Текст книги "Энциклопедия пиратства"

Автор книги: Жан Мерьен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 41 страниц)

После приведения в порядок захваченного судна приходится думать о раненых с двух сторон и о том, чтобы высадить врагов на землю, и если судно богатое и стоит того, чтобы его сохранили, то они берут курс на обычное место своего убежища, которым для англичан служит остров Ямайка, а для французов – остров Тортуга. На захваченном корабле располагается треть экипажа флибустьеров, и никто не имеет никаких привилегий решать, кому идти на новый корабль. И тем более никто не может назначить себя его капитаном. Для решения таких вопросов тянется жребий, и тот, на которого он выпадает, уже не может отказаться от выбора судьбы, даже если ему это отвратительно, кроме тех случаев, когда он болен или испытывает недомогание; тогда больного должен заменить его матрос или компаньон.

Когда все благополучно добираются до места своего пристанища, то в первую очередь (и это важно отметить) платят оговоренную сумму вознаграждения губернатору, затем выплачивают причитающиеся суммы хирургу, калекам и капитану, если тот покупал что-нибудь для команды за свои деньги. После чего перед тем, как поделить все остальное, члены экипажа обязаны принести все, что им удалось добыть, включая мелкие вещицы стоимостью в пять солей; затем их заставляют положить руку на Новый завет и поклясться в том, что они ничего не украли. Если кто-нибудь бывал уличен в ложной клятве, то он лишался своей доли добычи в пользу остальной команды или ее отдавали в виде дара какой-нибудь часовне. Наконец каждый получает свои деньги, а если удавалось захватить на этот раз драгоценности, то их продают на аукционе по самой большой цене, а вырученные от продажи деньги также поровну делятся на всех. Что касается всякого добытого скарба и товаров, то для их дележа команда разбивается на несколько групп по шесть или десять человек в зависимости от ее численности. После чего из этих товаров делается столько лотов, на сколько групп разбился экипаж; и каждая группа дает какую-нибудь свою метку некоторому выбранному всеми распорядителю, причем он не знает, какая метка принадлежит какой группе его товарищей; затем распорядитель в произвольном порядке раскидывает метки по разным лотам. Каждый лот затем делится уже своей группой между собой, используя аналогичный способ деления „большого лота“ на более мелкие по числу человек в группе.

Когда, наконец, вся добыча полностью поделена, капитан может оставаться сторожить свой корабль, если хочет, но никто не возвращается на корабль, пока не потратит все деньги; для этого не требуется много времени, так как в играх, женщинах и кутежах не бывает недостатка.

Так авантюристы прожигают свою жизнь; когда же деньги кончаются, они вновь принимаются за поиски добычи, и иногда с трудом наскребают средства на покупку свинца и пороха. Среди них многие остаются должны хозяевам кабаков. Когда на остров прибывают корабли из Франции и среди них какой-нибудь корабль искателя приключений, то кабатчики пользуются этим случаем, чтобы покрыть свои расходы за счет очередного авантюриста, швыряющего деньги направо и налево без счету, пока он не оказывается и без денег, и без кредита; тогда он снова грузится на корабль, заботясь только о том, где бы ему почистить подводную часть своего плавучего жилища и, вообще, привести его в порядок.

Местами, которые флибустьеры облюбовали себе для этих целей, служат маленькие острова под названием Южные Кайкос, расположенные вдоль вытянутого берега острова Куба. Они вытаскивают корабль на берег и развлекаются охотой на черепах; питаясь исключительно нежным черепашьим мясом; они поправляют свое здоровье, подточенное бесконечными кутежами. Если они не останавливаются на этих островах, то плывут дальше к островам близ Гондураса, где могут найти все, что пожелают, и среди прочего – множество прекрасных туземных женщин. Они плывут также на остров Бока-дель-Тауро, к берегам Кастиллии-дель-Оро или Золотого острова, Картахены, Санто-Доминго и сотне других мест, которые можно еще долго перечислять.

После поправки своего здоровья, приведения в надлежащий вид своего корабля, отдохнув и развлекшись, они начинают подумывать о новом путешествии в открытое море за добычей и приключениями и осуществляют его так, как я описал выше».

По рассказам Эксквемелина мы можем представить себе, как жили наиболее известные капитаны флибустьеров. [34]34
  Эти биографии являются отрывками, сделанными в соавторстве с редактором издательства «Современная книга» Амио-Дюмоном, из нашей книги «Такими были корсары и флибустьеры», к которой я отсылаю тех, кого интересует история губернаторов острова Тортуги и других.


[Закрыть]

ПЬЕР БОЛЬШОЙ, ИЛИ МУДРЕЦ

Уроженец Дьеппа, этот моряк прибыл в «Индию», чтобы заняться торговлей; но он быстро понял, что в здешних морях торговля ведется с помощью пушечных выстрелов. Тогда он оборудовал свой корабль – почти каноэ, похожий на будущие люгеры, – четырьмя небольшими артиллерийскими орудиями и экипажем в двадцать восемь человек и, имея на руках или нет, никто этого не знает, патент корсара, отправился на поиски удачи в многочисленные проливы между сотнями островов.

Проходили дни, но никакая добыча не плыла к ним в руки: единственным результатом выбившего их из сил курсирования между островами явилось истощение запасов продовольствия; воды, конечно, было вдоволь, но это была морская вода, со всех сторон окружавшая бедное старое «корыто».

Наконец около мыса Тибурон, у самой западной точки острова Санто-Доминго, показалось несколько испанских галионов. Но они были слишком хорошо вооружены, полуголодный экипаж «корыта» не решался напасть на них.

Пока моряки совещались между собой, сигнальщик оповестил их о появлении на горизонте еще одного корабля, который не уступал в размерах предыдущим, а даже наоборот.

– Тем лучше, – воскликнули хвастуны, – тем больше будет наша добыча.

И окрыленные надеждой они бросились за ним в погоню.

Но их отвага, бьющая через край вдали от противника, начала стихать так же быстро, как сокращалось расстояние между кораблями. Пьер из Дьеппа, – который уже к тому времени получил прозвище Большой, – заявил всем, что принятое решение о нападении на испанский корабль будет выполнено и что он уверен в успехе:

– Единственная наша трудность будет взобраться на борт этого высокого галиона; испанцам не придет в голову, что такое маленькое суденышко, как наше, осмелится атаковать их плавучую крепость; они даже не подумают принять меры предосторожности; мы захватим каюту капитана и зарядный погреб с порохом, который подожжем, если не найдем другого способа овладеть вражеским кораблем.

Ободренная словами своего капитана команда поклялась всеми святыми следовать за ним и беспрекословно выполнять его приказы. Но Пьер не очень-то верил этим клятвам и поручил корабельному хирургу, единственному, кому он полностью доверял, не «сжигать корабли», а потопить их собственную посудину; он должен будет последним взойти на борт испанского корабля, предварительно пробив дыру в боковой обшивке корсарского суденышка.

Тем временем на борту галиона несколько матросов заметили приближающийся маленький корабль и предупредили об этом капитана. Капитан, который был чрезвычайно занят игрою в карты, вышел на палубу, бросил взгляд на море и с презрительной ухмылкой вернулся к прерванной партии.

В скором времени ему опять сообщили, что приближающийся корабль похож на корсарский; не нужно ли приготовить на всякий случай хотя бы два артиллерийских орудия?

– Нет, – отмахнулся идальго. И добавил, пошутив: – Пусть приготовят только тали, мы втащим этого корсара на борт, как шлюпку или тяжелый тюк!

Корабль флибустьеров, однако, уже подошел близко к испанскому кораблю; море было спокойное, дул легкий бриз, и маленький корабль без труда встал своим бортом вплотную вдоль высокого борта галиона, скрытый от глаз испанцев. Несмотря на высоту этого борта, все флибустьеры, один за другим, вооруженные каждый двумя пистолетами и острым тесаком, смогли быстро и ловко взобраться на испанский корабль. Стоящие вдоль перил испанские часовые, не верящие своим глазам, смотрели на их действия с безразличием и иронией.

Как только все флибустьеры оказались на борту галиона, Пьер Большой помчался со своей бандой в заднюю часть корабля; он вломился в каюту капитана и приставил ему к голове пистолет, в то время как его люди захватили ключи и все военные припасы, после чего они заставили весь испанский экипаж спуститься в трюм.

Кроме часовых, быстро пришедших в себя, никто из членов этого экипажа не принял никаких мер самозащиты и даже не успел увидеть корсарский корабль, так как проломленный в нескольких местах верным врачом, как было им условленно с Пьером, старенький корабль быстро затонул. Напуганные до смерти испанцы с ужасом взирали на страшных пиратов, «упавших с облаков» на их корабль; вместо того чтобы защищаться, они начали неистово креститься и вопить: «Иисус! Это дьяволы!»

Когда все враги, если можно так сказать, были закованы в цепи, Пьер Большой и его люди смогли с криками безудержного восторга и радости наконец установить размеры своего триумфа: захваченный ими корабль был флагманом «серебряного флота», везущим на своем борту вице-адмирала испанских галионов! Он был набит доверху сокровищами и продовольствием, и, что особенно вселяло надежду на будущее, он был вооружен пятьюдесятью четырьмя пушками, в основном бронзовыми, с огромным количеством боеприпасов.

Именно с этого места данная история становится наиболее удивительной.

Высадив на пустынном берегу Санто-Доминго своих пленников, оставив при себе, однако, нескольких испанских матросов для ведения корабля (отдавших предпочтение новым хозяевам по сравнению со старыми), что, казалось бы, должны были сделать флибустьеры?

Может быть, имея в руках такой мощный вооруженный корабль, они начали наводить ужас на все близлежащие берега? Или, возможно, они накапливали где-нибудь захваченные сокровища, как поступило бы большинство корсаров?

Но нет!

Они преспокойно вернулись в Европу, где, окончательно покончив с поисками приключений после единственного нападения, зажили спокойной жизнью добропорядочных буржуа, обеспеченные добытым за морем богатством.

Пьер из Дьеппа, который несколько мгновений был Большим, а скорее, хорошим психологом, ловким и «везучим», заслуживал все-таки прозвище Пьер Мудрец.

По рассказам Эксквемелина пример его единственного удачного штурма явился надолго движущей силой, толкающей других флибустьеров на поиски объектов испытания судьбы и применения их невероятной ловкости.

ПЬЕР ФРАНЦУЗ, ХИТРЕЦ

Другой известный Пьер был родом из Дюнкерка. Вооружив небольшую бригантину со своими двадцатью шестью товарищами, он также прибыл в далекие моря, чтобы попытать счастья в местах, где проходили морские пути торговых кораблей; но он также добился лишь того, что провизия вся закончилась, а корабль пришел в полную негодность и держался на плаву только потому, что матросы постоянно работали насосами для откачивания воды.

Пьер решил, что пора сменить и корабль, и способ поймать удачу.

Он хорошо знал, что в устье реки Ачи, на близлежащих отмелях, испанцы организовали добычу жемчуга. Несчастные туземцы использовались ими как ныряльщики – иногда они умирали, нырнув на большую глубину, – с дюжины лодок, сгруппированных около более солидного барка «Капитан»; вся эта группа защищалась военным кораблем «Армадилла», вооруженным двадцатью четырьмя пушками и двумя сотнями людей.

Приняв невинный вид молодого волчонка, бригантина Пьера Француза подошла к маленькой эскадре. Понимая, что имеют дело с грабителями морей, лодки подтянулись ближе к своему «Капитану», переправив на него своих лучших людей, в то время как их «сторожевой пес» медленно приближался к ним, с трудом преодолевая сильный бриз.

Ночью Пьер Француз без труда захватил «Капитана», пятьдесят членов экипажа которого никогда не держали оружия в руках. И, надо сказать, вовремя, так как бригантина, считая, что уже достаточно послужила на своем веку, воспользовалась этим моментом и пошла ко дну, без сомнения рассерженная тем, что ее насосы были на мгновение оставлены бойцами.

Но военный корабль «Армадилла» был уже близко. Что делать?

Пьер Француз заставил всех испанцев спуститься внутрь корабля и, приставив к ним вооруженных и решительных стражников, приказал им молчать. Когда глубокой ночью при свежем ветре военный корабль наконец подошел совсем близко к захваченному «Капитан», Пьер начал кричать на чистом испанском языке:

– Победа! Победа! Старая развалина, которая хотела нас захватить, сама попалась! Посмотрите на ее обломки крушения, плавающие в воде!

Затем он заставил своих товарищей горланить «Победа!», стараясь четко произносить окончание слова на испанский манер.

Военные с «Армадиллы», услышав такие радостные крики, поверили, что каким-то образом «Капитан» взял верх над корсарским судном, что было безусловно удивительной победой для барка, занимающегося исключительно добычей жемчуга. Но национальная гордость взыграла и усыпила их подозрения. При нестихающем ветре операция по пересадке людей с одного борта на другой представлялась весьма сложной. Поэтому решено было заняться пленниками завтра утром.

На превосходном кастильском наречии Пьер Француз, а скорее Пьер Обманщик, отвечал, что ничего не случится с пленниками за одну ночь, тем более, что большинство «грабителей» было убито при нападении.

Как только военный корабль мирно расположился неподалеку, Пьер велел поднять паруса и под покровом черной ночи выйти в открытое море.

Но, увы! Ветер начал стихать и совсем прекратился. Экс-«Капитан» жемчужной флотилии застыл в объятьях полного штиля в нескольких милях от вооруженного до зубов корабля и в таком положении встретил рассвет; утром, разумеется, он был замечен, обман раскрылся и началась погоня. Весь день два корабля кружились друг около друга среди абсолютно спокойного моря, так и не сумев ни сблизиться, ни, увы, разойтись. К вечеру долгожданный бриз дал преимущество испанцам, и Пьер Француз, надеясь больше на свой разум, чем на свой новый корабль, велел спустить паруса.

Партия была проиграна, но не жизнь. Он запер испанских пленников в трюм и вступил в переговоры с капитаном военного корабля: либо он пустит ко дну захваченный барк, при этом он погибнет сам, а с ним и пленники, и добытый жемчуг, либо он сдастся при условии, что ему и всем его товарищам будет сохранена жизнь и их не отправят, как этот часто случалось, работать каменщиками на строительстве какой-нибудь крепости. Ибо, как свидетельствует Эксквемелин, флибустьеры не уважали ручной труд.

Военные соглашаются на второе предложение и препровождают флибустьеров в Картахену, где губернатор, полагая, что и так к ним была проявлена высочайшая милость в том, что им сохранили жизнь после того, как они убили многих испанцев, в том числе Альвареца, заставил их работать на строительстве бастиона. Но, надо сказать, сей губернатор оказался столь любезен, что по прошествии двух лет отправил пленных флибустьеров в Испанию, откуда, уже свободными, они перебрались во Францию, а потом снова в Америку, чтобы «возместить убытки за счет испанцев, которые заставили их работать два года бесплатно»!

Эта небольшая история, которая, в общем, более комичная, чем прославленная боями, показывает с одной стороны изобретательный ум флибустьеров, а с другой – поведение испанцев, которые неплохо относились к своим противникам и даже отпускали их на свободу, точно так же, как это делалось в Европе по отношению к корсарам, не заботясь ни в том, ни в другом случае о риске когда-нибудь встретить их среди своих врагов. Подобные нравы, несмотря на некоторую дикость, имевшую место, все-таки были менее безжалостные, чем современные.

ЧУДЕСНЫЙ ПОБЕГ БАРТОЛОМЬЮ

Он был родом из Португалии и на Ямайке, базе английских корсаров, снарядил для морских боев плохонький барк, оседающий под тяжестью четырех огнестрельных орудий, выстреливающих подряд по три ядра, и тридцати человек команды.

Недалеко от мыса Корриентес (на юго-западе Кубы) Бартоломью атаковал испанский корабль и, подойдя к нему вплотную, умудрился взять его на абордаж. Сплотившись на корме своего барка, флибустьеры во главе со своим капитаном подняли бешеную стрельбу, причем с такой меткостью, что каждый выстрел укладывал одного противника. Преувеличение? Нет. Флибустьеры были великолепными стрелками.

Короче, через пять часов, они стали хозяевами испанского корабля; флибустьеры потеряли при атаке десять человек и, посадив своих побежденных противников в лодки вместе с провизией, чтобы те сумели добраться до своих, остались только в количестве пятнадцати человек на борту захваченной громадины. Могли ли они противостоять трем испанским вооруженным торговым кораблям, которые им повстречались некоторое время спустя?

Бартоломью, однако, был хорошо принят испанским капитаном, но губернатор Сан-Франциско и Кампече (Мексика), раздраженный жалобами торговцев, уверявшими его, что Бартоломью «совершил больше злодеяний, чем все остальные авантюристы вместе взятые», велел заковать его в цепи по рукам и ногам на борту одного из рейсовых кораблей в ожидании казни через повешение.

Однако Бартоломью нашел способ освободиться от цепей; затем он отыскал два глиняных кувшина, которые тщательно закупорил и прикрепил на спине наподобие спасательного жилета, после чего убил часового и бесшумно погрузился в море. Ему пришлось плыть несколько часов среди черной ночи, стараясь не сбиться с пути, пока он не выплыл на берег, где недалеко от кромки прибоя высился лес; в этом лесу он и спрятался. Но он не чувствовал себя в безопасности на суше, где знаменитые «кровожадные псы» не замедлили бы его выследить. Тогда Бартоломью решил пойти по воде вдоль реки и шел так три дня и три ночи, не выходя ни на шаг из воды, правда теплой, благодаря здешнему климату.

Наконец, решив, что все считают его утонувшим, он снова вышел на берег моря и пошел в сторону залива Тристе (Юкатан), до которого надо было преодолеть расстояние порядка 175 км и где, как он знал, в любое время года можно было найти «береговых братьев». На суше эта дорога представляла собой нелегкий путь из-за большого количества диких животных и наличия многочисленных рек и их рукавов, кишащих кайманами, аллигаторами и акулами. Перед тем как войти в реку, наш путешественник должен был бросить в воду камни, чтобы разогнать этих чудовищ и идти вперед, полагаясь на удачу, которая, надо заметить, его не покидала. Пройдя половину пути, он оказался в мангровом лесу, настолько заросшем, что ему пришлось пробираться сквозь него около тридцати километров, не касаясь ногами земли. Наконец, только через двенадцать дней, питаясь исключительно моллюсками из раковин, Бартоломью прибыл на берег залива Трист, где нашел своих старых знакомых, французов и англичан, из которых сразу сколотил команду, горя желанием вновь заняться морским разбоем.

В распоряжении Бартоломью и его новой команды были лишь каноэ, выдолбленные в кусках дерева. Но они надеялись применить свой проверенный способ для получения в свою собственность настоящего корабля.

На одной из лодок Бартоломью с дюжиной друзей, смешавшись с лодками рыбаков, достигли Кампече и ночью подплыли к испанскому кораблю.

– Кто здесь? – окликнул их часовой.

Бартоломью, который тоже превосходно говорил на кастильском наречии (это было обычное явление для тех мест), ответил, что они испанцы и им поручено доставить на борт корабля кое-какой товар, минуя таможню. Поэтому, продолжат он, надо действовать бесшумно!

Любой моряк любит «надуть таможенника»; часовой позволил им подняться на борт, где флибустьеры, действительно бесшумно, убили его, как и всех его товарищей, затем перерубили канаты и вышли в море. Днем они были уже за пределами видимости из Кампече. Зайдя в Тристе, чтобы забрать остальных своих товарищей, они взяли курс на Ямайку, намереваясь там оснастить свой новый корабль, который был чисто торговым, подходящим оружием. Но вблизи южной части Кубы их корабль попал в шторм и налетел у острова Пинос на рифы Хардинес.

Потерян корабль, потерян огромный груз какао.

Тем хуже для испанцев. Надо начинать все заново. Наши незадачливые флибустьеры кое-как добрались до Ямайки, откуда Бартоломью еще не раз отправится, как пишет Эксквемелин, на поиски многочисленных приключений, которых хватило бы на множество романов, прежде чем, будучи менее удачливым, чем Пьер Большой, и более упрямым в своих действиях, окончит свои дни в нищете, но в своей кровати – или убогом ложе, – а не в бою.

КАПИТАН РОК, ОПРАВДЫВАЮЩИЙ СВОЕ ИМЯ

Уроженец Гронингена, сын голландского торговца, он получил, однако, прозвище Бразилец, так как, будучи юношей, в сопровождении родителей прибыл в эту страну, где к тому времени жило уже довольно много его соотечественников. Когда в 1641 году португальцы снова стали хозяевами этих земель, Рок, уже достигший возраста молодого мужчины, занялся торговлей на Антильских островах, принадлежащих Франции, где он выучил французский язык так же великолепно, как до этого португальский и диалект бразильских индейцев.

Но здесь он не сумел договориться со своими соотечественниками и переправился на Ямайку, где с присущей ему легкостью выучил и английский язык. Рок со своими новыми английскими друзьями участвовал в трех морских набегах в должности простого матроса, прежде чем ему доверили командование бригантиной, с которой ему удалось захватить большой красивый галион и привести его в качестве трофея на Ямайку.

Эксквемелин, который знал Рока в то время, так рисует нам его ужасный портрет:

«У него мужественный вид и крепкое телосложение, рост средний, но выглядит он солидно, лицо в ширину больше, чем в длину, глаза и брови достаточно большие, взгляд гордый и всегда смеющийся.

Он ловко обращается со всеми видами оружия, которыми пользуются индейцы и европейцы; он такой же хороший лоцман, как и бравый солдат, но в драке бывает ужасен, ничего не видя от ярости. Он ходит всегда с обнаженной саблей в руке, и горе тому, кто позволит себе хоть малейшее замечание в его адрес: Року не составляет ни малейшего труда разрубить обидчика пополам или снести ему голову. Он наводит страх на всю Ямайку, но, однако, можно сказать, что его любят больше, когда он пребывает натощак, чем боятся, когда он изрядно выпил.

К испанцам Рок относится с крайним отвращением и поступает с ними настолько жестоко, что, когда он берет в плен некоторых из них и те отказываются говорить, где прячут деньги, или отвести к своим загонам, где пасут кабанов, то он заставляет их умирать мученической смертью. Иногда он применяет даже варварские методы, привязывая некоторых несчастных к вертелу и жаря их над огнем. Многие из его жертв считают, что он испанец, так как он великолепно говорит на их языке. Они называют его злодеем, позорящим свой народ».

Однажды, когда корабль Рока был выброшен штормом на берег и разрушен в районе испанского побережья Кампече, капитан с тридцатью товарищами тоже направился в сторону залива Тристе, но не прячась, а шагая по проторенной дороге.

Более сотни испанцев бросились за ним в погоню и вскоре настигли небольшой отряд, но все они были перебиты безжалостными флибустьерами, которые потеряли в бою только двух человек, да двое были ранены; они забрали себе лошадей поверженного противника, а также всю провизию, вино и тростниковую водку. Два дня спустя, достигнув берега моря, Рок и его спутники увидели барк, хозяева которого были заняты рубкой сандалового дерева; один, без товарищей, Рок тихо подошел к самому берегу и спрятался в кустарнике, где просидел всю ночь, а рано утром, когда рубщики снова принялись за свою работу, он завладел судном.

К несчастью, на судне не оказалось никаких съестных припасов, кроме соли. Соль? Флибустьеры быстро забили нескольких лошадей, засолили их мясо, чтобы оно могло сохраниться под тропическим солнцем. Рок милостиво оставил испанским дровосекам других лошадей (отнятых у солдат) и обратился к ним с такими словами: «Я вас вовсе не надуваю, эти лошади стоят больше, чем ваш барк, к тому же вы не рискуете утонуть!»

Барк доставил Рока и его оставшихся двадцать шесть товарищей к Кампече, где они надеялись захватить более крупный корабль. Но они оказались менее счастливыми, чем Пьер Француз, и их затея не удалась. Взятые в плен, флибустьеры были извещены, что их ожидает виселица.

Тогда Року пришла в голову чудесная мысль. Он собственноручно написал письмо на испанском языке от имени грозного, мощно вооруженного флибустьера. Если, писал этот мифический, но ужасный персонаж, Рок и его спутники не будут содержаться как военнопленные и не будут отправлены в Европу, то он и его люди атакуют Кампече, перекроют все выходы и убьют всех испанцев, которые им попадутся.

Подобная угроза не казалась абсурдной: город уже один раз был захвачен отрядом флибустьеров, и это вполне могло повториться и во второй раз. К тому же, письмо было доставлено губернатору рабом, выдавшим себя за пленника ужасного неизвестного капитана (и которому Рок обещал даровать свободу за удачно выполненное задание); этот губернатор решил проявить осторожность, никого не повесил, а отправил Рока с его людьми в Испанию с первой королевской флотилией.

На борту галиона, который нес пленников к берегам Испании, Рок сумел так расположить к себе капитана, что ему предложили перейти на службу к испанскому королю. Он отказался. Но, пользуясь хорошим к себе отношением команды, он на борту корабля занимался тем, что с помощью гарпуна или стрел, пущенных из лука, с невероятной ловкостью поражал рыб, которых богатые испанцы не отнимали у него, а покупали! За время пересечения океана Рок заработал таким нехитрым образом 500 экю.

По прибытии в Испанию это небольшое денежное пособие позволило ему перебраться в Англию, затем… на Ямайку, где он снова начал свою войну против испанцев, объединившись с двумя французами, один из которых, Трибитор, имел славу опытного и доблестного флибустьера.

Трое закаленных в боях мужчин решили больше не нападать на торговые корабли в море, которые проходили в этих местах все реже и реже, а защищены были все лучше и лучше, а напасть на порт – такая тактика после данного случая стала применяться повсеместно. Они выбрали Мериду на Юкатане. Выданные туземцем, флибустьеры потерпели страшное поражение, но Рок, хотя и вел в атаку своих людей в первых рядах, сумел скрыться, в то время как Трибитор расстался с жизнью. Рок же еще долго продолжал вести жизнь флибустьера, полную удач и поражений.