Текст книги "В сетях инстинктов (СИ)"

Автор книги: Жанна Ларионова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 16 страниц)

'Как мы знаем?'

– Мы должны сфотографировать и запротоколировать весь этот материал, – заявила Светлана, и затем бросила взгляд на угол конверта из оберточной бумаги на самом дне дипломата. Она тщательно зажала его за угол и потянула его из-под сваленных аксессуаров, пытаясь не надорвать его. Она открыла конверт и свалила ассортимент фотографий на пол, черно-белых и цветных, некоторые, которые, казалось, были недавними, другие, возможно, на несколько лет старше и со следами частого использования. Было более десятка фотографий, которые она разложила перед собой.

В каждом из трех черно-белых и восьми цветных фото мужчина, приближавшийся к сорока годам, позировал голым во множестве порнографических положений с прекрасно сложенной манекенщицей. Манекенщица носила резиновую маску садо-мазо и держала опасную бритву в одной из ее рук в перчатках, на одном из фото она сидела на могучем фаллосе партнера, при этом лицо женщины было искажено показным мучением. Каждая фотография была изменением позиции. Но Светлане это не было интересно. Она уже узнала лицо Одесского на цветных фото.

Одесский был на каждой из четырех цветных фотографий, которые были размером четыре на шесть и, похоже, были сняты недорогим аппаратом. На первой фотографии он был привязан к кровати при помощи ремней, найденных в дипломате, а его голова была привязана за шею эластичным ремнем к спинке кровати, была видна его затекшая, красная шея, когда он напрягся, чтобы повернуть свое гримасничающее лицо подальше от камеры. Его тело было покрыто красными пятнами от ударов, ожогов или сжатий, недавно поставленных. Другие его фотографии были изменениями той же самой позы – в двух из них он была связан лицом вниз – устройства были по-разному и изобретательно применены.

Но что-то еще привлекло внимание Светланы. На трех из четырех цветных фотографий второй человек был частично видим, нося черную кожаную маску, прикрывавшую лицо. На первой из них только голова и часть плеча были видимы в профиль, но так близко к камере, что они были немного запятнаны и смыты вспышкой. На второй картине та же самая дама в резиновой маске дрочила Одесскому член, открыв рот, высунув язык, закатив глаза. На сей раз изображение было четким. На третьей фотографии женщина в маске стояла сзади над изголовьем кровати, выгнувшись, извергая мощную струю ярко-желтой жидкости на зафиксированное тело Одесского.

Действительно ли это было причиной, что Ксения Колчак была так обеспокоена в вопросах Светланы о личной жизни Одесского? Она знала о его садомазохизме? В свете фото и принадлежностей, было совершенно ясно, что Одесский, был связан шарфом по собственному желанию.

– Сережа, – вкрадчивым голоском сказала Светлана, – взгляни-ка на это.

– Ну и дела! – Платов вышел из шкафа и посмотрел на фотографии через ее плечо. – Это представляет ситуацию в новом свете.

– Как ты думаешь, кто может быть эта женщина?

– Только не Колчак! – задумался Сергей. – у Ксении совершенно другая грудь. Она же снималась в фотосессии для нашего 'Плэйбоя'. Я это хорошо помню. У Ксении и грудь меньше и она другой формы.

– Ну, тебе, известному любителю сисек, лучше знать, – улыбнулась Светлана.

– Да не, совершенно точно, это не Колчак, – покачал головой Сергей. – уверен в этом.

Светлана тщательно собрала фотографии и вложила их назад в конверт, и вручила его Сергею. – Отвези дипломат со всем содержимым и эти фото в управление. Узнай, какие есть подобные клубы в наших краях. Возможно, они присылали своих девушек к Одесскому. Не покупал ли он у них подобные аксессуары. Расспроси Багрецкого по этому поводу – как-никак менеджер, доверенное лицо.

– Да, Багрецкий может знать, – Сергей покачал головой и посмотрел на конверт.

– Вот и поезжай. – задумчиво ответила Возович, уставившись на матрас, где Иван Одесский воплощал свои оригинальные удовольствия и умер странной смертью.

– А на сегодняшний вечер какие планы? – уже в порядке свойской добродушной беседы спросил Сергей.

– Да есть кое-какие планы... – тем же тоном ответила Светлана, двусмысленно подмигнув.

– Понимаем-понимаем. – кивнул Сергей. На их языке это оначало 'не суй нос не в свои дела'.

Светлана решила развеяться после столь важной и волнительной находки, поэтому в ожидании завтрашней экспертизы, передав все находки Сергею, она взяла такси и направилась в прибрежную часть города.

'Кокос' был баром на Воровского в неподалеку от порта, пользовавшимся немалым успехом у городской молодежи и туристов.

Бар был заполнен только наполовину. Посетители занимали четыре из восьми больших столов, а около стойки бара как раз было несколько высоких свободных сидений. Именно туда Светлана решила приземлиться, заказав себе водку с соком, чем вызвала одобрение бармена лет сорока с короткой блондинистой стрижкой.

Пространство между столами, стоящими по периметру прямоугольника, потихоньку занимали танцующие. Музыка грохотала немилосердно. Тем временем напротив за стойкой сидел симпатичный, голубоглазый брюнет со слегка вьющейся шевелюрой.

Светлана приняла эффектную позу на своем стуле и искоса взглянула на него. Брюнет не спускал с нее глаз и что-то прошептал под нос, легонько кивнув в ее сторону.

Светлану заметили. Этого она и добивалась.

Брюнет подошел к ней. Теперь его можно было рассмотреть внимательнее. Следовало признать, что парень был настоящим красавчиком. Косая сажень в плечах, даже через плотную рубашку была заметна игра мышц, упругая попка подчеркнута обтягивающими джинсами.

Светлана невольно улыбнулась.

− Девушка, можно с вами познакомиться? – не затягивая прелюдию, перешел в наступление брюнет. – Меня Максим зовут.

− Меня зовут Светлана.

− Тебе взять еще коктейль? – спросил Максим. Очевидно так он начинал знакомство с женщинами – без предисловий переходя на 'ты'.

− Пожалуй, − ответила Светлана. – В конце концов я сегодня не за рулем.

− А ты что, водишь машину?

− Конечно, а кто же это будет делать за меня? Да и потом, я не доверяю свою машину чужим, стараюсь справляться сама.

− Так кто же ты, прекрасная Светлана? Раскрой мне свой секрет! − прошептал Максим, присаживаясь рядом.

− Раскрою, − Светлана наклонилась к Максиму и что-то сказала ему на ухо.

Максим некоторое время просидел молча. Чувствовалось, что он растерян, и сейчас из эдакого бравого парня превратился в сомневающегося и по сути еще юного мальчишку, которые не знал, как поступить.

− Значит, ты работаешь, в полиции? – нарушил молчание Максим.

− Да.

− Тебе это нравится? – хитро произнес он, чокаясь с Светланой.

− Да.

− Кого ловишь – сутенеров? – Максим бросил на Возович быстрый взгляд.

− Убийц, – буднично произнесла Светлана.

– Странновато... – парень замолчал и задумчиво посмотрел на Светлану. – это... нет... ну ты все-таки женщина...

– А ты кто? – сделала большой глоток Светлана.

– Автомеханик. Я чиню дорогие машины.

– Предположим, к тебе в мастерскую заходит пожилая женщина, у нее 'Рено девятнадцать' девяносто пятого года. – Светлана привстала со стула и положила руку на бедро Максима. − Она слышит какой-то тикающий звук. Выясняется, что у нее накрылась трансмиссия, ремонт обойдется в две штуки евро. Но вся проблема в том, что у нее нет денег. Как ты поступишь?

– Я скажу: мне плевать – тихо произнес Максим, осушая свой стакан.

– Ты смотришь на чью-то мать, друг Макс и видишь только старуху у которой сломалась машина и нет денег. -продолжала Светлана, глядя на парня грустными пьяными глазами. – А я вижу мертвых людей – для других это просто имена в уголовных делах. Парень на помойке, девушка на дамбе, мертвый мальчик в парке... скажи мне – ты можешь их починить?

– А мы можем обсудить это где-нибудь в другом месте? Мне здесь не сконцентрироваться, – неожиданно предложил Максим, оставив вопрос Светланы без ответа.

– Можно поехать к тебе, если у тебя более спокойно, чем здесь. -это был уже прямой вызов.

– А почему бы и нет? – согласился парень.

Через несколько минут они неслись по ночному Сочи на такси в район Макаренко. Светлана лежала на плече у приглянувшегося ей голубоглазого Максима, который гладил ее осторожно, будто особо хрупкий предмет. Встречный ветер в окно слегка растрепал ее прическу, и белокурые волосы рассыпались по плечам.

Выйля из такси, они с наслаждением вдохнули полной грудью чистый воздух, наполненный ароматом моря.

− Какой этаж?

− Четвертый.

− Пошли, – кивнула Светлана Максиму.

Железная дверь подъезда была заперта на кодовый замок.

'Запоры от любителей бесплатных туалетов', – подумала Светлана, подойдя ближе.

− Набери 'двести девять', – сказал Максим за спиной Светланы.

Они поднялись на четвертый этаж в полной тишине. Максим достал ключи и подошел к двери. Через минуту они стояли в прихожей, которая оказалась довольно просторной . Секрет был прост – квартира была после ремонта.

− Прошу, − Максим сделал царский жест, приглашая даму в свои апартаменты.

Светлана сделала несколько шагов, и ее ноги тут же – утонули в пушистом ворсе мягкого ковра цвета спелой вишни. Спальня не слишком была заставлена мебелью, вернее сказать, что мебели там вообще не было, если не считать широкой ослепительно-белой кровати на причудливо изогнутых позолоченных ножках, стоящей почти посредине, и огромного видео-аудио центра фирмы 'Филипс'.

Не обращая на Светлану ни малейшего внимания, Максим начал медленно раздеваться. Сначала на пол упал его светлый пиджак, потом рубашка. Светлана молчаливо одобряла: прямо мужской стриптиз какой-то!

– Вон там бар, – сделав ленивое движение, он указал на шкафчик слева, который сначала Светлана не заметила.

В комнате царил магический полумрак.

– Что ты будешь пить? Коньяк, водку, скотч?

– То же, что и ты, – произнесла Светлана.

Плеснув в бокал настоящего испанского хереса, Максим протянула его Светлане.

– Твой херес, – тихо сказал он, легонько тронув захмелевшую Светлану за плечо.

– А-а, спасибо, -Возович взяла бокал и поднесла к губам.

– Мне кажется, что было бы неплохо, если бы ты присоединилась ко мне...

Он скосил на Светлану свои голубые, затуманенные хересом и негой глаза.

– Не возражаю.

Светлана быстро скинула с себя одежду и, совершенно не стесняясь, уселась рядом на постель. Максим принялся гладить Светлану, подолгу задерживаясь на груди и бедрах. Наконец их губы встретились и слились в страстном поцелуе.

Желание, огненной стрелой вонзившееся в нижнюю части живота Возович, сначала боязливо замерло, а потом разлилось раскаленной лавой нетерпения. Она еле справилась с этим порывом и с трудом оторвалась от его губ. Максим снова захотел привлечь ее, не понимая, почему женщина сопротивляется, ведь он наверняка инстинктивно почувствовал отклик тела Светланы на его страстные ласки.

– Я предпочитаю не рисковать, – прошептала Возович. – подай мою сумочку.

Она достала упаковку презервативов. Распечатав один, она сжав своими пальчиками конец, одела на член Максима презерватив и раскатала его по всей длине члена.

– Вот так. Ну что, потрахаемся?

Они плюхнулись на широченную кровать.

– Давай испробуем, – он начал жадно и нетерпеливо ласкать губами тело Светланы.

Немного отстранившись, Светлана ловким движением перевернула Максима на живот и села сверху, прижимая его к постели тяжестью своего тела. Он почти не сопротивлялся.

В зеркале отражались два обнажённых тела, растянувшихся на огромной белоснежной кровати. Их пылкая близость отражалась в трехстворчатом зеркале на стене.

Потом Максим возлежал сверху, тяжело навалившись на партнершу. С каждым тяжёлым толчком бёдер его член глубоко погружался в неё. Язык Максима, как змея, переползал от её плеч к шее и дальше вниз к желобку меж грудей. Затем его губы обхватили её сосок и засосали его.

Ока, покорившись чисто животной похоти любви, которой она предавалась, извивалась под ним. Светлана изогнулась, её грудь прочно обосновалась у него во рту. Она застонала низким голосом, когда он взял её сосок губами и прикусил его.

Ноги Светланы были широко раскинуты, её икры опоясывали его тело как ремень. Её руки распустились: она царапала его спину, исступленно хлопала по ягодицам. Чем дальше он входил в неё, тем более страстные шлепки оставляла на нём она, но в его голове боль и удовольствие перемешивались и составляли сладостное сочетание.

Она выскользнула из-под него и, перевернувшись на живот, открыла его взору свои тылы. Он наклонился и, приподняв Светлану за бёдра, встал позади неё на колени. Он поцеловал её спину, и его язык пробежал вниз по упругим рельефностям её позвоночника. Затем он снова вошёл в неё, в тот самый момент, когда он резкими толчками врубался в неё, она стала оживляться.

Потом сверху была уже она, её лицо прильнуло к его, её язык принялся исследовать его рот. Она обхватила руками его голову, и, когда она пошевелилась, её груди упёрлись в его лицо.

Её бёдра вновь скользнули вниз, казалось, заставляя его врубаться в партнершу. Она откинула голову назад, её груди увеличились в объёме и напряглись. Он крепко прижал её к себе своими бёдрами, продолжая вонзаться в неё. Они кончили неожиданно не только друг для друга, но и для самих себя, и произошло это одновременно.

Она, тяжело дыша, рухнула на его тело, её волосы разметались по его лицу, словно их накрыл своеобразный соломенный тент. Он мог чувствовать, как её тело разбилось от удовольствия вдребезги, дрожало от исступления, пульсировавшего по всем частицам её плоти.

Светлана нажала кнопку будильника у музыкального центра и отбросила в сторону покрывало. Уже продрав глаза, она посмотрела на таймер, и увидела, что еще без десяти восемь. Она уселась в постели и поняла даже прежде, чем посмотреть в зеркало, что ее глаза опухли. Она стянула резинку с волос на затылке, и бросила ее в сторону. После борьбы с убеждением возвратиться к подушкам она повернулась и посмотрела на себя в зеркало, стоявшее слева от кровати. Мрачноватое зрелище. Она должна была сделать что-то героическое, чтобы сделать ее взгляд достойным этим утром. Она выползла из кровати и пошла прямиком в душ.

Когда она зашла в душевую, Максим уже брился, стоя совершенно голый перед запотевшим прямоугольным зеркалом. Она отметила про себя, что Максим был сложен весьма недурно: стройный, плечистый, с прекрасно развитой мускулатурой и поджарым задом.

– Доброе утро, – поприветствовал её он.

Она кивнула ему в зеркало, будто он был просто случайным знакомым, кем-то, кого она знала недостаточно хорошо. Она прижалась к тщательно выбривавшему густо намыленную щеку Максиму и вкрадчиво проворковала:

– Ну как тебе полицейская писька?

Максим отставил станок 'Жиллетт' и задумался. Через несколько секунд он взял ее руку и поцеловал.

– Ну, конечно хорошо... В общем, мне очень понравилось.

– Что значит 'в общем, хорошо'? – Светлана надула губы. – У нас был самый лучший трах, трах года. Или есть кто-то лучше меня?

Она просунула руку вниз и немного сжала парню мошонку, так, что Максим прикусил губу.

Светлана повернулась к нему лицом, её глаза так и сверкали:

– А вот посмотри, – она вальяжно оседлала стульчак, стоявший у стены, и совершенно не стесняясь, а скорее наоборот сознательно провоцируя – справила нужду, потом встала под душ, правда задернув тонкий клеенчатый занавес.

Максим хихикнул:

– А ты не из стеснительных.

Светлана стала намыливать грудь и плечи.

– Ты думаешь, что произошло что-то необычное?

Максим усмехнулся:

– После этого я назову тебя лучшей трахательницей этого года.

– Будешь хвастаться своим друзьям?

– Нет. Я не хвастаюсь этим.

– Тогда, когда закончишь бриться, сделай мне кофе! И покрепче!

– Ты куда-то торопишься?

– Так на работу, блин! – доброжелательно пропищала Светлана, требуя от Максима выполнения просьбы.

В то время как она принимала душ, Максим принес и положил около ванной шлепанцы.

Светлана выключила воду, отодвинула клеенку и взяла полотенце для ее волос, обернула его в свободный узел поверх головы. Взяв в коридоре фен, она зашла в спальню, где сняв полотенце и стала тщательно сушить волосы. В то время как она делала это, она автоматически изучала свое тело, повернувшись боком, чтобы смотреть на профиль груди -проделывая это, в то время как она сушила волосы, и ее поднятые руки давали груди более привлекательный вид. Она смотрела на живот, сдерживая его, когда она повернула другой путь и проверила свою стройную талию, сжав ягодицы. Совсем неплохо, но она и работала с остервенением в спортзале для этого. Она стала одеваться.

Кружка крепкого кофе полностью вырвала ее из объятий Морфея и зарядила на ближайшие часы. Прежде чем покинуть гостеприимного Максима, она позвонила Сергею, чтобы тот узнал у Багрецкого, какие садо-мазо клубы посещал в Сочи Одесский и посещал он их один или вместе с Багрецким. Затем она набрала номер Ксении и от ее секретаря Дианы узнала, что Ксения сегодня с утра снимается в клипе и проведет на съемочной площадке скорее всего целый день.

Менеджер покойного Ивана Одесского Станислав Багрецкий или просто Стас сидел за толстым столом, поверхность котрого была выложена плитками из зеркального стекла и толстыми ножками, с многочисленными модного дизайна встроенными секциями и ящиками. Пуфик рядом и часть стола Барецкого были покрыты разнообразными бумагами, куски текста в некоторых из которых были выделены цветными маркерами и рекламными буклетами с фотографиями популярных исполнителей, и Багрецкий отложил их в сторону, когда Сергей сел напротив него.

– Что случилось? – спросил он без предисловий, пристально взглянув на Платова.

– Мы нашли некоторые фотографии среди вещей Ивана, – невозмутимо сказал Платов.

Багрецкий весь обратился в слух.

– Они были порнографическими, и Иван был запечатлен на них. Он была привязан к кровати в садомазохистском сценарии. Там еще была женщина в резиновом костюме и маске. Вы знали об этом?

Багрецкий напрягся и покачал головой быстро, слишком быстро.

– Вы знали об интересе Ивана к садомазохизму?

Багрецкий покачал головой снова.

На сей раз выражение лица Стаса говорило само за себя. Оно больше не была неповинующимся или уклончивым или невыносимо неинформативным, потому что он достиг точки, где его лицевые движения работали самостоятельно, и они больше не скрывали его эмоции. Сергей это использовал в своих интересах.

– Мы нашли также некоторые другие вещи, и были фотографии других людей. Я думаю, что вы понимаете то, о чем я говорю. Это не дает вам никакой выгоды, чтобы отказать в чем-либо. Это – расследование убийства, Стас, и вы ответственны в соответствии с законом, если вы знаете что-то, что было бы полезно расследованию, и вы отказываете в нем. Мы сохраним все в тайне. Мы делаем это постоянно. То, что вы говорите нам, будет конфиденциально, это – часть расследования. Вы не должны волноваться по поводу утечки информации.

– Да какой там закон, – махнул рукой Багрецкий. – лицо его раскраснелось. – я покупал ему различные приспособления для садо-мазо игр. Чаще по интернету, но порой и в секс-шопах.

– Вы ходили туда вместе с Иваном или один?

– Обычно один, вместе только пару раз, в Москве.

– Вы посещали клубы для садомазохистов здесь, в Сочи?

– Иван, когда приезжал в Сочи, ходил в такие клубы регулярно, но один.

– Всегда?

– Вместе мы были пару раз.

– Где?

– Я с ним был только в 'Черном лисе'.

– Колчак была с вами?

Багрецкий кивнул, некоторое отвращение изменило приятную форму ее рта. Мы познакомились еще в Москве. Она мне не понравилась. Они иногда встречались и он был, конечно, лучше нее. Иван был ... классным. Очень остроумным. Многие его подруги были лучше Колчак. Но он увлекался ею.

– Они жили вместе?

– Иногда.

– Вернемся к увлечению Ивана садомазохизмом. Вы, скажем так, участвовали в этом?

Багрецкий отодвинул некоторые бумаги на своем столе и нашел пачку сигарет. Он вытащил одну, закурил, затянулся и нашел тяжелую фаянсовую пепельницу поместив ее перед собой.

– Я только наблюдал, – сказал он.

– Над чем?

– Ну, вы знаете, в 'Черном лисе' можно из-за стекла наблюдать за садомазохистскими оргиями других, причем те вас не видят. Так вот, я наблюдал за процессом.

– Кто занимался садомазохизмом вместе с ним? Вы кого-нибудь знаете?

– Какие-то девушки. Я их не знаю. – Багрецкий покачал головой.

– Вам нравилось наблюдать?

– Иван был очень требовательным. Он гонял всех из своей команды, не только меня, с утра до вечера. Поэтому мне нравилось наблюдать за его мучениями, – Багрецкий смотрел в зеркальную поверхность стола. Его рука, державшая сигарету, опиралась на стол и слегка подрагивала.

– Вы разговаривали с ним о его увлечении?

– Очень редко, это не было главной темой для разговоров. Так – просто мужской разговор. Вечером, чтобы расслабиться после напряженного дня.

Он потушил свою сигарету, только наполовину выкуренную.

Платову понравился Багрецкий. Довольно бесхитростный, добродушный человек, для публики накидывавший маску шоу-мэна.

– Вы можете характеризовать тон, которым Иван говорил о женщинах, когда вы были вместе? – спросил Платов.

– Это был обычный треп. Я честно говоря, не помню особого отношения в сексуальном контексте. Я предполагаю, что у него были в значительной степени те же самые взгляды, как и у остальной части нас. Вы знаете, я предполагаю, что он все же был более толерантен к разного рода приключениям.

– Кроме Ксении с кем он еще встречался в последнее время?

Багрецкий покачал головой.

– У него был очень широкий круг знакомств, но никаких тесных отношений ни с кем не было.

– Жаль. – Платов сделал паузу и положил карточку на стол. – Мой домашний телефон на обратной стороне карты. Если вы вспомние что-либо, то позвоните мне. В любое время. Даже в три часа ночи.

Багрецкий проводил Сергея до дверей.

Рита Гладышева опоздала на десять минут, но она не извинилась, когда вошла в офис доктора Бонго. Она была последней клиенткой Бонго в этот день. Они обменялись несколькими короткими шутками, доктор придвинул свое креслопоближе к кушетке, чем обычно, и Рита уселась на краю кушетки, расстегнув свои сандалии. Сегодня ее волосы были уложены с помощью ленты, и она надела хлопчатобумажную кофту с мини-юбкой и голыми плечами, которые подчеркивали ее грудь. Он наблюдал это, когда она положила ноги на кушетку и откинулась назад.

− О чем бы вы хотели поговорить? − спросил он, скрестив ноги и устроившись в своем кресле.

− О моем отце.

Бонго был удивлен. После такого количества пустых недель Рита, казалось, наконец пожелала добраться до проблем в собственной психологической истории. Возможно, последняя сессия действительно была поворотным моментом.

У Риты был муж, с которым она была в браке в течение четырех лет. Детей у них не было. Павел был руководителем в успешной производящей лекарства фирме с высокой зарплатой. Рита была домохозяйкой; при уровне доходов мужа она не должна была волноваться о семейном бюджете. Она была привлекательна, всегда хорошо одета, хорошо образована и работала ранее в социальной сфере города.

Затем более года назад Рита начала искать оправдания, чтобы избежать половых связей с мужем. Частота их общения уменьшилась. Сначала Павел полагал, что они позволили своим жизням стать слишком переполненными обязательствами; они должны были оставить больше времени, чтобы беречь свои отношения. Он сказал доктору Бонго, что он читал об этом в журналах. Они просто не проводили достаточно 'качественного времени' вместе. Павел Гладышев был хорошим мужем. Он стал более внимательным к Рите; онвзял двухнедельный отпуск на работе. Он сделал все, как писали эксперты в журналах, что человек должен сделать, чтобы восстановить ослабевающий брак.

Но ничего не изменилось. Рита упорствовала в создании оправданий, избегая общения каждый раз, когда это было возможно. Когда Павел стал ломать ее очевидную незаинтересованность, даже отвращение, она неохотно смягчилась к его увертюрам и попыталась обесценить его беспокойство. Но она была все еще безразлична и напряженна. У него были половые отношения только с нею – поэтому он чувствовал, что так не может больше продолжаться. В конечном счете ему стало ясно, что он ее больше не устраивает, хотя у нее не было возражений на продолжение сексуальных отношений.

Даже при всем этом, Павел не мог полагать, что сексуальная часть их брака закончилась. Время от времени он пытался продолжить диалог, узнавая, был ли он достаточно нежен, достаточно деликатен, любя и понимая достаточно для восстановления их отношений. Но не было никаких изменений.

Наконец, их поврежденные отношения и поведение Риты стало столь невыносимыми, что Павел вызвал ей врача-гинеколога, чтобы узнать, что ее проблемы имеют психологическое и эмоциональное происхождение. Гинеколог порекомендовал ей проконсультироваться с психиатром. Он дал им несколько фамилий и рекомендаций, но она не собиралась ими пользоваться. Это привело к ультиматуму Павла: или она ищет профессиональную терапию, или он больше не может жить с ней. Рита согласилась с его требованиями, но она отказалась видеть любого из врачей, которых рекомендовал ей гинеколог. Вместо этого подруги посоветовали ей психолога Георгия Бонго. Это не было лучшей возможностью, при которых можно начать отношения с психиатром, но этобудет лучше, чем ничего.

Герогий начал терапию с ограниченной целью, чтобы уменьшить проблемы Риты, связанные с ее физиологическими проблемами. Но даже это заняло больше времени, чем он ожидал, одновременно он любил быть с ней из-за ее замечательной красоты, он был также чрезвычайно нетерпелив относительно динамики ее проблем.

– Вчера мне приснился сон. − У ее кофты был пояс в виде шнура из ткани и она держала оба свободных конца шнура в руках, играя с ними. Были видны маленькие морщины в углах ее рта, слегка сжатого.

– Он раньше тебе снился?

– Да

– Пожалуйста, расскажи мне о нем.

− Ночь. Я лежу в постели и вдруг мне начинает казаться, что мои внутренности отделяются друг от друга. Растягиваются резиновые ниточки внутри меня, становятся все тоньше и тоньше, они готовы порваться в любой момент. Моя мать красива. Даже сейчас. Она работала секретаршей в 'Эксоне'. Она встретила там моего отчима. Через некоторое время,примерно через год, они поженились. Наши жизни изменились быстро и существенно. Мы переехали в новую квартиру. Мать оставила работу. Я пошла в частнй лицей. Мы купили новую одежду, много новой одежды. Денис, его звали Денис Козлов, ни в чем не отказывал нам. Тот первый год в нашем новом доме походил на мечту. Это казалось слишком хорошо, чтобы быть правдой, и иногда я лежала в своей чистой кровати ночами и помнил два года грязных комнат, и я никогда не хотела это снова пережить. И я помнила своего отца также и я чувствовала себя виновнойв том, что он исчез из моей памяти, что он стал вторичным к моему собственному счастью и комфорту.

Бонго смотрел на ноги Риты. Кромка ее мини-юбки сильно задралась, и даже при том, что она не носила чулки, что ее ноги были столь же гладкими и загорелыми, как у манекенщицы. Ее ноги не были испорчены раздутыми венами как у пожилых женщин, а гладкими венами здоровья, усиленного на регулярные занятия фитнесом. Он знал, также, что, если бы он видел ее обнаженную фигуру, он видел бы подобные вены, хотя более бледные, более тонкие, в одном или двух местах вокруг ее груди.

− Он был добрым человеком, и он, должно быть, получал большое удовольствие давая нам новую качественную жизнь. Он избаловал нас, и мы любили его, и мы любили его за то, что он делает. После того как они поженились, мать сказала мне, что Дениса нужно благодарить за то, что он делает для нас. Или она будет наказывать меня. И я его благодарила, покупал ли он мне подарок или просто давал деньги. Я благодарила его. Однажды, забрав меня из лицея, он сказал мне, что не надо обязательно постоянно благодарить его. Мой отчим говорил со мной, как со взрослым человеком. Он завоевал меня, я полюбила его. Со временем воспоминания о моем родном отце померкли и мечты, которые когда-то были у меня, исчезли. Как-то он сказал, что существует много способов выразить благодарность, не имея необходимости говорить. Он сказал, что знал, что я была благодарна и что это достаточное вознаграждение для него. Он говорил со мной, как будто я была взрослым человеком, достойным его полного внимания. Это был волшебный день для меня, потому что после этого я начала ощущать безопасность, что я никогда не знала до этого в своей жизни. Он выиграл мое сердце и душу, во время того краткого пути домой из лицея. Со мной никогда не говорили таким тоном прежде. Я выросла, чтобы любить человека нежно. Мне было десять лет.

Бонго напрягся. Это было следствием его большого опыта практикующего психоаналитика. Это не было что-то, что он ожидал или пытался развить, но это прибыло к нему как естественный результат его обработки непрерывной практикой его собственных внутренних способностей. Интуиция не была ясно определенным знанием, поэтому он беспокоился, когда он не мог расшифровать свои мысли, разгадать их и использовать новое понимание, чтобы помочь своемуклиенту. Таким образом, когда он слушал историю Риты, у него стало расти беспокойство, что ее проблема окончательно запутывается.

− Все было прекрасно в течение года.

Она больше не продолжала. Бонго ждал. Он посмотрел на свои часы. Она была способна на длительные паузы в повествовании. Но не в этот раз.

− У вас естьздесь чего-нибудь выпить, не так ли? − Она повернула голову к нему.

−Да.

Но Георгий не двигался.

−Я могу выпить немного водки?

− Только 'Смирнофф'

− Прекрасно.

Георгий встал со своего кресла и пошел к кабинету, где он налил два стакана. Когда он обернулся, она встала с кушетки и стояла у окна, смотря на улицу. Он приблизился сзади.

− Смирнофф, − сказал он.

Она протянула руку не оборачиваясь. Он вручил ей стакан, и она осушила его без колебаний, все еще не оборачиваясь. Он был достаточно близок, чтобы чувствовать ее запах. Она небрежно прошла вдоль стены к краю кушетки.

− Сколько времени у вас уже этот офис? − спросила она.

− Приблизительно восемь лет.

−Да?

Георгий выжидал.

− Вы слышали много историй здесь, проводя много дней, смотря на море.

− Довольно много.

– Вам нравится их слушать?

– Суть не в этом, Рита. При помощи этих историй я помогаю людям.

− Вы должо быть слышали много подобных историй, − сказала она в зеркало. Он уже знал лучше, что ответить.

− Все хотели полагать, что их история уникальна. − Он думал об этом, смотря на ее волосы, падающие на ее голые плечи, когда он понял, что она продолжила собирать правую сторону своей мини-юбки в ее руке, пока почти все ее правое бедро не обнажилось. Это было соблазнительно.