Текст книги "Первокурсница (СИ)"

Автор книги: Жасмин Иванова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 10 страниц)

Глава 15. Влад

Время работает против меня. Миру все больше засасывает в зыбучий песок. Ее новоявленный донжуан – даже не песок, не топь болотная, а черная дыра. Попадешь туда – хрен вылетишь!

Узнав, как зовут эту гиену, первым делом гуглю: Максим Мартинсон, горуправа. В фейсбуке нахожу хронику горуправы. Сейчас все, кому не лень, даже госдепы, пиарятся в соцсетях. Его фамилия в ленте значится в сегодняшнем мероприятии. Разрезание ленточки в отреновированном доме культуры. Ответит на вопросы горожан, проведет экскурсию по зданию. С двух до трех – через полтора часа, значит.

Звоню в горуправу, чтобы узнать номер его кабинета. Мне обещают, что в его отсутствие можно связаться с его ассистентом.

Покупаю коробку конфет, корзину красиво упакованных фруктов и отправляюсь к нему на работу. Пока доеду, он как раз отправится свою ленточку разрезать.

На входе в горуправу четко называю, к кому иду, в какой кабинет. Пропускают без проблем. Поднимаюсь на лифте, Прохожу по длинному коридору к нужной двери, стучусь. Слышу вежливое «Войдите!» и захожу внутрь. Передо мной сидит девушка. В кремовой блузке, синих брюках. Классическая славянская красота. И незатейливая, и изысканная одновременно. Умная мордашка. Осведомляется любезно:

– Чем могу помочь?

– Меня интересуют условия участия в строительных тендерах.

Девушка протягивает мне бумажный квадратик размером с визитку и поясняет:

– На нашем сайте уже есть вся информация. Здесь значится точный веб адрес. У вас своя строительная фирма?

Проницательные серые глазки на меня смотрят очень внимательно. И смешинки в глазах порхают – понимает, видать, что никакой фирмы у меня и в помине не имеется! Улыбаюсь в ответ и включаю все свое обаяние:

– Пока фирмы нет. Но после университета обязательно появится! Могу я с господином Мартинсоном лично поговорить?

При упоминании о своем боссе, лицо у девушки серьезнеет. Она просит:

– Оставьте, пожалуйста, ваш телефон. Объясните цель вашего визита и я обязательно передам эту информацию Максиму Александровичу.

Изображаю некое сомнение. Объясняю, что через пол года я окончу университет, и передо мной встанет ребром вопрос. Основать свою строительную фирму или для начала на кого-то поработать, набраться опыта? Я хотел бы обсудить с ним перспективы открытия новой строительной компании в ближайшие годы. У него же в этой сфере опыта немерено! Захочет ли он откровенно об этом поговорить, посоветовать что-нибудь ценное?

Насмешливые глаза меня лучше детектора лжи прощупывают, оценивают.

– Молодой человек, уверена, ваши профессора тоже в курсе текущих дел в строительной сфере. А консультант по карьере прекрасно оценит ваш потенциал и даст необходимые советы. Зачем вы сюда на самом деле пришли? И почему бы вам свой тяжелый пакет не поставить куда-нибудь, пока мы общаемся?

Ее прозорливость только мне на руку. Думал, окольными путями придется крутиться, но с этой умницей нужно начистоту. Такая либо пошлет подальше, либо поможет, если посчитает нужным. Достаю из кстати упомянутого пакета фрукты, конфеты и ставлю перед ней на стол. Вижу удивленно приподнятые брови, недоверчивую улыбку. Нечасто ее, видать, такими подношениями балуют. Говорю ей, склонив голову, правду. Точнее, почти правду.

На самом деле мне нужна только ее помощь. Моя сестра встречается с ее боссом. Человеком весьма неоднозначным. Буду крайне признателен за малейшую подсказку, стоит ли с ним встречаться дальше? Достоин ли он доверия?

Девушка лукаво улыбается и непосредственно любуется фруктами.

– Спасибо за угощение, конечно. Но вас интересуют личные темы. Обсуждать их в рабочее время я не имею права. Мой рабочий день заканчивается в шесть вечера. Вот мой телефон, – она протягивает мне визитку. Такую же кремовую, как ее блузка. – Если желаете, звоните, ближе к вечеру. Встретимся – тогда и поговорим!

Удаляюсь оттуда, торжествуя. Хоть какой-то результат!

Расчет мой прост. Такой хищник, как он, проявляет свою звериную натуру, в первую очередь, с подчиненными. Пообщаться с его секретаршей сам бог велел!

Устраиваюсь в соседнем торговом центре на скамейке рядом с эскалатором. Пока жду вечера, занимаюсь в нотбуке. В качестве подработки пишу на заказ курсовые. Помимо заказных работ приходится и свои задания отрабатывать на отлично. Сейчас каждая минута для меня – ценный ресурс. Тратить ее на ерунду – непозволительная роскошь. Погружаюсь в материалы с головой и вскоре перестаю обращать внимание на мельтешение людей. Сосредоточенно выделяю места, которые позже лягут в основу курсовой.

Через пару часов, когда башка закипает от перегруза, встаю, чтобы встряхнуться. Перекусив по-быстрому в бистро, пробую снова нырнуть в электронные книги, но на сей раз фокус не удается. Чем ближе встреча с Региной, тем тяжелее концентрироваться. За час до встречи сдаюсь и, запихнув нот в сумку, отправляюсь на выставку имбирных пряников. Особый шик – в без пяти минут сессию ходить по рождественской выставке, вдыхать пряный запах специй и таращиться на съедобные экспонаты наравне с остальными зеваками. Сравнивать фигурные средневековые домики с объемными три д драконами и поражаться мастерству кулинаров.

К шести часам созваниваюсь с Региной, приглашаю ее в просторное кафе на первом этаже. Предварительно проверяю ассортимент на витрине. Выбор здесь огромный! От безглютеновых, безлактозных пирожных до веганских пирожков. Надеюсь, смогу угодить, и девушка разговорится.

Регина вскоре подбегает ко мне с моим же пакетом. Смеется:

– Я в течение дня твою фруктовую корзину сильно облегчила. Питалась одними фруктами, а значит могу позволить себе мучное.

Переход на «ты» обнадеживает. Хорошее начало. Мой неформальный вопрос требует неформального общения.

Ее указательный палец летает перед витриной со сладким, выбирает. Заказывает себе безглютеновое пирожное, как я и думал. У таких умных, целеустремленных девушек, как она, даже к еде отношение избирательное. Им обязательно что-нибудь да нельзя!

Повесив верхнюю одежду на вешалку, садимся за уютный столик. В центре него вокруг ярко-красной рождественской звезды горят искуственные свечки.

– Повтори-ка, пожалуйста, свой последний вопрос, – просит она, аккуратно отхлебывая зеленый чай.

– Ты бы посоветовала своей сестре такого мужчину, как наш общий знакомый?

Она хихикает.

– Если бы у меня была ненавистная мне сестра, то обязательно посоветовала бы!

– А что бы ты предложила любимой сестре?

Регина отрывается на миг от кондитерского чуда и внимательно смотрит на меня. Чуть прищуривает глаза.

– Она ведь не сестра тебе, да? Опиши-ка ту девушку, за которую ты беспокоишься!

– Красивая, стройная. Темные волосы, карие глаза, мне по плечо.

– Кажется, я ее в нашем офисе видела. В пятницу вечером. Они конкретно так с боссом сблизились, но я их на самом интересном месте обломала. Рассчиталась с ним за обломанный пятничный вечер.

От этой новости дыхание сперло. Неужели и правда о моей Мире речь? Пытаюсь не думать об этом. Гоню прочь ядовитые мысли, беспощадно разъедающие мозг. Фокусируюсь на главном.

– Почему бы ты такого парня любимой сестре не пожелала?

– Да потому что он грубый деспот и доставучий педант с дурным характером, – на этих словах она принимается кромсать на куски салфетку с изображением гномов. – Его, похоже, вежливости совсем не научили в детстве! Слов «спасибо», «пожалуйста» он вообще никогда не произносит. Когда что-то надо, только приказывает. Причем в жесткой форме. При этом он становится совершенно другим человеком, когда надо кому-то понравится. Со своим начальством он воплощение харизмы и обаяния. Хамелеон, одним словом! Не знаю, как ему удается сочетать в себе две противоположные ипостаси. Я иногда думаю: может, у него биполярное расстройство какое-нибудь? Или раздвоение личности?

Регина вопросительно смотрит на меня, как будто мне известны ответы. Но я лишь пожимаю плечами. И снова интересуюсь:

– Подкинешь примеров? Как бы ты свою сестру убедила в том, что он ее не заслуживает?

– Как, как?! Сказала бы, что красивая упаковка не компенсирует бомбу в подарок. Я тебе и так слишком много наговорила! Уж конкретных примеров, историй из жизни офиса рассказывать не буду, прости! Если хочешь узнать о нем больше, пообщайся с его родителями. Они в Виимси живут. От Таллинна недолго добираться. Его отец известный юрист Марек Мартинсон. До сих пор консультирует.

Она вдруг решительно подскакивает со стула, хватает свое пальто и начинает одеваться. Сплошной сгусток энергии! К тому же ума и проницательности палата! Мне в голову приходит неожиданный вопрос:

– Почему ты у него работаешь? Ты ведь с легкостью могла бы себе найти другую работу!

– Конечно, могла бы! Но я решила, что мне выпал прекрасный шанс научиться уживаться с сатрапом. Дала себе год. Если выживу, ничто и никто меня больше не сломит, – накинув шарф, она победно улыбается, – Ты прости, я должна бежать. Ко мне скоро подружка в гости придет. По дороге домой еще в магазин надо заскочить! Рада была поболтать! Если «сестра» тебя продинамит, звони! Номер мой знаешь!

Помахала небрежно рукой и убежала из кафе. Хорошая девочка. Ветерок весенний напоминает. Такая же свежая, теплая и легкая.

Инфы не много, но главное я услышал. Все мои опасения подтвердились. Он мою Миру в свой трофейный список не получит. Не заслуживает он ее, однозначно!

Глава 16. Мира

– В общем, странно я себя чувствую, Ир. С одной стороны, он классный, эффектный! В хорошем настроении, он даже засохший гриб умудрится очаровать. В такие моменты я теряю с ним голову. Но, когда голова включается, мне ужасно хочется от него отстраниться и наши отношения включить на минимальную мощность. Я ведь его так плохо знаю! По сути, только то и знаю, что он захотел про себя показать.

Мы сидим на широком подоконнике в длинном коридоре университета. Сбросив обувь, забрались на него с ногами и прижимаемся к прохладному стеклу. За окном уже темно, только фонари горят. Тихо, спокойно вокруг. Кто-то все еще учится, но большинство студентов разошлись по домам. У нас тоже должна сейчас идти лекция по истории искусства. Мы уже находились в аудитории, разложив перед собой конспекты, как вдруг представшая перед нами преподавательница, потирая покрасневшие глаза и сжимая ворох салфеток в руке, неожиданно прогнусавила:

– А хотите бесстыже прогулять эту пару? Предупреждаю, я сегодня слишком слабохарактерна, апчхи! и о вашем прогуле никуда сигналить не буду.

Неслыханная удача! Всех, конечно, как ветром сдуло! Никогда на моей памяти студенты из аудитории быстрее не исчезали! Заскочив в буфет, мы купили с Ирой по бутерброду и устроились на подоконнике секретничать.

Подруга склоняет голову, пока слушает мои сбивчивые откровения. Рыжие пряди при этом спадают ей на нос и она, смешно отфыркиваясь, отбрасывает их с веснушчатого лица. Пока я говорю, она оперативно расправляется со своим бутербродом и теперь, стоило мне замолчать, спрашивает:

– Вы проходили в школе по природоведению такой цветок, венерина мухоловка называется?

Мотаю головой. Что-то не припомню.

– Очаровательный, необычный цветочек. Красный внутри и зеленый снаружи. Так вот, это создание привлекает к себе насекомых красивым красным пигментом, а также ароматной субстанцией, напоминающей нектар. Когда насекомое садится на цветок, он захлопывается и потихонечку переваривает своего гостя.

– Фу, – морщу нос, вообразив себе эту картину. – Почему ты сейчас об этом вспомнила? Планируешь испортить мне аппетит, чтоб мой бутер отобрать?

– Нет вообще-то! Твой парень разлюбезный мне сильно напоминает этот самый цветочек. Привлекательный прикид, но только для того, чтобы заманить в свои сети такую чудесную девочку, как ты! А потом слопать!

Она легонько щелкает меня по носу. Ее слова звучат так феерично и неправдоподобно, что на всякий случай уточняю:

– Ир, ты ведь мне не из зависти это говоришь?

Она смеется.

– Тю! Еще спрашиваешь! Конечно, я завидую и даже не скрываю! Я бы и сама хотела, чтобы ко мне подкатил какой-нибудь мажорчик и увез меня в голубую даль на алых парусах! Но моя зависть никоим образом не мешает смотреть на ситуацию трезво и тебя оберегать! Понимаешь?

Киваю и улыбаюсь в ответ. Ира честная, за это ее и люблю. Если завидует – говорит открыто, если злится, то все об этом знают. Но и если нужно узнать адекватное мнение со стороны, то она для этого наилучший кандидат. Доедаю свой пирожок, облизываю губы и задумчиво говорю:

– И Влад мне то же самое талдычит. Родители наоборот уверяют, что Макс – моя самая большая удача. Выигрыш в лотерею. Вот и думай, кто из вас прав!

Ира смеется и несогласно качает указательным пальцем.

– Тут и думать нечего! Я права, конечно! И Влад тоже! Сама посуди! Нам с Владом от Макса ничего не светит. А твой отец сразу сказал, что парень влиятельный, тендеры распределяет. Твой предок – лицо заинтересованное, а значит и не слишком объективное!

– Даже если вы и правы, как мне с папой разговаривать? Все мои предчувствия и мелкие огрехи Макса для него не в счет!

– Ну так мы ж никуда не торопимся! Ты пока сильно своим бизнесменом не увлекайся! Понаблюдай за ним сначала, познакомься с его родней, с друзьями! Оцени его поведение в разных обстоятельствах. Вот и наберутся доказательства для отца. Сама увидишь!

Мы встаем с подоконника и идем к гардеробу одеваться. Помимо сегодняшних учебников, я набрала в библиотеке дополнительных книг по архитектуре. Рюкзак распух от солидных фолиантов и теперь сильно врезается в плечи ремнями. Скидываю его и несу в руке. Теперь уже лямки врезаются в ладонь и я недовольно морщусь. Орудие пыток какое-то! Если бы Влад шел рядом, он бы обязательно водрузил этот балласт себе на плечо! Но его здесь нет и его отсутствие обидно царапает настроение. Роняю рюкзак на пол и с досадой его пинаю. Проскользив пол метра по скользкому линолеуму, он останавливается. Со вздохом вскидываю его на спину и догоняю подругу.

Уже надевая куртку, крутясь перед зеркалом в вестибюле, Ира вдруг интересуется:

– Ну что, нашел твой Влад себе девушку?

– Не знаю. Вроде нашел. Но кто она, пока не сказал.

Вижу, как в зеркале отражается фирменная Ирина улыбка, с многозначительно приподнятыми бровями. Означающая: «Ага! Я так и думала!»

– И не скажет, пока ты с Максом мутишь!

– В смысле? При чем тут Макс?

Но она лишь пожимает плечами. Объяснять и не собирается. Ненавижу, когда она так делает! Говорит «А», а «Б» говорить отказывается.

Мы обнимаемся и расходимся в разные стороны. Ира живет почти в центре города, а я в спальном районе, и домой мы ездим с разных остановок. Вскоре подъезжает полупустой автобус, и я забираюсь на заднее сидение, поближе к окну. Еду и потерянно разглядываю мелькающие мимо пятиэтажки. Старые хрущовки – в такой моя бабушка раньше жила. Их все время в порядок приводят. То фасад реновируют, то трубы новые проводят. А дома все равно ломаются: сегодня одно откажет, завтра другое. Так и наши отношения с Максом. Все время их чинить приходится. Только одну неприятность исправим, как уже другая на подходе. Без передышки ремонтируем. Надолго ли нас хватит? Набираю номер Макса. Его обрадованный голос греет сердце. После первых приветствий предлагаю:

– А давай мы с тобой на этих выходных к твоим родителям съездим?

Слышу долгую паузу. В ней громко звучит невысказанное недовольство. Наконец, он кисло интересуется:

– Зачем это тебе?

– Как зачем? Хочу познакомиться с твоей семьей. Хочу с твоей мамой на диване сидеть и твои детские фотки рассматривать! Обещаю, на самых откровенных буду зажмуриваться!

Он мой шутливый тон не поддерживает и не одобряет. Отвечает, как будто топором отрубает. Каждое слово – отказ с жирной точкой.

– Мира. Я не собираюсь тебя с ними знакомить. Нас связывают не слишком приятные воспоминания. Надеюсь, ты поймешь.

Бормочу, что да, пойму. Вновь прошу:

– Давай тогда с друзьями куда-нибудь сходим в субботу?

– Это значит, что одного меня тебе уже мало?

Строгий голос режет на части. Упрекает, обвиняет в том, чего нет. Мы скомканно прощаемся.

Хорошо ему. Когда что-то не нравится или не устраивает, заявляет просто: «Неприятные воспоминания. Ну ты же поймешь!» И ожидает, что я отступлю. Все приму и шагну навстречу. Буду кроткой, послушной, безропотной. В душе чувство протеста нарастает. Однобокая какая-то выходит справедливость! Для него слишком удобная! Если с ним останусь, мне всегда по такому сценарию жить придется? Всю жизнь?

Набираю номер Влада. Отвечает почти сразу. Голос встревоженный почему-то.

– Мира? Привет! У тебя все в порядке?

– Да, – подтверждаю с мрачной решимостью. – Хочу навестить родителей Макса без его ведома. Поможешь мне это провернуть?

Глава 17. Мира

Мы с Владом уже пол часа, как в дороге. Он за рулем, а я на соседнем сидении за штурмана. Держу телефон, включив навигатор, просчитываю направление дороги. Непривычно. Несколько месяцев общаемся, а впервые с ним вместе куда-то едем.

Сегодня пятница. Мы пропускаем последние лекции перед сессией. Было совестно просить об этом Влада, но я дошла до пределов своей терпеливой эмпатии, за которой кончается лощеная дипломатия, и начинаются бои без правил.

Пятничным утром поток машин интенсивный. Неотрывно смотрю в боковое окно. По соседней полосе нас обгоняет синяя легковушка. К заднему стеклу прижимает свой носик улыбчивая девочка. Крошечной ручкой мне машет, что-то пытается сказать. Машу ей в ответ.

Проезжаем памятник Русалке. Жадно вглядываюсь в узкую полосу моря. Оно сегодня выглядит неприветливо под серым, нахмуренным небом. Воинственно гонит к берегу пену на оголенные нервы камней. Ежусь неуютно. Очень надеюсь, это не знамение, намекающее на предстоящий прием!

Механически отлавливаю изменение маршрута и предупреждаю:

– Через триста метров поворот направо.

Влад ловко перестраивается на правую полосу.

Оказывается, ему больше меня известно про родителей Макса. Например, как зовут его отца и кем тот работает. Откуда информация – не признается. Только смеется и говорит, что хороший филер своих источников не выдаст.

Отец Макса юрист, и меня это смущает. «Юрист» звучит властно, интеллектуально, денежно. Я его родителей совсем по-другому представляла, раз они на финансовом обеспечении сына.

Подъезжаем к двухэтажному дому, окруженному забором. Припарковав машину, выходим. На солидных коричневых воротах встроен домофон. Табличка по центру гласит: «Марек Мартинсон, юрист. Консультации по семейному праву.»

Нажимаю кнопку дрожащим пальцем, на Влада стараюсь не смотреть. Выгляжу, наверно, безумно. Он меня к себе за плечи разворачивает, ловит мой потерянный взгляд и обещает: «Иголка быстро в палец вонзится и все, боли нет! Чуть-чуть потерпишь, и скоро это закончится.»

Внезапно домофон то ли кашляет, то ли шипит. Затем раздается приятный женский голос:

– Здравствуйте! Чем могу помочь?

– Доброе утро! Я девушка Макса. Приехала с вами познакомиться. Можно?

Слушаю молчание в ответ. Тишина слишком давит. Начинаю зачем-то про себя считать. Раз, два, три, четыре, пять… Досчитав до семнадцати, слышу, как домофон начинает верещать. Пока я, вздрогнув слегка, привыкаю к резкому писку, Влад проворно открывает калитку. Пропускает меня, а сам снаружи остается. Так мы изначально договорились.

Прохожу внутрь по выложенной камнем дорожке. Жадно осматриваюсь. Ищу подсказок. Что за люди здесь живут? Машинально отмечаю изысканное сочетание темного сайдинга и белого камня на фасаде дома. Большие панорамные окна – дом сделан со вкусом и знанием дела. Радуют глаз зеленые, разлапистые кусты можжевельника, высаженные вдоль дорожки.

Дверь открывает приятная, миловидная брюнетка лет сорока пяти. Выглядит дорого и ухоженно. Слегка накрашена, укладка свежая на волосах. Поверх белой блузки накинут теплый бежевый кардиган. Нитка жемчуга на шее придает ей нотку аристократичности. Неужели она у себя дома так каждый день одевается?

Чем ближе к ней подхожу, тем шире открываются ее глаза. В них, как в калейдоскопе мелькает тревога и смятение. Почему мой вид ее так потряс? На миг ощущаю себя фриком, Франкенштейном в зеленом пальто и желтом шарфике.

Захожу в просторную прихожую. Темный дубовый паркет блестит от чистоты, светлые стены, вперемежку с белым вкраплением встроенных шкафов. Здесь красиво, светло, уютно. Чтобы такой уровень жизни поддерживать, нужны немалые деньги. Неужели Макс настолько щедр с родителями, с которыми даже свою девушку знакомить не хочет? Все сильнее диссонанс чувствую. Не совпадает картинка в этом пазле.

Женщина проводит меня к столику в гостиной, а сама удаляется на кухню, чтобы приготовить кофе. Тем временем я устраиваюсь на прохладной коже дивана.

Через десять минут на прозрачном кофейном столике стоят две дымящиеся чашки капучино и тарелка с имбирными пряниками. Обращается ко мне любезно:

– Меня зовут Ева. Мой муж, к сожалению, не сможет к нам присоединиться. А вас как прикажете величать?

Представляюсь. Ева бросает на меня быстрый взгляд и сообщает:

– Я, разумеется, ничего против вас не имею. Но предпочла бы, чтобы рядом с вами сейчас сидел мой сын.

– Здесь я с вами полностью солидарна, – отзываюсь кивая.

Отпив глоточек капучино, говорю виновато:

– Простите, что без предупреждения. Но мне казалось почему-то, что вы бы не согласились меня принять, позвони я заранее.

– Что же. У вас неплохая интуиция, – кивнула она. – Итак? Вы девушка Макса? Как давно вы знакомы?

– Недолго, несколько недель всего.

По лицу ее пробегает тень. Думает, наверно, что несколько недель в статусе девушки – это никакой и не стаж вовсе! По крайней мере, не повод, чтобы вот так внезапно к родителям парня заявиться. Полной дурой себя ощущаю. Начинаю от волнения тараторить бессвязно:

– Наверно, я чуть больше о себе расскажу, если позволите. Я студентка Талтеха. Учусь на архитектора. У моего папы строительная фирма, он с Максом на работе познакомился, а потом и нас познакомил. У вас такой красивый дом! При первом же взгляде на него испытала восхищение. Вы сами проект придумывали? Или дизайнер?

Ева улыбается, наконец-то.

– Вы угадали, Мирослава. Я сама придумала дизайн. И внешний и внутренний. Всю жизнь творила красоту для других, а на старости лет и для себя захотелось постараться.

– Удивительно красиво получилось! А Максу тоже нравится этот дом?

Она пожимает плечами небрежно и улыбается:

– Почему бы вам у него это не спросить?

Похоже, женщина не собирается откровенничать о сыне. Но я должна разбраться, понять для себя, есть ли у нас общее будущее! Каждая капелька информации о нем сейчас на вес золота. Спрашиваю снова:

– У Макса произошла в жизни трагедия, потеря жены. Хочу его поддержать, но не знаю, как себя вести. Могу ли я что-то конкретное делать или не делать, чтобы помочь ему забыть Аню? Ваш совет как мамы был бы мне очень кстати!

– Вы хотите помочь Максу забыть Аню?

Она в недоумении таращится на меня.

– А кто вам сказал, что мой сын ХОЧЕТ ее забыть? Если бы он хотел, то точно вас бы не выбрал!

В ужасе ее слушаю. Чем я такие слова заслужила?

– Почему не выбрал бы?

Она вскакивает, несется к стелажу, снимает с верхней полки альбом и мчится ко мне. Быстро листает по дороге, фотки какие-то ищет. Вот уж не думала, что фотографии мне мама Макса в таком переполохе показывать будет. Протягивает мне тяжеленный альбом и торжествующе восклицает:

– Извольте! Сами смотрите!

В исступлении хватаюсь за толстый картон страниц. С фотографии на меня смотрит девушка, как две капли воды похожая на меня. Тот же разрез глаз, овал лица, форма губ, бровей. Мой однозначный двойник. Однояйцевая близняшка, которая доверчиво к Максу прижимается. Веселому и беззаботному. Провожу пальцем по матовой картинке. Стереть ее хочу, чтобы не видеть больше.

– Я не она, – зачем-то говорю.

Ева нетерпеливо кивает. На ее лице возникает непонятное выражение. То ли досада, то ли тревога. Раскаивается, что проговорилась? Боюсь до жути, что сейчас она закроется и ничего больше не скажет. Спрашиваю ее без обиняков, чувствую, что терять мне больше нечего:

– Скажите, почему Макс к вам не хочет ездить?

Прежде, чем она успевает опустить глаза, замечаю в них боль. И злость. Понимаю, что попала в точку. Ева поднимается, разглаживает складки на юбке, заявляет:

– Полагаю, на сегодня достаточно вопросов, вы не находите?

Я тоже встаю с дивана, но уйти без ответов не могу. Переминаюсь с ноги на ногу. Спрашиваю:

– Макс вас содержит, но видеть вас не желает. Как такое возможно?

Лицо Евы искажает кривая усмешка:

– Содержит? Нас? Так вот что он вам наговорил?

Она кулаки сжимает так сильно, что костяшки беледнеют в тон лицу. Больно, наверно, когда сын о тебе небылицы выдумывает. И вдвойне больнее, когда слышишь их от практически незнакомки.

– Вы заблуждаетесь! Обо мне много чего говорили, но впервые в жизни объявили живущей за счет собственного сына!

– Но я не понимаю… Почему Макс так к вам относится? Почему говорит про вас неправду?

– Думаю, это его способ отомстить.

– За что?

– Не за что, а за кого! Когда Анечка заболела, мы опробовали все, чтобы ее вылечить. Заграницы, медицинские светила, доростоящие лекарства. Но ничего не помогло. Мы с мужем оплатили лечение, и об этом не жалеем. Мы очень любили девочку! Но незадолго до ее кончины Макс попросил огромную, неподъемную сумму на какое-то лечение в Сибири. Голоданием, натуропатией и чистой экологией. Мы отказались. Все врачи утвеждали в голос, что девочка скоро, уже на днях отойдет. И потом мы никогда не верили в бездоказательную медицину. Через неделю Аня умерла. Макс нам этого не простил. С тех пор винит нас в Аниной смерти. Вот вам ответ, который вы так ждали, – женщина передернула плечами, сложила руки на груди и на лицо неприступную маску надела.

– А теперь настоятельно попрошу вас удалиться. Вы узнали от меня гораздо больше, чем я собиралась рассказывать.