Текст книги "Вольница обречённых (СИ)"

Автор книги: Юрий Мещанов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 17 страниц)

В ставке хана их уже ждали. Правителя катхоров окружали знатные воины и полководцы. Проезжая мимо них, Всеслав вглядывался в лица, пытался угадать настроения. Чем больше он наблюдал, тем больше в нём крепло ощущение, что лица этих людей выражают не враждебность, а любопытство и надежду. Ими движет надежда. Если рустовесский государь хоть что-то понимал в людях, то это было именно так и предположения его находили всё больше подтверждений. Для переговоров вынесли два больших резных кресла. Всеслав Строгов сразу подметил этот момент. Настоящие кочевники ведут переговоры только сидя в седле. У одного из кресел стоял одетый в богатые убранства и доспехи мужчина лет сорока. Спешившись, Всеслав поприветствовал хана и назвал своё имя и полный титул. Тот в свою очередь тоже назвался. Вождя катхоров звали Элек. Он указал гостю на кресло и подал пример, сев напротив. Переводчик встал между правителями, отступив шаг в сторону, чтобы не мешать им смотреть друг другу в глаза. Толмач и правда оказался очень хорошим, почти мгновенно переводя реплики собеседников.

– Стало быть, ты самый верховный правитель Рустовесского государства, – понимающе кивнул Элек, глядя на Всеслава, – а с кем же говорили мои посланники?

– Их принимала Мирина, моя сестра. Она супруга наместника одного из шести пределов, которые составляют нашу страну.

– Твоя страна действительно так обширна, что ты хочешь предложить моему народу земли и воды?

– Рустовесское государство действительно большое, – от внимания Всеслава не скрылось с каким интересом и надеждой слушают их беседу приближённые хана, – но земли наши бедны и суровы. Я хочу предложить тебе землю и воду на западе. За пределами наших границ, в вечерней стороне лежит хороший край, равнинный, с тучными плодородными почвами. И зимы там более мягкие. Я разрешу твоему народу пройти через мои владения и поселиться в тех краях.

– То есть ты даришь мне чужую страну? – засмеялся Элек.

– Подарить можно лишь что-то своё. И подарки обычно подразумевают необходимость ответных любезностей. Я же предлагаю пропустить вас в те края и забрать их себе. То, что отнято мечом, не требует благодарности.

– Если та страна так благодатна, почему вы сами там не поселитесь? – хитро прищурился хан.

– А почему рыба живёт в реке, не смотря на то, что и в лесу полно еды? – вопросом на вопрос ответил державный князь. – Мы, рустовесцы, привыкли к своей стране. Рустовесье наш дом, наша мать и наш отец. Вы же сейчас в поисках нового дома. И я предлагаю вам возможность получить его.

Элек обратился к своим людям, что-то у них спрашивая. Толмач не стал переводить Всеславу разговор, видимо имея на то особые указания. Державный князь вслушивался в интонации и вглядывался в лица. Похоже, предложение заинтересовало катхоров, но они справедливо опасаются подвоха, о чём и рассуждают. У этих пришельцев с Востока были интересные черты лица. Они не были раскосыми, как некоторые дети утреннего солнца, но и на обитателей запада не сильно походили. Очень интересное смешение черт. Интересно, что за предки дали жизнь этому народу и почему он покинул родину?

– Твои слова интересны нам, – сказал хан после совета со своими военачальниками, – но откуда знать, что это не обман и не хитрость?

– Твои опасения справедливы, – ответствовал Всеслав, – но послушай, что я скажу тебе. На обман идут из низменных чувств, порождённых алчностью и трусостью. Я прибыл в твой лагерь в сопровождении алима и знаменосца. Не зная, что ждёт меня здесь. Надеюсь, что мой поступок показывает тебе, что я не трус.

– То верно, – согласился хан, – но ведь есть и другие причины врать.

– Есть. Например, война. Обмануть на войне противника, это не трусость, а доблесть. Но ведь мы с тобой не воюем. Мы не враги. А чтобы ты не терзался догадками, зачем я хочу, чтобы вы поселились в западной стороне, я отвечу тебе честно и прямо. Вечерние короли давние враги моего народа. В войне с ними погиб мой дед. Они и сейчас угрожают моим границам. Поэтому мне выгодно, чтобы вы пришли в те земли. Лучше там будут жить мои друзья. Вы обретаете новую родину, я доставляю проблемы своим врагам. Всё просто.

– Это многое объясняет, – Элек оценил откровенность Всеслава. – Я благодарю тебя за честность.

– И ещё кое-что, – почувствовав, что собеседник склонен согласиться, державный князь решил рискнуть. Он махнул рукой алиму. – Давай книгу, – в руках Всеслава оказался большой богато украшенный фолиант. – Ваши боги остались в той стране, где вы жили. И они больше не хранят вас. Я предлагаю вам принять нового бога, Элая. Тогда мы будем не только союзниками, но и братьями по вере. На новой родине у вас будет новый бог. Новый небесный защитник.

Поражённый хан переспросил толмача. Тот ещё раз перевёл ему сказанное Всеславом. На лице правителя катхоров застыло недоумение. Неужели Всеслав перегнул палку и теперь всё сорвётся? Элек размышлял. Недоумение на его лице постепенно сменилось отрешённостью. А потом в его взгляде стал заметен интерес.

– Мне нужно серьёзно поговорить с моими вождями и полководцами, – сказал наконец хан.

– Конечно же. Но прежде чем ты удалишься на разговор, выслушай что я тебе поведаю. Чтобы ты мог принять взвешенное решение. Твой народ в любом случае ждёт война и суровые испытания. Если ты решишь воевать со мной, то быть может и добьёшься победы. Но понесёшь очень большие потери, ибо в моём государстве привыкли воевать с восточными пришельцами. При этом после победы ты получишь бедные и холодные земли, на которых трудно жить и трудно добывать хлеб. Либо твой народ принимает элаитство и я провожаю вас на запад. Там тоже вас ждёт война. Но в случае победы вы возьмёте себе очень богатую страну. С тучными землями, короткой зимой и тёплым долгим летом.

– Хорошо, – ответил Элек, поднявшись со своего кресла, – я передам твои слова своим людям.

***

Чем дольше отсутствовал Всеслав в стане рустовесского войска, тем напряжённее и неувереннее чувствовали себя люди. Простые воины нервничали, князья и полководцы терялись в догадках. Объяснив положение дел, Лютогост демонстрировал спокойствие и хладнокровие, хотя внутри его одолевали сомнения. Что на этот раз пришло на ум его старшему брату? С чего он вдруг сорвался рано утром и уехал в стан врага. Конечно, Лютогост не сомневался в хитрости Всеслава и его смекалке, но чем больше времени проходило, тем менее он был уверен, что на этот раз князь поступил правильно. Может его уже и в живых нет? Сварили в кипятке или сняли шкуру. Как быть если так и произойдёт? Харитон Волков напряженно молчал. Волк Озеров спокойно и рассудительно высказывал свои сомнения. Пуще всех переживал Видогост Булатов. Нервные реплики в первый день отсутствия Всеслава, сменились на грозные ругательства и проклятия во второй день. Особенно переживал вольный князь Булатов, что заплатил деньги, пошёл на уступки, а вместо победоносного похода получил... А что он получил? «Ничего не получил!» – кричал Видогост, пиная попавшийся под ноги щит.

Наконец, вечером второго дня, разведчики донесли, что Всеслав возвращается вместе со знаменосцем, целый и невредимый. Въехавшего в лагерь государя приветствовали радостными криками все воины, не смотря на принадлежность к Домам и племенным союзам. Это неприятно кольнуло самолюбие Харитона и особенно Видогоста. Державный князь приказал немедленно собраться в его шатре.

– В общем так, – сказал Всеслав, устало присев с дороги и залпом осушив большую чашу воды. – Новости такие. Войны не будет. Катхоры принимают элаитство и переселяются на запад, во владения Вечерних королей. Мы обеспечиваем их безопасный проход через наши земли. Чтобы всё прошло без осложнений мы обмениваемся заложниками. В Древгород поедет семья хана, кроме двух его старших сыновей, они ему нужны. Видогост, слушай внимательно. Мирина со всеми твоими детьми отправится в ставку к хану.

– Что?! Как ты вообще смеешь думать, что я на такое соглашусь? Значит, семья хана будет в Древгороде, а моя жена и дети у хана? Почему бы тебе не отдать им Зиму с детьми?

– Видогост, – спокойным, но не терпящим возражений голосом ответил Всеслав, – ты выполнишь все условия договора. У тебя нет выбора. Через неделю ты с войском отправляешься в поход в Суломатье, а Мирина со всеми твоими детьми поедет к хану Элеку.

– Но ты нарушаешь наш с тобой договор! По условиям...

– По условиям, – перебил его Всеслав, – ты пригласил нас с князем Харитоном, чтобы мы помогли тебе защититься от катхоров. Это и есть защита, причём самая выгодная. Не переживай, с Мириной ничего не случится. В конце концов она моя сестра! А твои дети мне племянники. Я бы не стал подвергать их опасности. Как только катхоры достигнут нашей западной границы, твою семью отпустят в Миргород. Так что готовься к походу в Суломатье. У тебя ещё будут возражения?

– Нет, – развёл руками Видогост. Он сам пригласил Всеслава. И надо сказать, что проблему тот решил как нельзя лучше. Никто земли Видогоста не тронет и воины его погибать не станут.

– Теперь следующее, – продолжал Всеслав. – Лютогост, ты женишься на младшей сестре хана.

– Жениться на сестре хана? – опешил тот.

– Да, ты вдовец, тебе нужна жена, нам нужны союзники. Жену выберешь сам. Волк, тебя это тоже касается, – в ответ князь Озеров молча кивнул. – А мой старший сын, Красимир, женится на дочери Элека. Когда они оба достигнут брачного возраста, разумеется.

– Слушай, – поинтересовался Лютогост, – ведь с тобой уезжал старший алим. Где он?

– В ставке хана. Проводит таинство приобщения катхоров к Четырём Стихиям. Как я уже сказал, они приняли элаитство.

***

После обмена заложниками двести тридцать тысяч катхоров длинной цепочкой потянулись с востока на запад через земли Рустовесского государства. Их охраняли воины державного князя и отряды Поместной стражи. По условиям договора катхоры не имели права подходить к поселениям рустовесцев ближе полёта стрелы. И это условие строжайше соблюдалось. На самой западной границе тонкий ручеёк катхоров накапливался в единую массу. Там же формировались боевые отряды, которые должны были первыми вторгнуться в благодатные земли, расчищая путь для переселенцев. К началу зимы все катхоры сосредоточились на западной границе Рустовесского государства.

Всеслав Строгов лично приехал в становье, дабы вернуть хану его семью и забрать Мирину с детьми. Заодно привёз ему чертежи земель вечерников, которые были намечены как новая родина катхоров. Была с Всеславом и группа офицеров Тайной стражи, которые должны были выступить советниками и проводниками. Утром, перед самым выступлением катхорского войска в поход, хан Элек прощался с державным князем. Толмач был здесь же.

– Ну что, удачи твоему народу в обретении новой родины, – сказал Всеслав и правители обняли друг друга.

– И тебе успехов, – ответствовал Элек, а потом добавил. – Ты ведь обманул меня, князь!

– О чём ты? – насторожился Всеслав.

– Ведь не вся Рустовесская земля под твоей властью. Не все ещё приняли Элая как своего бога и не все предельные князья тебе подчиняются.

– Ты прав, – Всеслав не видел смысла отрицать. А то, что хан нашёл возможность изучить своего союзника, наоборот, внушало уважение. – Моя страна сейчас в трудном положении. Нас раздирают смуты. Но я сражаюсь за то, чтобы это прекратить. И я уверен в своей победе.

– Тогда слушай меня, князь. Если тебе для победы будет нужна помощь, то в каком бы трудном положении я не находился, я клянусь, что пришлю тебе десять тысяч конных и двадцать тысяч пеших воинов.

– На западе тебе понадобится каждый боец. Но всё равно спасибо. Я буду рассчитывать на твою поддержку.

***

Снежинки кружились в холодном воздухе и Видогост блаженно подставлял им разгорячённое лицо. Они ложились на его лоб, нос, щёки и немедленно таяли. Набрав в грудь воздух, он выпустил изо рта тоненькую струйку пара, стараясь достать как можно выше. Плавное кружение снежинок, захваченное этим тёплым вихрем, возмутилось. Некоторые кристаллики растаяли в воздухе. «Они приближаются», – доложил офицер. Видогост перестал дурачиться и оглядел своё воинство. Он взял в поход шесть тысяч бойцов. Ополченцев по большей части распустил по домам, а остальных воинов оставил прикрывать Миргород. Не хватало ещё, чтобы Всеслав решил неожиданным наскоком взять его стольный город. Шесть тысяч воинов. Они выстроились рядами на поляне, чёрные на белом снегу. Лес копий покачивался на фоне заснеженных елей. Самовольный правитель княжества Крайнесточья проигнорировал требование Всеслава взять штурмом храм Юма и Живы. Он просто принялся грабить остроги и селения в междуречье Самала и Хили, южнее храмовых владений. Надо же было как-то компенсировать затраты, которые он понёс, выплачивая деньги за участие армии Строговых в походе на катхоров.

И вот теперь пришло наказание. Орёл Озеров, родной брат Волка, ставшего прихвостнем державного князя, выслал против него отряд в тысячу бойцов. Эх, обеднели земли Рустовесские войсками, обеднели! Битва не обещала быть трудной. Вышедшие из леса воины под стягом Дома Озеровых были в основном пешими. Их колонна быстро перестроилась с тракта в боевой порядок и пошла в бой. Обмен стрелами, короткая схватка копейщиков и мечников, всё закончилось быстро. Когда Видогост выпустил в поле конницу, отряд Озеровых бросился бежать обратно в лес. Всадники помнили твёрдый наказ своего господина: только напугать. Лишь разгорячённые схваткой пехотинцы бросились вдогонку, но их быстро остановили офицеры. Видогосту Булатову не нужно было уничтожение этого отряда. Он хотел дружить с Озеровыми против Строговых, как бывало уже прежде. Лишь так можно победить этого ненавистного Всеслава. Эх, жаль, что эти дураки не дали ему прикончить раненого державного князя тогда, на тракте, после битвы. Сколько проблем сейчас решились бы сами собой. Да этих проблем и не было бы.

Понаблюдав немного за тем, как оказывается помощь раненым, Видогост вернулся в свой лагерь. В шатре его уже ждал Селиван, мудрейший храма Юма и Живы. Он прибыл ещё до сражения, но был вынужден ждать, пока закончится бой. Встреча была тайной. Селивана привезли доверенные люди, прикрыв одеждами простолюдина. Весть об этой встрече не должна дойти до Всеслава. Видогост подошёл к хранителю и принял его благословение.

– Помогите, мудрейший. Мне нужна Ваша помощь. Помогите мне помириться с Озеровыми, наладить общение с Юрьевыми. Мы не смогли остановить Всеслава Строгова в прошлую войну. Это нужно сделать сейчас.

– Ты прав, князь. Его нужно остановить. И храмы уже начали работать. Мы оказываем помощь его брату, Петру Строгову. Он способный юноша и может стать тем началом, которое объединит всех благоверов в борьбе против отступника Всеслава.

Глава 8

Резонное подозрение

После тяжелейшего напряжения последних месяцев, Всеслав Строгов решил сделать небольшую передышку, чтобы набраться сил для новых свершений. Проводив катхоров на запад и вернув Мирину с детьми Видогосту, державный князь объявил в Древгороде праздник по поводу обращения к Элаю нового народа и обретения рустовесцами нового союзника. Пока шли приготовления, он заехал в Вешневодье. Всё же хорошее местечко отстроил себе его покойный дядя Николай Строгов. Приятно было посещать эту маленькую крепость. Ведь впереди ещё было столько дел! Нужно было сокрушить врагов, приструнить союзников и скрепить тело рустовесского государства прочными нитями, которые не дадут ему впасть в новые смуты.

Но к проблемам он вернётся чуть позже. После хороших берёзовых веников, Всеслав отправил парившихся с ним офицеров прочь, а сам лёг на раскалённые доски в парилке и с удовольствием выбросил из головы все мысли. Так приятно было побыть одному и ни о чём не думать. Но не думать ни о чём у Всеслава не получалось. Как только он усилием воли отгонял мысли в сторону, как тут же начинал кружить его поток новых размышлений. Заново начинал он прикидывать какие распоряжения кому отдать, как лучше исполнить задуманное. И вновь останавливался на том, что пока можно не думать. Хоть немного. Немного. А голова уже прокладывала путь для воинства, собирала необходимые для войны налоги и припасы...

Будто бы хлопнула в предбаннике дверь и кто-то задел ногой деревянный ковшик. Всеслав прислушался. Вроде он чётко сказал своим бойцам не беспокоить его. Может кто-то решил подбросить дров в печку? Но заслонку никто не открывал, да и было здесь ещё слишком жарко. Государь поднялся с лежака, оставив после себя большой мокрый след. Увиденное в предбаннике заставило его застыть на месте и одновременно лишило возможности смотреть куда-то ещё. У входа стояла Агата Лоскутова в лёгкой накидке до колен. Шуба в которой она пришла сюда была аккуратно сложена на скамью у двери, сапоги стояли рядом. Красавица лёгким движением сняла с себя накидку, обнажив все свои прелести. Потом правой рукой распустила волосы и её каштановые пряди растеклись по белым плечам. Стройные ноги, круглые бёдра, плоский живот и крупные груди, всё это так идеально дополняло друг друга и сливалось в общую картину женской красоты, что даже такой опытный мужчина как Всеслав стал сомневаться, а доводилось ли ему видеть подобную соблазнительность. Женщина, ни сколько не сомневавшаяся в произведённом на князя впечатлении, лишь протянула к нему руки, готовая для объятий и ласк. Она не была в постели с мужем с самого лета, а сейчас уже зима. Метель и сугробы. Она молода, красива, полна сил и нуждается в мужчине. Долго ещё Всеслав собирается игнорировать её намёки? Нет, он не устоял. Князь уверенно шагнул ей навстречу. Она положила ладони на его мускулистые плечи и посмотрела своими чёрными глазами в его лицо. Всеслав завёл её волосы за спину, любуясь красивой грудью с розовыми напряжёнными сосками. Агата видела, что он готов к соитию, но его неторопливость ей нравилась. Она сулила ещё больше наслаждения в последующем. Всеслав развернул Агату к себе спиной. Красивые икры ног, ягодицы и крепкая гибкая спина, она была неотразима. Он решил взять её сзади? Томительное ожидание было невыносимо. Агата решила наклониться, пусть побыстрее овладеет ей, у них ещё будет возможность разглядывать друг друга после любовных утех. Когда женщина нагибалась, дверь, которую Всеслав толкнул ногой, неожиданно открылась. Его колено, упёршееся в её ягодицы, аккуратно подбросило её в воздух и вместо горячих объятий страстного любовника Агата Лоскутова очутилась в обжигающем холодом сугробе. Сапоги и шуба прилетели следом. Мигом подбежавшая прислужница помогла госпоже вылезти из снега.

Закрыв дверь, Всеслав с трудом отдышался. Вылил себе на голову ведро ледяной воды, чтобы остудить проснувшееся вожделение. "Жена, у меня есть жена", – вслух сказал он сам себе. "Тогда зачем я поселил Агату сюда и зачем я вообще сюда приезжаю?" – спросил он в пустоту, выливая на голову ещё порцию холодной воды.

***

С тех пор как Всеслав Строгов забрал Венделя у Харитона Волкова, тот почти не видел государя Рустовесской земли. Сначала он организовывал переход катхоров в Вечерние земли, потом утрясал дела с Булатовыми, потом куда-то уезжал. Всё это время Вендель жил под охраной в резиденции державного князя. На цепи его никто не держал, но и глаз с него не спускали. Всюду следовали за ним крепкие молодцы из Тайной стражи. И вот, наконец, Всеслав Строгов вернулся в Древгород и готов принять его лично.

Отмытый и одетый в чистую одежду, Вендель явился к Всеславу. По пути он размышлял о том, как приветствовать князя, просто словами или преклонением колен? Вопрос отпал сам собой, когда оказавшийся в малой трапезной сын вождя был встречен возгласом:

– О, вождь, проходи, усаживайся! – Всеслав шлёпнул ладонью по скамье рядом с собой. Помимо государя здесь же был его брат Лютогост и несколько высоких офицеров.

– Спасибо, князь, – Вендель научился довольно бегло говорить на рустовесском языке. Оказалось, это довольно легко, если с тобой разговаривают, а не держат на цепи и не пинают ногами. – Только я не вождь. Я это, как его, ушёл который. Не сам.

– Изгнанник?

– Вот, изгнанник!

– С кем не бывает. Я вот тоже изгнанником был. Но вернулся. А ты хочешь вернуться?

– Хочу. Но не на цепь и не на тот островок.

– Я помогу тебе, Вендель, – князь хитро подмигнул. – Если мы договоримся.

– Всё, что угодно. Хочу мстить. Как это... Детям своего отца.

– Братьям?

– Да, братьям. Что мне сделать для тебя, князь? Я ведь не просто так ем с твоего стола. Как у вас говорят: просто так только поросёнка кормят. Да и то, чтобы скушать потом.

– Хах, верно, – посмеялся Всеслав. – Я помогу тебе стать вождём Киврийской державы. А ты будешь моим союзником. Сестру мою в жёны возьмёшь, Дарину.

– Сестру? А сестра не быть с мужем? Как по-вашему?

– Девственница? Нет, она вдова. Мой отец обещал её одному предельному князю. Но тот погиб и её отдали замуж за другого.

– И он погиб?

– И он погиб. У неё сын от мужа. Сын здесь останется. А сестру мою ты себе возьмёшь.

– Возьму, – кивнул Вендель. Всеслав отослал одного из офицеров куда-то.

– Если берёшь Дарину, то получишь хорошее приданное. Пойдём, покажу.

Всеслав и Вендель, сопровождаемые другими офицерами, оказались в казармах рустовесских войск. По команде на плацу построилось воинство, явно не из местных бойцов. И не Гвардия Единого.

– Мой тебе свадебный подарок, – сказал Всеслав, указывая на бойцов. – Полторы тысячи наёмников с Мирлийских гор. Тебе хватит, чтобы стать вождём?

– О, да! Это щедро, очень щедро!

– Бери, – Всеслав протянул Венделю меч в богато украшенных ножнах. Тот с благодарностью принял. – Отныне мы союзники. К весне я соберу корабли на берегу моря и они доставят тебя в Киврийские земли.

– К весне? Зачем ждать? Сейчас зима. Я знаю путь по льду. Мимо таслейских берегов. Я убью братьев и стану вождём! Познакомь меня с Дариной скорее.

***

Не только Вендель в Древгороде радовался новому войску. Как и обещал представитель Сонмища Мудрости, под начало Петру Строгову передали две тысячи молодых парней. Все как на подбор, рослые, крепкие, ловкие. Одно удручало, не было у них ратной выучки. Вообще никакой. И дисциплины тоже. Пришлось отложить грандиозные планы возрождения Вежинского содружества и заняться обучением дружины военному делу. А тут без Корнила Шахова было не обойтись. Не смотря на свой скверный характер и безмерное сквернословие только он мог создать из этой толпы слаженную рать. К тому же в его преданности можно было не сомневаться, её он доказал не раз. Поначалу Пётр подумывал попросить Хотена Юрьева, чтобы тот выделил ему офицеров для обучения. Но взвесив все за и против, отверг эту идею. Он должен показать всем, что своими силами может сколотить боеспособное войско. Пусть Юрьевы, храмы и другие Дома видят, что Пётр Строгов не попрошайка, а вполне самостоятельный князь. Докажет это, сможет создать союз. Не докажет, так и придётся оставаться изгнанником. Деньги на прокорм его дружины поступали исправно, оружие имелось. У владыки Густошумья он попросил лишь место для тренировок. Хотен без возражений выделил его, с интересом наблюдая что будет делать юный князь.

Поэтому всё имевшееся время Пётр Строгов проводил на плацу, тренируясь вместе со своими воинами. Как говаривал когда-то отец, ратник должен видеть своего полководца не только на смотрах или издали во время сражения. Если князь хочет завоевать настоящее уважение и преданность простых воинов, они должны чаще видеть его рядом с собой, обливающегося потом во время упражнений. Будучи владыкой Древгорода, Пётр пренебрегал этим родительским советом. Может быть поэтому, его войско так легко перешло на сторону Всеслава. Теперь такой ошибки он не допустит.

Остальное время Пётр проводил на военных советах, охотах и пирах. Последнее время он приобрёл вкус к хмельным напиткам. Местные умельцы хранили рецепты изготовления крепких настоек, кои Петру раньше пробовать не доводилось. С помощью каких-то приспособлений они выжимали из браги прозрачную жидкость, которую пить было невозможно, потому что она жгла как огонь. Умельцы разбавляли эту жидкость до нужных пропорций, в которых она шла легче. В отличие от пива или мёда, её было достаточно выпить всего пару стопок, чтобы неплохо захмелеть. На застольях князя Юрьева этот напиток подавали настоянный на клюкве и бруснике. Петру нравилось. Вера новых увлечений молодого мужа не одобряла. Впрочем, муж о ней не забывал, всегда возвращаясь к супруге. Исключения были лишь во время учебных походов дружины и княжеских охот.

Корнил Шахов терпеть не мог охоту. По большей части своё время он тратил на муштровку дружины и военные хлопоты. Ещё приходилось участвовать в попойках с офицерами. Нужно было постоянно доказывать Петру свою полезность и незаменимость, поэтому присутствие за столом было не менее важно, чем в казарме. И похоже, Корнилу удалось убедить князя, что именно на нём держатся воинские отряды. Все заботы о бойцах беглого государя были завязаны на него. Без воеводы Пётр был как без рук и без ног, и прекрасно это понимал. Корнил не любил пирушек, но приходилось на них присутствовать. Зато охоту он пропускал с лёгкостью. Поначалу Пётр настаивал на его участии, но потом перестал давить, согласившись, что Корнилу нужно время на отдых.

Пётр Строгов настолько доверял своему первому офицеру, что даже предположить не мог, какие мысли бродят в его голове в свободные минуты. А между тем, в свободные минуты Корнил Шахов размышлял о жене своего господина, Вере Строговой. Когда бывала возможность, он не слишком таясь посматривал на неё во время прогулок, застолий и других подобных событий. И всё глубже и глубже Вера застревала в его голове, вытесняя своим образом другие мысли. Элли, жену Лютогоста, Корнил не любил. К ней он испытывал лишь телесное влечение, ему нравилось обладать ей и слушать её сладкие стоны ночью. Элли была нужна ему для укрепления своего влияния при дворе. Поэтому, когда глупая женщина вознамерилась заключить мир, грозя перечеркнуть всё, чего Корнил смог добиться, он не моргнув глазом убил её. А также её сынков. Эти мелкие засранцы всегда его раздражали. Элли он прикончил с лёгким сожалением. Их с радостью.

Теперь же его мыслями прочно овладела Вера. Любовь ли это? Вряд ли. Про себя Корнил точно знал, что любить не способен. Любовь это удел женщин, а также всяких слабаков и нытиков, которые им уподобляются. Но вот Вера... Когда появлялось время, Корнил следил за женой своего господина. Видеть её как можно чаще стало его тайной потребностью. Потом Корнил понял, что хочет её. Именно Веру и никого другого. Он пробовал поначалу отвлекаться на поблядушек, подобно тому, как делал это Егор Михайлов, пытавшийся в объятиях продажных девок утопить тоску по потерянной супруге. Смешной такой. Наверняка его Агату в тот же день изнасиловали княжеские конники, а потом повесили на дереве. По крайней мере сам Корнил, будь он командиром конного отряда, именно так и поступил бы. Вера не была такой же красавицей как жена главного телохранителя, но обладала своей статью и привлекательностью. У неё был характер. Однажды, после битвы со сваяльцами, Вера подкараулила Егора Михайлова и отвесила ему смачную пощёчину. Корнил был восхищён молодой женщиной. В темноте он подошёл к ней и дотронулся до плеча, когда Вера плакала. Это прикосновение до сих пор грезилось ему во сне. Всё сильнее он хотел обнять её, целовать, снять с неё одежду и войти в её тело, слушая сладкие стоны. Весь вопрос был в том, как Корнилу добиться её благосклонности. Трудная задача, очень трудная.

Вера прогуливалась во дворе резиденции князей Юрьевых. Под её присмотром игралась в снегу дочь Рада и ещё несколько маленьких детишек. Жене беглого державного князя нравилось здесь, в цитадели Дома Юрьевых. В Древгороде ей приходилось исполнять обязанности хозяйки женской половины, что подразумевало множество хлопот. Здесь же она была просто одной из воспитанниц, к тому же на привилегированном положении. А это позволяло практически всё время уделять дочери и мужу. Засмотревшись на детей, Вера не заметила стоящего неподалёку Корнила Шахова. Воевода шагнул к женщине и заулыбался. Та вздрогнула от неожиданности, но тут же взяла себя в руки. Корнил Шахов был ей противен. Более того, она побаивалась этого грубого человека, но показывать свой страх или смущение Вера не собиралась. Она посмотрела на его самодовольную ухмылку и вновь удивилась, что же нашла в этой роже Элли? Дня не проходило, чтобы она не трещала о своей необыкновенной любви. Корнил же тем временем любовался Верой, её личиком, глазами, раскрасневшимися на морозе щёчками.

– Воевода, – деланно удивилась Вера, – что же вы не на охоте со всеми мужчинами?

– Терпеть не могу охоту. Вот пожрать люблю, а охотиться нет.

– А здесь что делаете?

– На тебя любуюсь, – прямолинейный ответ Шахова смутил Веру. Что ему надо от неё?

– Воевода, воевода, – Вера снова взяла себя в руки, – негоже такие вещи замужним женщинам говорить. Это хамство.

– В чём хамство? В том, что я признаю твою красоту?

– А красоту Элли ты тоже признавал? – женщина решила не уступать его хамству. – Признавал, а потом убил?

– Да сколько повторять, – Корнил обречённо махнул рукой, как делают люди, вынужденные по сто раз объяснять простейшие вещи. – Сколько повторять, я пальцем её не трогал. Она вернулась к Лютогосту, а тот из ревности её видимо и прикончил. А потом слух пустил, что это я. Хочешь знать, убивал ли я людей в своей жизни? Конечно, убивал. Я же воин. Я служил в Младшей дружине Дома Строговых, как и мои братья. Я сражался у Каменного идола, был в походе против храма Благопроявлений, бился у хутора Бескрайний Шиш, участвовал в степном походе, когда мы прогнали кочевников из Крайнесточья и на Багровых полях я тоже был. Не веришь? Могу показать тебе шрамы на своём теле.

– Нет уж, не надо мне ничего показывать.

– Вера, – Корнил положил ладонь ей на плечо, женщина быстро стряхнула её, – вот ты возмущена, что я хвалю твою красоту. А знаешь, как трудно мужчине без женской ласки?

– Уверена, в городе множество девиц с радостью одарят нежностью такого могучего воина.

– Хах, – усмехнулся Корнил, – мне они не нужны. Я ведь не Егор Михайлов, чтобы к поблядушкам бегать. Мне нужна ты.

– Что ты городишь такое? Я тебе не ровня, я жена твоего господина.

– Думаешь, ты первая знатная женщина, которая заведёт любовника?

– Это тебя мне что ли в любовники взять? – Вера внимательно посмотрела в лицо Корнила. Насмехается он что ли или серьёзен? Совсем не понять. – И когда же нам с тобой утехам придаваться? И где?