Текст книги "Ричард Львиное Сердце. Король-рыцарь"
Автор книги: Жан Флори
Жанр:
История
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 36 страниц)
РИЧАРД СТАРШИЙ, ГЕРЦОГ АКВИТАНИИ (1184-1189)
Конфликты и смерть ЖоффруаСтав, вследствие смерти Генриха Молодого, законным наследником империи Плантагенета, Ричард не торопился заменить брата в роли вероятного короля, лишенного всей власти, но еще меньше оставить правление в Аквитании, где он считал себя принцем, наследником еще пленной матери.
Однако эта просьба, если не сказать приказ, была передана отцом в Анжере в сентябре 1183 г. Две причины подтолкнули короля принять это решение. Первая была та же, что и в эпоху Монтмирая: он не желал делить свою империю между сыновьями и делиться с ними властью. Возможно лишь что-то наподобие конфедерации фьефов, держателями которых будут сыновья под его властью, которую он передаст после смерти – и только тогда – своему законному наследнику. Несмотря на то что Ричард стал старшим, Генрих II не доверял ни ему, ни его запальчивости, ни его вспышкам гнева, ни его независимому характеру. Возможно даже, что он предпочитал Ричарду его брата Жоффруа или даже, после недавнего предательства последнего, самого младшего сына Жана, о котором все забыли. Завоевание Ирландии позволило частично компенсировать это невнимание: Генрих обещал Жану корону и сделал его королем Ирландии в 1185 г.1[154]154
1 Gesta Henrici, I, 336; Raoul de Diceto. Opera historica, 34; Mattheu Paris, II, 322.
[Закрыть]
Вторая причина напрямую связана с все возрастающей заинтересованностью Генриха Жаном. Он изменил в свою пользу донацию. Ричард занял место своего покойного брата и стал королем Англии, а Жан получил Аквитанию. Ричард сдержал свой гнев, попросил несколько дней на размышление и в итоге дал ответ действиями: он вскочил на коня, отправился в Пуату и через посланника передал отцу, что он никому не позволит отнять Аквитанию. Разногласия вновь взяли верх, и разгневанный Генрих произнес неосторожные слова: Аквитания будет принадлежать тому, кто сможет ее взять. Жан тотчас же вступил в союз с Жоффруа против Ричарда: они завербовали наемников и начали грабеж Пуату. Ричард поступил так же. Он завербовал большое количество наемников, среди которых фигурировал один командир, впоследствии ставший верной правой рукой Ричарда и одним из самых известных бойцов того времени, Меркадье. Бертран де Борн с этого времени тоже присоединяется к Ричарду, против которого прежде выступал. Он получил от короля Генриха с согласия Ричарда свой замок, и его верность графу Пуату теперь безгранична. Он помог Ричарду разобраться с его бывшим союзником – непрерывно бунтующим Эмаром Лиможским2[155]155
2 Bertran de Bom, ed. G. Gouiran, № 16. P. 352.
[Закрыть].
Генрих II теперь осознал последствия своего приступа гнева и тщетно пытался восстановить спокойствие примирительными словами. Однако лишь военная акция помогла ему достичь цели: боясь, чтобы два брата не зашли слишком далеко против Ричарда, он помог последнему совершить вылазку в Бретань, что привело к тому, что Жоффруа вернулся туда, оставив Жана. Генриху все же удалось, не без труда, помирить братьев на Новый, 1184 год, который они провели в Вестминстере. Ему также необходимо было прийти к согласию с Филиппом Августом, который после смерти Генриха Молодого потребовал возвращения состояния Маргариты и стал торопить Генриха со свадьбой Аэлис. Два короля встретились в декабре 1183 г. между Жизором и Три, где пришли к компромиссу: Генрих II принес оммаж Филиппу Августу за континентальные земли, что он всегда отказывался делать. Филипп Август, со своей стороны, согласился оставить ему Жизор, взамен ежегодной выплаты тысячи семьсот ливров, при условии, что Жизор перейдет тому из сыновей, кто женится на Аэлис, которая уже долгое время находилась у Генриха3[156]156
3 Gesta Henrici, I, 306.
[Закрыть].
Зачем было необходимо это новое назначение жениха Аэлис? Здесь можно указать различные причины: Генрих II, который, вероятно, сделал Аэлис, еще ребенка, своей сожительницей, не расположен был с ней расставаться и тянул время. Ричард, со своей стороны, не горел желанием жениться на Аэлис, впрочем, ему уже подготовили партию попрестижнее – одну из дочерей императора Фридриха Барбароссы. Смерть этой принцессы впоследствии положит конец надеждам. Эти причины являются самыми вероятными. Не стоит также отвергать возможность, что Ричард и отец по взаимному согласию постоянно держали Аэлис под своим надзором, не женясь на ней, оставляя открытыми все возможности и мешая королю Франции отдать ее за соперника4[157]157
4 Gillingham J. Richard Coeur de Lion. P. 151.
[Закрыть]. Недостатки такого расчета делают это объяснение маловероятным, если только это не часть поистине дьявольского замысла Плантагенета. Изменяя постоянно время и место проведения этой свадьбы, он давал королю Франции повод для давления и для разрыва5[158]158
5 Это правда, что если бы было наоборот, и Ричард бы женился на Аэлис, у него было бы еще больше причин восставать против своего отца Генриха, и можно было бы при этом рассчитывать на поддержку деверя Филиппа Августа.
[Закрыть]. Хотел ли он, чтобы так оно и было? Возможно ли допустить постоянное согласие между Генрихом и Ричардом в этом деликатном вопросе, когда отец и сын постоянно настроены друг против друга? Не был ли Ричард как-то особо заинтересован в этой свадьбе, так как, восставая против отца, он имел отличную поддержку короля Франции? Дипломатия и политические интересы наоборот, казалось, должны были привести к заключению этого брака. Препятствия, которые помешали этому свершиться, скорее носили личный характер6[159]159
6 Несмотря на то пренебрежение, с которым историки (хорошие) относятся к подобным взглядам на развитие политических событий, слудет отметить, что альковные привязанности часто играли значительную роль в решениях правителей. Это еще более очевидно в семье Плантагенетов.
[Закрыть].
После Трийского соглашения, Генрих попытался разрешить проблему наследства. Жан, которому была предназначена Ирландия, казалось, на время удовольствовался ею (к несчастью, его армия будет разбита некоторое время спустя после прибытия на остров7[160]160
7 В апреле 1185 года, согласно Gesta Henrici, I, 339.
[Закрыть]); Жоффруа требовал, чтобы Анжу присоединили к его Бретани. Ричард бунтовал и готовился к новому противостоянию с отцом. Он вернулся в Пуатье сразу же после Нового, 1184 г. В апреле следующего года Генрих, кажется, нашел решение, которое и соблюдало бы приличия, и позволило бы Ричарду отступить, не ударив при этом лицом в грязь. Алиенора с лета 1183 г. наслаждается относительной свободой. Например, Генрих позволил ей покинуть Англию и отправиться в Руан на могилу сына. Король счел возможным восстановить, по крайней мере на время, ее политические права8[161]161
8 Gesta Henrici, I, 337.
[Закрыть]. В таком случае Ричард не мог отказать в оммаже матери, законной владелице Аквитании: он подчинился и возвратился в отцовский дом, где атмосфера стала менее напряженной. Эдмонд-Рене Дабанд заметил, что временное освобождение Алиеноры это не что иное, как политический маневр ее мужа. Он хотел «воспользоваться ею как инструментом грубого шантажа, чтобы заставить Ричарда уступить. Как только Ричард покорился, Алиенора была тотчас же отправлена назад в Англию, и с тех пор о ней перестали говорить»9[162]162
9 Labande E. R. Pour une image veridique d'Alienor d'Aquinaine. P. 215.
[Закрыть]. Согласно этому соглашению, Генрих сохранил за собой всю полноту власти в Аквитании; Алиенора на некоторое время опять стала герцогиней Аквитании, а Ричард всего лишь наследником владений матери.
Проведенный Новый, 1185 год в Домфроне свидетельствовал об относительном согласии. Генрих II, кажется, нашел некое состояние спокойствия, приближенное к реализму. Реализм же заставлял его отказаться от Иерусалимской короны, которую ему предлагали после смерти его кузена Бодуэна IV Прокаженного в возрасте двадцати четырех лет. Он хотел посвятить себя анжуйской империи.
Но Жоффруа еще не сказал своего последнего слова. Он намеревался потребовать, по меньшей мере, часть Анжу, колыбели отцовской власти, что поставило бы его в одинаковые условия с Ричардом. Возможно, к этому его подтолкнул французский двор, который возобновил давление: Генрих и Филипп Август вновь встретились в Жизоре 10 марта 1186 г. Дело о вдовьей части Маргариты, вдовы Генриха Молодого, было решено по обоюдному согласию: выплачивая ежегодное пособие Маргарите (которая выйдет замуж за Белу II Венгерского) на сумму две тысячи семьсот ливров, Генрих мог оставить себе ее вдовью часть вместе с Жизором. Филипп Август обязался больше не поднимать этот вопрос. Что касается Аэлис, то и здесь Генрих и Филипп Август пришли к консенсусу: жениться на ней должен Ричард10[163]163
10 Roger de Hoveden. Chronica, II, 308; Gesta Henrici, I, 344.
[Закрыть].
Это соглашение между двумя королями вынудило Генриха поддержать Ричарда в конфликте, который разгорелся в апреле 1186 г. между Ричардом и Раймундом Тулузским. Во время предыдущего противостояния Раймунд поддерживал Генриха Молодого; его войска разорили часть Лимузэна и, возможно, завоевали часть потерянных когда-то земель Керси. Решив отомстить и вернуть земли себе, Генрих дал Ричарду большую сумму, чтобы тот завербовал армию против Раймунда. Ричард со своим войском завоевывал его земли и подчинил их себе. Раймунд тщетно звал на помощь короля Франции, который не хотел терять расположение Генриха, а потому не стал вмешиваться, вызвав тем самым презрение Бертрана де Борна, который как всегда желал войны11[164]164
11 Gesta Henrici, I, 345; Bertran de Born, ed. G. Gouiran, №26. P. 531.
[Закрыть]. Впрочем, у короля Франции были иные планы. Жоффруа, одновременно восставая против отца и Ричарда, укрылся у него и завоевал дружбу, привязанность и, как некоторые даже утверждали, любовь Филиппа Августа. Их везде видели вместе, как на людях, так и в интимной обстановке, и они больше не расставались. Филипп назначил его сенешалем Франции. Этот же титул был сохранен за графом Анжуйским, что, как следствие, могло привести к возрастанию напряжения между двумя суверенами. Но однажды во время турнира Жоффруа неудачно упал с коня, и остальные рыцари в давке его затоптали. Некоторое время спустя он умер в возрасте двадцати восьми лет, несмотря на заботы докторов, вызванных Филиппом Августом. Его забальзамированное тело торжественно было доставлено в Париж, в Собор Парижской Богоматери, еще недостроенный на то время12[165]165
12 Gesta Henrici, I, 350, 361; Roger de Hoveden. Chronica, II, 309; Raoul de Diceto. Opera historica, II, 41; К Raoul de Coggeshall. Chronicon anglicanum, 20, 1186; Mattheu Paris, II, 324; Rigord. Gesta Philippi regis, 44. P. 68.
[Закрыть]. Король выказал такое отчаяние по этому поводу, что многие современники были поражены. Геральд Кембрийский рассказывает:
Король Филипп так страдал и был в таком отчаянии, что приказал в знак любви и уважения похоронить его перед главным алтарем Собора Парижской Богоматери; по окончании похорон, когда тело опускали в яму, он хотел броситься за ним в открытую могилу, и лишь силой удалось его остановить. Но горе отца ни с чем не сравнимо13[166]166
13 Giraud le Cambrien. De principis Instructione, 175-176.
[Закрыть].
Горе двух королей, однако, не сблизило их. Филипп Август потребовал оставить на свое попечение Бретань и двух дочерей Жоффруа и Констанции, пока старшая, Алиенора, не достигнет возраста замужества. Он принял у себя беременную вдову покойного, которая 29 марта
1187 г. родила сына и назвала его Артуром (имя явно указывает на влияние рыцарских романов в этой семье и политический интерес с расчетом на кельтские народы, верящие в легенды о короле Артуре). В случае отказа Филипп угрожал захватить Нормандию и приступил к выполнению своей угрозы. Риск войны был велик, и Генрих попытается утихомирить Филиппа, отправив к нему Ранульфа де Гланвиля просить перемирия – перемирия, которое продлится до 13 января 1187 г.14[167]167
14 Gesta Henrici, I, 353-355, 358; Raoul de Coggeshall. Chronicon anglicanum, 20; Raoul de Diceto. Opera historica, II, 48.
[Закрыть] Филипп согласился прекратить свое наступление на Нормандию, если Ричард, со своей стороны, перестанет нападать на графа Раймунда Тулузского15[168]168
15 «Summa petitionis Francorum haec fuit ut, si Ricardus comes Pictavensis ab infestatione comitis Sancti Egidii temperaret, ab infestationibus essent immunes Normanni», пишет Дицето (Raoul de Diceto. Opera historica, II, 43-44), что не мешает Джилингему (Gillingham J. Richard Coeur de Lion. P. 150) усомниться в том, что соглашение касалось войны в Тулузе.
[Закрыть]. К тому же француз снова поднял вопрос приданого Аэлис. По этому поводу состоялось много встреч, не приведших ни к какому результату. Одна из них, 25 марта 1187 г. в Нонанкуре, способствовала возобновлению перемирия, но Ричард не стал считаться с этим соглашением и продолжил свою войну, что позволило Филиппу Августу приехать в июне в Берри и начать осаду Шатору. Ричард при помощи брата Жана оказал сопротивление и удерживал позиции, ожидая прибытия большой армии, собранной их отцом.
С ее прибытием битва между двумя королевскими армиями казалась неизбежной. Однако 23 июня оба короля отказались от битвы. Настоящая битва представляла большой риск, и монархи старались избежать его. До сражения при Бувине, капетингские короли участвовали лишь в одной битве – при Бремюле в 1119 г., да и то этот бой был, по словам Одерика Виталия, довольно скромным16[169]169
16 Orderic Vital, Histoire Eccldsiastique / Ed. Chibnail. Oxford, 1978. T. VI. P. 238. О том, что крупные сражения были редки в средние века, см. Duby G. Le dimanche de Bouvines. Paris, 1973. P. 148; Fiori J. Chevalirs et chevalerie au Moyen Age. P. 132.
[Закрыть]. Генрих II, все время вовлеченный в конфликты, не участвовал ни в одном правильном сражении, как и Ричард до своего крестового похода17[170]170
17 Cm. Gillingham J. Richard I and the science of war in the Middle Ages // War and covernment in the Holy land / Ed. Gillingham J, Holt J. С. P. 78-91.
[Закрыть]. В Шатору оба короля, кажется, пришли к согласию, что не стоит ввязываться в эту опасную авантюру, где есть риск погибнуть, покалечиться, попасть в плен, что неприемлемо для правителя или короля. К тому же вмешалась и Церковь, пытаясь остановить этот серьезный конфликт между двумя королями-христианами, в то время когда ситуация на Святой земле требовала единения ради Христа и сплочения, дабы спасти королевство Иерусалимское, которому угрожают армии мусульман, объединенные под властью Саладина и поднимающие народ. Легаты папы, которым поручено доставить это сообщение, пытались на месте помирить двух королей. На самом деле они уже готовы на это, лишь бы сделать это достойно18[171]171
18 О неоднозначном отношении Генриха II к крестовому походу, см. Мейера, Mayer Н. Е. Henri II and the Holy Land // English historical review, 97, 1982. P. 721-739.
[Закрыть] .К тому же рассказывают, что знак свыше насторожил наемников Ричарда против этой войны: один из них споткнулся на пороге церкви и с досады, страшно ругаясь, бросил камень в статую Богоматери с Иисусом на руках; рука ребенка откололась и оттуда начала фонтаном хлестать кровь19[172]172
19 Rigord. Gesta Philippi regis, § 51. P. 78; Gervais de Canterbury. Opera historica, I, 369; Giraud le Cambrien. De principis Instructione, III, 20. P. 248.
[Закрыть]. Этот знак расценили как очевидное доказательство божественного отречения.
Вассалы французской короны все меньше и меньше желали участвовать в военных кампаниях Филиппа и предлагали свое посредничество. Генрих просил перемирия под предлогом подготовки отъезда в Иерусалим. Филипп не верил, но все же затеял переговоры; Ричард по наущению графа Фландрии и архиепископа Реймсского превратился в посредника и курсировал между лагерями отца и короля Франции, что помогло благоприятно повлиять на Филиппа. Еще одно перемирие было заключено на два года20[173]173
20 Gesta Henrici, II, 5; Ритор (Rigord. Gesta Philippi regis, § 51. P. 78) приписывает, естественно, этот отказ страху англичан перед лицом храбрости французских воинов. Гервасий (Gervais de Canterbury. Opera historica, I, 370-373) подчеркивает также озабоченность Генриха и роль Ричарда как посредника между отцом и Филиппом.
[Закрыть], но на данный момент Филипп Август сохранил за собой свои недавние завоевания, особенно Иссуден и Фретеваль. Взамен он получил еще больше, ведь Ричард, заменив своего брата Жоффруа, сопровождал короля Франции к его двору в Париже, и между ними возникли те же чувства. Эта близость стала сильно беспокоить отца: их видели всегда вместе, они ели за одним столом и, как свидетельствуют некоторые хроники, не расставались даже ночью21[174]174
21 Gesta Henrici, II, 7. Джилингем (Gillingham J. Richard I and Berangaria of Navarre // Gillingham J. Richard Coeur de Lion. Kingship, Chivalry and War in the Twelfth Century. P. 119-139, в частности P. 134) абсолютно прав, утверждая, что такое поведение между мужчинами было признаком дружбы, привязанности, не имея ничего общего с гомосексуальностью.
[Закрыть]. Генриху было о чем беспокоиться, так как такое сближение грозило, без сомнений, новыми политическими и семейными осложнениями. Филипп раскрыл Ричарду, что его отец предложил отдать Аэлис замуж за Жана, который получит Анжу и, возможно, Пуату22[175]175
22 Giraud le Cambrien. De principis Instructione, III, 2.
[Закрыть]. Иными словами, Ричард должен был уступить место брату. Генрих пытался успокоить Ричарда своими обещаниями. Можно было подумать, что ему это удалось, поскольку Ричард оставил двор Филиппа Августа. Но это было ошибкой. Сделав вид, что слова отца его успокоили, Ричард отправился в Шинон, захватил богатства отца и отправился в Пуату укреплять замки. Давление усиливалось, но Генриху удалось убедить Ричарда в своих благих намерениях, и, в конце концов, тот принес оммаж отцу в Анжере23[176]176
23 Gesta Henrici, II, 9.
[Закрыть].
Это могло остаться лишь очередным перемирием, но возник новый фактор, который должен был надолго помирить соперников: 4 июля 1187 г. в Святой земле король Иерусалимский Ги де Лузиньян (ставший королем благодаря своей жене Сивилле, наследнице королевства) неосмотрительно согласился на битву, которую ему навязал Саладин на очень невыгодной для христиан местности. После изнуряющего и плохо продуманного в стратегическом отношении марша по жаре днем, следом за которым наступила бессонная ночь, уставшая армия, лишенная воды и плохо вооруженная, была полностью разгромлена в битве при Хаттине24[177]177
24 См. по этому поводу Housley N. Saladin’s triumph over the crusader state: the battle of Hattin, 1187 // History today, 37, 1987. P. 17-23; Kedar B. Z. The battle of Hattin revisited //The horns of Hattin / Ed. Kedar B. Z. Jerusalem, 1992. Р. 190-207. Гервасий приводит письмо тамплиера Террика, где описывается победа Саладина (Gervais de Canterbury. Opera historica, I, 375). См. также Raoul de Coggeshall. Chronicon anglicanum, 21.
[Закрыть]. Армия христиан была уничтожена, пленных тамплиеров и госпитальеров перебили прямо глазах Саладина, который собственноручно казнил Рено де Шатильона. Что еще страшнее, так это то, что Святой Крест, который считался талисманом-покровителем, попал в руки Саладина25[178]178
25 О защитной функции Святого креста см. Murray А. V. “Mighty against the ennemies of Christ”: the relic of the true cross in the armies of the kingdom of Jerusalem // The crusades and their sources. Essays presented to Bernard Hamilton. Aidershot, 1998. P. 217-238.
[Закрыть], а Иерусалим сдался чуть позже. Христианам осталась только прибрежная полоса и несколько крепостей Антиохии, Триполи и Тира и несколько изолированных замков на территории мусульман.
Эта новость достигла Запада. Папа Урбан III умер, узнав ее, а его преемник Григорий VIII также умер в декабре 1187 г., успев уговорить императора и весь христианский мир на новый крестовый поход26[179]179
26 Roger de Hoveden. Chronica, II, 322; см. также Richard J. L’indulgence de croisade et le pelerinage en Terre sainte // II Concilio di Piacenza e le crociate. Piacenza, 1996. P. 213-223.
[Закрыть]. Заморская земля взывала к помощи и направила на Запад посланников, чтобы собрать новый поход27[180]180
27 Эти сцены пропаганды с использованием наглядной поддержки, как это ни странно, больше всего переданы мусульманским хронистом Ибн аль Ясиром; см. переведенный Ж. Ришаром текст в Richard J. L’esprit de la croisade. Paris, 1969. P. 112.
[Закрыть]. Среди них был архиепископ Жоселин Тирский, и его слова потрясали, но он так и не успел переубедить колеблющихся королей28[181]181
28 Cm. Painter S. The Third crusade: Richard the Lionhearted and Philipp Augustus // Stenton К. M. A history of the crusades. T. II: The Later crusades. Philadelfie-London, 1962. P. 45-48; Richard J. Histoire des crosades. Paris, 1996. P. 216.
[Закрыть]. В конце концов, призыв к крестовому походу стал усиленно пропагандироваться во Франции, Англии и в Уэльсе такими красноречивыми проповедниками, как Петр Блуаский и архиепископ Балдуин Кентерберийский29[182]182
29 Roger de Hoveden. Chronica, II, 338; Giraud le Cambrien. Itinerarium Kambriae et Descriptio Kambriae / Ed. Dimock. London, 1868. T VI. P. 14, 75, 151; о проповеди Третьего крестового похода см. Cole Р. J. The preaching of the crusades to the Holy Land, 1095-1270. Cambridge, 1991. P. 63-79.
[Закрыть]. Генрих II уже изъявил желание принять участие в крестовом походе, но постоянно откладывал его. Он был недостаточно уверен в своих отпрысках, чтобы не бояться отъезда, который предоставил бы им полную свободу. Филипп также колебался. Помимо возможности возникновения конфликта в его отсутствие, его беспокоило и собственное потомство. Его жена Изабелла до сих пор не родила ему наследника. Рождение сына (будущего Людовика VIII) в сентябре 1187 г. не позволило ему покинуть семью. В любом случае, отправиться в поход оба короля могли только вместе и одновременно, так как их недоверие было взаимным.
Ричард их опередил: как отмечают все хроники, он первым ответил на призыв в ноябре 1187 г. Как только он узнал о взятии Иерусалима, еще даже до проповеди архиепископа Тирского, он взял крест в Туре из рук местного архиепископа и поклялся отомстить за оскорбление, нанесенное Христу. Все отмечают и важность этого решения, и то, что Ричард принял его, не спрашивая ни мнения, ни совета отца и не заботясь о его воле30[183]183
30 Giraud le Cambrien. De principis Instructione, 239; Raoul de Diceto. Opera historica, II, 50; Guillaume de Newburgh. Historia regum Anglicarum, 271; Mattheu Paris, II, 329; Ambroise, v. 63.
[Закрыть]. Но, как мы увидим, от решения до исполнения этого обязательства путь был слишком долгим.
В ответ на решение Ричарда Филипп выдвинул свои требования: он не мог отпустить Ричарда на неопределенный срок, пока тот не женится на Аэлис. Когда Генрих вернулся в Англию после проведенного в Кане Нового года, Филипп этим воспользовался, чтобы в январе 1188 г. пригрозить захватом и опустошением Нормандии в случае, если король Англии не вернет ему Жизор и все земли или не женит Ричарда на Аэлис31[184]184
31 Roger de Hoveden. Chronica, II, 334.
[Закрыть]. Генрих тотчас же прибыл в Нормандию и предложил встретиться; встреча состоялась 21 января между Жизором и Три32[185]185
32 Gesta Henrici, II, 59; Roger de Hoveden. Chronica, II, 335; Raoul de Diceto. Opera historica, II, 51; Mattheu Paris, II, 330; Rigord. Gesta Philippi regis, 56. P. 83; Ambroise, v. 130-136; Itinerarium, lib. II, c. 3.
[Закрыть]. Архиепископ Тирский воспользовался перемирием государей, чтобы бросить пламенный клич к походу, который имел тем большее воздействие на аудиторию, что, по утверждению очевидцев, в тот момент на небе появился крест, подкрепляя призыв. Оба короля, убежденные во вмешательстве небес, приняли решение помириться и отправиться в крестовый поход. За ними последовали многие вассалы, в частности граф Филипп Фландрский. Чтобы различать различные национальные группы, было установлено, что они будут нести кресты разного цвета: красный для французов, белый для англичан, зеленый для фламандцев. Со своей стороны, Ричард также готовился к походу и по этому случаю отправил послания императору Фридриху, который обещал свободный проход через его земли, и новому королю Венгрии Беле, который ответил ему тем же33[186]186
33 Raoul de Diceto. Opera historica, II, 52-54.
[Закрыть]. Ричард наметил маршрут похода. Император Фридрих тоже готовился к крестовому походу, который должен был состояться через два месяца. Нам известно, что с ним произойдет: он утонет 10 июня 1190 г., при переправе реки в Малой Азии34[187]187
34 Gesta Henrici, II, 89; немецкая экспедиция продолжилась под руководством его сына, Фридриха Швабского; кости Фридриха Барбароссы перенесены крестоносцами и захоронены в Тире; см. Guillaume de Newburgh. Historia regum Anglicarum, 329; Raoul de Diceto. Opera historica, II, 84.
[Закрыть].
Оба короля, каждый со своей стороны, извлекли выгоду из своего решения: они потребовали мораторий на все долги крестоносцев (в том числе собственные) и установили новые и высокие налоги, как на мирян, так и на священнослужителей, требуя десятую часть их годового дохода, что впоследствии назовут «Саладиновой десятиной». Крестоносцы были освобождены от уплаты налогов, что вызвало некоторое недовольство35[188]188
35 Guillaume de Newburgh. Historia regum Anglicarum, 272; Raoul de Coggeshall. Chronicon anglicanum, 24-25; Rigord. Gesta Philippi regis, § 58. P. 85.
[Закрыть].
Однако правители и короли не спешили отправиться в поход. Более того, между ними началась война. Пуатевинские бароны снова восстали по наущению Эмара Ангулемского (брата и наследника Гийома Тайфера), Жоффруа де Ранкона и Раймунда Тулузского. Именно Жоффруа де Лузиньян, брат короля Иерусалимского, подлил масла в огонь, предательски убивав одного рыцаря из близкого окружения Ричарда. Чтобы отомстить, Ричард поднял войско и разгромил армию Жоффруа, но пощадил тех людей, которые желали идти в крестовый поход. Остальных он предал мечу и захватил многочисленные замки. Другие бароны сопротивлялись, поддерживаемые (как говорят) деньгами Генриха 11. Ричард затаил на отца злобу36[189]189
36 Giraud le Cambrien. De principis Instructione, 144.
[Закрыть]. Наконец ему удалось раздавить Жоффруа, после чего он атаковал со своей армией брабантцев Тулузэн. Очень быстро он захватил замки в Керси, которым он овладел, нарушив обязательство уважать статус-кво37[190]190
37 Rigord. Gesta Philippi regis, § 60. P. 90.
[Закрыть]. Возможно, благодаря успеху Ричарда в Тулузэне установились тесные отношения между ним и Санчо VI Наваррским. Можно считать, что с этого времени была достигнута договоренность о свадьбе Ричарда с его дочерью Берангарией, которой предстояло официально состояться в Лимасоле через три года38[191]191
38 Бертран де Борн обвиняет короля Филиппа в том, что он никак не среагировал на завоевания Ричарда в Тулузэне. И подговаривает хотя бы ответить на оскорбление, нанесенное ему Ричардом, который отказался жениться на его сестре и предпочем сделать своей женой дочь Санчо VI. См. Bertran de Born, ed. G. Gouiran, № 27. P. 553-554.
[Закрыть].
Эта попытка аннексии вывела из себя Филиппа Августа, призванного на помощь Раймундом. В свою очередь, король Франции завоевал Берри, убедившись сначала, что Генрих не приедет на этот раз спасать Ричарда. 16 июня 1188 г. Филипп легко захватил Шатору, получив одобрение многих сеньоров, которые покинули Ричарда, чтобы присоединиться к нему. Ричард вновь оказался в затруднительном положении. Он предупредил отца о сговоре между Филиппом и Раймундом Тулузским39[192]192
39 Gesta Henrici, II, 39-40.
[Закрыть]. И еще раз Генрих пришел на помощь сыну: он собрал «огромную армию», состоящую в основном из пехотинцев и валлийских лучников, вторгся в королевство Францию и опустошил земли между Вернеем и Майенном40[193]193
40 Mattheu Paris, II, 331; Guillaume de Newburgh. Historia regum Anglicarum, 276.
[Закрыть]. Филипп счел нужным покинуть Берри и защитить сердце королевства. У Ричарда оказались развязаны руки, и он тщетно попытался захватить Шатору, где находился один из приближенных короля Франции Гийом де Барр, о котором у нас будет еще возможность поговорить. Во время осады Ричард был атакован французскими воинами. Вынужденный спасаться бегством, лишившись коня, он чудом спасся41[194]194
41 Gervais de Canterbury. Opera historica, I, 434.
[Закрыть].
К северу от этих мест количество противостояний увеличилось после провала на встрече, проходившей, как всегда, под вязом между Жизором и Три: эта встреча привела лишь к уничтожению того вяза, срубленного раздраженными французами, вынужденными сидеть на открытом солнце во время обсуждения, в то время как английская делегация расслаблялась в тени векового дерева42[195]195
42 Gesta Henrici, II, 47; Roger de Hoveden. Chronica, II, 345; Raoul de Diceto. Opera historica, II, 55; Mattheu Paris, II, 336.
[Закрыть]. Епископ Бовэ, более воинственно настроенный, чем позволялось духовенству, вторгся в Нормандию, сжег города и опустошил регион; король Франции сделал то же самое. Он бросил вызов Генриху II и объявил о своем намерении захватить Берри и нормандский Вексен. Находясь перед лицом такой угрозы, 30 августа Генрих прекратил пассивно наблюдать за происходящим. Он проник на территорию Франции со своей армией, сам сжег большое количество городов и сел и в компании Ричарда направился в сторону Манта, где, как ему сказали, расположился король Франции. В ходе сражений Ричард взял в плен Гийома де Барра, который стал его пленником под честное слово, однако, как говорят, сбежал на лошади своего слуги. Возможно, именно здесь берет истоки враждебность Ричарда, которую он проявлял к Гийому де Барру. Победа Плантагенетов была блестящей, а добыча весьма велика. Успокоенный намерениями своего отца, Ричард вернулся в Берри, а по пути сжег Вандом, сеньор которого был союзником Филиппа43[196]196
43 Gesta Henrici, II, 46; Roger de Hoveden. Chronica, II, 344.; о враждебности Ричарда no отношению к Гийому де Барру см. дальше, стр. 81, 135.
[Закрыть]. Бертран де Борн приветствовал это начало войны, родительницы королевских почестей для рыцарей:
«Я не могу помешать моей песне литься, потому что господин Да и Нет зажег огонь и пролил кровь, ведь большая война делает щедрым алчного сеньора»44[197]197
44 Bertran de Born, ed. G. Gouiran, № 28. P. 569.
[Закрыть].
Противоборствующие стороны рисковали увязнуть в битвах, но в действительности конфликт уже изжил себя, так как французские бароны отказывались воевать с другими государями-крестоносцами из-за страха быть отлученными от церкви. Таким образом, графы Фландрии и Блуа обязались не брать в руки оружие до крестового похода, что привело к предложению встретиться в Шатильоне 7 октября 1188 г.45[198]198
45 Roger de Hoveden. Chronica, II, 345.
[Закрыть]
С другой стороны, военные операции дорого стоили и обременяли казну, предназначенную для крестовых походов. Общественное мнение, испытывавшее давление священников, тоже устало. Это дало повод для заключения перемирия. Началась его подготовка, местом Для его заключения был назначен Бонмулен. Предложения по поводу исходной точки переговоров достаточно расходились: король Франции предложил, чтобы все соответствующие завоевания были упразднены возвращением к статус-кво, что подразумевало, что Ричард должен вернуть Керси графу Тулузы. Взамен Филипп вернет Берри. В надежде получить возможность напрямую вести переговоры с Филиппом Августом и добиться лучшего соглашения Ричард объявил о своем подчинении решению французского короля, что очень не понравилось его отцу46[199]199
46 Roger de Hoveden. Chronica, II, 346; Gesta Henrici, II, 49.
[Закрыть]. Филипп Август сразу же ухватился за протянутую соломинку и постарался увеличить разрыв между сыном и отцом. От него Ричард узнал, что отец собирался лишить его наследства в пользу младшего Жана47[200]200
47 Gervais de Canterbury. Opera historica, I, 435.
[Закрыть].
Именно в такой неспокойной атмосфере 18 ноября 1188 г. началась встреча в Бонмулене. Перед достижением согласия Ричард поставил свои условия: с одной стороны, он отказался вернуть Керси, с другой стороны, попросил отца окончательно назначить его своим наследником. Генрих по привычке избежал прямого ответа на этот вопрос и высказался уклончиво[201]201
48 Gervais de Canterbury. Opera historica, I, 435; Raoul de Diceto. Opera historica, II, 57-68.
[Закрыть], усиливая, таким образом, опасения Ричарда, что сблизило его с Филиппом Августом.
В ходе встречи Филипп и Ричард уточнили свои общие требования: Ричард должен стать наследником, получить гарантии того, что в будущем станет королем Англии, почитаться таковым. Наконец, он должен жениться на Аэлис. Генрих отверг эти требования. Ричард понял, что к чему, и утвердился в подозрениях. Со словами: «Теперь я вижу то, что считал невозможным» – он демонстративно повернулся спиной к отцу и принес королю Франции оммаж за свои континентальные земли49[202]202
49 Rigord. Gesta Philippi regis, § 63. P. 92.
[Закрыть]. Разрыв был провозглашен, несмотря на подписанное до середины января 1189 г. перемирие. Ригор, французский хронист, делает больший акцент на вопросе женитьбы с Аэлис:
«В то же время граф Пуату Ричард потребовал у отца женщину, которая принадлежала ему по праву, сестру короля Франции Филиппа, которая была ему отдана Людовиком под присмотр; вместе с ней он потребовал и королевство. Так как в этом пакте было сказано, что каждый из сыновей короля Англии, кто возьмет ее в жены, получит также королевство после смерти короля. Ричард говорил, что ему оно принадлежит по праву, так как после смерти Генриха он старший. Король Англии, услышав такое, заявил, что он никогда так не поступит. Из-за этого обеспокоенный Ричард принародно порывает с отцом и переходит к христианнейшему королю французов и в присутствии отца приносит оммаж королю Филиппу, и под клятвой подписывает договор».
Рассказ Рожера де Ховдена более достоверный. Он подчеркивает, что, присягая Филиппу, Ричард искал свою выгоду:
«В ходе этой встречи Ричард, граф Пуату, не спрашивая ни мнения, ни желаний отца, стал вассалом короля Франции за Нормандию, Пуату и Анжу, Мэн и Берри, Тулузу и все другие континентальные уделы. И он присягнул на верность против всех, кроме клятвы на верность отцу. За эту веру и оммаж король Франции пообещал отдать ему Шатору и все замки и земли, которые он занимал в Берри; он ему вернул Иссуден...»50[203]203
50 Gesta Henrici, II, 50; немного дальше хронист отмечает, что “король Франции вернул ему Шатору, но только на словах, а не на деле”.
[Закрыть].
Геральд Камбрийский по-другому интерпретирует тот же эпизод и делает акцент на двуличии Генриха и на союзе Ричарда и Филиппа против него:
«Граф Пуату, поняв, в конце концов, что не сможет получить от отца никоим образом клятву верности баронов, и, подозревая отца в том, что он, испытывая ревность и злобу по отношению к своему наследнику, благоприятствует младшим отпрыскам, перешел в лагерь короля Франции на глазах у отца. Он сразу же присягнул ему всеми континентальными землями, которые переходили к нему по праву наследования. И поэтому они создали клятвенный союз, и король пообещал графу помочь завоевать континентальные земли его отца, что привело к вражде, которая не закончилась до последнего дня Генриха II»51[204]204
51 Giraud le Cambrien. De principis Instructione, 153-154.
[Закрыть].
Что бы там ни было, Ричард бросил своего рода вызов, и никто в этом не сомневался. Так как король Генрих отмечал Новый, 1188 год в Сомюре лишь в компании Жана, он должен был отдавать себе отчет в том, что его политика потерпела крах, его сыновья, один за другим, восставали против него, и бароны начали отворачиваться от него, чтобы присоединиться к Ричарду, в то время как Филипп и его союзники завоевывали его земли52[205]205
52 Guillaume de Newburgh. Historia regum Anglicarum, 277.
[Закрыть]. Болезнь еще больше ослабила его: он сообщил об этом Ричарду, уверяя его, что по этой причине он не сможет присутствовать на мирных переговорах, установленных на середину января. Он просил прийти к его изголовью. Ричард был так настроен против отца, что не верил ни единому слову и думал, что речь опять идет о какой-нибудь хитрости. Давление только усилилось, стычки стали постоянными, а мирное соглашение вновь было отодвинуто. Потребовалось вмешательство легата понтифика Иоанна из Ананьи, чтобы убедить двух королей встретиться и передать их споры арбитражной комиссии под руководством многих прелатов.
Встреча состоялась на Рождество в 1189 г. в Ла Ферте-Бернар. И снова последовал провал, и вновь Филипп говорил от имени Ричарда как его союзник. Его просьба достаточно хорошо изложена Матвей Парижскийом:
«Король Франции просил, чтобы его сестра (Аэлис), переданная когда-то королю Англии, стала женой Ричарда, графа Пуату, и чтобы этот последний получил гарантии на королевство после смерти отца. Он просил также, чтобы Иоанн взял крест и отправился в Иерусалим, уверяя, что Ричард не отправится туда без своего брата. Но король Англии не согласился ни на одно из требований, и они расстались недовольные друг другом»53[206]206
53 Gesta Henrici, II, 66; Roger de Hoveden. Chronica, II, 363; Mattheu Paris, II, 336-340; Giraud le Cambrien. De principis Instructione, 282.
[Закрыть].
В ответ на предложение Филиппа и Ричарда Генрих выдвинул свое. Оно также не ново. Он предложил, чтобы Жан, а не Ричард, женился на Аэлис; Филипп, так же как и Ричард, сразу же отверг это предложение: это бы значило уступить в пользу младшего брата54[207]207
54 Roger de Hoveden. Chronica, II, 363.
[Закрыть]. Предчувствуя провал, кардинал Иоанн попытался уговорить Ричарда, угрожая наложить интердикт на его земли, если он не подчинится отцу. Разъяренный Ричард обвинил кардинала в сотрудничестве с Генрихом, который подкупил его, как он говорит, золотом; он набросился на него с обнаженным мечом, и потребовалось вмешательство нескольких человек, чтобы успокоить его. Они убедили Ричарда, что за этой угрозой скрывался лишь интерес легата в успехе крестового похода55[208]208
55 Mattheu Paris, II, 339.
[Закрыть].
