Текст книги "Сталь и песок"

Автор книги: Юрий Вольнов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 60 страниц)

– Гвоздь, назад в низину! – проорал Череп в эфир. – Дыба, смещайся на место Гвоздя. Косяк, не проспи его!

Сменив откатившегося назад разведчика, Череп рассчитывал, что ветеран будет добивать более серьезную цель, оставив легкого "разведчика" на закуску. Заняв место разведчика, Милашка терпеливо дожидалась возвращения из клубов пыли удачно подстреленного "кабана". Но ветераны, к удивлению курсантов, тоже оказались людьми совсем не простыми.

Увлекшийся ожиданием скрывшегося за гребнем ветерана, Череп вздрогнул от окрика Гвоздя:

– Осторожно! Медведь!

Отвлекая выползающего на бархан "косолапого", разведчик сорвался с места и по пологой траектории стал пересекать путь броненосца, поливая того очередями выстрелов из своих несерьезных орудий. "Медведь" поймал в прицел боковых башен разведчика и развернулся главным калибром, на только что обнаруженную Милашку.

Не дожидаясь команды, Дыба сорвался с осадного положения и, развернувшись волчком, погнал Милашку в лобовую атаку на "не вовремя" появившегося на гребене бархана подраненного "кабана". Опешивший "Вепрь", ожидавший обычного разведчика, по показаниям радаров определил Милашку как несущийся в лоб "броненосец" и, свернув с намеченной траектории, смазал залп.

"Медведь" среагировал более четко и всадил вслед удаляющейся Милашке заряд, приготовленный для разведчика. Получив тридцати процентное повреждение корпуса и снижение скорости на 15 процентов, Милашка лишилась левой шаровой башни.

Не обращая внимание на онемение в "левой руке", Косяк правой дотянулся до "кабана", предусмотрительно намеревавшегося скрыться в песках.

– Череп у меня нет левого борта! Дай силы на правый!

Усиленный залп правого борта и главного калибра настиг "Вепря" возле самой кромки пологой впадины. Выбивая из "парнокопытного" последние остатки зеленного цвета, Милашка уже нащупывала сенсорами своего грозного прародителя – "Медведя".

– Косяк, оставь его в покое, лупи "косолапого"! – Череп, отпустив наконец закушенную губу, проверил показания с целиком окрашенного красным "Вепря".

Заблокированными колесами "кабан" нагребая песок под брюхом, тормозил неизбежный спуск. Плавно заваливаясь на бок, качнулся и, утопая под поднятыми клубами песка, уныло замер.

Совершая поворот, Милашка завалилась на правую сторону. Крепко встав на четыре точки опоры, сорвалась в ускорении на выручку очумело снующему по склону разведчику, надоедливой мухой кружившему вокруг разъяренно отстреливающегося "Медведя".

Стремительно несущаяся на помощь разведчику Милашка, поймала в лоб бережно припасенный гостинец из главного калибра противника. Индикаторы тревожно замерцали, показывая серьезные повреждения лобовой брони до пятидесяти шести процентов и вывод из строя системы дальнего обнаружения.

– Твою мать! Косяк, ты чего спишь!? Делай что-нибудь, он нас сейчас добьет! – делая короткие вдохи, Череп орал во всю мощь легких.

– Дай силу на правую!

Мысленно Череп уже видел картину, как массивный жгут цветного фонтана энергии разветвляется и бежит в правое русло, спустя миг он услышал писк предупреждения перегревающихся генераторов. Наплевав на износ фильтров, открыл броневые заслонки двигателей, добавляя к воздушному охлаждению опаснейший для двигательных установок песок.

Получив дополнительную "силу" на правый борт, Косяк мысленно коснулся главного калибра "Медведя". Моментально окрасившаяся в красный цвет верхняя башня "косолапого" выбыла из сражения.

Экономя мощность для завершительного выстрела, Косяк качал энергию в емкости до предела. Примеряясь к двигателю, только ждал, пока "косолапый" повернется под выстрел, но опытный ветеран маневрировал, подставляя только бронированные бока.

– Дыба, мне его "задница" нужна!

Дыба включился в замысловатый танец маневров.

Забытый в ходе боя разведчик то ныряя в низину, то выпрыгивая на другую сторону бархана, носился вокруг схватки как злой пес. Постоянной сменой позиции и прицельными выстрелами он не давал стрелку "косолапого", сосредоточится на опасно подбирающейся Милашке.

После отчаянной атаки разведчика, нарвавшегося на семидесяти процентное поражение брони и повреждения пулеметной спарки, разъяренный "Медведь" выпустил из виду нырнувшую в низину Милашку и, выскочив с неожиданной стороны, Косяк упредил выстрел по еле уползающему разведчику – всадив полный залп в кормовую часть косолапого.

– Есть, есть! – орал Косяк, – Дыба ты… ты… да ты сам не знаешь, какая ты молодца!

Восторженный Косяк остервенело поливал огнем "косолапого" постепенно лишая его "контур" последнего оттенка зеленого. Крича всякие глупости вперемешку с матом, он подпрыгивал в своей ячейке и, дождавшись ровного красного окраса противника, отсоединил шлейфы управления. Выбравшись со своего места, полез к Черепу, а затем к Дыбе обниматься и делиться впечатлениями.

Отбиваясь от Косяковских лобызаний, а вернее торжественных чоканий лицевыми стеклами шлемов, Череп вызывал Гвоздя. Терпеливо посылая сигналы вызова, Череп с удивлением обнаружил, что весь поединок, начиная с момента потери первого разведчика, занял всего двенадцать с половиной минут. А ноющая спина и прокушенная губа вопили по крайней мере о часах тяжелого напряжения.

– Череп! Победа! – Так же восторженно кричал Гвоздь, радостно тряся кулаком. – Ваша танкетка – это просто чума! Такого я не видел даже в архивах сражений!

– Спасибо, Гвоздь! Но без вас бы мы не справились, – польщено поблагодарил Череп, переходя на деловой тон, поинтересовался. – Ты Лому докладывал?

– Дык чем? – рассмеялся на похвалу Гвоздь, отвлекаясь на ответный галдеж своего экипажа, бросил: -… у меня ж повыбивало все что можно, только ходовая сохранилась и то на 60 процентов.

– Лады, – задумчиво проговорил Череп, продолжил: – Когда доклад сделаю, я тебя вызову.

– Договорились! Ну бывайте, "зверобои"!

Раздумывая над перечнем повреждений, Череп связался с Ломом и сбивчиво доложил о засаде ветеранов, попутно передав запись боя.

– Доклад принял, – с задержкой ответил Лом; наверное, сам пытался разобраться в картине и сразу заносил данные на карту оперативной обстановки. – Только я не понял, а как вы "Медведя" проглядели?

– Скорее всего, он с заглушенными двигателями стоял, а когда бой завязался, он и выскочил всех добить, – высказал свои соображения Череп, – но нарвался на нас, и поэтому ему уже было не до разведчика.

– Да, похоже на то… скорее всего, ветераны как всегда забавлялись, за что и поплатились, – произнес довольный голос Лома.

– Ну что, – продолжил он: – докладываю капитану. А вы следуйте на место встречи. Замена вам выслана.

Одновременно переговариваясь с разведчиком, касаясь иконок, включая или отключая мозаику раскинувшихся под руками полусфер управления, Череп подготавливал машину к походу.

Порхающие движения руками, кивки головой в сторону членов экипажа, беспрерывные диалоги с Милашкой, – все это, на фоне расстилающихся бескрайних барханов с уныло застывшими поверженными противниками – наполняло Черепа новой силой, мощью, способной смять, способной победить еще в двух, да что в двух! – и трех, и пяти таких же боях.

Косяк забавлялся с маркером прицела. Касаясь полупрозрачной рукой соседей, фиксировал прицел, а затем резко переносил на соседей с противоположной стороны. Доигравшись крутыми разворотами до приступов тошноты, плюнул на это занятие, занялся примеркой различных интерфейсов. То сделал все видимое пространство посеченным на сегменты, то заменил естественные красные цвета на зеленый. Не выбрав ничего путного, встряхнул головой, отгоняя коварную сонливость. Для разнообразия решил перекусить. Горький вкус биомассы окончательно запугал сонливость и отбил всякое желание чего-нибудь забросить скучающему желудку. Косяк выплюнул противный загубник с «самым усвояемым и питательным походным пайком», сглатывая противный привкус, прокашлялся:

– Милая!

– Да, дорогуша, – проворковал голос, радуя Косяка не детскими интонациями.

– Дай командира…

– И это все, что ты можешь мне сказать? – обиженные нотки в голосе могли бы выбить слезу у самого закоренелого женоненавистника, – Может, еще поболтаем?

– Хватит приставать, а то отшлепаю тебя по бронированному заду! – улыбаясь, пригрозил Косяк, довольно жмурясь факту не зря убитого времени по доработке словарного запаса бортового интеллекта. – Давай быстрее командира, а то поменяю тебя на Череповскую стерву!

– Фу… грубиян!

Снизу появился призрачный силуэт Черепа, недовольно проворчавшего:– Чего тебе?

– Слушай, Череп, а вот ей еще можно это… ну изображение придать?

– Достал… что ты там с ней делаешь? – иронично проворчал Череп, не отрываясь от своих заумных пассов, бросил: – Это же боевая машина, а не порноигрушка!

– Ну ведь скучно же… Чего ждем-то?

Череп вкратце пояснил Косяку суть предстоявшего маневра, от которого тот кисло хмурился и к концу повествования его лица уж было не отличить от квашеного яблока.

Вкопавшиеся в песок по самое брюхо, машины засели на дне лощины, которая была самым удобным выездом из огромного кратера, возвышающегося отвесными стенами впереди.

Проекция со спутника показывала прилично потрепанный песчаными бурями котлован, засыпанный барханами вездесущего песка, и изъеденный провалами многочисленных лощин и каньонов. Одни лощины только начинали образовываться, другие уже пролегали широкими проспектами усеянными глыбами скал. Они-то и служили руслами для излишков песка, постоянно выдуваемого с просторов кратера, а присыпанные каньоны представляли собой удобные трассы, по которым обычно пролегали маршруты караванов.

Полководческий талант капитана "нашептал" ему, что в единственной удобной для выезда лощине закопавшееся крыло "Медведей" станет непреодолимой преградой на пути матерых ветеранов и пока они будут "в лоб" штурмовать окопавшееся крыло, два остальных крыла будут маневрировать на вершинах склонов и расстреливать ветеранов, как уток в тире.

Добровольцем для воплощения этого гениального плана Ряхлов назначил Лома. Тому и пришлось организовывать линию обороны в лощине. Он попытался организовать грамотную засаду в условиях идиотского выбора места, основываясь на правилах, которые вдалбливались за время службы в регулярных войсках – все должно быть параллельно и перпендикулярно.

Собрав всех "Медведей" корпуса, Лом перекрыл лощину шахматным порядком. Между "косолапыми" пробуксовками окопались "Вепри". Разведчиков Ряхлов услал в кратер с приказом подымать пыль и при первой же опасности убегать за спину окапавшихся – завлекая охотников в капкан.

В то время как разведчики крыльев носились по песчаным просторам кратера, без устали заманивая ветеранов в ловушку, весь корпус, занимал удобные позиции на склонах, рассаживаясь в осадное положение и замирая в предвкушении бойни которую они устроят старикам. И бойня наступила. Но к сожалению как всегда бывает в подобных ситуациях – с поправкой на ветер, мгновенно превратившись из наказания стариков в избиение младенцев.

– Боевая тревога! – нарушая тихую дрему экипажа, проорал Череп. – Дыба, назад!

Без лишних вопросов, Дыба вырвал Милашку из оков песка и рванул назад. Ориентируясь по проявляющемуся перед глазами маршруту, он бросал машину то в одну, то в другую сторону.

Косяк рыскал орудиями по лощине, но видел только все больше и больше алых контуров подбитых курсантских машин.

Ветераны устроили новобранцам кровавую баню. Разгадав не хитрый маневр капитана, командир ветеранов, разделил силы и не трогая носящихся разведчиков, заставил ветеранов черепашьей скоростью выбираться из кратера по соседним лощинам.

Помеченные тактическим гением капитана как непроходимые, из-за своей узости и захламленности, они и стали теми местами, откуда ударили ветераны.

С первого залпа, лишив корпус командира и половины тяжелых машин роты, командир ветеранов вывел силы на края лощины.

Добивая остатки курсантских машин в панике начавших хаотичные маневры, командир ветеранов бросил вниз всех "Вепрей", предусмотрительно оставив неповоротливых "Медведей" на возвышенности, для прицельной поддержки огнем.

В лощине где курсанты намеревались устроить ветеранам ловушку, зарождалась песчаная буря. Не рассчитывающие на маневренный бой, подымая "на форсаже" фонтаны песка из под колес, тяжелые машины курсантов пытались выбраться из западни, в слепую поливая огнем склоны кратера они надеясь хоть как-нибудь притормозить наступающую лавину ветеранов.

Поднявшиеся клубы пыли накрыли лощину тяжелой непроглядной пеленой. Водители машин перешли на ориентирование по приборам, что для многих не опытных курсантов означало полную слепоту. Для опытных ветеранов такая обстановка была вполне привычной, в таких условиях они воевали уже не один год.

Череп перехватив с командирского "Волка" Лома данные о состоянии крыла, и спинным мозгом почувствовав неладное, не дожидаясь продолжения, сорвал машину с места, отводя Милашку назад, где она, укрываясь маскировочным ореолом, застыла в тени подальше от разгоравшейся драмы. Отдав оперативные команды экипажу, Череп закусив губу, вглядывался в поступающую информацию. Бой был проигран.

Из сорока двух машин учебного корпуса вышедшего на охоту за ветеранами остались только они и возвращающееся из кратера шестеро разведчиков. И это против почти полного корпуса ветеранов, в считанные минуты усеявших склоны кратера и лощину "мертвыми" машинами курсантов застывшими на месте своей безвременной кончины замысловатыми скульптурными группами.

– Ну что, парни, приплыли, – без вступления тихо прошептал Череп. – Судя по данным телеметрии, наш корпус в полном составе уже отдыхает в раю. Всех выбили, остались только мы и шестеро разведчиков. Предложения?

– Да какие тут предложения – расстроено засопел Косяк, смачно ругнулся, добавляя злости в голос, продолжил: – короче, вылетаем и всем чистим рыльники… а там уже как получится.

– Дыба, а ты чего молчишь? – не ожидавший ничего другого от Косяка, Череп заинтересованно рассматривал переливающийся радужными пятнами силуэт задумавшегося Дыбы.

– Есть одна мыслишка, – прошелестел тягучий от напряжения мысли голос, слегка растягивая слова, он неуверенно продолжил: -… погляди на рельеф склона. Мы же можем взобраться по нему на форсаже и влепить медведям в бочину? Они как раз стоят красиво – как на параде. Загораживать будут нас друг от друга, хотя бы им от души засадим. Напоследок…

Моментально развернув проекции склона, Череп нанес на них данные сканеров и в темпе просчитал идею, с интересом прикидывая возможные варианты.

– Да мне все равно, что вы там придумаете, только дайте мне энергию на пушки, и удобную позицию, – вставил Косяк. – Дыба, а ты не останавливайся, я буду их слету лупить, – злорадно прошипел он, сжавшись в своей ячейке, как бойцовский пес перед смертельной хваткой. Гоняя маркер прицела в свободном сканировании склонов, уже мысленно всаживая в супостата весь боекомплект.

– Как скажешь, – ехидно ответил Дыба и весело продолжил: – Проверьте "упряжь", подбирать выпавших не буду!

– Ну Милашка не подкачай! – выдохнул Череп. Пробежав руками по креплениям, убрал лишние изображения с обзора: – Ну Дыба, твой танец, танцуй Милашку!

Замершая в тени обветренных глыб Милашка заработала мощными протекторами колес. Выбрасывая тонны песка, рванулась на штурм склона. Переваливаясь на посеченных бурями глыбах, сдирая осевшие массы песка, взбиралась по склону. Выскочив у крайнего косолапого, увлеченно "расстреливающего" последнего курсанта, одним залпом полностью окрасила его контур в красный.

Не останавливаясь на краю крутого склона, бросилась на следующего обидчика. Лавируя между "подбитыми" машинами, настигнутых врасплох курсантов, с ходу всаживая в кормовые отсеки ветеранов по полным зарядам, Милашка носилась среди опешивших "Медведей" как лиса в курятнике.

И только после неожиданной потери сразу четырех машин, командир ветеранов понял, что оставил тяжелые машины без прикрытия, тем самым сделав их легкой мишенью для удара в тыл.

На склон с застывающими в "мертвой" неподвижности "Медведями", натужно гудя силовыми установками, взбиралась первая тройка "Вепрей".

Экипажам "кабанов" предстала ужасная картина. Среди застывших курсантских машин вяло ворочались недобитые "косолапые", тщетно пытавшиеся отбиться от крутящейся вокруг странной машины. Пронзительный свист работающих на пределе двигателей Милашки обрушивался на "Медведей" вместе с потоками разноцветных лучей, обозначающих выстрелы учебных имитаторов главного и боковых орудий, которые не на миг не останавливаясь, перескакивали с одного противника на другого, лишая и без того неповоротливых "косолапых" остатков маневренности. Выскочившая на вершину первая тройка "кабанов" не смогла сразу вступить в бой. "Мертвые" машины курсантов и ветеранов создали стену, из за которой вероятность попадания в странную машину была очень мала. Так что ветеранам пришлось включиться в маневренный бой. Бросившись в погоню за верткой Милашкой, они сразу же потеряли одну машину, что решив скоротать путь и выскочить на перехват из-за "мертвого" Медведя, нарвалась на полный залп и получила восьмидесяти процентное повреждение ходовой, тем самым красив вершину еще одной статуей.

Грамотно загнав Милашку в мешок из подбитых машин, ветераны все-таки лишили ее свободы маневра. В образовавшемся из застывших танков пространстве было только два выхода. Попытайся выбраться по любому, попадешь под совмещенный залп сразу троих "кабанов", что для подраненной Милашки грозило полной остановкой всех узлов, – в реальном бою где вместо учебных лучей – бронебойный снаряд, Милашка бы уже пылала.

– Ну вот и отъездились, – удовлетворенно проворчал Дыба, – все, перехожу в осадное положение.

– Принял, – ответил Череп, мигом перебрасывая все свободные потоки энергетических контуров на оружейника. – Все, Косяк, теперь твой прощальный аккорд.

– А че нам, кабанам,…тьфу ты "бобрам", – весело поправился Косяк, злорадно рыкнув: -…невзлюбил чего-то я свинину.

Натужно взвыла гидравлика, Милашка грузно начала оседать. Перекрывая шелест песка глухим металлическим стуком смыкающихся сегментных пластин, начала подгибать под себя дуги, выставляя на показ мощно бронированные крылья.

Прикрываясь раковиной брони, Милашка спряталась под ореолом бархана. Поджидавшие в засаде ветераны, попрятавшись за подбитыми машинами и скалами, ждали подхода выживших "Медведей" – и не начинали атаку без мощной огневой поддержки. Громко воя перегретыми двигателями, исходящие маревом "Медведи" величественно месили песок, стягиваясь к единственным свободным проходам, к непокорной курсантской машине.

По сигналу командира ветеранов, одновременно набирая ускорение, по узким коридорам, машины попытались ворваться в "мешок", – два "Медведя", а за ними, сдерживая уязвленное самолюбие, нетерпеливыми рывками двигались более скоростные "Вепри".

Термические сканеры оказали стрелкам-ветеранам медвежью услугу. С открытыми заслонками для увеличения скорости теплообмена, Милашка парила жаром как привычный "Медведь", которые и образовывали непроходимые стены мешка. Смазанная на экранах неотличимым от других пятном, вдобавок укрытая маскирующим полем, Милашка стала невидимой.

Пока выбравшиеся на пространство "Медведи" искали, строптивую машину заставившую ветеранов понервничать, Милашка первым залпом выбила главный калибр ближнего "косолапого" а следующий импульсы учебных лучей выбили зеленый цвет из боковых башен медведя тем самым обезоружили "броненосца". Сбросив энергию маскирующего поля, которая сразу же ушла в накопители боковых орудий, Милашка накрыла серией выстрелов и второго "косолапого". Но успев в ответ заполучить упреждающий залп, главного калибра, который заставил Милашку взвыть тревожными индикаторами и серией ослепительных вспышек, вслед которым началось аварийное отключение навигационных систем.

– Вот и все, – устало проговорил Череп, расслабленно откинув голову, – Милашка, доклад о состоянии и общий канал.

На общем виртуальном пространстве экипажа, проявились пульсирующая красным фигура Косяка (почему она пульсировала красным?), бодро показывающего древний жест с комментариями:

– Вот вам! Выкусили!? – довольный Косяк клокотал от возбуждения, не прерывая поток слов о том, где он их всех видел и на чем он их всех вертел, пытался развеселить друзей, – Ну вы чего кисните парни?! Мы же победили, им к нам не пробраться! Пусть сосут лапу своим медведям!

– Косяк, слышь? – пытался докричаться до орущего стрелка Дыба, и поймав его на вдохе, все таки вставил: – а ты не подскажешь, как нам теперь отсюда выбраться?

– Э-э, – озадаченно промычал Косяк и слегка растеряно продолжил: – ну не знаю, что-нить придумаем. Все ты мне какие-то ребусы ставишь, вон пусть Череп думает, у него голова большая.

– А че думать, тут и думать нечего, – хмурясь, пробормотал Череп, рассматривая перечень повреждений. – Все, парни, откатались мы, у нас повреждены генераторы. "Косолапый" влепил от души. Фиксатор учебных попаданий отрубил ходовую.

Просматривая данные, которые выдал учебный фиксатор, Дыба возмущался больше всех – условные повреждения были рассчитаны на стандартного "Медведя", и не учитывали толщину брони "Милашки", так, что реально попасть в их генераторы противник ни как не мог.

– Командир, вызов по внешнему каналу, на общей частоте, – с придыханием пропел шаловливый голос Милашки.

– Косяк, ты достал, не меняй общий голос! – уже начиная злиться, начал Череп, – Невозможно настроиться на рабочий лад!

– А че, нормальный голос, – вступился за товарища Дыба, и шепотом продолжил: – Косяк потом мене поставишь такой.

– Вот маньяки, – проворчал Череп, и ответил Милашке: – Давай канал.

– Говорит Командир Корпуса Шершней, вызываю бортовой номер тринадцать, – прогрохотал мужской голос.

– Борт тринадцать слушает, – стараясь подражать мужественному голосу, чеканя слова произнес Череп.

– Э, – протянул удивленный юношеским тембром ветеран и с секундной паузой продолжил: – предлагаю вам сдаться.

– Не согласен, – отбиваясь от рвущегося в эфир Косяка, горячо возразил Череп, – ситуация как минимум – патовая.

– Послушайте, вы, – прорвавшаяся голосе ветерана злость наполнила его шипящими интонациями, – да в реальном бою мы вас просто запекли бы в этом мешке! Расстреляли бы с дистанции, навесными, а не лезли бы в эту мышеловку!

– Не согласен, – пытаясь по привычке поправить очки не отступал Череп, – в реальном бою, мы не сидели бы здесь, а разнесли бы любую по выбору машину и спокойно бы продолжили наш разговор.

– Это беспредметный спор, курсант, – прозвучавшей в голосе стали хватило бы на отлив нового корпуса Милашке, – я выношу разбор учений на рассмотрение штаба. И что бы ни говорили, я считаю, что одна машина не решает исхода сражения.

– Согласен с вами – спор беспредметный, – разобравшись, что офицера просто бесит факт, что какие-то молокососы утерли ему нос, Череп потеплевшим голосом продолжил: – Приглашаю вас на борт после учений. А после изучения технических характеристик и боевого потенциала нашей машины… продолжим наш спор.

– Договорились, – заинтересованно произнес командир Шершней, – заскочу.

Закончив разговор, Череп в ожидании разблокировки всех узлов Милашки, осматривал побоище. Сканируя стоявшие рядом машины, отмечал меткость ветеранов.

– Смотри, Косяк, как дядьки умеют! Ни одного лишнего выстрела, все в яблочко, – поучительно сказал он, и передразнивая манеру Косяка, продолжил – а ты?! "Дайте мне мощи, дайте мне мощи", вон учись, чтобы так же ложил.

– А чего… Да я с закрытыми глазами, с двух километров могу отшибить "Вепрю" яйца…, – гордо ответил Косяк.

Дыба, подняв Милашку в маршевое положение, попробовал тронуться с места, но без разрешающего сигнала Командующего учениями фиксатор продолжал блокировать "поврежденные" узлы. Дыба хмыкнул:

– Косяк, на фига нам их яйца? Они что сюда не трахаться приехали…

Череп рассматривал поле застывших машин, когда ожила еще невостребованная в ходе учений система противовоздушной обороны.

– О! Парни, "батяня" летит, сейчас пряники будет раздавать, – ехидно прокомментировал Косяк, сопровождая взглядом приближающуюся точку турболета, – рядом мелочь пузатая…, вот бы шарахнуть по ним ракеткой другой, чтоб просрались гады…

– Конечно Косяк, а потом давай еще и батяне всадим по одной в каждую четверку… И нам тогда по медали дадут амерекосы какие нить…

– Фу Дыба…я не знал что ты такой предатель, – театрально выразив презрение, Косяк ехидно добавил, – хотя хохлы всегда посматривали за бугор. И ты решил переметнуться?

– Да пошел ты…, – обиделся Дыба, уставившись на приближавшуюся стальную птицу.

Вырастая из отметки приборов в стального гиганта, штабной турболет опровергал все понятия земной аэронавтики. Капле видный фюзеляж окрашенный в черное бока которого оттенялись золотой подводкой, раскинул в ширь перекрестья мощных ребристых конструкций напоминавших крылья. И на этом последнее сходство с земными аналогами заканчивалось. Что бы удержать такую конструкцию в жиденькой атмосфере Марса, махина оснащалась четырьмя тяговыми двигателями, в шаровых резервуарах которых создавалась управляемая реакция распада, энергия которой вырывалась наружу через управляемые энергетические сопла. И изменяя вектор энергетического поля, магнитные ловушки, горбами высившиеся на подобие крыльев, заставляли машину двигаться в ту или иную сторону.

Тройка штурмовиков выполнявшая штатное сопровождение отличалась от большего собрата только уменьшенным туловищем и еще большим отторжением принципов аэродинамики. Отовсюду выпирали угловатые части механизмов, и плотно подогнанные броневые пластины, скрывавшие он наземных стрелков важные энергетические узлы, и механизмы наведения четырех пушек, в поисках опасности хищно прощупывавших спаренными стволами каждый бархан.

Облетев лощину, штабной турболет начала медленно снижаться. По хозяйски сдувая тонны песка, выставив широкие опоры, штабник уселся посреди поднятой бури, гордо возвышаясь над фигурками застывших в ожидании машин.

Издав напоследок протяжный рык, турбины спекли пласт песка черным ожогом и замолкли. От нахлынувшей тишины у экипажа заложило уши, и ошеломляющее впечатление рассеялось. Посреди красовавшейся на борту эмблемы Русского Батальона, призывно открылся широкий проем.

– Точно, будут пилюлей давать, – прошептал Косяк.

– Все! Хватит, и так уже блестит как котовы яйца, – Косяк устало поднялся с коленок, отбрасывая пульт управления мощным распылителем, что наносил на броню плотный слой пустотной смазки, аккуратно начал слазить с корпуса.

– Дыба, вылезай, хватит ее драить и так уже вычистили, – с удовольствием потянулся Косяк.

– А куда это ты собрался? – поинтересовался выглянувший из бортового люка Дыба. – То тебя не оттащить от цацек, то он уже бастует.

Вытирая руки от пустынной смазки, прищурившись, Дыба, как айсберг, надвигался на Косяка.

– Да вы чего? Уже совсем сбрендили, сегодня же последний вечер в столице, и вы собираетесь проторчать его в Милашке?! – недовольно вскрикнул Косяк, вырываясь из Дыбовского захвата, – я ничего не знаю – сегодня идем развлекаться!

– И с кем ты пойдешь развлекаться, интересно было бы услышать, – встрял выбравшийся из машины Череп.

Устало массируя глаза, с уже полопавшими сосудами от безвылазного просиживания с точной настройкой генераторов в полумраке двигательного отсека, он оперся о мощную дугу Милашки.

– Да в принципе он прав. Череп, нужно выбраться и посидеть, расслабиться с парнями, да и не только, а то и меня уже тошнит от запаха смазки, – проговорил Дыба, пытаясь специальной аэрозолю вычистить руки от въевшихся пятен.

Присев у колеса, он ехидно поинтересовался:

– Косяк, и куда сегодня ты намылился, там опять будет нежаренная, типа японская, рыба?

– Ничего ты не понимаешь. – мечтательно протянул Косяк. Закатив глаза и улыбаясь воспоминаниям, он сглотнул потекшие слюни. -Это тебе горилка с томатной пастой.

Вернувшись к нормальному восприятию реальности, Череп присел рядом с Дыбой:

– Может ему официантка – гейша понравилась? Он ее глазами больше поедал, чем рыбу. Вдруг запал, а после службы наденет кимоно, натянет глаза и откроет свой кабачок.

– А что, идея, заведу себе маленьких узко глазиков. – серьезно раздумывая над такой перспективой, Косяк меж делом отключал ремонтные манипуляторы.

Касаясь сенсоров не уверенными движениями, он долго хмурился, пытаясь отменить заданный алгоритм последовательности ремонтных работ. Едва не угодив под резко извернувшийся манипулятор, Косяк ругнулся и раздраженно отбросил пульт.

– Череп, на ты сам разбирайся с этими железками, я не знаю как еще ее объяснить, что ремонт закончен… пусть убирается с Милашки.

Череп поднял планшет дистанционного управления, и бросив короткий взгляд на панель отображавшую тревожно красными участки неверного вмешательства человека, криво усмехнулся. Покачивая головой, взялся за работу:

– Косяк, если тебе в лом напрягаться мысленно, то можно было просто вывести автоматику в дежурный режим. А если сразу же прекратишь подачу энергии на силовые манипуляторы то вся система "зависает" до следующего включения.

Не глядя, касаясь сенсорных участков на замигавшей зеленью панели отображавшей ход косметических работ, он оживил ремонтные манипуляторы. Замирая на последнем этапе работы, манипуляторы изогнулись в причудливых фигурах. Расставляя сменные насадки в широкие фермы по бокам, механические усилители человеческих рук, с мягким шелестом трансформировались в сплетение стальных корней и втянулись в стволы колон.

Поучительно тыкая пальцем в висящую инструкцию, Череп продолжил:

– Для таких, как ты, специальная инструкция висит, написанная простым языком.

– Да от такой инструкции я сам зависаю – огрызнулся Косяк, пинком догоняя строптивый манипулятор в стопорящие пазы.

Потирая ушибленную ногу, проворчал:

– Кстати, Носорог нам так и не проставился. Он сам предлагал, сегодня вернуть должок.

Усмехнувшись, Дыба поинтересовался:

– Что, дождался халявы?

– Ну а чего не воспользоваться, – непонимающе гукнул Косяк, вызвав в бокс "мусорщиков".

Гремя разболтанными контейнерами, подкатили уборочные автоматы.

Оставив автоматику убираться, троица устало двинулась к лифту. В пустом ангаре уже давно никого не было, и хмурые часовые, раздраженно проверив коды доступа, выпроводили курсантов со вздохом облегчения – теперь можно спокойно расслабиться, а может – и вздремнуть.

По прибытию на уровень, "тринашка" перебросилась у лифта с дежурным по уровню курсантом парочкой предложений, и уже собиралась нырнуть в кубрик, как словно сидевший в засаде Слепень не выглянул из проема своего кубрика. Следом появившийся Носорог наградил "тринашку" осуждающим взглядом. Давая драконовский норматив на сборы, Носорог пообещал ворваться в кубрик и если ни кто то еще не будет собран, – вынесет того в чем мать родила.