Текст книги "Хитросплетения тьмы (СИ)"

Автор книги: Жанна Лебедева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 19 страниц)

 
When the garden flowers, baby, are dead,
Yes, and your mind, your mind is full of red,
Don't you want somebody to love,
Don't you need somebody to love,
Wouldn't you love somebody to love,
You better find somebody to love…
 

(C) «Somebody t

o love» Jefferson Airplane

Он не умел спать, поэтому, оказываясь в закрытом пространстве и располагая достаточным количеством времени для отдыха, обычно находил самый темный угол и какое-то время оставался там, подпирая спиной стену и созерцая немигающим взглядом пустое пространство.

Так было и сейчас. Только все существо его переполняла тревога. Что-то мешало, рвало изнутри, то отдаваясь глухой болью в спине, то подкатывая к самому горлу. Он периодически открывал рот и хватал воздух, словно рыба, выброшенная из воды на берег. Кольчуга лежала на полу, сброшенная оттого, что прилегающая к коже сталь жгла, как огонь, и одновременно порождала озноб. Рядом валялась перевязь с мечами, ремни которой теперь душили, пережимая грудь. Последнее время такое случалось с ним периодически, и он знал, что нужно просто переждать это состояние, перетерпеть. И ждал…

Шаги огласили тишину, царящую в коридоре, затихли возле входа. Он приподнял голову, принюхиваясь к знакомому запаху, мгновенно принесенному сквозняком через щель у пола, и замер, выжидающе глядя на дверь.

Скрипнули петли, в комнату вошла девушка. Нервно кутаясь в шерстяной плащ, слишком короткий, чтобы прикрыть босые ноги и голые щиколотки, она остановилась, не решаясь пройти дальше, беспомощно вгляделась в темноту, шагнула вперед, снова замерла, напуганная тишиной.

– Я знаю, что ты здесь, – выдохнула она, наконец, и голос прозвучал хрипло и неровно.

Мертвец, молча, вышел из тени, остановился, став темным силуэтом на фоне светлого оконного проема.

– Не говори ничего, – продолжила Таша, подтягивая скрещенные руки к подбородку и опуская голову вниз, – просто слушай… Ведь мне все равно кем быть для тебя. Буду, кем скажешь – любовницей, наложницей, рабыней… только не прогоняй меня и не беги сам…

С этими словами она шагнула навстречу. Плащ скользнул по ссутуленным плечам, падая на пол и обнажая тело, кажущееся серебряно-белым в слабом свете укрытой облаками луны.

Фиро стоял недвижно, вжавшись поясницей в подоконник. То, что творилось в душе, трудно было передать словами. Две части естества рвали его надвое, отчего казалось, что в основание черепа кто-то втыкает длинную острую иглу. Как мертвец он чуял аромат добычи, свежей крови и парного мяса, как живой ощущал запах женщины, молодой и разгоряченной, истекающей всеми соками, желанной и желающей его. Перед глазами дикой каруселью проносились спутанные обрывки прошлого: лаПлава, невинный поцелуй в конюшне… катакомбы, темнота, кровь, горячие бедра, сжавшие его голову, в порыве страсти чуть не свернувшие ему шею…

Он закрыл глаза, ощутив ветер, порожденный движением. Девушка подошла вплотную, схватилась руками за его ремень, притягивая ближе: нежные пальцы коснулись старого шрама на мускулистом животе, обожгли холодную кожу, как раскаленное железо. Губы приблизились к лицу, опалили жарким дыханием висок, шепча его имя…

Одним резким движением он прижал ее к себе, обнял, впиваясь пальцами в обнаженную спину, пьянея от запаха теплой кожи и звука трепещущего сердца:

– Мне не нужна ни наложница, ни рабыня… Только невеста нужна, слышишь? Только ты…

Она не ответила, а когда он попытался заглянуть ей в глаза, приподняв за подбородок, уткнулась лицом ему в шею. Тогда он еще крепче прижал ее к своей груди, стараясь укрыть от проклятого вездесущего холода и ночной тьмы. На миг ему показалось, что в дверном проеме двинулась огромная четырехрукая тень и исчезла, сверкнув бликами отраженных звезд на оскаленных в зловещей улыбке зубах.

Девушка подняла голову, ее руки легли на грудь мертвеца, ногти царапнули кожу. Наконец, он встретился с ней глазами. Взгляд ее был полон решимости и безграничной преданности, а губы чуть приоткрылись. Он потянулся к ним осторожно, но резкая боль вновь пронзила голову, растеклась по позвоночнику, лишая возможности двигаться и думать. Глаза Фиро потухли, сознание начало отключаться рывками, то бросая во мрак, то стремительно вырывая назад. Себя он уже не контролировал, падая, ткнулся лицом в плечо девушки, а потом сполз на пол, чувствуя, как она пытается удержать его, и разрывая тяжестью тела кольцо ее рук. К горлу подкатил ком, пальцы свело судорогой, а изо рта фонтаном хлынула черная мертвая кровь. Последнее что он слышал – крик, пронзительный, невыносимый, полный отчаяния и ужаса, а потом все поглотила тьма…

* * *

Крик, прозвучавший на верхних этажах, вернул Франца к реальности. Он вздрогнул и вскочил на ноги, разлив по столу кружку с нетронутым грогом. «Черт, зачем я послушал Эллавию, а теперь, наверное, уже поздно…» – он бегом выскочил из таверны и понесся по лестнице, ведущей наверх. Перед глазами мелькали жуткие картины разорванного девичьего тела, брошенного в крови посреди комнаты. «Может, успею? Вряд ли…» – билось в мозгу, когда сыщик ватной рукой приоткрыл дверь и вошел…

То, что предстало его взгляду, казалось нереальным. Посреди комнаты в темной луже лежал Фиро. Его глаза, пустые и тусклые, недвижно смотрели в потолок, а из приоткрытого рта густыми жирными змеями вытекала черная жижа. Подле него на полу сидела девушка, абсолютно нагая, вся перемазанная этой грязной мертвой кровью. Она беспомощно жалась к груди мертвеца и тихонько скулила от ужаса.

– Помогите ему, ради всего святого, помогите, – почти беззвучно прошептала она, глядя на Франца полными слез и отчаяния глазами, – вы слышите?…

Вняв просьбе, Аро присел возле распростертого тела и положил руку Фиро на грудь, желая определить сердцебиение, и совершенно забыв, что в данной ситуации такой поступок смысла не имел. Сначала он почувствовал лишь могильный холод, неподвижного, словно камень, тела, но потом его руку сотрясли тяжелые удары, идущие откуда-то из-под ребер мертвеца… Осознав невероятность происходящего, Франц резко отдернулся. Фиро медленно пошевелился, с трудом перевернулся на живот, поднялся на четвереньки, а потом встал на одно колено, невольно подчиняясь древнему инстинкту, не позволяющему мертвым лежать. Лунный свет озарил светлые татуировки, покрывающие спину: два пса, стоящие на дыбах и сцепившие лапы между собой. Их головы, скрытые под ужасными шрамами казались размозженными. Франц судорожно напряг память, собирая свои познания о собаках: белые юго-восточные лайки – араги. «Значит – Арагана» – отметил про себя сыщик…

Он не заметил, как в комнате оказалась Эллавия. Несмотря на свои внушительные габариты, она словно материализовалась из воздуха, совершенно бесшумно и неожиданно. Схватив в охапку ошалевшую от происходящего Ташу, она замотала ее плащ и повела прочь из комнаты, ласково приговаривая:

– Пойдем к себе, милая, нечего ошиваться тут в подобном виде. Все будет хорошо.

Голос купчихи звучал глухо и монотонно, словно мурлыканье кошки, ее тембр завораживал, и Таша подчинилась, покорно последовав за соседкой.

Оставшись наедине с мертвецом, который успел уже подняться на ноги и теперь стоял, пошатываясь из стороны в сторону, Франц напряженно поинтересовался:

– С вами все в порядке?

Вопрос казался глупым и неуместным, но Аро задал его лишь с одной целью – нарушить тяжелое безмолвие, наполнившее окружающее пространство.

– Все нормально, – ответил мертвец.

Голос его прозвучал как всегда твердо, но тело опять подвело: ноги подкосились, и он, не желая падать на пол, поспешно сел на стоящую рядом кровать.

– Что с вами произошло? – поинтересовался Аро, не желая пребывать в неведении последних событий.

– Отравился сорной рыбой, – вдруг на полном серьезе заявил мертвец, и, посозерцав несколько секунд полное недоумение Франца, изобразил некое подобие улыбки.

Зная упрямство Фиро, сыщик решил более не расспрашивать его о произошедшем. Вспомнив кое-что, Аро поинтересовался, переводя нежеланную тему в иное русло.

– Ответ на последний вопрос – Арагана, – сказал он, не поясняя подробностей, – но на исполнении обещания не настаиваю, ведь ответ я увидел на вашей спине.

– Ответ за ответ, – склонил голову мертвец, упирая ладони в колени, – сядьте, – он кивнул на табурет, стоящий в углу напротив, хотя, рассказ мой долгим не будет. Помню я немногое, кое-какие обрывки из прошлой жизни. Например, то, как однажды весной в Фирапонту пришел человек. Я не видел его лично, но те, кто встречал, говорили, что он выглядел крайне необычным. В чем крылась та исключительность, толком объяснить не мог никто. Человек пришел не один, с ним была молодая женщина, назвавшаяся целительницей. Сначала они лечили от хвори крестьян и заговаривали скот. Простой люд боготворил их, а знатные смеялись, думая, что все это сказки и притворство. Но когда на охоте кабан изодрал в клочья старшего сына Хиго, заговорили по-другому. Ни один лекарь не смог исцелить несчастного, кроме той самой целительницы. Она поставила княжеского сына на ноги за пару дней. Исцелившись, он собрал вокруг себя знатных молодых людей со всей округи и объявил им, что владеет секретом великой силы. Секрет заключался в том, что нужно есть человеческое мясо, политое особым зельем и оно, якобы, делало человека неуязвимым и всесильным. Многие сразу отказались от подобной затеи, но были и те, кто заинтересовался.

Потом началось все то, о чем вы наверняка слышали – убийства, поиск убийц и их наказание. Это все, что я могу поведать.

– Вы рассказали вполне достаточно, – благодарно кивнул Франц, поднимаясь с табурета и меряя шагами комнату от окна к двери и обратно, – согласитесь, все это похоже на предмет нашего расследования.

– Сходство есть, за тем исключением, что там, в Фирапонте великой силы никто так и не приобрел. Чудодейственное зелье было подделкой, и все человеческие жертвы оказались напрасными.

– А что стало с тем человеком, который пришел с целительницей? – в раздумьях поинтересовался сыщик.

– Он исчез почти сразу после того, как появился, – прозвучало в ответ, – исчез без следа.

– Значит, вы не встречались с ним лично, – разочарованно вздохнул Аро.

– Нет, – был ответ.

– Еще в Ликии вы сказали, что запах на кружке показался вам знакомым.

– Действительно так, – мертвец склонил голову, и черные волосы свесились вперед, закрывая лицо, – но помню я его еще с детства, и это не связано с теми событиями. Как будто не связано…

* * *

Таша рвалась обратно, но сильные руки огромной Эллавии удержали ее.

– Тише, тише… – шепнула купчиха, прижав девушку к себе и гладя по голове, словно рыдающего ребенка, – все будет хорошо…

– Фиро…ему плохо… отпустите… – утопая лицом в складках одежды своей пленительницы, всхлипнула Таша.

– Что ему сделается, твоему Фиро, – горячая ладонь Эллавии накрыла ташин лоб, – второй раз мертвому не умереть.

– Ему больно, – возразила принцесса, вновь попытавшись высвободиться из железных объятий соседки.

– Боги ведают, такая боль лишь на пользу, – вздохнула Эллавия, выпуская Ташу на волю.

– Откуда вы знаете? – напряженно сведя брови у переносицы, спросила девушка.

Она медленно попятилась к двери, но глаза купчихи стали вдруг необычайно яркими, словно две горячие свечи. Они заполнили все окружающее пространство, заставляя девушку смотреть лишь на них, неотрывно и заворожено. Таша замерла, склоняя на бок голову и приоткрывая рот. «Колдовство, как пить дать, колдовство» – пронеслось в голове. Спустя миг мыслей не осталось, а зеленый чарующий свет начал слепить. Принцесса заморгала глазами, беспомощная в этом невозможном сиянии.

– Ложись на кровать и спи, – мягкий голос Эллавии заставил девушку повиноваться.

Противиться не было больше сил. В охватившей разум полудреме Таша добрела до кровати и легла на одеяло.

– Вот и умница, – раздался над ухом ласковый голос Эллавии, – спи, милая… Спи…

Когда Таша проснулась, за мутным окном угадывалось солнце. Девушка медленно села, с ужасом вспоминая последние события. Чем быстрее на ум приходили детали произошедшего, тем сильнее горели щеки. Стыд и страх заставили сердце биться с удвоенной силой.

Покрывало сползло на пол, и принцесса вспомнила, что она совсем нагая. Беглый взгляд по сторонам решил проблему – одежда лежала рядом, на табурете, заботливо сложенная аккуратной стопкой.

Пока Таша одевалась, подоспела Эллавия. Она улыбнулась девушке и протянула ей блюдо с пирогами и лепешками.

– Спасибо, – отказываясь, помотала головой Таша.

– Не тревожься, – словно прочла ее мысли купчиха, – твой друг в порядке.

– Откуда вы знаете? – тут же встрепенулась девушка.

– Он приходил, когда ты спала, а потом ушел, – потрепала ее по плечу Эллавия, – а на заре твой друг и его спутник покинули гостиницу.

Таша не ответила, лишь кивнула, чувствуя, как сердце согревает приятное ощущение облегчения. Все в порядке… Она еще раз внимательно посмотрела на Эллавию, боясь неожиданно поймать ту на лжи. Но взгляд купчихи, прямой и довольный казался убедительным.

Они спустились в таверну и, не разговаривая, съели завтрак. Таша чувствовала себя подавленно. Все шло не так, как хотелось, все кругом выглядело враждебным и опасным. Еще большую опасность она находила в самой себе, ведь уже не первый раз сотворенное накануне казалось полным безумием потом. Как она могла отправиться куда-то ночью без одежды. Огонь стыда снова воспламенил щеки. Она украдкой глянула на Эллавию, которая сделала вид, что ничего не заметила.

Несмотря на то, что день обещал быть солнечным, в таверне царил сумрак. Маленькие мутные окна плохо пропускали свет, окрашивая серым редкие пробившиеся сквозь них лучи. В светлое время суток свечи не жги, поэтому днем здесь было темнее, чем ночью.

Принцесса и ее спутница принялись за еду слишком поздно для привычного завтрака, большинство столов уже опустели. Посетители гостиницы не любили задерживаться внизу днем. Одни возвращались в свои номера, другие отправлялись искать аудиенции у шерифа, чтобы просить разрешение на выезд.

Раз в несколько дней один из арестованных экипажей все же покидал Игнию. Это случалось сразу после очередного явления Золотой Кареты. Словно странный разбойник, смилостивившись, выпускал одного пленника из этих жутких мест, и даже всемогущая ведьма не могла тому препятствовать.

Франц и Фиро тем временем рыскали по окрестностям, пытаясь отыскать легендарную башню ведьмы, но ни прозорливость сыщика ни чуткий нюх мертвеца не приблизили их к цели. Ага, узнав об их поисках, скептически помотал головой: «Мы искали башню много лет, не думаю, что вы осилите эту задачу за пару дней». Аро и сам почти смирился с неудачей, но разочаровывающие слова шерифа всколыхнули его профессиональное самолюбие, и сыщик с новыми силами ударился в поиски.

В его отсутствие город встревожило неожиданное происшествие. Прямо среди бела дня на улицы Игнии вышел единорог. Он явился из леса и прошел через ворота, заставив обомлевшую стражу испуганно прижаться к стенам. Люди на улицах испуганно расступались и поспешно прятались в лавки и дома, ведь зверь, невиданный доселе никому из них, выбрался на всеобщее обозрение. Горожане сочли явление недобрым знаком, и на то были веские причины. Вид единорога повергал в трепет: это был могучий зверь огромных размеров. Его крепкие, увитые мускулами ноги оканчивались острыми, словно ножи, раздвоенными копытами, единственный витой рог был длинным, как солдатская пика и таким же смертоносным. Широкая лобастая голова и круглые, затянутые тугой шкурой бока носили следы многочисленных сражений. Однако, при всей своей впечатляющей грозности, единорог выглядел затравленным и нездоровым. Его глаза, нервно бегающие по сторонам, выхватывающие из толпы зевак тех, кто успел запастись кое-каким оружием, сочились потеками бурого гноя, налипшего к морде зверя сухими корками, к тому же он сильно хромал на заднюю ногу, перевитую грубым шрамом…

Таша и Эллавия не успели завершить трапезу: их внимание привлекли возмущенные крики, идущие со стороны двора.

– Прогоните эту тварь, гоните прочь! – узнавался в общем гомоне тоскливый трубный глас хозяина гостиницы.

– Убирайся в лес, отродье! – вторил ему мелодичный высокий голос Игнира.

Любопытные, среди которых непроизвольно оказались купчиха и принцесса, повалили из помещения на улицу, желая поглазеть на происходящее. Зверь стоял посреди грязного двора, по-лошадиному сердито прижимая уши и качая из стороны в сторону вооруженной тяжелым рогом головой.

– Не может быть, единорог… – зазвучали вздохи удивления.

– Дурной знак, очень дурной! – запричитали суеверные.

– Никакой это не знак, – тут же возразил кто-то из скептиков, – этих тварей сейчас развелось так много, что некоторые держат их на конюшнях, вместе с простыми лошадьми.

– Выпустите собак! – крикнул слугам сын хозяина, замахиваясь на единорога острогой, которой забивали сорных рыб, перед тем как отнести их на кухню.

– Собаки не идут! – прозвучало в ответ с задворок, – забились в сарай!

– Черт с ними, – прорычал Игнир.

Обронив несколько бранных слов в сторону струсивших собак и непутевых слуг, он одним ловким движением подскочил вплотную к единорогу и замахнулся острогой. Зверь заворчал низким утробным голосом и, взвившись на дыбы, взмахнул перед лицом юноши острыми копытами.

– Вот так храбрец, – прозвучало в толпе зевак мужское одобрение, – и не боится, что зверюга распорет его надвое своим рожищем!

– И такой красавчик, – громко проворковала на ухо товарке какая-то женщина.

Игнир снова замахнулся, и единорог попятился. В его больных безумных глазах мелькнул страх. Трудно было поверить, что такой огромный и сильный зверь спасовал перед каким-то мальчишкой.

– Вон! – обрадовано прокричал Игнир, чувствуя, что стал хозяином положения.

Он зазевался, оборачиваясь и бросая победоносный взгляд на сгрудившихся у крыльца зрителей. Улучив момент, единорог сделал один стремительный выпад и его рог, как меч рубанул юношу по груди. Белая рубашка окрасилась кровью и упала на землю, рассеченная надвое. По коже Иннира побежали красные ручьи. Однако он устоял и снова поднял острогу. Тело юноши выглядело жутко, и виной тому была не свежая рана, а множество старых шрамов, покрывающих руки, плечи, грудь. Белые бугристые полосы тянулись по животу и уходили вниз, за пояс холщевых штанов…

– Тебе не одолеть меня, – храбрясь, выкрикнул Игнир своему врагу, но лицо его, уже обескровленное и бледное выдало всю серьезность положения.

Понимая, что отчаянный юноша на грани, один из мужчин, стоящих в толпе зрителей, подхватил стоящую у стены метлу и бросился на помощь сыну хозяина. За ним последовали остальные.

Понимая, что противников слишком много, единорог поспешно отошел к воротам. Устало склонив голову, он обвел злобным взглядом присутствующих, и рот зверя открылся, рождая слова.

– Пусть говорящий с мертвыми придет…

Услышав эту противоестественную речь, Игнир вскинулся и, несмотря на боль от раны, безрассудно бросился на лесного пришельца.

– Уходи вон! Вон отсюда, монстр! – заорал он во всю глотку.

Поддержавшие храброго воителя постояльцы вторили ему дружным ревом. Единорог развернулся и неровной хромоногой рысью направился прочь от гостиницы.

Таша тревожно проводила зверя взглядом. Что-то недоброе крылось в этом пришествии. Единорог выглядел вполне настоящим, и слова его как будто были обращены к ней. Девушка огляделась, пытаясь найти между присутствующих хоть кого-то похожего на мага, но среди людей, воодушевленно обсуждающих случившееся, похожих не наблюдалось. «Я и сама не слишком похожа на ученицу некроманта» – рассудила Таша, снова внимательно изучив окружающих. Однако поиски эти успехом опять не увенчались.

За последние пять минут Игнира окрестили великим героем, и, решив, что победа над чудищем неплохой повод для праздника, постояльцы ринулись обратно в таверну. Разочарованно вздохнув, Таша пошла следом за всеми.

В момент не осталось свободных мест, застучали по столам полные пива кружки, засновали слуги, разнося еду. Впервые за долгое время кругом царило веселье. Люди устали в страхе ожидать своей судьбы и теперь наслаждались нежданным пиром. Герой дня, отбывший в свою комнату на лечение, вскоре явился к гостям, переодетый в белоснежную рубаху с глухим воротом, полностью скрывшую шрамы и рану. Его рыжие волосы, разметанные по плечам, и блестящие зеленые глаза привели в восторг юных посетительниц таверны. Таша вгляделась в красивое лицо молодого человека и отвернулась. Было в нем что-то безумное, пугающее: то ли лихорадочный блеск обрамленных пушистыми ресницами глаз, то ли хищная грация, совершенно не подобающая провинциальному простаку из дешевой гостиницы.

Встревоженная Таша прошла к лестнице, ведущей мимо кухонь на второй этаж. Она с надеждой взглянула на Эллавию, но та лишь махнула рукой – иди одна.

Оказавшись на этаже, девушка остановилась. Впереди в полумраке кто-то разговаривал: два голоса звучали из коридора – мужской и женский.

– Я знаю, господин Тикко, что вы задумали, – строго заявила женщина, – приказали слуге проверить упряжь и накормить лошадей. Похоже, вы собрались убраться из этого места самовольно.

– Мои дела не касаются вас, госпожа Клейр, – резко ответил мужчина, пытаясь уйти – его высокий силуэт двинулся в сторону темного проема открытой двери.

– Не так быстро, – остановила его женщина, понижая голос, – мы с сестрой отправимся с вами.

– С чего бы я стал брать вас с собой? – возразил мужчина, и в словах его прозвучали ноты нерешительности.

– В противном случае я подниму шум, и люди шерифа объяснят вам, чем грозит непослушание, – самоуверенно произнесла навязчивая собеседница.

– Собирайте вещи и поезжайте следом на своей повозке, – попытался избавиться от нее господин Тикко.

– У вас четверка великолепных упряжных, а у нас пара кляч, одна из которых повредила ногу. К тому же я подслушала, что вам известен безопасный путь, ведущий из Игнии. Так что не прикидывайтесь дураком, Тикко! – зло прошипела госпожа Клер, тут же смягчив тон, – мы едем с вами – это решено, и, естественно, мы с сестрой готовы заплатить вам за поездку…

– Ладно, ладно, госпожа Эльфийские Уши… Хорошо! – сквозь зубы прорычал мужчина, видимо смирившись с нежеланной компанией, – про безопасный путь никому ни слова, деньги вперед и никакого багажа.

– По рукам, – согласилась женщина, довольная, что смогла убедить Тикко взять их с сестрой с собой.

Во время этого тайного разговора, Таша предусмотрительно пряталась на лестнице, и вышла из убежища, лишь когда собеседники разошлись по своим комнатам. Взволнованная услышанным, принцесса мышью прокралась к своей двери и хотела шмыгнуть внутрь, но не успела. Мощный удар по голове вышиб из нее дух. «Свидетели нам не нужны» – прошумел над головой встревоженный голос Тикко. Не успев позвать на помощь, девушка слабо вскрикнула и беспомощно рухнула на пол…

* * *

Когда Франц и Фиро вернулись, перед гостиницей толпились егеря, и сам Ага явился туда верхом на холеном вороном жеребце, укрытом зеленой попоной с шерифским грифоном. Бросив повод, он раздраженно махал руками и кричал на подчиненных, отчего его высокий, и без того не слишком приятный голос то и дело срывался на хрип:

– Как вы могли пропустить их? Кто патрулировал ворота? Кто был в объезде? Пустоголовые бараны! Как вы могли позволить им сбежать без моего позволения?!

– Что произошло? – поинтересовался Аро, проезжая под аркой ворот и ставя свою лошадь вплотную к коню Аги.

– Одна из карет покинула Игнию без моего ведома. Глупцам надоело ждать позволения, и они решили самовольничать, – разразился гневной тирадой шериф, а потом добавил, наклоняясь из седла и понижая голос, – вы ведь понимаете, чем все обернется?

– Когда это произошло? – сосредоточенно спросил Франц, оглядываясь на Фиро, который замер перед воротами, тревожно нюхая воздух.

– На заре, когда все спали. Торговец из Алого Лема велел слуге запрячь лошадей и был таков. У глупца четверка королевских чистокровных, быстрая, как ветер – пронеслись мимо караула, так что эти сонные балбесы даже путь перекрыть не успели, – он кивнул на двух своих подчиненных, белых от страха и красноглазых от недосыпа.

Из окон на шум начали высовываться сонные лица слуг и постояльцев, кто-то вышел на ступени, заинтересованно прислушиваясь и приглядываясь к происходящему, кто-то наоборот поспешил задернуть серые занавески, не желая выдавать свое присутствие.

– Шериф Ага, торговец уехал не один, – тонким голосом заговорила одна из горничных.

Испуганно оглядываясь по сторонам, она спустилась с крыльца, и, кутаясь в шаль, подошла к шерифу.

– Что значит – не один? – переспросил тот, глядя на перепуганную женщину сверху вниз.

– С ним уехали две пожилые дамы, что прибыли сюда неделю назад. Они бросили свой экипаж и вещи, спеша присоединиться к побегу.

– Этого еще не хватало, – прорычал Ага, сжимая в кулаке подобранный повод, отчего лошадь его невольно попятилась. – Проклятье!

– С ними город покинула девушка, – прозвучало со стороны дороги.

Все обернулись на мертвеца, произнесшего такие слова. По взволнованному взгляду чуть прищуренных глаз, сыщик понял, какую девушку имеет в виду его соратник.

Не мешкая более и не предаваясь лишним расспросам, Аро направил коня прочь от гостиницы.

– Мы двинемся по следу! – крикнул он через плечо шерифу, который пытался успокоить толпу вываливших во двор постояльцев.

Громкий, озлобленный голос Аги утонул в недовольном ропоте раздраженных людей.

– Мы тоже уезжаем! Хватит терпеть этот плен! – раздавались там и тут сердитые голоса.

– Я пошлю следом за вами егерей, – крикнул шериф вслед сыщику и его спутнику, – но сначала угомоню этих безмозглых самоубийц…

Фиро гнал коня во весь опор, и Франц едва поспевал за ним. Когда ворота Игнии остались за спиной, дорогу моментально проглотил лес. Здесь, на выезде он казался еще мрачнее и гуще, чем на том пути, по которому сыщик и мертвец прибыли в несчастный город. Ветви елей врастали мох, превращая деревья в импровизированные шатры, скрывающие под собой непроглядный мрак, остатки вечной ночи, поработившей проклятые места. Тут и там из этого черного киселя вспыхивали вереницы крошечных точек и растворялись во тьме, словно их и не было. «Блуждающие огоньки» – подумал Франц, ощущая, как по плечам и спине расползаются холодные мурашки. Он бросил взгляд на Фиро, надеясь перенять хоть немного его уверенности, но даже мертвец казался если не испуганным, то сильно взволнованным. Глядя на мельтешение ярких точек, он озлобленно скалил зубы, как пес, и жуткие блуждающие огни отражались в его глазах кровавыми искрами…

– Здесь! – произнес мертвец, остановив коня на полном скаку, отчего тот осел на задние ноги, проскальзывая вперед по утоптанной почве.

Фиро вскинул руку, указывая на губку мха, изорванную следами колес и лошадиных копыт. Франц тоже увидел, моментально сделав вывод: карета на полной скорости свернула с дороги и ринулась в непроходимую чащу. Что-то вынудило беглецов так поступить, что-то оказалось на их пути и заставило броситься прямо в затаившийся опасностью лес.

Мертвец ударил коня ногами по бокам, но тот замер, как вкопанный, не желая сворачивать с дороги. Лошадь сыщика в ответ на понукания принялась козлить, а потом и вовсе повалилась на бок. Франц поспешно вынул ноги из стремян и спрыгнул на землю. Нужно было идти пешком.

След петлял между елей, их поломанные ветви красноречиво указывали на скорость и неуправляемость несчастного экипажа, который вскоре отыскался, усеянный полчищами улиток, деловито ползающих по обломкам деревянного корпуса.

Мертвец подоспел первым и принялся расшвыривать невозмутимых моллюсков в стороны. Он припадал лицом к доскам, крутился вокруг своей оси, надеясь учуять что-то, и, наконец, в глазах его мелькнула надежда. Он двинулся прочь от обломков, бросив сыщику через плечо:

– Она ушла в лес. Я пойду по следам, а вы вернитесь за подмогой!

Франц спорить не стал, понимая, что личная гвардия Аги в данной ситуации придется как никогда кстати.

* * *

То, что произошло накануне, она помнила плохо. Удар по голове погасил ее сознание на несколько часов. Очнувшись в темном и тесном пространстве, наполненном каким-то пыльным тряпьем, мешающим дышать, девушка с ужасом поняла, что заперта в дорожном сундуке, притороченном к заднему багажнику мчащейся кареты. Громко шуршали колеса, постукивала ось, дробили землю копыта тревожно храпящих и фыркающих коней, щелкая хлыстом, бранился кучер.

В отчаянии Таша попыталась открыть крышку своей малогабаритной тюрьмы, но удерживающие груз ремни не позволяли это сделать. «Этого еще не хватало! С другой стороны, хорошо, что вовсе не прибили» – с трудом двигая затекшей рукой, принцесса потерла голову. На затылке волосы слиплись коркой – полученный удар был неслабым.

Таша не успела подумать о том, что следует делать в подобной ситуации. Судьбы снова решила все за нее… Где-то впереди раздался страшный вопль, невыносимый, омерзительный и свирепый. Кони заржали надрывными, полными ужаса голосами; тонко и обреченно, словно испуганная женщина завизжал кучер…

На полном скаку карету развернуло. Звонко лопнул ремень, посыпались на землю сундуки и кутули. Удар о землю снова лишил Ташу сознания. Очнувшись, она обнаружила, что находится посреди леса, в куче разбросанного тряпья, обломков сундуков, каких-то мешков и свертков. В голове стоял предательский звон, пожирающей все окружающие звуки, которых, возможно и не было вовсе. Таша с трудом поднялась на ноги, чувствуя, как к горлу подступает тошнота. Беззвучно сглотнув, она обернулась вокруг, пропустив хоровод елок, подняла лицо к небу, видневшемуся между темных веток, потом, подавляя приступ тошноты, присела на корточки.

Звон в ушах постепенно исчез, и сквозь него пробился одинокий щемящий звук – отчаянное ржание лошади. Таша встала, вглядываясь в лесную чащу. Звук стал тише, потом исчез. Перебарывая новые приступы тошноты, девушка сделала несколько шагов туда, где по ее мнению должна была находиться дорога. Она не ошиблась, лес расступился, открывая взгляду поросшие по краям мхом колеи.

За ближним деревом мелькнуло что-то белое. Таша замерла, задержав дыхание и широко открыв глаза. Прямо перед ней на обочине стоял хромой единорог. Его огромная голова с больными глазами медленно повернулась в ее сторону. Девушка боялась дышать – белый зверь в дремучем лесу выглядел жутким призраком.

– Пусть говорящий с мертвыми придет… – раздалось из приоткрывшегося рта лесного духа, и на землю потянулись длинные нити слюны с клочками белой пены.