Текст книги "Бермуды"
Автор книги: Юрон Шевченко
Жанр:
Современная проза
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 14 страниц)
Воскресенье
Воскресенье началось в четыре утра. Пьяные, невыспавшиеся Юхансен, Петерсен и Свенсен чувствовали себя первыми христианами, которых злобные римские спецслужбы выковыряли из катакомб и повезли по Аппиевой дороге к месту казни. В автобусе они снова вырубились. В шесть утра на берегу Десны они дрожали от утренней прохлады, сбившись в кучку. Зевая, наблюдали, как бодро мотаются бермудовцы по берегу, выискивая рыбные места. Наконец, всё успокоилось, и они снова уснули возле своих новых друзей на шезлонгах, завернувшись в пледы.
– Наши вожди снова что-то затеяли, – указал на соседний мысок Коляныч.
– Я тоже заметил, – поддержал Коляныча Шурик. – ZZ-Top уже сутки места себе не находит. Глянь, да они даже удочек не расчехлили.
– Как интенесно, – загорелся чужой тайной Петро.
Между тем, у Опанаса и Арнольда состоялся разговор.
– Арнольд, – обратился к другу Опанас, испытывающе смеряв его взглядом, – хочу доверить тебе свою тайну и посоветоваться.
– Слушаю тебя, – мягко начал Арнольд, почувствовав деликатность ситуации.
– С чего начать? – чуть волнуясь, спросил себя Опанас.
– Начни с главного, – предложил Арнольд, – потом перейдем к деталям.
– Хорошо, слушай. Помнишь, Юхансен рассказывал про Мазепу, про долговую расписку Карла?
– Я даже заметил, как у тебя изменилось лицо.
– Так вот, Арнольд, – торжественно продолжил Опанас, – долговая расписка короля Швеции Карла XII хранится у меня.
– Как у тебя? – не поверил Арнольд. – Ты уверен, что это не подделка?
– Уверен. Вот уже три столетия этот документ в нашем роду переходит от отца к сыну. Моя фамилия не Тарабан, как это записано в паспорте, моя настоящая фамилия – Мазепа!!!
Арнольд побледнел и присвистнув, сел в траву.
– Да, моя настоящая фамилия Мазепа, мой прапрадед взял фамилию жены, потому что в те времена жить с такой фамилией было очень опасно. Вдобавок, у прапрадеда настроился бизнес с кацапами. У меня есть все метрики, справки и в любом суде я легко смогу это доказать.
– Подожди, ты хочешь сказать, что можешь предъявить финансовые претензии королевству Швеции в лице Карла XVI Густава?
– Ты неправильно выразился, – насупился Опанас. – Я не только могу, я хочу получить долг назад. Это деньги моего рода, и я не вижу оснований, чтобы они и дальше оставались в Стокгольме. Ведь документ заканчивается припиской «В случае смерти Ивана Мазепы, долг получит ближайший родственник». Позавчера я дал задание внуку подсчитать проценты, набежавшие за три сотни лет. Цифра у него получилась нереальная, мне пришлось все пересчитать.
– Ну, и… – Арнольд разволновался.
Опанас вздохнул:
– У меня вышло еще больше. Тогда я подумал, может, калькулятор врет, и перепроверил на счетах. Калькулятор не ошибался…
– Опанас, речь идет, по всей вероятности, о золотых дукатах, империалах и рублях, если это перевести по курсу в евро, то получится еще больше.
– В том-то и дело. Я, Арнольд, поэтому хочу просить тебя об участии в этом проекте.
– В качестве кого? – сглотнув, спросил Арнольд.
– Конечно, в качестве партнера.
– То есть по пятьдесят процентов?
– Каких пятьдесят? – распахнул глаза Опанас, – Я надеялся, тебя устроит один процент, сумма то ведь гиганская.
– Я, Опанас, понимаю, что деньги большие, но внутренний кодекс соглашаться не позволяет.
– Хорошо, слушаю твое реалистическое предложение.
Арнольд подумал:
– Десять процентов.
– А пять?
– Десять, – твердо подытожил Арнольд.
Опанас, покряхтев, протянул руку:
– По рукам?
– По рукам, – пожал руку Опанаса Арнольд и достал из нагрудного кармана куртки плоскую металлическую фляжку с изысканной инкрустацией и не соответствующие ей пластиковые стаканчики.
– Подожди, – остановил его наследник долга Карла XII. – Ты ознакомься с цифрами.
Арнольд принял листок, увидав сумму, побледнел и, снова свиснув, сел в траву.
– С этой бумагой без нитроглицерина знакомиться не рекомендуется, – выдавил из себя первую фразу Арнольд, переводя дыхание.
– Отож, – подтвердил Опанас, задумчиво глядя в даль.
– Хорошо, какой у нас план? – спросил друга Арнольд.
Опанас «вернувшись» из дали, начал решительно:
– Берем Свенсена, моем его в сауне, стрижем, бреем, устраиваем алкогольную блокаду, покупаем ему костюм от Воронина и начинаем переговоры с Его Величеством. Ты, Арнольд, переводишь дукаты в конвертируемые евро, да, вот еще, думаю, к этому процессу нужно подключить государство, так мы быстрее вернем долг.
– Опанас, – мягко остановил друга Арнольд. – Мы же партнеры. Давай последний пункт проголосуем.
– Давай, – согласился президент ЗАО «Бермуды», – ставлю на голосование вопрос о привлечении государства Украина для сотрудничества в получении долга Ивана Мазепы. Кто за?
Опанас поднял руку и с удивлением посмотрел на Арнольда.
– Ты чего не голосуешь?
– Потому что я против, Опанас. Не хочу, чтобы Конча-Заспа обогнала Беверли-Хилз по стоимости недвижимости. Пока остальные граждане не будут жить так, как живет средний американец, я не хочу дальше обогащать отечественных коррупционеров. Есть другие схемы, я потом тебе все объясню.
Опанас, подумав, согласился.
– Арнольд, давай фляжку, теперь, я думаю, можно вздрогнуть. Хотя у меня есть еще одно сомнение.
– Какое? – спросил Арнольд, разливая коньяк в стаканчики.
Они выпили.
– Гложут меня сомнения, милый друг, хватит ли у шведов денег?
– Нас это касается меньше всего, – беззаботно ответил Арнольд, ломая шоколадную конфету на две части. – Сами напрягутся, Евросоюз им поможет или МВФ, какая нам разница. Не хватит бабок, объявим Швецию банкротом и присоединим к нашей конторе на правах автономии.
Опанас снова застеклился, рассматривая бирюзовую даль.
– Как же она будет тогда называться? – задумчиво спросил он.
Теперь задумался Арнольд.
– Кооперативно-бермудско-конституционная монархия Швеция или филиал ЗАО Бермуды, конституционная монархия Швеция.
– А чего, красиво, – засмеялся Арнольд.
Остаток воскресенья прошел скомканно. Опанас и Арнольд рассеянно работали в жюри, удивляя публику своим апатичным безразличием к улову. Они успели поговорить со Свенсеном и теперь зорко следили, чтобы тот не крутился возле ящиков с бутылками. Произведя замеры и взвесив добычу, они объявили победителем счастливого Петра, умудрившегося достать из реки 45-килограммового сома. Переходящий кубок ему вручил прошлогодний чемпион, сосед Петра, Виктор Павлович. Опанас поддержал победителя конвертом с тремя тысячами гривен. За стол с традиционной ухой сели уже на закате. Свенсен, запрессованный между Опанасом и Арнольдом, с завистью наблюдал за соотечественниками, вдохновленными золотой палитрой вечера. Они вовсю угощались премиумом и готовились к исполнению новой саги про огненных великанов Муспелльхейма.
– Видишь, что водка с людьми делает? – критически осмотрел Арнольд Свенсена.
Но, судя по тоскливому взгляду викинга, пропоганда трезвого образа жизни на него не подействовала.
Новая неделя для шведов началась с новых забот. Но они были приятными. Свенсен участвовал в секретном проекте «долг Карла», он вел непростые переговоры с администрацией своего короля. Переговорный процесс вошел в деловую стадию. Уже в среду Свенсен, Опанас и Арнольд имели телефонный разговор с Карлом XVI Густавом, чрезвычайно озабоченным новым государственным геморроем. Брал деньги в долг его предок, а отдавать-то ему. Король обещал объявить свое видение проблемы после совета с советниками и правительством. Но главный итог переговоров заключался в том, что Его Величество от долга не отказывался. Это кредиторам понравилось.
– Наш человек, – сказал Арнольд Израилевич, игнорируя ироничный взгляд Опанаса Охримовича.
Вечерa менеджмент автокооператива «Бермуды» коротал за шведской водкой «Абсолют». Но – платонически. Водка присутствовала на столе в качестве натюрморта. Чтобы не забыть, как выглядит.
Арнольд и Опанас не нуждались в дополнительных стимуляторах. Они делили шкуру неубитого шведского медведя. Бермуды не могут отставать от прогресса. Светлое будущее рвалось из пеленок и жаждало стать светлым настоящим.
Петерсен получил заказ на разработку в автокооперативе нового микрорайона с административным зданием и дворцом спорта с ледовой ареной. Арнольд попросил архитектора: «Сделай, чтобы было круче, чем в Роттердаме». Под этот проект Петерсен получил бюджет, офис с мощным интернетом и миленькой секретаршей со знанием английского. Юхансен решил учить историю и сдавать экзамены на магистра экстерном, пока будет строиться ледовый дворец, где Опанас предложил ему сформировать хоккейную команду. Вся троица при сотрудничестве Арнольда и к радости одинокого, седого Трохима заняли второй и третий этажи его мавританского гаража, любезно обязавшись не пользоваться самой высокой башней с одиннадцати до тринадцати. Но главное, им, как всем бермудовцам, выдали радиостанции.
В четверг, во время завтрака, Свенсен, ревниво наблюдавший, как друзья для аппетита всадили уже по три рюмки, неожиданно предложил поехать в Полтаву. Петерсен меланхолически развел руками и сообщил, что сегодня он не может сесть за руль. Да и в офисе непочатый край работы. Босс в самый последний момент заказал куда-то пристроить экуменическую часовню.
– Я поведу, – угрюмо сказал Свенсен.
– Поехали, – поддержал Юхансен. – Я слыхал, в Полтаве очень приличный ликеро-водочный завод.
– У них почти в каждом городе ликеро-водочный завод, – взвыл Свенсен.
– Не расстраивайся, – успокаивали слависта-переводчика друзья. – Всё когда-то заканчивается. Когда-то закончится и твоя алкогольная блокада.
Прихватив с собой фотоаппарат и шесть банок пива, они медленно подошли к машине. Картина, представшая перед ними, повергла их в уныние. «Сааб», простоявший одиннадцать дней под липой, до неузнаваемости обгадили голуби и вороны. И их белый помет контрастно смотрелся на синем металлике, бугрился на капоте, стеклах, крыше. Друзья молча рассматривали тюнинг пернатых, молчание нарушил Юхансен:
– Скоро осень, на этом дереве перед перелетом в теплые края ночевали птеранодоны.
– Я на обосранной машине никуда не поеду, – открывая пиво, мрачно произнес Петерсен. – И вообще, какого туда ехать, скоро юбилей Полтавской битвы, поедем со всеми на автобусе. Говорят, и наш приедет в Полтаву.
После паузы Свенсен попросил достать из багажника ноутбук.
– Раз нельзя бухать, буду систематизировать бермудский материал, – объяснил славист. Петерсен брезгливо открыл крышку багажника, у него от удивления вытянулось лицо.
– Посмотрите.
Юхансен и Свенсен подошли и глянули внутрь. Их взору предстал бледный гриб возле задней панели.
– Как он здесь вырос?
Свенсен забрал сумку с ноутбуком.
Петерсен, хлопнув крышкой багажника, вытер руки об джинсы, плюнув на асфальт:
– Машина пропала. Построю микрорайон, куплю новую.
Юхансен предложил выкупить тачку у Трохима, ей всего 36 лет.
– Соглашайся, Петерсен, «копейка» гораздо прогрессивней Форда-Т. – Друзья, развеселившись, смаковали будущую покупку Петерсена. Радиостанция, висевшая у Свенсена на поясе голосом Арнольда объявила, о том, что «пеликан» вызывает «колибри» и просит «колибри» зайти в 446-й. Свенсен помчался на зов бермудских начальников.
– Свенсен, дорогой, только что звонили из Стокгольма. Советники Карла хотят, чтобы мы завтра были в Швеции. Визы открыты, билеты на самолет забронированы, VIP -апартаменты зарезервированы. Король хочет выгулять нас по полной программе и попросить реструктуризацию долга. Командировка на неделю, тебе на сборы пятнадцать минут. Выезжаем в Киев. Вначале посещаем ваше посольство, потом оденем тебя в каком-нибудь бутике, потом ресторан с морепродуктами и легкими винами. Утром – чартер до Стокгольма. До среды – знакомство со Швецией, в среду – переговоры, банкет с Его величеством, короче, сам понимаешь, ты ключевая фигура всей этой пляски.
В полумраке заскрипело антикварное кресло – это поднялся Опанас. Он по-отечески взял Свенсена за плечи и подвел к огромному зеркалу, в темной от времени резной раме.
– Не обижайся, Свенсен, но приодеться придется. Карл Густав нас может не понять. Ты же умный, сам понимаешь, эти протокольные штучки.
– У нас демократия, и король в Швеции классный.
Свенсен рассматривал свое отражение. Из зеркала на него смотрел небритый паренек с горящими глазами. Глаза кричали о том, что организм паренька истосковался по тернивке. Организм был одет в грязные голубые джинсы и подаренную ему Петром футболку «Ну, погоди», где волк, изображенный на спине, гнался за зайцем на груди. Грязные ноги в шлепанцах демонстрировали давно не стриженые потемневшие ногти, что роднило слависта с сатирами, с любовью изображенными фламандским художником Якобом Йордансом в XVII веке.
«Опанас прав, король меня может не понять», – подумал Свенсен и произнес:
– Я в душ.
– О’кей, мы ждем, – показал на часы Арнольд, – время пошло.
В Киеве, посетив посольство Швеции, выдвинулись за покупками в модные магазины. Приодеть Свенсена оказалось нелегкой задачей. Он был очень мелким, из предложенного в бутиках с него не спадали только часы и галстук. Больше других страдал Опанас, его мутило от всех этих Gucci, Armani, Dries, Van Noten’ов, он страдальчески наблюдал за двухметровым долбоюношей, прыгавшем, как павиан, возле зеркал, примеряя шляпки Missoni.
– Эх, отправить бы тебя в этой шляпке на свежий воздух, в поле, которое кончается за горизонтом, надавать подсрачников и заставить собрать тридцать тонн буряка, – мысленно сплюнул он и повернулся к своим, где возле растерявшегося Свенсена, заваленного коробками с обувью, вешалками с рубахами, костюмами, вовсю суетились две длинноногие продавщицы. Арнольд критически наблюдал за ходом примерки.
– Израилевич, – строго произнес Опанас, – заканчивай эту бодягу. Поехали, знаю я один бутик, там есть все размеры.
В машине Свенсен получил подарок – часы. Опанас предложил ему, на всякий случай, проковырять одну дырочку в крокодиловом ремешке его новых «котлов».
– Куда едем? – спросил водитель.
– Дарница, улица Малышко, бутик «Детский мир», – приказал Опанас. Через полтора часа из «Детского мира» вышел элегантно одетый мальчик с первой сединой в висках и очень дорогими часами. Его сопровождали двое мужчин с пакетами.
Утром, чидя в самолета, выруливавшем на старт, отдох-нувший, бодрый Опанас, возбужденно рассматривая салон LEAR JET 35-A, специально прилетевшего за ними из Стокгольма, шепнул Арнольду:
– Классный аппарат. Думаю, нам очень скоро понадобится такой же. Арнольд с удивлением посмотрел на друга:
– Зачем? Ты не представляешь, сколько с ним мороки.
– Вся морока окупится, – по-хозяйски рассуждал Опанас. – Нам с тобой в ближайшее время предстоит много полетов, – загадочно подытожил президент ЗАО «Бермуды».
Самолет набрал высоту, улыбавшаяся стюардесса подкатила к их диванам тележку с напитками. Глаза Свенсена вспыхнули надеждой.
– Может, по мерзавчику «Абсолютика», чтобы сравнить с тернивочкой, – предложил славист.
– От неугомонный, – улыбнулся в бороду Опанас, – давай еще попросим сало с чесноком и луком, потом прилетим и разом дыхнем на Карла Густава. Потерпи неделю.
Опанас указал на трехсотграммовую бутылочку шампанского брют. Стюардесса со щелчком открыла «Мадам Клико» и разлила по бокалам. Разочарованный Свенсен, отхлебнув, уставился в иллюминатор. Арнольд, по опыту зная, что Опанас никогда ничего не говорит просто так, в упор посмотрел на него и спросил:
– Ты про самолет серьезно?
– Арнольд, вполне.
– Теперь я, кажется, понял, зачем на Бермудах экуменическая часовня. Неужели…
– Да, – перебил Опанас. – У меня в архиве, кроме расписки Карла, хранится еще и долговая расписка Петра Первого. Там долг еще больше.
Арнольд Израилевич покрылся потом и, откинувшись на спинку кресла, залпом выпил холодное шампанское:
– С Россией, пожалуй, будет посложнее. Придется под– ключать наших.
– Подключай своих, – согласился Опанас, мечтательно рассматривая проплывавший внизу ландшафт.
Киев, Прилуки, Севастополь, Париж, Селище
2004-2007 гг.
