Текст книги "Гладиатор"

Автор книги: Юрий Волошин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 22 страниц)

Серега Коробов на него даже обиделся и до сих пор от невысказанной обиды чувствовал себя, как перегретый водяной котел с засорившимся клапаном...

***

Знакомый трехсотый "мерседес" с балашихинским Старшиной появился на углу аллеи Большого круга и аллеи Пролетарского входа неожиданно, за десять минут до назначенного срока, и совсем с другого направления, не со стороны шоссе Энтузиастов, как было договорено со Старшиной, а от Круглого пруда. Машина неслась то по пешеходным дорожкам, то по газонам, ломая кусты и круша скамейки.

У Коробова глаза полезли на лоб. Что за херня такая? Что ж они делают, суки? Сейчас же менты сюда слетятся, как воронье! Весь план ликвидации идет к черту – они ж всех живьем похватают!

"Мерседес" выскочил на перекресток аллей, зацепив левым крылом "девятку" с никитинскими подсадными, и газанул дальше в сторону шоссе Энтузиастов...

Коробов растерялся. Он ясно увидел, что за рулем машины сидит Старшина, лицо его в крови, на сиденье рядом с ним уткнулся в лобовое стекло обладатель мощного бритого затылка. Старшина и не взглянул в сторону тех, на встречу с кем ехал – словно их там и не было...

Не успел Коробов толком прийти в себя, как новое явление поразило его не меньше прежнего. Он даже рот приоткрыл, увидев, как по колее, проложенной "мерседесом", одна за другой продрались через кусты две "ауди" и один "форд" и, мелькнув перед носом парализованного от изумления Коробова, устремились к шоссе...

– Коробов, блядина, ты язык в жопу, что ли, засунул? – услышал он голос Никитина, доносящийся из рации. – Где Старшина? Почему молчишь?

– Товарищ полковник, – еле выговорил в ответ Коробов. – У меня тут хрен поймешь, что творится...

– Где Старшина?

– Он едет по шоссе Энтузиастов...

– Куда едет? В Москву?

– Я не знаю...

– Уволю, сука! В дворники пойдешь...

– Он ранен...

– Что ты сказал? Вы его упустили?!

– Это не мы, товарищ полковник. Он мимо нас не глядя пролетел.

– А вы и рты пораскрывали?!

– Никитин, за Старшиной погоня!

– Какая погоня? Ты же не знаешь, мать твою, в какую сторону он едет!

– Это не мы, Никитин. Три иномарки – "форд" и две "ауди".

– Что же ты стоишь, со мной языком треплешь, сука? Догони, выясни!

Коробов рванулся к машине.

– Давай, догоняй их! – завопил он шоферу.

– Ты бы еще поближе к вечеру их собрался догонять, – буркнул тот себе под нос и с места включил третью скорость.

Они помчались к шоссе. Но там, естественно, давно уже и след простыл не только Старшины на "мерседесе", но и гнавшихся за ним иномарок... Вылетев на перекресток, Коробов заорал водителю: "Стой!" – выскочил из машины и начал приставать с расспросами к лоточникам, торговавшим у станции метро "Шоссе Энтузиастов". Кто-то видел "мерседес", выехавший из Измайловского парка с большой скоростью, кто-то обратил внимание на "ауди", а вот "форда" никто не заметил. Одни утверждали, что "мерседес" направился к Московской кольцевой дороге, другие – что тот уехал в сторону центра...

Коробов чувствовал себя как тот голодный осел, который оказался точно посередине между двумя одинаковыми копнами сена и не в силах был сделать выбор. Осел, как известно, умер от голода. Неизвестно, что ожидало бы Сергея Коробова, но тут вовремя подключился Никитин и в своей весьма экспрессивной манере быстро вывел того из ступора:

– ...Ищи, куда они делись! Они где-то там, в твоем районе. Гаишники на кольцевой говорят, что белый "мерседес" с окровавленным водителем мимо них не проскакивал. Прошла одна "ауди", они ее остановили, обыскали, но не нашли ничего подозрительного и вынуждены были отпустить. На площади Рогожской заставы их тоже не было. Ищи, Коробов! Мне надо знать, кто нам дорогу перешел...

***

...Лишь к вечеру Коробову удалось разыскать следы "мерседеса", затем саму машину, а вскоре и Старшину. Он доложил об этом Никитину. Шел уже второй час ночи, но Никитин немедленно собрал совещание в малом составе: Коробов, аналитик Герасимов и сам Никитин.

– Что там у тебя, докладывай, – хмуро обратился он к Коробову. Не нравилось ему это дурацкое происшествие. Очень не нравилось.

– Нам удалось установить, что на Старшину было совершено нападение как раз в то время, когда он ехал на встречу с нами. Неизвестный обманом или силой, точно установить не удалось, заставил Старшину остановиться на повороте с шоссе Энтузиастов на главную аллею Измайловского парка. По его приказу трое из находившихся в "мерседесе", включая Старшину, вылезли из машины, четвертый пытался вытащить пистолет, но был застрелен на месте. Два помощника Старшины пытались бежать и были убиты неизвестным. Стреляет он исключительно метко... В тот момент, – продолжал Коробов, – когда Старшина, как приказал неизвестный, стоял, положив руки на капот машины и широко расставив ноги, джип, подъехавший на большой скорости, свернул на главную аллею. Неизвестный, как утверждают свидетели, выстрелами от бедра, пробил колесо джипу и голову водителя. Джип врезался в дерево и загорелся. Выскочившего из него человека неизвестный также застрелил. Он забрал оружие убитого, заставил Старшину сесть за руль "мерседеса", а сам нырнул на заднее сиденье. Машина на большой скорости направилась в глубь парка, а через одну-две минуты вслед за ней, свернув с шоссе, устремились три иномарки – те самые, которые мы тоже видели. По сообщению очевидца – местного алкоголика, собиравшего ландыши для продажи, неизвестный особых примет не имеет, роста и телосложения среднего, черты лица правильные, стрижка короткая...

– Ты не можешь побыстрее рассказывать, Коробов? – перебил Никитин. – Не такой уж ты подвиг совершил, разыскав убитого, причем вовсе не тобой, Старшину!

– Можно и быстрее, – невозмутимо согласился Коробов. Сейчас он чувствовал себя уверенно: задание было выполнено, а там пусть Никитин ворчит себе сколько угодно. – ...Из свидетелей, наблюдавших "мерседес" со Старшиной у станции метро "Шоссе Энтузиастов", правы оказались те, кто утверждали: белый "мерседес" направлялся к центру. Его действительно видели чуть дальше по шоссе на перекрестке шоссе с Электродной улицей, а также у станции метро "Авиамоторная". "Мерседес" следовал в прежнем направлении. Однако на площади Рогожской заставы он зафиксирован не был. Это заставило нас прочесать довольно большой район, включая все прилегающие к шоссе Энтузиастов улицы...

Коробов посмотрел на Никитина. Тот сидел сморщившись, как от зубной боли, и махал ему рукой – мол, побыстрее!

Коробов вздохнул и продолжал:

– В районе Рогожского кладбища, на улице Войтовича, нами был наконец обнаружен разыскиваемый "мерседес", однако совершенно пустой. На сиденье водителя обнаружены следы крови. Розыски пассажиров машины были продолжены. Примерно через час от работников ближайшей железнодорожной станции "Москва-Товарная" поступил сигнал, что на рабочих путях обнаружен труп человека со следами применения огнестрельного оружия. Прибыв на место, мы идентифицировали найденный труп – это оказался Копубняк, он же Старшина, лидер балашихинской группировки... У меня все. – Коробов многозначительно поглядел на Никитина с Герасимовым.

Нехорошо сверкая глазами, Никитин поднялся из-за стола. Сказать он ничего не мог, только тяжело дышал и смотрел в упор на Коробова.

– Все у тебя? – наконец спросил он очень тихо, но, по-видимому, изо всех сил сдерживаясь. – Это все, что ты успел сделать за день? А где тот человек, что убил Старшину? Где хотя бы какие-то следы его? Где описание внешности? Какой-то пидор вмешивается в тщательно продуманную нами операцию, разваливает ее полностью, до основания, выставляет нас полными идиотами и скрывается. А мы разводим руками – "У меня все!". Вот здесь у тебя точно все! – При последних словах Никитин подскочил к Коробову и постучал ему костяшками пальцев по лбу. Звук в ночной тишине получился до странности отчетливый. Коробов побагровел и поднялся со стула. Назревала попытка бунта.

– Товарищ полковник... – начал он.

– Что "товарищ полковник"?! – заорал на него Никитин. – Товарищ генерал, а не товарищ полковник! Сегодня приказ подписан. Утром погоны поменяю... Так что ты хотел сказать, Коробов? – уже спокойнее переспросил Никитин.

– Ничего, товарищ генерал. – Смутившийся Коробов опять уселся на свое место. – Поздравляю, – пробормотал он себе под нос.

– Спасибо, Коробов, – ответил Никитин. – Жаль, не могу ответить вам тем же... за вашу службу.

– Ну хватит, в самом деле! – вступил в разговор Герасимов. – Ну что вы, блядь, сцепились! Выясняете, кто умный из вас, кто дурак? И так ясно, что дураки вы оба, а умный – я. Потому что молчу и думаю: что, почему и зачем... А вы холки друг другу дерете...

– Ну так скажи, раз ты такой умник, – тут же переключился на него Никитин, – что все это значит. Что за идиот устроил сегодня катание в Измайловском парке?

– Кто это все устроил, я, конечно, сказать не могу. Информации у меня не хватает. Но один вывод уже сделал. Хотя тебе с твоим-то умом давно пора самому до этого додуматься... А не орать на подчиненных...

– Какой вывод? Говори! Что ты передо мной выламываешься?

– А вот такой! – повысил голос Герасимов. – Пока мы не установим, кто помешал нашей операции, весь твой план перестройки нашей работы с криминалитетом следует свернуть. Мы сейчас ничего не знаем. Именно – кто сел нам на хвост? Что у него на уме? Ты уверен, что это не люди из Управления охраны президента? Что это не один из нелегальных спецотрядов его личной охраны?..

Никитин поскреб пальцами давно небритый подбородок.

– Ты прав. Все может быть. Вот положеньице, блядь! – Он в сердцах хлопнул ладонью по столу.

Коробов слегка подпрыгнул на месте.

– Слушай меня, Коробов. – Никитин говорил теперь не упирая на свое превосходство, просто, по-деловому. – Ты на резкость не обижайся, не первый день меня знаешь. Хватит сопли размазывать, надо делом заниматься. Во что бы то ни стало установи, что это был за человек. Хоть какой-нибудь его след найди, хоть что-то выясни. Иначе мы все как парализованные сидеть будем. Нам только и останется защищать правопорядок...

– Я думаю, надо внимательно изучить сегодняшние сводки происшествий, высказал предложение Герасимов. – Полагаю, дело сегодня не ограничится одним Старшиной. И нам следует по почерку искать возможную связь каждого случая с происшествием в Измайловском парке.

– Вот вдвоем с Коробовым этим и займитесь, – благословил их Никитин. И вышел, хлопнув дверью...

***

...За полчаса, предоставленные ему Крестным, Иван успел дошагать до шоссе. Он не бежал, зная, что спокойное дыхание гораздо важнее нескольких десятков метров, которые он выиграет, если побежит...

Навстречу ему попались парень с девушкой. "Неужели уже и "загонщиков" пустили следить за мной, – подумал Иван. – Так ведь еще рано. Еще толку никакого..."

– Шоссе далеко, молодежь? – спросил у них Иван, хотя не был уверен, что оно вообще есть где-нибудь поблизости.

– Километра полтора, – ответил парень, – прямо по дороге.

Иван слегка прибавил шагу. По его расчетам, когда он дойдет до шоссе, у него должно остаться еще минут пять до начала погони...

На шоссе ему повезло. Как только он выбрался на полотно дороги, вдали показались приближающиеся огни автомобильных фар. Иван посмотрел на часы: ровно половина первого. Машина вот-вот должна поравняться с ним. Выбора не оставалось – машину нужно было так или иначе останавливать. Он встал прямо на дороге.

Иван, конечно, не мог рассчитывать на то, что обычный, так сказать, средний российский водитель в ночное время остановится, увидев на дороге человека с залитой кровью грудью. А винное пятно в свете фар ни за что другое принять было нельзя. Но он предполагал, что, по всей вероятности, нервы у водителя не выдержат, он сбросит скорость и попытается объехать Ивана. Тогда появится шанс запрыгнуть на машину и захватить ее...

Поэтому Иван был несколько удивлен, когда машина, марки которой он не смог разобрать из-за ослепляющего света фар, начала уже издалека тормозить, скрипя шинами по асфальту, и остановилась метрах в пяти перед ним.

Иван стоял с поднятой рукой, решив действовать по обстоятельствам. Слышно было, как открылась дверца. Темный силуэт обозначился рядом с машиной.

– Эй ты, чего стоишь, – услышал Иван. – Подойди сюда.

Иван хотел было уже и в самом деле подойти, но его остановила следующая фраза вышедшего из машины:

– Товарищ лейтенант, да он весь в крови!

Иван тут же скорректировал свои действия: начал медленно оседать на шоссе, вполне натурально изображая обморок. И даже весьма эффектно стукнулся головой об асфальт...

Он не без оснований полагал, что подбежавшие к нему люди могли быть только милиционерами... Водитель оказался рядом чуть раньше и начал шлепать Ивана ладонью по щекам, надеясь, вероятно, таким образом привести его в сознание. Иван услышал приближающиеся шаги второго милиционера, которого первый назвал лейтенантом, и внутренне собрался: теперь пора!

Он открыл глаза и внимательно посмотрел на безусое мальчишеское лицо сержанта-водителя. На лице милиционера отразилась искренняя радость от того, что похлопывания по щекам дали свой эффект.

– Очнулся, товарищ лейте...

Договорить ему Иван не дал. Ладонями обеих рук он резко ударил пацана по ушам. Сержант как сидел на корточках перед Иваном, так и продолжал сидеть, но схватился руками за голову и закричал от боли. Лейтенант был еще в трех шагах от Ивана. И это было плохо, потому что он успел достать из кобуры свой пистолет... Иван видел, как рука лейтенанта с пистолетом поднимается на линию выстрела. Через секунду это движение закончится и начнется следующее – нажатие пальцем на спуск. Секунды Ивану хватило, чтобы приподняться с асфальта и, схватив сержанта за форменную куртку, закрыться от выстрела его телом. Не ожидавший этого лейтенант не успел среагировать и дважды выстрелил в спину сержанта. Одна пуля прошла тому сквозь шею, чиркнув вскользь и по голове Ивана, а вторая засела в грудной клетке. Сержант скончался почти мгновенно.

Лейтенант растерянно опустил пистолет. Не каждый день приходилось ему, подмосковному милиционеру-лейтенанту, убивать своих водителей-сержантов. Эта растерянность его и погубила. Иван толкнул тело убитого сержанта, сбив лейтенанта с ног, одним прыжком настиг милиционера и в следующее мгновение привычным движением переломал ему шейные позвонки...

"Премьера прошла удачно! – подумал Иван. – Однако надо торопиться, иначе я дождусь всей "охотничьей своры"". Он побежал к машине. Трупы милиционеров остались на дороге. "Все равно первыми на них наткнутся "охотники" Крестного. Если захотят – сами уберут", – решил Иван.

Машина оказалась "Жигулями" шестой модели. Не заглушенный сержантом мотор работал на холостых оборотах. Иван прыгнул за руль и рванул с места. Куда – он пока не мог сказать с уверенностью. Предположительно – в сторону Москвы.

Справа на ответвлении дороги он заметил мелькание фар. Иван понял, что это "охотники" и, прибавив газу, выключил фары. При лунном свете дорогу видно было не очень хорошо, но Иван успевал замечать небольшие повороты и незначительные спуски и подъемы, хотя и мчался со скоростью под сто километров.

Его осенила идея, как можно хотя бы приблизительно сориентироваться в своем местоположении относительно Москвы. Он пошарил над лобовым стеклом и нашел заткнутый за противосолнечный козырек путевой лист. Включив освещение в салоне и сбросив скорость, Иван прочитал на оттиске печати: "Балашихинский районный отдел внутренних дел". И еле разобрал в соответствующей графе чернильные каракули: "Балашиха-Москва-Балашиха"...

Все стало ясно. Он ехал в Москву со стороны Балашихи. На милицейской машине.

...Пост ГАИ перед кольцевой дорогой Иван миновал на редкость спокойно. А он готовился, подъезжая к посту, к погоне, выстрелам и тому подобному – ведь он вел милицейскую машину, будучи одет в гражданскую одежду, да еще залитую "жидкостью, напоминающей кровь", как пишут в милицейских протоколах. Вместе с тем ему все равно было, от кого уходить – от "охотников" или от гаишников.

Однако гаишники оказались страшно заняты. Они зацепили какого-то "купца" КамАЗ-длинномер, набитый товаром, и теперь трясли водителя, доказывая ему, что он чего-то там нарушил, и намекая на то, на что всегда намекают гаишники в таких ситуациях. И никому из них просто дела не было до коллег из райотдела, следующих по своим делам в столицу. Иван почувствовал себя даже несколько разочарованным. "Скучно с вами, ребята", – буркнул Иван себе под нос, миновав пост.

Но в Москве следовало быть осторожнее. Прежде всего – переодеться и избавиться от милицейской машины. А вот пистолет лейтенанта пригодится. Неделю им Иван попользуется, а потом выбросит...

...Чем дальше, тем все больше игра, придуманная Крестным, казалась Ивану просто забавой, не стоящей внимания ерундой – по сравнению с реальными событиями тех месяцев, когда его группа уходила от чеченской погони по горам, не имея возможности ни отдохнуть, ни просто расслабиться...

Добравшись до первой достаточно широкой аллеи Измайловского лесопарка, Иван миновал ее, проехав чуть дальше, съехал на обочину и вылез из машины. "Охотники" наверняка уже нашли трупы милиционеров на дороге и обязательно обратят внимание на милицейскую машину. Может быть, и обстреляют ее сразу же...

Иван пешком прошел метров пятьдесят назад по шоссе и залег в кустах у обочины. Начинало светать. Машины изредка проносились мимо, но это были не те машины. "Видно "охотники" сначала в Балашиху рванули", – подумал Иван.

Вскоре совсем рассвело и Иван уже начал сомневаться, не ошибся ли он в своих ожиданиях. Но вот на шоссе показались пять иномарок, идущих на небольшой скорости. Сидящие в них люди внимательно посматривали по сторонам. "Они", понял Иван.

Иномарки проехали мимо того места, откуда наблюдал за ними Иван, и остановились у брошенной им милицейской машины. Иван приготовился. Минуту все было спокойно. Потом хлопнули дверцы, несколько человек направились к ментовским "Жигулям".

Расстояние от Ивана до ближайшего автомобиля было метров тридцать. Заметив, что в машинах осталось по одному человеку, Иван выскочил из своего укрытия и помчался что было сил к ближайшей. В запасе у него секунд пять пока его заметят, пока поймут, что это их "заяц", пока откроют пальбу... Последние метры придется бежать под пулями, ну что ж, это ему не впервой... На шестой секунде он упал ничком на обочину шоссе, но перед самым падением на бегу сделал два выстрела: в водителя машины, до которой он добежал (он сидел спиной к Ивану и, естественно, не успел его увидеть и отреагировать), и в одного из тех, кто стоял рядом с милицейской машиной, – тот первым заметил Ивана и поднял пистолет...

Иван тут же вновь вскочил на ноги, не прицеливаясь, сделал еще два выстрела – нужно было интенсивным обстрелом мешать "охотникам" вести прицельный огонь...

Он был уже рядом с машиной. Едва Иван дернул дверцу на себя, в лобовом стекле появилась неровная дыра, и оно все пошло трещинами. Иван не стал выбрасывать мертвого водителя из машины – сел прямо на него, чтобы не терять времени... Доехав задним ходом до поворота на присмотренную заранее аллею парка, он свернул направо и на въезде в Измайловский парк освободился наконец от мертвого водителя, перетащив его на сиденье справа...

Как Иван и предполагал, его наглость ошеломила "охотников". "Заяц" оказался зубастым. Они, конечно, могли себе это заранее представить, но одно дело – представлять, а совсем другое – убедиться на практике, насколько укусы его болезненны... В общем, в Измайловский парк он въехал один, без сопровождения. "Охотники" преследовать его сразу не решились. Наверное, подсчитывали потери.

Машина с разбитым стеклом Ивану была не нужна. Он спокойно доехал на ней до Лебедянского пруда, остановился. Не глуша мотор, снял с убитого джинсовую куртку, стащил с себя залитую вином рубашку и переоделся. Затем вышел из машины и направил ее на первой скорости в воду с мертвым водителем в салоне. В кармане куртки водителя он обнаружил пистолет с последней цифрой серийного номера "двадцать восемь"...

...Иван шел по аллее, греясь под лучами утреннего солнца. Игра с "охотниками" начинала ему нравиться, хотя оставалась для него пока только игрой. Источники опасности были хоть и многочисленны, но четко определены. Действовать повнимательнее, не влезать в безвыходные ситуации – что еще нужно? Он уже знал, как победить в этой игре...

Иван хорошо себе представлял, что сейчас творится в головах "охотников"... Он сам был таким, как они, когда проходил обучение в лагере спецподготовки: большое самомнение, совсем немного профессиональных навыков, достаточно наплевательское отношение к смерти, большие, но еще неразвитые способности, умение неплохо, но без должной уверенности стрелять, хладнокровие, когда убиваешь пассивную жертву, и неизбежные мысли о собственной смерти, когда жертва сопротивляется... "А впрочем, почему я так высокомерен по отношению к этим начинающим убийцам? – подумал Иван. – Ведь вышел же из меня толк. Правда, моим главным учителем стала Чечня". Это после Чечни он сделался тем Иваном, каким был сейчас, и получил прозвище "Гладиатор"... Ну что же, эта дорога никому не заказана!..

Дойдя до главной аллеи Измайловского парка, Иван повернул налево, к шоссе Энтузиастов. Ясно, что "охотники" от него не отстанут: они сейчас стоят где-то на шоссе и обдумывают, как им догнать строптивого "зайца"... У выезда на шоссе Иван устроился под деревом и стал дожидаться "охотников". Степень опасности, которая в настощий момент исходила от них, Ивана уже не удовлетворяла. Он хотел более азартной игры. "А если притвориться спящим? – думал он. – Захотят они взять меня живым или пристрелят сразу, чтобы не испытывать судьбу?" Молодой спецназовец Иван непременно захотел бы взять такого "зайца" живьем. Ведь это было бы свидетельством его высокой квалификации! Иван, прошедший Чечню, спокойно пристрелил бы придурка, совершенно не испытывая соблазна поиграть со смертью...

Иван сидел в парке неподалеку от шоссе и ждал, сам не зная чего. Людей в парке практически не было, не в ком было подозревать ни "охотников", ни даже "загонщиков". Копошился, правда, невдалеке от него какой-то непонятный человечек – траву какую-то рвал или грибы искал, но Ивану, собственно, было на него наплевать. Краем глаза он за человечком наблюдал: на случай, если тот окажется "охотником" и неожиданно выхватит пистолет... А если это один из "загонщиков", так и черт с ним. Иван сам хотел сейчас быть обнаруженным. Он не тот "заяц", что отсиживается в кустах...

Разомлев на солнышке, Иван почувствовал, что порядком устал, и его впервые посетила мысль – а как и где он будет спать в течение недели? До него понемногу стал доходить истинный смысл игры, придуманной Крестным...

Дело вовсе не в "охотниках" как таковых. Каждого из них Иван самого легко подстрелит, как того пресловутого зайца. Дело в том, что их очень много, этих "охотников". Подстрелив одного, двух, трех, хоть десяток, ты все равно не избавляешься от опасности и должен продолжать игру. Ты не имеешь возможности отдохнуть. Вот в чем суть игры: не в том, чтобы продемонстрировать свое умение убивать, а в необходимости иметь сверхчеловеческую выносливость, обладать способностью выжить, непрерывно убивая...

То, во что он с подачи Крестного ввязался, уже не казалось Ивану развлечением. Любое, самое сложное задание, которое ему приходилось ранее выполнять, было, по сути, гораздо легче нынешней роли "зайца"... Иван представил себе московскую улицу – с тысячами лиц, тысячами глаз, тысячами спешащих и толкающихся людей – и почувствовал, как в нем закипает злость: то ли на Крестного, который ему это предложил, то ли на самого себя за то, что подрядился в этом участвовать...

В следующие десять минут Иван убедился в точности своего анализа и понял, что в течение ближайшей недели будет находиться в очень неприятной ситуации... Он, Иван, в силу своих особых способностей теперь в каждом повстречавшемся ему человеке обречен видеть "охотника" или, как минимум, "загонщика"... "Крестный, сука, извращенец!.." – мысленно выругался Иван.

В этот момент с шоссе Энтузиастов на главную аллею Измайловского парка свернул белый "мерседес" с четырьмя мужчинами. Иван воспринял их как "охотников" без малейших колебаний (что и требовалось доказать!). Он спрятался за деревом и стал наблюдать за их дальнейшими действиями, поскольку сам не имел пока никакого плана.

"Мерс" остановился прямо напротив Ивана, и трое мужчин вылезли из машины.

– Ну вас на хер с вашим пивом, – выругался один из них, плотный и коренастый, очевидно, в адрес своих спутников – двух тощих субъектов с совершенно тупыми, агрессивными лицами. Оружия в руках ни у кого из них не было.

Иван вышел из-за дерева.

– Руки, – спокойно сказал он.

– Ты чо, мужик? – изумленно уставился на него коренастый крепыш. – Мы поссать.

– Ру-ки, – по слогам настойчиво повторил Иван. – Иначе стреляю.

Коренастый повернулся к машине и положил руки на крышу "мерседеса". Он оказался единственным сговорчивым из всех, наверное, был самым умным.

Четвертый, до этого неподвижно сидевший в машине, неожиданно активизировался: попытался высунуть из окошка руку с пистолетом. Иван, не целясь, выстрелил и попал ему в висок.

Двое тощих, перепуганные столь точным выстрелом Ивана, ломанулись в разные стороны. Иван, практически не глядя, лишь уловив это движение боковым зрением, дважды выстрелил. Оба упали, уткнувшись лицом в землю. Иван не сомневался, что они мертвы.

– Мужик, мы поссать. Ты чо? – бормотал крепыш, держа руки на крыше "мерседеса".

Иван не представлял, что делать дальше. Не с крепышом, конечно, с ним все ясно, его-то он просто убьет. Как ехать в город, если в каждом человеке подозревать "охотника"? Всю Москву ведь не перестреляешь! А выстрелы получаются сами собой, вот как сейчас – бессознательно, почти автоматически...

В этот момент с шоссе на главную аллею Измайловского парка на большой скорости влетел джип. И Иван машинально совершил еще одно бессознательное движение, вернее несколько движений: не вскидывая пистолета, от бедра, он выстрелил по машине, пробив джипу колесо, и по водителю, через переднее стекло, попав тому в голову.

Джип на большой скорости сразу унесло с дороги на обочину и дальше в парк. Он пару раз вильнул – видно, тело мертвого водителя давило на руль – и буквально через несколько метров врезался в дерево. От удара машина мгновенно загорелась. Левая задняя дверца открылась, из машины выскочил какой-то человек и рванулся к Ивану. Иван пулей остановил его стремительный бег. Одежда на убитом тлела и дымилась. Иван вырвал у него из руки пистолет с последней цифрой "двадцать" в серийном номере.

Добраться до горящих в машине мертвецов, чтобы проверить, нет ли у них номерных пистолетов, было невозможно. "Да и хрен с ними! – решил Иван. – Еще таскать их с собой! До понедельника времени много..."

В этой группе преследователей, как помнил Иван, было пять машин. Значит, осталось четыре. Расслабляться нельзя, сейчас появятся и остальные... Крепыш, стоящий у "мерседеса", в это время сделал какое-то движение, Иван даже не разобрал – угрожающее или нет, может быть, просто пот рукой вытер или сопли. Но среагировал мгновенно: рукоятка его пистолета врезалась сбоку в лоб крепышу. Тот от удара развернулся лицом к Ивану и сполз на землю рядом с машиной.

– В машину! – заорал на него Иван. – Быстро!

Повторять не пришлось. Парень вскочил на ноги и юркнул в машину, на место водителя. Иван сел сзади. И вовремя. На шоссе показались три иномарки. Они притормаживали с явным намерением свернуть в парк...

– Гони! – приказал Иван. – На полную.

"Мерседес" рванул по главной аллее в глубь Измайловского парка. Труп на сиденье застреленного Иваном парня рядом с водителем качнулся назад, а затем завалился вперед и уперся головой в переднее стекло. "Мерседес" быстро набрал скорость. Иван, неплохо ориентирующийся в Измайловском парке, заметил, что слева мелькнул поворот на Елагинский проспект. Он посмотрел назад. Иномарки не отставали, хотя и не приближались на расстояние выстрела. Происшествие с джипом, видно, вновь охладило охотничий пыл его преследователей.

– На дорогу смотри, – приказал Иван крепышу, заметив, что тот искоса поглядывает на него. – Парк хорошо знаешь?

– Мой район, – тихо ответил крепыш.

– Тогда сам дорогу выбирай, – приказал Иван. – Вернемся обратно, на шоссе.

Крепыш-водитель гнал, не сворачивая, до Московского проспекта, там резко крутанул влево, через минуту пролетел Майскую аллею и еще через пару минут вылетел на Народный проспект, едва не сбив ларек на углу перекрестка.

– Ты, блядь, ездить не умеешь?! – прикрикнул на водителя Иван. Ему вовсе не хотелось застрять где-нибудь, чтобы висящие на хвосте иномарки спокойно расстреляли его из нескольких стволов.

– Вижу плохо, – буркнул водитель.

Тут Иван обратил внимание на то, что лицо крепыша залито кровью. Кровь натекла на глаза и уже подсыхала, образуя корку, мешающую смотреть.

– Протри глаза, сопляк, – разрешил ему Иван, поняв, что тот боится сделать лишнее движение, опасаясь опять получить по морде...

Они выехали к аллее Большого круга. Ивану показалось, что крепыш бросил на него быстрый взгляд. Сомнения родились в его голове. Что-то слишком поспешно он свернул: кто-то ждет его там, куда он везет Ивана...

– А ну стой! – крикнул ему Иван. – Давай прямо.

– Куда прямо-то? – заупрямился водитель.

Иван сзади выстрелил в приборную панель и разнес спидометр.

– Я сказал – прямо! – повторил он.

"Мерседес" влетел в пешеходную зону и помчался, уже не разбирая дороги, через пешеходные дорожки и газоны, ломая кусты и круша скамейки... Иномарки с "охотниками" следовали на порядочном расстоянии. Как показалось Ивану, они пребывали в некоторой растерянности. По крайней мере, никаких активных действий не предпринимали...

Машина продралась через кусты на очередной перекресток аллей. Что-то Ивану здесь не понравилось: обстановка была какая-то неестественная. Почему-то поблизости торчали "Жигули" девятой модели. Что они делают в пустынном парке? Крепыш зачем-то направил "мерседес" в сторону этой машины и даже зацепил ее левым крылом... "Вот сучонок, – подумал Иван. – Наколоть меня хочешь? Похоже, тебя тут ждали..."

– Вперед! – приказал он. – И на полную, с ветерком.

Машина рванула по пустынной аллее Пролетарского входа в сторону шоссе Энтузиастов. Оглянувшись посмотреть, как там иномарки, Иван с удивлением отметил, что парни, сидевшие в "девятке", даже не вылезли из машины после того, как левое крыло "мерседеса" продрало им боковые дверцы... Но больше всего озадачивало то, что откуда-то сбоку к "девятке" подбежал уже знакомый Ивану человек с рацией в руке. В нем Иван узнал того самого ментовского пидора, который стрелял в него во дворе дома Лещинского и в которого он тоже стрелял, но промазал.