Текст книги "Повседневная жизнь Берлина при Гитлере"
Автор книги: Жан Марабини
Жанр:
История
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 22 страниц)
Многие юные жительницы Берлина, желая ускользнуть от Имперской службы труда, осаждают старых мэтров с УФА, ибо знают, что те благоволят к немецким актрисам, точно так же, как десять лет назад благоволили к кинозвездам европейского происхождения, стремившимся приобщиться к великому немецкому кинематографу, который до войны пользовался всемирной славой. Конечно, и сейчас в студиях УФА, крупнейшего кинематографического объединения в Европе, снимаются хорошие фильмы, иногда даже аполитичные, с великими французскими актрисами в главных ролях: «Ворон», «Убийца живет в доме 21» и другие. Что знают в этих кругах о формировании в Польше «империи СС»? Что знают о тамошних зверствах шансонье оккупированной Франции? Можно ли возлагать ответственность за преступления нацистского режима на Эдит Пиаф, Лиз Готи, Лео Маржана, если в Германии, как и в самой Франции, как и в других странах Европы, люди повсюду поют «Любовников из Сен-Жана» и прочие французские шлягеры?
Киностудия УФА на Дёнхофплац еще какое-то время будет играть роль европейского Голливуда – пока с ней не начнет конкурировать римская студия «Чинечитта», [135]135
Букв. «Киногород» (um.). (Примеч. пер.)
[Закрыть]с момента появления фильмов Росселлини («Белый корабль»), Блазетти («Прогулка в облаках») и Висконти («Одержимость»). [136]136
Фильм Роберто Росселлини «Белый корабль» был снят в 1941 г.; «Прогулка в облаках» А. Блазетти и «Одержимость» Л. Висконти – в 1942-м. (Примеч. пер.)
[Закрыть]Упомянутые великие режиссеры работали в фашистской Италии, находившейся в состоянии войны. Что же касается УФА, то этот искусственный райский островок, разумеется, контролировался Геббельсом. Правда, Геббельс «был слишком занят текущими делами и не мог или не хотел следить за всем» (комментарий одного берлинца, 1983 год). Он даже иногда допускал прокат таких фильмов, как «Понткарраль», проникнутых «умело закамуфлированным духом Сопротивления», как скажет актер Пьер Бланшар. Нацистские бонзы питали слабость к артисткам и нередко женились на них. УФА истратит многие метры пленки на производство самых что ни на есть антисемитских лент, но вместе с тем будет, так сказать, создавать алиби для режима, оправдывая его существование, в частности, в глазах французов. В нацистской Германии покажут «Великую иллюзию». [137]137
Фильм режиссера Ж. Ренуара (1937). (Примеч. пер.)
[Закрыть]Нацисты будут по возможности потакать Петену и собственным «франкофилам»: они попытаются привлечь на свою сторону французскую интеллигенцию и отчасти в этом преуспеют. Брасиллаш и Селин [138]138
Робер Брасиллаш – французский писатель, автор романа «Наш довоенный период» (1941); во время оккупации сотрудничал с антисемитской газетой «Же суи парту». Луи Фердинанд Селин (настоящая фамилия Детуш) (1894–1961) – французский писатель, апологет фашизма; автор романов «Путешествие на край ночи» (1932), «Смерть в кредит» (1936), «Север» (I960) и др. (Примеч. пер.)
[Закрыть]приедут в Берлин. Впрочем, знаменитым французским писателям Дриё ла Рошелю, [139]139
Пьер Эжен Дриё ла Рошель – писатель правой ориентации, автор романа «Жиль» (1939). (Примеч. пер.)
[Закрыть]Монтерлану, [140]140
Анри де Монтерлан (189о—1972) – прозаик и драматург правой ориентации, автор романов «Бестиарии» (1926), «Холостяки» (1934), «Девушки» (1936), «Жалость к женщинам» (1936), «Демон добра» (1937), «Прокаженные» (1939). (Примеч. пер.)
[Закрыть]Рамону Фернандесу и так ничего не грозит, хотя бы уже потому, что их опекают издатели. Даже тех, кто занимает двойственную позицию по отношению к нацистскому режиму (как Мориак) или откровенно враждебен ему (Арагон, Эльза Триоле, Альбер Камю, Жан Поль Сартр), не будут слишком беспокоить, когда неоккупированная зона перейдет в руки немцев. В то же самое время в Берлине службы декораций и эскизов киностудии УФА останутся последними островками относительного спокойствия.
Работающие здесь немецкие художники вынуждены игнорировать все открытия Нольде и Кокошки [141]141
Эмиль Нольде (наст, фамилия Хансен) (1867–1956) – немецкий художник-экспрессионист, график, один из ведущих мастеров экспрессионизма. В 1920 г. вступил в НСДАП, но позднее разочаровался в нацистском движении и подвергался гонениям со стороны властей. Оскар Кокошка (1886–1980) – австрийский художник, один из лидеров экспрессионизма, писатель и драматург. В 1937 г. по распоряжению властей все его работы были изъяты из картинных галерей Германии как декадентские. В 1938 г. он эмигрировал в Англию, а в 1947-м получил британское гражданство. (Примеч. пер.)
[Закрыть](живописцев 20–30-х годов), которых втайне считают своими учителями. Ничто не должно напоминать о «декадентском» искусстве (по крайней мере, открыто), но, например, американское кино не запрещено. Многие декораторы – славяне, однако с ними, как и со всеми работниками УФА, «заключают контракт по всей форме, а до подписания контракта они проходят трехгодичную стажировку» (Кнеф). Только в 1943 году, через год после выхода в прокат фильма «Приключения барона Мюнхгаузена, или Золотой город», некоторых из них, самых невезучих, внезапно передали «в распоряжение вермахта». После Сталинграда, который стал для Германии началом конца, кого интересовали артисты, вообще интеллектуалы, если только они не были евреями, смутьянами, противниками власти? Многие из тех, кто остались на студии, будут работать на ней вплоть до окончания «битвы за Берлин». По вечерам в этом парадоксальном городе красивые девушки и изящные юноши, знаменитые актеры и актрисы (среди них Вилли Фрич, Цара Леандер, Марика Рёкк), продолжают жить в непрерывных празднествах, как бы воспроизводя сюжет мопассановского «Милого друга», – а у ворот студии их ждут офицеры и влюбленные женщины. Они обедают со своими поклонниками на крышах съемочных павильонов, где летом можно принимать солнечные ванны. Сотрудники министерства «дяди Германа», которое находится совсем близко, тоже часто приходят сюда. Как и Геббельс, Геринг в часы таких посещений кажется истинным меценатом. Он даже как-то разыгрывал из себя спасителя одной еврейской актрисы. Геббельс тоже имеет свои креатуры из числа самых эффектных актрис и использует их как «витрину» для украшения культурных праздников в стиле Петрония, на роль которого претендует. Время от времени распространяются слухи, что такой-то фельдмаршал или адмирал покровительствует некоей актрисе – подруге своей дочери или матери. Сегодня, например, киношники ищут по всему городу какую-то шведку, разъезжая на должностной машине, которую истребовала для себя дирекция студии «Берлин-фильм» на Унтер ден Линден. Они посещают одну съемочную площадку за другой и наконец находят эту актрисулечку у Либенайнера, могущественного патрона киностудии «Ной-Бабельсберг». Все, кто имеет отношение к миру кино, начиная с красавицы Цары Леандер и кончая простыми костюмершами, завтракают и обедают вместе в столовой акционерного общества «Универсум-фильм» (УФА) – без продовольственных карточек. Офицеры, приезжающие в отпуск с фронта, мало-помалу вытесняют из сознания актрис высоких чиновников. Да и как устоять перед обаянием «юного героя», который, быть может, еще вчера форсировал мосты на Сомме, а сегодня приглашает тебя на концерт Фуртвенглера, [142]142
Вильгельм Густав Фуртвенглер (1886–1954) – известный немецкий дирижер XX в. В 1922–1945 гг. возглавлял Берлинский симфонический оркестр. С 1937 г. руководил проведением Байрейтского фестиваля, посвященного творчеству Вагнера. В 1933–1934 гг. возглавлял Берлинскую оперу. (Примеч. пер.)
[Закрыть]лучшего дирижера эпохи, и при этом шепчет: «У вас такие дивные локоны»!.. Тем более что он дарит духи фирмы «Шанель», шелковые чулки и американские диски, песенки с которых можно напевать по-английски без всякой опаски – ведь «два Г» (Геринг и Геббельс), объединившись ради такого случая, запретили эсэсовцам доступ на территорию УФА. «Берлин, – говорит один сценарист, – все еще остается столицей мира». Но так ли это на самом деле?
В то время когда немецкая авиация начинает бомбить Лондон, один молодой пилот вступает в воздушный поединок с английским асом Питером Таун-сендом, чудом избежав гибели, получает в награду Железный крест и затем проводит свой отпуск в столице с актрисой, которой покровительствует патрон киностудии «Тобис». [143]143
На студии «Тобис» снимался фильм «Свободу нам!» (1932) Рене Клера. Чаплин будет вести против студии знаменитый судебный процесс, выиграет его и отразит этот эпизод в своем фильме «Новые времена» (1935).
[Закрыть]Они ужинают вместе с другими киношниками в знаменитом ресторане. «Берлинские звезды наконец научились прилично говорить по-немецки», – с удовлетворением отмечает про себя Карл Мейкснер, преподаватель драматического искусства, который пользуется спичками лишь один раз в день, чтобы зажечь свою первую сигарету. «Затем, вплоть до пяти часов утра, когда он отправляется спать, он курит непрерывно, зажигая каждую новую сигарету от окурка предыдущей» (Кнеф). Все женщины мечтают его соблазнить, стараются по-особому одеться и причесаться, когда им предстоит встреча с этим взыскательным Дон Жуаном – громогласным, в непромокаемом плаще поверх фрака, умеющим построить мир грез в одном-единствен-ном кадре, с помощью какого-нибудь табурета или цветка. Он утверждает, что «теории театра не существует». По мнению известной актрисы Эльзы Боргесс, которая пришла в ресторан в сопровождении своего пуделя, Карл Мейкснер «скучает в этом мире, где остался в полном одиночестве». Мейкснер действительно не желает ничего знать о продовольственных карточках, бомбах, закрывшихся барах и руинах. Он – прославленный мэтр немецкого театра. Он может говорить все, что захочет, сильным мира сего совершенно безнаказанно, может насмехаться даже над самим фюрером, хотя и признает (в глубине души не очень в это веря), что тот, подобно хорошему актеру, «умеет контролировать себя». «А умение контролировать себя, – обычно добавляет Мейкснер, обращаясь к одному из своих учеников, – есть искусство, о котором ты не имеешь ни малейшего представления». Этот новый Тальма, [144]144
Франсуа Жозеф Тальма (1763–1826) – знаменитый французский актер, с 1806 г. профессор драматического класса Парижской консерватории. В годы Великой французской революции основал «Театр Республики», с 1799 г. играл в «Комеди Франсез». (Примеч. пер.)
[Закрыть]которому следовало бы родиться чуть раньше, воспитал Жоржа и Людмилу Питоевых [145]145
Жорж Питоев (1884–1939) – режиссер и актер, один из крупнейших деятелей французского театра 20–30-х гг. Родился в Тбилиси, работал в Петербурге в театре В. Ф. Комиссаржевской, в 1912 г. организовал собственный театр. В 1915–1922 гг. жил в Швейцарии, затем в Париже, где возглавлял театральную труппу. Людмила Питоева (1895–1951) – его жена, актриса. После смерти Ж. Питоева возглавила его труппу, работала в Швейцарии, США, Канаде, после 1945 г. – в Париже. (Примеч. пер.)
[Закрыть]и множество других актеров. Иногда он вспоминает о том, что его приглашали в «Шиллер-театр»; но о тысячах тех своих зрителей, которые погибли, по большей части не помнит. Он давно не живет по расписанию, однако учеников своих приучает вставать в семь утра, потом заниматься фехтованием, танцами, дикцией. Он требует, чтобы каждую ночь два часа они спали прямо на полу, на ковре, – «уставшие, но наконец завершившие свои дела». А публику для себя ищет даже на железных дорогах: развлекает проводников, доводит до отчаяния начальников вокзалов, принуждая задерживать отправление поездов, пока он, Мейкснер, не будет готов к отъезду. Одним словом, это немецкий Чаплин, который свернул на дурную дорожку. Сегодня вечером он познакомился с молодым пилотом «мессершмитта», еще недавно участвовавшим в бомбежках Лондона, и объясняет ему, сардонически улыбаясь, что вид горящего Сити – это образ завтрашней судьбы Берлина… В своих предсказаниях он настолько реалистичен, что все присутствующие с трудом сдерживают страх. Рассказывают, будто Мейкснер, пользуясь своей неприкосновенностью, иногда встречается наедине с Геббельсом, «хромым покровителем кинематографа», и «Герингом, этим Нероном, якобы имеющим театральный дар». Он заставляет их смеяться или даже плакать, непрерывно дымя своими сигаретами и предсказывая, что они «покончат жизнь самоубийством, приняв яд». Он неподражаем в роли Мефистофеля, как уверяет Ева Браун, чья протекция и обеспечивает ему полную безнаказанность.
Килограмм мяса и 200 граммов маргарина в месяц (то и другое – по продовольственным карточкам), слишком мягкий хлеб, который быстро покрывается плесенью и становится несъедобным, – вот что приводит в отчаяние берлинцев в те дни, когда немецкие армии одерживают блестящие победы на Западе. Францию, конечно, грабят вовсю – из нее каждый день вывозят ценности на миллиард марок, – но сейчас куда полезнее была бы Украина с ее запасами пшеницы. Конечно, те, чьи сыновья или братья воюют на Атлантическом побережье, имеют добавочные продовольственные карточки. Солдат государство кормит на месте их службы, и они могут оставлять свои продовольственные карточки семьям. Прознав о черном рынке, военные привозят из Франции полные сумки фруктов, бутылок с вином и овощей. В налаживании черного рынка участвуют и французы, которые, пользуясь покровительством гестапо, уже импортируют из своей страны «профессионалок» (последние селятся в основном вокруг Александерплац). Этих женщин – за их чувство стиля, красоту, светские манеры – называют «кокотками» [146]146
Слово вошло в берлинское арго благодаря интересу столичных жителей к французской культуре и ко многим пруссакам французского происхождения, которые с удовольствием вспоминали счастливую эпоху «Веселой вдовы».
[Закрыть](а иногда и более грубым словом – Dirnen [147]147
Шлюхи (нем.). (Примеч. пер.)
[Закрыть]). Однако роль заезжих чаровниц не стоит преувеличивать. Француженки составляли меньшинство и терялись в море местной, немецкой проституции, которая продолжала процветать и в Берлине, и в других местах.
На черном рынке тоже задавали тон немцы, которые скупали продукты у крестьян или за большие деньги приобретали у военных Fьhrerpackete, «пакеты фюрера», чтобы потом перепродать их гражданским лицам. В общем, в 1941 году каждый при желании мог достать любую еду – если, конечно, работал на Имперскую службу труда или служил в армии. Богатые имели свои каналы снабжения. Они ни в чем не нуждались. При условии, что покупали продукты в дорогих магазинах, барах, ресторанах, пивных, где вина, пива и крепких спиртных напитков всегда было вдоволь – как и сигарет. Карточки на вино появятся только в конце 1942 года, тогда же войдут в обиход «недели распределения шерстяных изделий».
Британские ВВС атакуют БерлинЗерно по-прежнему поступает от русских, которые продают его по высоким ценам. В конце 1940 года истинные набобы – это моряки и авиаторы. Они окружены королевской роскошью в своих казармах на Атлантическом побережье – но, правда, ежедневно рискуют жизнью в «битве за Англию». В воздухе или в морских глубинах (неся службу на подводных лодках) они пытаются сомкнуть кольцо блокады вокруг Соединенного королевства. Эта битва, в ходе которой Лондон и Ковентри становятся добычей пламени, открывает глаза берлинцам, и они начинают мечтать о мире. Тем более что и сама немецкая столица уже подвергается первым серьезным английским бомбардировкам. Первая ночная атака британских ВВС произошла 5 августа 1940 года. Налеты тревожат берлинцев. Уже имеется много жертв среди гражданского населения – в рабочем районе Крейцберг, в частности у Котбусских ворот. Молотов приезжает в ноябре, когда в ужасной войне с Лондоном наступает затишье. Люфтваффе, насчитывающее 2800 самолетов (2265 боевых машин уже потеряно), истощено и не имеет средств, чтобы продолжать вылеты. Очевидно, что планируемая операция по высадке десанта в Великобританию окажется очень трудной и, возможно, заранее обречена на провал.
Огороды в центре БерлинаГеббельс умело воспользовался первыми воздушными налетами на немецкую столицу, от которых пострадали рабочие кварталы, чтобы оправдать свою политику террора. Он с самого начала потребовал, чтобы пресса как можно подробнее освещала вопрос ц причиненном берлинцам ущербе. Поскольку продовольственное снабжение становится нерегулярным, люди уже начинают возделывать имеющиеся в городе зеленые участки. В самом центре, на площади Академии, огородники выращивают картошку и салат – прямо напротив Немецкого собора. Берлинские ребятишки с удовольствием играют в землевладельцев. Вся эта мелкая суета раздражает Геринга, который постепенно утрачивает доверие Гитлера и немецкого народа. Гитлер, напротив, пребывает в лучшей своей форме и срывает планы фельдмаршала Хаммерштейна, который намеревался арестовать или даже убить фюрера (руками резервистов, расквартированных в Берлине), когда тот явится на назначенное ему свидание в гостиницу «Адлон». Гитлер на свидание не пришел, ибо боялся «Адлона», как чумы. В начале конфликта с Великобританией еще существует тайный заговор фронтовых генералов. СД располагает информацией, что 3 ноября Гальдер и Браухич выразили готовность присоединиться к путчу, проект которого разрабатывает Бек. Шзевиус, вопреки скептицизму Шахта, готовит список министров, замеченных в антинацистских настроениях. Браухич, преувеличивая масштабы таких явлений, как дезертирство, неподчинение начальству и открытые мятежи, пытается разубедить фюрера в целесообразности нападения на Великобританию, но отступает перед его гневом. Еще один заговор кончается ничем – как заговор Гальдера перед подписанием Мюнхенского соглашения. Заговорщики жгут компрометирующие их бумаги, которые свидетельствуют о том, что Остер предупредил бельгийцев и голландцев о неминуемом вторжении на их территорию немцев, [148]148
Зимой 1939/40 г. (Примеч. пер.)
[Закрыть]предупредил задолго до великого победоносного наступления германских армий в июне 1940 года. Проходит несколько месяцев, и Гитлер, который уже четырнадцать раз откладывал срок вторжения в Великобританию, чудом не становится жертвой брошенной в Мюнхене бомбы (его генералы к данному террористическому акту отношения не имеют). Он пользуется этим предлогом, чтобы выплеснуть всю свою ненависть на английскую разведывательную службу, которую считает организатором покушения. «Козлом отпущения» становится немецкий столяр Георг Эльзер [149]149
Иоганна Георга Э л ьзера (1903–1945) обвинили втом, что он заложил взрывное устройство в одну из колонн пивного зала в Мюнхене, где должен был выступать Гитлер. Бомба взорвалась уже после того, как Гитлер покинул зал. В результате взрыва погибло 7 человек и 63 было ранено. При задержании у Эльзера обнаружили открытку с изображением пивного зала, на которой крестом была помечена колонна, в которой находилась бомба. Эта история тоже была провокацией гестапо (осуществленной Вальтером Шелленбергом). Эльзер действовал по наущению каких-то не известных ему лиц, а в качестве его сообщников были арестованы (на территории Голландии, что послужило поводом к вторжению в эту страну германских войск) двое англичан, сотрудников Интеллидженс сервис, – Бест и Стивене. Допросами Эльзера руководили лично Гейдрих, Мюллер и Шелленберг. См.: Деларю. История гестапо. С. 260–262. (Примеч. пер.)
[Закрыть](несколько лет назад в той же роли выступал анархист ван дер Люббе). В лагерях с ним будут обращаться достаточно хорошо, но казнят перед самой катастрофой, 16 апреля 1945 года, по приказу Гиммлера. «Британцы могли бы получить мир, если бы они этого хотели, не потеряв своего лица», – долго потом повторял Гитлер. Но в конце концов сам перестал в это верить. Зато он всегда проявлял такт в отношении Соединенных Штатов и даже попросил их о посредничестве в его переговорах с Черчиллем.
Гитлер всегда считал, что военный флот беззаветно предан ему. Перенести эту уверенность на всю армию он не мог. Авиация душой и сердцем принадлежит Герингу, и это фюрер прекрасно понимал. Из трех видов вооруженных сил два – флот и авиация – ускользали от власти формировавшейся «империи СС». Парадокс заключался в том, что моряки, хотя и сохраняли верность Гитлеру (как главнокомандующему и рейхсканцлеру), были антинацистами, монархистами по духу и по традиции. Да и среди молодых авиаторов, героев нацистского режима, многие еще верили в «рыцарскую войну», хотя и бомбили жилые районы Лондона. Правда, участие в налетах на Лондон действительно было настоящим подвигом. В среднем на базу возвращались только два из каждых трех поднявшихся в воздух немецких самолетов. Англичане это знали и относились к взятым в плен немецким авиаторам с большим уважением. Иногда в жизни случались истории наподобие тех, что знакомы нам по «Экипажу», первой книге Жозефа Кесселя, [150]150
Жозеф Кессель(р. 1898) – французский писатель, в Первую мировую войну был летчиком и военным корреспондентом. «Экипаж» (1923) – роман о пионерах авиации. (Примеч. пер.)
[Закрыть]или по фильму «Нормандия-Неман» (I960) Жана Древиля, [151]151
Свидетельство самого Жана Древиля (1983 г.).
[Закрыть]показавшего в одной из сцен, как немецкие летчики пытались спасти французского пилота, которого эсэсовцы объявили «партизаном» и хотели расстрелять.
Моряки с подводных лодок выполняли самую грязную работу, но и они пока еще соблюдали Гаагские конвенции. Подводные лодки вместе с надводными кораблями только за первую неделю военных действий потопили одиннадцать английских судов общим водоизмещением 64 595 тонн, что было эквивалентно половине водоизмещения еженедельно курсирующих в море английских торговых судов. Эти цифры ужаснули британцев, еще помнивших потери 1917 года, однако в дальнейшем количество атак сократилось, и за весь сентябрь немцы отправили на дно только 2 5 грузовых судов. Уильям Л. Ширер объясняет снижение активности немецкого флота приказом, который Гитлер направил адмиралу Редеру 7 сентября. Удовлетворенный успешным ходом «молниеносной войны» (Blitzkrieg) в Польше и Европе, фюрер в данный момент не хотел обострения конфликта с англичанами. Он запретил своим подводным лодкам атаковать пассажирские суда. Линкоры «Германия» и «Граф Шпее» вернулись из Южной Атлантики на свои немецкие базы. «Необходимо, чтобы ситуация с Англией прояснилась», – отметил в своем дневнике Редер.
Гитлер в опереОдин американец увидел Гитлера в оперном театре, в ложе, обитой пурпурной узорчатой тканью. Фюрер был в штатском, как будто хотел сохранить инкогнито. Рядом с ним сидела невестка композитора Вагнера. [152]152
Винифред Вагнер (р. 1894) – жена сына композитора Рихарда Вагнера, Зигфрида. Была близким другом Гитлера, и после 1930 г., когда умер ее супруг, ходили упорные слухи, будто фюрер собирается на ней жениться. (Примеч. пер.)
[Закрыть]Сотрудники американского посольства в Берлине возмущались всякий раз, как им доводилось попасть в ресторан, «запрещенный для евреев». Они все испытывали желание открыто выразить свой протест, но потом вспоминали, что приехали сюда, чтобы оценить истинный потенциал Германии, понять то, что скрывается за знаменами со свастикой. В действительности ни один американец по-настоящему не понимал эту нацистскую Германию, которая соседствовала с Германией кабаре, элегантных баров, всадников, совершавших конные прогулки по лесу. Да и что мог понять человек из Арканзаса, оказавшись среди модных парикмахерских салонов, превосходных баров и ресторанов, посещая концерты, слушая льющуюся из радиоприемников музыку Листа? Туалеты работы великих берлинских кутюрье ничем не уступали нарядам вашингтонских красавиц; корзины с цветами, которые высокопоставленные немецкие чиновники присылали своим дамам, всегда сопровождались записками на старой пергаментной бумаге, украшенной гербами, не имевшими ничего общего с социализмом. Американцы все-таки делали попытки затронуть «расовый вопрос» в разговорах со своими немецкими знакомыми, хотя у них это получалось несколько наивно и вместе с тем лицемерно. Но ответы всегда бывали одинаковыми, иронически сдержанными: «Это пройдет, это не более чем кратковременная причуда нашего фюрера». Американцы не вполне верили такого рода обнадеживающим заверениям – не верил им и морской атташе при американском посольстве, чей маленький кабинет располагался прямо напротив рейхсканцелярии. Вот этот человек склоняется над своими папками, затем снимает телефонную трубку, и ему сообщают о прибытии в Берлин целой группы американцев, представителей деловых кругов и бостонского высшего общества. Среди них – авиатор Линдберг, [153]153
Чарлз Огастес Линдберг (1902–1974) – американский летчик, в 1927 г. совершивший первый беспосадочный перелет через Атлантику на самолете «Дух Сент-Луиса». (Примеч. пер.)
[Закрыть]которого пригласил погостить на своей вилле «Каринхалле» сам Геринг. Гитлер тоже примет его, в один день с послом Сиама.
Линдберг и в самом деле посетил рейхсканцелярию; он пришел туда вместе с Герингом и задохнулся, поднимаясь по ступеням широкой лестницы. Осенью и зимой его старые раны болели, и в тот день он переусердствовал с морфином.
В первый момент внешность Гитлера обманула американского летчика; потом он расскажет, что по сравнению с Хёрстом [154]154
Уильям Рэндольф Хёрст (1863–1951) – американский газетный издатель. (Примеч. пер.)
[Закрыть]фюрер «показался ему карликом». Однако этот карлик предстал перед ним в декорациях гигантского современного театра, казавшегося супер-Голливудом. Гитлер тепло пожал руку победителю Атлантики. Но гость нашел его несколько вульгарным: склоненная набок голова, плохо причесанные волосы, падающие на лоб. «Он похож на циркового клоуна, за исключением тех минут, когда улыбается» – так охарактеризовала рейхсканцлера миссис Симпсон, супруга бывшего короля Великобритании Эдуарда VIII. [155]155
Эдуард VIII (1894–1972) – сын Георга V, правил в январе—декабре 1936 г. Его намерение жениться на американке Симпсон вызвало скандал в обществе, и он отрекся от престола в пользу своего брата Георга VI. (Примеч. пер.)
[Закрыть]Она была права: стоило Гитлеру улыбнуться, и он мгновенно превращается из «клоуна» в обольстителя. Улыбка фюрера производит такое впечатление, словно может многое объяснить в его характере, она даже заставляет исчезнуть фанатический блеск в глазах этого «гуру». Хриплый, прерывистый голос Гитлера неожиданно становится «сладким как мед». В такие минуты в нем обнаруживаются чувство юмора, искрящийся ум. Однако гораздо чаще окружающим кажется, что мысли фюрера витают где-то далеко, даже когда он находится «в одном из заведений шоу-бизнеса». Иногда его радует какой-нибудь пустяк, и он начинает смеяться – хорошим, лишенным всякого высокомерия, почти застенчивым детским смехом. У него сухая, энергичная рука, но в его жесте рукопожатия нет ничего прусского: он любит повторять, что является «уроженцем Южной Германии». «Самое большое удовольствие для меня, – говорит он Линдбергу, – прогуливаться в полном одиночестве по лесу». Линдберг уже не воспринимает его как марионетку – рейхсканцлер его очаровал. Гитлер даже взял своего гостя под руку, хотя обычно пользуется этим жестом очень редко, только в своей семье. Он загорел под альпийским солнцем, кажется спокойным, доверчивым. Рядом с ним Геринг, разряженный, как Парсифаль, выглядит излишне тучным и неповоротливым. Линдберга поразила одна особенность Гитлера: когда фюрер смеется, у него странно подрагивает правая нога ниже колена – как у офицеров-янки XIX века при звуках кадрили. Ева Браун тоже отмечала эту «уморительную» деталь и рассказывала о ней своей сестре Ильзе. Колено приподнимается, и Гитлер хлопает по нему ладонью – это означает, что он очень доволен. Подобное движение он совершал и на площади Трокадеро в Париже, у Эйфелевой башни, в Военной школе. Каждый раз это случалось рано утром, в присутствии его генералов, шокированных такой «вульгарностью», – но парижан, к счастью, рядом не было.
