Текст книги "Доллары за убийство Долли [Сборник]"

Автор книги: Жорж Сименон

Соавторы: Морис Левель,Жорж Клотц
сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 26 страниц)

ГЛАВА 3. ГОСТИНИЦА НА УЛИЦЕ ЛЕПИК

Утро было солнечное и слегка морозное, так что изо рта шел пар, а кончики пальцев зябли. Мегрэ тем не менее остался стоять на открытой площадке автобуса и, то ворча, то улыбаясь против воли, читал утреннюю газету.

На службу комиссар приехал раньше времени. На часах было чуть меньше половины девятого, когда Мегрэ вошел в инспекторскую комнату. Увидев его, сидевший на столе Жанвье попытался встать и спрятать газету, которую перед тем читал вслух. Здесь собралось пять или шесть молодых инспекторов, ожидавших распоряжений Люка.

Они старались не смотреть на своего начальника, а некоторые, глядя на Мегрэ украдкой, с трудом сохраняли серьезный вид. Им было невдомек, что статья позабавила комиссара точно так же, как и их. Однако, дабы доставить своим сотрудникам удовольствие и не обмануть ожидания публики, Мегрэ сделал серьезное лицо.

Трехколонник, помещенный в центре первой полосы, был озаглавлен «Злоключения госпожи Мегрэ», и в нем излагалась во всех деталях история, которая произошла с женой комиссара. Не хватало лишь фото госпожи Мегрэ со столь бесцеремонно навязанным ей ребенком.

Мегрэ толкнул дверь в комнату Люка, который, конечно, тоже статью прочел, но имел свои причины отнестись к ней более серьезно.

– Шеф, я надеюсь, вы не думаете, что информация исходит от меня? Открыв газету сегодня утром, я был потрясен: ведь ни с кем из журналистов я действительно не разговаривал! Вчера, вскоре после того как вы ушли, я позвонил Ламбалю в девятый округ и вынужден был рассказать ему всю эту историю, с тем чтобы он мог разыскать шофера такси. Однако имя вашей супруги я не упоминал. Кстати, Ламбаль только что сообщил мне, что водитель такси найден. Правда, найден совершенно случайно. Его уже послали к вам, шеф, и с минуты на минуту он должен быть здесь.

– Когда ты звонил Ламбалю, кто-нибудь находился в твоем кабинете?

– Возможно. У меня почти все время кто-нибудь торчит, да и дверь в инспекторскую комнату наверняка была открыта. Но кто же? Страшно подумать, но у нас происходит утечка информации!

– Именно это вчера пришло в голову и мне. Еще двадцать первого февраля наши сведения просочились за пределы судебной полиции, так как, когда ты отправился к переплетчику с обыском, Филипп Лиотар был об этом уже оповещен.

– Кем же?

– Не знаю, но не иначе, как кем-то из наших…

– Так вот почему к моему приходу чемодан исчез!

– Несомненно.

– Отчего же они в таком случае не унесли костюм, запятнанный кровью?

– Вероятно, не подумали об этом или решили, что установить происхождение пятен все равно не удастся. Вполне возможно также, что у них просто не хватило времени.

– Вы поручаете мне переговорить с инспекторами, шеф?

– Я сам этим займусь.

Люка как раз в это время разбирал почту. Письма лежали грудой на длинном столе, который старший инспектор превратил в рабочее место.

– Что-нибудь интересное есть?

– Пока не знаю. Нужно проверить. Имеется конфиденциальная информация как раз относительно пропавшего чемодана: в одном из анонимных писем сообщается, что чемодан продолжает оставаться на улице Тюренна, и только слепой не мог бы до сих пор его найти. В другом письме нас призывают искать преступников в Конкарно. А вот глядите – не письмо, а письмище, пять страниц бисерным почерком! Автор длинно, но вполне бездоказательно развивает мысль о том, что дело Стевельса специально сфабриковано правительством, дабы отвлечь внимание общественности от удорожания жизни.

Комиссар прошел в свой кабинет, снял пальто и шляпу, затем, несмотря на то что было не так уж холодно, растопил углем единственную на набережной Орфевр печку: оставить ее удалось лишь Мегрэ – после того, как в здание судебной полиции провели центральное отопление. Приоткрыв дверь, Мегрэ пригласил к себе только что вошедшего в инспекторскую комнату малыша Лапуэнта.

– Присаживайся.

Комиссар тщательно закрыл дверь, повторил приглашение садиться и несколько раз прошелся по кабинету, время от времени с любопытством поглядывая на подчиненного.

– Есть ли у тебя честолюбивые замыслы?

– Конечно, господин комиссар. Я хотел бы сделать такую же карьеру, как вы. Меня даже можно назвать человеком с претензиями.

– Ты сын состоятельных людей?

– Нет, мой отец – мелкий служащий банка в Мелане, он с большим трудом вывел меня и моих сестер в люди.

– Девушка у тебя есть?

Лапуэнт не покраснел и не смутился.

– Еще не обзавелся. Успеется, мне только двадцать четыре года, и я не женюсь, пока окончательно не встану на ноги.

– Ты живешь один?

– По счастью, нет. Здесь, в Париже, устроилась и самая младшая из моих сестер – Жермена. Она работает в одном издательстве на левом берегу Сены, а живем мы вместе, и по вечерам Жермена готовит еду, так что получается даже некоторая экономия.

– А у нее возлюбленный есть?

– Но ей всего лишь восемнадцать!

– После того как ты в первый раз побывал на улице Тюренна, ты поехал прямо сюда?

Лапуэнт внезапно покраснел и нерешительно признался:

– Не сразу. Понимаете, шеф, я так гордился выполненным поручением, был так счастлив, что взял такси и заскочил на улицу Бак, чтобы поделиться с Жерменой своей радостью.

– Хорошо, малыш. Спасибо.

Смущенный и взволнованный, молодой человек задержался у двери:

– Почему вы спрашивали меня обо всем этом, шеф?

– Вопросы пока что задаю я. Погоди, малыш, когда-нибудь, возможно, и ты будешь выступать в этой роли. Да, кстати, не заходил ли ты случайно в кабинет старшего инспектора, когда тот звонил в девятый округ?

– Я сидел в соседней комнате, а дверь была открыта.

– В котором часу ты беседовал после этого с сестрой?

– Откуда вы знаете?

– Отвечай!

– Она заканчивает работу в пять, а в тот день, как всегда, ждала меня в баре «Гросс Орлож», и мы, прежде чем пойти домой, выпили по аперитиву.

– Весь вечер вы провели вместе?

– Жермена ходила с подругой в кино.

– Ты видел в тот вечер подругу?

– Нет, но я ее знаю.

– Ладно, с этим все. Иди.

Лапуэнт хотел еще что-то сказать, но комиссару доложили, что явился водитель такси. Это был высокий, пышущий здоровьем мужчина лет пятидесяти, который в пору своей молодости скорее всего сидел на козлах фиакра [3]3
  Действие романа происходит в 1949 году. (Примеч. пер.)


[Закрыть]. От шофера пахло спиртным – видимо, перед вйзи-том на набережную Орфевр он для храбрости пропустил пару стаканчиков белого вина.

– Инспектор Ламбаль велел мне явиться к вам по поводу той дамочки.

– А как он узнал, что именно ты ее вез?

– Вчера вечером он пришел на площадь Пигаль, где

у нас стоянка, и поговорил со всеми таксистами, которые там собрались, в том числе и со мной. А она как раз села в мою машину.

– Где и в котором часу?

– Примерно в час дня. Я заканчивал обед в ресторанчике на улице Лепик, а машина стояла у входа. Из гостиницы напротив вышла парочка, и женщина бросилась к моему такси, но разочарованно остановилась, видя, что нет шофера. Поскольку кофе я уже выпил и допивал рюмочку, то поднялся и крикнул ей через улицу, что сейчас приду.

– Как выглядел ее спутник?

– Маленький, толстенький, очень хорошо одет, похож на иностранца. Лет сорока или пятидесяти – точнее не скажу, я не присматривался. Он повернулся к ней и стал что-то говорить на иностранном языке.

– На каком?

– Не знаю.

– Какой адрес она вам дала?

– Она очень взволнованно просила меня подъехать к Антверпенской площади и там притормозить. Я так и сделал. Затем она выглянула в окошко и велела на минутку остановиться. «Как только я скажу, – потребовала она, – тотчас трогайтесь с места». Потом женщина стала делать кому-то знаки. Я увидел, что к нам направляется толстая тетка с маленьким мальчиком. Дама открыла дверцу, втащила в такси малыша и бросила мне: «Езжайте!»

– А вам не показалось, что все это было похоже на похищение?

– Нет, поскольку она с той теткой разговаривала. Правда, она сказала всего несколько слов, но та тетка явно была довольна.

– Куда же вы отвезли женщину с ребенком?

– Сначала мы поехали к воротам Нейи, а потом она передумала и велела ехать на вокзал Сен-Лазар.

– И там она вышла?

– Нет, она неожиданно вышла на площади Святого Августина. Однако, не успев отъехать, я попал в затор, отчего и увидел случайно в зеркальце, что дама тут же остановила другое такси. Я заметил, что машина принадлежит компании «Юрбен», но номера не разглядел.

– А отчего вы хотели разглядеть номер?

– По привычке. Уж больно взволнованной выглядела эта дамочка. И, согласитесь, не так уж это нормально – сгонять меня к воротам Нейи, а потом выйти на площади

Святого Августина, да еще пересесть там в другую машину.

– По дороге она с ребенком разговаривала?

– Велела ему сидеть спокойно… А вознаграждение я получу?

– Возможно. Еще не знаю.

– Но я ведь потерял все утро!

Мегрэ молча протянул ему купюру, вышел вслед за ним из комнаты и отправился в кабинет начальника судебной полиции, где уже шло служебное совещание. За большим столом из красного дерева сидели все руководители отделов и спокойно обсуждали текущие дела.

– А что у вас, Мегрэ? Как подвигается дело Стевельса?

Судя по улыбкам, всеми собравшимися утренняя статья тоже была прочтена. А Мегрэ снова, дабы доставить окружающим удовольствие, принял озабоченный вид.

Часы показывали половину десятого. Внезапно зазвонил телефон. Начальник судебной полиции поднял трубку и тут же передал ее Мегрэ:

– Звонит Торранс из Конкарно. Хочет что-то вам сообщить.

Голос на другом конце провода звучал возбужденно:

– Это вы, шеф? Даму в белой шляпке не нашли? Сюда только что прибыли парижские газеты, и я прочитал статью. По описанию эта дамочка слишком уж похожа на одну особу, на чей след я тут вышел.

– Ну-ка, расскажи.

– Так как эта дура на почте ничего не помнит, я стал прочесывать гостиницы, меблированные комнаты, расспрашивать владельцев гаражей и служащих на вокзале.

– Знаю.

– Сейчас тут мертвый сезон, и поэтому большинство прибывающих в Конкарно – это окрестные жители, которые тут всем более или менее знакомы, а также коммивояжеры и…

– Короче!

Все разговоры в кабинете стихли.

– Я и подумал, что, если кто-то приехал из Парижа или откуда-нибудь еще, чтобы отправить телеграмму…

– Представь себе, я уже понял. Дальше!

– Так вот. В тот день, когда была послана телеграмма, в Конкарно появилась одна дамочка – в синем английском костюме и в белой шляпке. Она приехала четырехчасовым поездом, а телеграмма отправлена без четверти пять.

– Багаж у нее был?

– Нет. Слушайте дальше. Она в гостинице не останавливалась. Знаете отель «Желтая собака» в конце набережной? Там она ужинала, а потом до одиннадцати сидела в кафе. Уехала, стало быть, поездом в одиннадцать сорок.

– У тебя есть доказательства?

– Пока нет, еще не успел собрать. Но я уверен, что так оно и было, потому что, поужинав, она попросила расписание поездов и ушла из кафе ровно в одиннадцать.

– С кем-нибудь она там разговаривала?

– Только с официанткой. Она все время что-то читала, даже за едой.

– А что за книга у нее была, узнать не удалось?

– Нет. Официантка утверждает, что дама говорила с акцентом, но не может определить, с каким. Что мне теперь делать?

– Прежде всего сходи на почту.

– А потом?

– Позвонишь мне, а если меня не застанешь, то звони инспектору Люка и сразу возвращайся.

– Ясно, шеф. Вы тоже считаете, что это она?

Когда Мегрэ положил трубку, в его глазах блеснули веселые искорки.

– Кажется, мадам Мегрэ навела нас на верный след, – сказал он. – Если позволите, шеф, я пойду. Мне срочно нужно кое-что проверить.

В инспекторской комнате продолжал околачиваться встревоженный Лапуэнт.

– Ну-ка, малыш, поехали со мной!

Они уселись в один из стоявших на набережной таксомоторов. Лапуэнт еще полностью не успокоился, тем более что комиссар впервые брал его с собой.

– На площадь Бланш, угол улицы Лепик.

В эти утренние часы на Монмартре и особенно на улице Лепик негде было протолкнуться из-за машин зеленщиков, заваленных овощами и фруктами, пахнущими землей и весной.

Мегрэ углядел ресторанчик, где подавали комплексные обеды (там обычно питались таксисты), а на противоположной стороне улицы – гостиницу «Босежур», узкая входная дверь в которую затерялась между двумя лавочками – колбасной и бакалейной. Надпись над дверью сообщала: «Комнаты сдаются на месяц, на неделю и на день. Вода, центральное отопление. Умеренные цены». Коридор вел к застекленной двери, за которой начиналась лестница. Комнатка портье располагалась в бельэтаже, она была маленькая, узкая, с окнами, выходившими на улицу; ключи от номеров висели на специальной доске.

– Есть тут кто-нибудь? – крикнул Мегрэ.

Гостиничный воздух напоминал ему те отдаленные времена, когда он в возрасте Лапуэнта работал в службе гостиничного контроля и ему надлежало регулярно посещать заведения, подобные этому. Тут пахло одновременно потом и мокрым бельем, незастеленными кроватями и туалетами, а также разогретой на спиртовке едой.

Неопрятная рыжеволосая женщина перегнулась через перила:

– Что нужно?

Потом, поняв, что имеет дело с полицией, крикнула:

– Иду!

Прошло еще какое-то время, пока женщина ходила наверх, переставляла какие-то ведра и щетки и наконец спустилась, застегивая на ходу на необъятной груди пуговки блузки. Вблизи было заметно, что ее волосы у корней седые.

– Что нужно? – повторила она. – Меня проверяли только вчера. Все жильцы совершенно благонадежные. Впрочем, вы, кажется, не «гостиничники»?

Не отвечая на ее вопросы, Мегрэ описал (со слов таксиста) спутника дамы в белой шляпке.

– Этот человек вам знаком?

– Возможно, но я не уверена. Как его зовут?

– Именно это меня и интересует.

– Хотите посмотреть мой журнал?

– Скажите сначала, есть ли у вас постоялец похожей внешности.

– Пожалуй, только господин Левен.

– Кто это такой?

– Не знаю. Во всяком случае, человек приличный, он заплатил за неделю вперед.

– Он здесь еще?

– Нет, вчера уехал.

– Один?

– С ребенком, конечно.

– А дама?

– Вы имеете в виду няню?

– Секундочку. Давайте начнем с самого начала. Так мы сэкономим время.

– Вот-вот, у меня времени не так уж много. Что натворил этот господин Левен?

– Пожалуйста, отвечайте на мои вопросы. Когда он приехал?.

– Четыре дня назад. Можете проверить по журналу. Я сказала ему, что комнат свободных нет, и это была правда. Но он настаивал. Тогда я спросила, сколько времени он собирается прожить. И он ответил, что заплатит за неделю вперед.

– Куда же вы его поселили, если у вас не было свободных комнат?

Ответ Мегрэ знал заранее, но хотел услышать его из уст хозяйки. В таких гостиницах обычно держат свободными несколько номеров на втором этаже для парочек, заходящих на полчаса-час.

– У нас всегда есть «случайные» комнаты, – сказала она, употребив принятое выражение.

– Ребенок был с ним?

– В тот момент – нет. Он привел его примерно через час. Я спросила, как он собирается управляться с таким малышом, а он объяснил, что большую часть дня им будет заниматься няня, которую ребенок хорошо знает.

– Показал ли он вам паспорт либо удостоверение личности?

По правилам хозяйка должна была требовать предъявления этих документов, но, по-видимому, она этого не делала.

– Когда он заполнил карточку, я сразу поняла, что это порядочный человек. Неужели у меня будут из-за него неприятности?

– Не обязательно. Как была одета няня?

– В синий английский костюм.

– В белой шляпке?

– Да. Она приходила по утрам купать ребенка и потом уводила его.

– Что же делал господин Левен?

– Он не выходил из комнаты часов до одиннадцатидвенадцати. Думаю, что снова ложился спать. Затем уходил куда-то и целый день отсутствовал.

– А ребенок?

– Ребенка тоже не было. Няня приводила его лишь к семи часам вечера и укладывала спать. Потом ложилась, одетая, на кровать и ждала прихода господина Левена.

– В котором часу он возвращался?

– Не раньше часа ночи.

– И она уходила?

– Да.

– Вы не знаете, где она живет?

– Нет. Единственное, что я знаю (поскольку сама видела), это то, что каждый раз, выйдя отсюда, она брала такси.

– Состояла ли она в интимных отношениях с вашим жильцом?

– Вас интересует, спали ли они вместе? Наверняка сказать не могу, но по некоторым признакам предполагаю, что это случалось. Впрочем, они ведь имеют на это право, не правда ли?

– Какое гражданство господин Левен указал в карточке?

– Французское. Он сказал мне, что давно живет в нашей стране и принял французское подданство.

– Откуда же он приехал?

– Не помню. Кажется, из Бордо, но, возможно, я ошибаюсь. По вторникам ваши коллеги из службы гостиничного контроля забирают у меня карточки, а вчера как раз был вторник.

– Что тут происходило вчера в полдень?

– В полдень? Не знаю…

– А утром?

– Часов в десять, когдя няня с мальчиком уже ушли, к господину Левену явился какой-то человек.

– Кто такой?

– Я не выясняла его фамилию. Не очень хорошо одетый, малопривлекательный тип.

– Француз?

– Без сомнения. Я назвала ему номер комнаты.

– Раньше он не приходил?

– До него никто, кроме няни, не приходил.

– Выговор у него был южный?

– Да нет, скорее парижский. Такие, как он, останавливают вас на бульваре, желая всучить известного рода открытки или затащить сами знаете куда.

– Долго ли он пробыл тут?

– Господин Левен сразу ушел, а тот тип остался в номере.

– Господин Левен ушел с чемоданом?

– Откуда вы знаете? Я сама удивилась, что он забирает все свои вещи.

– А много ли их было?

– Четыре чемодана.

– Коричневых?

– Но ведь почти все чемоданы коричневые! Во всяком случае, они были добротные и по крайней мере два из них – кожаные…

– Что он вам сказал?

– Что должен, мол, срочно уехать, что уже сегодня вечером покинет Париж, но что уходит сейчас не насовсем, а вернется через полчасика за вещами ребенка.

– Когда же он возвратился?

– Пришел примерно через час – в сопровождении няни.

– А вас не удивило, что мальчика с ними не было?

– Откуда вам это известно?!

Хозяйка гостиницы забеспокоилась, сообразив, что речь идет, видимо, о важном деле и что полиция знает гораздо больше, чем это следует из задаваемых ей вопросов.

– Они довольно долго находились втроем в комнате и о чем-то громко говорили.

– Ссорились?

– Ну, во всяком случае, спорили.

– Говорили по-французски?

– Нет.

– Парижанин участвовал в разговоре?

– Иногда. Он вышел первым, и я его больше не видела. Потом ушли господин Левен и няня. Поскольку я сидела у выхода, он меня поблагодарил и сказал, что рассчитывает через несколько дней вернуться.

– И это вам не показалось странным?

– Когда в течение восемнадцати лет содержишь такую гостиницу, как эта, ничто уже странным не кажется!

– После их отъезда вы сами убирали комнату?

– Я пошла туда вместе со служанкой.

– И что вы там обнаружили?

– Повсюду валялись окурки. Он выкуривал больше двух пачек сигарет в день. Американских. Потом – множество газет. Он покупал почти все парижские издания.

– А иностранных газет не было?

– Нет, я специально обратила на это внимание.

– Значит, вас все-таки эти люди заинтересовали?

– Ну, видите ли, всегда хочется знать побольше…

– Что же еще вы обнаружили?

– Как обычно, всякий мусор: сломанную расческу, рваное белье…

– С инициалами?

– Нет, это было детское белье.

– Дорогое?

– Довольно дорогое. Во всяком случае, дороже, чем я привыкла видеть у своих постояльцев.

– Я еще к вам зайду.

– Зачем?

– Когда поразмыслите на досуге, наверняка вспомните какие-нибудь подробности, которые во время сегодняшней беседы еще не всплыли у вас в памяти. У вас ведь хорошие отношения с полицией? «Гостиничники» вас не беспокоят?

– Я вас поняла, господин комиссар, но больше я, право же, ничего не знаю.

– До свидания.

И вот Мегрэ с Лапуантом вновь оказались на залитой солнцем улице среди гомонящей толпы.

– Как насчет аперитива? – спросил комиссар.

– Я не пью.

– Оно и лучше. Ты поразмыслил уже о наших делах?

Молодой человек понял: речь идет вовсе не о том, что они только что узнали в гостинице.

– Да.

– Ну и что?

– Я поговорю с ней вечером.

– Думаешь, кто он?

– У меня есть приятель, работающий репортером как раз в той газете, где напечатана сегодняшняя статья. Но вчера я его не видел. И вообще, я никогда не рассказываю ему, что происходит на Набережной, и он поэтому подтрунивает надо мной.

– Твоя сестра знакома с ним?

– Да, но я не подозревал, что они встречаются. Если я напишу об этом отцу, он прикажет ей вернуться в Мелан.

– Как фамилия этого репортера?

– Бизар, Антуан Бизар. Родом он из Корреза и тоже живет в Париже один. Он на два года младше меня, но под некоторыми статьями уже даже ставят его подпись.

– Ты часто обедаешь с сестрой?

– Как когда. Если я свободен и нахожусь неподалеку от улицы Бак, то мы идем с ней в молочное кафе, что рядом с ее издательством.

– Сходи туда сегодня и расскажи ей все, что мы только что узнали.

– Разве это необходимо?

– Да.

– А если она снова все ему передаст?

– Безусловно, передаст.

– Вы этого и хотите?

– Иди, иди. Но веди себя естественно, чтобы она не догадалась, будто ты что-то заподозрил.

– Все же я не могу позволить ей встречаться с молодым человеком. Отец велел мне…

– Иди, иди.

Мегрэ не мог отказать себе в удовольствии спуститься пешком по улице Нотр-Дам-де-Лоретт. На Монмартре он заглянул в пивную, быстро выпил кружку пива, вышел тут же на улицу и взял такси.

– На набережную Орфевр.

Затем передумал и постучал по стеклу:

– Сначала на улицу Тюренна.

Он увидел наглухо закрытую дверь переплетной мастерской. Должно быть, Фернанда сейчас, как и каждое утро, ехала со своими судками по направлению к тюрьме Сантэ.

– Остановитесь на секунду.

Жанвье сидел в кафе «Великий Тюренн» и, заметив комиссара, подмигнул ему. Интересно, какое задание он получил на сей раз от Люка? Жанвье беседовал с сапожником и с двумя штукатурами в белых робах. Их рюмки были наполнены (это было видно издалека) молочного цвета перно.

– Поверните налево. Поедем через площадь Вогезов и улицу Бираг.

Такси проехало таким образом перед кафе «Табак Вогезов», где за маленьким круглым столиком у окна восседал в гордом одиночестве Альфонси. Комиссар еще раз попросил таксиста остановиться.

– Выключить счетчик?

– Подождите меня немного.

Комиссар пошел, однако, не в кафе «Табак Вогезов», а к «Великому Тюренну», чтобы сказать пару слов Жанвье.

– В «Табаке» сидит один Альфонси. Были ли там с утра репортеры?

– Двое или трое.

– Ты их знаешь?

– Не всех.

– Ты еще долго будешь здесь занят?

– Ничего особенно серьезного у меня здесь нет. Если имеется какое-то другое поручение, я свободен. Мне хотелось бы еще только поговорить с сапожником.

Они отошли подальше от собеседников Жанвье и переговаривались почти шепотом.

– Я прочел эту статью, и мне пришла в голову одна мысль. Миляга сапожник, конечно, говорит много. Он стремится стать известным, отчего вполне способен при случае и приврать. К тому же он знает: всякий раз, как он приходит ко мне с новым сообщением, его поджидает очередная рюмочка. Но так как живет сапожник прямо напротив Стевельса и тоже целый день работает у окна, я поинтересовался, приходили ли когда-нибудь к переплетчику женщины.

– Ну и что же он ответил?

– Говорит, что редко. Он припоминает богатую пожилую даму, приезжавшую в лимузине. Но книги заносил в мастерскую шофер, одетый в ливрею. А месяц назад у Стевельса побывала очень элегантная дамочка в норковой шубке. Вот теперь слушайте! Я стал выяснять, была ли она здесь только один раз или приходила когда-нибудь еще. Тут-то сапожник и вспомнил, что недели две назад эта дамочка посетила Стевельса снова и на ней были синий английский костюм и белая шляпка. Он припоминает, что в тот день на улице было тепло и он читал в газете статью о каштанах на бульваре Сен-Жермен.

– Ну, статью найти несложно.

– Я тоже так думаю.

– Значит, она заходила в мастерскую?

– Нет. Но я этому сапожнику не очень-то верю. Ведь он наверняка тоже прочел статью и теперь, вполне возможно, выдумывает, чтобы наш интерес к нему не пропал. Так что мне делать, господин комиссар?

– Не спускай глаз с Альфонси. Наблюдай за ним целый день. Составишь список людей, с которыми он будет разговаривать.

– Стараться, чтобы Альфонси не заметил слежки?

– Пусть себе замечает, это неважно.

– А если он со мной заговорит?

– Ответишь ему.

Когда Мегрэ вышел из кафе, его долго еще сопровождал запах перно. Прибыв на набережную Орфевр, он застал Люка за обедом, состоявшим из бутербродов. На столе стояли две кружки пива, и комиссар безо всякого стеснения взял одну себе.

– Только что звонил Торранс. На почте служащая вроде бы припоминает клиентку в белой шляпке, но не может подтвердить, что именно она послала ту телеграмму. У Торранса создалось впечатление, что, даже если бы служащая была уверена в этом, все равно она ни за что не призналась бы.

– Торранс возвращается?

– Да, ночью уже будет в Париже.

– Позвони, пожалуйста, в компанию «Юрбен». Нужно найти еще одного таксиста, а может быть, и двух.

Интересно, неужели госпожа Мегрэ и сегодня, отправляясь к зубному врачу, вышла из дому загодя, чтобы посидеть немного на скамеечке в Антверпенском сквере?

Мегрэ не поехал на этот раз обедать домой на бульвар Ришар-Ленуар. Соблазнившись бутербродами Люка, он заказал себе такие же в пивной «Дофин».

По обыкновению, это был хороший признак.