Текст книги "Собрание сочинений в 12 т. T. 12"

Автор книги: Жюль Габриэль Верн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 49 страниц)

ГЛАВА ШЕСТАЯ
Пизинская крепостная башня

Пизинская крепость – одно из самых интересных оборонительных сооружений, воздвигнутых в средние века. У этого феодального замка очень внушительный вид. В его просторных сводчатых залах недостает только рыцарей, в его стрельчатых окнах глаз ищет прекрасных дам в длинных расшитых платьях и в остроконечных головных уборах, у бойниц на его зубчатых стенах, у амбразур в его галереях и у решетки подъемного моста хочется видеть воинов, вооруженных самострелами и арбалетами. Каменное строение нигде не повреждено. Но комендант крепости в австрийской военной форме, солдаты в современных мундирах, сторожа и тюремщики, не сохранившие своей старинной желтокрасной одежды, вносят фальшивую ноту в этот великолепный памятник минувшей эпохи.

Из крепостной башни этого замка и задумал бежать граф Шандор в последние часы перед казнью. Поистине безумная затея, ведь заключенные не знали даже, что за башня служит им тюрьмой, не имели понятия, по какой местности придется им пробираться после побега!

Впрочем, их полное неведение, пожалуй, было даже к лучшему. Будь они более осведомлены, они, наверно, остановились бы перед предстоящими им трудностями, вернее перед этой невыполнимой задачей.

Не потому, что местность в Истрийской провинции не благоприятствует побегу, напротив – в каком бы направлении ни двинулись беглецы, они могли бы за несколько часов добраться до морского берега. И не потому, что улицы города Пизино слишком строго охраняются и беглецов могли бы сразу схватить. Но побег из крепости, а тем более из башни, где были заперты заключенные, считался до тех пор совершенно невозможным. Это никому не могло даже прийти в голову!

Вот каково было расположение и внутреннее устройство крепостной башни в Пизино.

Эта башня стоит на возвышенности, на самом краю города. Если облокотиться на перила, которыми обнесена площадка у подножия башни, взору открывается глубокая пропасть, крутые склоны которой густо поросли плющом. На этих склонах нет ни одного выступа. Никаких ступеней, по которым можно было бы спуститься на дно ущелья. Никакой площадки, где можно было бы передохнуть. Ни малейшей точки опоры. Только неглубокие извилистые трещины пересекают поверхность скал, разделяя пласты осыпающихся горных пород. Эта бездна пугает и притягивает, и все, что падает в нее, исчезает навек.

Над этой пропастью возвышается боковая стена башни, кое-где прорезанная маленькими отверстиями – оконцами камер, расположенных на разных этажах. Если бы узник выглянул в такое оконце, он отшатнулся бы в ужасе или у него закружилась бы голова и он свалился бы вниз! А что стало бы с ним после падения? Он либо разбился бы насмерть об острые утесы в глубине, либо погиб в бурном потоке на дне пропасти, который унес бы его тело неизвестно куда.

Это ущелье местные жители называют Буко. Оно служит руслом реки Фойбы. Река эта во время половодья с силой низвергается в громадную пещеру, прорытую ею в скалах, на которых раскинулся город. Куда она несется дальше? Никто не знает. Где она появляется вновь? Никому не известно. Невозможно определить ни длину, ни высоту, ни направление этой пещеры, или, вернее, туннеля, прорытого рекой в глине и сланцах. Кто знает, не разбиваются ли ее воды о сотни каменных устоев, о целый лес опор, на которых покоится громадный фундамент крепости и даже весь город? Когда уровень воды в реке спадал, находились смельчаки, спускавшиеся в легком челноке по течению Фойбы и проникавшие в этот темный туннель; но своды пещеры нависали так низко, что им приходилось вскоре поворачивать назад. В конце концов об этой подводной реке так ничего и не узнали. Быть может, она исчезала в какой-нибудь подземной трещине или вливалась в Адриатическое море!

Вот каково было ущелье Буко, о существовании которого граф Шандор даже не подозревал. А так как бежать можно было только через окно камеры, пробитое в стене над самой бездной, то он должен был встретить там такую же верную смерть, как и во дворе крепости в день казни.

Ладислав Затмар и Иштван Батори ждали, когда придет время действовать, готовые или пожертвовать жизнью и помочь графу Шандору бежать, или последовать за ним, если это не осложнит его задачу.

– Мы убежим все трое, – сказал Матиас Шандор, – а там расстанемся, если будет нужно.

На городской башне пробило восемь. Осужденным оставалось жить всего двенадцать часов.

Сумерки сгущались, ночь обещала быть очень темной. По небу медленно ползли свинцовые тучи. Воздух был тяжелый, влажный; дышалось с трудом. Надвигалась гроза. Над лежащим в котловине городом скопились густые испарения, и создались благоприятные условия для разряда атмосферного электричества. Молнии еще не сверкали, но вдалеке, за горными грядами, уже слышались глухие раскаты грома.

Обстоятельства, казалось, благоприятствовали побегу, если бы только под ногами беглецов не зияла бездна, о которой они не подозревали. Темная ночь скроет беглецов. Грохот грозы заглушит всякий шум.

Как сразу же заметил граф Шандор, бежать можно было только через окно камеры. Взломать замок или высадить окованную железом дубовую дверь – нечего было и думать! К тому же все время слышались мерные шаги часового, ходившего взад и вперед по каменным плитам коридора. Да и выбравшись из камеры, как пробраться по сложному лабиринту переходов крепости? Как выйти за опускавшуюся решетку, как перейти подъемный мост, – ведь они несомненно строго охраняются сторожевыми постами? А со стороны Буко не было часовых. Зато Буко охраняло эту стену башни лучше всякого отряда караульных!

Итак, граф Шандор занялся осмотром окна, чтобы выяснить, нельзя ли через него ускользнуть.

Окно около трех с половиной футов в высоту и двух в ширину было пробито в стене толщиной не менее четырех футов и забрано крепкой решеткой из толстых железных прутьев, вделанных в камень с внутренней стороны стены. Его не закрывал деревянный щит, какие обычно применяют в тюрьмах, чтобы свет проникал в помещение лишь сверху. Да этого и не требовалось, так как узник все равно не мог видеть пропасть Буко, зиявшую глубоко внизу. Следовательно, если бы удалось выломать или раздвинуть железные перекладины, было бы нетрудно выбраться из окна, напоминавшего амбразуру в крепостной стене.

Но как спуститься вниз по отвесной стене башни? С помощью лестницы? Но откуда ее взять или из чего ее сделать? Из простынь? Но у пленников были лишь грубые шерстяные одеяла да жесткие матрасы, лежавшие на железных койках, ножки которых были вделаны в каменный пол. Побег казался невозможным; но вот граф Шандор заметил, что за окном свисает канат, или, вернее, железный прут, который может облегчить им побег.

Прут служил проводником громоотводу, стоявшему на крыше башни, стена которой вздымалась над пропастью Буко.

– Видите этот прут? – спросил своих друзей граф Шандор. – Надо набраться смелости и спуститься по нему вниз.

– Смелости у нас хватит, – ответил Ладислав Затмар, – но хватит ли сил?

– Не все ли равно? – возразил Иштван Батори. – Если у нас не хватит сил, мы умрем на несколько часов раньше – только и всего!

– Мы не должны умирать, – ответил граф Шандор. – Слушай, что я тебе скажу, Иштван, и вы, Ладислав, слушайте внимательно. Будь у нас веревка, мы, не долго думая, спустили бы ее из окна и соскользнули по ней на землю, правда? А ведь этот железный прут гораздо лучше веревки, хотя бы потому, что он не гнется, и спускаться по нему будет гораздо легче. Я не сомневаюсь, что он, как и все проводники громоотводов, прикреплен к стене железными скобами. Эти скобы будут служить нам точками опоры, и мы сможем отдыхать, став на них ногами. Нам нечего бояться, что прут будет раскачиваться, так как он укреплен. Нам нечего опасаться головокружения, так как на дворе ночь, и мы ничего не увидим внизу. Значит, если мы вылезем в окно, нам надо только побольше выдержки и смелости, – и мы вскоре окажемся на свободе! Быть может, мы рискуем жизнью. Быть может, на спасение у нас только десять шансов из ста – пускай! Ведь когда за нами явится стража, мы потеряем и последний шанс остаться в живых!

– Это верно, – ответил Затмар.

– Но куда спускается этот прут? – спросил Батори.

– Вероятно, в какой-нибудь колодец, – ответил граф Шандор, – но во всяком случае он находится за крепостной стеной, а нам только этого и надо. Я знаю одно: конец этого прута ведет нас к свободе… быть может!

Граф Шандор не ошибался, предполагая, что проводник громоотвода прикреплен скобами к стене. Это облегчало спуск беглецам, которые могли становиться на них, как на ступеньки, и не слишком быстро скользить вниз. Но они не знали, что ниже подножия башни, стоявшей над пропастью, прут висел свободно, раскачиваясь над бездной, и что его конец погружался в воды Фойбы, вздувшиеся после недавних дождей. Они надеялись стать на твердую почву, а между тем в глубине ущелья несся бурный поток, стремительно врывавшийся в пещеру Буко.

Ну, а если бы они знали, что их ждет впереди, разве они отказались бы от своей попытки бежать? Нет!

– Если нам суждено умереть, – сказал бы Матиас Шандор, – то мы умрем лишь после того, как сделаем все, что в наших силах, чтобы спастись!

Итак, прежде всего следовало сделать проход в окне. Для этого необходимо было выломать железный переплет. Но можно ли это сделать, не имея ни клещей, ни плоскозубцев, вообще без всякого инструмента? Ведь у пленников не было даже ножа.

– Впереди нас ждут большие трудности, – сказал граф Шандор, – но сейчас мы должны совершить невозможное! Итак, за дело!

С этими словами он бросился к окну, крепко схватил решетку рукой и, сильно тряхнув ее, почувствовал, что выломать ее будет не так уж трудно.

Действительно, железные перекладины слегка шатались в своих гнездах, ибо камень у их оснований весь растрескался и был не очень прочен. Весьма вероятно, что проводник громоотвода был некоторое время поврежден и плохо проводил ток. Быть может, электрические искры искали другой путь, попадали в железный переплет и тем самым повредили камень, ведь известно, что сила тока почти безгранична. Вот почему образовались трещины вокруг гнезд, в которые были вставлены концы железных прутьев, и даже самый камень стал пористым, как будто его пробили тысячи электрических искр.

Иштван Батори в нескольких словах объяснил это явление, когда в свою очередь осмотрел окно.

Но надо было не объяснять, а приниматься за дело, и как можно скорей. Если бы удалось вырвать из гнезд крайние перекладины, то переплет было бы уже не так трудно протолкнуть через окно и сбросить вниз, так как проем окна расширялся к наружной стороне стены. Стук его падения заглушат раскаты грома, который теперь непрерывно гремел в нижних слоях атмосферы.

– Но не можем же мы ломать камень голыми руками! – заметил Ладислав Затмар.

– Нет! – ответил граф Шандор. – Нам нужен какой-нибудь кусок железа, хотя бы гвоздь…

Действительно, это было необходимо. Как ни хрупок был камень вокруг гнезд, они бы только обломали ногти и раскровянили пальцы, пытаясь его раскрошить.

Граф Шандор огляделся кругом при слабом свете, проникавшем в камеру из плохо освещенного коридора, сквозь дверной глазок. Он обшарил руками стены, надеясь наткнуться на гвоздь, но ничего не нашел.

Тогда ему пришло в Голову выломать ножку у одной из железных коек. Все трое принялись за дело, но вскоре Иштван Батори, прервав работу, тихонько окликнул друзей.

Оказалось, что у его койки выскочил болтик, державший одну из поперечных перекладин, на которые кладут матрас. Теперь, отгибая перекладину вверх и вниз, ему удалось ее отломить.

Через минуту граф Шандор уже держал в руках железную полоску длиной в пять дюймов и шириной в дюйм; он обмотал ее конец своим галстуком и, подойдя к окну, принялся обламывать края гнезд, в которых держались железные прутья.

Конечно, он не мог работать беззвучно. Но, к счастью, шум заглушали раскаты грома. Когда гром затихал, граф Шандор останавливался, но тут же снова принимался за работу, которая быстро подвигалась вперед.

Батори и Затмар стояли возле двери, прислушиваясь к шагам часового, и останавливали графа, когда тюремщик приближался к камере.

Внезапно Затмар прошептал: «Тшшш…» – и работа сразу прекратилась.

– В чем дело? – спросил Батори.

– Слушайте, – ответил Затмар.

Он оказался в акустическом фокусе, и снова повторилось прежнее явление, открывшее заключенным тайну предательства.

Вот отрывки фраз, которые им удалось расслышать:

– Завтра… будете… свободе…

…

– Да… выпустят… стража… и…

…

– …После казни… Затем… вместе с моим товарищем Зироне… ждет меня в Сицилии…

…

– Вам не придется долго сидеть в крепости…

…

Повидимому, Саркани разговаривал с одним из сторожей. Он назвал имя какого-то Зироне, должно быть, тоже замешанного в этом деле, и Матиас Шандор постарался его запомнить.

На беду, последнее слово; которое узникам было бы так важно узнать, до них не долетело. Конец последней фразы был заглушен могучим ударом грома, и пока электрический ток пробегал по проводнику громоотвода, на железную перекладину в руке графа Шандора падал фонтан светящихся искр. Если б он не обернул конец перекладины шелковым галстуком, его, наверно, ударило бы током.

Итак, последнее слово – название крепости – потонуло в громовом раскате. Узникам не удалось его расслышать. А между тем, если б они знали, в какую крепость их заключили, через какую страну им придется бежать, насколько это облегчило бы им побег!

Граф Шандор снова принялся за работу. Камень вокруг трех гнезд был уже так раскрошен, что можно было выдернуть перекладины. Теперь он принялся за четвертое гнездо при свете беспрестанно вспыхивавших молний.

К половине одиннадцатого работа была закончена. Железный переплет уже не держался в стене, оставалось только пропихнуть его сквозь амбразуру и сбросить вниз, за крепостную стену. Это узники и сделали, как только Затмар услышал, что шаги часового удалились.

Пройдя сквозь амбразуру окна, переплет рухнул вниз и исчез в темноте.

В эту минуту как раз наступило затишье. Граф Шандор прислушался, думая, что тяжелая решетка загрохочет, упав на землю… Но он ничего не услышал.

– Должно быть, наша башня стоит на высоком утесе, над долиной, – заметил Батори.

– Не все ли равно, на какой она высоте! – ответил граф Шандор. – Нет никаких сомнений, что прут громоотвода доходит до земли, иначе он не выполнял бы своего назначения. Значит, и мы благополучно доберемся до земли!

Граф рассуждал вполне логично, но пришел к неправильному выводу, ибо конец проводника спускался в воды Фойбы.

Теперь окно было без решетки. Наступило время бежать.

– Друзья мои; – сказал Матиас Шандор, – вот как мы будем действовать. Я самый молодой и, кажется, самый сильный из нас. Поэтому я попробую спуститься первым. Если что-нибудь помешает мне добраться до земли, у меня, может быть, хватит сил вернуться обратно. Через две минуты ты, Иштван, выскользнешь из окна и последуешь за мной. Еще через две минуты вы, Ладислав, проделаете тот же путь. Когда мы спустимся все трое к подножию башни, – увидим, что нам делать дальше.

– Мы готовы тебя слушаться, Матиас, – ответил Батори. – Мы будем делать все, что ты скажешь, и пойдем всюду, куда ты нас поведешь, но мы не хотим, чтобы ты брал на себя самую опасную задачу.

– Ваша жизнь нужнее нашей! – добавил Затмар.

– Наши жизни равны, когда долг велит нам покарать предателей, – ответил граф Шандор. – И если хоть один из нас останется в живых, он и свершит правосудие. Обнимемся, друзья мои!

Три друга горячо обнялись и, казалось, почерпнули новые силы в этих объятиях.

Затем Ладислав Затмар стал на страже у дверей камеры, а Матиас Шандор пополз в амбразуру окна. Мгновение спустя он уже висел над бездной. Крепко зажав провод коленями, он скользил вниз, перехватывая руками железный прут и время от времени нащупывая ногой скобу, чтобы опереться на нее.

Между тем гроза разразилась с неистовой силой. Дождя не было, но ветер бушевал и ревел. Непрестанно сверкали молнии. Огненные зигзаги скрещивались над башней, притягивавшей молнии благодаря своему высокому местоположению. Острый конец громоотвода блестел беловатым светом, раскачиваясь под ударами налетавшего шквала.

Понятно, какой опасности подвергался человек, висевший на проводнике, по которому то и дело пробегал ток, уходя в воды Фойбы. Когда проводник в полной исправности, человек не так рискует, что его ударит током, ибо металл несравненно лучший проводник, чем человеческое тело. Но когда громоотвод поврежден или образовался разрыв в проводнике, его может убить электрическим током даже без удара молнии [3]

[Закрыть].

Граф Шандор прекрасно понимал, что ему грозит, но им владело чувство более сильное, чем инстинкт самосохранения, и он пренебрег опасностью. Медленно, осторожно спускался он по пруту среди ослепительных вспышек молний. Нащупав ногой железную скобу, он становился на нее, чтобы минуту передохнуть. Всякий раз, как молния освещала зиявшую под ним пропасть, он тщетно пытался измерить взглядом ее глубину.

Спустившись футов на шестьдесят, Шандор почувствовал под ногами более прочную опору. Узкий карниз шириной всего в несколько дюймов проходил вдоль каменного фундамента. Проводник громоотвода спускался гораздо ниже, но дальше (чего не могли знать беглецы) уже не был прикреплен скобами, а свободно висел над пропастью, раскачиваясь в воздухе; конец его то погружался в реку, то цеплялся за прибрежные камни.

Граф Шандор остановился, чтобы перевести дух. Он прочно стоял обеими ногами на карнизе, держась рукой за прут. Ему было ясно, что он добрался до фундамента. Но он еще не мог себе представить, на какой высоте стоит башня над долиной.

«Должно быть, очень высоко!» – подумал он.

Большие птицы, ослепленные яркими молниями, в испуге носились вокруг него, тяжело махая крыльями, но они не улетали кверху, а устремлялись куда-то вниз. Из этого Шандор заключил, что под ним находится глубокое ущелье, быть может, даже пропасть.

В это время он услышал наверху какой-то шум. При новой вспышке молнии Шандор смутно разглядел темную фигуру, отделившуюся от стены.

То был Иштван Батори. Он вылез из окна и медленно спускался по железному пруту вслед за графом, который ждал его, стоя на каменном выступе. Здесь Батори должен остановиться, пока его спутник будет спускаться ниже.

Через несколько минут они уже стояли рядом на карнизе.

Когда раскаты грома на минуту утихли, они могли сказать друг другу несколько слов.

– А Ладислав? – спросил Шандор.

– Через минуту он будет здесь.

– Наверху все спокойно?

– Да.

– Хорошо! Я освобожу место для Ладислава, а ты подожди его.

– Так я и сделаю.

В этот миг их ослепила необыкновенно яркая молния. Им казалось, что ток, бегущий по проводнику, пронизывает их насквозь и сейчас испепелит.

– Матиас! Матиас! – вскрикнул Батори вне себя от ужаса.

– Спокойней!… Я спускаюсь!… Следуй за мной, – ответил Шандор.

И он уже схватился за железный прут, собираясь соскользнуть вниз до первой железной скобы, чтобы дожидаться там своего спутника.

Вдруг сверху послышались крики. Казалось, они раздаются из окна камеры. Затем громко прозвучали слова:

– Спасайтесь! Спасайтесь! – То был голос Ладислава Затмара.

В ту же минуту яркая вспышка прорезала мрак и раздался резкий сухой звук. На этот раз то была не изломанная стрела молнии и не удар грома, а выстрел из ружья, – видимо, стреляли наудачу из какой-нибудь амбразуры в стене башни. Был ли то сигнал, данный сторожам, или пуля предназначалась одному из беглецов, – так или иначе, это значило, что побег обнаружен.

Действительно, услышав какой-то шум, часовой позвал стражников, и несколько человек вбежало в камеру. Они тотчас же увидели, что двое заключенных исчезли. Заметив выломанную решетку в окне, они поняли, какой беглецы избрали путь. Вот тут-то Затмар, прежде чем ему успели помешать, высунулся в амбразуру окна и предупредил их об опасности.

– Несчастный! – вскричал Иштван Батори. – Матиас! Неужели мы покинем его!

Тут снова раздался выстрел, и его звук слился с раскатом грома.

– Да хранит его бог! – ответил граф Шандор. – А мы должны бежать… хотя бы для того, чтобы отомстить! Идем, Иштван, идем!

И правда, нельзя было медлить. Окна в нижних этажах башни стали открываться, и засверкали выстрелы. Откуда-то доносились громкие голоса. Быть может, сторожа пробирались по карнизу у подножья башни, чтобы перерезать путь беглецам. Их могли настигнуть и выстрелы из других частей крепости.

– Идем! – воскликнул Шандор в последний раз.

Схватившись за прут, он начал быстро спускаться, и Батори последовал за ним.

Тут только они заметили, что железный прут свободно висит над бездной. Теперь у них не было никаких течек опоры, никаких крюков в стене, где можно было бы остановиться и передохнуть. Беглецы повисли на раскачивающемся пруте, который резал им руки. Они скользили вниз, судорожно сжав колени, не в силах задержаться, а пули свистели вокруг.

С минуту они стремительно спускались вниз и пролетели добрых восемьдесят футов, спрашивая себя, есть ли дно у этой пропасти. Теперь до них доносился гул ревущего внизу потока, и они поняли, что конец прута опускается в воды какой-то бурной реки. Но что делать? Если бы они даже захотели подняться обратно до выступа в стене, у них не хватило бы сил. К тому же в обоих случаях их ждала смерть, так уж лучше умереть в волнах этой стремнины.

В эту минуту раздался страшный удар грома, сопровождаемый – ослепительной вспышкой. Хотя молния и не попала прямо в громоотвод на крыше башни, напряжение тока было на этот раз так велико, что прут? накалился и обжигал им руки.

Вскрикнув от боли, Иштван Батори разжал пальцы.

Матиас Шандор увидел, как товарищ пролетел мимо него, раскинув руки, и чуть-чуть его не задел.

Но в следующий миг и граф невольно выпустил обжигавший ему руки железный прут и, сорвавшись с высоты сорока футов, полетел в волны Фойбы, бежавшей по дну неведомого ущелья Буко.