Текст книги "Дневник космонавта. Три жизни в космосе"

Автор книги: Юрий Усачев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 18 страниц)

Укладываем в «Прогресс» и закрепляем вещи подлежащие удалению.

«Прогресс» уже на ? загружен и раскреплен, и тут выясняется, что надо еще снимать блоки «Курса», оставшиеся в нём. Вот это уже новость. Это по-нашему – сначала загружаем, потом разгружаем; сначала кладем асфальт, потом раскапываем траншеи для труб. Так и хочется выпустить пар, спустить собак на планировщиков. Но Джим, видя мое слегка возбужденное состояние перед сеансом связи, успокаивает и советует быть сдержаннее – это замечательный результат почти пяти месяцев полета – он говорит, что долго учился у меня терпению, и теперь я должен быть терпеливее. Они хотят помочь нам, говорит он.

Как можно после этого срываться.

Да я и так сдержан, может быть даже излишне. Но я знаю, что все наши переговоры с ЦУПом-М транслируются и переводятся в Хьюстоне, а это значит, что ты постоянно на виду и на людях, слышим и видим.

Но об этом лучше не думать – надо быть самим собой – хорошим или плохим – но собой. Иначе, если начнешь «играть» и вести себя неестественно, это может привести к срыву, к перегрузке, да и все это чувствуют, а это последнее дело быть неискренним и неестественным. Все эти усталости, эти «хочу домой», «уже пора»… и т. п. оставим «напотом». А сейчас, наберемся терпения – осталось-то каких-то три недели. Смотри вокруг и впитывай все это, может быть «это» уже никогда не повторится.

31 июля 2001 г.

Последний день июля – завтра начало августа. С утра с удовольствием снял электроды суточного мониторинга. После завтрака пол дня потратил на «раскапывание мусора» и демонтаж «Курса». Глупо делать двойную работу, ругался почем зря – я ведь так старательно все закрепил неделю назад. Но ничего не попишешь – надо, значит надо.

Физо, обед, контроль состояния кондиционера. Сегодня он работает почти совсем «сухо». После обеда демонтировал антенну «Транзит-Б» из служебного модуля и перенёс ее в доставленный Шаттлом шлюзовой отсек. Посоветовались с Джимом, где и как ее лучше закрепить. Всего-то работы на 30 минут. Но специалисты в ЦУПе не ожидали от нас такой прыти – видимо на Земле у них был долгий разговор с партнерами, согласование и т. п. Они очень довольны, и нам приятно…

1 августа 2001 г.

Первый день августа. Возможно, август будет нашим «посадочным» месяцем. Поживем – увидим.

А пока – с утра, ещё до завтрака провели «кровяные» тесты – Гематокрит и «РСВА» – анализ крови с американским прибором. Прибор сложный, требует много времени на подготовку, тестирование… и в конце концов калибровка прошла с выходом за диапазон. Джим повторил калибровку еще раз (с тем же результатом) и решил все же делать анализ. Не знаю, какие результаты мы получим – да и это уже не очень важно за три недели до посадки. То ли дело «Рефлотрон» – все просто и ясно.

Продолжаем укладывать «грузовик» и готовить грузы для возврата на 7А1. Но высший приоритет все же остается за физо – сегодня пробежал 5,5 км, потом Айрэд, эспандеры – в общем по полной программе.

После обеда ТВ-сеанс, сбросили поздравление с 60-летним юбилеем Кизима Леонида Денисовича.

Приятно поздравить человека, тем более, что для меня это имя связано с хорошими воспоминаниями. Когда-то я молодым специалистом впервые выезжал на Байконур для передачи экипажу Кизим + Соловьев бортовой документации по ТВ-репортажам, я тогда работал у Вити Боровишки. И вот за несколько дней до их старта на «Мир», через стекло, робея, что говорю с «живыми» космонавтами, я лепетал что-то о первом ТВ-репортаже, и как собрать схему и где что лежит, и что показать и т. д.

Господи, как давно это было. Они были первым экипажем на «Мире», а я потом работал там в 15-й и 21-й экспедициях.

Вот какие воспоминания всколыхнуло сегодняшнее поздравление генерала Кизима.

2 августа 2001 г.

Мы проснулись. Позади обычные утренние процедуры по бритью и чистке зубов, умыванию и чистке «перышек». Мы собираемся у стола к завтраку и не спеша решаем нашу главную проблему сейчас – как лучше распределить время для тренировки на беговой дорожке. Это наш основной приоритет на оставшееся время полета.

О’кей, Сюзан сначала, сразу после конференции по планированию, потом я, а потом – Джим. Мы должны уложиться до брифинга по медицинско-бытовым вопросам.

Пока есть время до «забега» занимаюсь кондиционером – СКВ-2, по рекомендации ЦУПа-М снова перевожу кран-регулятор в положение «7». Мне не очень понятна их логика, я опасаюсь, что опять выпадет конденсат, но у них больше знаний плюс телеметрия. Я следую их рекомендациям. Вопреки моим ожиданиям на вентиляторе сухо (отдельные капли не в счет). Это приятный сюрприз!

После обеда – брифинг. Времени мало, а вопросов на 18-и страницах видимо – невидимо. Какой там ответить – прочитать вопросы времени нет. Я не люблю такую спешную работу. Это тот самый ОПЫТ, который мы накопили за эти 5 месяцев и на бегу этим не делятся. Я постепенно отстраняюсь от этой гонки, понимая, что лучше, неспеша поговорю в Звёздном со специалистами после полета.

Такая форма «послеполетно-полетного разбора» не эффективна, это напоминает мне попытку американской стороны учиться при помощи телеконов. Это выглядит очень красиво, но на столько же бесполезно.

Весь вечер посвятил подготовке к завтрашней замене сменной панели насосов в системе терморегулирования и предстоящей передаче смены. Это будет нашей главной задачей (после физо) на оставшееся время полета.

4 августа 2001 г.

Суббота

Выходной день, как обычно чуть позже обычного завтрак, неспешная субботняя болтовня, размеренный и спокойный день.

Дождался, пока завтрак «упадет» в желудке подальше, и позанимался физо по полной программе.

Затем поработал в «Прогрессе», рассортировал контейнеры с пищей – мне очень не нравится, что они грудой лежат на полу – хорошо, что невесомость, а то уже пять раз можно было бы споткнуться.

Джим переехал. Собрал все свои вещи, фотографии, сумки, отвязал спальник и перенес все это в шлюзовой отсек. Теперь там будет его спальное место, не каюта, а именно спальное место.

Я остался один в служебном модуле. Это грустное зрелище – опустевшая каюта соседа.

Мы привыкли за эти 5 месяцев к соседству и друг к другу. Когда-то это должно было наступить и надо быть готовым к этому. Но все равно грустно. Это как опустевший соседский дом, как опустевшая койка соседа, как опустевший стол в офисе. Но все это только на ночь, а утром мы снова встретимся в российском сегменте. Здесь стол, здесь «стул», здесь «колодец». Здесь я, в конце концов. Кто-то же должен остаться на «капитанском мостике».

А ведь через 3-4 недели мы разъедемся в разные стороны. И когда отдохнем немного друг от друга, будем скучать и со вздохом вспоминать, как хорошо было на станции. Будем скучать по всему, что скоро оставим, кто навсегда, кто до следующего полета.

4 августа

«Мёрт стаф»

Володя Дежуров прислал письмо по электронной почте и «вложил» в него фотографию, сделанную в «сирэмик студио». Это сделала Мёрт, это ее стиль. Я уже смогу отличить ее вещи – стаф от других. Разнокалиберные бутылки, видно, что человек «играл» с глиной и глазурью и только в этом случае может выйти что-либо интересное.

Мы познакомились около полутора лет назад в студии керамики, куда меня привела мой учитель английского Линда Белстайн. Мёрт – удивительный человек, можно много говорить об американцах, как о нации, народе, но Мёрт всегда будет примером лучших представителей. Такого желания помочь, научить, показать, одни словом, пожертвовать, я не встречал более ни у кого из американцев, да простят они меня. Может быть, у них не было повода проявить себя.

Это Мёрт терпеливо учила меня работать с глиной и «глейзом». Терпеливо изо дня в день, вернее, вечер, потому что приходил я в студию обычно вечером, после работы, она «ставила» руку. Она легко дарила свои вещи и инструменты, делилась своими идеями и секретами. Эх, если бы тогда мой английский был лучше. А ее чувство юмора и детская доверчивость подкупают настолько, что даже мысль не шевельнется обмануть этого большого ребенка. Она и Ник позволили провести мне лучшее время в Хьюстоне. Да, не подготовка к космическому полету, а студия керамики оставили самое сильное впечатление от поездок за океан. Это место, где есть ты и глина. Где не слова должны работать, а голова и руки. Где идея гораздо важнее ее воплощения, где реально чувствуешь муки творчества и колоссальное удовлетворение, если что-то получается. Где начинаешь другими глазами смотреть на окружающие тебя кружки, горшки, тарелки, вазы – они не просто теперь предметы быта, но предметы, рожденные творчеством. Эх, если бы я научился рисовать, или играть на музыкальных инструментах.

Это Мёрт и Ник позволили, пусть частично, реализоваться давней мечте – поработать на гончарном круге. А если бы Мёрт не показала, что можно лепить просто «руками» без круга, я бы потерял очень много, теперь-то я это понимаю ясно.

Спасибо Вам, это Ваша студия «тренировала» мое терпение перед долгим космическим полетом, так как работа с глиной требует особого терпения. Спасибо Вам, ибо без Вашей помощи не было бы гипсовой формы и обладателей «космического оскара» – фигурки космонавта в скафандре. Спасибо Вам – без Вас мое представление об американцах было бы не полным. И теперь, когда, рассказывая об американцах, я говорю, что они тоже разные, я имею в виду Вас, Мёрт, Ник, и всех, с кем мы встречались в студии керамики.

Спасибо Вам, теперь я знаю, чем буду заниматься на пенсии в свободное время. Я оборудую подвал на даче в мастерскую. Найду нужное оборудование и нужную глину. И каждый раз, садясь к гончарному кругу или к рабочему столу, буду вспоминать Вас – моих первый «гончарных» учителей и друзей из далекой заокеанской страны Америка.

5 августа

«Сон в руку?»

Несколько ночей назад мне приснился сон – я не помню деталей, но кто-то спросил: «Сколько вы летали дней в космосе?». И я, не задумываясь, ответил: «172». Я усмехнулся наутро, вспомнив этот эпизод, потому как запланированная посадка на 21 августа никак не дотягивала до 172 дней.

И вспомнил об этом только сегодня утром, за завтраком, когда Сюзан принесла новость, что неполадки с системой питания Шаттла могут привести к переносу старта с 9-го августа на «не ранее 15-го». Так, «хорошая» новость для утра. Мы начинаем подсчитывать – сегодня 150-е сутки, если старт 15-го – плюс десять, через два дня стыковка – плюс 2, десять дней совместный полет, и того ® 150 + 10 + 2 + 10 – в аккурат 172 дня ?!!

Да, интересное «совпадение»! Впрочем, ничего удивительного, ведь видел же я во сне свою маму-тещу еще до нашего знакомства. Сон – часть моей жизни, и я не собираюсь «отмахиваться» или отказываться от собственной жизни.

А вот сон, пришедший в Испании… Она моя ученица, и ей предстоит битва. Каждый человек однажды в жизни должен пройти через эту битву. Это самая главная битва в жизни. От нее зависит слишком много. И надо непременно победить, иначе все теряет смысл. Я, как учитель, что-то должен сказать ей очень важное, что-то, что поможет ей победить. Я «показываю» ей, как это было со мной. Именно показываю, потому, что вижу себя со стороны и знаю, что она тоже это видит. Это моя битва. Я не вижу учителя, но знаю, что это он готовил меня к этой самой главной битве в жизни. И я готов. У меня в руках какое-то оружие, кажется, это меч. Но я знаю, что не оружием побеждают в этой битве. Здесь можно победить только силой своего духа.

Не будет звона мечей, будет сражение духовных сил. Я собираю все свои духовные силы – это вся моя правда, все, что я сделал праведное и доброе до сего момента. И я знаю, что сила на моей стороне, знаю, что правда на моей стороне, но мне никто не поможет. Только я сам, потому что это моя битва. Я должен победить или погибнуть навсегда, навсегда. Я стою в ожидании врага – суровый воин, сильный духом, непоколебимый волей. Я буду сражаться до самой последней минуты, до самого последнего дыхания. Я все положу на этом сражении, чтобы победить. Но враг хитрее и коварнее, чем я мог предполагать, и передо мной появляется женщина-воин. Этого я никак не ожидал. Враг знает, что с женщиной мне будет сражаться труднее. Эти два понятия «женщина» и «враг» не совместимы, по его замыслу, в моем сознании. Он все рассчитал верно, и я смущен, но только на мгновение. Я знаю, что это не женщина, и враг может принимать любое обличие. Я снова собран, сосредоточен и готов к сражению. Это коварство говорит о его слабости и прибавляет мне силы. Я сильнее тебя и победа будет моя. Я не помню звона мечей, да его и не было, наверное, потому что сражаются на этой битве духом. Я показываю ей, моей ученице, мою битву. Но помочь я ей более ничем не смогу. Это ее битва. И выиграть ее должна она сама. Я никогда не узнаю об исходе ее битвы, таков закон. Она моя любимая ученица и моя любовь должна помочь ей. И это все, чем я могу ей помочь сейчас. Я желаю ей победы, победы, победы.

5 августа (Записки с потолка)

«Какие же мы несчастные – летать и то не умеем».

6 августа 2001 г.

Понедельник

Сегодня ранний подъем в 7:00. Завел с вечера «омеговский» будильник, без опаски, что кого-то разбужу. Я теперь один в служебном модуле. Полчаса на утренний туалет и за работу.

Надо подготовить и проверить работу «Рефлотрона» и всех причиндалов. Хорошо, что часть работы сделал вчера и теперь только включить и приготовить пипетку, «дырокол», полоски и т. п. Делаю фоновый анализ крови – как же я «люблю» эту процедуру с проколом пальцев. Пять полосок – пять проколов, пять анализов. Все они близки тем, что были месяц назад, когда делали «Рефлотрон». Аккуратно записываю цифры – завтра в «приватной медицинской» сброшу эту информацию нашему врачу экипажа Саше Кулёву для медицинской группы. Теперь второй шаг – принимаю парацетамол и через каждые 10 минут делаю пробу слюны в ватный тампон. Процедура простая, но занудная – ждать и ждать, и контролировать время. А оно, как известно, тянется гораздо дольше, если его контролируешь по часам.

Завтракаю поздно, только в 11:00. Вообще-то они, жалея меня, запланировали завтрак на 9:30, но лучше я потерплю, чем вносить «помехи» в эксперимент. Пора делать второй «срез» на «Рефлотроне» – значит опять колоть пальцы – ох , как я «люблю» эту процедуру!

Заключительные операции и проба слюны. Вот так и закончился эксперимент «Фарма» по изучению «фармакинетики» и «фармадинамики», а проще – как усваиваются лекарства в невесомости.

Занимаюсь физо. Сегодня на полную катушку – «дорога» + «Айрэд».

Готовлю термостат «Криогем» на завтра, установку «Экосфера» и батарею питания к ней. После ужина заменю аккумулятор – блок 800 в служебном модуле. Эта работа была запланирована на завтра, но завтра и так много работы, лучше разгрузить день, надо лечь спать пораньше.

Экипаж шаттла для полёта 7А.1 вылетел во Флориду. Старт во время.

6 августа

Сегодня я узнал, что обучение должно быть радостным, только тогда можно чему-то научиться.

8 августа 2001 г.

Пять месяцев полета, сегодня у нас маленький юбилей. Это много – пять месяцев. Завтра стартует наша смена. Вечером пролетали над «кейпом» – погода идеальная для старта. Желаем им удачи. Пакуем вещи для возвращения на Шаттле и свои личные вещи. Я делаю это пока умышленно вяло – подожду старта, тогда и буду собираться домой. А пока беседуем с Александром Сергеевичем Яровым по «кентавру» (связь просто безобразная!), беседуем с Тамарой Владимировной Ильиной по поводу замены версии программного обеспечения на компьютере центрального поста №2 и лэптопе №2, загружаем «Прогресс» и конечно занимаюсь физо.

Сегодня была последняя смена Костика Глухова для нашей экспедиции. Вот и подходит время постепенно прощаться со всеми теми, с кем мы провели эти пять месяцев полета.

9 августа 2001 г.

Старт Шаттла отложен из-за погоды во Флориде. Это удивительно, такая отличная погода вчера и абсолютно «не стартовая» сегодня. Расстроен ли я тем, что старт перенесен? Нет, значит не время. Старт будет тогда, когда ему и положено быть – может быть 15-го августа, посмотрим.

Провели тренировку в «Чибисе», все нормально. Провели оценку качества воздуха на «Экосфере», в нашем туалете – АСУ воздух «посеял» больше всего колоний – 65! И даже в шлюзовом отсеке – этом «девственно новом» модуле – одна колония грамм-отрицательных бактерий. Передал информацию в ЦУП. Будем ждать реакции.

Вечером занимался физо, почти два часа. «Дорога», потом «Айрэд».

Провели финальную видеосъемку укладки «Прогресса», а позже сбросили картинку в ЦУП. Это своеобразный контроль нашей работы. После полёта нужно будет обсудить со специалистами идею создания компьютерной модели и вариантов загрузки. Потренировался на Земле, знаешь принципы по которым нужно укладывать грузы в «Прогресс» и в перёд. И не нужно будет ни какой видеосъёмки.

10 августа 2001 г.

Сегодня для нас определенно знаменательный день. Наш Шаттл, наш «Дискавери», наш 7А1-МКС-3 – СТАРТОВАЛ!!!

При семидесятипроцентной «ноу гоу» он стартовал в образовавшееся окно, несмотря на грозу вблизи стартовой площадки. Мы удивлены, немного возбуждены и конечно очень рады, что через два дня «Дискавери» будет здесь, а что еще более важно, через приблизительно 12 дней мы будем на Земле.

Теперь нас 10 человек в Космосе. Теперь наше возвращение приобретает реальное очертание, теперь можно паковаться и думать о передаче смены и о возвращении домой!

Снял на видео дым на стартовой площадки во Флориде – мы прошли над ней как раз через несколько минут после старта.

Чем больше думаешь о посадке, тем больше понимаешь, как многого мы были лишены на эти 5 месяцев, как много людей ждут нашего возвращения, как мы соскучились по всей «земной» жизни и какие же мы счастливые, что у нас был это полет, что все это время мы получали удовольствие от работы здесь и удовольствие от самого пребывания в невесомости, от бесконечно разнообразной картины за окном, от осознания той огромной ответственности, которая была и есть на нас за все, что нам поручено, и многое, многое другое, делающее нас счастливыми людьми.

12 августа 2001 г.

Далеко за полночь. Отбой запланирован на 01:00, но мы угомонились только к 3 часам. На листочке, прикрепленном к стенке каюты, с программой нашего полета поставлен еще один крестик. Против линии «Стыковка ОК Шаттл 7А1» я с огромным удовольствием поставил дату. Вот мы и дождались нашей смены, они уже на борту станции. Фрэнк Калберстон, Володя Дежуров и Миша Тюрин. Им предстоит продолжить полет после нашего ухода, а пока мы должны набраться терпения и передать им всё, чему мы научились за это время.

После открытия люков я провел небольшой брифинг по безопасности, потом Сюзан поработала экскурсоводом по станции, Джим провел брифинг по переносам грузов, в общем все получилось неплохо. Мы рассказали МКС-3 наше видение пересменки, работ с ложементами и церемонии передачи командования станцией. Чувствуют они себя прекрасно, и это облегчает взаимодействие. Много вопросов, что естественно и я начинаю замечать, что у меня начинает болеть горло от долгого говорения. Надо остановиться – у нас будет достаточно времени для передачи смены.

После конференции по планированию мы приглашаем всех в Служебный Модуль, к столу, на ужин. Миша за одно учится заполнять пакеты с сублимированными продуктами. Мы уже соскучились по новым людям, и мы ждали наш Шаттл.

Но пора спать, завтра трудный день.

13 августа 2001 г.

Понедельник

Сегодня один из самых важных дней нашей экспедиции – сегодня я формально перестал быть командиром «Союза» и в случае аварии на станции должен буду уйти в Шаттл. Наши ложементы извлечены из спускаемого аппарата, ложементы МКС-3 установлены, наши скафандры подготовлены для укладки в Шаттл, и теперь в бытовом отсеке транспортного корабля, на том месте, где были наши «Соколы» – «Соколы» МКС-3.

Очень хорошо, что нам не пришлось воспользоваться нашей спасательной шлюпкой, и мы надеемся, что для третьей экспедиции она тоже не понадобится. Это была наше основная задача сегодня – передача «Союза».

Я помог Володе Дежурову установить его ложемент, надеть скафандр и проверить его герметичность. Затем он сделал тоже самое для Майкла и Фрэнка. Теперь он отвечает за «Союз» и все, что с ним связано. А мы с Сюзан, прикладывая значительно больше усилий, чем на Земле, уложили одну укладку со снаряжением Джима. Остальные соберем завтра.

Мы занимались физо и все свободное время посвятили передаче смены. У ребят много вопросов и нам надо на все ответить.

И еще одно событие произошло сегодня – я «освободил» свою каюту для Миши Тюрина. Эту ночь я проведу в итальянском минимодуле, пристыкованном к станции накануне. Еще один шаг из станции, еще один шаг домой.

Сюзан удивила сегодня утром вопросом, доволен ли я ее работой, как члена экипажа? Оказывается, поводом послужили наши вчерашние рассуждения с Мишей об организованности Джима.

Трудно порой понять женщин.

16 августа 2001 г.

Мы на борту «Дискавери». Мы теперь члены экипажа Шаттла. Ложементы заменены и через два дня проведем церемонию передачи управления станцией.

Мы перешли в «Дискавери» потому, что Пэт Форестор и Ден Бери делают сейчас «выход» и люки между Шаттлом и станцией закрыты. Закрыли их вчера вечером, и экипаж МКС-3 сейчас работает на станции самостоятельно. Поздно вечером сегодня опять откроем люки и снова поживем какое-то время в привычной среде. Все-таки семь человек многовато для такого корабля, как Шаттл.

Особенно это чувствуется утром, после подъема – все на средней палубе для утреннего туалета и завтрака.

Невольно сравниваешь – как же хорошо было на станции. И быт отлажен лучше, и самое главное – больше места.

Утром спросил по внутренней связи у Фрэнки, как прошла ночь и есть ли вопросы. «Вопросы есть, но они подождут до вечера», – ответил он.

Мы в последние два-три дня все больше и больше передавали управление, т. е. связь с ЦУПами и организацию внутри – в их руки, так они быстрее войдут в курс дела и будут чувствовать себя увереннее. Наш опыт совместного полёта с первой экспедицией нас многому научил, и мы должны чувствовать, что они готовы к самостоятельной работе до того, как закроем люки перед расстыковкой. Такой режим, как сейчас – закрытие люков для «выхода» – это как репетиция, подготовка к моменту, когда они действительно останутся одни со станцией и со всем, что с ней связано. Конечно же, они справятся, ведь у них есть опыт и желание добиться успеха. У нового экипажа будет другой стиль работы, другой стиль отношений с ЦУПами и внутри экипажа.

Вечерняя конференция по планированию, 23:15 GMT – значит в Москве сейчас 2 часа ночи. Сегодня главным оператором Олег Гамаюнов. После завершения обсуждения планов на завтра, он говорит, что сегодня его крайняя смена для МКС-2 и тепло прощается с нами.

Вот мы опять расстаемся с людьми, с которыми успели подружиться за эти 5 месяцев. Эта смена нам особенно нравилась и потому, что Олег, и потому, что сменным руководителем полёта – Рафаэль. Это грустно, но прощаемся мы не надолго, и значит, до завершения полета действительно осталось совсем немного времени и скоро мы будем дома.

17 августа 2001 г.

Мы снова на борту «Дискавери». Люки между Шаттлом и станцией закрыты: Дэн и Пэт делают свой второй «выход». Мы слышим их переговоры с их коллегой «Cи Джеем.», с их «ай ви», с их координатором по «выходу». У нас есть свободное время и место наконец-то позавтракать и позаниматься физо.

Я сплю нормально в Шаттле, мешок немного великоват, немного непривычен, но выбирать не приходится. Осталось несколько дней, и, кажется, мы готовы спать даже на гвоздях, чтобы ускорить возвращение домой. Проснулся чуть раньше времени подъема. Все еще спят или просто не хотят включать свет на средней палубе. По традиции ЦУП-Хьюстона каждое утро будит экипаж музыкой, посвященной кому-нибудь из членов экипажа.

Я дремлю в мешке и думаю, как они определяют, какую музыку – кому, если полет длится 12 дней, а членов экипажа семь? Интуиция удивительная вещь – через несколько секунд я слышу музыку в динамике, что-то очень знакомое – конечно же это «Отель Калифорния»! Кому бы она ни была посвящена, она вызывает волну очень приятных ассоциаций с Московским Авиационным Институтом, с институтской юностью и еще со многими дорогими для меня воспоминаниями.

Песня звучит всего пару минут и потом мы слышим голос оператора связи в Хьюстоне – «Доброе утро «Дискавэри», эта песня звучала для Юрия и остальных членов экипажа». Вау! – это очень приятно – я сонным голосом благодарю Хьюстон. Молодцы они, пустяк, а очень приятно. Кто-то подумал обо мне в ЦУПе и угадал, попал этой маленькой музыкальной стрелочкой в самое сердце. Спасибо, Хьюстон, спасибо, Биммер. Моя ответная волна благодарности разлилась по «Дискавери» и полетела до далекого Хьюстона, даже лампочки в зале управления засветились чуть ярче на мгновенье.

Вчера дозвонился домой. У моих все нормально, билеты на руках и сегодня они улетят в Хьюстон. Может быть именно сейчас они пересекают океан, летя на встречу, приближая тот момент, когда мы увидим, услышим, почувствуем друг друга. Еще несколько дней, всего несколько дней.

«Церемония»

Сегодня я перестал быть командиром экспедиции МКС-2. Формально я изменил свой статус сразу после замены ложементов и передачи нашего транспортного корабля – «Союза» новому командиру – Володе Дежурову. Но поскольку я отвечал и за «Союз» и за экспедицию в целом, передача командования разделилась на 2 части. Сегодня состоялась церемония передачи командования станцией новому командиру – командиру третьей экспедиции – МКС-3 Фрэнку Калбертсону. Я думаю, что поступил правильно, перенеся эту процедуру на сегодня – у нового экипажа было несколько дней почувствовать себя увереннее, ознакомиться со станцией лучше. И у нас появилась уверенность, что главные слова для передачи смены и передачи управления станцией сказаны.

Я чувствую, что для Фрэнка эта процедура передачи командования важна, важнее, во всяком случае, чем для меня. Я готов сделать почти все, что он захочет для церемонии. Но я гражданский человек и не хочу следовать придуманным Шэпом словам с явным оттенком традиций Военно Морского Флота США. Я думаю, что важнее душевный подход, нежели военно-строгий. Подходит время церемонии, Фрэнк «заказал» ТВ-сеанс через американский сегмент, мы проведем церемонию сразу после пресс-конференции экипажей. Мы все собираемся в Лэбе. Пока есть несколько минут быстро набрасываю «речь» для церемонии. Собираю Джима и Сюзан, обсуждаем мою позицию и слова, которые я хочу сказать. Они полностью одобряют мой подход – мы все еще один экипаж.

Мы надеваем красные рубашки, подаренные экипажем МКС-3, наша смена в белых рубашках и экипаж Шаттла STS-105 в красно-бело-синих полосатках. Очень симпатичная цветовая гаммочка. Мы спрашиваем у Хьюстона о готовности телевидения, мы готовы, Фрэнк передает мне «бипс-му» наш микрофон. Поехали. Я сказал буквально следующее, сначала на английском, потом на русском: «160 дней назад мы прибыли на станцию. Все эти 5 месяцев мы жили и работали на станции, чтобы она была больше и лучше. Мы работали с экипажами Шаттлов, прилетавших к нам – как один экипаж. Мы работали с ЦУПами Москвы, Хьюстона и Хантсвила – как одна дружная команда. И мне хочется сказать всем Вам огромное спасибо. Мы строили станцию и строили «космические мосты» между всеми партнерами».

Теперь я передаю микрофон Джиму и Сюзан. Они говорят о помощи ЦУПов и о том, что было сделано на станции за эти 5 месяцев.

Сейчас опять моя очередь подвести итог: «Почти 160 дней назад мы приняли станцию от экипажа МКС-1 и теперь мы передаем ее из наших рук в ваши руки, из нашего сознания в ваше, из наших сердец в ваши сердца. Как командир МКС-2 я передаю свою ответственность за станцию командиру МКС-3 Фрэнку Калбертсону. Теперь это ваша станция.

Поздравляю и счастливо!!

Фрэнк говорит ответные слова, принимая командование. Потом говорят Володя и Миша. Завершает церемонию Скот Хоровец – наш командир STS-105.

Что изменилось для меня? Я рад, что передал командование? Я могу вздохнуть с облегчением? – Это грустное и радостное событие одновременно. Я рад, что ничего серьезного не случилось за эти пять месяцев, нам не пришлось воспользоваться нашим «Союзом», у нас не было проблем внутри экипажа. Сейчас я могу сказать, что как командир сделал все, чтобы мои члены экипажа дошли до сего дня живыми и здоровыми. Мне нечего стыдиться перед их родными и близкими. Конечно, я не был «идеальным» командиром – я знаю свои слабые стороны и не питаю иллюзий. Но мы были одним экипажем, мы успели сдружиться за это время. У нас был свой стиль работы с Землей, свой порядок на станции. Мы передали ее новому экипажу в хорошем состоянии – во всяком случае, она лучше, чем была 5 месяцев назад. Еще рано подводить итоги – подождем несколько дней, подождем, когда Скот Хоровец – «Док» посадит нашу «птичку» на полосу во Флориде и носовое колесо коснется посадочной полосы. Тогда можно будет вздохнуть с облегчением и с «нагрузкой» в «1g» и сказать: «Теперь мы дома». И не важно, что это США, что это Флорида, мы привыкли думать о Земле, как о нашем ДОМЕ. Мы действительно дома.

20 августа

Я сказал: «Прощай, моя оранжерея», – оставив её на попечение Володи Дежурова. Первоначальный вариант кюветы пришлось изменить, сделав выше, чтобы у растеньиц было место для роста. Сегодня они «вымахали» по 12-13 см!!! И как же приятно видеть эти тянущиеся к лампе тоненькие стебелечки с листочками.

20 августа 2001 г.

Мы на борту «Дискавери», люки между Шаттлом и станцией закрыты, и осталось всего около 20 минут до расстыковки. Казалось бы, надо радоваться, что полет окончен, и через два дня мы будем дома – но почему-то тяжело на сердце, грустно осознавать, что полет окончен и, наверное, я больше не попаду сюда.

Спал в шлюзовом отсеке станции. В 8:30 подъем, утренний туалет. И где-то в глубине души всякий раз отмечаю, что это последнее мое утро на станции, это последний мой завтрак на станции, в служебном модуле и т. д.

И это осознание придает грусти и торжественности что ли, значимости происходящего. Последние сборы и переносы грузов, в 11:30 мы начинаем готовить телевидение для прощальной церемонии. Все готово, и самое время не торопясь облететь станцию для прощания. Начинаю с «Прогресса» – это самая дальняя «точка» между Шаттлом и станцией. В нем мало места, он загружен и готов к расстыковке. Здесь все знакомо и закреплено моими руками. Через два-три дня он отстыкуется и сгорит в атмосфере. Спасибо «Прогресс» и прощай.