Текст книги "Мистическая сага (СИ)"

Автор книги: Зинаида Порохова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 12 страниц)

  МИСТИЧЕСКАЯ САГА

  Повесть

  Часть 1

  Лара

  Глава 1

  Кошка

  Посреди ночи Лара вдруг проснулась. Что-то её встревожило.

  Она осмотрелась:

  В окно её спальни заглядывала Луна – удивительно голубая и яркая сегодня, будто нарисованная, окружённая мерцающими колючими звёздами. От её света, проникающего в комнату через большие окна, по полу расстилались серебристые дорожки, а воздух, насыщенный некой лунной магией, будто мерцал ...

  «Кто это там?» – испуганно вздрогнула девушка.

  Или ей просто чудятся эти изумрудно-зелёные глаза со стоячими зрачками, пристально наблюдающие за ней из угла?

  И тут, будто отвечая на её вопрос, оттуда, стуча железными когтями об пол и плавно ступая, вышла огромная чёрная кошка, размером с пантеру. Но Лара почему-то точно знала, что это именно кошка – наверное, из-за больших стоячих ушей. Грациозно дойдя до центра комнаты, она села, изящно обвив длинные лапы не слишком пушистым хвостом. И, будто усмехнувшись, уставилась на девушку.

  Лара попыталась закричать, позвать на помощь, но её голос пропал.

  «Я сплю! Мне это снится!» – уговаривала она себя, надеясь, что сейчас она проснётся и это чёрное чудовище исчезнет. А чтобы не видеть его, натянула себе на голову одеяло.

  Но так Ларе было ещё страшнее. Она выглянула – и тут кошка, пружинисто оттолкнувшись от пола, прыгнула к ней на диван, навалившись девушке на грудь. Лара, ощутив неимоверную тяжесть, попыталась скинуть её. Но тщетно – та, наверное, весила тонну. Жуткие зелёные глаза злобно глядели ей в лицо, когти с металлическим скрежетом скребли одеяло, а оскаленные клыки неуклонно приближались к шее. Вот-вот вонзятся ей в горло.

  Лара опять попыталась закричать, чтобы позвать на помощь – конечно же, маму, которую она даже не помнила – и вдруг так заорала, что её, наверное, было слышно на весь квартал...

  Через тысячу лет в комнате зажёгся свет.

  В дверях стояла бабушка Полина, испуганно глядя на Лару. Но, несмотря на освещение и присутствие другого человека, проклятая кошка всё ещё продолжала рвать на Ларе одеяло. А бабушка, очевидно, даже не замечая её, подбежала к Ларе и тряхнула её за плечи.

  – Ларочка! Детка! В чём дело? Что случилось? – вскричала она.

  – Кошка! Разве вы её не видите? – воскликнула девушка, указывая на это чёрное исчадие ночи, которое только теперь, лязгнув об пол железными когтями, спрыгнуло с дивана и со злобным шипением исчезло в том углу, откуда появилось.

  – Где? Какая кошка? – испуганно осмотрелась бабушка Полина. – Здесь нет никого! Тебе она приснилась!

  – Как – нет? Прыгнула на меня и чуть не загрызла! – воскликнула Лара, со страхом указывая в угол.

  – Да сон это, сон! – уверяла её бабушка Полина. – Вот, на, попей водички! – И, налив воды из графина возле тумбочки, подала ей стакан.

  Лара, клацая о край зубами, кое-как её выпила. А затем, всхлипывая, снова попыталась рассказать о происшедшем.

  – Куда ночь, туда и сон! – нахмурившись, сказала бабушка Полина. – Выкинь всё это из головы. Давай, спать, Ларочка. Завтра рано вставать!

  И, выходя, выключила в комнате свет.

  Лара замерла. Ей было страшно в темноте. Но ей страшно было также встать с дивана.

  Она испуганно осмотрелась.

  В окно светила голубая Луна, окружённая мерцающими звёздами, по полу стелились серебристые дорожки света.

  Всё – один в один, как в тот момент, когда она увидела в углу зелёные глаза...

  Бр-р-р!

  Нет, это был не сон! Слишком реальны были скрежет когтей, зубы у горла, злобное шипение. Эта тварь чуть её не загрызла!

  Мало того, даже когда уже в комнате была бабушка и горел свет, она продолжала видеть эту кошку! Как это возможно, если та ей только снилась? А если кошка была реальна, то как она сюда вошла? И как потом вышла? Сквозь стену, что ли? Но так же не бывает!

  «Но бабуля мне не верит? Я что – сумасшедшая?»

  Лара прислонилась к спинке дивана и, подвернув ноги, зябко замоталась в одеяло.

  Нет, она больше ни за что не уснёт. Иначе вернётся эта страшная тварь

  Глава 2

  Старуха

  Сейчас, в часы между ночью и рассветом, Ларе вспомнились давняя история, случившаяся с девушкой в детстве. О которой она давно и старательно забыла, а вот теперь пришлось вспомнить.

  Ларе тогда было лет шесть и жила она в одном уральском городе, назовём его – N-ск.

  Как же там было здорово!

  У них был большой деревянный дом с огромной террасой и клумбы во дворе. А рядом с домом был парк, по аллеям которого они гуляли с бабушкой Полиной. Ларин отец – тогда он ещё был жив и здоров – часто приносил ей с работы вкусные гостинцы – он был начальником на какой-то стройке.

  Всё было бы хорошо, если б не ночные кошмары, которые тогда едва не поставили девочку на грань нервного срыва. Или чего похуже. Но до лунатизма довели.

  Ларе часто снился один и тот же сон.

  Как будто она вдруг просыпается среди ночи от низкого гудения и видит, что в окно её спальни заглядывают чьи-то красные, пылающие злобой глаза. Лара, спасаясь от таинственного и жутковатого наблюдателя, убегала на чугунных ногах в другую комнату, но и там глаза, передвигаясь от окна к окну, её находили...

  Лара всегда просыпалась с громким криком и колотящимся сердцем. И если это ещё не было утро, то она уже больше не спала, боясь продолжения сна. Иногда девочка даже думала, что это был вовсе не сон, настолько реальным было всё происходящее.

  Дальше стало хуже.

  Однажды во сне запоры на входной двери сами открылись и в дом влетела по воздуху седая старуха в чёрном балахоне. На её мертвенно-зелёном лице горели уже знакомые Ларе красные глаза, а торчащие из широких рукавов зеленоватые руки шарили вокруг, кого-то ища. Лара в ужасе, едва таща отяжелевшие ноги, устремилась к бабушке и, плача, принялась её будить. Но та, лёжа, будто колода, продолжала спать. Как и отец, которого Лара тоже не добудилась.

  А старуха всё летала по комнатам, в поисках добычи.

  И тут наступило утро...

  За завтраком Лара, конечно, нажаловалась взрослым на страшную старуху. И на то, что они не помогли её прогнать. Но отец с бабушкой только посмеялись над фантазиями ребёнка. И посоветовали девочке не забивать голову всякой ерундой. Мол, куда ночь, туда и сон.

  Поэтому дальше, когда жуткая старуха вновь заявлялась к ней в гости, Лара уже рассчитывала только на себя. И, что есть сил, убегала. Причём – без оглядки. Она откуда-то знала, что самое главное – не смотреть старухе в глаза. Иначе она её увидит и схватит. Поэтому, спрятавшись – за креслом, шкафом, дверью – Лара стояла, опустив глаза. А та летела мимо, шаря руками по воздуху. И очень злилась.

  Этот кошмар продолжался до тех пор, пока в бабушкиной сарайке не начинали петь петухи, извещая о том, что ночь, наконец, отступила. Или пока не светлели окна, в которых забрезжил рассвет.

  Тогда можно было и поспать немного.

  Но скоро в доме осталось очень мало мест, куда Лара могла спрятаться: за дверью в зале и за комодом в отцовой комнате. Остальные уголки дома старуха – нюхая и прощупывая воздух руками – уже обнаружила.

  Кажется, Ларе скоро конец придёт...

  Но тут пришло спасение.

  Однажды утром, доедая яичницу, отец сказал бабушке:

  – Мама, а вы знаете, что наша Ларочка – лунатик? И с этим надо что-то делать.

  – С чего ты это взял, Виктор? – недовольно спросила та. – Если бледненькая, так это она ест плохо. Чисто скелет! Надо ей витаминов купить.

  – С того, что сегодня ночью она прибежала ко мне в спальню и залезла в шкаф. Я её оттуда еле выудил. На вопросы мои не отвечала и, по-моему – вообще меня не слышала. Просто спала с открытыми глазами, да ещё дрожала. Пришлось отнести в её комнату. Но только я лёг, как она снова прибежала и спряталась за комод. Пришлось положить её с собой. Спать очень хотелось. Вы, мама, сводите ребёнка к врачу. К невропатологу, наверное. Может, лунатизм лечится? Пусть что-то выпишут. Да и витамины ей не помешают. Спросите – какие нужны. Она, и правда, на приведение уже похожа.

  Бабушка пришла в ужас – только ахала и качала головой.

  Лара тоже с большим интересом слушала рассказ отца – она ничего такого не помнила. Всю ночь от старухи убегала. Жаль только, что пропустила и не помнила как отец нёс её на руках – ей это нравилось, когда он это делал. Что такое лунатик девочка не знала, но слово ей понравилось – красивое. Почему их оно так пугает?

  Лара, конечно, тут же принялась объяснять отцу, что она пряталась в шкаф от страшной старухи, летающей по их дому. Но он только отмахнулся, назвав её фантазёркой. А бабуля же зачем-то пощупала Ларе лоб.

  И вот на другой день Полина Степановна повела девочку к врачу, оказавшуюся очень милой и доброй тётенькой. Та её не больно стукала по коленке, много шутила, расспрашивала о куклах. И как она спит. Сказала, что хорошо. И про старуху ей ничего не рассказала – та ведь всё равно ей не поверит. Или обзовёт фантазёркой.

  Однако врач, наверное, что-то почувствовала. И сказал Полине Степановне, что её внучке надо срочно сменить климат и место жительства.

  Сейчас Лара предполагала, что этот врач, наверное, была экстрасенсом. И что-то с читала, увидев её почти прозрачное от недосыпания личико.

  Так они оказались в одном чудесном южном городке.

  И, что самое удивительное – красноглазая старуха осталась в N-ске. Кошмары с её участием Лару по ночам больше не тревожили.

  Кто или что за сущность это была? Ведьма? Привидение? Оборотень? Да какая разница! Неважно это! Забыть бы об этой чучеле и не вспоминать никогда!

  И Лара больше не была лунатиком – да, наверное, им и не была – и, ничего не боясь, крепко спала теперь по ночам. Мало того, как все дети, Лара обожала слушать всякие страшилки – про ведьм, домовых и барабашек. Совершенно не соотнося этот жуткий и завлекательный, или так – жутко завлекательный, фольклор с детскими кошмарами в городе N-ске.

  Это было, а, может, и нет. Дети быстро забывают свои страхи.

  А потом Лара, окончив школу, поступила в пединститут в краевом центре. И сюда же вслед за ней, продав дом, переехала жить бабушка Полина Степановна. Ларин отец, к сожалению, недолго ещё прожил и вскоре после их переезда из N-ска умер в довольно молодом возрасте – от прободной язвы. Остались они с бабушкой вдвоём.

  И вот, поселившись в пригороде Краснодара в небольшом домике, практически в старинной казачьей хате – на лучшее жильё их денег не хватило – Лара опять увидела кошмар. И вновь столкнулась с чем-то до жути странным и необъяснимым.

  Теперь вот, укутавшись в одеяло и коротая бессонную ночь до утра, Лара поневоле вспомнила эту забытую историю и красноглазую гостью из N-ска.

  Ситуация с преследованием повторилась. И, похоже, бабуля ей снова не верит. Так что придётся ей справляться с этой ночной жутью самой. И, главное тут – в сумасшедший дом не загреметь. А это очень просто, если ночами не спать.

  За что ей всё это?

  Глава 3

  Михалап

  На чердаке Лариного дома сидел в самом его пыльном углу старичок.

  Кто-то понимающий сразу признал бы в нём домового, причём – старинного, уважаемого. Рыжая окладистая борода до пояса, косматые лохмы и нависающие на глаза кудлатые брови – тому свидетельство. А не клочковатая щетина, как у какого-нибудь трёхсотлетнего молодняка. Да и одёжа на нём была соответствующая. Не кургузая одежонка, как это сейчас принято у современных подъездных да квартирных – клубные пиджаки, костюмы, плащики, шляпы, туфли лаковые со скрипом. А настоящее всё, тыщелетнее, хоть и слегка вылинявшее: добротный шерстяной армяк с шапкой мурмолкой, мягонькие юфтевые сапоги с отворотами да косоворотка из конопляной пряжи. Правда, это всё, в основном, на выход. К гостям, так сказать. Или когда сам в гости к иным домовым ходишь.

  А на кажэн день была у него – кроме ещё одной небольшой закладочки в сундучке – стёганная куфайка со свалявшимся заячьим малахаем и кирзовые сапоги. От одного казака достались – от Акима, бывшего хозяина этой хаты, который в 30-е годы отсидел за своё казачество – уж очень удобно одевали тогда лагерных зэков. К слову сказать – не зря эта одёжа ему досталась, ведь Михалап – так звали этого домового – потащился вслед за Акимом на зону. Помогал ему там, чем мог, ютясь в его хлипком фибровом чемоданчике. А и чем мог-то? Так, по мелочи – лежак помягче сделать, вшей извести да уголовников, что харч у Акима отнимали, наказать слегка. Одного с дерева свалил – насмерть разбился. Другого закружил и в лес завёл – там его охранник и пристрелил, как беглеца. Третий руку себе на лесопилке циркуляркой отхватил – ту, которой еду у Акима выхватывал. Уголовники народ ушлый, они быстро сообразили, что к чему. Сказали – Аким слово знает, и больше его не трогали. Вот он и выжил – хоть и на слабом харче, но на целом, а не переполовиненном всякими хмырями. А известно сколько там, в зоне, народу-то от голода сгинуло, пока уголовники харю себе наедали. Тьма!

  Так они и вернулись с Акимовым чемоданчиком обратно в эту хату – к детям и внукам Белоглазовым. Которые, к слову сказать, не больно-то ждали своего сидельца-отца, и к тому времени уже изрядно подросли. Честно говоря, они его чурались. Даже фамилию свою за то время, пока он отсутствовал, потихоньку сменили, затерев пару букв в конце. И стали вместо Белоглазовых – Белоглазы. Чтобы совсем уж отмежеваться от зэка Акима. Воспротивиться этому беззаконию и отказу от их старинного – где-то даже дворянского – казачьего рода было некому. Жена Акима, Настасья, не выдержав разлуки с ним, быстро угасла. За что Михалап немного винил и себя – оставил дом без пригляда и своей опеки, вот и пошло в нём всё наперекосяк. А теперь какие же Акимовы дети и внуки казаки? Так, одно название. Да и название-то уже не то. В комсомолию да в пионерию позаписались – друзей партийцев, которые все старые сословия отменили. Потому они теперь казачьих традиций не знают, а которые знали, забыли. Даже слово это и то с ошибками пишу. И вольных казачьих песен не знают. А как их Аким-то пел, на гармошке играючи – заслушаешься.

  «Ой, за тума-а-аном нычогой нэ выдно...»

  Да-а. Измельчал род. Так что фамилия Белоглаз для них – самое то.

  К слову сказать, этого казака Акима уж давно и на свете нет, только память и осталась, что его стёганная куфайка да сапоги кирзовые, что домовой хранил. За родовое гнездо, в котором выросли целые поколения Белоглазовых, его измельчавшие внуки тоже не больно-то держались. Как только их родители померли, так и продали его. А деньги меж собой поделили. Пуст дом остался.

  И выморочен. Не без его, Михалапа, участия, конечно.

  И простоял он так пять лет.

  А потом купили одни – даже в хату не заходя – чтоб их свело да скорчило! Но этих новых хозяев – пришлых людей с московских земель – Михалап быстро выжил. Нечего им в казачьей хате делать – кацапским рылом не вышли.

  Он до сих пор со смешочком вспоминает свои проделки. У Михалапа тогда всё в ход пошло – и горели эти московиты, и потолок у них обваливался, и электричество, что ни день, перегорало да искрило. А самое главное – ночами он им спать не давал. Углы и стены дома трещали, будто вот-вот обваляться – и ведь обвалились однажды – пол под ногами волнами ходил, а в окна чудища всякие заглядывали. В общем, сбежали они.

  Сняли себе где-то квартирку и оттуда, не показываясь, продавали хату Акима. Да всё бестолку. Три года это дело с места не двигалось. А почему? Когда приходили с риэлтором покупатели, то Михалап тут же к делу подключался и в глаза им всякие страсти напускал. Вот тем и казалось, что и стены-то в доме кривые, и крыша в дырках, и разводья от протечек на потолке. Да и соседи страхов добавляли, рассказывая им, что в этом доме нечисть водится. Они и сбегали отсюда, как осой ужаленные. А Михалапу того и надо.

  Так бы домовой и жил здесь дальше в одиночестве, пока Акимова хата не рухнула бы от старости, никому больше не доставшись. Нет нынче стоящих людей, а всякая шушера ему тут без надобности. А потом – поскольку Михалап домовой авторитетный, не малец какой-то – нашёл бы он себе иное местечко для обитания. Нынче много строють – выбирай любой дом и хозяев на свой вкус!

  И тут, нарушив все его планы, откуда-то взялась эта настырная старуха Полина.

  Пока она документы оформляла, а её внучка Ларка в общежитии обреталась, всё ж поселилась эта старушенция в Акимовой хате. А куды ж ей ещё – издалека ведь. И тут уж Михалап душеньку себе отвёл, разгоняя скуку. Да и отвадить эту старуху хотел, пока не поздно. Так что пугал он Полину, как следует, ночные страхи на неё нагоняя. И в трубу гукал, и стены шатал по ночам, и, когда она вскакивала от страха среди ночи, по дому её водил кругами, пряча от неё выключатели и двери. Но ничего её не взяло. Купила Полина дом и они с внучкой Ларкой в него вселились.

  Бабы здесь правят теперь, одним словом. Хотя не по-казачьи это.

  Глава 4

  Евдокия

  – Эй, Миха! Ты тут, что ли?– услышал он чей-то зов, но не сдвинулся с места и даже не обернулся.

  Не будет он отзываться на такое! Его звать Михалап, то есть – меховые лапы. Это имя ему дали родители, уважаемые домовые Местята и Лукия – нечего его обкусывать. В этом имени есть по букве от имечка каждого из его родителя – "м" и "л". А ещё «ха» и «ап» – от имён деда Харея и его бабки Апраксии. Поэтому обкарнывать их, обижая свой род, Михалап никому не позволит. Сколько раз уж всем говорено!

  Тут он почуял, что за его спиной появилась его старая знакомая – ведьма Евдокия, в этот раз в облике чёрной кошки. Да что там – в этот? Она почти всегда ею оборачивалась, когда на промысел выходила. В основном – ночью, за что её, за глаза, ещё называли – Полуночница. Михалап уже плохо помнил, как она выглядит на самом деле. По крайней мере, лет сорок назад Евдокия уже была весьма упитанной бабой в летах. А сейчас – и подавно, наверное, уже старуха. А впрочем, кто их знает, этих ведьм. Умеют они себе годы убавлять да красоту девичью воровать. Может и не старуха, может – всё ещё молодайка. Не его это дело.

  – Ты чего не отзываешься? – миролюбиво спросила Евдокия.

  Видно, что-то ей от него нужно – по льстивому голосу слыхать.

  – А, это ты, Дунька! – обернулся он. – А я тут задумался о былом да о бывалом. Не заметил тебя.

  – Чего это – Дунька? – зашипела кошка, выгнув спину.

  Аж искры посыпались. Не загорелась бы крыша.

  – А чего это – Миха? – строго спросил домовой, нисколечки не испугавшись. Таким только страх покажи...

  – Ну, ладно – пусть Михалап, квиты. Какой ты обидчивый, – легко уступила Евдокия, снова усаживаясь на балке.

  Точно – что-то ей от него нужно! Ишь, уступчивая какая! Обычно она сразу в горло вцепляется, если что не по ней, и шерсть клочьями летит. Знаем, видали.

  – А скажи – чего это ты к моей Ларке пристала? – сурово спросил он. Чтобы знала своё место. – Чего ночами к ней шастаешь и спать не даёшь? Это из-за тебя она на днях такой ор подняла, что я чуть с чердака не свалился? Насилу в себя пришёл, – усмехнулся он.

  Просто так спросил, для порядка. Не очень-то и жалко было девчонку.

  – Хочу тебе помочь выжить эту бабку с внучкой из дома, – льстиво заявила Евдокия. – Или ты решил их оставить?

  – Ишь, доброхотка! – хмыкнул Михалап. – Тебе-то что за дело? Ты ж просто так и хвостом не махнёшь, – сказал он, одновременно намекая и на тот хвостик, который, как известно, есть у каждой уважающей себя ведьмы.

  – А тебе что за дело до моего хвоста? – не пропустила его тонкий укол ведьма. Но тут же сбавила тон: Ты ж знаешь – хвост для кошки это святое.

  – Нашла святыню! – хмыкнул Михалап. – Говори, чего надо, Евдокия? Некогда мне!

  – Да-да, вижу я, как ты занят! Извини, что потревожила тебя, Михалап! – льстиво и одновременно ехидно проговорила Евдокия. Но тут же заговорила серьёзным тоном: Действительно – дело у меня к тебе есть. Помощь твоя нужна!

  – Моя-я? А что в обмен будет? – усмехнулся домовой.

  – Договоримся! Не обижу! – сверкнув зелёными глазами, пообещала кошка. – Сначала выслушай меня, Михалап, потом о цене разговор поведём.

  – Ну, давай ! – равнодушно согласился Михалап, внутренне ликуя.

  Иметь в должницах такое ночное чудовище да ещё обладающее немалыми колдовскими способностями это большая удача. Пригодится! Хотя домовой не очень-то любил связываться с людьми – в любых их обличиях. Но Евдокия – особая статья, таких лучше в друзьях иметь.

  – Хочу заметить – с твоими новыми жиличками нам очень повезло, Михолап. А эта девчонка – Ларка, не простая штучка, – сказала та.

  – В чём везение? – с недоумением уставился на неё домовой – бабы они и есть бабы.

  – Ты-то, может, в этом не больно разбираешься, а я-то вижу – Ларка врождённая ведьма. К тому же, ещё не знающая о своём огромном даре. И это большая удача!

  – И опять же – в чём тут удача-то? – недоумевал Михалап. – Коль она не знает о нём, то и вреда нам причинить не может. Да и воспротивиться не сможет, если я их выживать начну.

  – Удача в том, что пока что этот дар у неё можно забрать человеку, который обладает магическими способностями. И тем свою силу увеличить, – уклончиво пояснила кошка.

  – То есть – тебе? Так и забери! Мне не жалко! Только должна мне потом будешь – что на моей территории хозяйничала, – обозначил ситуацию домовой.

  Михалап теперь вообще не понимал, чего этой Евдокии от него надо? Могла бы ничего ему не говорить, а он бы и не догадался. Дар-то у Ларки никак не проявляется. Он сколько раз ходил по комнате, где та книжки свои читала – она ни разу его не заметила. Какая же она ведьма? Те затылком чувствуют таких, как он.

  – Не могу я его забрать! На ней родовая защита стоит! – недовольно отозвалась Евдокия. – И очень сильная! Мне бы хоть каплю её крови заполучить и всё было б в порядке. Но я не могу к ней подобраться, Михалап! Пробовала уже – ты слышал, как она орала. А обычно мне это легко удаётся – никто и никогда не пикнул!

  – О, как! Значит – это не впервой? – почесал кудлатую макушку Михалап. – А я-то тут причём?

  – Давай мы её вдвоём скрутим, – предложила Евдокия. – Может, вместе удастся одолеть защиту?

  – Ну, не знаю! – засопел домовой. – Если только ты девчонку не до смерти уходишь... Не хочу смертоубийства в Акимовом доме...

  – Какое смертоубийство? Мне же всего лишь капля её крови и нужна! – заверила Евдокия.

  – Надо подумать, – решил поторговаться Михалап. – Так, а бабка Полина что? – вспомнил он. – Она тоже ведьма? Если их двое – то и...

  – Нет, та обычная. Даже и про внучку ничего не знает. Видно – по матери Ларка ведьма. Так что, Михалап? Ты согласен? – напирала Евдокия. – С меня – царский золотой! – вдруг заявила она. – Спрячешь его в свой сундучок, – льстиво заулыбалась она ему.

  – Да ну тебя! Где взяла? – вытаращил загоревшиеся глаза домовой, даже не сумев скрыть свой азарт.

  – Наследственный, – усмехнулась кошка. – Тебе-то что за дело? Бери, не спрашивай!

  – Вот как? Это другое дело. Только – деньгу вперёд!

  Мелькнула чёрная лапа и перед Михалапом лёг на балку поблескивающий золотом кругляш. Он тут же его схватил и мгновенно спрятал куда-то.

  – Ну, тогда – по рукам! – согласился довольный домовой и протянул ей свою когтистую и волосатую руку.

  Евдокия хлопнула по ней своей не менее когтистой и волосатой лапой.

  Сделка состоялась.

  Глава 5

  Адрес

  Полина Степановна была в полной растерянности.

  Что творится с её внучкой? Опять, как в детстве, кошмары мучают? Снова к врачу надо вести, пока лунатиком не стала? А если и тут скажут, что необходимо переехать? А девочка только в институт поступила и так этому радовалась. Да и куда ехать, только устроились ведь на новом месте.

  А как же тогда быть?

  Вчера, после того, как она ночью её разбудила из-за какой-то кошки, Ларочка едва встала – чуть живая и с синяками под глазами. А потом, ничего не поев, собрала вещи и, сказав, что поживёт несколько дней в общаге, укатила из дома. Зачем тогда Полина Степановна переехала сюда, если ребёнок всё равно будет жить в общежитии? Честно говоря, этот дом и самой Полине Степановне не нравился – неуютно в нём как-то, а временами даже страшно. Но она считала – ничего, привыкнет. А с Ларочкиными причудами надо что-то делать. Что ж, из-за каждого кошмара из дома бежать? Эдак не набегаешься. А Полина Степановна не хотела оставаться здесь одна...

  Ответ пришёл неожиданно. И даже так – совет был дан неожиданный.

  Возвращаясь с покупками из магазина, Полина Степановна встретила соседку, живущую напротив – Людмилу, подметавшую за воротами. Хорошая такая женщина, воспитывающая троих детей. И мужа-алкоголика ещё в придачу. Полина Степановна уже с ней подружилась.

  Поздоровавшись, та спросила:

  – Что-то вид у вас неважный, Степановна. Усталый какой-то. Случилось чего?

  Она и рассказала ей всё – про кошку, про то, что Лара из дому сбежала, про то, что в этом доме ей неуютно. Людмила, слушая, сочувствующе качала головой. А потом посетовала:

  – А ведь мой Николай говорил вам, Степановна, чтобы вы эту хату не брали! В ней после Белоглазов никто жить не может.

  – Ну да, что-то такое он говорил, – кивнула Полина Степановна, вспомнив тот разговор. Подвыпивший Николай сидел тогда вот на этой лавке и остановил её, как ей тогда показалось, лишь от желания поболтать. Плёл что-то насчёт нечисти. – Так я не верю во всё такое, Людочка! Какие там черти? Всегда говорю: бойся людей – злее их никого на свете нет! Да и потом, я извиняюсь, Людочка – ваш-то Николай... употребляет. Мало ли что человеку с пьяных глаз чудится?

  – Ну да, употребляет. А кто нынче без греха? – немного обиделась за мужа Людмила. – А мне-то вы верите? Я тут тоже чудеса видала! Как-то с хлебозавода со смены возвращалась – а в вашей хате свеча на окне горит и в доме голоса. Будто гармошка играет, люди там поют, хохочут и ссорятся. А ведь в нём тогда никто не жил! Да и соседи говорили, что не раз видали, как в эту калитку, – указала она веником на Полинин двор напротив, – кто-то ночью заходил. И со свечой по дому шарился. А ещё – с чердака гармонь доносилась.

  – Может, воры? – зябко передёрнула плечами Полина Степановна. – Добро там искали? А про гармонь и почудиться могло.

  – Какое добро? Он же пустой лет семь стоял! Одни лавки длинные казачьи и были в нём, – отмахнулась веником Людмила. – Все это знают. Кто б туда полез? Зачем? На гармошке играть? Так холодно было, январь месяц, по-моему.

  – Ну да, лавки. Я на одной спала, пока наш контейнер не пришёл – все бока отлежала, – согласилась Полина Степановна. – Сейчас они во дворе стоят. Хочешь, подарю одну?

  – Э, не-ет! Мне с вашего чудного дома ничего не надо! – замахала руками Людмила.

  – Да что с ним не так? – растерялась Полина Степановна. – Дом как дом! Старенький, правда. Но на лучший у нас денег не хватило.

  – А чего ж ваша Ларочка из него сбежала? – прищурилась Людмила. И Полина Степановна сникла. – Я вам дам один хороший совет, а вы, Степановна, поступайте, как знаете! – заявила Людмила. – К шептунке вам надо сходить, вот что! Я и адрес подходящий знаю.

  – К кому? Шептунке? – удивилась та. – Это кто?

  – Шептунки это, проще говоря – знахарки. Они людей лечат. Наговорами.

  – Это ведьмы, что ли?

  – Ведьмы портят, а знахарки помогают, – возразила Людмила.

  – Ну и кому у нас помогать? – разочарованно спросила Полина Степановна. – Ларе? Чтоб дома сидела?

  – Она вам сама скажет, что делать и кого лечить, – уверенно заявила Людмила.

  – А ты кого лечила? Николая, небось? Что ж я его вчера опять пьяным видела? – разочаровано проговорила Полина Степановна.

  – Так ведь не сразу ж помогает. Время надо.

  Полина Степановна махнула рукой и направилась к своей калитке. В которую, как люди рассказывают, по ночам чужой народ шастает. И прикрыла её изнутри на два оборота ключа.

  ***

  Ночью Полина Степановна проснулась от того, что кто-то ходил по комнате. Она хотела сразу вскочить и включить свет. Благо – выключатель рядом с кроватью. Но тут ей на грудь будто многотонный груз положили, а тело стало как чугунное.

  А потом звук тяжёлых шагов приблизился к самой кровати, где лежала Полина Степановна. И над ней склонилась высоченная фигура в тёмном капюшоне, а вместо лица – чёрный провал. Полина Степановна от ужаса едва сознание не потеряла.

  – Где Лара? – спросила фигура голосом похожим на громыхание камней в пропасти.

  – А-а! – попыталась крикнуть испуганная Полина Степановна. И тут же груз, давящий на её грудь, увеличился, а её крик сам собой перешёл в сип.

  – Ещё раз спрашиваю – где Лара? – загромыхал владелец капюшона. И предупредил: Будешь кричать – раздавлю.

  – В общежитии она, – прохрипела чуть живая от ужаса Полина Степановна.

  Вмиг груз с неё исчез, а в комнате стало тихо.

  Наваждение исчезло.

  И хотя в окнах только начинало светлеть, Полина Степановна поднялась – слава Богу, что она уже могла это сделать – и выбежала из дома. Даже не помнила в чём.

  Людмила заполошно выскочила на улицу, едва накинув на плечи какой-то замызганный халат, и прямо в ночнушке. Она увидела за воротами соседку Степановну – худенькую пенсионерку с совершенно безумными глазами. И тоже в ночнушке.

  – Ой, это вы, Степановна? – испуганно воскликнула она, зябко укутываясь. И спросила, оглядываясь: – А кто мне тут ворота ломал? Я уж думала – полиция снесла всё на фиг! – частила Людмила. – И что они за моим Колькой пришли, потому что он по пьяни чего-то натворил? А кто тогда стучал-то?

  – Дай мне адрес! – не слушая её, срывающимся голосом потребовала Полина Степановна.

  – Чей? – удивилась Людмила. И, только теперь, увидев бешеный блеск в глазах растрёпанной соседки, всё поняла. – А, шептунки адрес? Что, нечисть совсем одолела? – И, увидев ответный кивок, продиктовала его.

  Глава 6

  Шептунка

  Полина Степановна свернула в нужную улочку.

  Это действительно была улочка – узкая, петлистая, усаженная развесистыми вишнями и абрикосами, с покосившимися заборами и маленькими домишками. Как будто из прошлого века. Сюда, казалось, кроме какой-нибудь арбы ничего и не заедет. Зато та улица, с которой повернула Полина Степановна, была просто заполонена стоящими там авто. Полина Степановна не ожидала, что в Краснодаре, краевом центре, могут быть такие глухие уголки. А вот, поди ж ты, есть, оказывается.

  Позже, когда она ждала своей очереди на приём к бабке-шептунке – к Бондарчихе, как называли её люди – то узнала, что машин на этой улочке нет не потому что она узкая и кривая, а из-за того, что соседи шептунки недовольные постоянным нашествием людей к ней, потребовали, чтобы машины сюда не заезжали. Нарушителям прокалывали шины. Зато самих людей здесь было столько, что многие стояли за воротами. Молодые и пожилые, некоторые с костылями или перевязанные, были даже с детьми. Им в первую очередь уступали места на нескольких стульях и лавках.