Текст книги "«Чудо-оружие» Третьего рейха"

Автор книги: Юрий Ненахов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 33 (всего у книги 35 страниц)

Согласно проекту Зенгера, 100-тонный стратосферный ракетный корабль должен был разгоняться с помощью ракетного ускорителя (первая ступень системы), который сообщал комплексу скорость 450 м/с (1620 км/ч). Через 36 секунд полета, на высоте 12 км и удалении от места старта 20 км ускоритель сбрасывался и начиналась активная фаза траектории: включался ракетный двигатель тягой 0,984 МН, который за 336–480 секунд разгонял бомбардировщик (массой порядка 100 тонн) до скорости 6100–6400 м/с (около 22 тысяч км/ч).

Рис. 197. Эскиз стартового комплекса для ракетоплана Зенгера.

Потолок траектории находился в диапазоне 91—260 км (в зависимости от планируемой дальности действия и полезной нагрузки). Ракетоплан достигал его через 372 секунда на удалении от точки старта 736 км. Масса ракетоплана в этот момент уменьшалась до 16 тонн за счет выработки топлива (потребность двигателя в жидком топливе составляла 84–86 тонн). После выхода в верхнюю точку траектории машина продолжала движение в безмоторном планирующем полете со сверхзвуковой скоростью (ожидаемая дальность действия могла быть достигнута только при условии прохождения основной части траектории в разреженных слоях атмосферы).

Пролетев на скорости 6000 м/с около 5550 километров, через 1522 секунды (25,4 минуты) после старта, ракетоплан сбрасывал шеститонную авиабомбу на высоте 50 км. Бомба помещалась внутрь прочного корпуса, выдерживавшего прохождение сквозь плотные слои атмосферы. Последняя, пролетев по наклонной траектории еще около 500 км, падала на Нью-Йорк. Тем временем летательный аппарат выполнял разворот на обратный курс. Поворот осуществлялся по радиусу 500 км, продолжался 330 секунд и завершался на высоте 38 км в точке, удаленной на 4500 км от места посадки. После этого бомбардировщик продолжал постепенное снижение со скоростью 3700 м/с. Через 4452 секунды на высоте 20 км, удалении от места приземления 100 км, происходил переход к дозвуковой скорости полета. Общее время полета, согласно расчетам, должно было занять 4755 секунд. Максимальная дальность полета могла достигать 24000 км, но для атаки Нью-Йорка требовался радиус действия «всего» 6000 км.

Работы над этим проектом не вышли из стадии теоретических расчетов, однако их содержание послужило основой для проектирования аналогичных систем (например, американского космического «планера» «Dyna Soar») и, что весьма правдоподобно, составило теоретический базис конструкции космического челнока «Space Shuttle». Во всяком случае, немцы увековечили имя своего гениального конструктора в названии разрабатывавшегося в 80-е годы проекта европейского воздушно-космического комплекса «Saenger». Интересно, что лежащие в основе данного проекта базовые расчеты были практически полностью взяты из работ Зенгера периода второй мировой войны.

* * *

Точку в боевом применении ракетного оружия на европейском театре военных действий поставил демонстрационный пуск ракеты V 2 в районе Куксхафена (побережье Гельголандского залива), состоявшийся 14 сентября 1945 года. Запуск ракеты провели английские оккупационные власти, пригласившие на демонстрацию еще недавно сверхсекретного оружия представителей всех стран-победительниц, в том числе и СССР. В то время уже шла полным ходом лихорадочная охота за немецкими ракетными секретами. Вчерашние союзники – англичане, американцы, французы и русские поспешно эвакуировали любые попавшие в их руки образцы вооружения, техническую документацию, ученых и специалистов.

Так, Рольф Энгель, отказавшийся сотрудничать с американцами, подписал в 1946 году контракт с французской компанией ONERA, ас 1951 года он проводил ракетные исследования в Египте. Во Франции работали доктор Ойген Зендер и Хельмут фон Зборовски. Последний разработал ряд образцов противотанковых и артиллерийских ракет с кольцевидным крылом. Его ближайшими сотрудниками во Франции тоже были соотечественники – аэродинамик доктор Вильгельм Зибольд (Wilhelm Sibold) и профессор Хертель (Hertel), во время войны руководивший исследовательским отделом фирмы «Юнкерс». Эмигрировавшие из Европы немецкие специалисты приняли активное участие в разработке ракетного оружия в Аргентине и Бразилии. Однако наибольшее влияние германские конструкции оказали на создание систем вооружения в США и СССР.

Американцы развернули послевоенные работы над баллистическими ракетами, располагая большим количеством трофеев и имея в своем распоряжении множество немецких специалистов. Еще до окончания войны личный состав их частей специального назначения был ориентирован на поиск известных германских ученых и инженеров, а также технической документации и материальной части исследовательских центров, полигонов и боевых ракетных частей. Задержанных немцев всячески склоняли к сотрудничеству с победителями, а трофеи переправляли в США для проведения детального анализа. Так, весной 1945 года осуществлялась операция «Paperclip»: сбор информации по германским авиационным и ракетным исследованиям проводила спецгруппа под руководством немецкого эмигранта профессора Т. фон Кармана (von Karman).

Американское командование придавало такое значение захвату немецких ракет V 1 и V 2, что не постеснялось нарушить условия Ялтинского договора, приказав командующему 1-й армией генералу Ходжесу (Hodges) взять под свой контроль Нордхаузен, который находился за демаркационной линией между американской и советской зонами оккупации. Американцы вывезли из города 100 боеготовых ракет V 2, множество комплектующих и около 10 тонн документов, укрытых в подземных тайниках. Как уже говорилось выше, в Оберйохе (тирольские Альпы) американское подразделение специального назначения пленило практически весь персонал испытательного центра Пеенемюнде. Эта группа вместе с десятками тонн сверхсекретной проектной документации стала самым ценным военным трофеем армии Соединенных Штатов.

Во второй половине 40-х годов вооруженные силы США сосредоточили внимание на испытаниях доставшихся им ракет V (А-4). Кроме того, около 130 немецких ученых и инженеров под руководством фон Брауна занялись разработкой баллистической ракеты с лучшими, чем у А-4, параметрами. Первым шагом, направленным на реализацию этой программы, стало основание в октябре 1945 года ракетного центра в Форт-Блиссе (штат Техас) – старой армейской базе в предместье Эль-Пасо. Вскоре туда переправили группу немецких специалистов, в задачу который входила подготовка трофейных ракет к испытательным пускам. Одновременно в пустыне Нью-Мексико, к северу от Эль-Пасо, была создана ракетная база Уайт-Сэндс. Все эти силы и средства бросили на реализацию программы «Hermes», в рамках которой американо-германские конструкторские бюро совместно с фирмой «General Electric Со.» должны были создать ракету большого радиуса действия.

Первое стендовое испытание двигателя V 2 в Уайт-Сэндс состоялось 15 марта 1946 года. Месяцем позже был произведен первый пуск этой ракеты. Полет оказался не вполне успешным, поскольку его максимальная высота составила всего 8 км. Еще через месяц, наконец, удалось достигнуть расчетного потолка 112 км. Хотя первые стартовавшие в США «Фау-2» сохраняли свою прежнюю конструкцию, с 1947 года фирма «Дженерал Электрик» начала работы по их модернизации (в частности, она удлинила корпус ракеты на 1,5 метра и таким образом увеличила объем отсека полезной нагрузки, в котором планировалось разместить аппаратуру для исследований верхних слоев атмосферы). Всего в течение пяти послевоенных лет в Уайт-Сэндс было запущено 69 ракет, из них 30 в 1946—48 годах. Большинство пусков закончились аварией: если в ходе боевого применения в 1944—45 годах немцы потеряли в результате технических неполадок 25 % ракет, то в США эта цифра возросла до 55 %. Главной причиной роста числа аварий стали эксперименты «Дженерал Электрик» по установке разрабатываемых для ракет «Hermes» узлов и агрегатов. Позже испытания перенесли на мыс Канаверал (штат Флорида), где оборудовали стартовую позицию под названием «Long Range Proving Ground».

В ходе реализации программы «Гермес» американцы с участием группы фон Брауна в Форт-Блиссе разработали несколько образцов ракет, основой для которых стали самые разные германские прототипы: начиная с «Wasserfall» и кончая А-9/А-10. В целом программа оказалась неудачной, но она позволила конструкторам США накопить ценный опыт, использованный впоследствии для создания межконтинентальных баллистических ракет первого поколения. Значительный вклад во все эти работы внес Вернер фон Браун, назначенный в 1950 году начальником исследовательского отделения вновь образованного Оружейного центра разработки управляемых ракет (Ordnance Guided Missile Center) на территории Редстоунского арсенала (город Хантсвилл).

Военно-морской флот США тоже весьма активно использовал трофейные ракеты. По окончании войны американцы продолжили начатые в 1945 году эксперименты с оснащением ракетным оружием кораблей ВМФ, в том числе с использованием V 2. Первое испытание (операция «Sandy») должно было определить возможность запуска с палубы боевого корабля большой ракеты с жидкостным двигателем. Для эксперимента был привлечен авианосец «Midway», с палубы которого 6 сентября 1947 года успешно запустили А-4. Однако ракета взорвалась на высоте 1,5 км. Это происшествие заставило американских моряков провести эксперимент (операция «Pushover») по изучению последствий возможного взрыва ракеты с ЖРД на старте с корабельной пусковой установки. Результаты эксперимента, в ходе которого на земле взорвали две полностью заправленные V 2, заставили американцев на-всегда отказаться от идеи вооружения боевых кораблей ракетами на жидком топливе.

* * *

Советские войска, захватившие основные германские исследовательские центры, испытательные полигоны и заводы, производившие ракеты (например, Блейхероде, Фолькенроде, завод «Mittelwerke» в Гарце и, конечно, Пеенемюнде), сразу организовали вывоз в СССР всего обнаруженного оружия, оборудования, документации и прочих трофеев. Правда, в руки Красной Армии попали всего несколько десятков второразрядных специалистов, в основном из числа сотрудников так называемого «Института Рабе» в Блейхероде и завода «Zentralwerke» в Нордхаузене. Вследствие этого советские специалисты первое время значительно отставали в данной области от американцев. Если в США практически сразу после окончания войны смогли приступить к широкомасштабной программе испытаний V 2, то в СССР еще долго путем анализа разрозненных документов и допросов немецких специалистов пытались составить представление о содержании нацистских работ в сфере ракетной техники. Только к 1947 году, собрав по всей советской зоне оккупации уцелевшие детали ракет (а в некоторых случаях заново изготовив их), наши конструкторы сумели реконструировать А-4. Выпуск небольшой серии ракет на территории германских заводов проходил под руководством таких известных сегодня ученых и инженеров, как С. П. Королев, В. П. Глушко, М. К. Тихонравов, Я. А. Победоносцев.

Германский опыт лег в основу плана создания советских стратегических сил – в отличие от американцев, развивавших дальнюю бомбардировочную авиацию, советское военно-политическое руководство с конца 40-х годов ориентировались в основном на ракетное оружие большой дальности (вплоть до межконтинентального). Первые экспериментальные ракеты, по сути являвшиеся копиями V 2 начали запускать в октябре – ноябре 1947 г. С осени 1947 по начало 1949 года запустили 6 опытных ракет. Советские специалисты выявили главные недостатки немецкой А-4: малый вес ее боевой части и малая дальность полета.

С. П. Королев с 1944 года работал над проектом так называемой «Большой ракеты». С целью максимального ускорения темпов ее создания Королев прибегнул к наиболее быстрому способу – постепенной модернизации конструкции V 2. На создание принципиально новой ракеты времени у него не было. Ракета, получившая индекс Р-1 (первый старт состоялся 10 октября 1948 года) внешне почти не отличалась от «Фау-2». Однако ее «начинка» и прежде всего первый советский послевоенный жидкостный двигатель РД-100, разработанный ОКБ под руководством В. П. Глушко, были отечественной разработки. Скорость – 1530 м/с, радиус действия – около 300 км. Полученный опыт впоследствии лег в основу советских проектов межконтинентальных ракет, в конечном счете выведших СССР на передовые позиции в этой области.

Кроме того, 22 сентября 1946 года несколько десятков немецких ракетных специалистов во главе с инженером Хельмутом Греттрупом (Helmut Groettrup) вместе с семьями вывезли в СССР. Из них сформировали исследовательские отделения, которыми руководили соответственно: доктор Вольф (Wolff) – баллистика, доктор Умпфенбах (Umpfenbach) – двигательные установки, инженер Мюллер (Mueller) – статика и доктор Хох (Hoch) – системы управления. Часть этих специалистов работала непосредственно в Москве, часть на острове посреди Селижского озера в 320 км от Москвы, остальные – на вновь созданной ракетной базе под Сталинградом.

Немцы поработали весьма плодотворно: наиболее перспективным их детищем стала одноступенчатая баллистическая ракета Р-14 с дальностью полета около 2800 км, взлетным весом 71,5 тонн и полезной нагрузкой около 2700 кг. Тем не менее этот проект никогда не был реализован. Вероятно, КБ инженера Греттрупа изначально отвели роль некоего «учебного противника», с достижениями которого сравнивали собственные научно-технические выкладки. Довольно скоро, в марте 1951 года немецкие специалисты начали возвращаться в Восточную Германию.

Глава 40. Химическое оружие

Литература, посвященная немецким изысканиям в области разработки принципиально новых видов оружия массового поражения, обычно ограничивается описанием неудачной попытки создания атомной бомбы. Такая постановка вопроса неверна. Наиболее заметное влияние германские ученые оказали на развитие другого вида ОМП – химического. Не говоря уже о сомнительной «чести» первого боевого применения хлора (печально знаменитая газовая атака под Ипром 22 апреля 1915 года), немцы еще до конца Первой мировой войны «обогатили» человечество такой новинкой как иприт (известен также под названием «горчичный газ») – одним из самых эффективных OB кожно-нарывного действия.

Распространенное во всем мире после Первой мировой войны химическое оружие, за исключением упомянутых кожно-нарывных средств, относилось к разряду OB общеядовитого, удушающего или раздражающего действия. Эти химические вещества имели относительно невысокую токсичность (в настоящее время их считают средствами ограниченного значения). Как правило, действие таких OB блокируется применением простейшей противогазной маски, что и было продемонстрировано в сражениях Первой мировой войны. В связи с этим на рубеже 20-х – 30-х годов начался поиск новых средств массового поражения.

Германия, которой по условиям Версальского договора запрещено иметь или разрабатывать собственное химическое оружие, обладала наиболее развитой химической промышленностью в Европе. Однако союзные контрольные комиссии неусыпно наблюдали за деятельностью предприятий, выпускающих ингредиенты для возможного производства известных в то время табельных образцов OB. Поэтому немцам пришлось заняться научными изысканиями в малоизученной тогда области военного применения органофосфатов. Фосфорсодержащие отравляющие вещества (например, этилдиметиламидоциаифосфат) были известны химикам уже в начале XX века, по на возможность их применения в качестве оружия германских ученых натолкнул случай массового отравления персонала в химических лабораториях концерна «I.G. Farbenindustrie» в 1932 году. Тогда в результате аварийной утечки сравнительно небольшого количества газа поражению подверглись несколько десятков человек, причем подавляющее большинство из них скончалось на месте. Немцы немедленно в глубокой тайне принялись за исследования и в 1937 году получили принципиально новый боевой газ – усовершенствованный диизопропилфлюорофосфат. Фосфорсодержащие газы положили начало новому классу отравляющих веществ – нервно-паралитических газов. Последние по настоящее время являются основой химических арсеналов всех стран мира.

OB нервно-паралитического действия отличаются от всех других газов огромной токсичностью и способностью поражать при любых способах попадания в организм: через дыхательные пути, кожный покров, желудочно-кишечный тракт. Механизм их влияния на организм человека заключается в том, что фосфорсодержащие отравляющие вещества (ФОВ) ингибируют (угнетают) ферменты, регулирующие передачу нервных импульсов, главным образом в системах дыхательного центра, кровообращения и сердечной деятельности.

Важной особенностью поражающего действия ФОВ является очень малый скрытый пери од действия, способность аккумулироваться в организме в нелетальных токсических дозах и при повторных экспозициях (даже с интервалом в несколько суток) приводить к гибели человека. Другим важным фактором стало то, что токсические и физико-химические свойства органофосфатов варьируются в широком диапазоне, благодаря чему они пригодны для снаряжения различных типов боеприпасов: от артиллерийских снарядов до выстрелов ружейных гранатометов. Первым из этих смертоносных веществ стал этилдиметиламидоцианфосфат или этиловый эфир диметиламидацианфосфорной кислоты, более известный под названием табун.

В химически чистом виде табун представляет собой бесцветную жидкость, а в качестве технического продукта – жидкость коричневатого цвета со слабым сладковатым запахом (в малой концентрации напоминает запах фруктов, в больших – рыбы). Табун плохо растворяется в воде, хорошо – в органических растворителях. Проникает в резинотехнические изделия[32]32
  Этот показатель особенно важен: он говорит о том, что табун и последовавшие за ним газы легко проникали через фильтры противогазов любых конструкций, в отличие от всех OB, созданных ранее.


[Закрыть] и лакокрасочные покрытия. Поражения возникают как при вдыхании паров табуна, так и при попадании его на кожу в капельно-жидком виде. Признаки отравления появляются практически без скрытого периода действия: смертельная концентрация табуна в воздухе составляет 0.4 мг/л при экспозиции 1 минута. При попадании на кожу в капельно-жидком виде – 14 мг/кг.

К 1943 году мощности германских химических заводов по производству OB составляли 180 тысяч тонн в год. Налаживание производства органофосфатов шло достаточно медленно, но к 1945 году фабрики концерна «I.G. Farbenindustrie» произвели в общей сложности свыше 50 тысяч тонн табуна, официально причисленного Гитлером к категории «чудо-оружия» и готовились к массовому производству еще более смертоносный зарин.

Зарин (химическое наименование: изопропилметилфторфосфонат или изопропиловый эфир фторангидрида метилфосфоновой кислоты), созданный немецкими учеными в 1943 году, представлял собой бесцветную жидкость, обладающую слабым фруктовым запахом. Зарин хорошо смешивается с водой, растворяется в органических растворителях и впитывается в пористые и окрашенные поверхности. Из всех органофосфатов зарин наиболее летуч и обладает ярко выраженным миотическим действием (вызывает сужение зрачка). Токсическое действие зарина при всех видах его проникновения в организм вызывает нарушение нервно-мышечной передачи (местные судороги, паралич жизненно важных органов) и характеризуется очень малым скрытым периодом: до нескольких минут.

При действии зарина через органы дыхания абсолютно смертельная токсодоза составляет 0,1 мгхмин/л, средняя смертельная – 0,07—0,025 мгхмин/л в зависимости от степени физической нагрузки пораженного.

Наконец, самым ядовитым из всех разработанных немцами OB нового поколения стал зоман (пинаколилметилфторфосфонат или пинаколиловый эфир фторангидрида метилфосфоновой кислоты), созданный в самом конце войны и не успевший попасть в промышленное производство. В чистом виде зоман представляет собой бесцветную малолетучую прозрачную жидкость, имеющую камфорный запах. Зоман ограниченно растворяется в воде, впитывается в пористые поверхности и лакокрасочные покрытия. По характеру поражающего действия зоман аналогичен зарину, но значительно более токсичен: при воздействии зарина на органы дыхания смертельная доза составляет всего 0,075 мгхмин/л. Действие даже минимальных дозировок зомана на кожу, как в капельно-жидком, так и в газообразном состоянии вызывает быстрое общее отравление организма. К счастью, на поле боя эти вещества так и не были применены. Этому помешали две главные причины: во-первых, нацистское руководство опасалось ответной химической войны союзников; во-вторых, к тому времени существовал острый дефицит основных компонентов для производства OB.

В своих мемуарах министр вооружений и военной промышленности Альберт Шпеер свидетельствует о намерениях Гитлера и его ближайшего окружения развязать химическую войну в конце 1944 года, когда превосходство союзных армий в живой силе и технике стало подавляющим. В частности, при разработке новых самолетов спешно вернулись к уже основательно забытой с конца 30-х годов практике их оснащения выливными авиационными приборами (ВАЛ). Например, такие опыты проводили с экспериментальным скоростным тяжелым перехватчиком Не 219, предназначенным для выполнения совершенно иных задач. Две машины (Не 219V15 и V32) оснастили аэрозольными распылителями новейшей конструкции. Все же дальнейшие испытания свернули, а машины нацелили на их настоящую работу.

В сжатые сроки была разработана программа защиты населения Германии от воздействия химического оружия. Фюрер мотивировал ее опасением начала ответных воздушных бомбардировок немецких городов бомбами, начиненными OB. Поскольку, кроме противогаза, для защиты от нервно-паралитических газов необходима защитная одежда, в Германии разработали и средства индивидуальной защиты. Прорезиненный общевойсковой защитный комплект, созданный в конце войны, стал самым передовым по своей конструкции среди аналогичных образцов. Впоследствии на его основе создали аналогичный советский комплект, применяемый до сих пор.

Ситуация с обеспечением защитными средствами гражданского населения выглядела несколько хуже. Хотя по настоятельному требованию Гитлера выпуск противогазов с октября 1944 увеличился втрое, превысив показатель 30 тысяч экземпляров в месяц, обеспечить ими на 100 % хотя бы городское население можно было только через полгода-год.

Поздней осенью 1944 года в городе Зонтхофен прошло совещание по ситуации в области производства OB и средств защиты от них. Один из наиболее одиозных деятелей нацистской партии, шеф «Трудового фронта» доктор Роберт Лей (Robert Ley), кстати, химик по образованию, перед началом совещания делился со Шпеером своими соображениями на сей счет: «У нас уже есть новый ядовитый газ, я сам слышал об этом. Фюрер должен его применить именно сейчас. А иначе когда? Потом будет поздно! Вы тоже растолкуйте ему, что у нас нет другого выхода».

Дальнейшие события министр вооружений описывает следующим образом: «…Министр пропаганды (Геббельс) вдруг принялся выяснять у руководителей химической промышленности степень эффективности использования отравляющих веществ, а затем попытался уговорить Гитлера приступить к боевому применению „табуна“. Раньше Гитлер никогда не был сторонником химической войны, теперь же на одном из оперативных совещаний намекнул, что собирается использовать газ новейшей модификации против наступавших советских войск. Не слишком уверенным голосом он высказал надежду, что, дескать, правительства Англии и США не предпримут каких-либо активных действий для предотвращения газовых атак на Восточном фронте, поскольку на этом этапе войны не заинтересованы в стремительном продвижении русских армий. Но никто из участников совещания не поддержал его, и Гитлер больше никогда не заводил разговоров на эту тему.

Генералы, безусловно, опасались непредвиденных последствий. Я лично 11 октября в письме Кейтелю подчеркнул, что в результате развала нашей химической промышленности запасы циана и метанола практически полностью исчерпаны, поэтому после 1 ноября изготовление „табуна“ придется прекратить, а производство иприта ограничить четвертью его прежнего объема. Кейтель, правда, побудил Гитлера отдать грозный приказ – ни при каких обстоятельствах не сокращать выпуск ядовитых газов. Но такого рода распоряжения уже не имели никакого реального смысла. Никто просто не обратил на него никакого внимания, и распределение оставшихся запасов химических веществ производилось в соответствии с разработанной… схемой» (10, с. 548).

До появления в начале 50-х годов разработанных в США так называемых V-газов, тоже относящихся к семейству нервно-паралитических, табун, зарин и зоман (их стали называть общим термином «G-газы»), являлись наиболее смертоносными OB, известными человечеству.