Текст книги "Первокурсница (СИ)"
Автор книги: Жасмин Иванова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 10 страниц)
Глава 3. Влад
Впервые я встретил Миру в первых числах сентября. Новый учебный год только-только начался и рабочий настрой все еще не появился. Вместе с одногруппниками я ждал препода по «Определению энергоэффективности зданий». До лекции оставалось пять минут и я изо всех сил боролся со скукой, наблюдая за разноцветным потоком опаздывающих студентов. Мира растерянно плыла по универскому коридору и отчаянно вертела головой, разглядывая номерные таблички на дверях аудиторий. Обеими руками она прижимала к себе огромную тетрадь и всеми силами пыталась не поддаваться панике.
Большие, карие глаза на открытом, доверчивом лице. Платьице и сиреневый шарфик подчеркивали ее хрупкий, воздушный образ Белоснежки из диснеевского мульфильма. В детстве у меня на стене висели фотообои с персонажами из сказок. Перед сном мама включала мне ночник и я подолгу любовался красочными картинками, которые, как оказалось, накрепко осели в подкорке.
Мне вдруг стало ужасно жаль это нежное, потерянное создание, проходившее мимо. На волне внезапно нахлынувшего сочувствия подошел к ней, поинтересовался:
– Не можешь аудиторию найти? Помощь нужна?
Девушка коротко кивнула. Волнуясь и нервничая, она умудрилась тепло мне улыбнуться, будто желая приободрить нас обоих, и пробормотала:
– Ничего, скоро найду. Нашла же я однажды выход из Римских катакомб! Уж кабинет по эстетике я как-нибудь разыщу! Правда же?
Когда я увидел эту ее улыбку, понял, что попал. Ее сияющее лицо затмило коридор, студентов, учебу, универ в целом. Мне вмиг стали неважными и энергоэффективность зданий, и строгий препод, и вероятные проблемы из-за опоздания. Плюнул на грядущие последствия, подхватил свой рюкзак и бросился ее провожать.
Шли мы быстро, почти бегом. Успели вовремя, в аудиторию она впорхнула вместе с лекторшей – строгой, импозантной дамой лет сорока. На прощанье успела мне помахать и широко улыбнуться.
Когда она зашла в аудиторию, я так и остался стоять столбом около двери – ждать окончания пары. До чертиков боялся ее потерять. Отправил сообщение одногруппнику, попросил сделать аудиозапись пропущенной лекции. После окончания пары сразу выцепил ее взглядом из вытекающей в коридор толпы сокурсников. Подбежал, запыхавшись от волнения, предложил:
– Хочешь, поработаю сегодня твоим личным гидом? Буду провожать тебя по учебному маршруту самыми короткими путями. Со мной не заблудишься!
Она чуть смутилась, глазки опустила, щечки сразу порозовели. Стала такой хорошенькой, что глаз не оторвать! Но, к счастью, кивнула. И не подумала выпендриваться! Проводил ее до очередного кабинета, но отклеиться от нее никак не мог.
Слушал ее певучий, выразительный говор, ее истории о сегодняшнем суматошному утре, и на сердце сладко щемило. Не отказался бы даже застрять в бесконечном дне сурка ради одного этого момента! Она вдруг всполошилась. Вытащила смартфон и говорит:
– Я себе не прощу, если из-за меня ты опоздаешь на пару. Скажи мне свой номер.
От ее вопроса захотелось прыгать до потолка. Как щенку двухмесячному. Еле сдержался. Продиктовал ей свой номер ровным, скучным голосом. Она мне тут же позвонила и говорит:
– Видишь? Теперь мы точно не потеряемся! Буду тебя ждать после пары здесь же. Если что-то случится, созвонимся!
Сердце ликующе застучало, посильнее отбойного молота. Даже удивился, как она не услышала.
Старт мы взяли отличный. Я показал ей местную столовку, ввел в курс лучших местных блюд. Проводил в библиотеку, мы вместе позанимались. В спортзал отвел на йогу.
Все подумывал, как бы пригласить ее на свидание и куда. Этим летом я помогал родителям строить дом, работать на себя практически не получилось и бюджет мой оказался сильно ограничен. Батя мне пробовал деньги всучить, но я отказался. Унизительно здоровому парню брать деньги у предков. Не инвалид, руки-ноги есть. Сам выкручусь. Заплатил за общагу, сразу за весь год. И сейчас об этом сильно жалел. Хотелось придумать для моей особенной девочки нечто масштабное, сногсшибательное. Но финансы, поющие романсы, не позволяли сильно разойтись. Хотел подыскать работу на выходных. Но ведь это означало бы меньше времени с моей ненаглядной девочкой. С моим личным наркотиком. Мучался, прикидывал. Доприкидывался.
– Как хорошо иметь такого друга, как ты! – однажды заявила она, игриво ударив меня по плечу, пока я провожал ее до остановки. – Никаких дурацких приставаний! Никаких проблем, метаний, эмоциональных качелей! С тобой так легко и спокойно.
Я обомлел от ужаса. Мне бы возразить, воскликнуть: «Какой нахрен друг?! Я спать не могу, о тебе мечтаю!» Но я стормозил. Смалодушничал. Если ей только как с другом со мной хорошо, вдруг откажется от меня, если правду узнает? Промолчал, как дурак. Идиот! Трус презренный!
И теперь обитаю в ее френдзоне. Так мне и надо! Сам виноват!
С тех самых пор она чисто по-дружески пытается устроить мою личную жизнь. Отказа моего от ее помощи не принимает, обижается. А однажды посмотрела на меня настороженно и спрашивает:
– Тебя ведь девочки интересуют? Если в целом брать?
И смех, и грех! Пришлось подтвердить свою ориентацию, знакомясь с ее подружками. Хотя я им даже понравиться не пытался. Зачем? Молчал всегда с ними, как глухонемой дебил. Еле-еле из себя вежливые фразы выдавливал. Только и думал, как бы поскорее от них слинять. А Мира все удивлялась, почему ее подружки от меня не в восторге. Пыталась даже научить, как с девушкой общаться.
– Представь, – говорит, – что это не девушка, а подружка. Такая, как я, например! Вообрази на ее месте меня! О чем мы с тобой болтаем, – о том и с ней говори! Увидишь, ты ей сразу понравишься!
Наивная глупышка. Лучше бы научила, как влюбленному парню выйти из ее френдзоны! За такие знания душу бы продал!
А пока обнадеживает лишь фраза, которую однажды батя проронил ненароком:
– Мы с твоей мамой всегда были лучшими друзьями. Наверно, поэтому и серебряную свадьбу недавно отметили.
Может, и мне так повезет однажды. Не знаю.
Глава 4. Мира
– Покажи мне, как ты живешь в общежитии! С соседом по комнате познакомь! Сколько мы с тобой дружим, а в гостях у тебя еще ни разу не была! – с упреком гляжу на Влада. Он хмурится, задумчиво чешет затылок. Моя просьба ему явно не нравится.
– Давай-ка лучше после сессии к моим родителям рванем? – предлагает он, заметно оживившись. – Тебе у нас точно понравится! Свой дом, чистый воздух. Утки в пруду плавают круглый год. Они, хоть и дикие, но к нам привыкли. Почти одомашнились.
Со вздохом гляжу на парня, возмущенно откладываю на блюдечко пирожок и чай отодвигаю подальше от края стола. Какие утки? Какой воздух? Я ему про Фому, он мне про Ерему. Да что, ради всего святого, он прячет в своей общажной комнате? Артефакт бесценный? Алмаз раджи индийского? Любопытство пребольно кусает за пятую точку, не давая смириться с отказом.
А вот от его предложения приходится отнекиваться. Тут без вариантов.
– Папа меня ни за что к парню с ночевкой не отпустит. Ты же знаешь, в плане морали родители в позапрошлом веке живут. Им не докажешь, что мы с тобой только друзья. Сто раз пыталась! Они не верят в дружбу между мальчиком и девочкой.
Ловлю на себе его взгляд. Пристальный, серьезный и как будто расстроенный одновременно. Отхлебнув глоток кофе и поморщившись (обжегся бедняга!) уточняет недоверчиво:
– Тогда откуда такая уверенность, что тебя в общагу к парню отпустят?
Жму плечами и хитро улыбаюсь.
– А кто же папу об этом спрашивать будет? Сегодня у нас по три пары. Давай после лекций сразу к тебе? Поучимся пять минут – тогда скажу своим предкам, что с тобой занималась. И даже формально не совру!
Влад смеется.
– Упорства и хитрости концентрат! Вижу, что по-хорошему не отстанешь. Раз уж твердо решила прийти, дай мне хотя бы время на уборку!
– Ладно. Пятнадцать минут погуляю вокруг общаги. Ты не бойся, носки на полу меня не испугают!
После третьей пары я, распрощавшись с подружками, натаптываю круги у выхода в вестибюле. То и дело мимо проходят знакомые, но Влада не вижу. До меня вдруг доносится щебет амадинов из рюкзака. Лезу в боковой карман за смартфоном. После встречи с Максом не удержалась, записала их пение в качестве рингтона.
Думала, это Влад звонит, но на дисплее красуются незнакомые цифры. Опять реклама? За последнюю неделю уже два раза звонили. То мобильный интернет пытались продать, то какой-то дигипакет. Ума не приложу, где я свой номер засветила! Отвечаю на вызов и слышу знакомый бархатистый голос. Вокальный двойник Урганта.
– Привет. Это Макс.
Сердце с размаху ухает об пол. Прямо всмятку бьется. Вдребезги. Стою, молчу. Пытаюсь в голове порядок навести. Его нет. Только ошметки, обрывки безумных идей в полном хаосе мелькают. Макс? Не может быть! Так не бывает! Ошибся номером? Бред, не то! Если только…
– Макс? Почему ты мне звонишь? С папой все в порядке? – в ужасе тараторю. Воображение тут же рисует картинку: папе вдруг становится плохо, прямо на объекте. И Макс, по счастливой случайности оказавшись на той же стройке, с подачи отца, первым делом набирает меня.
– Не знаю, – отвечает, кажется улыбаясь. – Он стоит неподалеку. Ругает прораба. Вроде жив, здоров.
Опять затихаю. Собираюсь с мыслями, сиганувшими в закутки сознания испуганными мышками. Мой собеседник и не думает мне помогать, беседу как-то поддерживать. Вместе со мной молчит. Похоже, его нисколько не тяготит эта звенящая тишина. Спрашиваю:
– Зачем ты звонишь, Макс?
– Ты мне понравилась. Хочу с тобой увидеться.
Его слова мне кажутся чужими. Нереальным глюком, фантазией. Будто не со мной это все происходит, а в параллельном витке бытия с другой совершенно девушкой. Хочется уточнить, не пьян ли он, не обколот? Вместо этого прижимаюсь лбом к холодной стене вестибюля, предлагаю:
– Так напросись на очередной субботний ужин! Родители тебя обожают – они с восторгом дорогого гостя примут.
– А ты, – говорит он вкрадчиво, – тоже примешь меня с восторгом?
Ах, вот как? В упор обстреливает? Из бронебойных? Ну, раз он со мной не церемонится, то и я не стану!
– Приму, конечно. Но с осторожным оптимизмом и большой долей скепсиса.
Сзади кто-то подходит и обнимает меня за плечи. Вздрагиваю и, резко обернувшись, вижу улыбающегося Влада. Успокаиваюсь немного и показываю ему на смартфон, одними губами произношу: «Я сейчас!»
– Макс, мне некогда. Не могу говорить.
В ответ слышу решительное:
– Мне не нужен еще один ужин с твоими родителями. Я хочу с тобой встретиться. Сегодня четверг… Завтра вечером сходим в «Олд ханса», согласна?
«Олд ханса» считается одним из лучших ресторанов в старом городе. И, как водится, одним из самых дорогих. Но в ресторан не хочется. По пятничным вечерам, как правило, сижу в ванной с зажженными свечами, добавив в воду аромамасла, и расслабляюсь после напряженной недели. Смотрю потом фильм или читаю книжку. Однако Макс меня интригует. Завораживает. Цепляет. Быстро, чтоб не передумать, говорю:
– Я согласна. Во сколько за мной заедешь?
– В семь.
– До завтра!
– До завтра, птичка моя!
Птичка? Ну-ну! Как он там сказал? Девочки только чирикают. Так он меня видит? Легкомысленным, щебечущим воробышком?
Влад уже одет в парку цвета хаки. Надо признать, выглядит он отлично. Скуластое лицо, глаза серые, чуть раскосые. Высокий, подтянутый, атлетичный. Он слегка набрал вес за последнее время, что добавляет его облику мощности, авторитета. На нем запросто военную форму представляешь. Особенно, когда серьезный и сосредоточенный стоит, как сейчас. Интересуется между делом:
– Кто звонил?
Вижу, что ему любопытно до ужаса, с кем я на завтра договорилась о встрече. Ничего скрывать не собираюсь. Чем хорош друг – он способен помочь мне понять все хитросплетения мужской психики. Как бы это сделал брат, к несчастью, у меня отсутствующий.
– Меня недавно отец с парнем познакомил. Говорит, что хорошая для меня партия. Мы всего один раз виделись, но я никак не могу понять, что в его адрес чувствую. Он какой-то необычный. Вроде хороший, но я его никак ощутить не могу. Он, как туман от меня ускользает. Прости, что так сбивчиво объясняю. Просто пока и сама не понимаю, что происходит.
Гляжу на Влада, он опять хмурится. Смеюсь и тянусь пальцем к его межбровной морщинке.
– Не морщись! А то состаришься раньше времени!
Но он в ответ и не думает улыбаться. Мою руку за запястье ласково берет и, чуть задержав в своей теплой ладони, отпускает. Задумчивый стоит, как на экзамене. Вдруг требует:
– Познакомь нас!
Удивленно приподнимаю брови.
– Зачем?
– Все говорят, у меня чуйка отличная. Хочу этого чувака пробить своей интуицией.
– Ээ… Не знаю, получится ли это сделать. Мы с ним завтра в Олд Ханса идем, но я понятия не имею, получат ли наши отношения продолжение. Этот папин Макс – один сплошной вопросительный знак.
Влад тянется к карману. Знаю, что опять свой кубик Рубика задумал вытащить. Как же коробит меня эта привычка! Моя подружка Ирка, услышь мои мысли, наверняка отрубила бы: «Не завидуй!» Пожалуй, мне и правда немного завидно. Вот человек нервничает, теряется. Но стоит ему повертеть в руках свой волшебный кубик, как мысли чудесным, непостижимым образом раскладываются по полочкам, волнение проходит и он успокаивается. Со мной бы так не сработало. Драматично смотрю на часы-шагомер, с надрывом восклицаю:
– Влад, поторопись! Мы и так задержались. Через пятнадцать минут я отправлюсь к тебе!
Он срывается с места и за несколько секунд скрывается из вида.
Не спеша, променадным шагом отправляюсь в продуктовый магазин, через дорогу от общежития. С пустыми руками в гости не ходят. Особенно, к студентам. Вхожу в небольшое, светлое помещение. Здесь узкие проходы, тесно, но выбор большой. Как ни странно, нахожу здесь все, что задумала. Покупаю свежеиспеченный багет с чесноком и сыром, несколько видов салата, курицу гриль, овощи тушеные и наполеон. Рассовываю еду в два пакета и топаю к общаге. Пакеты больно впиваются в ладони и я останавливаюсь рядом со скамейкой, чтоб перевести дух.
Сзади слышу слегка неразборчивое, гортанное:
– Девушка, вам памощь?
Обернувшись, замечаю невысокого чернокожего паренька в зеленом пуховике и серой шапке. В нашем универе полным полно иностранцев. Поначалу было непривычно, но потом приноровилась понимать их акцент. Хоть и с трудом.
Улыбаюсь, отнекиваюсь. Но парень твердо намерен взять на свои плечи бремя моих пакетов. С добродушной улыбкой подходит и спокойно, степенно забирает со скамейки мои покупки. Так и не дождавшись на то моего позволения. В голове успевает мелькнуть картинка, где он, сверкая пятками, бросается в далекую даль, зажав подмышкой добычу. Но мои опасения не оправдываются. Парень, указав на близлежащую пятиэтажку, интересуется:
– Фы живеть в том апщижити?
Киваю и семеню вслед за ним. Почему-то не хочется сейчас уточнять, что я иду в гости. Не будешь ведь выкладывать незнакомцу с улицы свои ближайшие планы, да еще в подробностях!
– На какой ытаже?
Так. Триста седьмая комната, по идее, должна находится на третьем этаже. Говорю:
– На третьем.
Парень смело, уверенно проходит мимо вахтерши, открывает электронной карточкой дверь, и по лестнице взбегает наверх. Еле за ним поспеваю. Вот, что значит суровая, африканская закалка! Опять спрашивает:
– Где фаш комнат?
Озираюсь по сторонам в попытке сориентироваться, и мой добровольный помощник с любопытством наблюдает за тем, как растерянно я верчу головой.
– Номир комнат какой?
– Триста седьмой, – сознаюсь я. И он, недоуменно на меня глянув, направляется в другой конец длинного, хорошо освещенного коридора.
Подходит к нужной двери, ставит пакеты на пол. И стоит, уходить не торопится. Вот же попала! Неужели приставать собирается? Говорю ему с легким поклоном и с весомым таким намеком:
– Спасибо большое! Вы мне очень помогли!
Он также вежливо со мной расшаркивается:
– Пажалста! Мне ни трудно!
И дальше стоит. Совсем теряюсь. Не посылать же его прямым текстом! Невежливо. Международных разборок мне только не хватало! Стучусь в дверь и очень надеюсь, что хозяин комнаты с этим волонтером-носильщиком как-нибудь сам разберется.
Дверь открывается. На пороге светлой, просторной комнаты стоит Влад, взгляд его с тревогой падает на чернокожего паренька и он растерянно восклицает:
– Сэм? Мира? Когда вы успели познакомиться? – и отходит в сторонку с приглашающим жестом.
Захожу внутрь, парень по имени Сэм вслед за мной заносит пакеты.
– Так фы тут живеть? – опять уточняет он, обратившись ко мне.
Покраснев, объясняю, что я тут в гостях. Вот, покушать принесла другу. Сэм хохочет. Он успел решить, что я девушка Влада. И с сегодняшнего дня собираюсь заселиться в их общую комнату. Жить втроем было бы странно.
Торжественно вручаю другу покупки и, пока он их раскладывает на столе и широком подоконнике, осматриваюсь. Здесь светло-зеленые стены нежного, пастельного оттенка. Внутриоконные жалюзи. Две кровати, две длинные полки над ними, битком заставленные книгами, два стола перед огромным окном, два больших шкафа и мини холодильник. На полу коврики. С удивлением, ощущаю себя, как дома. Здесь приятно. Уютно. Чисто. Почему же так непросто оказалось сюда попасть?
Садимся обедать, все втроем. Чувствую, что Владу, в отличие от его соседа, не по себе. Никак не пойму причину. Сэм осведомляется, есть ли у меня бойфренд. Со смехом признаюсь, что холостячка. Он уверяет, что это ненадолго. Спрашивает, нравятся ли мне сильные, умные парни? Будущие инженеры? Такие, как он? Нравятся, безусловно! Но мои родители традиционно мне выберут жениха из местных. На этих словах Сэм понимающе кивает. Да, против воли родителей не попрешь! Иначе предки накажут. Его, например, родители благословили найти невесту-чужестранку. А без их согласия он бы ни за что не осмелился с местными девушками флиртовать. Он до сих пор учится, как за европейскими девушками ухаживать. Непростая наука для выходца из патриархальной системы. Влад во время разговора все больше мрачнеет. Может, на фоне своего харизматичного соседа экстраверта он чувствует себя слишком… интравертом?
Вгрызаясь в курицу, Сэм внезапно интересуется, знаю ли я девушку Влада?
– А у него есть девушка? – восклицаю я, возмущенно глядя на этого молчуна-партизана. Внутри шевелится неприятное, гаденькое чувство. Всю душу ему выворачиваю наизнанку, а он от меня свою девушку прячет? Разве так поступают честные друзья?
– Да, – отзывается Сэм. – Есть у ниво адна любимая двушка. Но он мне ни гаварит, кто она.
– Влад, это правда? – спрашиваю его строго.
Он кивает. В глазах его внезапно мелькает обреченность и такая мука, что я перевожу тему на впечатления Сэма от местных красавиц, торжественно обещая себе потом, в более подходящий момент вытрясти из Влада заветное имя.
Глава 5. Мира
Пятничный вечер подкрадывается ко мне незаметно, исподтишка. И застает врасплох. Как егерь добычу. Весь день самозабвенно училась, чтобы не думать о предстоящем свидании, не стрессовать понапрасну. В просторных аудиториях прилежно строчила конспекты. В библиотеке жадно вгрызалась в гранит науки. Недолгие паузы от учебы коротала в столовой – обедала да подстегивала кофеином свои пресыщенные, ошалевшие от обилия информации мозги.
И вот, в шесть вечера я дома. Лежу в своей комнате, таращусь в потолок, и живот скручивает от волнения. Вспоминаю проведенные наедине с Максом мгновения. Его близость волнующую. Паникую. Как перед прыжком в неизвестность, в туман густой и опасный. Но зовущий к себе соблазном сладким.
Слышу мамины шаги у двери. Заглянув в комнату, просит вынести мусор. Из моих грез вырывает на землю.
Вскакиваю с кровати, выхожу в прихожую и, накинув серо-зеленое пальто, хватаю ведро и топаю с ним на улицу, к клетушке с контейнером. Возвращаясь налегке, сталкиваюсь на лестнице с тетей Олей, нашей соседкой с третьего этажа.
В первый раз ее встретив пару лет назад, порядком испугалась. Немолодая тетенька, лет шестидесяти, с морщинистым лицом стояла на лестнице перед почтовыми ящиками. Бельмо на правом глазу, одета в темную, потрепанную фуфайку. На голове серая вязаная шапка, вся в катышках. В руках рекламные проспекты. Подбежав ко мне, она принялась оживленно ими размахивать, жестикулируя и силясь что-то сказать. Изо рта вырывалось непонятное сочетание звуков. Только с пятого раза я поняла: «Ддасту» – значит «здравствуй!» Каждый раз при виде меня глухонемая соседка подходила, чтобы рассказать про своих внуков, двух жизнерадостных, веселых мальчишек. Про дочку, работавшую страховым агентом. Понимать ее лучше так и не научилась. На расшифровку каждой фразы до сих пор уходит минуты две, не меньше. Но потихоньку к виду ее привыкла и даже замечать ее необычный, чуть бомжеватый облик перестала. Хорошая, добрая женщина. Немного оторвана от реальности просто.
Сейчас тетя Оля на правах старой знакомой хватает меня за руку. Начинает что-то объяснять. Кажется, про скидки в магазине. Тыкает пальцем в картинку с кабачками и что-то говорит. Похоже на «Дешево как, смотри!» Вежливый взгляд бросаю на рекламку. Улыбаюсь виновато и поглядываю на свои фитнес часы. Шесть двадцать два. А мне еще надо по-быстрому в душ заскочить, накраситься, одеться. Я, конечно, умею оперативно собираться, но до Флеша мне далеко!
Начинаю медленно передвигаться в сторону своей квартиры. Соседка машинально за мной по лестнице следует, тыкает в другую картинку, что-то спрашивает. «Как тебе такие яблоки? Уже их пробовала?» Отрицательно мотаю головой и, воспользовавшись небольшой паузой, показываю на часы и медленно, отчетливо шевеля губами, выговариваю:
– Простите, я спешу. Я сейчас занята.
Она кивает и интересуется, куда иду:
– Дда ддё?
Быстренько отвечаю:
– На свидание, тетя Оль, – и прежде, чем женщина успевает раскрыть рот, машу ей ручкой и проскальзываю за дверь. Совесть грызет. Невежливо, наверно, вот так убегать. Немилосердно. Ей общение нужно, как воздух, – вон даже дочка к ней почти не ходит, внуков редко водит. Бедняжке приходится соседей около почтового ящика караулить – лишь бы с кем-нибудь поболтать. Обещаю себе зайти к ней в гости на этих выходных. Куплю что-нибудь к чаю, наобщаемся вдоволь!
Следующие пол часа проходят на одном дыхании. Вспоминаю необыкновенную пунктуальность Макса и понимаю, что надо спешить. Лететь со всех ног. Адреналин заставляет тело действовать слаженно и быстро, без единого лишнего движения. Душ, как в армии или даже быстрее – за пять минут. Укладка – ай, неважно, как там волосы лягут, лишь бы высушить! И накрасилась тоже небрежно, в стиле ля натюрель: чуть, припудрилась, глаза подвела, тушью ресницы подмахнула и по губам красной помадой мазнула. Натянула синие джинсы в облипку, водолазку молочно-кремовую из джерси. К пунктуальному, точь-в-точь в семь часов приходу Макса я была совершенно готова. Правда, уровень адреналина еще не упал, поэтому стояла в своей комнате напряженной, натянутой тетивой, готовая то ли сражаться, то ли бежать на все четыре стороны.
Дверь ему открывает мама. До меня доносятся комплименты в ее адрес. Произнесенные его неторопливым, чуть вкрадчивым голосом они кажутся вдвойне особенными:
– Выглядите великолепно! По-королевски. Вы сегодня тоже куда-то собираетесь с Олегом Владимировчем?
– Ох, спасибо! Ну что вы! Это вам, молодым, в пятничный вечер обязательно надо куда-нибудь сходить, развеяться. А нам, старикам, охота дома посидеть, косточки старые погреть, сидя у телевизора!
Мама, конечно, кокетничает! В свои сорок пять выглядит лет на тридцать. Много на тридцать пять. Моложавая, стройная, ухоженная брюнетка. С яркой, экзотичной внешностью, особенно необычной для нашего северно-западного городка.
Выхожу из своей комнаты и наталкиваюсь сразу на его взгляд. Восхищенно осматривает меня, с ног до головы. Откровенно меня глазами пожирает, без тени смущения. Я же украдкой им любуюсь. Подглядываю исподтишка. Вроде образ небрежный: кроссовки, штаны спортивные, пальто поверх жилета, а чувство такое, будто стилист его одевал.
Свое пальто с вешалки снимаю, но он его из моих рук отбирает со словами «Позволь тебе помочь!», чуть своими пальцами кисти рук накрывает. От этого мимолетного прикосновения жгучей волной меня обдает. Никакого пальто больше не нужно. Жарко становится, как будто внутри раскаленная печка пылает. Так бы и выбежала на декабрьскую заснеженную улицу в водолазке! Принимаю его галантный жест, бормочу тихо: «Спасибо!» Теряюсь рядом с ним. Мне бы вечер продержаться и не выставить себя полной дурой!
Подходим к машине. Красивая, черная, мощная, от чистоты блестящая. Для властного, сильного мужчины подходит. Такого, как Макс. Открывает мне дверь учтиво. Забираюсь в салон, на переднем сиденье устраиваюсь. Между нами напряжение дрожит такое, что электричество, наверно, треснет скоро по швам. Отрубит напрочь пол города!
Наклоняется вдруг ко мне всем корпусом, губы его манящие, чуть обветренные, перед лицом моим мелькают, дразнят близостью недоступной. Поправляет уже мной пристегнутый ремень безопасности, медленно проводит ладонью вдоль его долгой линии. То ли выравнивая, то ли лаская. Чувствую его запах мускусный, пьянящий. Закрываю глаза. Погружаюсь в свои ощущения неоднозначные.
Макс вдруг отстраняется, заводит мотор и мы выезжаем.
Всю дорогу молчу. Знаю, что бы сейчас не сказала, все будет фальшивым, приторно-вежливым. А лгать ему не хочется. Посматриваю на него временами. Спокойный, уверенный за рулем. Щетина на лице чуть отросла, делая его еще неотразимее. Хочется провести по ней пальцами, ощутить жесткие покалывания на коже.
Паркуемся в центре. В старом городе парковка запрещена – нам предстоит прогуляться, и я с детским восторгом оглядываюсь по сторонам. Улицы усыпаны снегом, бодро скрипящем под ногами. Зимняя иллюминация вокруг, витрины в новогодней тематике обставлены. Идем потихоньку, не спеша. Доходим до рождественской ярмарки на ратуше. Здесь пахнет глинтвейном и имбирными пряниками. Ароматы праздника повсюду. Макс берет меня за руку и нереальное ощущение волшебства бьет по всем органам чувств.
Наконец, мы подходим к Олд Ханса – ресторану в ганзейском стиле, гнездящемся в белом старинном здании. У входа нас встречает миловидная девушка, одетая в костюм средневековой крестьянки. Чуть замерзла бедненькая. Кутается в толстый бардовый плащ, гостеприимно провожает к столику, усаживает, снимая при этом табличку «зарезервировано». Внутри тепло, негромко звучит живая музыка, сильно напоминающая волынку. На дощатых столах горят свечи, создавая интимный полумрак. Глазею по сторонам, желая впитать в себя всю красоту этого места. Идеальное продолжение зимней сказки.
Заказываем еду, и я, наконец, расслабляюсь. Никуда не надо спешить и делать ничего больше не надо. Сиди себе, наслаждайся моментом в приятной компании! Макс обхватывает руками свечку, крутит ее осторожно, поглаживает. Признается неожиданно:
– Перед тем, как тебя пригласить, я поклялся твоему отцу вести себя пристойно. Но даже представить себе не мог, как тяжело будет выполнить это обещание.
В ответ на эти слова в душе взрываются фейерверки радости. Но тут же чувствую, как изнутри нарастает соблазн. Хочется почему-то его подразнить, на прочность проверить. Ладонями обхватываю его руки вокруг свечи и спрашиваю лукаво:
– А ты не забыл за спиной пальцы скрестить, когда обещание давал?
Печальная улыбка в ответ и отрицательный взмах головы.
– Жаль, – откидываюсь назад на стуле и с озорным задором смотрю на Макса. Переживания отошли куда-то и мне, наконец, становится с ним легко и уютно. Предлагаю:
– Поиграем в вопросы?
– Не люблю играть по правилам, – он с сомнением качает головой, переплетает перед собой пальцы, но все же интересуется:
– А что за игра?
– Мы будем откровенно отвечать на вопросы. По очереди. Если ты отвечаешь на мой вопрос, то я обязуюсь ответить на твой. В любой момент можно прервать игру. Можно я спрошу первая?
– Валяй, – отвечает он, скрестив руки на груди и выжидающе на меня смотрит.
– Ты же умный, успешный, привлекательный, – на этих словах Макс шутливо кланяется. – Разве не должна быть с тобой рядом какая-нибудь умница с модельной внешностью? Как такие парни, как ты, могут быть свободными? Да еще в самом сочном возрасте?
Рот его вдруг плотно сжимается, в глазах ни капли игривости не осталось. Серьезный, суровый становится. Неужели я что-то не то спросила? В груди леденеет, когда слышу:
– Моя жена умерла два года назад. От рака.
Между нами зависает молчание. Густое, холодное, тягостное. Чувство вины меня заполняет с головы до пят, парализует. Укоры совести болючими иголками впиваются. Доигралась! Молодец! Если что-то и не стоило сейчас спрашивать, так именно это!
– Соболезную, – тихо говорю. – Можешь меня спросить все, что хочешь. Только просто так, без игры. А то как-то играть расхотелось.
К тому моменту перед нами раскладывают тарелки с грибным супом, рульки свиные с капустой и какой-то кашей. И мы принимаемся за еду. Аппетит пропал, жую что-то механически, но больше в тарелке ковыряюсь. Мой собеседник молчит и я с тоской озираюсь по сторонам. Перемотать бы время на пять минут назад! Ни за что бы его об этом не спросила!
Макс вдруг меня удивляет внезапным вопросом:
– Почему ты выбрала архитектуру?
Глупо моргаю глазами.
– Откуда ты знаешь, где я учусь? – И тут же сама себе отвечаю, – Папа рассказал! Кто же еще!
Макс ухмыляется:
– Или я тебя в фейсбуке нашел.
Глядя на его улыбку, на сердце легчает. Отвечаю подробно, не спеша:
– Это случилось, когда мне пятнадцать лет было. Мы поехали с мамой к ее родне в Тбилиси. Зашли в храм Самеба. Атмосфера там особая. Возвышенная. Я ходила и глазела по сторонам, разинув рот. Красота вокруг сногсшибательная, словами непередаваемая! И мне вдруг стало очень плохо, обидно до ужаса, что этот храм построил кто-то другой. Не я. Представляешь? Я вышла оттуда и разревелась. Мне мама говорит: «Доченька, радуйся! Сегодня мы поняли, что ты станешь архитектором!» Она мне в тот день торт купила. Сказала, это великое счастье для человека – распознать свое предназначение. Потом мама мне репетиторов нанимала специально. По физике, математике. В изо отдала. Не потому, что я отставала от программы, нет! А для того, чтобы еще лучше освоила. Напитать меня хотела. В города меня разные возила с красивой архитектурой.
– Значит, ты избалованная девочка, – то ли спрашивает, то ли утверждает. – Я тут подумывал тебе Венецию показать, но кажется, ее тебе до меня показали.
Чувствую, как покрываюсь румянцем. Умеет же он меня в краску вогнать! Преодолеваю смущение и подсказываю между делом:
– Я еще в Египте не была, Макс. И в Индии. Мама считает, что настоящая архитектура в Европе возводилась. А мне так пирамиды давно хочется посмотреть! И Тадж Махал тоже.