Текст книги "Хитросплетения тьмы (СИ)"

Автор книги: Жанна Лебедева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 19 страниц)

Бросив на девушку прямой тяжелый взгляд, зверь развернулся и не спеша пошел в лес по двум свежим колеям, расчертившим черную губку мха. Судорожно вздохнув, Таша двинулась следом.

Через несколько шагов единорог остановился и, поравнявшись с ним, принцесса вздрогнула от ужаса. Между двух гнилых пней валялась перевернутая карета. Из-под нее ручьями растекалась кровь, в которой деловито копошились улитки. Чуть в стороне находилось что-то непонятное, какой-то живой пульсирующий холм, оказавшийся множеством сбившихся в ком моллюсков. Новые и новые улитки сползались туда со всех сторон, заинтересованно топорщили рожки и вытягиваясь из блеклых панцирей. Следом за ними откуда-то из-под елей вынырнула лиса с человеческим лицом, бросив на зрителей полный ненависти взгляд, ринулась к общей куче, сунулась туда и вытянула из-под кишащих улиток часть лошадиной ноги…

Не в силах более созерцать жуткое зрелище Таша обернулась на единорога, но он уже мелькал светлой вспышкой далеко впереди. Не желая более быть свидетельницей кровавого пира, девушка поспешила следом. Казалось, что могучие деревья, прикованные к земле черными косами мха, выпрямлялись при виде белого зверя и хвоя их, тусклая и побуревшая, начинала сверкать изумрудной зеленью.

Лесная чаща окружала девушку со всех сторон, стараясь подавить, сломать и обернуть в бегство. Скрюченные корни вывернутых из земли деревьев тянулись в стороны, как чудовищные черные спруты, в образованных под ними ямах стояла густая коричневая вода, подернутая слабым налетом ряски. Впереди, за рядами еловых стволов в лесном сумраке угадывалось какое-то возвышение – холм или пригорок, покрытый плотным слоем черного губчатого мха.

Таша остановилась, вся внимание, а ее таинственный провожатый поднялся на возвышенность и исчез, словно растворившись в воздухе. Минуту девушка колебалась, но идти обратно в одиночку по страшной чаще она бы не решилась. Дорога была одна – вперед, туда, куда звал ее хромой единорог.

Принцесса поднялась на черный холм, и ее взгляду открылось свободное от леса пространство: пологий, местами изрезанный редкими рядами кустарника склон, ведущий к отдаленной реке. Прямо перед ней в землю уходило какое-то древнее сооружение, похожее на укрытую в почве каменную бочку гигантского диаметра. Подавив недобрые подозрения и страх, ставший последнее время постоянным спутником, девушка заглянула вниз. По внутренним стенкам бочки вела лестница, кольцами спускаясь к чернеющей в самом низу воде. Там сбоку в каменной кладке виднелось отверстие, подземные ворота – уходящие вглубь земли.

Пересилив стойкое желание развернуться и немедленно убежать в любом возможном направлении, Таша осторожно ступила на замшелый, растрескавшийся край неведомого колодца, а потом на ступени. Ее обдало сырым промозглым холодом и тухлым запахом застоялой воды, в которой она заметила движение, а потом разглядела вытянутые силуэты.

Оказавшись внизу, девушка увидела, что большую часть пространства занимал бассейн с сорной рыбой, прямо из него во тьму вели арочные ворота высотой в три человеческих роста. Таша выдохнула облегченно, подумав про себя: «По туннелю с водой мне не пройти, а кроме рыб тут ничего нет. Постою еще минуту и покину это жуткое место с чистой совестью».

В темноте прохода мелькнула белая вспышка. Таша вздрогнула от неожиданности и, присмотревшись, разглядела узкий приступок, тянущийся вдоль бассейна к воротам и далее в подземный ход. «Только не это» – поняв, что сбежать на середине пути не удастся, она, стараясь не дышать и не смотреть на оживившихся рыб, осторожно пошла по приступку вперед.

Миновав ворота, принцесса оказалась в длинном округлом коридоре, не таком непроглядном, как показалось сначала. Далеко впереди брезжил слабый свет, но через несколько шагов с двух сторон в стенах открылись взгляду черные дыры ходов, такие же высокие и широкие, как и ворота, ведущие в туннель.

Таша остановилась, боясь идти дальше. Свет тянул, но во тьме проходов крылось что-то недоброе, что-то угрожающее и неизбежное. «Хватит с меня подземных приключений» – решительно мотнула головой принцесса, отступая назад. Словно в ответ на ее мысли за спиной раздались звонкие удары копыт: на приступе, находящимся по другую сторону от Таши стоял единорог. Он пристально посмотрел на девушку и медленно пошел вперед. Обреченно вздохнув, принцесса продолжила путь, который казался бесконечным.

Туннель все тянулся и тянулся, а свет не становился ближе. Таша шла, без надежды прийти куда-то. Казалось, что путь замкнулся кольцом, словно во сне, где искомая цель всегда брезжит впереди, сколько ни сделай шагов. Наконец, коридор открылся большим помещением с округлым бассейном, позади которого принцесса с восторгом и ужасом разглядела россыпи золотых монет, закрытые наглухо сундуки и многочисленные шкуры невиданных девушке животных. Свод таинственного помещения открывался провалом, сквозь который в подземелье попадал свет. Прямо под дырой, на груде сундуков, кубков и тюков с мехами грозным монументом возвышалась карета из чистого золота. Возле ее передних колес, повисшие на остатках упряжи, наполовину утонувшие в россыпях золота, виднелись иссохшие пустоглазые мумии лошадей.

Таша замерла, внимательно рассматривая представшую картину. И снова из какого-то темного угла появился единорог, вскочил на крышу кареты, прыгнул вверх и исчез в провале потолка. В тот же момент далеко позади, в темном туннеле раздался оглушительный вопль, невозможный, надрывный, душераздирающий, не способный принадлежать ни одному разумному существу…

* * *

След петлял между деревьев и был свежим, отчетливым. Иногда он обрывался, разорванный слизистыми дорожками улиток, но тут же продолжался снова. Когда деревья расступились, глазам мертвеца предстал каменный колодец – след вел туда, и Фиро, не задумываясь, двинулся вниз по ступеням.

В нос ударил запах рыбного смрада, источаемого водоемом внизу. Многие поколения сорных рыб рождались, жили и умирали в нем.

Оказавшись на дне колодца, Мертвец принюхался, различив среди прогорклой тухлой вони еще свежий запах девушки и еще один – от большого и грязного живого существа. Так пахло в конюшнях или на скотных дворах, где дух потных, измученных работой животных мешался с вонью неубранных продуктов их жизнедеятельности. Однако запах потянувшийся из темного прохода не принадлежал рабочему скоту, его обладатель являлся существом хищным, это можно было сказать наверняка.

– Зачем ты пришел в наше святилище, наше убежище, наше заповедное место?

Голос раздался неожиданно, как эхо запрыгал по стенам, не давая возможности определить источник, от которого он шел. Голос не был мужским или женским, он был нереальным, холодным и ровным.

Фиро осмотрелся, но не сумел ни увидеть, ни даже почуять обладателя голоса. А тот, между тем, продолжал:

– Это место заповедно, ведь мы так решили. Тебя сюда не звали, зачем ты пришел?

– Пришел за тем, что мне принадлежит, – ответил Фиро, угрожающе наклоняя голову и осматриваясь исподлобья, – ты боишься меня, ведьма?

– Мы – сила, мы – ярость, мы – поток! И лес и камень – это тоже мы! Как можем мы бояться глупого дохлого араги?

– Тогда почему прячешься? И в городе прячешься и здесь, – мертвец замер, в надежде снова услышать звук, чтобы попытаться найти его источник.

– В городе мы – не сила, в городе мы – человек, – в голосе росло напряжение, он уже не был таким холодным и спокойным, – город – это тоже мы…

– Выходи на бой, раз не боишься, защищай свои владения, или я пройду по ним, как по прохожей дороге и заберу все, что ты мнишь своим, – руки мертвеца легли на рукояти мечей, беззвучно вытягивая оружие из ножен.

Ответом на дерзкие слова послужил оглушительный злобный визг, отразившийся от стен тысячекратным эхом. Вторя голосу ведьмы, из темноты подземелья ответил другой вопль, озлобленный и дикий.

– Сейчас придет наша кара, и ты узнаешь истинную силу, наглая падаль! – крикнула незримая ведьма, и во мраке хода раздались тяжелые шаги, сопровождаемые всплесками воды.

Мертвец стоял на месте, выжидающе глядя в арку ворот. Он хоть и смутно, но все же представлял, кто спешил к нему навстречу из темноты. Судя по мощи поступи и неспешным редким шагам, идущий передвигался на двух ногах, а значит, скорее всего, то был тролль, великан или огр. Самое главное, что грядущий противник оказался не бесплотен, и этим фактом мертвец был вполне удовлетворен.

Очертания грубой широкой фигуры разрешили все загадки, то был огр. Он вышел из пещеры и остановился посреди озера. Сорные рыбы заметались, силясь ухватить монстра за ноги, но ноги эти, огромные и толстые, как колонны, до колен скрывались под усеянной шипами бурой броней. Лицо гиганта, перекошенное и уродливое, красноречиво говорило о том, что тварь эту вывели специально, скрестив близких родственников. Подобные практики были запрещены, ведь уроды, рождающиеся в результате подобного кровосмешения, отличались не только огромной силой и чудовищными габаритами, но и совершенным отсутствием ума, дикой, необузданной яростью и практически полной неуправляемостью.

– Ну что? Нравится наша кара? – снова зазвучал голос ниоткуда.

Фиро крутанулся на месте, пытаясь поймать глазами источник звука, но успел заметить лишь смазанную тень. Хотя бы что-то, до этого ведьма не подавала и намека на свое местоположение.

– Даже не думай, грязная нежить! Знай свое место, пес! Неслыханная дерзость – чтобы безмозглые мертвецы кидались на ведьм! Мы – божество для тебя, мы все, а ты тлен, пыль! – грянуло с потолка и эхом раскатилось по темным углам каменного мешка, – Как посмел ты прийти в наш город и осквернить своим присутствием эту землю?

– С чего город стал твоим?

– Наш город носит наше имя, – прозвучало в ответ, – а твое имя сгинет во тьме!

Фиро не ответил. Не теряя из вида огра, он снова и снова пытался найти ведьму-невидимку, но та по-прежнему оставалась неуловимой.

Великан, тем временем, пошарил кругом красными, утопленными глубоко в черепе, глазами и, обнаружив противника, истошно заорал. Звук этот подобал воплю сотни недорезанных свиней, и был отвратительным и жутким. Узловатые пальцы на гигантских ручищах перехватили поудобнее дубину, сделанную из целого ствола дерева и усеянную металлическими шипами.

– Это – кара Герт. Это тоже мы. Давай, сражайся, глупая лайка… – голос ведьмы растворился в закружившемся вихре, темном, вспыхнувшем искрами какой-то блестящей пыли.

Огр снова взревел, а потом прыгнул стремительно и легко, словно огромный ловкий хищник. От прыжка его разлетелись в стороны тысячи водных брызг и прянули в стороны испуганные сорные рыбы. Дубина опустилась рядом с Фиро, чуть не задев мертвеца, но тот даже не моргнул. Уворачиваясь от нового удара, скользнул в сторону и рубанул монстра по руке – плотный наруч, закрывший конечность огра до локтя, отозвался скрежетом поврежденного металла, но не поддался сильной руке и острому клинку.

Второй удар мертвеца пришелся по животу, защищенному круглым набрюшником, третий ушел вбок, заставив гиганта взреветь от боли, но особого вреда не нанес – огр по-прежнему крепко стоял на ногах. Из раны вместо крови потек белый жир – природная защита, не позволяющая нанести чудовищу серьезную травму корпуса.

Отступив к стене, мертвец лихорадочно соображал, отыскивая слабые места могучего врага. Живот и грудь закрыты сталью, да и в принципе непробиваемы – на животе тот же жир, а на груди сросшиеся панцирем ребра – после одной из битв мертвец видел скелет сожженного магом огня огра. Горло неприступно – голова уходит в плечи, ведь шеи у твари нет. Остается одно – глаза.

Поднявшись по лестнице на высоту головы противника и выждав, когда тот приблизиться, чтобы нанести очередной сокрушительный удар своей дубиной, Фиро изловчился и прыгнул на плечи чудовищу. Поняв, что глаза под угрозой, огр бросил дубину, плотно закрыв освободившейся рукой верхнюю часть перекошенного лица, а второй попытался сбить наглого врага. Тот перелез на загривок, поняв, что добраться до глаз не получится, молниеносно убрал в ножны один из мечей, перевернул лезвием вниз второй и, схватив оружие двумя руками, со всей силы всадил его в затылок монстра.

Полагаясь на собственную силу, Фиро рассчитывал пробить череп противника, но меч предательски соскользнул в сторону, срезая длинный кусок скальпа, из-под которого блеснуло окровавленной сталью: череп огра закрывала вживленная под кожу стальная пластина – дело рук какого-то ловкого анатомиста.

Не ожидая увидеть нечто подобное, мертвец пропустил удар, за что поплатился – гигантская пятерня впечатала его в стену. «Глупая лайка!» – зазвенел в голове издевательский голос ведьмы. Оказавшись на полу, Фиро попытался подняться, но не смог. Взгляд угасал, по лицу холодными дорожками потекли струи крови, черные и алые, крупные капли упали на руки, на камни замшелого пола. «Глупая лайка!» – опять раздалось в голове, но то была не ведьма…

Отчетливо и ярко перед глазами поплыли картины прошлого: охота, звуки далекого рога, собаки, взявшие в кольцо огромного медведя, безуспешно пытающиеся его посадить. Если зверь опускал свой зад на землю, он был обречен, усадить его – являлось главной задачей лаек-медвежатников, но, казалось, такое дело было им не по силам. Те псы, что моложе, звонко брехали издали, метались, не рискуя подойти на шаг ближе, матерые собаки щипали хищника за ляжки, выдирая клочья густой шерсти и лишь раззадоривая его, только один старый араги с бельмом на правом глазу и пожелтевшей шерстью неподвижно стоял в стороне. Фиро ощутил боль в висках, воспоминание стало таким четким и явным – старый пес принадлежал его отцу… «Что ты стоишь, глупая лайка! Сажай его!» – мертвец не узнал своего голоса, но внутренний взор на секунду вырвал из недр прошлого его собственные руки, живые, дрожащие от напряжения, крепко сжимающие поводья лошади… Пес смерил его высокомерным, умным взглядом, совершил стремительный рывок, хватил зверя за ногу, выдирая зубами кусок плоти, отскочил, обежал ревущего медведя кругом с невиданной скоростью, почти ложась на бок в крутых поворотах, и снова укусил. Оглашая окрестности громогласным ревом, медведь тяжело плюхнулся на землю, и голос его, обреченный и гневный ушел в темноту…

Фиро вскочил в тот момент, когда шипастая дубина готовилась расплющить его о камни. Отскакивая и на ходу стирая с лица залившую глаза кровь, он уставился на громадные ножищи великана. До колен их защищали поножи, но мощные, перевитые мускулами бедра оставались открытыми. Собрав все силы, мертвец метнулся по краю бассейна, оказавшись на приступе почти у самых ворот, прыгнул и повис на ремне, держащем понож противника. Огр не успел среагировать. Хрустнула пронзаемая клинком плоть, и как не крепка была толстая кожа, сталь оказалась прочной, а удар сокрушительным…

Огр заорал, и крик этот был полон бессильной болезненной ярости. Он брыкнул ногой, сбрасывая на приступок назойливого врага, и, не сумев удержать равновесие, рухнул задом в воду, которая моментально забурлила, взволнованная месивом почуявших кровь сорных рыб.

Мертвец поднялся, пристально и спокойно глядя на то, как бьется посреди бассейна чудовищный огр. Мутная вода окрасилась бордовой кровью, монстр ревел и в агонии лупил дубиной, сбивая приступы и поднимая вокруг себя сонм рубиновых брызг.

Крепче сжав в руке оружие, Фиро снова прыгнул. Оказавшись на закорках у обезумевшего монстра, он размахнулся и всадил меч ему в глаз…

– Наша кара! Наш бедный Герт! – загремело отовсюду негодующе и громко, – ты поплатишься за это, дерзкая лайка! Исчезнешь, сгинешь, уйдешь в небытие…

Воздух закрутился водоворотом черного дыма, который, словно змея охватил мертвеца тугими кольцами и начал давить, неожиданно став материальным и плотным.

– Хочешь задушить того, кто давно не дышит? – прохрипел Фиро, высвобождая руку и пытаясь разжать железную хватку на горле.

– Мы разорвем тебя на куски и скормим рыбе, и тогда то, что есть ничто, станет тем, чего нет!

– Я вижу тебя, ведьма! – раздалось сверху.

Хватка разжалась, черный дым растворился в воздухе, завис едва видными клоками возле стен.

На лестнице, сжимая в руках свой неизменный арбалет, стоял Франц. Его глаза не отрывались от золотого прицела в виде кошачьей головы.

– Я знаю кто ты, ведьма! Тебе не укрыться! – крикнул он, медленно поворачиваясь в поисках цели.

– Что ты о нас знаешь, незваный гость. Как смеешь нам приказывать на нашей земле. Игния наш город. У нее наше имя. Игния – это есть мы!

– Это я уже понял, но, все равно, спасибо за подсказку, Игнир…

Звонко щелкнула тетива, выпуская в полет стрелу с серебряным наконечником. Она свистнула в воздухе, направленная в место, кажущееся на первый взгляд абсолютно пустым, и, достигнув цели, исчезла, словно растворившись в пустоте, а через миг взгляду сыщика предстала скорченная фигура человека, пораженного в левое плечо.

– Арестуйте его, – опуская оружие, отдал приказ сыщик, и люди Аги, спустившиеся в колодец следом за ним, осторожно двинулись в сторону того, кого никогда бы никогда не сочли ведьмой.

– Вы уверены, господин Аро? Ведь такого не может быть? – рискнул возразить один из егерей, – как мужчина может оказаться ведьмой?

– Вы слышали о том, что ведьма имеет привычку переворачивать все с ног на голову? – довольный удачей, Аро повторил слова, услышанные когда-то от Эллавии, – Игнир – не мужчина, вернее, раньше таковым не был. Превосходная работа неизвестного анатомиста, который, похоже, оказался самородком в своем ремесле…

– «Перешить» женщину в мужчину, – тревожно покачал головой егерь и тут же плюнул себе за спину из-под левой руки (суеверный жест, защищающий от беды), – избавь нас от подобного, создатель.

– Ради мести идут и не на такое, – задумчиво пожал плечами Франц, брезгливо осматривая останки поверженного огра, – Фиро, вы в порядке? – вспомнил он про мертвеца, который, с неподдельным интересом разглядывал плененную ведьму.

– В полном. Надо иди в туннель.

– Хорошо, – кивнул Франц, – двинемся туда.

Отправив гонца к шерифу Аге, и оставив ведьму-юношу на попечение его людей, Франц двинулся следом за Фиро в темный туннель. Когда слабо освещенное пространство впереди открылось им россыпями сокровищ, сыщик пораженно переглянулся с мертвецом, который тут же устремил свой взгляд на возвышающуюся впереди карету из золота.

– Там, – еле слышно произнес он и пошел вперед, утопая ногами в золотых монетах, словно в зыбучем песке.

Мертвец поднялся на гору сокровищ, осторожно принюхиваясь, прошел мимо замерших в позах бешеной скачки мертвых коней и встал возле открытой настежь двери драгоценного экипажа. Внутри он увидел желтый оскаленный скелет, укрытый клочьями золоченых, расшитых самоцветами одежд. Перед ним на коленях стояла Таша, ее руки касались скрюченных пальцев древнего трупа, а губы шевелились, бормоча заклинание.

Франц подоспел следом и замер изумленный, поравнявшись с мертвецом.

– Что вы делаете? – вырвалось у него непроизвольно.

– Он звал того, кто умеет говорить с мертвыми, – не поворачивая головы, ответила девушка, – я могу это сделать…

Наступила тишина, которую тут же нарушил шуршащий звук. Рука скелета поднялась и указала на стоящих возле входа в его обиталище людей.

– Подойдите… – прошамкал безгубый рот, – подойдите ближе…

Таша вскрикнула от неожиданности и попятилась назад. Налетев спиной на Фиро, повернулась к тому лицом и моментально вцепилась в руку мертвеца.

– Ты и есть – Золотая Карета? – спросил сыщик, делая шаг вперед.

– Я носил это имя, когда был живым, – клацнул зубами скелет, – а теперь я лишь прах, укрытый пылью сокровищ из прошлого…

– О чем ты хотел говорить? – поинтересовался Франц, догадываясь, каков будет ответ.

– О погребении. Я уже много лет томлюсь здесь без сна и покоя. Никто не приходил в это место по своей воле. Став призраком, я сам отправился к стенам города, но никто так и не последовал за мной…

– Город жил в страхе перед ведьмой, что захватила этот лес, – пояснил Аро.

– Игнетта… – прошипел бывший разбойник, издавая непонятный звук, похожий на тяжелый вздох, – здесь ее владения, вам следует быть осторожнее… Мой друг, белый зверь этих лесов, что привел вас сюда, сдержит ее, но это продлится недолго…

– Ведьма повержена. Мы заберем тебя отсюда и погребем с честью, – склоняя голову, заверил мертвого Франц, – но окажи нам последнюю честь, поведай одну из тайн прошлого: расскажи о человеке, известном как Белый Кролик – Хапа-Тавак.

– Хапа-Тавак… – повторил скелет, царапая длинными острыми ногтями золотую парчу подлокотника, – он – существо страшное и неведомое, хоть и носит облик человека. Хапа-Тавак пришел в южные земли, когда все они, от Темноморья до Алого Лема принадлежали не Королю, а вашему покорному слуге… Высокий человек, невероятно высокий, сначала я даже принял его за эльфа, он никогда не брал в руки оружия, но сила его крылась не в клинках. Его магия была столь смертоносной, что все враги, рискнувшие напасть на него падали замертво, не успев вынуть из ножен мечи. Он был мне достойным противником, и стал достойным другом. Достойным, но не верным… Хапа-Тавак пришел сюда ни с проста: он искал что-то в этих землях и лишь перед самой смертью я узнал, что это была за драгоценность – невзрачная трава, цветущая раз в год перед полнолунием. Когда я узнал его тайну – мое будущее решилось. Хапа-Тавак не щадил никого…

– Он убил вас! – воскликнула девушка, невольно вмешиваясь в диалог.

– Убил, – мертвая голова склонилась то ли в согласии, то ли в поклоне, – наш раздор вышел из-за молодого единорога, который по неосторожности угодил в охотничий капкан и повредил ногу. Хапа-Тавак несказанно обрадовался и заявил, что заберет зверя себе. Зная, что он поступит так не из добрых побуждений, я запротестовал. Будучи разбойником, я привык чтить духов леса, дающих лихим ватагам укрытие и пропитание. Вопреки мнению своего жестокого союзника, я вылечил единорога и отпустил на волю…

– И он отплатил вам добром, – кивнула девушка, крепче сжимая руку стоящего рядом мертвеца.

– Да, белый зверь совершил неслыханное – он отправился к людям, на поиски того, кто решится последовать за ним в это гиблое место, – произнес скелет, и голос его зазвучал слабее и тише.

– Почему Хапа-Тавак ушел отсюда? – вмешался Франц, понимая, что силы их бесценного собеседника на исходе, а узнать еще нужно предостаточно.

– Он не искал ни славы не богатств, его интересовало одно – чудесная трава, якобы дарующая жизнь. Хапа-Тавак искал это растение во всех частях королевства, и там, где находил, оставлял своих верных наместников. После моей смерти в меленьком поселке, Игнии, появилась ведьма – новая владычица этих лесов. Она держала в страхе людей и путников, поэтому никто не совался сюда. Хапа-Тавак заключил с ней договор, и Игнетта обязалась хранить леса с волшебными растениями от лишних глаз. Хапа-Тавак ушел, оставив ведьме свои потайные катакомбы, пару безумных огров, сокровищницу, полную богатств, и меня… больше я не слышал о нем ничего… Потом появился Ага – амбициозный и алчный, он не жалея сил боролся с нечистью и обустраивал Игнию. Разъяренная такой наглостью ведьма попыталась выжить его, но шериф был не лыком шит, и вскоре под радостные крики толпы Игнетта отправилась на костер… Я остался один. Легенды о ведьминой обители жили среди людей, и шансов, что кто-то из горожан придет сюда, не было. Собрав остатки сил, я преобразился в призрак и вышел к стенам Игнии. Люди смотрели на меня со страхом, но следом не шли. Вскоре они вовсе перестали выбираться за городские стены – ведьма вернулась и обрушила на город и его заносчивого шерифа все свою ярость… – голос рассказчика стал еле слышным шепотом, а потом и вовсе затих.

Рука скелета бессильно упала на мягкие подушки, голова поникла, и нижняя челюсть обессилено отвисла к груди.

– Золотая Карета! Вы слышите меня? – в надежде крикнул сыщик, но Фиро сделал ему знак рукой.

– В нем больше не осталось силы, он и так говорил слишком долго…

В тот же миг рот скелета двинулся, в последнем, вымученном движении, и из мертвых уст снова зазвучал еле слышный голос:

– Волшебный цветок, что искал Хапа-Тавак, он растет там, внизу, у речной излучины, найти его можно только ночью… – голова мертвого, сухая и легкая, оторвалась от шеи и рухнула на пол кареты, – там… – чуть заметно двинулись челюсти, а костлявая рука указала на проем в своде над сокровищницей и, вывалившись из рукава, оторванная, упала в подушки…

* * *

Когда они вернулись в первый зал ведьминой обители, там кишели солдаты Аги. Шериф прибыл лично, захватив с собой три десятка егерей. Сказать, что Ага был удивлен, значило не сказать ничего.

Он с пристальным интересом оглядел связанного Игнира, затем с опаской перевел взгляд на останки огра. Завидев шерифа юноша-ведьма зло сверкнул глазами и рванулся в своих путах. Он бессильно зашевелил ртом, желая выкрикнуть проклятье, но кляп не позволил сделать этого.

– Браво, сыщик, – с искренним восхищением произнес Ага, обращаясь к подошедшему вплотную Аро, – буду честен, я поражен увиденным, и весьма вам благодарен.

– Лучше благодарите моего спутника, это он отыскал подземную башню, – кивнул Франц в сторону Фиро, стоящего чуть позади.

– Я просто шел по следу, – тут же отказался от благодарностей мертвец, и Франц краем глаза заметил, как его пальцы крепко сжали руку стоящей рядом девушки.

– Ясно, – кивнул Ага, – одного в толк не возьму, как вы поняли что ведьма – этот мальчишка?

– Благодаря совету одной мудрой женщины, – признался Франц, – сам я, надо сказать, не слишком подкован в вопросе разных суеверий и легенд. Моя уважаемая собеседница рассказала о том, что ведьма имеет обыкновение переворачивать все с ног на голову. Сначала я не предал этому значения, но потом увидел в ее словах некую логику.

– Да уж, – развел руками шериф, – мы искали это место много лет. Но никогда не думали, что башня ведьмы уходит под землю, а не поднимается к небесам. Так же и сама ведьма – мы могли пережечь всех женщин в округе, и все бы было напрасно. Но как вы догадались, что Игнетта – мужчина?

– Сына хозяина гостиницы выдали две вещи: запах и имя, – пояснил Франц, – если честно, я до последнего был уверен, что мальчишка, лишь подручный, слуга, а, судя по имени, родственник ведьмы. Одно удивляет, воскреснув после казни в мужском обличье, она могла назваться любым другим именем, но не сделала этого…

– Игнетта всегда была очень горда, – развеял сомнения сыщика Ага, – ее имя указывало на размах ее власти и владений. Она смогла отказаться от собственного тела, но не от своего статуса владычицы этих земель. Мы давно позабыли об этом старинном южном обычаи – называть своим именем город, который ты построил.

– Теперь у вас все шансы переименовать Игнию в Агию, – устало улыбнулся Аро, – и возобновить старинный принцип, – вспомнив кое-что, он переменился в лице и озабочено добавил, – Фиро убил огра, но, по слухам, ведьму сопровождали два монстра…

– Второй огр пал еще в те времена, когда я, будучи юным отчаянным воином сражался с Игнеттой за эти леса. Тогда самодовольная ведьма не имела привычки прятаться, но, проиграв войну, поняла, что не обладает достаточной силой для открытой схватки, и поэтому решила действовать исподтишка. Надо сказать, это ей неплохо удавалось… до поры до времени, – рука шерифа доброжелательно опустилась на плечо Франца. – Возвращайтесь в Игнию, господин придворный сыщик, вы сотворили невероятное, но теперь вам следует отдохнуть. Я с удовольствием поведаю вам все, о чем спросите, но позвольте сделать это возле уютного очага за миской горячего жаркого и бокалом доброго вина…

– Пожалуй, нам следует принять ваше предложение, – пожав плечами кивнул Франц, бросив вопросительный взгляд на Фиро, но тот отрицательно мотнул головой:

– Я буду позже. Нужно довести дело до конца. А вы позаботьтесь о девушке.

Холодные пальцы разжались, отпуская руку принцессы. Она обернулась, глядя в глаза мертвецу, но тот молчал. Взгляд его, прямой и твердый, не терпел возражений, и девушка, подчинившись, последовала за сыщиком.

* * *

Жизнь в Ликии шла своим чередом, и о надвигающихся бедах никто из горожан даже не догадывался. Конечно, первое время их беспокоила огромная стройка, происходящая на границах города.

Старожилы качали головами – не к добру, испокон веков Ликия была открыта всему, и в том заключались ее незримые сила и защита. За всю свою историю культурную столицу ни разу не штурмовали. Даже во времена крупных войн, армии врагов и союзников обходили город стороной. Молодые ликийцы, напротив, считали, что древние традиции давно пора забыть, а стену, наконец, построить.

Хозяйка города тщательно скрывала свои тревоги, и лишь немногие из подданных ухитрились заметить ее беспокойство. Когда город укрыла ночь, старый чернокнижник Моруэл в сопровождении слуг прибыл ко дворцу. Лэйла встретила его лично и проводила в небольшой кабинет для секретных бесед, спрятанный в мансарде под самой крышей. Пропустив госпожу и колдуна, два огромных сфинкса сели у дверей, чтобы сохранить таинство переговоров от чужих ушей и глаз.

– Я догадываюсь, зачем вы позвали меня, госпожа, – тихо произнес старик, усаживаясь в кресло, стоящее подле мраморного стола на львиных ногах.

– Мне страшно, Моруэл, – произнесла Лэйла, глядя в глаза чернокнижнику, – последние события пугают меня все больше. И пусть все это время я пыталась гнать прочь дурные мысли, последнее время тревоги одолели меня.

Расправив складки черного струящегося платья, видневшегося из-под шелковой тигровой накидки, она села напротив Моруэла и провела тонким пальцем по укрытой узором поверхности стола. Старый маг внимательно проследил ее жест: в переплетении стилизованных ветвей и цветов проглядывало почти незаметное изображение ключа.

– Я понимаю, – кивнул он, – понимаю ваши опасения. И спешу их развеять. Ликия неприкосновенна, и, какими бы скверными не были ваши отношения с отцом и сестрой, вряд ли Король позволит кому-то захватить город.

– Даже, если это будут его союзники-эльфы?

– Безусловно. К тому же я не думаю, что Высокий Владыка решится на подобный беспредел, – уверил свою госпожу Моруэл, но лицо Лэйлы не стало спокойней.

– Меня тревожит не Владыка. Зло затаилось в цитадели Западного Волдэя. То, что творят «ласточки» давно перешло все границы. Убийство лесных эльфиек, нападения на мирные селения степных гоблинов – это только начало, я чувствую, я знаю… – нелюбимая дочь Короля вздохнула, тяжело и печально.