Текст книги "Моя молодая бабушка (СИ)"

Автор книги: Юрий Ветчинкин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 10 страниц)

Моя молодая бабушка

Важное пояснение и благодарности

Важное пояснение

«СЭН-Фактор» или «Сделай это неправильно!» – изначально цикл литературных форумных ролевых игр за авторством RandomEncounter. В данном сеттинге проводились игры не только основного цикла, но и многие другие, совершенно не связанные между собой сюжетно.

Серия книг «Хроники Харбор-Пайнс» является минимально отредактированным полным изложением игры «Харбор-Пайнс». Каждая книга серии раскрывает одну из игровых веток, которые между собой связаны только общим местом и временем действия, а также закулисной сюжетной канвой, но главные герои и их истории разные.

Ваш покорный слуга – также один из соигроков, известный под ником Joeren. Играл я в одной из веток под названием «Кулак тигра», которая и оформилась в книгу «Моя молодая бабушка». Здесь я фигурирую в качестве соавтора и редактора, который свёл содержание всей ветки в одну книгу.

Благодарности

Random Encounter за созданный сеттинг, в котором было так круто и весело играть, и за классных мастерских персонажей с яркими характерами.

Соигроков за их авторских персонажей, без которых бы не было игры и этой книги.

Глава 1. Кулак тигра

Томас Честнат – крепкий парень шестнадцати с небольшим хвостиком лет, с пронзительно-изучающим взглядом кажущихся холодными синих глаз и вечной кутерьмой на голове, создаваемой непослушными тёмно-русыми волосами. Кажется, стрижётся он сам и делает это не очень умеючи, так как соседние пряди порой бывают разной длины, но эта стрижка удивительным образом ему идёт, создавая цельный образ несколько разбитного городского парня с лёгким, едва ощутимым налётом хулиганистости. Томас довольно высок и спортивно сложен, хорошо развит физически – видно, что парень занимается спортом. А каким именно, пожалуй, не сложно догадаться, поглядев на сбитые костяшки пальцев обеих рук, хотя кто-то может предположить, что он обычный уличный забияка.

В целом, Томми напоминает чем-то рыбу-ежа, ощетинившуюся иглами для острастки и вполне способную уколоть. Но хороший психолог сразу разглядит подвох. За этой маской прячется вполне нормальный и добрый парень. Что же заставило его выбрать себе такой несколько неприятный образ? О, это долгая история, и без девушек здесь не обошлось. Ага, не одной, а нескольких девушек, да и всех разом в целом. Ведь таким ёжиком он становится обычно в их присутствии, в чисто мужской же компании несколько приоткрывается и выглядит более живым, весёлым и жизнерадостным, и даже не брезгует использовать острое словцо.

Но это теперь. Раньше Томас был совсем другим, более неосторожным, а главное – влюбчивым. В этом вся его беда, и именно поэтому он старается с некоторых пор избегать общения с девушками, особенно такими, которые могут ему понравиться, а учитывая, что диапазон предпочтений у него достаточно широк, то речь идёт, возможно, о большинстве его сверстниц. Вообще ничего особенного – это даже не беда, это вполне нормальное явление для парня его возраста, такое у многих бывает. Проблема в том, что сам Том из-за этого здорово переживает, ведь ему не хочется никого обижать. И ладно бы он влюбился в одну и перестал думать о другой. Но ведь нет же! Он влюбляется в одну, затем встречает другую и влюбляется в неё тоже, затем в третью… и, что примечательно, к каждой из них он испытывает одинаковые по силе чувства нежности и привязанности, о каждой ему хочется заботиться, и выбор сделать совершенно невозможно… но разве девушки согласятся, чтобы их делили с другими? Иногда Томас искренне жалеет, что не родился в восточных странах, где разрешено иметь столько жён, сколько захочешь, лишь бы мог обеспечить каждую, – вот бы ему там было раздолье!

Там, где дело не касается отношений с девушками, Томас может быть довольно упрям, целеустремлён, решителен, он всегда знает, чего хочет достичь, и прикладывает к этому определённые усилия. Как, например, занятия боксом – он твёрдо знает, что не хочет становиться боксёром, но упрямо посещает секцию по боксу, так как считает, что это идёт ему на пользу, укрепляет тело и боевой дух, делает сильнее и выносливее. Он считает, что это ему пригодится в жизни. И таких вещей по мелочам можно вспомнить довольно много. Но если речь идёт о принятии решения и выборе, с какой девушкой из нескольких ему нравящихся встречаться – здесь он пас… ну как можно выбирать, когда каждая из них достойна выбора? У Томаса к девушкам вообще отношение особенное, трепетное. Все они – феи, их надо защищать, о них надо заботиться и ни в коем случае нельзя обижать. Так он относится даже к тем, кто так же, как и он, ходит в секцию по боксу и способна выбить дурь из его башки буквально.

Жизнь – она как зебра: полоска белая, полоска чёрная, а в конце, как эти полосы не тасуй – всё равно жопа. Примерно такую религию исповедовал отец Томаса, слесарь Питер Честнат, меняя одну работу за другой каждый раз, как его после очередной получки и связанной с этим попойки увольняли. Чёрная полоса наступала, когда Питера выкидывали с работы и он уходил в запой, заканчивавшийся, только когда мужчина пропивал всю зарплату. Белая полоса начиналась после, когда отец трезвел и приступал к поискам очередного рабочего места, а найдя, некоторое время исправно вкалывал и кормил семью, жену Хелен и сына Томми. В период запоев всякое бывало – пьяным Питер становился невыносим и непредсказуем, порой был добрым и ласковым, а порою превращался в форменную пьяную скотину, поколачивал жену, лупил и сына, если тот заступался за мамку. А Хелен – что? Хрупкая и боязливая женщина с расшатанным здоровьем, приехавшая когда-то в город из глухой деревни и не имеющая в городе никого близкого, кто бы мог её защитить от мужа. Она не могла дать ему достойный отпор, а заявлять в полицию боялась. Так что молча терпела, а отраду находила в сыне, который на удивление совсем не был похож на отца.

А вот Томас однажды не вытерпел. Ему лет 12 было, когда отец ударился в очередной запой и избил маму, пока парень был в школе. Вернувшись домой и увидев следы побоев, Том вспомнил всё, чему его учили на занятиях по физкультуре, запер мать в ванной, чтобы не мешалась, растолкал храпящего отца и хорошо его поколотил. Наверное, на счастье парня, тот уже плохо соображал и почти не сопротивлялся. Дальше – больше. Понимая, что битьё делу не поможет, парень вытолкал отца на улицу, из жалости уложив на скамейку недалеко от дома, а не прямо на сырую землю. Когда тот пришёл в себя, полез было домой, да Томас заперся и не открывал. Подъехавшая полиция забрала невменяемого мужчину уже после того, как он высадил дверь в квартиру…

Полгода отца они с мамой не видели. Хотя мать, кажется, всё же ходила в тюрьму и носила ему передачи, несмотря на попытки Томаса это запрещать. Маминой зарплаты едва хватало им на хлеб, и парень стал после школы подрабатывать то здесь, то там, не чурался и тяжёлой работы. Потом отец вернулся – трезвый, с букетом и коробкой конфет. Они посидели на кухне, поговорили, потом Томми ещё раз поговорил с ним уже без матери, с глазу на глаз, прямо ему сказав, что если тот ещё раз хоть пальцем тронет мать – он его убьёт, и только на таком условии он может вернуться к ним жить. Питер был человеком трусливым – сын сумел его напугать. К тому же отец знал, что Том занялся боксом… В общем, он сказал, что подумает, а сам слинял. Вскоре родители развелись и отец сгинул в неизвестном направлении, а мать через год нашла себе доброго и интеллигентного ухажёра, довольно обеспеченного, вышла за него замуж с одобрения Томаса, и зажили они, можно сказать, счастливо, совершенно другой жизнью, даже в новый дом переехали. Ещё через пару лет у Томми даже братик с сестрой появились, близнецы, от второго брака матери.

Эпопея с девушками у парня началась ещё лет в 13, но тогда он только-только начинал серьёзно влюбляться и проблема ещё не была очевидной. Только где-то через год она открылась, когда, пока он решал, с какой из двух нравившихся ему тогда девушек больше хочет встречаться, Том вдруг неожиданно влюбился в третью, при этом не потеряв интерес к первым двум. Голова у парня шла кругом, но пробовать-то надо, тем более что все три были его одноклассницами, видел он их каждый день. Так как-то вышло, что, пока одна думала, соглашаться или нет идти с ним на свидание, другая согласилась и они стали гулять вместе и много общаться. А потом вдруг первая сообщила о своём согласии, а третья сама первой к нему подошла, ну и… В общем, не успел Томас опомниться, как у него уже было три девушки, причём все из одного класса, что делало совершенно невозможным долгое сокрытие их отношений. Скандала было не избежать, и он случился – честно выдержав три довольно ощутимые и заслуженные пощёчины, Томми остался снова один. Похожая ситуация повторялась с ним ещё дважды – каждый раз он старался быть осторожнее и твёрдо решить, с кем ему хочется остаться, но всё тщетно. Как бы он ни старался, но в период влюблённости крышу ему сносило конкретно и он часто не соображал, что творит, когда начинал знакомиться с новой девушкой, не расставшись с нынешней. А потом терзался муками выбора. Может, это от отца он такие гены унаследовал? Хотя отец, кстати, был родом из интеллигентной семьи, просто спился как-то…

После третьего облома с девушками Честнат не выдержал и зарёкся впредь с кем-то встречаться до тех пор, пока не разберётся в своей проблеме. А для этого было бы неплохо найти какое-нибудь уединённое местечко, где вокруг не будет непомерного числа раздражителей, то есть девушек. Благо каникулы были на носу, а мать недавно списалась со своей мамой, бабушкой Томаса, жившей где-то на севере Англии в деревушке с уютным названием Харбор-Пайнс. Бабку с дедом Томми не знал совсем – по словам матери, они приезжали к ним в город, когда Томми было всего два годика. Сейчас дед умер и бабушка жила одна, и она звала родных на лето к себе в деревню. Но отчим был слишком занят своим бизнесом, а у мамы хватало забот с младшими, она по какой-то причине не захотела ехать с ними в деревню. Мол, там даже телефон, наверное, ещё не провели со времён, когда она там жила. Зато вот для Томаса это было идеальным местом, чтобы уединиться и подумать над своей проблемой. Надо ведь как-то жить дальше, не вечно же ему морозиться от девушек. Конечно, он понимал, что и в деревне девушки есть, но явно не в таком количестве, как в городе, да и, признаться, будучи человеком городским, Томми сомневался, что его привлекут деревенские простушки.

И вот наступили каникулы. Парень побросал в рюкзак самое необходимое из одежды, много книг, чтобы хватило на всё лето, хотя мама уверяла, что у них в деревне должна быть библиотека, если ещё не закрыли, и отправился на поезд.

Глава 2. Библиотекарь

Честно говоря, сойдя с поезда на станции и проделав недолгий путь собственно до Харбор-Пайнс, Честнат был несколько разочарован тем, что открылось его взору. Он-то ожидал увидеть глухую деревеньку, о которой так часто слышал дома и представлял себе действительно нечто кажущееся диким и полузаброшенным, где и люди говорят так, будто на другом языке, и звери из леса могут запросто среди домов бродить. А оказался Томас во вполне цивилизованном на вид населённом пункте, который и деревней-то язык не поворачивался назвать, а уж скорее крохотным городком. Здесь были вполне приличные небольшие домики, довольно обычные с виду люди, ну разве что близость к лесу и разбитые дороги ещё кое-как сохраняли ту атмосферу дикого края, которую он себе успел навоображать, пока добирался сюда, трясясь на неудобной верхней полке и слушая непрекращающуюся болтовню соседей.

Первым делом парень, естественно, отыскал бабушкин дом, познакомился, можно сказать, заново с бабушкой, которую, конечно, не помнил, да и она видела внука, когда он ещё под стол пешком ходил, устроился в отведённой ему комнатушке, а затем решил выбраться посмотреть деревню. Про библиотеку он у неё и узнал – это было, кажется, одно из самых посещаемых мест в Харбор-Пайнс. Туда-то он и направился для начала, не очень-то веря, что здесь найдётся что-то стоящее, чего он ещё не читал.

Со стороны, конечно, это здание библиотекой совсем-совсем не казалось. Больше походило на слегка переделанный частный дом. Даже табличка с надписью «Библиотека» – и та была небольшой и неприметной, висела строго рядом с дверью и издалека заметна не была. Стояла эта библиотека на отшибе. Вроде бы на одной из улиц, но была утоплена в лес. Из-за этих особенностей библиотеки казалось каким-то даже кощунством просто взять и открыть дверь. Словно бы ты в чужой дом вторгаешься.

Здание внушало… своей простотой. Лишний повод думать, что здесь не найдётся ничего интересного. Похоже, раньше в этом доме кто-то жил, а затем решил переоборудовать его под библиотеку. Немного постояв перед дверью в нерешительности, Томас постучал, решив, что если не услышит ответа, то всё равно войдёт. Всё же библиотека – публичное место, куда можно заходить без стука. Это он так, из вежливости, просто уж очень дом напоминал жилой.

– Войдите! – услышал он громкий, весьма внушительный, низкий скрипучий голос. Такой вполне себе мог принадлежать какому-нибудь очень бойкому старику или ветерану сражений в самом расцвете сил.

Разрешение войти обнадёживало, и парень смело повернул ручку, открывая дверь и делая шаг в деревенскую обитель будущей макулатуры, а ныне кладезь знаний и информации об этой деревне и её окрестностях. Томас надеялся найти здесь подробную карту окрестностей. Всё же просидеть целое лето в доме у бабушки он не планировал – да он с тоски взвоет на третий день. Так что стоило определиться с местами, которые можно посетить. А места здесь, благо, везде достаточно уединённые, и он вполне сможет думать о своей проблеме, гуляя, скажем, по лесу. Но сейчас стоило поздороваться с обладателем голоса, по которому Том мог бы сказать, что это крепкий старик. Собственно, бабушка говорила что-то такое про библиотекаря.

– Здрасьте, – с порога сказал он, ещё не успев разглядеть собеседника. А когда парень огляделся, то понял, что никакого собеседника и нет.

– Добрый, – послышалось откуда-то, словно из пустоты. Пустая стойка со стеллажами за ней. Карта на ближайшей стене. План здания с обозначением залов и, главное, проход в следующий зал, полностью заставленный книжными шкафами… Но не было видно никого, кто мог бы ответить.

Очевидно, библиотекарь – или кто это был? – находился за стеллажами, оттого его и не было видно, хоть голос был хорошо слышен. Парень не стал навязывать беседу человеку, быть может, желающему, как и он, побыть в одиночестве, молча закрыл за собой дверь и первым делом подошёл к карте, замеченной на стене, с крайним любопытством изучая её.

Город по форме напоминал подкову. Главная улица изгибалась вместе с дорогой, выходящей мимо ущелья к озеру, от которого можно было по реке добраться и до моря. В целом, если идти по улице, городок можно будет пройти минут за двадцать, наверное, но в любое место было быстрей попасть напрямую. Многие здания находились сильно в стороне не просто от основной улицы, но и от Харбор-Пайнс. Поместье Прескоттов. Склеп Прескоттов. Сады Прескоттов. Несмотря на частое упоминание Прескоттов, их территория была всё же меньше, чем территория Эйдолонов, уютно скучковавшаяся на небольшом горном плато. А ещё было «Храмовое плато». Там, судя по всему, находилось целых два храма и кладбище.

В принципе, интересных мест в Харбор-Пайнс оказалось даже больше, чем ожидал юноша изначально. Вот только все эти места едва ли подлежали посещению. Скорее, можно было просто прогуляться вдоль них и осмотреть издалека и поместье, и сады, куда навряд ли пустят посторонних, и храмы. Поместье с садами, да ещё имеющее семейный, надо полагать, склеп Томаса привлекало больше – атмосферное должно быть местечко. Местные храмы же вряд ли чем-то удивили бы городского парня. А вообще скучно здесь будет, наверное, мысленно посетовал Том.

– Простите, вы – библиотекарь? – окликнул он невидимого собеседника, пытаясь по звучанию голоса, когда тот ответит, определить, где тот находится.

Однако, обернувшись, юноша увидел старика. Довольно крупного, плечистого. И всё же возникшего будто бы из ниоткуда. Как в фильмах.

– Да-да, я библиотекарь… смотрю, история города заинтересовала? – спросил он, кивая на карту.

Марк Уэскер: Старый мужчина, которого время не шибко жалеет. Оно постепенно стирает с его тела следы былого величия. Сильные руки постепенно становятся дряблыми. Волевой подбородок становится тяжёлым. Надбровные дуги постепенно закрывают глаза. А ещё уши и нос. Всё уменьшается, а уши и нос продолжают расти. Старик с достаточно тяжёлым характером, который, впрочем, довольно-таки любим детьми. Они не называют его «дедушкой» или иным добрым милым словом. Впрочем, и злым словом не поминают. Все называют его «старик Уэсси», что звучит слегка пренебрежительно, но его это не злит вовсе, а, наоборот, веселит. Все знают множество историй старика Уэсси, местного библиотекаря. Однако никто практически не знает истории самого Уэсси.

Обернувшись, Томас невольно вздрогнул от неожиданности. Старик подкрался незаметно, ну прямо как пушной зверёк.

– Да, немного, – повернулся он к нему, – я здесь на всё лето и хотелось бы осмотреть все интересные места. Может, подскажете, где стоит побывать, а куда лучше не ходить? – усмехнулся парень. – И… это… – быстрый взгляд на карту, – у вас не найдётся такой же карты размером поменьше, чтобы с собой носить? Или где-то можно её купить?

– Доллар пятьдесят, – ответил библиотекарь. – И да, не стоит ходить к Прескоттам – они не любят, когда у их имения околачиваются, – а также в западную часть леса и в гроты у северного берега реки. Там зверьё дикое и опасно. Зато стоит посетить храм. Оба храма. Христианский тебя вряд ли впечатлит, но второй тебе может понравиться. Он языческий.

Столь обстоятельный ответ порадовал Томаса. Теперь он твёрдо знал, что стоит осмотреть хозяйство Прескоттов и побывать в западной части леса, а также наведаться в упомянутые гроты. Впрочем, постаравшись сделать это без лишнего риска – стоило отнестись серьёзно к предостережению про дикое зверьё.

– О, вот как? Языческий храм? И кому он посвящён? – удивился парень, доставая из кармана брюк бумажник, прихваченный с собой на случай, если приглянется какой-нибудь местный сувенир, да и вообще без него гулять было как-то непривычно. Он заглянул в него, достал несколько банкнот и задумчиво поинтересовался у библиотекаря: – А сколько это в фунтах?

Вообще странно, что в глухой деревеньке (ну, не такой уж и глухой, судя по увиденному) просят расплатиться в долларах, а не в фунтах.

– Фунт, – старик рассмеялся, будто бы назвать цену в долларах было чем-то смешным. – А поклоняются фее Моргане. Она, по местным верованиям, является хранительницей местных лесов – некоторые идут в западную часть леса, именно чтобы найти её. Разумеется, возвращаются не все. А некоторых находят спустя десятки лет си-и-и-ильно изменившимися… или, напротив, не изменившимися вовсе, – многозначительно кивнул он.

– Фее Моргане? Уж не той ли, что была сестрой Мерлина, если я не путаю родство?

Том выбрал среди бумажек купюру в один фунт и, спрятав остальные, протянул её старику. Похоже, тот любил потчевать гостей деревни разнообразными страшилками. И вот теперь желание побывать в западной части леса ещё больше увеличилось. Всё же это было как минимум атмосферно. А в языческом храме тоже стоило побывать всё из того же любопытства.

– Может, и той самой, – закатил глаза старик, принимая купюру. С этой купюрой он направился к столу, что смотрел на вход в библиотеку. – По местным легендам Моргана фея злая, вредная, но не забывавшая о том, что этот город под её защитой. Говорят, она иногда даже появляется на местных языческих праздниках, которые весь город празднует до сих пор, вообразив себя какой-то смесью всех древних народов Великобритании… а вот древние боги тут не в почёте. Деревьям молятся, феям молятся, даже Христосу молятся, а вот тому же Лугу – нет.

Он положил денюжку в ящик стола и извлёк оттуда длинную, сложенную в несколько раз карту-буклет.

– Говорят также, что Моргана согласилась стать феей-крёстной для рода местных священников. Из-за этого к малышке Лоле часто ходят на поклон с подношениями. А девочка-то и рада, иначе ей вкусностей только от друзей видать.