Текст книги "История третья. Так не бывает (СИ)"
Автор книги: Женя Сергеева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 20 страниц)
И кто кого наказывал, не знал он, не знала и я. Я даже не понимала какой смысл в этих месяцах? Как я жила без него, без них?
Все остальные, да простит меня Борис, временные безликие подделки. Они не заменят ни сложного вкуса, ни любимого аромата, ни бескрайних, сметающих все разумные доводы, эмоций.
– Прости меня… Я думал, ты не захочешь меня видеть… – Теплые губы порхали по лицу, соприкасаясь с ним то тут, то там. Горячие руки с такой силой прижимали к себе, шаря уже под пальто по спине, что причиняли легкую боль в ребрах. – Если бы ты так открыто не обозвала трусом, еще долго бы маялся. Я и правда трус. Понимая, что виноват, не знал, как смогу посмотреть в глаза. Думал, что ты меня и забыла. Но это “трус”. Столько боли и тоски. Я такой идиот. Увидев торжествующего Бориса у твоей двери… Просто сорвался. Понял, что не отдам. Никому.
Всю дорогу к квартире мы держались за руки. Практически не смотрели друг на друга, но сплетенные пальцы, как нерушимый мостик, – соединяли не только руки. Мне казалось, что через них проходит поток любви, от моего сердца, к его – и обратно. Желание соединилось с нежностью, с пониманием, что мы прошли ту самую точку невозврата. Прошли мимо нее. Дальше. Дальше мы можем быть только вместе, даже, если в разных городах и странах.
Больше не осталось места сомнениям, неловкости, страхам, комплексам.
Первый поцелуй, если не считать привокзального, случился в квартире, когда мы оба уже сняли одежду и изучали друг друга с метрового расстояния. Словно увидели впервые. Да, наверное, так оно и было.
Впервые открытыми.
Полные счастья серые глаза напротив и я, излучающая такую же непоколебимую уверенность в завтрашнем дне.
Большие немного шершавые ладони прошлись по моим обнаженным плечам, пробуя их на ощупь. Они чувствовались обжигающе-горячими в сравнении с моей прохладной кожей.
Первый наш раз – сумбурный, в чем-то бестолковый. Попытка то ли задержать, то ли привязать. Тогда именно так казалось правильным. Казалось правильным обоим.
И только теперь, только сейчас мы оказались готовы к близости, что дарит полное растворение друг в друге. Мой страх в собственной ущербности испарился, словно его и не было. Пришло понимание, что бы мы не делали друг с другом в постели, если это приносит удовольствие и делает нас еще чуть ближе, то так и должно.
Секс – та область отношений, где не может быть запретов, чужих суждений и ложного стыда. Все, что навязано извне – лишнее, все, что нас не устраивает – ненужное. Чужое.
Тим основательно подошел к вопросу изучения моей отзывчивости на ту или иную ласку. Он пробовал на вкус каждый сантиметр кожи, до которого дотягивался, тут же заменяя язык губами или пальцами.
Смена нежной влаги на мягкость губ и шероховатость подушечек пальцев вызывала томление и нетерпеливое ожидание большего. Тим не был экспертом в знании женского тела, он действовал интуитивно. Ведомый собственными чувствами, желаниями и ощущениями, он превращался в великолепного, изобретательного любовника.
Я не любила психологического и физического принуждения, только намек на них вызывал отвращение и полностью гасил все чувственные порывы, отталкивая.
И как бы Тим не был возбужден, он терпеливо играл по моим правилам. Действуя мягко, не подчиняя, а договариваясь, ведя диалог тела с телом, при помощи прикосновений поверхности кожи.
Пока его губы и язык ласкали плечи, ключицы, спускаясь к груди, пальцы пробежались по спине и погладили ягодицы, не сжимая, не впиваясь, не шлепая пошло. Именно погладили, описали окружность и самыми кончиками пальцев развели в стороны, продвигаясь глубже к нежным местам, заставляя одновременно тревожно напрягаться и желать продолжения. Так стыдно и так интригующе. Решится – не решится, продолжит – не продолжит?
Не выдержав сводящего тело напряжения ожидания, развернулась к мужчине спиной, прижимаясь, стараясь потереться, дать понять чего именно хочу я. Без слов. Угадайка – не выход для взрослых людей, умеющих вести диалог. Но сейчас именно эта игра захватила и его, и меня.
Чуть подрагивающие ладони приподняли грудь, словно взвешивая, большими пальцами очертили ареолы сосков и, едва прикоснувшись к напряженным вершинкам, опустились ниже, на живот. Правая рука ушла еще ниже, накрыв промежность и замерла. Он прижимал к себе, лаская языком затылок и больше ничего не делая. А я от этого “ничего не делания” закипала, как чайник.
Нетерпеливый стон. Прогиб в пояснице заставил мужчину немного отодвинуться.
– Ты такая нетерпеливая… – Он там еще и улыбается?!
– Тим, твою мать…
Мужчина сжал руку на промежности, захватывая между двумя пальцами клитор. От неожиданно острых ощущений вскрикнула и двинула бедрами навстречу руке.
– Можешь опуститься на колени и локти? – То ли спросил, то ли попросил. Я, не сомневаясь совершенно, приняла позу, о которой он просил. Несколько секунд ничего не происходило.
– Прогнись сильнее…
Сначала я ощутила губы у самого входа, затем в меня проник язык. Не просто лизнул и пропал, считая задачу выполненной. А проник, оглаживая стенки влагалища около входа, давя на них и вращаясь, как заведенный.
– Ти-и-им… Еще..
Язык все двигался и двигался, я же замерла, боясь даже шевельнуться, чтобы почувствовать все. Все, что могла подарить откровенная ласка. Зубами вцепившись в собственную руку, глухо стонала, то ли его имя, то ли материлась от острых ощущений.
Не выдержала первой, резко отодвинувшись и толкая Тима на спину, села сверху на него, впиваясь в пряные от моей смазки губы поцелуем. Страсть, спрятавшаяся за нежностью вырвалась на свободу. Одной рукой вцепилась в волосы Тима, чтобы он не смог отстраниться. Второй рукой обхватила его вздыбленный член, заново изучая все выпуклости, дивясь нежности кожицы наверху и размерам. Последнему особенно. Я не могла обхватить его пальцами руки.
Тим с трудом, но оторвался от моих губ:
– Ты опять спешишь… – Тяжело дыша, попытался немного остудить, но вызвал только нетерпеливый возглас.
– Я так тебя хочу, просто крышу сносит. Хочу вас всех, сразу. – И сама опешила от того, что сказала. Я ни разу до этого не думала о том, что можно спать сразу со всеми тремя. Наши отношения такое развитие событий подразумевали, но никогда серьезно не относилась к возможным вариантам интима. И, наверное, была бы невероятно смущена, если бы кто-то из них предложит совместный секс.
Тим рассмеялся.
– Наконец-то… – Тихо произнес он, – Саша обрадуется.
– Только Саша? – Поинтересовалась, продолжая покрывать его шею влажными поцелуями-укусами и одновременно водить ладонью по члену.
– Да. – С надрывом выдохнул Тим. – Глеб предпочитает быть с женщиной один на один. Особенно с тобой. Похоже, ты нашла его слабое место и больше никому он его показывать не собирается… – Ох, Лена… – Тим ткнулся членом в ладонь – Мы отвлеклись…
– Пойдем… – Поднявшись потянула Тима за собой. Но он не спешил на этот раз за мной, притянув к себе поцеловал с щемящей нежностью, заставив мысленно и душевно растекаться карамелью вокруг его жесткого тела.
– Куда? – Уточнил он, практически не отрывая своих губ от моего рта.
– К дивану, хочу быть сверху, но чтобы ты сидел удобно… – Прикасаться к обнаженному Тиму оказалось невероятно приятно, не смотря на обилие шрамов и шрамиков. Зацепив очередной пальцами, оторвалась от губ мужчины, – такое ощущение, что на тебе и живого места нет.
– Есть, и ты за него как раз держишься… – Со смешком парировал Тим, не давая мне скатиться в жалость, но вызвав ответный короткий смешок.
На диване и правда оказалось удобнее, жесткие бедра Тима плотно зафиксированы моими ногами. Такое подобие управления процессом и возбуждало, и … Еще раз возбуждало.
Два пальца правой руки мужчины медленно двигались во мне, о-очень медленно, снова распаляя. Меня бесконечно удивляло отсутствие бешенной энергетики, свойственной долгому воздержанию или разлуке.
Желание…
Бесконечное, томное, разливающееся сладким напряжением по мышцам. Оно заставляло выгибать спину под движение обжигающей ладони, стонать, прижав кончиками зубов нижнюю губу, рвано дышать, ощущая сухие губы и тут же контрастом влажный язык на шее. Раздвигать бедра еще, еще больше, желая то, что пока что в свое владение получали только руки.
– Тим… – Стараясь увернуться от пальцев, – Тим. пожалуйста…
Он ответил с таким же прерывистым вдохом, блестя в темноте глазами. Губы его тоже блестели, лицо казалось совсем бледным на фоне темных волос.
– Куда же ты так спешишь… – Он нагнулся и накрыл губами соскок, прикасаясь к нему, с такой осторожностью, словно он хрустальный. – Мне так нравится к тебе прикасаться, что хочется растянуть удовольствие как можно дольше.
Понимая, что Тим намерен осуществить свое желание, я приподнялась, захватив его член рукой и направляя в себя.
Тим хрипло застонал, откинув голову. Острый кадык нервно дернулся от судорожного сглатывания.
– Ты такая горячая… И узкая… Я не продержусь долго… – Чуть растерянно прошептал мужчина, пока я плавными толчками насаживалась на всю его прекрасно-твердую длину.
– Ничего, я потерплю… – Тихо прошептала, подбадривая и начиная медленно двигаться.
Тим вдруг хищно оскалился и выдал:
– Спорим, ты кончишь вместе со мной?
– На что? – Я лениво прикрыла глаза, продолжая двигаться вверх-вниз. Разговор продолжала скорее по инерции, уже практически не соображая о чем мы вообще говорим.
– Как насчет блинчиков на завтрак? – Растянул губы в проказливой улыбке Тим.
А я на миг замерла, застыв на его лице взглядом. Как он может быть таким некрасивым и одновременно одним из самых прекрасных мужчин?
Тим поймал мой взгляд и изогнул бровь в немом вопросе. Затем поднял руку, с пальцами источавшими едва уловимый мускусный аромат. Чутко прикасаясь к коже лица, провел по щеке и губам.
– Я тоже люблю тебя. – Произнес с нежностью.
И не успела я осознать, что он сказал, а – главное – как понял, Тим резко поднял и опять опустил, выбивая из меня весь воздух.
Глубокие, жесткие толчки с нажимом. Один, второй, третий… Дальше я потерялась в самой себе и в своих ощущениях.
– Ты помнишь? Со мной… – Шептал в ухо соблазнительно-бархатный голос, обжигая теплым рваным дыханием.
Тим подался вперед, прижимая одной рукой к себе, практически вдавливая в плоский жесткий живот, второй погладил попку и, не проникая, стал массировать тугой вход.
Это оказалось приятно… Но руки сами уже вцепились в волосы мужчины на затылке и потянули вниз. Я услышала шипение, короткий стон и смех.
– Будешь сопротивляться до последнего? – Он улыбался, а в глазах плескалось страстное безумие. Палец проник глубже, заставив прогнуться в пояснице, облегчая проникновение. Взгляд же не отрывался от лица мужчины, я все больше и больше запрокидывала его голову. Тиму было неудобно, кадык дергался, движения стали еще резче, палец двигался одновременно с членом, но не вперед – назад, а в стороны.
– Тим, еще… Пожалуйста, – я уже сходила с ума от напряжения и зашкаливающего удовольствия. – Еще, еще немного… Да… Вот так… – Стонала в уголок его губ.
Сильное одновременное давление внутри и…
Нет. Мир не взорвался. И я осталась на месте.
Только тело выгнулось под невозможным углом, содрогаясь с такой силой, что сильная рука едва удерживала.
Мужчина рычал, срываясь на стоны и тихий неразборчивый шепот, а я кричала, беззвучно кричала широко открытым ртом, так и не выпустив его волосы из захвата.
Тим пульсировал и насаживал на себя до упора, стараясь кончить как можно глубже.
Это было удивительно. Нереально. Волшебно.
Немного приходя в себя, опустила голову мужчине на плечо, чуть прикусив шею. Тим сильно вздрогнул.
– Ты смотри, продолжим, толком еще не кончив..
Я хихикнула.
– Лен, кажется, ты мне скальп почти сняла… – Тим, поморщившись, прикоснулся рукой к волосам на затылке.
– Прости, – повинилась, уткнувшись носом в его шею.
Мужчина тихо рассмеялся:
– Можно подумать ты и правда раскаиваешься. Как ты все-таки не любишь прогибаться под партнера…
– Это плохо? – Задумчиво поинтересовалась, поглаживая его по руке.
– Для меня это непривычно… Но нет. Не плохо. Будем договариваться. – Позитивно заявил Тим и пошевелился, поднимая нас обоих над диваном, чуть покачнулся, от чего я пискнула и постаралась покрепче обвить его конечностями.
– Извини, ноги немного затекли. – С этими словами он понес меня в ванную и только там снял с себя.
Мы долго мыли друг друга, целуясь и лаская, словно в самом начале отношений. Хотелось проникнуть под его кожу, слиться полностью…
– О чем таком хорошем думаешь?
– О тебе, – я улыбнулась. – Люблю тебя.
– А я тебя опять хочу, – Тим развернул к себе спиной, демонстрируя размер желания, начинавшее снова оживать.
– Тьфу ты, ну что за человек, я ему о любви, а он о плотском, – откинулась назад, одну руку заводя за спину и щекоча пальцами мошонку.
– А еще я есть хочу – Тим потянулся за полотенцами и закутал сначала меня, потом закутался сам.
Пришлось идти на кухню, не оставлять же мужчину голодным.
– Что на завтра планируешь? – Поинтересовался где-то между первым и вторым.
– Надо Бориса навестить и, наверное, как-то твой досуг продумать. Мне ведь на работу, не будешь же в четырех стенах сидеть?
– Не буду, мне с Борисом надо дела было бы порешать. Жаль, что с ним так получилось.
– Сюрпризы – это зло. – Рассмеялась я. Тим выглядел забавно-раздосадованным, хоть Борису я искренне сочувствовала.
– А ты красиво смеешься и вообще красивая… – Сытый мужчина – добрый мужчина. Мы опять потянулись друг к другу.
Всю ночь нас качало на чувственных качелях, неторопливые ласки сменялись жесткими и требовательными. Резкие животные бездумные движения перетекали в выверенные толчки. Мы растворялись друг в друге. Ночь принадлежала только нам двоим.
Все вопросы по обоюдному молчаливому согласию отодвинули на завтра.
А вопросов накопилось неимоверно много.
Глава 33. Встреча и ее последствия
– Привет. – Я улыбнулась, входя в палату. Борис, до этого изучавший потолок, приподнялся на кровати и улыбнулся, показывая всем своим видом, как он рад меня видеть. Но стоило появиться за моей спиной Тиму, как блондин напрягся и скривился, откидываясь на подушки.
– Все-таки помирились… – Протянул, даже не скрывая своего разочарования.
Я пожала плечами, поворачиваясь и выкладывая на прикроватную тумбу фрукты, но краем глаза все-таки успела заметить, как Тим весьма противно улыбаясь, показал Борису весьма популярную комбинацию со средним пальцем.
Детский сад на выгуле…
В ответ Борис подтащил меня за талию к кровати и уткнулся лбом в живот, сопровождая действия словами:
– Так голова болит, погладь, а?
И с таким страдальческим голосом.
– Может медсестру позвать? Пусть витаминчики проколет… Задница от головы и отвлечет. – Пробурчал Тим, подходя к кровати поближе.
– Так, я смотрю, Борис, тебе гораздо легче. Оставляю вас тогда, поговорите. Только без драк. – Потом обратилась к Борису, все-таки погладив его по голове, словно ребенка, – зайду еще после работы.
Затем чмокнула Тима в губы, от чего он опять разулыбался. наверняка, если бы не мое присутствие, заставлявшее держать марку, он опять повторил бы жесть в сторону Бориса… А то и показал язык.
Кто там говорил про взрослых состоявшихся мужчин?
День пролетел не только в работе, но и в воспоминаниях о ночи. Особенно о ней не давало забыть весьма сонное состояние. С которым не смогло бороться даже кофе.
Я вся рвалась в вечер, к Тиму. Хотелось до писка: обнять, завернуться в его запах из смеси пота, аромата кожи, дезодоранта и туалетной воды. Чувствовать его мышцы под ладонями, слышать его голос, его смех. Видеть в глазах нежность и отвечать на нее всем своим существом.
Я хотела за эту неделю получить то, что недобрала за все время пребывания в Германии.
Квартира встретила привычной тишиной и, если бы не тяжелая мужская обувь в прихожей и куртка на вешалке, можно было бы подумать, что в квартире никого нет.
Тим обнаружился у у окна на кухне, он пил, как ни странно для этого времени суток, кофе и мерно постукивал очередной зажигалкой по столу.
Когда я зашла и включила свет, он вздрогнул и перевел затуманенный мыслями взгляд на меня.
– Что-то случилось? – Вопрос вырвался сам собой вместо приветствия.
– Нет. Ничего, иди ко мне… – Тим усадил к себе на колени и уткнулся носом в шею. – Руки совсем холодные, опять перчатки забыла?
– Опять… – Согласилась со вздохом. – Так все-таки?
– Все хорошо, Лен. Поговорил с Борисом. Ты не против, если я сюда перееду… Жить?
Голос предательски дрогнул от обуявших чувств:
– Н-не против! А как же Глеб с Сашей?
– Буду наведываться раз в несколько месяцев. – Тим пожал плечами, словно говоря “взрослые мальчики, что с ними будет?”
– И когда ты переедешь?
– Как разберусь с делами, где-то через полгода…
– О! – Сказать, что я огорчилась – не сказать ничего.
– Долго? Раньше никак не получится, извини… – Тим все еще говорил, а рука его поднималась от колена выше по бедру, заставляя подаваться вперед.
– Ты ключи от квартиры где взял? я думала, ко мне зайдешь, – Выдохнула ему в ухо, одновременно раскрываясь для откровенной ласки.
– Борис дал запасные. – Жарко ответил Тим, стягивая второй рукой с меня блузку.
– Я и не знала, что у него есть запасные…
Дальше нам уже стало не до Бориса.
Неделя пролетела чересчур стремительно.
Стоя на вокзале и смотря вслед уходящему автобусу, я чувствовала себя самым обделенным человеком на свете. Слишком мало времени, львиную часть которого съела работа, оказалось в этих почти семи днях.
Сегодня Тим улетит из страны, когда вернется – не знал даже он сам.
Остаются только мессенджеры…
– Не раскисай, – дружеский тычок в плечо чуть не свалил в раскисшую от растаявшего снега клумбу.
– Тебе легко говорить… – Я совершенно неприлично вытерла слезы со щек тыльной стороной руки.
– Да уж, легко… – Хмыкнул Борис своим мыслям. – ну что, куда рванем?
Блондин потер руки, словно в предвкушении.
– Я – на работу, ты – домой, в кровать. У тебя еще две недели постельного режима, и никакой порнухи…
– Ты с ума сошла! Как это без порно? – Искренне возмутился Борис.
– А вот так, напрягаться нельзя. Ни телевизора, ни книг, ни компа, ни телефона.
– Да ты вообще тиран и деспот. Я же с ума сойду от скуки!
– А ты в доме убери, радио послушай. или аудиокнигу. Поспи, в конце концов, раз возможность такая предоставилась. – Ответила я, уже направляясь к стоянке такси.
– В доме, говоришь, убери? – Чему-то ухмыльнулся Борис.
– Да-да, чистота-залог здоровья и все такое… Ты ж врач, чего тебе прописные истины озвучивать?
– До вечера, Лена. – Борис извернулся и чмокнул в щеку. Увернуться не успела.
– До вечера? – Я очень удивилась, смотря ему вслед. – При чем тут вечер?
***
Сегодня с работы буквально приползла. И не потому что ее оказалось слишком много или что-то вышло за привычные рамки. Хотя, да, вышло. Сегодня уехал Тим. Уехал Тим. Тим уехал. У-е-хал.
Эта мысль не отпускала, то и дело царапая когтями по сердцу. Тоскливое состояние только усугубилось к вечеру. Ноги отказывались идти в квартиру, где за неделю все им пропахло. Увидеть вторую зубную щетку, не свою, в стакане, гель для душа, не дай бог, забытые вещи или неубранную грязную посуду, равносильно затяжной истерике. Как я буду спать, вообще не представляла.
Естественно, постельное никто не менял утром. Вся кровать пропахла нами. Да и стаскивать по приходу наволочки, простынь и пододеяльники даже не собиралась. Я еще немного помучаюсь, но буду вдыхать этот аромат еще и еще, пока он не выветрится окончательно, не скроется другими ароматами.
Собственно, именно из-за чувств, что бурлили во мне, домой не то, что не спешила, а делала все возможное, чтобы попасть туда как можно позже.
Заехала к Борису, но его почему-то не оказалось дома. Звонить, спрашивать где он, не стала. В конце-концов он взрослый мужчина, не хочет беречь здоровье сам – свои мозги не вставишь.
Но без него оказалось еще тоскливее. Я эгоистично хотела забыться им, отвлечься. Оказывается, уже привыкла к его постоянному присутствия. Привычка – не увлечение, и тем более не любовь, но не большинство ли семей этого мира живут по этой самой привычке? Печальные размышления привели к выводу: Борис все-таки добился своего, он стал неотъемлемой частью моей жизни. Вот только стало ли ему от этого легче? Лично я не хотела бы так жить, в ожидании, практически без надежды.
Как ни пыталась я оттянуть момент возвращения в пустую квартиру, но все равно рано или поздно поворачивала ключ в замке, морально настраиваясь на неизбежность.
Вопреки всем ожиданиям, квартира встретила не пыльной тишиной, а ароматами выпечки и светом.
На звук закрывающейся двери кто-то на кухне отреагировал грохотом посуды и поспешными шагами.
– Ты где была? – Рык, достойный ревнивого мужа.
– Гуляла, – скинула сапоги и занялась пальто, – а ты что тут делаешь? Кажется, в гости не приглашала.
– Домас кучно, – Борис с задумчивым видом покрутил в руке кухонное полотенце, – решил разнообразить быт.
– Странный ты, Борис. Впервые вижу, чтобы кто-то из мужчин добровольно занимался уборкой и готовил… Пирог? – Произнесла, потянув носом.
– Картошка с курицей… – Очень серьезно подтвердил Борис.
– Веди! Есть хочу до тошноты! – Именно с этими словами я обернулась к мужчине. И замерла. На лице Бориса застыла гримаса то ли боли, то ли недоверия. Возможно, эти эмоции просто смешались. В глазах же – нежность. И я поплыла. Собственное эмоционально-нестабильное состояние наложилось на проявленную заботу. Как бы там ни было, Борис, изначально даже не пытавшийся наладить со мной отношения, потом показал себя образцовым… Вот только кем? Я затруднялась ответить на этот вопрос. Другом он быть не мог, с учетом его чувств. Моим мужчиной тоже. Любовником – тем более. По-моему такого слова и не существует.
Не выдержав, подошла и обняла мужчину, удобно устроив ухо на его груди.
Он обнял в ответ.
Так и стояли. Не нарушая тишину лишними словами и признаниями. Я была ему благодарна за все. Очень благодарна. Но не могла ответить ничем, кроме признательности. И он принимал. Злясь, огорчаясь, отчаиваясь, раздражаясь, сопротивлялся. Сопротивлялся моему равнодушию, стараясь привязать. Принимал мою любовь к другим мужчинам. Я не видела нашего будущего. Но, возможно, его видел он?
***
За окном поезда мелькали деревья, подстанции, небольшие деревушки. Дорога заняла сутки и за эти сутки я уже не только успела тридцать три раза отчаяться, убеждая, что обманываю саму себя и столько же раз надежда на лучшее согревала ледяные от волнения внутренности. Конечно же физически они не были ледяными, в конце концов, я не труп, но ощущения складывались именно такие.
За окнами же во всю бушевала… нет, не весна. Она уже благополучно завершилась, как и лето, и осень. Декабрь в российской глубинке – вот что бушевало за окном. Снег, мороз и немного солнца, что по прихоти ветра, гоняющего облака, иногда появлялось из-за серого марева.
Погода полностью соответствовала и настроению, и общему состоянию.
О встрече, на которую я ехала, каким-то волшебным образом договорился Тим.
С того самого приезда в марте он так больше и не появлялся, по коротким и довольно редким разговорам в месседжере я узнала, что он полностью продал свой бизнес и потихоньку переводил активы Борису, чтобы открыть дело уже в Германии. Борис же метался в поисках нужного помещения и одновременно совмещал свою основную работу с оформлением части документов.
Судя по оговоркам, Глеб тоже постепенно передавал “дела” Демону. И только Саша о каких-то подозрительных движениях в работе не сообщал.
И, да, ехала я к ним, в небольшой поселок на границе с Финляндией, не так далеко от Питера, как мне хотелось бы. Но и на этот вариант “начальство” Глеба и Саши дало согласие с большим трудом. Сложно представить на какие ухищрения пришлось идти Змею, чтобы обо всем договориться.
Напротив меня сидел Борис, который, подписывая мне отгул, завил, что одну никуда не пустит. Можно подумать, без него за мной и присмотреть уже некому. Тем более, я не совсем представляла как остальные отреагируют на наши с ним непонятные отношения. За последние пол года, с того самого отъезда Тима, мы стали друг для друга гораздо больше, чем друзья. Но в горизонтальную плоскость отношения так и не перешли. Меня вполне устраивала забота, которой окружал Борис, то тепло, что возникало в груди, когда я наблюдала за ним на прогулках или дома. Он иногда даже ночевать оставался в своей квартире, то есть в той квартире, что я у него снимала. Но что-то большее, чем целомудренные поцелуи в щеку или лоб или не менее невинные прикосновения, Борис себе не позволял.
Я подозревала, что сексуальное напряжение он сбрасывал где-то еще, и совершенно не обижалась. Но ревность нет-нет, но впивалась в сердце своими когтистыми лапками, с каждым днем все глубже и глубже. Быв перед собой честной, уже давно признала, что постепенно увлеклась блондином. Но лгала ему и всем вокруг, по-прежнему держа его во френдзоне. Признаться – это одно, а что со всем этим делать дальше – не представляла. Окончательно повисла на обрывках собственных чувств, как сломанная кукла. И дергать кому-то за них уже не получится, но и управлять ими сама так и не научилась.
Как та собака на сене. Хотелось всего и сразу.
– Волнуешься? – Теплая рука накрыла холодные пальцы и внутреннее напряжение сразу же стало отпускать.
– Очень. Я их так давно не видела. Иногда кажется, что и зря Тим все затеял, а потом… снова хочется увидеть. Я так соскучилась.
– Все будет хорошо, вот увидишь. – Борис послал мне ободряющую улыбку. А я почувствовала себя невероятно гадко. Мужчина только и делал, что пытался обеспечить мне приятную, комфортную жизнь. И сейчас, он до последнего будет бороться с собой, чтобы не проскользнула и нотка ревности или недовольства. А чем ему отплатила я?
– Боря… – Попросила на грани слышимости. – Поцелуй меня.
Мужчина напрягся, гримаса не поддающаяся определению, застыла на лице.
– Давай не будем поддаваться моменту. – Наконец хрипло произнес он, отворачиваясь к окну, но так и не выпуская мои пальцы из своей ладони.
От осознания того, что я сделала только хуже, плечи опустились и настроение испортилось окончательно.
На небольшом забытом благами цивилизации перроне нас встречали двое в гражданском, но выправка и цепкие, изучающие взгляды выдавали мужчин с головой. Нас усадили в служебный автомобиль и после непродолжительной поездки по заснеженным улицам, мы остановились около небольшого двухэтажного домика. Здание ничем не выделялось на фоне окружающих строений. Обычный поселок из “новых”. Аккуратные улочки, практически одинаковые участки и только дома отличались формой и размером. Но все говорили об определенном достатке своих владельцев.
Нас встречали сразу же во дворе, все трое и еще двое в гражданском.
– Ну, привет… – Сказал Глеб, наконец, соизволив оторваться от моих губ, и тут же передавая в руки Саши. Вернее, пересаживая на его колени.
Снова поцелуй, на этот раз более искушенный, с привкусом шоколада и цитрусов.
Не успела сделать вздох, как мои губы накрыли сухие, пухлые губы, Тим прижал к себе и уже не отпускал до самого крыльца, прижимая к своему боку одной рукой и улыбаясь непривычно-радостной улыбкой.
Когда Тим, наконец, выпустил, я не успела даже ногу поднять на первую ступень.
– А теперь самое время. – И еще одни, непривычно-нежные губы оказались у моего рта, запечатлев почти невинный поцелуй, который обжег почти как раскаленное клеймо.
Тишиной замерло все вокруг. Даже люди в гражданском, несколько опешили, впрочем, это не мешало им сканировать взглядом окружающее пространство.
Я растерянно посмотрела на Бориса, он же насмешливо улыбался, и эта насмешка предназначалась отнюдь не мне. Все еще не выпуская из объятий, он смотрел поверх меня, взглядом всем давая понять, что он имеет право.
– Так и знал, что этим все закончится… – Зло сплюнул Глеб. – Хоть не беременна?
Уловив отрицательное движение головой, он рванул за руку и закинул к себе на плечо, не обращая внимание на возмущенные вопли и град мелких ударов, обрушившихся на его пятую точку.
Отплевываясь от волос, вскинула голову и заметила хмурое лицо Тима, несколько недоверчивое – Саши и все еще улыбающегося Бориса.
– Ты! Еще раз такое сделаешь! – Моему гневу не было предела.
– И что? – Глеб стоял передо мной, засунув руки в карманы джинсов и нагловато ухмыляясь.
Я подошла поближе и в выдохнула в наглую ухмылку:
– Накажу.
И затем уже я наблюдала с удовлетворением, как расширились от возбуждения его зрачки.
– Хватит в гляделки играть, там стол уже накрыли, предлагаю выпить и закусить. Ну, и поговорить, само собой. – Послышался голос Тима.
В довольно просторной гостиной и в самом деле оказался стол с закусками и несколько бутылок с вином.
Я оглянулась, в комнате оказались только мы впятером, все “гражданские” куда-то исчезли, предоставив домик в наше полное распоряжение.
Рассматривая мужчин, собравшихся за столом, улыбалась. Вечер, не смотря на выходку Бориса, прошел весело и спокойно. Немного горечи добавляло осознание, что это всего лишь до завтра. Всего лишь сутки нам дали.
Я старалась рассмотреть и запомнить каждого.
Вот Саша, показывает, что он теперь может довольно свободно передвигаться на костылях. Он не пил, как и Глеб, им запрещено. Я искренне радовалась его успехам. Он много рассказывал о программах тренировок, счастливо смеясь над случавшимися неудачами и доверительно сообщая, что руководитель проекта – милый старикан, с которым они быстро нашли общий язык. Среди испытуемых не только Саша, их пятнадцать человек с травмами позвоночника разной степени тяжести. И у всех за этот год сдвиги в положительную сторону.
Глеб ничего не говорил об испытаниях, но иногда темнеющие глаза, мурашки по коже, более рельефно обозначившиеся мышцы и осунувшееся лицо говорили сами за себя.
Ему приходится нелегко. И я, по никуда не исчезнувшей привычке, тянусь к нему, чтобы успокоить.
Поглаживаю его по бедру прижимаюсь и встречаюсь с глазами насыщенного шоколадного цвета.
– Кхм… Я все понимаю, но может подождете с нежностями? – Нервно интересуется Саша и я заставляю себя оторваться от Глеба, возвращаясь к разговору.
Как оказалось, они все собираются переезжать к нам, Глеб будет являться совладельцем клуба, но основное ведение дел берет на себя Демон.
Как Ирина? Как и предполагалось – отпустили, сделав внушение.
Анна? Анна в психушке. Да, психическое расстройство, опасна для окружающих, навряд ли когда-то выпустят.
За Ирину я, наверное, все-таки рада. Она светлый человек, а то что попала под влияние Анны – с любым может быть. Не хотелось бы, чтобы она из-за своей ошибки расплачивалась всю жизнь. А Аня… Надеюсь, что диагноз не фальшивый. Даже не знаю где хуже с трезвым сознанием – в психушке или в тюрьме. Хотя, в ее случае: в психушке или мертвой.
