Текст книги "Мистическая сага (СИ)"

Автор книги: Зинаида Порохова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 12 страниц)

  – Чегой-то с ей? – испуганно отшатнулся домовой. – Как это?

  – Пусть знает, как на добрых людей нападать! Это теперь улика, – сказала Арония, старательно укрывая то, что было Полуночницей Евдокией. – Отвезу её к Главе Клана. Пусть теперь решает, что с ней делать.

  А затем, прошептав ещё несколько слов, превратила это озверевшее чудовище в небольшую чёрную статуэтку, поместившееся в её ладошку.

  Завернула её в платок, она распрямилась.

  – Оп-ля! Вот и готово! – весело объявила она.

  – Ну, дела! – почесал в макушке Михалап. – А я ить думал, што конец тебе.

  – И всё равно ухватил её за хвост? – прищурилась Арония. – Силён, Михалап! Благодарю за храбрость!

  – Дык я – чтоб смертоубийства здеся не допустить, – смутился тот. – Обещала ведь, шельма такая, што не тронет!

  – А ты и поверил?

  – Не шибко, – поник домовой. – Опростоволосился я, Арония. Деньга ум замутила. Хорошо, что ты теперь в силе. А то б... И чо, ты её вот так и оставишь? – с опаской покосился он на просвечивающую через ткань жутковатую статуэтку. – Не боисся, што она из плата выскочит? – поёжился он.

  – Из такого не выскочит, – уверенно сказала Арония и приказала: Ну, всё, Михалап! Поразвлеклись уже. Спать пора.

  – Эх, впутался я! Чуть не опростоволосился. Впредь умнее буду! Будь здрава, Арония! – махнул лапой домовой и взлетел к потолку.

  Глава 5

  У Фаины

  Арония, отправив домового спать, сама потом ещё долго лежала без сна.

  Она думала о том, как ей жить дальше.

  Девушка понимала, что теперь, узнав о другой стороне жизни, она вряд ли будет работать учителем математики в школе, как намеревалась раньше. Она обожала свой предмет – математику, но учительница-ведьма это нонсенс, не позавидуешь её ученикам. Да и слишком разными они были – область абстрактных математических величин и сфера сил, взаимодействующих с природой и даже с запредельными явлениями, где эта наука не могла пригодиться ни с какого бока. Но в любом случае диплом о высшем образовании ей не помешал бы. Да и бабушку не хотелось шокировать очередными сногсшибательными новостями. Только ведь всё в их жизни наладилось. Наверное, Аронии придётся перевестись на заочное отделение и устроиться на работу – не болтаться же без дела. Кстати и деньги будут не лишние – чтобы не тратить остатки от суммы, вырученной при продаже дома. Бабуля не всё потратила при покупке Акимовой хаты, хотела, чтобы и внучке хватило на образование. Стоит ли её разочаровывать.

  Но... Обычные люди живут в рамках, принятых стандартным обществом, а Арония в эти стандарты теперь не вписывалась. А в какие вписывалась? Она и сама этого не знала. Но сила, открывшаяся в ней, требовала выхода. И это явно не была математика, когда-то обожаемый ею предмет.

  А что делать?

  Не на картах же гадать – как в общаге – чтобы клапан гудящих в ней знаний и умений хоть чуть-чуть спускать, меняя судьбы студенток. Или – нудясь на лекциях – просматривать жизненные линии профессоров? Скучные это люди, никакого драйва в их жизни и они очень далёкие от реального мира, который Арония теперь видела даже через материю, лишь заслоняющую то, чем был мир на самом деле. И ей хотелось простора, приключений, что ли. Как, наверное, и Евдокии, от скуки докатившейся до настоящих преступлений. И перешедшей границы дозволенного, не выдержав искушения. А как ей было не докатиться, если равных нет и остановить её некому? Хорошо, что хоть нашлись такие. Арония, конечно, имела в виду не себя. Если б не Фаинин платок...

  В общем, девушка решила поговорить с Фаиной, которая живёт в этом мире так давно и очень много знает. Ведь завтра она повезёт к ней пленённую Евдокию...

  Подойдя к домику Фаины, Арония теперь увидела его таким, каким он был на самом деле.

  И всё было совсем не так, как казалось.

  Сам дом уже не выглядел маленьким пряничным домиком с красной крышей. Это была большая саманная белёная хата с соломенной крышей и закопчённой трубой. Вместо раскрашенного штакетника вокруг него стоял плетень с надетыми на столбики стеклянными банками и глиняными горшками. Прежними здесь были только цветы, буйно разросшиеся и выглядывающие в просветы плетня и над ним яркими разноцветными соцветиями. Правда – летняя кухонька была на месте. Ну что ж, удобства – притягательная штука. Да и она, наверное, выполняла свою роль, отводя глаза при встрече с посторонними людьми. Какими поначалу были Полина Степановна и Лара.

  Фаина Петровна в своей неизменной пуховой шали тут же оказалась у калитки и, не дожидаясь стука, отворила её.

  – Чую уже – своя идёт! – улыбнулась она Аронии. – Да и не пустая! – покосилась Фаина Петровна на её сумочку. – Что ж, поздравляю! Заходи, дорогая! Рада тебя видеть живую и здоровую. – А, ведя по дорожке, кивнула на цветы и сказала:– Видишь, как буйствуют? Это твоя бабуля, Полина Степановна, старается. Вот уж у кого сердце доброе! И здесь чувствуется! Каждый день ощущаю. Хорошо давать тому, кто сам умеет отдавать.

  – Она их так любит! – улыбнулась Арония. – Разговаривает с ними. Да и сама, благодаря им, расцвела.

  – Заметила?

  – А как не заметить? Даже пошла на бальные танцы, с гастролями теперь ездит! – хихикнула девушка.

   – Правильно! А чего ей дома сидеть? Пенсия это ж самое время, чтобы заняться любимым делом, – улыбнулась старушка Фаина Петровна.

  Впрочем, это уже была не старушка, а молодая Фаина – в своём шикарном кубанском наряде с яркими монистами.

  Так, разговаривая, они уже подошли к летней кухоньке как вдруг рядом с ними раздался свирепый рык. А из-за низкого синего заборчика возле неё поднялся на задние лапы самый настоящий медведь. Арония, хотя и испугалась, но лишь подняла вверх руку, направив ладонь на него так, чтобы потоком силы из неё остановить его. Медведь тут же лёг, уныло опустив большую голову на передние лапы.

  – А ну, пшол вон, зверина! Чо людей пужаешь? – грозно прикрикнула на него Фаина и медведь презрительно отвернулся. – Молодец, Арина! – обернулась она к ней. – Не струсила. Иной сбежал бы.

  – Зачем тут этот медведь? – спросила Арина. – Дом охраняет?

  – Так это и не медведь вовсе, а колдун один, Силантием зовут, – пояснила Фаина.

  – За что его на цепь посадили?

  – За то же, за что и Евдокию, – ответила Фаина. – И не на цепь. Видишь – ошейник узорчатый? Пока он на нём одет, медведь с места не сдвинется и зла никому не причинит – сила его им связана. Я его сама поймала! – гордо заявила Фаина. – Никто справиться не мог! Он тут тебя ждёт – когда вы с Евдокией явитесь. Теперь вот я Старейшин соберу и будем их судьбу решать.

  – И что их ждёт? – спросила, поёжившись, Арония.

  Учитывая то, как крепко тех пленили – ничего хорошего.

  Она представила, как сила этого медведя-Силантия просится наружу. И как она его гнетёт изнутри. Долго ли он так выдержит? А неподвижной Евдокии каково? С её-то бешенным нравом. Хотя её-то ведь она не пожалела...

  – А ты не жалей! Жалелки не хватит! – пристально глянув на неё, сказала Фаина. – Да и поделом им! Они много чего на белом свете накуролесили! Учти – из-за чепухи Совет не собирается! А что их ждёт... По-разному. Но не бойся, дорогая – в мир теней мы никого не отправляем. С таким-то жутким багажом этого и врагу не пожелаешь. Пусть тут долги отрабатывают!

  – И как?

  – У кого-то – до поры – силу забираем. Пусть живёт обычной человеческой жизнью. И не самой счастливой, скажу тебе – чтоб уж все беды и потери прочувствовал, какие на других насылал. Пока не поумнеет, а это по-разному, – вздохнула Фаина. – А у тех, кто понадёжней да делов поменьше натворил – пол силы заберём. С условием, что с тем, что осталось, они будут людям помогать. У нас точное мерило есть – кому что.

  Да и бог с ними! – остановила себя Фаина. – Давай лучше твоим дельцем займёмся, Арония! Заходи ко мне в кухоньку – чаю с малиновым вареньем попьём. Я вижу, у тебя разговор ко мне имеется? Вот и поговорим. А Евдокию свою у порога оставь, – приказала она. – Нечего ей чужие разговоры слушать. Я с ней после разберусь.

  Арония, тут же достав из сумки завёрнутую в платок скульптурку кошки, быстро сунула её сбоку на ступеньку – даже в таком виде та нагоняла на неё жуть. А сама вошла в кухню и села за стол.

  После того, как перед ней были выставлены банка с вареньем и блюдо с пышными плюшками, Фаина, налив им в чашки ароматного травяного чаю, села напротив и сказала:

  – Угощайся, гостья дорогая! И рассказывай. Только про Евдокию – не надо, я и так всё знаю. А Михалап твой меня удивил, – усмехнулась она. – Надо же – на саму Полуночницу кинулся, на кровавую зверюгу. Не ожидала! Есть, оказывается, и среди домовых смелые. Или уж не знаю. Может, хозяйка ему по нраву пришлась, – подмигнула она девушке. – Хотя ты и сама с ней отлично справилась, несмотря, что новенькая. Молодец, девка! А я ведь за тебя побаивалась. А по-другому никак.

  Ну, да ладно.

  Что ты там спросить хотела, Арония? Про судьбу, про силу? Давай, я слушаю! – прищурилась она.

  Глава 6

  Разговор

   – Так вы уже всё знаете, Фаина, – вздохнула девушка. – Но в основном – про силу. Подскажите – как мне жить с этим дальше? Институт только скуку нагоняет, да и учителем я больше быть не хочу. А чем заняться – не знаю.

  – Так всегда бывает, когда о своём даре поздно узнают, – вздохнула Фаина. – Каждый встаёт перед непростым выбором – жить по-прежнему или... Но тут уж всё зависит от склонностей характера.

  – А скажите, чем занималась моя мама? Кем работала?

  – Богатая у неё жизнь была, – нахмурилась Фаина. – А что тебе Полина Степановна говорила? Наверное, что Арина музыку преподавала?

  – Ага. В музыкальной школе.

  – Вот так считай, – кивнула чародейка. – Многие из нас ведут двойную жизнь и не всегда праведную. Мы ведь тоже люди, хоть и с особыми способностями, которые очень мало востребованы. Или востребованы, но очень специфически. Что надо людям от нас, владеющих силой? – спросила она. И сама ответила: Погадать на судьбу, так? – хитро глянула Фаина на смутившуюся девушку. – Или вылечить то, с чем медицина не справилась. Но самое востребованное – хоть и поганое это дело – порчу или болезнь на кого-то напустить. Иль помочь вертихвостке чужого мужа увести да детей его осиротить. Вот за этим к нам чаще всего и идут. А что? Ни полиция, ни родственники жертвы не докажут вины – ни заказчика, ни исполнителя. Чёрное дело сделал и всё шито-крыто.

  – Но кто-то потом за это всё равно отвечает? А кто? Владеющий силой? Или сам человек?

  – Оба отвечают! – отрезала Фаина. – Только в разное время. И неважно, что люди сами об этом просят – спросят по полной.

  – Но исполнитель ведь не знает человека, которому он причинил вред. Он лишь реализует чужую злую волю, – недоумевала Арония, которая всё ещё пыталась найти оправдания своей матери.

  Сейчас-то она чувствовала, что её проступки это следствие её любви к красивой жизни.

  – За деньги исполняет! Не просто так! – кивнула Фаина. – Тут налицо сделка, Арония, то есть – договор. А под договором всегда подписываются две стороны. Даже если он устный, он есть, – сказала она. – Им обоим и отвечать за результат договора.

  – А Евдокия? Ей же никто меня убивать не заказывал.

  – Зато ты, вернее – твоя скрытая сила, нужна была самой Евдокии. Есть и среди нас совсем забубённые. Вон и Силантий такой, – кивнула она в ту сторону, где сидел медведь. – Они делают зло просто из тяги к злу. Или же используя чужое лично для себя. Например – чью-то силу или здоровье, удачу, молодость. Есть и такой способ помолодеть или восполнить силу – взять их у человека. Ведь мы обычно берём их из природных источников. Но оттуда можно брать, если только ты чист душой. А поскольку они делают зло, для них это невозможно, вот и берут у человека. Иногда вместе с его жизнью – чтобы свидетелей не было. И действуют, как обычные воры. Как воры и судятся здесь – если попадутся. Но там, на той стороне – строже всего, потому что там скрыть ничего невозможно.

  – И как быть? Куда приложить силы, чтобы не быть осуждённым?

  – Правильный подход, – кивнула Фаина. – И я рада, что ты осознаёшь ответственность. Как бы не был добр человек, но, получив силу, он начинает смотреть на мир и своё место по-другому. Сила и власть это всегда искушение, Арония. Хотя, как видишь, некоторые имеющие дар с рождения, даже не задумываются об этом. Такие. Как Силантий и Евдокия. Или, может, раз оступившись, входят во вкус. Хотя догадываются, что последствия и уроки будут печальны. Потому и идут по головам, не спеша туда, где спросят. И скольким людям приходится за них заплатить своей жизнью. А иногда и юным неоперившимся магам. А остановись они вовремя, сколько людей, не получив согласия мага об исполнении своих недобрых намерений, избежали бы падения и дальнейшей расплаты за это.

  Так что, Арония – нет худшей доли, чем у ведьмы, пошедшей по пути зла. И ты, дорогая, не играй с этим огнём.

  – О, я к такому не склонна, надеюсь! Но куда же применить ту силу, которая во мне? – спросила Арония. – Я уже не могу быть такой, как раньше. Даже девчонки в институте меня побаиваются. Потому что я не всегда могу удержать в себе эти новые знания и умения. Вот зачем-то гадать принялась им и предсказывать будущее. А когда в маршрутке еду, то и в чужие судьбы заглядываю. Из любопытства. А один раз даже гипноз применила – оценку себе на экзамене повысила.

  – Этот дар можно закрывать, временно отключая, – сказала Фаина. – Зачем тебе чужие судьбы, Арония? Меняя их, ты берёшь на себя ответственность. А кто-то из случайных попутчиков может оказаться злым магом. И ты, юная неумеха, можешь нарваться на поединок, к которому пока к этому не готова. Неизвестно, как сложилась бы твоя битва с Евдокией, если б не заговорённый платок, – строго сказала Фаина. И передёрнула плечами: Когда-то нас, владеющих силой, очень жестоко учили скрытости, сжигая на кострах. Не раскрывайся ни перед кем, Арония. Люди не любят тех, кто сильнее их. Да и никто не любит.

  – Спасибо, Фаина. Я это запомню. Но как же мне быть дальше? – опять вздохнула Арония. – Может, пойти работать? Но куда?

  – Да куда угодно, дорогая. Всё зависит от того, как ты хочешь использовать свою силу, – пожала плечами Фаина. – Кто-то из нас, владеющих силой, идёт в медицину. Используя свой дар, чтобы делать точные диагнозы и применять свои способности при лечении. Кто-то служит в полиции, злодеев помогает ловить. Их дар может даже предотвратить преступления. Некоторые гаданиями занимаются, как ты уже попробовала. Но всякое вмешательство в чужие судьбы, повторяю – имеет последствия. Никогда и никому не гадай без его просьбы, Арония. Остальное поправимо – есть особые техники, освобождающие от привязок к чужим судьбам. Хочешь – изучишь их и гадальный салон откроешь? Я подскажу как.

  – Спасибо. Я подумаю об этом. Но я так надеялась, что вы мне подскажете, чем заняться, – разочарованно протянула Арония. – А вы – хочешь, можешь...

  – Нет, уж, милочка! – улыбнулась Фаина. – Тебе жить, тебе и решение принимать.

  Глава 7

  Побег

  Фаина, вручив гостинец для Полины Степановны – баночку малинового варенья и пару плюшек, пошла провожать Аронию. Конечно же – накинув на плечи пуховой платок и превратившись в пенсионерку-учительницу.

  Они вышли на порог кухни и тут...

  – Ах! – вскрикнула Фаина Петровна, хватаясь за сердце и прислоняясь к двери.

  – Что случилось? Скорую вызвать? – испугалась Арония. – Вам плохо? Сердце?

  Но старушка только зевала и тыкала рукой в ту сторону, где сидел медведь Силантий.

  Вернее – где он раньше сидел. Место за низенькой оградкой было пусто. Там же валялся и ажурный ремешок.

  Арония, уже зная ответ, наклонилась над ступенькой, куда она положила кошку Евдокию – там тоже было пусто. И так же валялся платок.

  – Они сбежали? – вскричала Арония. – Но как?

  – Это невозможно! – обессиленно садясь на ступеньку, сказала Фаина Петровна. – Если только им не помог кто-то третий. Ты ничего странного не заметила по дороге, когда ехала или шла ко мне? – пытливо взглянула она на девушку.

  – Не-ет, – протянула Арония. И вдруг воскликнула: Ой! Заметила! Ко мне уже здесь приставал какой-то парень. Симпатичный и высокий такой, в джинсовом костюме. Хотел познакомиться, а когда я его отшила, то ещё долго тащился вслед за мной.

  – До самого моего дома?

  – Нет. Не знаю, – виновато проговорила девушка. – Я перестала обращать на него внимание. Много чести!

  Честно говоря, этот парень – стройный брюнет с зелёными притягательными глазами – показался ей очень милым. Она даже пожалела, что ей недосуг да ещё эта оскаленная Евдокия в сумке... Хотелось её поскорее сбыть с рук. А то б она, может даже и познакомилась с ним. А то, что он из Славянска – это неважно. Мог бы и приезжать к ней в гости в Краснодар. Так даже романтичнее.

  Вот такое странное кружение мыслей возникло тогда в её голове. Которое она пресекла – дело важнее. Если ты вступил на путь, то иди до конца – таково правило. И не сворачивай.

  – Это был он! Я уже вижу! – с досадой стукнула себя по коленке Фаина Петровна. – Да и кроме него, древнейшего мага, с моей защитой территории никто бы не справился. Надо её усилить.

  – Кто – он?

  – Ратобор! Мне говорили, что он недавно появился в наших местах, но я не придала этому значения. Мало ли – может, проездом. Да и зачем он мне? Ратобор вообще-то в Москве уже много веков промышляет, а там есть, где разгуляться его силушке. И тёмным делишкам. Зачем ему наша провинциальная Кубань?

  – Почему он освободил Евдокию и Силантия? – удивилась Арония. – Зачем они ему?

  – Вот и я хотела бы это знать! Уж поверь мне, старой чародейке – не для добрых дел. И не из чистого альтруизма. Видела – даже плат и ремешок скинул и не взял? Мол, мне ваших деревенских заговорённых амулетов не надо. А вещички-то сильные, эксклюзивные. Многие бы лучший зуб за них отдали. И, главное, ведь не зашёл представиться и отметиться у Главы Клана, как это положено делать. Или, хотя бы, весточку прислал, – нехорошо усмехнулась Фаина Петровна. – Это прямое и умышленное нарушение правил. А похищение оборотней, нарушивших закон и подлежащих суду Совета, уже означает то, что он вышел за их рамки. И это прямое и наглое объявление нам – Клану владеющих силой в Гишпании, той же Великой Булгарии, той же Хазарии, той же Тмутаракании и той же Кубани – войны. И, дай-то бог, если это не будет негласная борьба Московского Клана, то бишь – владеющих силой Зарайских, Фатьяновских, Сходненских и Владимиро-Суздальских земель – с нами, кубанцами.

  – А что? Силы не равны? – нахмурилась Арония от этих малознакомых и, очевидно, древнейших названий.

  – Трудно сказать, каков паритет сил. Давно не проверяли, – нехорошо усмехнулась Фаина Петровна. – Да и зачем? У каждого своя епархия, свои устоявшиеся отношения. Зачем их ломать? Кстати, я думаю – если Ратобор начал с похищения наших членов, я бы не сказала, что они так уж сильны, – рассуждала Фаина уже как бы сама с собой. – В общем, дорогая, мне надо срочно созывать Совет! – заключила она. – Не смею тебя больше задерживать! Только – смотри, будь осторожна. У тебя теперь три врага, – сказала Фаина, поднимаясь.

  – Как – три? Почему? – удивилась Арония, ощутив, что уже давно, внутренне сжавшись, ощутила эту опасность.

  – Тут не надо быть математиком, девочка! Конечно, это все они, – невесело усмехнулась чародейка. – Евдокия, которой не удалось тебя схарчить – а некоторым это кажется очень обидным. Силантий – потому что твой приход означал, что его силе и беззакониям скоро наступит конец. Да ты ещё его подружку по несчастью обидела. Оборотни злопамятны. Ну и твой несостоявшийся поклонник Ратобор, конечно, теперь твой недруг.

  – А Ратобор почему? – пожала плечами Арония, всё ещё помня, какие влюблённые взгляды он на неё бросал.

  – Потому что ты отвергла его ухаживания. Ясное дело, поначалу он просто пошёл за Евдокией, которую ты везла ко мне. И решил подобраться к тебе поближе, начав ухлёстывать за наивной простушкой. И не строй иллюзий! Ты ему враг, Арина! Не поддавайся его чарам! – прикрикнула чародейка. – Потому что, во-первых – ты причастна к пленению его старой знакомой Евдокии, из-за которой он, скорее всего, и прибыл сюда. А во-вторых, ты – не поддавшись его неотразимым, как он считает, чарам – оскорбила его самолюбие.

  – Всего-то уличный приставала! – обиженно фыркнула, пожав плечами, Арония. – М-да-а, попала я! С тремя одновременно не просто будет справиться. Надеюсь, они будут предъявлять мне претензии по одному, – невесело усмехнулась она.

  И тут же вспомнила одно из правил силы: «Никогда и никому не показывай, что ты слаб или нерешителен. Воспользуются и растопчут».

  Поэтому Арония тут же деланно-насмешливо продолжила:

  – Ну, что ж, придётся Ратобору и всем его оборотням ещё раз указать их место! И дать поворот от ворот. Ничего! Буду ускоренно учиться защищаться. Нет – учиться нападать! – поправила себя Арония. – Применяя силу, не сомневайся – действуй на опережение. Иначе опередят тебя. Всё просто!

  – Мне нравится твой настрой, – кивнула чародейка. – Вот, возьми на всякий случай, – протянула она ей ремешок и плат. – С третьим противником справишься сама, если что, – улыбнулась она. – Учись там, как следует!

  – О, спасибо Фаина! – растерялась Арония. – А вы как же?

  – О, я приготовлю новые амулеты. И такие, заговор с которых смогу снять только я! – сердито заявила Фаина. – Ну, езжай, дорогая! Некогда мне! Да пребудет с тобой помощь сил и справедливость! – заключила она

  И поднявшись, приказала девушке просто захлопнуть калитку и устремилась к дому.

  Добираясь до автовокзала, Арония то и дело с тревогой осматривалась. Внутренним взором, конечно – внешне она являла собой эталон спокойствия. И всё же, в кармане она с силой сжимала шёлковую ткань плата – хоть какая-то защита. Но никаких медведей, кошек и Ратоборов поблизости не обнаруживалось. Видно, они отправились готовить свои злокозненные заговоры и преступления против Кубанского Клана и Покона.

  Глава 8

  Проша

  – Здравствуй, Прасковья! – сказал отец. – Ну, вот, теперь я вижу, что ты делом занялась.

  – Здравствуй, батько! – ответила девушка и подбежала к отцу, чтобы обнять его. – Так давно не виделись.

  Но тот выставил перед собой руки в запретительном жесте и ласково сказал:

  – Не пидходь, доню! Ты жива, я мертвый. А то ще останешься туточки невзначай. А тоби там у сэбэ ще богато делов надо зробыть.

  Девушка непонимающе остановилась и осмотрелась...

  Странное место. Это что, трамвайная или автобусная остановка? Вокруг темень. Только над остановочным павильоном фонарь горит.

  Как это – трамвайная? Не было трамваев там, где они с батькой жили. Хаты-мазанки да кони – ездовые и для пахоты – это было. А трамваи и автобусы...

  – Ой! – сказала она, вспоминая себя. – Я где? Но вы же, и правда, мой батько Фома? А я – Прасковья. И Лара-Арония тоже, – спохватилась девушка. – А Виктор тогда кто? Тоже мой отец?

  – Вот для того-то память и забирается у вмэршего человека – чтобы разумом потом не сдвинулся, – усмехнулся батько Фома – усатый сивый казак невысокого роста в черкеске и мягких яловых сапогах. Его светло-голубые глаза смотрели на неё знакомым пристальным и немного насмешливым взглядом. – Буду говорить с тобой на московитской мове, доню, а то ты уже наш язык запамятовала, мабуть. Но главное не это. Слухай сюда, донюшко! Мне дали немного времени, чтобы напомнить тебе то, чему я тебя когда-то учил. Тебе предстоят трудные времена. Но ты всегда была сильной девкой, Прасковьюшка. И справлялась с тем, что не кажному хлопцу по силам. Помнишь, Проня?

  Проня? Прошка! Вспомнила!

  И вдруг девушка оказалась в старинной казачьей хате.

  И то, что это была знакомая ей хата, отчасти её выручало. Ведь девочка – возрастом лет десяти – уже несколько недель жила с тугой повязкой на глазах. И при этом ей надо было – ничего не разбив и не сдвинув с места – жить обычной жизнью, делая привычную хозяйственную работу: доить корову, цедить молоко, топить печь, готовить в русской печи еду, выпекать хлеб, мыть посуду, а также – вязать чулки, гасить и зажигать лучину, ходить к колодцу по воду. Для этого необходимо было обострить до невероятных способностей собственный слух, осязание, обоняние, интуицию. И даже зрение, которое у неё со временем появилось, несмотря на повязку, но лишь в виде теней и световых пятен. И, может быть, ей скоро даже удастся вырастить себе во лбу третий глаз, о котором так смешно говорил батько. Мол, будэ у тэбэ третье око – будэшь бачить словно сокол. Они почему-то жили в этой хате с ним вдвоём. Нет, она знала почему. Там в станице у них есть ещё большой дом, а в нём живёт вся их семья: мамка Аксинья и ещё пятеро детей, один из которых – её брат-близнец Проня. Но батько Фома «бильше всих» любит её, доню Прасковью. Потому он и взял её с собой на кордон – казачью заставу, где он охраняет границы от набегов черкесов. Только почему-то для этого переодел её в пацанячью одёжу и велел на людях выдавать себя за пацана Прошу, а в последнее время почти всегда зовёт её Проней, а не Прасковьей. Будто она это не она, а её брат-близнец, оставшийся в станице. А ей какая разница. Лишь бы батько – самый лучший пластун сотни – научил её разным пластунским приёмам, которыми она готова была заниматься с утра до вечера. И, к слову сказать, они ей мгновенно запоминались и будто сами собой получались. Он уже научил её рубке лозы. Пока просто так рубать на ходу – мала она пока ещё на коне скакать. И крутке казачьей шашкой тоже научил, которые она уже умела вертеть по две сразу двумя руками. Правда, батько сделал ей пока для этого деревянные шашки – они полегче для её руки. Да и безопаснее. А зря – она ведь ни разу не порезалась на рубке лозы. Кстати, по секрету от батьки Прасковья уже научилась вертеть шашками и с завязанными глазами. И даже рубить лозу. Но с лозой ей не интересно – ведь она сама втыкала эти прутья в землю и знала – где они и какой высоты. А лучше б было видеть их через повязку – третьим глазом. Но этого ещё пока не удавалось – слишком тонка лоза. Вот крупные предметы она уже и так видела – идущую к ней корову или бегущего пса, едущего всадника, дома, плетни и людей.

  Кстати, на ходящего по округе мальчонку – с завязанными глазами и с острой шашкой в руках – никто не обращал внимания. Казаки знали, что это Фомы-пластуна мальчонка Прошка, которого он учит своему непростому ремеслу – быть невидимым и уметь отводить глаза. Смену растит. Да у них здесь ещё пара таких же мальчонок бродила – Максима-урядника и Мишки одноногого сынишки, которых старый пластун Георгий себе в ученики отобрал, когда в станице на побывке был. Учит теперь их. Но эти с шашкой не ходят – кишка тонка. Так, понемногу – то с полупустыми ведрами идут, расплескав воду по дороге, то корову Георгия вместе тупо ищут, которая уж к реке давно убрела. Не шибко дело у них это ладилось, хотя за всякий промах Георгий пребольно стегал их по спине тонкой сырой вицей. А Проньку, люди говорят, Фома ни разу не стеганул – так и валялась она, пока не высохла. Пронька сходу всё понимал.

  Прасковья уже привыкла, что батьки по несколько дней дома не бывало – то в рейде он, то в засаде, а то в разведке. Таковы будни казачьих кордонов – службу царице нести. Но в этот раз он, отдыхая, пробыл с ней несколько дней. И, не теряя времени, стал учить тому, как преодолеть большое расстояние за короткое время.

  – Это просто, доню, – говорил он. – От слухай менэ – сначала ты должна хорошо представить тот путь, который должна преодолеть. Вспоминай на нём всё до мелочи. Особенно – развилки, повороты, переправы через реки, подъёмы и спуски. А главное – вспоминай все заметные отметины на пути – сёла, дома на отшибе, мельницу там, дерево приметное, пугало на чьей-то бахче.

  – А дорогу надо помнить, батько? Вы не сказали про это. Широкая она, чи узкая, а можэ ще с каменюками, – с интересом спросила Прасковья. – Я, например, как иду, всегда примечаю. Чтоб знать – где потом смело бежать можно, а где и ногу собьёшь или споткнёшься.

  – Не доню, це тоби не трэба, – усмехался Фома. – Ты ж не ногами бежать будешь.

   – Як, не ногами? А чим?

  – Лететь, яко птица, доню. Потому что если ногами, да ще о кочки спотыкаясь – то тебя и пеший обгонит. Не говоря уж о конном. А ты должна вперёд их всех успеть. К примеру – депешу передать, что враг идёт. Или что на твой кордон черкесы напали и казакам подмога нужна. Тут уж, чем быстрее ты долетишь, тем скорее врага победишь. И своих спасёшь.

  – Спасёшь? Так, батько! – собралась Прасковья. – Говорите, шо ещё надо, чтобы успеть?

  – Та шо? Та нычого! Вот это всё представила – развилки, повороты, меты – собрала на нём внимание – только последовательно, ничего не пропуская – и вот эдак, на цыпочках – полетела. Бежишь, не оглядаясь и не думая, где ты. И считай, шо ты уже на месте. А когда окажешься там, вот тогда внимание и расслабь. Дело сделано.

  – А если с конём? – прищурилась девочка. – Получиться?

  – А як же ж, – усмехнулся Фома. – Шо за казак без коняги? Но это потом, доню. Зараз ты коня умом не осилишь – мелкая ещё, силёнок маловато двоих тащить. После, как подрастёшь, тогда научу. Поскачешь и на коне, як птица.

  – Я попробую зараз поближе там – в сарайку к корове летать, – кивнула Прасковья. – Дорогу туда я знаю. И ще – на тот край огорода, за морковью.

  – Давай, доню, учись, – согласился Фома. – Потом вернусь, покажешь.

  И ведь показала.

  В следующий раз, когда Фома приехал домой на передышку – исчезла с его глаз и тут же появилась с пучком морквы. Только пожаловалась:

   – Я, батько, два дня пыталась – всё не выходило. То у плетня застряну, то с огорода пешком назад плетусь. Потому как – то приметы перепутала, то их задом наперёд запоминала, и сбилась. Но это ж очень близко. А я же смогу и далеко? Хоть это и трудно, но я поучусь не сбиваться. И буду потом, как вы, батько, летать?

  Он её расцеловал и сказал:

  – Молодец, доню! Обязательно будешь! Некоторым на такое и полгода мало.

  А теперь, коли уж ты такая быстрая, я буду учить тебя, как стать невидимым.

  – Правда? Как в шапке невидимке?

  – Ещё лучше! Шапку доставать надо, а голова всегда при тебе. Её береги, доню.

  – Как это – голова?

  – Очень просто, доню, – говорил он. – Мысль она лучше всякой волшебной шапки. Первое правило это не смотреть в глаза тому, от кого ты хочешь спрятаться. И вообще о нём не думай. Второе – представь, что ты того же цвета, что и трава, на которой лежишь. Взгляни на себя со стороны и видь только эту траву или куст. Или стену, где стоишь. Перестань вообще себя ощущать человеком. Лучше будь ветром, чи воздухом...