Текст книги "Флорентийка и султан"

Автор книги: Жаннетта Беньи

Но девушка бросила на него такой взгляд, что он мгновенно отступил назад.

– Э... Ваша милость, у вас совсем немного времени... Прошу вас не задерживаться, ведь я рискую головой.

Услышав под ногами крысиный писк и возню, Фьора почувствовала, как к ее горлу подкатила тошнота. Но вспомнив, зачем она сюда пришла, девушка осторожно шагнула вперед.

Несколько крыс, не обращая на нее внимания, копошились в углу, откуда несло едким запахом мочи.

Сделав следующий шаг, Фьора едва не поскользнулась и лишь невероятным напряжением ей удалось устоять на ногах.

Дверь за спиной Фьоры захлопнулась. Тюремщик оставил ее наедине с Лягушонком и капитаном Рэдом, которые сидели на грязном и холодном каменном полу.

Ноги их были закованы в кандалы. Даже деревянный протез капитана Рэда на всякий случай был обмотан цепью.

На них уже не было ни одеяний доминиканского монаха, ни черного костюма лекаря.

Они выглядели как преступники, осужденные на смертную казнь – только рубахи и короткие холщовые штаны.

На лбу капитана Рэда красовался свежий шрам, а лицо Лягушонка украшал синяк и кровоподтек.

Когда юноша увидел стоявшую перед ним Фьору, глаза его загорелись таким бешеным огнем, что казалось, будто в камеру ворвалось солнце.

Он попытался встать, но капитан Рэд положил руку ему на плечо.

– Сиди. Ты что, забыл, что мы скованы одной цепью?

Фьора посмотрела на юношу и, заметив ответный взгляд, смущенно проговорила:

– Я пришла, чтобы попрощаться с вами. И поблагодарить.

Позабыв о том, что он прикован к капитану Рэду, Лягушонок вскочил.

– Осторожнее...– простонал одноногий пират.– Ты мне ногу оторвешь.

Но Лягушонок уже ничего не слышал и не видел. Перед ним были только полные сожаления глаза Фьоры.

– Уезжаете? Куда? – спросил Лягушонок.

– Во Францию. Я отплываю сегодня же вечером, на фрегате «Эксепсьон». Я не могу здесь оставаться. Сеньор Гвиччардини говорит, что это опасно.

Одноногому пирату пришлось, кряхтя и ругаясь, подняться.

– Я же просил тебя сидеть,– проворчал он. Фьора некоторое время молчала.

– Судьба хотела сделать нас врагами. Но вы дважды спасли меня. Я никогда этого не забуду, мой Лягушонок.

– Называйте меня лучше Фрэнсисом.

– Я не знала, что вас зовут Фрэнсис.

– Фрэнсис Дрейк.

Капитан Рэд, который со скучающим видом стоял рядом с Лягушонком, пытаясь развлечься тем, что следил за пробегающими у ног крысами, только сейчас заметил корзинку, которую Фьора держала в руках.

Резонно посчитав, что все эти сентиментальные глупости не для него, одноногий пират деловито осведомился:

– А что это у вас там в корзиночке?

Фьора тоже забыла о маленьком подарке, который она хотела сделать пленникам.

Смущенно повертев в руках корзинку, она направилась к Лягушонку.

– Осторожнее,– сказал юноша,– не наступите на крысу.

Получив вожделенную корзину, капитан Рэд тут же ухватился за бутылку рома и, открыв пробку, стал выливать все ее содержимое в свой необъятный желудок.

По мере того, как все меньше рома оставалось в бутылке, перемещаясь во внутренности капитана Рэда, лицо его постепенно прояснялось, и вскоре блаженная улыбка озарила физиономию одноногого пирата.

Удовлетворенно икнув, он погладил себя по животу.

– Лягушонок, а ты что стоишь? Поешь чего-нибудь.

Юноша принялся жевать хлеб, не отрывая взгляда от Фьоры.

Капитан Рэд сделал еще несколько глотков из бутылки и умиленно посмотрел на девушку.

– Мой ангелочек,– мурлыкающим голосом сказал он.– Благослови тебя Господь, твое доброе сердце...

Он отломил кусок хлеба и принялся жевать, попутно заметив:

– Господь послал нам сегодня прекрасный обед. Как ты считаешь, Лягушонок, нам этого до завтра хватит?

Фьора долго колебалась, не будучи уверенной в том, что ей стоит это говорить, но, наконец, решилась.

– Я только что узнала одну неприятную новость,– сказала она тихим голосом.

– Что может быть неприятнее отсутствия рома? – захохотал капитан Рэд.– На сегодня наши несчастья закончены.

– Но завтрашнего дня для вас не будет. Вас казнят на рассвете.

– Вот видишь,– как ни в чем не бывало, сказал одноногий пират.– А мы-то думали, что нас повесят уже сегодня.

Фьора покачала головой.

– Нет, вас не повесят. Вы будете задушены. Вас ждет гаррота.

Капитан Рэд скривился как от зубной боли и возмущенно произнес:

– Люди вроде меня не заслуживают такой низкой участи. Гаррота – это для обыкновенных бродяг, а я – капитан Рэд. Я признаю для себя только повешение на рее.

Лягушонок хмуро возразил:

– Не все ли равно?

Капитан Рэд еще раз приложился к бутылке. Сделав добрый глоток рома, он вытер грязным рукавом рубашки мокрые усы и бороду и снова икнул.

– А что насчет трона? – спросил он. Фьора ошеломленно отступила назад.

– Но, капитан... Ведь завтра... На рассвете...

Одноногий пират равнодушно махнул рукой.

– Это я уже слышал. Где трон?

Фьора не знала, что ответить. Но за нее вступился Лягушонок.

– Да нам наплевать на твой проклятый трон! – зло огрызнулся он.

Одноногий капитан Рэд благодушно махнул рукой.

– Сеньора, не обращайте на него внимания. Это он... так, расстроился.

Фьора тяжело вздохнула.

– Боюсь, что и эта новость вам не доставит удовольствия. Трон снова находится на фрегате «Эксепсьон».

Капитан Рэд радостно улыбнулся.

– Ага...

Он еще не успел ничего сказать, когда дверь камеры заскрипела, и в проеме показалась уродливая фигура тюремщика.

– Ваша милость...– жалобно простонал он.– Вам уже пора.

Фьора в последний раз взглянула на Фрэнсиса и низко опустив глаза, направилась к двери.

У заплесневелой двери девушка обернулась.

– Капитан... Всевышний учит нас прощать. Я буду молиться за спасение вашей души.

Она немного помолчала и шепотом добавила:

– Прощай, Фрэнсис...

Этого ей показалось мало и, забыв обо всем на свете, Фьора бросилась к Лягушонку.

Фрэнсис тоже не выдержал и бросился навстречу Фьоре, позабыв о том, что его нога скована одной цепью с ногой капитана Рэда.

Старый пират грохнулся на пол вместе с корзинкой и бутылкой недопитого рома. Заботясь прежде всего о выпивке, он держал бутылку бережнее, чем женщину.

– Чертовы именины! – выругался пират.

Фьора вложила в этот поцелуй все свои нерастраченные чувства. Это было так сладостно, так нежно... И так безнадежно...

Когда Фьора вышла из камеры, юный англичанин долго стоял перед захлопнувшейся дверью и очнулся только от негромкого голоса капитана Рэда.

– Лягушонок, садись. Нам надо допить ром.

ГЛАВА 15

Когда с последними лучами солнца фрегат «Эксепсьон» отдал прощальный салют и вышел из бухты Провидения, Фьора долго стояла на корме, пытаясь разглядеть среди нагромождения домов, среди скал из песчаника мрачное низкое строение, откуда утром поведут на казнь двух искателей удачи – капитана Рэда и юного англичанина Фрэнсиса Дрейка.

Сердце ее разрывалось от боли и сожаления. Она чувствовала какую-то необъяснимую тягу к этому юному искателю приключений, который был так искренен в своих чувствах.

Когда у выхода из бухты Провидения с грохотом опустилась на дно защитная цепь, фрегат проследовал на рейд. После этого цепь снова поднялась.

Город отдалялся, и Фьора вернулась в свою каюту. Только музыка могла сейчас согреть ее душу.

Она взяла в руки лютню и запела ту самую рыцарскую балладу, которую когда-то услышал Лягушонок и которая так запала ему в душу.

 
Сеньора, дайте мне для исполненья
Наказ, согласный вашей точной воле —
В таком почете будет он и холе,
Что ни на шаг не встретит отклоненья.
Угодно ль вам, чтоб скрыв свои мученья,
Я умер – нет меня на свете боле!
Хотите ль вновь о злополучной доле
Слыхать? – Амур исполнит порученье.
Я мягкий воск в душе соединяю
С алмазом крепким – и готовы оба
Любви высокой слушать приказанья.
Вот – воск иль камень – вам предоставляю:
На сердце вырежьте свое желанье —
И сохранять его клянусь до гроба.
 

Она задумчиво перебирала струны лютни, не заметив как возле распахнутой двери ее каюты остановился капитан Дюрасье.

По лицу его блуждала странная улыбка.

Фьора с трудом допела последние слова – мешали слезы. Когда она, наконец, отложила лютню и стала утирать слезы белоснежным шелковым платком, капитан Дюрасье заглянул в ее каюту.

– Браво,– сказал он, аплодируя девушке.– Никакой голос, кроме вашего, не мог бы украсить этот, захватывающий дух своим очарованием, закат.

Дюрасье улыбался так льстиво, что Фьоре стало не по себе.

– Благодарю вас, мессир Дюрасье,– тихо сказала она и отвернулась.

– Я льщу себя надеждой, что вы не напрасно согласились совершить плавание во Францию именно на моем корабле,– непонятно зачем подмигивая, сказал Дюрасье.– Мне кажется, что мы испытываем некоторые чувства, которые можно описать сходными словами. Фьора со вздохом обернулась.

– Я не понимаю, о чем вы говорите, мессир Дюрасье.

Небрежно помахивая рукой, капитан фрегата принялся объяснять:

– Такие вечера, как этот, вызывают в душе всякого благородного человека романтические чувства. Хочется любить и быть любимым, петь и слушать музыку, сочинять стихи и баллады.

– Мне кажется, что у вас хорошее настроение, капитан,– равнодушно сказала Фьора.

Дюрасье, казалось, совершенно не замечал ее холодности.

– Моя душа переполнена восторгом! – воскликнул он.

– К тому же, получить под свою команду такой превосходный корабль выпадает не всякому. Такая возможность привела бы в восторг сердце любого мужчины.

Не глядя на капитана Дюрасье, Фьора поднялась и подошла к окну. Отсюда был виден белый след, остававшийся за кормой фрегата.

Остров все отдалялся, и вскоре в вечерних лучах были видны лишь его неясные очертания.

– Я создан для того, чтобы командовать этим кораблем! – хвастливо заявил капитан Дюрасье.

– Не сомневаюсь в этом,– отрывисто бросила Фьора.

Всем своим видом она давала понять, что не желает разговаривать с капитаном Дюрасье.

Однако, тот, как и все самовлюбленные позеры, оказался невероятно назойливым.

– Но мне этого недостаточно,– со значением произнес он.

– Что же вам нужно?

– Я с нетерпением ожидаю того дня, когда вы, наконец оцените мои качества и полюбите меня.

Фьора резко обернулась и с такой яростью блеснула глазами, что Дюрасье, наконец, понял свое место. Он тут же заторопился.

– Мне пора идти. Спокойной ночи, Фьора.

Он удалился, не получив в ответ ни единого слова.

Девушка снова села на кровать, взяла в руки лютню и стала перебирать пальцами струны.

Она возвращалась во Францию. Что ждало ее там?

Сеньор Гвиччардини перед отъездом снабдил ее небольшой суммой денег, которой хватило бы для того, чтобы продержаться первое время. Что будет потом, Фьора не знала.

Ощущение неизбывной пустоты в сердце заставляло ее снова и снова возвращаться мыслями к утраченному.

А он хорош – этот молодой англичанин. Фрэнсис Дрейк... Если бы он был благородного происхождения... Может быть, они смогли бы найти счастье...

Едва последний зеленый луч сверкнул над морем, пиратский бриг неслышно вышел из бухты Святого Креста и приблизился к тому месту, где над берегом возвышался зубчатый силуэт построенной еще при крестоносцах башни.

Именно сюда распоряжением посла-губернатора острова Крит были переведены из городской тюрьмы особо опасные преступники: капитан Томас Бартоломео Рэд и Фрэнсис Дрейк.

Предупрежденный мессиром Дюрасье о том, что бандиты попытаются прийти на помощь своим собратьям, заключенным в тюрьму, сеньор Гвиччардини приказал поместить их в более надежное место.

Бриг стал на якорь.

Пираты отправили на разведку Бамако, которому под покровом темноты было легче проникнуть в город. К тому же он был единственным, кто хоть немного разбирался в хитросплетениях улиц Кандии.

Бутылка рома, предусмотрительно захваченная Бамако с собой, изрядно развязала язык стражнику, сменившемуся с поста у городской тюрьмы, и, захмелев, он рассказал мавру о том, что осужденных к удушению гарротой пиратов перевели в каземат на берегу.

Вернувшись на бриг, Бамако рассказал своим собратьям об услышанном, и они принялись разрабатывать план освобождения капитана Рэда и Лягушонка.

Решено было заложить бочку с порохом под стены башни, отвлечь внимание охраны, несшей службу наверху, взорвать порох, проделать проход в стене и проникнуть в каземат.

Среди тех, кто отправился на шлюпке к берегу, были гигант Жоффруа и несколько бывалых пиратов из берегового братства.

Бамако показывал дорогу.

Наконец, шлюпка причалила к берегу возле башни, где содержались пленники.

Пока горстка пиратов была занята на берегу, шлюпка вернулась на бриг и доставила к башне остававшихся в руках пиратов заложников: отца Бонифация, корабельного лекаря мессира де Шарве и Леонарду Мерсе, служанку Фьоры. На спины им водрузили зарядные устройства для запуска шутих.

Наконец, все было готово. Пираты залегли на берегу неподалеку от башни, и Жоффруа чиркнул кремнем, высекая огонь, который поджег тонкий шнур, пропитанный «адской смесью».

Бочка с порохом, издав страшный грохот, разорвалась. В стене крепости образовалась дыра, вполне достаточная для того, чтобы в нее могли протиснуться два человека.

Когда многочисленная охрана башни собралась наверху, пытаясь понять, что произошло, командовавший всем рыжий пират по кличке Дьявол распорядился:

– Дидлер, поджигай шутихи!

Отец Бонифаций, мессир де Шарве и Леонарда, исполнявшие роль передвижных факелов, бросились к крепости.

В спины им летел крик Дьявола:

– А ну, пляшите! А не то всех подстрелю!

В доказательство серьезности своих намерений он выстрелил в воздух.

– Пляшите!

Пользуясь тем, что внимание охраны было отвлечено тремя мечущимися под стенами башни живыми огнями, пираты стали пробираться к пролому в стене.

Солдаты же, не разобравшись, принялись стрелять с башни.

– Не стреляйте! – закричал отец Бонифаций.– Мы – христиане! Во имя всех святых перестаньте стрелять! Я – капеллан с фрегата «Эксепсьон», преподобный отец Бонифаций! Я – член доминиканского монашеского ордена!

Солдаты на некоторое время прекратили огонь, однако, это была лишь пауза для того, чтобы перезарядить мушкеты. Спустя несколько мгновений часовые снова принялись палить по живым факелам.

Увлеченные стрельбой, солдаты не заметили, как из пролома у основания башни выбираются закованные в кандалы капитан Рэд и Лягушонок.

Для того, чтобы пленники не могли сбежать, цепи, сковывавшие их ноги, были замурованы в громадный кусок мрамора.

Однако охрана не предполагала, что среди тех, кто отправится освобождать арестованных, будет человек вроде Жоффруа, наделенный силой Голиафа.

Взвалив камень на руки, он вынес его следом за капитаном Рэдом и Фрэнсисом.

Бегство заключенных заметили только тогда, когда они уже бежали по берегу к шлюпке.

Отчаянная стрельба, которая последовала с верхушки башни, оказалась почти бесполезной. Правда, трое пиратов были убиты наповал, но ни капитан Рэд, ни Лягушонок, ни Жоффруа не пострадали.

Шлюпка благополучно отчалила от берега, и Бамако радостно воскликнул:

– Командуйте, капитан Рэд!

Старый одноногий пират прежде всего осведомился:

– На бриге еще есть ром?

– А как же!

– Тогда заправляемся ромом и в погоню за французами!

* * *

Ранним утром следующего дня, когда Крит уже давно скрылся из виду, капитан Дюрасье, Фьора и еще несколько пассажиров, севших на фрегат в Кандии – это были французский коммерсант Мелье и его семья – стояли на верхней палубе фрегата.

Фьоре не хотелось выходить из своей каюты, но оставаться одной тоже было невмоготу.

– Смотрите! – неожиданно закричал мальчик в нарядном парчовом камзоле и шляпе с пером на голове. Это был сын французского коммерсанта.– Смотрите! Что это за белое пятнышко?

Капитан Дюрасье приложил к глазам подзорную трубу.

– Это не пятнышко. Это – бриг.

Жена коммерсанта, дородная матрона с широкими формами испуганно посмотрела на мессира Дюрасье.

– Господин капитан, надеюсь, это не пиратский бриг?

Тот самоуверенно рассмеялся.

– Не бойтесь пиратов, госпожа Мелье. Даже если они осмелятся напасть на нас, то получат достойный прием. Наш фрегат самый быстрый в королевском флоте его величества Карла VIII...

– Самый быстрый? – переспросил коммерсант.

– Да,– гордо подбоченясь, ответил капитан.– Возьмите, например, эту каракатицу – бриг, следующий за нами. Все до одного паруса подняты, но он не приблизился к нам ни на милю с самого рассвета.

Толстуха пожала плечами.

– Зачем же он нас преследует?

Капитан снисходительно рассмеялся.

– Он не преследует нас, госпожа. Он просто идет одним курсом с нами.

Однако– капитан Дюрасье ошибался.

Пиратский бриг под командованием капитана Рэда преследовал фрегат «Эксепсьон». Это легкое рыбацкое суденышко при всех поднятых парусах уже давно могло бы достать тяжелый фрегат, но одноногий пират распорядился не делать этого.

Цель была проста: ввести команду фрегата в заблуждение.

– Пусть думают, что мы обыкновенные рыбаки,– говорил капитан Рэд.– Когда они окончательно перестанут обращать на нас внимание, мы ударим.

Способ, который был избран бывалым пиратом для такого маневра, поражал своей простотой.

Бриг тащил за собой огромную сеть, заполненную огромными бочками с водой.

Нужный момент наступил под вечер. Солнце склонилось над горизонтом, прикрытое пунцовым маревом испарений.

К вечеру фрегат снизил ход. Половину парусов убрали, и даже тяжелогруженный бриг смог приблизиться к нему на расстояние мили.

Три десятка пиратов спрятались на палубе, прикрытые парусиной.

Капитан Рэд высунулся наружу и махнул рукой рулевому.

– Пора!

Тот с размаху перерубил канат, и бочки с водой остались в море.

Бриг рванулся вперед словно лошадь, сбросившая седока. В мгновение ока он настиг фрегат, и вооруженные пираты выбрались на верхнюю палубу своей посудины.

Здесь же была установлена маленькая бомбарда, которую зарядил специалист по всем взрывным делам седоволосый беззубый старикашка Дидлер.

Он уже собирался было поджечь фитиль, когда капитан Рэд решительным жестом остановил его.

– Стой!

Он выбрался на нос, где стояла бомбарда, и развернул ее дулом к палубе.

Пираты бросились врассыпную, прижимаясь к бортам. Капитан Рэд, не вдаваясь в подробные объяснения, выстрелил в открытую дыру трюма.

На бриг хлынула вода, а одноногий пират прокричал:

– Это для того, чтобы прибавить огня вам в брюхо! Дороги назад нет! Победа или смерть!

Бриг пошел на штурм фрегата.

Ни о чем не подозревавшие матросы и офицеры «Эксепсьона» едва не попадали с ног после удара бушпритом брига в штирборт фрегата.

Пиратское судно от удара стало разваливаться прямо на глазах.

– На штурм! – заорал капитан Рэд.

Пока офицеры с фрегата «Эксепсьон» поднимали тревогу, и боцманы выгоняли команду на палубу, абордажные крючья со свистом врезались в его борта.

С проворством кошек искатели удачи перебирались на фрегат – кто по бортам, кто по абордажным лестницам.

Капитан Рэд стоял на борту стремительно погружавшегося в воду брига и, размахивая шпагой, кричал:

– Победа или смерть! Победа или смерть!

Из толпы пробегавших мимо него пиратов он выдернул Бамако, который с пистолетом в одной руке и кинжалом в другой мчался к лестнице.

– Стой! Возвращайся назад,– сказал ему одноногий пират.– Садись в шлюпку, подгонишь ее к борту. И запомни, это – тайна.

Бамако тут же бросился назад, в то время, как остальные пираты уже прыгали с бортов на палубы «Эксепсьона».

Загрохотали выстрелы, послышался звон клинков. На борту фрегата завязалась жестокая схватка.

В пороховые люки полетели зажженные фитили. Грохот взрывов потряс фрегат.

Фьора, разбуженная этим грохотом, металась по каюте.

Дверь распахнулась и в каюту влетел офицер с двумя пистолетами в руках.

– Скорее собирайтесь! Мы уходим! – закричал он. Фьора, даже не успев схватить ларчик с деньгами и драгоценностями вслед за офицером побежала по лестнице на верхнюю палубу.

Здесь, сгрудившись, стояли солдаты, поочередно палившие из мушкетов.

Французского коммерсанта Мелье с семьей едва успели вытащить из загоревшейся каюты.

Пираты залегли на носу корабля, обстреливая солдат и офицеров, защитников корабля, собравшихся на корме.

Тем временем капитан Рид и Лягушонок, проложив себе дорогу пулями и шпагами, направились в трюм.

С помощью еще нескольких членов экипажа пиратского брига им удалось сорвать дверь, за которой хранился вожделенный трон.

Под непрерывным обстрелом трон вытащили на палубу и, обвязав веревкой, прикрепили к ней канат, перекинутый через блок брашпиля.

Капитан Рэд уселся на трон, а полтора десятка пиратов принялись тащить канат, поднимая трон над палубой. Бамако тем временем прыгнул в самую большую шлюпку, которая только была на бриге и подогнал ее под левый борт фрегата.

Неожиданно Лягушонок, возившийся возле трона, увидел, как капитан Дюрасье тащит по верхней палубе упирающуюся Фьору.

– Скорее в шлюпку! – кричал Дюрасье. Лягушонок, не обращая внимания на свистевшие вокруг пули, со шпагой наперевес бросился к Фьоре.

– Отпусти ее! – закричал он, нападая на капитана Дюрасье.

Пока юный англичанин и французский офицер дрались на шпагах, трон, на котором гордо восседал капитан Рэд, стал медленно опускаться на поджидавшую его шлюпку.

Офицеры, увидев как сокровище медленно покидает фрегат, бросились на пиратов, спускавших трон.

В двух локтях над шлюпкой трон завис в воздухе.

– Эй! Что там стряслось? Тысяча якорей вам в глотку! – заорал капитан Рэд.– Вниз! Вниз!

В тоже мгновение трон стал подниматься вверх. Это несколько офицеров, преодолев сопротивление корсаров, ухватились за конец каната.

Когда трон поднялся над самым бортом, капитан Рэд, размахивая шпагой, заорал:

– Помогите! Кто-нибудь!.. Лягушонок, на помощь!..

Фрэнсис, сражавшийся в это время с капитаном Дюрасье, услышал окрик и, оглянувшись, едва не пропустил удар. К счастью, он успел увернуться, и лезвие шпаги капитана Дюрасье пронзило ему ладонь.

– На помощь!..– безумным голосом кричал капитан Рэд.– Лягушонок, где ты?..

Пока Фрэнсис раздумывал, что ему делать, капитан Дюрасье успел утащить Фьору к корме под прикрытие гвардейских мушкетов.

Отсюда же, с кормы спустили на воду шлюпку, куда пересаживали дрожащих от страха пассажиров.

Жена французского коммерсанта, прижимая к груди ребенка, спускалась вниз по веревочной лестнице. Следом за ней – ее муж, а затем Фьора.

– Лягушонок!..– орал капитан Рэд.– Где же ты?.. На помощь!..

Юный англичанин храбро бросился в гущу боя и, прокладывая себе путь к канату, расшвырял в стороны несколько врагов.

Воодушевленные этим пираты овладели концом каната, и трон снова стал спускаться к шлюпке.

Еще несколько мгновений – и все закончилось бы благополучно. Но упала загоревшаяся фок-мачта и придавила конец каната.

Трон снова завис над шлюпкой.

– Эй! – закричал одноногий пират.– Давайте вниз!.. Лягушонок, ты где?..

Фрэнсис, увидев, что Фьору увозят, бросился к корме. Но на его пути один за другим вставали противники, не дававшие даже подступиться к борту. А тут еще голосил капитан Рэд, который в суматохе выронил свою шпагу, и теперь пытался перегрызть злополучный канат зубами.

– Веревку!.. Лягушонок!.. Скорее!.. Веревку руби!.. Это – приказ! Ты – изменник! Немедленно переруби веревку или я прикажу тебя повесить!

Держась за верхний брус шпангоута, Лягушонок пробрался по борту к зависшему трону и принялся размахивать саблей, стараясь перерубить канат.

После нескольких ударов трон грохнулся в шлюпку.

Капитан Рэд, перебираясь к веслам, радостно заорал:

– Ну, наконец-то! Самое время!

Пока Лягушонок возился с канатом, шлюпка, в которой сидели капитан Дюрасье, Фьора, несколько офицеров и семья французского коммерсанта Мелье, стала медленно покидать охваченный огнем и бушующей схваткой фрегат.

Лягушонок прямо с борта прыгнул в воду, не выпуская из рук шпаги.

Вынырнув, он закричал вслед уходившей шлюпке:

– Стой! Стой, трус!.. Возвращайся и дерись, как мужчина!.. Я доберусь до тебя, мразь!..

Держаться на воде при помощи одной руки было крайне затруднительно. Лягушонок начал захлебываться, и только помощь капитана Рэда спасла его.

Одноногий пират затащил Лягушонка, хрипящего и отплевывающегося от воды, в шлюпку.

– Дюрасье! Мерзавец! Я доберусь до тебя! Я утоплю тебя! Я шкуру с тебя спущу! Эта девушка должна быть моей, ублюдок!

– Да успокойся ты,– сочувственно сказал капитан Рэд.– Нас тут слишком мало. Ты, я да Бамако... А у него три мушкета...

Но Лягушонок никак не мог угомониться.

Потрясая шпагой, он кричал:

– Тебе не удастся от меня уйти!

Взбешенный Дюрасье выхватил у стоящего рядом офицера мушкет и направил его на Фрэнсиса.

– Вот тебе мой ответ раз и навсегда, жалкий англичашка!..

Фьора, увидев, что капитан Дюрасье целится прямо в грудь Лягушонка, с силой толкнула француза в плечо.

– Фрэнсис! – закричала она.– Осторожно! Пошатнувшийся Дюрасье успел нажать на курок. Грянул выстрел, и юный англичанин упал на дно шлюпки.

Капитан Рэд принялся тормошить его.

– Лягушонок! Что с тобой? Ты ранен?

Пока юноша пытался что-то сказать, одноногий пират услышал сдавленный голос рядом:

– Капитан, Бамако убили...

Мавр, хватая ртом воздух, держался руками за грудь, а сквозь его пальцы сочилась кровь.

Больше Бамако не промолвил ни слова, рухнув бездыханным.

Капитан Рэд зло выругался и погрозил кулаком в сторону удаляющейся шлюпки.

– Ладно, Лягушонок, не грусти...– сказал он, усаживаясь за весла.– Нам пора... Этот плавучий гроб уже идет ко дну. Нам здесь больше нечего делать...

Сидя на корме, Фрэнсис скрипел зубами от досады и глотал слезы.

Фьора, протянув руку в его сторону, уплывала во тьму... Слезы катились по ее щекам, но уже ничего нельзя было сделать... Последнее мгновение... И все... Теперь их уже разделяла вечность...

Только спустя много лет Фьора узнала, что судьба свела ее с сэром Фрэнсисом Дрейком – знаменитым пиратом и будущим адмиралом флота его величества короля Англии...

Туман рассеялся рано утром. Начинавшийся день не предвещал ничего доброго, несмотря на то, что ярко светило солнце, и ласковый ветер надувал парус шлюпки.

Пассажиры молчали, охваченные тревогой за свое будущее. Да и о каком будущем могла идти речь для людей, оказавшихся посреди пусть даже спокойного, но огромного моря, кишевшего пиратами и акулами.

На все вопросы пассажиров о том, куда они направляются, капитан Дюрасье отвечал лишь одним словом:

– На запад.

На севере была захваченная турками Греция, на востоке – домашние владения султана, на юге – мусульманские страны Африки.

Беглецы могли надеяться только на божье избавление.

– Мессир! – неожиданно воскликнул офицер, стоявший на носу шлюпки.

Дюрасье поднялся.

– Что там?

– Паруса!

– Вы видите их очертания?

Офицер внимательнее присмотрелся к белому пятнышку, возникшему на горизонте.

– Это – не европейские паруса,– наконец, мрачно сказал он.

Теперь и сам капитан Дюрасье увидел несколько стремительно приближающихся белых треугольников.

– Это – бригантина! – воскликнул капитан. Фьора испуганно спросила:

– Что мы будем делать?

– Не знаю,– ответил капитан Дюрасье.– Попробуем сменить курс, насколько это возможно в нашем положении.

– Слева еще одна бригантина! – закричал другой офицер.

– Обычный маневр,– мрачно проговорил Дюрасье.– Они ставят нас между двух огней и хотят отрезать отступление.

На шлюпке поднялась паника. Маленький мальчик громко заплакал:

– Мама!.. Кто это?..

– Пираты, сынок...– дрожащим голосом проговорила его мать, прижимая к себе ребенка.

– Да, это – турецкие пираты,– сокрушенно покачав головой, промолвил Дюрасье.

Зловещие паруса заметно приближались. Вскоре уже можно было отличить очертания судов и такеллаж.

– Советую вам, господа, посвятить оставшееся до встречи с ними время последней молитве,– угрюмо проговорил Дюрасье.

Вскоре пассажиров шлюпки подняли на борт турецкой бригантины, которая взяла курс на Стамбул.

Несчастным беглецам было уготовано попасть на невольничий рынок... Никого из них Фьора больше никогда не увидит...