Текст книги "«Чудо-оружие» Третьего рейха"

Автор книги: Юрий Ненахов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 30 (всего у книги 35 страниц)

Глава 36. Катера на подводных крыльях

Чрезвычайно далеко немцы продвинулись в проектировании кораблей на подводных крыльях (фактически они стали пионерами использования этого принципа в кораблестроении). В 1940 году в строй кригсмарине вошли первые шесть катеров на подводных крыльях (TS1 – TS6). Их водоизмещение составляло всего 6,3 тонны, фактически они являлись экспериментальными конструкциями. Тем не менее и этим суденышкам нашлось применение: в 1942 году их переклассифицировали в тральщики, присвоив обозначения М278, 371, 372, 373, 374 и 387. Катера развивали максимальную скорость 40 узлов, вооружались двумя 15-мм пулеметами, имели тральное оборудование.

Вслед за серией TS в 1941 году последовала новая – VS. Головным катером стал VS 6, кроме него построили еще один (12 так и остались недостроенными на стапелях). Водоизмещение этих катеров достигло 17 тонн, скорость – 47 узлов. Поскольку серию VS планировалось использовать в качестве минных заградителей, они могли нести до трех тонн морских якорных мин. Оборонительное вооружение – один 15-мм пулемет.

В том же году на воду сошел экспериментальный торпедный катер на подводных крыльях VS-8, разработанный на основе предыдущей серии. При той же скорости (47 узлов) катер имел уменьшенное до 12,8 тонн водоизмещение, вооружался двумя 20-мм автоматическими пушками «эрликон» и двумя 533-мм торпедными аппаратами.

Рис. 187. Танкодесантный катер VS 8 (эскиз).

Накопив опыт в создании катеров на подводных крыльях малого водоизмещения, германские конструкторы во главе с Г. фон Шертелем начали разработку более крупных плавсредств. В 1943 году в строй вошли два больших танкодесантных катера типа VS-8. 80-тонный катер мог перевозить полезную нагрузку до 26 тонн весом (боевая масса среднего танка Pz.Kpfw. IV модификации Н) с максимальной скоростью 40 узлов. Оборонительное вооружение составляли четыре 20-мм автоматические пушки в одноорудийных установках, размещенных но углам надстройки. Уменьшенным вариантом этого проекта стал торпедный катер VS-I0 водоизмещением 40 тонн, развивавший скорость 42 узла. Катер был вооружен шестью 20-мм пушками и двумя 533-мм торпедными аппаратами.

Глава 37. Начало проектирования ракетной техники

Успехи, достигнутые СССР в области разработки ракетной техники в 30-е годы, оставили далеко позади все западные государства, кроме одного – Германии. Такая ситуация явилась следствием нескольких причин. Мечты о межпланетных перелетах и проектирование ракетной техники стали для немецких ученых, инженеров и предпринимателей своеобразной формой бегства от печальной действительности послевоенной Германии. Немецкие специалисты опубликовали ряд выдающихся теоретических работ, доказывавших реальность межпланетных полетов и то, что ракеты могли стать потенциальным оружием в будущих войнах. Среди них знаменитая книга Оберта «Die Rakete zu den Planetenraumen» – «На ракете к планетам», вышедшая в свет в 1923 году, книга Фалье 1924 года «Der Vorstoss in den Weltraum» – «Вторжение во Вселенную», книга Хомана 1925 года «Uber die Erreichbarkeit der Himmelskörper» – «О досягаемости небесных тел» и другие.

После ряда испытаний самодельных ракет энтузиастами-одиночками первым решительным шагом к серьезной разработке реактивной техники стало учреждение в 1927 году Общества космических полетов (Verein fur Raumschiffahrt е. V. – VfR). Общество организовали 5 июля 1927 года в Бреслау десять инженеров и ученых, среди которых были два известных специалиста – Йоханнес Винклер (Johannes Winkler) и Макс Фалье (Max Valier). Президентом общества и одновременно редактором возникшего вскоре журнала «Die Rakete» стал Й. Винклер, преуспевший в проведении пользовавшихся успехом публичных демонстраций ракетных двигателей.

Главной конечной целью общества было поставлено создание большого космического корабля и отправка его к звездам. В результате этого появился броский пропагандистский лозунг «Помоги строить корабль», смыслом которого являлся широкомасштабный сбор пожертвований финансовых средств, достаточных для строительства космического корабля. Международный и научный престиж общества быстро вырос после вступления в него всемирно известных пионеров этого направления науки – Г. Оберта, Е Е. Пельтери, В. Хомана, Н. А. Рынина. Хотя функционирование общества продолжалось недолго, за четыре года (1930—33) экспериментов с небольшими жидкостными ракетами его члены накопили богатый опыт. Этот опыт и материалы исследований впоследствии широко использовала германская армия.

Начало работ над проектами управляемых ракет в Германии относится к первым военным годам. Но отдельные исследования и базисные разработки были завершены еще перед войной. В течение 40-х годов немцы имели неоценимое преимущество перед союзниками, которое (в силу приведенных выше причин) они оказались неспособными реализовать. Два единственных образца управляемого ракетного оружия, которые удалось производить серийно в значительных количествах – беспилотную крылатую ракету Fi 103 (V 1) и баллистическую ракету А-4 (V 2) – немцы использовали таким способом, который в принципе не мог оказать существенного влияния на исход войны.

При разработке управляемого оружия ощутимый недостаток координации работ, отсутствие четкого представления о его необходимых тактико-технических параметрах у командования вооруженных сил, неразбериха в принятии все новых программ привели к дублированию работ, распылению сил и средств и потере времени. Этому также способствовал (особенно в первые годы) малый интерес к принципиально новым системам вооружения со стороны политического руководства Третьего Рейха.

Только в отношении одного образца управляемого оружия – ракеты А-4 можно проследить последовательную линию действий от первоначального накопления базовых знаний к опытно-конструкторским работам и к запуску этой, по тем временам огромной, ракеты в массовое производство. Но и в данном случае этот путь оказался слишком долгим для того, чтобы разработка оружия увенчалась полным успехом.

Рис. 188. Самолет-снаряд Fi 103 (VI) и его подвеска к бомбардировщику Не 111Н-22.

Повторная милитаризация Германии, лишь формально связанной требованиями Версальского договора, уже в 1929 году привела к разворачиванию секретных военных исследований. После прихода к власти нацистской партии и начала плановых приготовлений к новой войне немецкая государственная программа разработки боевых ракет предусматривала ассигнование сумм, исчислявшихся миллионами марок. Главным уязвимым местом этих исследований оставаясь раздробленность сил и средств, вызванная, в частности, острым соперничеством видов вооруженных сил (ВВС и артиллерии сухопутных войск), политическими махинациями, борьбой за сверхприбыли между промышленными компаниями. Но, несмотря на все эти недостатки Германия стала единственной страной в мире, вступившей во Вторую мировую войну с серьезными перспективами успешного завершения разработки больших жидкостных ракет со значительным радиусом действия…

Еще во время Первой мировой войны, в конце 1917 года, немецкое военное министерство получило подробно проработанный, подкрепленный математическими выкладками проект снаряда большой дальности с ракетным мотором, работающим на смеси жидкого кислорода и этанола с водой. Автором проекта этой большей по размерам, чем построенная четверть века спустя, но значительно более примитивной, ракеты был Герман Оберт (Hermann Oberth). В начале 1918 года военное ведомство возвратило проект Оберту с припиской: «В соответствии с проведенными опытами, результаты которых показали, что радиус действия ракеты не может превысить семи километров и принимая во внимание собственный прусский опыт эксплуатации ракетных средств нельзя ожидать, что указанное число может быть существенно превышено». Ошибочность такой точки зрения доказала история, как впрочем и то, что в тот период Германия уже не успело бы добиться победы даже в случае реализации проекта Оберта. Немецкое правительство 11 ноября 1918 года подписало перемирие в Компьене.

Тем не менее многие офицеры новой германской армии – рейхсвера не забыли о проектах создания боевых ракет. К тому же в статье 168 Версальского договора, где приводился перечень запрещенных видов вооружения, ракеты отсутствовали. Наибольшая заслуга в воскрешении идей Оберта приписывается доктору-инженеру Карлу-Эмилю Беккеру (Karl Emil Becker), который в 1926 году в качестве капитана артиллерии и члена комиссии по испытаниям новых видов вооружения наткнулся в учебнике баллистики (Lehrbuch der Ballistik) под редакцией профессора К.-Й. Кранце на небольшую статью в семнадцать страниц «Реактивные и ракетные снаряды» (автор в учебнике не указан). Когда Беккер в чине полковника получил назначение на пост начальника отделения баллистики и боеприпасов Управления вооружений сухопутных войск (Heereswaffenamt), он поручил одному из своих подчиненных, капитан-инженеру фон Херстигу (von Hoerstig) подготовку реферата о возможности использования ракет в военных целях. После завершения этой работы о ее результатах было доложено вышестоящим инстанциям, с санкции которых в окрестностях Берлина начались секретные ракетные испытания.

Лицом, ответственным за реализацию этой задачи, назначили капитана-инженера Вальтера Р. Дорнбергера (Walther Dornberger). Принятая Беккером программа предписывала Дорнбергеру в кратчайшие сроки создать систему вооружения, способную вести залповый огонь по площадям на дальность 8—10 километров, а с получением необходимого опыта – перейти к разработке жидкостной ракеты с дальностью стрельбы и массой боевой части, большими, чем располагала «классическая» артиллерия. Все работы должны были проводиться с соблюдением мер строжайшей секретности. Это удалось в полной мере – до сего времени не удалось найти точных сведений, над чем работал персонал Дорнбергера до 1932 года.

Согласно некоторым источникам, в соответствии с планом Беккера на первых порах было предписано приступить к созданию ротационных (то есть стабилизирующихся в полете вращением) неуправляемых артиллерийских ракет. Впоследствии эти образцы вооружения калибрами 150, 210 и 300 мм нашли широкое применение в боях Второй мировой войны. В январе 1930 года на артиллерийском полигоне Куммерсдорф (около 45 километров к югу от Берлина) было развернуто строительство военных испытательных центров исследований реактивных двигателей WaPruef 10 и 11 (Waffenpruefstelle – Центр испытаний оружия), специализировавшихся на создании пороховых и жидкостных ракет. На этом старом стрельбище, застроенном цехами и лабораториями и разделенном на Куммерсдорф-Вест и Куммерсдорф-Ост, имелись два двенадцатикилометровых полигона, предназначенных для испытаний как ствольных артиллерийских орудий, так и ракетных систем.

Поскольку первые попытки военных исследователей не принесли ожидаемых результатов, Дорнбергер начал поиск подходящих гражданских специалистов. Первой в поле его зрения попала фирма «Heylandt», где при испытаниях жидкостного ракетного двигателя в 1930 году погиб Макс Фалье и где Вальтер Ридель (Walther Riedel), продолжал его исследования, к концу 1931 года добились впечатляющих результатов. В 1932-м фирма получила от вооруженных сил заказ на разработку жидкостного ракетного мотора мощностью 199 Н.

Но армия, до сих пор не получившая сколько-нибудь надежного двигателя, была заинтересована в приобретении собственных специалистов, способных в короткие сроки разрабатывать пригодные для использования в военных целях ракеты. Первым гражданским сотрудником В. Дорнбергера стал девятнадцатилетний студент Вернер фон Браун (Wernher von Braun), семья которого была в дружеских отношениях с К.-Э. Беккером – приказ о его назначении в штат исследователей подписан 1 октября 1932 года. В ноябре из фирмы «Хейландт» в армейские лаборатории перешел инженер Вальтер Ридель. Третьим специалистом стал механик Генрих Грюнов (Heinrich Gruenow). Вместе с Дорнбергером на объекте Куммерсдорф-Вест они начали постройку лаборатории жидкостных ракетных моторов и развернули эксперименты с двигателями собственной и чужой конструкции. Основным вкладом Вальтера Дорнбергера стало внедрение последовательного научного принципа решения проблем функционирования ракетного движителя, в особенности систематическое накопление и обобщение данных огромного количества статистических тестов. При этом проводились опыты по выявлению оптимального химического состава ракетного горючего, поиски подходящих комбинаций топлива и окислителя, систем зажигания, охлаждения камер сгорания и т. д.

Первые испытания начались на основе уже прошедшего ряд изменений и доработок двигателя фирмы «Хейландт». Мотор имел стальную камеру сгорания, электрическую систему зажигания (запальную свечу), а в качестве горючего использовал смесь спирта и 90-процентного пероксида водорода, соединявшихся непосредственно перед впрыском в камеру. В Куммерсдорфской лаборатории опыты с ним проводил главным образом доктор-инженер Курт Вамке (Kurt Wahmke), который пополнил ряды дорнбергеровского коллектива в начале 1933 года. Во время одного из опытов 16 июля 1934 года двигатель взорвался и доктор Вамке погиб.

Еще одним новым лицом в Куммерсдорфе стал Артур Рудольф (Arthur Rudolph), также являвшийся питомцем «Хейландта». Им был разработан, а в 1934 году испытан мотор, работавший на жидком кислороде и этаноле. Двигатель имел медную луженую камеру сгорания, вставленную внутрь емкости с этанолом, который, таким образом, осуществлял ее охлаждение. В ходе испытаний 3 августа 1934 года через 50 секунд после зажигания развил мощность 1,2 кН. Параллельно с 1933 года в Куммерсдорфе проводились испытания двигателя конструкции В. фон Брауна и В. Риделя. Их мотор имел алюминиевую камеру сгорания, работал на смеси жидкого кислорода и 75-процентного этанола и развивал мощность 2,9 кН.

Ракета, разработанная военными в 1933 году под индексом А-1 (литерой «А», заимствованной в слове «Aggregat», обозначались все ракетные конструкции армейского Испытательного центра жидкостных ракет), имела цилиндрическую форму без каких-либо аэродинамических стабилизаторов. Ее длина достигала 1,4 метров, максимальный диаметр – 304 мм, а взлетный вес – 150 кг. Характерной чертой этой ракеты (впоследствии также типов А-2, 3 и 5) была встроенная в цистерну с топливом длинная алюминиевая камера сгорания. Это должно было предохранять камеру от перегрева и существенно снижать опасность ее прогорания. Ракета имела единственную металлическую цистерну, в которой хранились как этанол, так и жидкий кислород, разделенные между собой предохранительной мембраной. В нижнюю часть емкости заправляли этанол, кислородом заполняли верхнюю половину. Давление, необходимое для поступления обеих составляющих горючего (в общей сложности около 40 кг) в двигатель, обеспечивал сжатый азот, хранящийся в отдельном небольшом баллоне.

Еще на стадии проектирования конструкторы столкнулись с проблемой стабилизации ракетного снаряда в полете. Находясь под влиянием классического артиллерийского решения этого вопроса – стабилизации снарядов вращением, разработчики некоторое время склонялись к ротационной стабилизации ракет семейства «А». Именно поэтому первый прототип был лишен какого-либо оперения. Поскольку же вращение всего корпуса ракеты могло вызвать значительные проблемы с поступлением топлива в камеру сгорания, в конце концов проблему стабилизации решили с помощью массивного гироскопа, помещенного в передней части корпуса. Планировалось, что непосредственно перед взлетом это устройство будет раскручиваться с помощью трехфазного мотора, на вал которого насаживали гироскоп.

Взрывы, произошедшие во время трех или четырех стендовых испытаниях (первый экземпляр А-1 взорвался по причине запоздалого зажигания топлива, скопившегося в камере сгорания), значительный вес гироскопа (40 кг), его невыгодное размещение и небезопасное решение конструкции топливного бака в конечном счете привели разработчиков к остановке работы над проектом.

Вторую ракету, разработанная в бюро Дорнбергера (А-2), построили в 1934 году. Профилем и размерами она была схожа с типом А-1, имела аналогичную моторную группу. Более или менее сходным было и принципиальное конструктивное решение (в том числе разделенная топливная цистерна). В головке ракеты, однако, размещался лишь шаровидный баллон с азотом высокого давления для подачи обеих частей топлива к камере сгорания; маховик конструкторы разместили в свободном пространстве между емкостями с жидким кислородом и этанолом.

Эти усовершенствования принесли долгожданный стопроцентный успех. В начале декабря 1934 года с острова Боркум в Северном море поднялись две ракеты А-2, названные именами героев мультипликационного сериала – «Мах» и «Moritz». Первым стартовал «Макс»: его полет стал настоящим праздником для разработчиков – верхняя точка траектории лежала на высоте 2200 метров. Взлетевший следом «Мориц» показал сходные характеристики. Тем не менее Вернер фон Браун прекрасно понимал, что эти ракеты еще слишком далеки от реального боевого оружия. Поэтому в ответ на требования командование немедленно развернуть производство ракетного оружия с радиусом действия 50 километров, Браун ответил секретной запиской от 18 января 1935 года в адрес Управления вооружений сухопутных войск. В записке он предостерег от излишней эйфории, вызванной боркумским успехом. Браун был осведомлен о том, что отдел, с 1933 года работающий над созданием надежного мощного мотора, терпит неудачу за неудачей. Инженерам не удавалось достигнуть равномерного сгорания топлива, крайне неудовлетворительным оставалось охлаждение двигателя, камера которого часто прогорала.

Трудности с разработкой двигателя мощностью 9,8 кН задержали старт третьей опытной ракеты, обозначенной индексом А-3, на несколько лет. Скорейшей реализации проекта препятствовали главным образом затруднения в производстве камеры сгорания из алюминиево-магниевого сплава (Hydronalium), устраненные освоением метода дуговой сварки в инертном газе; затем частые прогорания камеры, вызванные неравномерным сгоранием топлива и неэффективным охлаждением (составляющие горючего впрыскивались в камеру с двух сторон). Этот тупик удалось преодолеть только с изобретением центрального впускного клапана, расположенного в головке камеры сгорания и обеспечивающего хорошее распыление топлива (мощность двигателя возросла на 9,85 кН). Однако такой способ подачи топлива вызвал очередные технические проблемы. Стендовые испытания, во время которых обе части топлива подавались в камеру сгорания турбонасосами, показали, что он ведет к нестабильному горению. Пришлось вернуться к невыгодному с точки зрения экономии массы, но относительно надежному способу подачи горючего под давлением.

Новая ракета имела длину корпуса 7,65 м, максимальный диаметр 760 мм и взлетный вес 750 кг. Она оснащалась простой инерциальной системой наведения фирмы «Kreisgeraete GmbH» (Берлин-Бриц) и молибденовыми газовыми рулями. Стендовые испытания системы начались в Куммерсдорфе в 1936 году. Ракета имела узкий корпус, в котором разместились баллон с жидким азотом пневмосистемы подачи топлива (внутри баллона имелась спираль радиатора для лучшего испарения газа), бак с жидким кислородом, контейнер с тормозным парашютом и цистерна с этанолом, внутри которой находилась почти двухметровая алюминиевая камера сгорания. Корпус венчал кожух конической формы, под которым были размещены аккумуляторы, тахометр, термометр, датчики нагревания обшивки, динамического давления и давления в камере сгорания (достигало величины 1,4 МРа), показания которых во время полета снимала миниатюрная кинокамера. Система стабилизации состояла из трех основных и трех корректирующих гироскопов. Хвостовая часть корпуса имела четыре длинных, тонких стабилизатора, не доходящих до среза сопла на 200 мм и оборудованных на концах кольцами из эластичной пластмассы (с целью снижения вибрации).

Куммерсдорфское ракетное бюро довольно долгое время занималось поисками нового испытательного района, но не могло подыскать подходящего места. Только в апреле 1936 года военно-воздушные силы по просьбе фон Брауна за 750 тысяч марок приобрели район на острове Узедом, который вместе с островом Волин образует северную сторону Штеттинского залива. С августа 1936 года здесь начались земляные работы. В том же году было развернуто строительство комплекса, который получил наименование «Тылового артиллерийского парка Пеенемюнде» (Heimat Artilleriepark Peenemuende – НАР), а затем – «Армейского испытательного центра Пеенемюнде» (Heeres Versuchanstalt Peenemuende), в которое было вложено 20 миллионов марок.

Новая база имела ряд преимуществ. Она находилась в стороне от густонаселенных областей и испытания могли проходить в обстановке строгой секретности. С острова можно было выстреливать ракеты в северо-восточном направлении на дальность 300 км, причем полетный коридор целиком лежал над морем, но вся трасса находилась в зоне наблюдения с двух островов, расположенных поблизости от места старта – Рюген и Грайфсвальдер-Ойе.

Альберт Шпеер так описывает свои отношения с коллективом этого учреждения: «Зимой 1939/40 года я установил тесный контакт с сотрудниками ракетного центра в Пеенемюнде. Сперва я разрабатывал для них только строительные проекты. Мне очень нравилось общаться с группой молодых, далеких от политики ученых, которую возглавлял реально мыслящий и привыкший смотреть далеко вперед Вернер фон Браун. Сложилась весьма непривычная ситуация: нескольким молодым и еще неопытным людям поручили претворить в жизнь проект стоимостью в сотни миллионов марок. По-отечески заботливый полковник Вальтер фон Дорнбергер избавил специалистов от бюрократических препон и создал все условия для разработки ими совершенно утопических на первый взгляд идей» (10, с. 489).

Уже в апреле 1937 года первые 80 специалистов-ракетчиков были переведены из Куммерсдорфа в Пеенемюнде, но условия для проведения летных испытаний на новом месте еще отсутствовали. По этой причине армия быстро соорудила импровизированный испытательный полигон на острове Грайфсвальдер-Ойе, где в начале тридцатых Й. Винклер хотел провести пуск своей жидкостной ракеты, но не сумел преодолеть сопротивление властей, беспокоившихся за сохранность местного маяка. Для армии, понятно, таких ограничений не существовало. Там оборудовали укрытия для наблюдателей и стартовой команды, а также пусковую рампу с башенкой для обслуживающего персонала и с монтажными площадями. В начале декабря 1937 года первую ракету А-3 подготовили к пуску с рампы острова Грайфсвальдер-Ойе.

Серия из четырех летных испытаний принесла далеко не такие успешные плоды, как пуск «Макса» и «Морица». На первой ракете – А-3/1, выпущенной 4 декабря, через три секунды после старта самопроизвольно сработала парашютная система и раскрывшийся тормозной парашют начал уводить ракету с траектории. Через 6,3 секунды полета мотор заглох и ракета, спускаясь на полусгоревшем куполе, упала в 270 метрах от места старта и взорвалась.

Такая же судьба постигла А-3/2, выпущенную 6 декабря – примерно через 3 секунды после успешного старта на борту– ракеты снова открылся парашют: его действие имело следствием падение и взрыв. И на А-3/3 преждевременно открылся парашют, оторвался от корпуса, а ракета после отказа двигателя упала в Балтийское море и взорвалась. То же произошло с А-3/4, стартовавшей 11 декабря. Вначале ответственность за происшедшие аварии возложили на тормозную систему, однако впоследствии выяснилось, что во всех четырех случаях аварию спровоцировала система управления. Ее основные органы все еще не были способны компенсировать воздействие бокового ветра, если его скорость превышала 4 м/с.

О том, что А-3 имеет совершенно неудовлетворительные стабилизаторы, фон Браун узнал еще в июле 1936 года, когда первую ракету подвергли продувке в аэродинамической трубе одного из политехнических институтов. И все же конструктор возлагал главную надежду на газовые рули, способные обеспечить управление на взлете, когда ракета имеет малую скорость и аэродинамические стабилизаторы еще не работают. Поэтому на А-3 сохранили их первоначальный профиль.

С результатами проб в аэродинамической трубе пришлось считаться при проектировании последующих образцов ракет. Первым таким образцом стал проект А-4, впоследствии известный под обозначением V 2 – дальняя ракета со взлетным весом, превышающим 12 тонн и радиусом действия 250 км, способная доставить к цели тонну взрывчатки. Группа специалистов-ракетчиков из Куммерсдорфа начала проектные работы еще в 1936 году (тогда их было уже более 50 человек, главным образом гражданских лиц).

Однако печальные результаты летных испытаний А-3, проблемы с созданием двигателя мощностью 245 кН, и мизерный опыт эксплуатации ракет со сверхзвуковой скоростью полета привели к решению вначале построить еще одну, меньшую по размерам, опытную ракету. На последней надо было проверить правильность аэродинамического решения А-4 и заодно опробовать некоторые ее узлы и агрегаты. Новая ракета, проекциями схожая с А-4, но значительно меньших размеров, получила обозначение А-5. Внутреннее устройство она унаследовала от А-3, но имела несколько большие диаметр корпуса – 860 мм и взлетный вес – 900 кг. Значительно более тщательно было проработано хвостовое оперение (стабилизаторы больших размеров, с иным профилем и более толстые, так что их не требовалось укреплять, как на А-3). Стабилизаторы снабжались аэродинамическими рулями. Доработали и систему управления: молибденовые плоскости газовых рулей заменили графитовыми. Двигатель все еще находился внутри бака с этанолом.

Поскольку А-5 должна была стать первой сверхзвуковой ракетой, потребовалось переработать парашютную тормозную систему. Для сброса скорости до величины, при которой мог раскрыться основной тормозной парашют, использовался ленточный парашют, разработанный специально для проекта А-5 авиационным институтом графа Цеппелина в Штутгарте (выпускался в верхней точке траектории и снижал скорость ракеты со 100 м/с до 20 м/с; с раскрывшимся основным парашютом скорость снижения не превышала 5 м/с.

Поскольку в то время в Германии не существовало ни одной сверхзвуковой аэродинамической трубы, выверку летных характеристик А-5 производили на уменьшенных вариантах ракеты, запускавшихся с самолетов. В 1938 году на острове Грайфсвальдер-Ойе провели четыре летных испытания А-5, правда, без системы управления и парашюта, еще не готовых к эксплуатации. Все пуски прошли успешно, а участвовавшие в них опытные экземпляры достигли сверхзвуковой скорости. С марта 1939 года на Грайфсвальдер-Ойе и Пеенемюнде были произведены множество пусков этих уменьшенных моделей с различными типами стабилизаторов.

В сентябре 1939 года, уже после начала Второй мировой войны, удалось осуществить три старта полностью снаряженных ракет А-5. Во время первых двух ракеты достигли высоты 8 километров и приводнились на парашютах на поверхность Балтийского моря, откуда их выловили корабли. Третья ракета впервые взлетела не вертикально, а под углом 45 градусов. Так впоследствии должны были взлетать боевые ракеты (А-5 в то время имела радиус действия 18 км).

Между тем в Куммерсдорфе с 1936 года продолжались интенсивные работы над наиболее важным элементом будущей серийной ракеты – надежным двигателем. Работавший над этой проблемой коллектив, которым руководил доктор В. Тиль, продвигался вперед слишком медленно. Поскольку разработчики исходили из наличия стальной камеры сгорания, они должны были решить не только надежный способ ее охлаждения (прорабатывался вопрос о регенеративном охлаждении, а также охлаждении внутренней поверхности камеры пленкой испаряющегося этанола), но и проблемы с поступательным увеличением мощности двигателя, безотказным сгоранием топлива и т. д. Отдельной технической проблемой являлась бесперебойная подача значительных количеств горючих веществ в камеру сгорания (принятая в качестве основного образца система турбонасосов работала с жидким кислородом при температуре -185 градусов).

Гитлер, проведший в марте 1939-го инспекцию института в Пеенемюнде, оказался разочарован в ракетах. Ему было невдомек, для чего ракете необходимы два разных типа топлива, зачем нужны два топливных бака и т. д. Даже эффектный старт одной из предназначенных к испытаниям опытных ракет не вдохновил фюрера. В грядущей войне Гитлер делал главную ставку на ударную мощь авиации и танковых войск. Успешные боевые действия в Польше (сентябрь 1939 года), казалось бы, подтвердили его точку зрения – войну можно выиграть и без ракет. Через две недели после разгрома Польши ОКБ отдает приказ об ограничении финансирования ракетного института. Шпеер так пишет об этом: «После первого знакомства я сразу же проникся симпатией к Вернеру фон Брауну и его окружению: тогда мне казалось, что они вознамерились совершить чудо. Я старался как можно чаще приезжать в Пеенемюнде, и всякий раз эти романтики-рационалисты производили на меня сильное впечатление. Я чувствовал в них родственные души. Довольно скоро мне представился случай на деле доказать свою симпатию к ним. Поздней осенью 1939 года Гитлер лишил проект создания ракетного оружия приоритетной категории, что автоматически означало значительное сокращение ассигнований, отзыв рабочих со строящихся объектов и перебои в снабжении необходимыми материалами. Я же, напротив, делал вид, что ничего не произошло, и не стал испрашивать особого разрешения в управлении вооружений сухопутных войск, а просто с его молчаливого согласия продолжал возводить нужные сооружения в Пенемюнде. Любому другому такая строптивость, наверное, дорого бы обошлась.

И если после назначения на пост министра я еще больше заинтересовался ракетной программой, то Гитлер по-прежнему относился к ней довольно скептически: он испытывал инстинктивное недоверие к любым нетрадиционным видам вооружений. Кругозор Гитлера в этой области был ограничен сложившимися в годы первой мировой войны представлениями. Реактивные истребители, атомная бомба и ракеты пролагали дорогу в неведомый и страшный для него мир» (10, с. 489).

Армия, в особенности артиллерия, к тому времени успела вложить в разработку нового оружия слишком большие средства, а потому была согласна приобрести мощную боевую ракету за любую цену. В конце концов, 21 марта 1940 года произошло важнейшее событие – на испытательном стенде № 1 в Пеенемюнде двигатель бесперебойно проработал 60 секунд. Главное препятствие, стоявшее на пути к созданию V 2, пало. Многолетняя, обильно финансируемая и подкрепленная всесторонне проработанной научной базой, германская ракетная программа начала приносить свои плоды.