Текст книги "Мистическая сага (СИ)"

Автор книги: Зинаида Порохова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 12 страниц)

  – А это не тебе решать – как делить, – отрезал Смугляк. – Отдашь клад, тогда и про бабушку поговорим.

  – Без бабушки я его вам не отдам! – сдвинула брови Арония.

  Хотя ни на одну сотую процента даже не знала – как его добыть. Но – главное, не давать врагу усомниться.

  "Никогда и никому не показывай, что ты слаб или нерешителен. Воспользуются и растопчут. Все уважают только силу. Ошибка может стоить тебе жизни.

  Если ты вступил на путь, то иди до конца. Иначе в другой раз его никто с тобой не разделит. Но, если можешь – иди по нему один. Потому что ни в ком и никогда нельзя быть уверенным. Ошибка может стоить тебе жизни".

  – Вот заладила– отдай да отдай! Какая настырная! – буркнул Смугляк и щёлкнул пальцами. – Ну, вот тебе твоя бабка! Забирай!

  И на поляне появилась Полина Степановна.

  На ней было одето её новое бальное платье – бирюзовое в пол – и туфли на танкетке. Прямо королевишна. Видно, в тот момент, как Смугляк её умыкнул, она примеряла дома это добро.

  Полина Степановна с недоумением осмотрелась и сказала:

  – Какой мне сегодня странный сон снится! То я в каких-то царских покоях была. И, по-моему – в Африке. Теперь вот – в заснеженном лесу. Аронеюшка и ты тут, в моём сне? – обрадовалась она. – Вот хорошо!

  – Да, да, бабуля, это сон, – кивнула девушка. – Ты пока посиди вот здесь на пенёчке, – указала она на огромный пень, как видно – от дуба. – А потом мы с тобой проснёмся. Дома. И что бы ни происходило, бабуля, не волнуйся. Это всего лишь сон

  – Хорошо, Аронеюшка. Это так интересно – быть в одном сне вдвоём.

  И Полина Степановна, сев на пенёк, с интересом стала наблюдать за происходящим. Будто в кинотеатре.

  Глава 6

  Владислав

  Вернувшись домой после ночи у реки, Владислав на часик задремал. И потом, хотя и с трудом, но поднялся – чтобы успеть на работу.

  И, конечно же, не успел. Мало того, нарвался у входа на подполковника Мережкова. Тот спускался прямо ему навстречу по ступеням.

  – Эт-т-та что такое? – возмущённо воскликнул он. – Капи... майор Чунильский! Какой пример ты подаёшь младшему составу? Опаздываешь в первый же день после повышения! Так ведь недолго и обратно понизиться!

  – Виноват! – козырнув, пробормотал Владислав. – Исправлюсь!

  – Смотри мне! – бросил ему Мережков, спускаясь и открывая дверцу подъехавшей машины. – Вот вернусь через час – доложишь по ювелирке. Сколько можно тянуть с этим делом? Давно уж пора передавать его в суд!

  – Слушаюсь! – ответил Владислав.

  А что тут ещё скажешь? Хотя это дело – об ограблении ювелирного салона – продолжало буксовать на все четыре колёса. То свидетели по вызову не являлись, то какие-то алиби – яно липовые – всплывали. Так что до передачи этого дела в суд было – как солдату до генерала. Придётся включать все возможные скоростные передачи, а то не миновать очередной начальственной взбучки.

  Дальше была сплошная суета – допросы доставленных с нарядом свидетелей, форсированные обрушения туфтовых алиби, опознание подозреваемых. И намеченный выезд на место событий.

  Не через час, но часам к трём у Чунильского даже нашлось, о чём доложить Мережкову по ювелирке. Без опасения получить за это трёхэтажные благословения. И только ближе к вечеру Владислав выбрал момент, чтобы набрать номер Аронии. И не потому, что в этот насыщенный служебными делами день он забыл о ней. Просто немного отодвинул её из мыслей. А в душе всё это время горела радость – от того, что они с Аронией помирились и, возможно, сегодня вечером снова встретятся. Если, конечно, обстановка на службе и стихийные уголовные происшествия позволят ему уйти сегодня не в полночь. А такое не часто бывало. Честно говоря, Владислав даже специально отодвигал мысли об Аронии – чтобы не позвонить ей и не разбудить её. Пусть поспит. Ведь вернулись они с Кубани уже утром. Да и куда ей теперь торопиться? Везёт – в институт бежать уже не надо. А тут – красные глаза потёр и давай дальше гонять злодеев.

  Но когда Владислав, всё же, позвонил ей, то телефон Аронии ответил лишь длинными гудками. Неужели она ещё спит? Пятый час. Ладно, он перезвонит попозже. Но когда он перезвонил, то услышал те же длинные гудки. Потом Владислав тщетно звонил ей ещё несколько раз. Что же случилось? Не может же она так долго спать?

  Надо ехать к Аронии домой? Может, она заболела? Ночь у реки, несмотря на жаркие объятия, была сырой и зябкой. Но, даже заболев, можно же на звонок ответить?

  И вот Владислав, всеми правдами и неправдами вырвавшись с работы в восемь вечера, примчался к дому Аронии.

  В нём было темно, свет окнах не горел. А в снежной пороше, которая сеяла сегодня с самого утра, лежащей на пути к её дому, не было ни единого следа.

  Странно. Что за... чудеса? Даже если Арония заболела, то Полина Степановна-то дома. Или она тоже занемогла? Потому и свет не горит, и следов на снегу нет.

  И тогда в нарушение закона майор Владислав Богданович Чунильский решился проникнуть в чужое жилище без всякой санкции прокурора. Ну, как – чужое? Он ведь уже считал Аронию и её бабулю Полину Степановну своими потенциальными родственницами.

  И вот Владислав, легко перепрыгнув через не очень забор, заглянул в тёмные окна дома. Благо, стоящий на углу фонарь и сияющая во всю силу полная Луна неплохо освещали внутренние помещения дома.

  Вот – судя по горе учебников на столе – комната Аронии. Диван сложен, постель не расстелена. В других комнатах тоже никого не было и кровать Полины Степановны аккуратно застелена. А в зале на столе стояла посуда. Как будто сидевшие за этим столом внезапно покинули трапезу, не допив чай и не убрав посуду и остатки еды. Их кто-то спугнул или срочно вызвал? Куда они спешили?

  Владислав набрал на телефоне номер Аронии – опять длинные гудки и никакого ответа. И тут он вспомнил довольно простой номер телефона Полины Степановны, фигурирующей в деле о теракте. Он набрал и его. В ответ раздались длинные трели – прямо из дома. Выходит, свой телефон старушка забыла? Или не успела взять?

  Владиславу эта ситуация всё больше не нравилась.

  Похитили их, что ли?

  – Эй! Мужик! – вдруг услышал он женский голос с улицы. – Ты чего там через заборы скачешь? Калитку не нашёл?

  Перепрыгнув через забор обратно на улицу, Владислав увидел женщину со снеговой лопатой, стоящую у дома напротив. Видно, снег у своего дома расчищала.

  – Здравствуйте! – сказал он ей.

  – И вам не хворать, – нелюбезно ответила та и показала ему телефон в руке. – Я держу палец на нужной кнопке. Просёк? Мне полицию вызывать или сам уйдёшь?

  – Я и есть полиция, – ответил Владислав, направляясь к ней. – Капи... майор Чунильский.

  – Не подходи, крикнула та. – Чо, свой чин забыл, полиция? Не успел придумать?

  Владислав остановился.

  – Вчера только майора присвоили, – пояснил он. И, достав удостоверение, издали показал его ей. – Майор полиции Владислав Богданович Чунильский. У нас в отделе дело государственной важности рассматривается – о терроризме. Арония Викторовна и Полина Степановна – проходят по нему, как важные свидетели. Надо их вызвать.

  – А! Видала, как ваши её увозили, – кивнула женщина. – Так, а чо через забор-то? Нынче у вас так свидетелей вызывают? – усмехнулась он, подозрительно сверкнув глазами.

  – Они весь день на звонки не отвечают, – немного приврал Чунильский.– А нам для следствия необходимо их присутствие, – опять приврал он. Для дела, конечно. – В доме нет никого, а время позднее. Не было б худого. Вы давно их видели?

  – Так утром Арония откуда-то вернулась. То ли в магазин ходила. А потом опять убежала. И больше у них из дома никто не выходил. Вон и следов нет.

  – А Полину Степановну вы давно видели. Кстати, как ваше имя?

  – Людмила Петровна я, Цыбульская, – важно ответила та.

  И Владислав – для достоверности – достал из кармана блокнот, который он всегда носил с собой.

  – Так – Цы-буль-ская, – сказал он, записывая. – Скажите, вы помните, во сколько Арония Викторовна ушла утром из дома?

  – Где-то полвосьмого. А Полина Степановна так и не выходила. Я б увидала. Я весь день была дома – у меня сегодня выходной.

  Владислав чинно всё записал. И, дав ей свою визитку, попросил:

  – Людмила Петровна! Заметите посторонних или вспомните что-то новое – тут же звоните мне. В любое время. Свидетели очень важные.

  – Батюшки! – воскликнула Людмила. – Неужто, их убили? Как лишних свидетелей?

  – Надеюсь, нет, – буркнул Владислав и сел в машину.

  И поехал он не домой, а обратно в отделение.

  По дороге Владислав напряжённо обдумывал ситуацию.

  Он уже понимал, что у Аронии какие-то неприятности. Может – это продолжение разборок на мистическом уровне? Ведьма Евдокия и оборотень Силантий ведь всё ещё гуляют на свободе. Да и этот Ратобор – подозрительный тип. Всем им чего-то от Аронии надо. Евдокии – силы, Силантию – отомстить, Ратобору – союзника в поиске кладов. Очевидно – вместо матери, у которой к этому были особые способности.

  И – честно говоря – Владислав собирался в этих мистических делах поучаствовать. Надо же Аронию выручать. Всё ж он из десантуры. И теперь он всерьёз на себя злился – зачем ему нужна была эта ювелирка? Надо было, когда Арония не ответила на звонок, сразу бросаться к ней на выручку.

  Поначалу – если честно – вся эта мистика, которая присутствовала в жизни Аронии, показалось ему немного чепухой. Все эти заговоры, пассы и прочее. Вот пластунские техники, которыми Арония владела по родовой линии – это круто. С этим даром Арония может ничего не бояться. И вот – на, тебе. Пропала.

  Надо срочно подключать своих ребят. Мистика мистикой, а человек пропал и его надо искать. И полиция тоже не детки с рогаткой. Они и против мистики – сила.

  Глава 7

  Чужое добро

  Полина Степановна, сидя на пеньке, с интересом наблюдала за происходящим.

  Ей, считающей, что всё это сон, наверное, было забавно, то, как Ратобор, что-то шепча, мерит шагами поляну меж этим самым пеньком и одинокой берёзкой на краю опушки. Благо, снег весь уже растаял, обнажив пожухлую траву и бурые листья, и ничто не препятствовало тому, чтобы ширина шага была нужной. Где-то на половине пути, сделав поворот на девяносто градусов, он, шепча, повёл счёт шагам дальше. Или, кто знает, о чём он там шептал?

  Смугляк, тоже внимательно за ним наблюдая, крепко вжал руку в плечо Аронии. От чего она буквально не могла сдвинуться с места.

  И сейчас Арония раздумывала – стоит ли ей повернуть на шее монисто и позвать чародейку Фаину на помощь? Это вполне можно сделать в тот миг, когда мавр уберёт от неё свою руку. Но, в конце концов, она решила повременить с этим. Ведь пока ничего катастрофичного не произошло. Стоит ли отвлекать её от дел только ради того, чтобы отобрать у мавра половину принадлежащего ей клада у магов? Которого, кстати, она ещё даже не видела. Так что она ещё подождёт и посмотрит, как дело пойдёт дальше. Хотя то, что она может получить эту помощь в любую минуту, делало её уверенней. Домовой, кстати, тоже пока тихо сидел в сумочке Аронии, наверное, ждал, когда же отроют этот богатейший клад. Когда ему ещё доведётся взглянуть на такое чудо и доведётся ли?

  Ратобор тем временем действовал деловито и уверенно. А Арония, наблюдая за ним, недоумевала. Зачем всё так сложно? Ведь клад-то вон он – скрыт в земле неподалеку от пенька, где сидит бабуля. Даже она, никогда не участвуя в поисках, чувствовала это место. От него просто веяло леденящим жаром и неким тухловато-зеленоватым свечением.

  Как видно, Смугляка посетила та же самая мысль. И он гаркнул:

  – Эй, Ратобор, чего ты там бродишь? Кончай уже тянуть время! Вот же он, клад, – ткнул он чёрным пальцем в то место, которое почувствовала и Арония. – Давай, копай там! Нечего тянуть резину!

  – Я и не тяну, – продолжая шагать, сосредоточенно ответил маг. – Лучше не мешай мне, Смугляк! А то я собьюсь и придётся всё начинать заново. Эти действия – часть заговора, открывающего клад. Иначе к нему не подступиться.

  Вот Ратобор остановился, несколько раз притопнув, и закрутился на месте волчком – сначала по часовой стрелке, потом против часовой. И, присев на корточки, что-то тихо пропел. Завершив круг, он перешёл поляну ломаным зигзагом, повернулся и, пятясь, дошёл до места, откуда шло свечение.

  Тут вдруг, будто из-под земли, перед ним появился человек – довольно молодой бородатый мужчина в потрёпанной старинной одежде – армяке и в сапогах. Его облик был слегка размыт – будто нечёткое изображение на снимке.

  – Пошто опять притащился, Ратобор? – сурово сказал он и его зычный голос разнёсся над поляной. – Сказывал же тебе – без Арины не приходи! Клад ты не получишь! Вали отсюда восвояси! Пока цел!

  «Это Калина!», – догадалась Арония.

  Мавр тут же подтолкнул её в спину и прошипел:

  – Иди, девка! Покажись ему! И только попробуй мне чего-нибудь выкинуть! Испепелю!

  – А кто ж тебе тогда клад добывать будет? – усмехнулась Арония. – И повежливее, Смугляк! А то я сама тебя... испепелю!

  Мавр только рот разинул от такого нахальства. Но тут же его захлопнул. И лишь что-то прошипел сквозь зубы.

  – Иди, давай! – тихо повторил он.

  Арония неспеша отправилась к беседующим мужчинам.

  Ратобор уже что-то говорил Калине:

  – ...Тут со мной её дочь, Арония, – услышала она. – Как ты понимаешь, она наследница половины клада. Ей-то ты его отдашь?

  – А ну, покажь, что за дочь такую ты приволок! – недоверчиво ответил Калина. – Не было ж у ней детей! И быть не могло! Она мне о том сказывала. Потому и замуж за меня не пошла.

  – Только лишь потому? – не сдержавшись, ехидно спросил Ратобор. – А вот и есть дочь, как видишь, – указал он глазами на подошедшую девушку.

  – От кого? – выдохнул Калина, с ненавистью глядя на Ратобора. – Твоя, что ль?

  На Аронию он пока даже не глянул.

  – Нет, не моя, – сник Ратобор. – Была б она моя дочь, я б ещё в первый раз её сюда привёл. Другого – обычного – человека дочь. Арина вышла за него замуж двадцать лет назад. Его сейчас и на свете нет. Как и её.

  Калина, немного смягчившись, повернул голову к Аронии и сказал:

  – Ну, здравствуй, Арония.

  – Здравствуй, Калина. Или, может, так не принято говорить умершим? – засомневалась она.

  – Так и говори, как сказалось, – усмехнулся тот. – Вижу – похожа ты на Арину. Чего ж раньше-то за кладом не пришла? Для неё берёг, теперь вот – для тебя, выходит.

  – Так я о нём и не знала, Калина. И не только о нём. Мама меня Ларой назвала и силу от меня закрыла. А потом... я с ней встретилась. Она и имя мне новое дала, и силу вернула. А с Ратобором я случайно... познакомилась. Он и... привёл меня сюда за кладом.

  – Как там... мама? – глухо спросил Калина.

  – Сказала – нет на том свете худшей доли, чем у раскаявшейся ведьма, – вздохнула Арония. – Разве что – у нераскаявшейся.

  – А я думаю – нет худшей доли, чем у самоубивца, – глухо возразил Калина. – Да у него её и вовсе нет. Токмо вот и остаётся, что клады чужие оберегать – чтоб вовсе без доли не скитаться. Так что мы обои с ней – не удачливые. Токмо вот у ней – дочь есть. Счастливая она, всё ж... А опосля меня никого и на свете не осталося.

  – Но это было непросто, Калина. Мама за это всё отдала, что имела. И даже саму жизнь – чтобы я на свет появилась, – вздохнула Арония. – А теперь ей приходится на том свете за ведьмины долги расплачиваться. А могла бы здесь, на земле успеть рассчитаться за них – добром или помощью людям.

  – Ну, теперя вот ещё и золотом да самоцветами тебя обеспечила, – заметил Калина. – Рази это не добро?– прищурился он.

  – Я про другое добро, – нахмурившись, ответила Арония,

  – Эй, Ратобор! – обернулся Калина к магу, который задумчиво слушал их разговор. – Оставь нас с Аронией на минутку, будь человеком! Мне слово ей сказать охота. Не для чужих ушей. Мы, всё ж, с ней не чужие.

  – Ладно! – кивнул тот и, отойдя к краю поляны, сел на упавшее дерево.

  – Вот что, Аронеюшка, – тихо шепнул ей Калина. – Ты это золото да самоцветы не бери! Проклятые они! Никому не принесут ни счастья, ни радости. Одно лишь горе. Чужое это добро и лихом добытое. Не про добрых оно людей. А возьми ты всего лишь одну вещицу неприметную, – ещё ниже склонился он к ней, шепча: – В самом верху сундука есть кувшинчик зелёненький, нефритовый, на вид небогатый. А в ём – зелье чудесное. Оно все хвори лечит, даже молодость и саму жизнь возвертает. И людям, и зверям. А надо его брать лишь малую капельку на ведро воды. Пить её и брызгать на больное место. А по кувшину на древнем арабском рецепт зелья прописан. Зелью тому три тыщи лет, не мене. И помогает оно только тем, кто чист сердцем.

  – А тебе, Калина, оно поможет? – спросила Арония.

  – Я б хотел, чтоб помогло. И с радостью б воскреснул да жизнь правильную заново спочал. Ан, нет! Чую, что самоубивцам – тем, кто против воли Бога пошёл – оно не поможет. Не доброе это дело. Каюсь я в том, что случилось, Аронеюшка, – вздохнул Калина. – Но уж больно сильно я Арину любил. Жить без неё не мог. А ведь Бог велит терпеть, даже если что-то не по-нашему. Но всё уж перекипело. Сейчас я только рад, что Арина встретила хорошего человека, твово отца, ради которого и от делов своих отказалась.

  – Жаль, что зелье тебе не поможет, – вздохнула Арония.

  – Что было, того уж назад не вернёшь, – покачал головой Калина. – Пусть идёт, как идёт. – И продолжил:

  – Так что вот, Аронеюшка, тебе мой подарок! Пользуйся, добрым людям помогай. А остальное, что есть в сундуке, ты, Аронеюшка, не бери. Даже колечка малого. Хотя золота там – силища. Смогёшь?

  – Смогу, – кивнула девушка. – Я и не собиралась ничего из этого клада брать. Его и без меня поделят. Есть кому, – кивнула она на Ратобора и маячившего вдали мавра. – Спасибо тебе, Калина. Ценный ты подарок ты мне сделал! Постараюсь, чтобы он добрым людям пользу принёс. – Калина в ответ просиял улыбкой и низко ей поклонился. – А ты, Калина, теперь как же? Куда? Без клада-то?

  – Пока об том не думал, Аронеюшка . Может, всё ж, решусь туда пойти, – махнул он рукой куда-то вверх. – Буду там слёзно проситься. Слыхал – к иным милостивы бывают. А потом и мне, небось, тоже отрабатывать придётся? – покачал он головой. И тут же воспрял: Да я этого не боюсь! Это ничего! Всё лучше, чем клады, омытые чужой кровью да слезами беречь, да новые горести плодить.

  – Правильно, – кивнула Арония. – Я тоже так думаю. И – удачи тебе, Калина!

  – И тебе, Аронеюшка – счастья! И мудрости! – пожелал тот. – А то сила-то эта ваша родовая – истинное искушение. Будь умницей – не бери чужого. Ни добра, ни здоровья! – И, обернувшись, крикнул:

  – Эй, кто тут за кладом? Подходи!

  Калина махнул рукой и рядом с ним открылась яма, из которой сам собой поднялся из земли и встал поодаль огромный кованый сундук с вензелями.

  Глава 8

  Выбор

  К сундуку с кладом, радостно потирая руки, подбежал мавр. Даже чрезмерная тучность не помешала лёгкости его шага.

  Откинув крышку, он с восторгом воззрился на открывшееся перед ним великолепие. В сундуке, переплетясь, лежали золотые изделия: посуда, цепи, перстни и браслеты. А так же ожерелья – жемчужные, изумрудные, алмазные – из драгоценностей всех цветов. Всё это сверкало и переливалось, как новогодняя ёлка. Мавр замер от восхищения.

  Ратобор, подойдя, лениво осмотрел содержимое. И это явно был взгляд профессионала. Он, наверняка, уже знал, во сколько оценят ту или иную вещицу.

  Рядом с ним встала Полина Степановна, с удивлённым видом любуясь драгоценностями. Похоже, этот сон нравился ей всё больше.

  Подошла к сундуку и Арония. Она в первую очередь стала искать взглядом то, о чём ей намекнул Хранитель Калина. И с трудом обнаружила в этом блеске неприметный и даже невзрачный матово-зеленоватый кувшинчик.

  – Ну что, попрощался со своим кладом, Ратобор? – ехидно сказал мавр. – А ты, девка...

  – Я не девка! – оборвала его речь Арония. – И, кстати, мне тут понравилась одна вещица. Я возьму её – как память о матери, – заявила она.

  И достала нефритовый кувшинчик, закатившийся к краю сундука. Мавр, увидев то, что она выбрала, только фыркнул:

  – Ну и дура, ты девка! Ладно, бери свою стекляшку! Хотя могла бы что-то и получше выбрать. Эх, ладно – я сегодня добрый! – махнул он рукой. – Сделаю тебе ещё подарок! – и, выхватив из сверкающей горы драгоценностей жемчужное ожерелье, протянул ей. – На, девка! Носи и помню мою доброту!

  Но Арония даже не прикоснулась к нему.

  – Я же сказала – мне понравилась эта вещица, – показала она кувшинчик.

  – Я и говорю – дура, – пожал плечами мавр и, бросив обратно ожерелье, хотел захлопнул крышку.

  – А я не согласен с таким разделом, Смугляк! – заявил Ратобор, удерживая его руку. – Давай-ка разберёмся!

  Мавр попытался вырвать руку, но тщетно. Теперь уже Ратобор держал его так, что он не мог вырваться.

  – В чём?– спросил он, поморщившись.

  – В наших счетах!

  Допустим, я кое-что задолжал тебе за эти двести лет. За это время я нашёл четыре крупных клада. Это два горшка с серебром и один чан с золотыми монетами. Кроме того – вот этот сундук. Вот и посчитай, Смугляк, какова твоя доля?

  – Ты врёшь! Кто подтвердит твои слова? – воскликнул мавр.

  – А кто их опротестует? – прищурился Ратобор. – Согласись, пока ты не исчез неведомо куда, не оставив даже завещания на моё имя, я рассчитывался с тобой честно. Теперь посчитаем десять процентов от этих горшков и половины этого клада. Получается – это мизер. Можем даже взвесить или оценить эти вещицы и отделить твою часть. По честному.

  – Пока ты не предоставишь доказательств, я твои подсчёты всерьёз не принимаю. И потому половина этого клада моя! – воскликнула мавр.

  Теперь обсудим – можно ли считать вторую половину клада, которая принадлежит Аронии, твоей? Согласись, что ты обманом выдурил её у девушки. Умыкнув для этого её бабулю. А так дела среди Братства кладоискателей не делаются, Смугляк. Не так ли? Что, если, например, мы призовём сюда Старейшин, хранителей Покона? – усмехнулся он. – Ведь ты обираешь бедную сироту. И пытаешься отнять у неё то, что передано ей по наследству от матери.

  Калина, как ты считаешь. Это справедливо?

  Калина, стоявший позади всех, выступил вперёд.

  – Я своё дело сделал – передал клад его законным владельцам, – сказал он. – Откуда взялся энтот арап, не ведаю, – кивнул он на Смугляка, – Я ищо удивился – чего эт он свои чёрные лапищи на чужой сундук налагает? А он, вишь ты, дуриком его у девицы выманил! Не давать ему ничего! Ещё и с него спросить за это надо!

  – Верные слова! – кивнул Ратобор.

  – Девица пусть сама решает. Но коли ты, Ратобор хочешь рассчитаться с ним по чести – это твоё право. Но, на мой взгляд – ему тут задолжали только оглоблей по спине!

  – Но, но! – обиделся мавр. Но с места сдвинуться не смог.

  – Вот именно – по чести, – кивнул Ратобор. – Итак, дорогой учитель, пол клада, я настаиваю – принадлежит Аронии. Остальное давай делить его по-честному. Так и быть – я прощаю тебе похищение Полины Степановны. Ты это сделал, чтобы я тебя к кладу вывел. Мог бы прямо обратиться ко мне, я б и так рассчитался. Тебе, видать, этого мало! Но я сегодня добрый, поделюсь, – усмехнулся Ратобор. – Итак – десятина от каждого горшка, да от половины этого сундука... Бери одну восьмую от моей половины, Смугляк. Ладно уж!

  – То-исть осьмушку от половины? Проще говоря – с гулькин нос, – усмехнулся Калина. – Вот это – по справедливости!

  – Не согласен я! – возмутился мавр. – Я тебя, Ратобор, не покладая рук, учил клады искать! И за то малый оброк назначил! А ты, неблагодарный...

  – Ага! Не покладая рук, розгой бил! И два года гонял, сделав домашней прислугой! – усмехнулся Ратобор. – Если б я за тобой, не подсматривал, когда ты клады брал, да не имел своего дара – вовек бы ты ничему меня не научил!

  – Учение – процесс долгий, – зло сверкнул чёрными глазами мавр. – А ты – малый неспособный!

  – Скажи – слуга тебе бесплатный нужен был! – отмахнулся Ратобор. И заявил: Это всё дела былые, Смугляк! Забудем о них! Пятьсот лет уж прошло. Я триста лет свой оброк исправно платил, пока ты на двести лет не исчез. Сейчас я с тобой в последний раз рассчитываюсь. Хватит уже! Итак, ты согласен на осьмушку от половины клада? – спросил он.

  – Ха! – ответил мавр. – Осьмушка от половинки! Ещё чего? Отдашь всё! С процентами за просрочку! – Ратобор отрицательно покачал головой.– Да и девка не возражает! – утверждал мавр. – Вон, своей стекляшке радуется! – кивнул он на улыбающуюся Аронию, которую эта свара только веселила. – Так что – весь клад мой! Понял? И точка!

  Калина грозно к нему шагнул.

  – Арине – половину, а тебе и осьмушку много! – сердито сказал он. – Пусть она решает – кому её. А то щас получишь расчёт – оглоблей по спине! – И эта оглобля действительно откуда-то у него появилась.

  – Эй! Чего вы за девку-то подвязались? Двое против одного? Нечестно! – пробормотал мавр, не имеющий возможности вырваться из рук Ратобора, но, очевидно, сильно этого желающий.

  – Не двое, а трое! – вдруг раздался чей-то голос.

  И тут, выпрыгнув из Арининой сумочки, на поляне возник Михалап – рыжий и косматый, борода торчком. Одет – в помятый парадный сюртучок с расшитыми обшлагами, в юфтевые сапоги с отворотами и в мурмолку. Хорошо, что хоть без своего заплатанного мешка. А то б некоторые посчитали б, что тут появился ещё один претендент на долю в кладе. Хоть на осьмушку.

  – Эт-та ещё кто такой? – удивился Смугляк.

  А Ратобор с Калиной переглянулись, не зная чего ожидать от этого косматого чуда.

  – Домовой я, Михалап. – важно представился тот, поправляя полы кафтанчика. – Уважаемый, кстати, среди своих сородичей, домовой.

  И был он сейчас вполне нормального роста – для солидности, видать.

  – Уважаемый он! – фыркнул мавр. – А кто это подтвердит? И чего тебе надо?

  – Я подтвержу! И я! – раздались ещё два голоса.

  И на поляне добавились ещё пара странных существ – сухой старичок, в одежде из трав и хвои, и седой лохматый старец в льняной длинной и застиранной рубахе.

  – Я – местный Лесовик Иха. Расскажу вам всё, как есть, – заявил сухонький старичок. – Видал, как етот, – ткнул он сучковатым пальцем в сторону Ратобора, – и ещё девк... одна селянка, на ету девицу схожая, етот сундук зарыли тута в моём лесочке лет полтораста назад. А потом етот, – опять ткнул он пальцем в Ратобора, – сюда вдругорядь приходил. Да клад не поднял. А етого арапа, – указал он на Смугляка, – и близко здеся не бывало. Вот пущай он, – тычок пальцем в Ратобора, – и она, – указал на Аронию, – его сами и делят. Пополам. Без осьмушек. Неча было двести годков дожидаться долгов!

  – А я – Старинушка, старейшина местного рода домовых,– сказал сивый старец. – Я подтверждаю уважаемость и почтенность домового Михалапа. А також – честность етого Лесовика Иха. Стар я, чтоб врать-то! – заметил он. – Так што – пущай токо Ратобор и Арония етот клад делят! Больно жаден етот Смугляк. И хитёр. За то наказывать надоть.

  – Эк, вас тут развелось! Делильщиков! – разозлился мавр, с опаской озираясь. – Откуда и взялись-то. Не дам я ничего делить! Мой сундук! А раз так, то пусть девка и эту стекляшку на место положит! – заявил он. – И пошли все вон! Я вот сейчас до вас доберусь, всем достанется! И честным, и почтенным!

  – Аронеюшка! – шепнула Полина Степановна внучке. – Забери ты эту половину сундука! Не упирайся! Красивые ведь блескушки! Жаль только, что это всего лишь сон! А то б я на бальные танцы их надевала. На что тебе эта зелёная стекляшка?

  – Да уж! – вздохнула Арония. – Народу-то к этому кладу собралось! И так делят, и этак! Не хватает ещё только Фаины! А мне, бабуля, он ни к чему! За него вот так тысячи лет дерутся, да кровь проливают.

  И тут вдруг поляну осветили мощные фары и прожекторы.

  Оказывается, уже давно наступила ночь, а они в суете и не заметили. Видно, морок, который напустил мавр, растопив здесь зиму, давал всё это время какое-то смутное освещение.

  – Всем оставаться на местах! – Раздался усиленный рупором голос. – Полиция!

  Глава 9

  Вовремя подгребли

  Владислав, вернувшись в отделение, поднял всех, кого только можно.

  Но выбрал он для этого самых надёжных ребят. Один, сисадмин Дима, с которым Владислав был в приятельских отношениях, быстренько вычислил место, откуда поступал ответный сигнал Арининого телефона. Ещё шесть человек – с которыми он когда-то, как контрактник, был в горячих точках – Колян, Петро, Олежка, Жендос, Костя и ещё один, Костяныч – вызвались помочь ему разу, без лишних вопросов. Они быстро организовали необходимую технику и облачились в нужную экипировку. Оружием их Владислав обеспечил.

  Ведь местом, которое дислоцировал Дима и где сейчас была Арония, оказался глухой пригородный лес. Соответственно, техника ребятами была выбрана повышенной проходимости – два джипа и вездеход. И пониженной звуковой тональности. Джипы, правда, принадлежали самим ребятам – Петру и Костянычу, а вездеход они взяли у товарищей и бывших сослуживцев, работающих в службах МЧС. Дело-то важное – у Чунильского, их боевого лейтенанта, девушка вместе с бабушкой пропала. Да ещё в какой-то лес их занесло.

  И вот в течение получаса всё было готово.

  Взревев моторами, три машины двинулись в сторону леса, расположенного за пригородными рисовыми чеками. В первой машине – восьмым, сидел сисадмин Дима. Разве мог он отказать майору и хорошему человеку? И теперь он, визуализировав координаты, вёл их к нужному месту.

  Ближе к этому подозрительному лесу ребята приглушили моторы и пошли на самом тихом ходу, почти беззвучном – для конспирации.

  – Ну, вот оно, это место! – тихо сказал Дима.

  – Ничего не понимаю – что за туман среди зимы? – удивился в рацию Петро, ведущий второй джип. – Ни фига не видать!

  – Ничего! Не обращайте внимания, пацаны! – сказал Владислав. – Это та самая девушка, Арония Санина, которая недавно террористку задержала, – пояснил он. – И которая невидимкой может стать. Вокруг неё всякая чертовщина водится.

  – А, служебный роман? – хмыкнул Колян.

  – Давайте, ребята, распределяйтесь вокруг поляны. И – светаните на неё хорошенько! Пуганём этих чертей! И держите связь! – предупредил Владислав.

  – Не учи учёных, – буркнул в рацию Петро.

  Через минуту поляна была озарилась фарами и прожекторами вездехода, превратив ночь в день.

  – Всем оставаться на местах! – Раздался усиленный рупором голос Владислава. – Полиция!

  Но ему не вняли. Если в усиленные бинокли на туманной поляне виднелись смутные тени, то через миг их стало гораздо меньше.

  – Вперёд! – крикнул Владислав и первым бросился разбегающимся теням наперерез.