался лишь автобус с пассажирами, где их продолжали опрашивать двое людей в форме. А в микроавтобус вошли ещё пара полицейских с автоматами и капитан, руководящий этой операцией. И здесь стало довольно тесно.

  К этому времени террористка уже начала приходить в себя.

  Капитан представился Аронии и водителю, сидящих на разных сторонах от прохода:

  – Капитан Чунильский Владислав Богданович! Ваши документы, – потребовал он.

  Изучив и забрав паспорта, он убрал их в папку и спросил у Аронии:

  – Итак, это вы, Арония Санина, обнаружили террористку?

  – Да, – кивнула та.

  – Как?

  – Н-ну, это сложный вопрос...– протянула она. – Женщина явно была под наркотиками... – и остановилась.

  – Хорошо. Не надо торопиться, Арония. Я понимаю – вы взволнованы происшедшим. Обдумайте всё и изложите чётко, потом. Нам всё равно придётся проехать в отделение для снятия показаний, – сказал он. – И вы тоже поедете с нами, Олег Сергеевич, – обернулся он к водителю.

  – Да мне-то зачем? Я уже всё сказал! У меня график, товарищ капитан! – взмолился тот. – Я и так его нарушил! – нехорошо посмотрел он на Аронию. – Это она тут панику подняла, с ней и разбирайтесь! Кремень-девка! А с виду – обычная красотка, – нервно ухмыльнулся он. – И где таких растят? Хоть не зря паника?

  – Я вас попрошу – повежливее! – сурово сказала Арония.

  – Нет, не зря, – ответил капитан. – Скажите спасибо уважаемой Аронии Саниной за её бдительность. А то б машина ваша в утиль пошла, если б что-то осталось. Да и вы, Олег Сергеевич, не сплоховали – всё правильно сделали. Но, извините, вам, всё же, придётся проехать с нами – протокол требует. А с вашим руководством мы договоримся.

  – Хорошо, – вздохнул тот, – Только я поеду на своей машине .

  – Разумеется. Кто она такая? – задумчиво пробормотал капитан, наблюдая, как врач подносит бледной террористке под нос ватку с нашатырём, а та зло от него отворачивается. Капитан покачал головой: Ни паспорта, ни телефона. И ведь не скажет, кто она и откуда.

  – А тот телефон, что был там, в снегу? – напомнил водитель маршрутки. – Может, там что-то?

  – Та-а! – махнул рукой капитан. – Он был запрограммирован на взрыв. И, как оказалось – чей-то потерянный.

  – Назира её зовут, Боева, – вдруг сорвалось с языка Аронии. – И у неё сына забрали, чтобы она совершила этот теракт.

  – Чего? – опешил капитан. И тут же крикнул: Эй, Костя, наручники этой Аронии одень!

  Один из полицейских, мгновенно подскочив, щёлкнул Аронии на руках наручниками. Она растерянно осмотрелась – её-то за что?

  – Вот! А я ж говорил! – мстительно заявил водитель.

  Капитан лишь махнул ему рукой, чтобы выходил. Тот пулей выскочил.

  – Эй, Степан, поехали! – крикнул капитан водителю и микроавтобус, под завывание сирены, рванул с места

   Глава 11

  Допрос

  – Итак, Арония Викторовна Санина, где вы познакомились с... – капитан заглянул в папку, – Назирой Боевой? Кто ваши сообщники? Сколько их? Как называется организация, готовившая теракт? – частил он. И, остановившись, выдал главный вопрос, очевидно, мучавший его: Почему вы Боеву сдали?

  Они сидели в допросной.

  Руки Аронии были прикованы к столу. В голове – полный кавардак, в душе паника – так всё неожиданно и ужасно повернулось! А всего лишь хотела помочь людям, наивная. Капитан Чунильский Владислав Богданович – сама суровость – сидел напротив неё. На столе перед ними лежал диктофон, поодаль работала видеокамера на треноге, а в углу сидел лейтенант и что-то быстро записывал. Прямо НКВДэ в действии. Где у них тут настольная лампа?

  – Я никого не сдавала! То есть – я её совсем не знала! Просто хотела...– растерянно проговорила девушка. И тут, наверное, включилась та её часть, что была получена от Проши. – Так товарищ капитан, включите ж логику! – собравшись в кулак, усмехнулась она. – Як бы ж я знала, шо бомба рванёт, то вовсе б не села в цю маршрутку. Зачем мени подставляться? Наркоманка с бомбой в оклунке и кнопкой в кармане – плохое соседство.

  – В оклунке? – сдвинул брови капитан. – А, в сумке? Вы – казачка? – И сам себя перебил: Я и включаю логику! Допустим, я вам поверил, Арония Викторовна. Но тут не всё сходится. Например, как вы догадались о бомбе, если не знали о ней? И откуда вам известно имя террористки? Слово «интуиция» тут не проходит, поверьте.

  – Ну, как же – не проходит? А вам знакомо слово «телепат», товарищ капитан? Я этим даром владею. Про бомбу и про имя я с мыслей Боевой телепатически и считал-а. – Арония, как Проша, иногда стала говорить о себе в мужском роде.

  – Напоминаю – она чеченка, – как он думал, уличил девушку во лжи капитан. – По-русски ни говорить, ни, тем более, думать Боева не умеет. К сожалению, мы пока не можем её допросить – ищем переводчика. А заговорит – как бы вам хуже не было. Учтите – явка с повинной сбавит вам срок.

  – Я знаю чеченский, – ответила Арония, сама понимая, что роет этим себе яму.

  – Вот как? Зачем? Откуда? Муж – игиловец?

  – Я не замужем. Так, интересовалась.

  – Допустим. А скажите – какими ещё дарами вы владеете, кроме телепатии? Где вы обучались, например, спец техникам? В лагерях ИГИЛ? – сурово спросил Чунильский.

  – Я не знаю, о чём вы говорите!

  – Вот как? А откуда вы, простая студентка педвуза, знаете боевые приёмы и то, как вяжутся особые узлы? Нет, в принципе это возможно. но в сумме с остальным...Как вам удалось, например, так быстро организовать эвакуацию людей из маршрутки? У нас есть видеозапись дорожного регистратора с места событий. Так быстро провернуть всё это... Честно говоря, своих ребят мы этому год учим. В общем, так, Арония Викторовна Санина – документы мы ваши сейчас проверяем, биографию тоже. Кстати, почему вы недавно сменили имя? Арония – это, что, чеченское имя?

  – Нет, это производное от имени моей матери – она была Арина. Так мне захотелось.

  В общем, девушка была в шоке – она всё глубже тонула в каких-то обвинениях, на которые не было разумных объяснений. Ей нечего было сказать этому суровому капитану со стальным взглядом. Потому что в правду он бы всё равно не поверил.

  – Арина, значит! И это мы проверим. Хотя – зачем? Уже тех фактов, что у нас имеются, вполне достаточно для помещения вас в камеру. И заведению дела по обвинению в терроризме.

  – Меня? Я просто помогла обезвредить террористку и спасти людей, а вы меня за это в камеру? – возмутилась девушка. – Вы считаете это справедливо?

  – Тогда объясните мне факты, которые я перечислил, – строго сказал капитан. – Как, например, – как вы узнали, что в сумке женщины бомба? Укажите также источник, откуда вам стало известно имя террористки! И как вы приобрели навыки и боевые приёмы? Так, мелочи, конечно. Но они сильно портят ваш подвиг, Арония Викторовна. Не скрою – всё было очень здорово и профессионально. Я поначалу был очень вами восхищён. Решил – вот это замечательная девушка: спортсменка, умница и просто красавица! И даже считал вас похожей на Мату Хари.

  – Мату...кого? – не поняла Арония. – Она что, из ИГИЛа?

  – Та-ак, я вижу – толку нет: крепкий орешек! – пробормотал капитан. И, уже не слушая её, что-то стал чёркать на листочке в папке. – Надо сделать запрос в институт, поднять архивы ЗАГСа, направить ребят по адресу её прописки – родственников и соседей опросить... Эй, Костя! Уводи арестованную! – заключил он.

  – Нет! Стойте! – воскликнула Арония. – Зачем – по адресу? Не надо никого опрашивать!

  – Что? Фиктивный адресок-то? И документы поддельные? – прищурился капитан. – Костя, подожди! – махнул он рукой вошедшему полицейскому. – Так. Слушаю вас. Рассказывайте всё подробно, Арония Викторовна!

  Ну, подробно так подробно. Конечно, начистоту рассказывать она была не намерена – кто ж ей поверит? Но в общем попыталась. А что делать? Надо. В самом-то деле – не доводить же до инфаркта бабулю. Она и сознание потеряет, когда узнает об аресте единственной внучки и о её участии в террористических бандформированиях. И после такого, небось, танцы забросит и цветы разлюбит – внучка-то в тюрьме. Она не хотела чтобы она потеряла черты цветочной феи, так шедшие ей. Надо немедленно спасать бабулю. Да и себя заодно. Причём – второй раз за этот день.

  И она начала врать.

  – Мой отец Виктор Михайлович Санин, – пусть уж он простит её на том свете, – владел техниками казаков-пластунов. Не знаю уж, у кого он им научился. И с детства обучал им и меня. Бабушка об этом ничего не знала, – несло её. – Эти люди, пластуны, по сути, были настоящими ниндзя – могли проникнуть куда угодно, стать невидимыми, преодолеть расстояния в десятки раз быстрее обычного, читать мысли, владели гипнозом, могли лечить и заговаривать раны. Да всего и не перечислишь.

  – Пластуны? Что-то такое я слышал, но считал, что это легенды, – удивился Чунильский. – И ты, то есть – вы, всё это умеете?

  – Пока не знаю, – честно сказала Арония. – Давно не практиковала. Но вот сегодня из-за форс-мажорной ситуации я кое-что из этого арсенала вспомнила.