Текст книги "Всадник на белом коне. Пробуждение (СИ)"

Автор книги: Юрий Морозевич

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 18 страниц)

Глава 2

– Сеньора, вам нравится сеньор Витольдо?

Вопрос служанки застал Йолу врасплох. Она-то полагала, что ежевечерние визиты в соседний коттедж остаются тайной за семью печатями... Ан нет! Что ж, давно пора усвоить простую истину: нет такого секрета, который можно было бы скрыть от глаз всевидящей прислуги.

Йола немного помедлила с ответом. А потом вдруг решила, что отрицание очевидного вряд ли поможет. Все равно служанка ей не поверит.

– Да, – сказала она.

– Так выходите за него замуж, и я порадуюсь за вас.

– Я не могу этого сделать, Ксинга, – с сожалением произнесла Йола.

Она пристально разглядывала свое отражение в большом квадратном зеркале с тяжелой золоченой оправой, словно спрашивала совета у зазеркального двойника. Отражение безмолвствовало, не подавая никаких обнадеживающих сигналов.

Ксинга заметно удивилась, продолжая расчесывать роскошные темно-каштановые волосы хозяйки широким гребнем с костяной рукояткой.

– Но почему, сеньора?!. Почему бы вам не выйти за него замуж?!

«Если бы все было так просто, – подумала Йола. – Но рассказать правду я не могу, да и не имею права. Так что придется тебе довольствоваться той версией, которая представляется наиболее правдоподобной. И потом... с какой стати? Почему я должна отчитываться перед собственной прислугой?»

– Во-первых, я мало его знаю, – на голубом глазу соврала она. – А во-вторых, он не сделал мне такого предложения.

– Как... – удивилась Ксинга. – Еще нет?

– Еще нет. Тебе не кажется, что тему замужества поднимать слишком рано? Мы и знакомы-то всего лишь несколько дней.

«И тем не менее ты умудрилась все это время не вылезать из его постели, – ехидно напомнил внутренний голос. – Устроила себе медовый... э-э... отпуск.»

– В каких же вы с ним отношениях? – продолжала выпытывать любопытная служанка.

– Я не стала бы называть это отношениями.

– Если сделает предложение, сразу же за него выходите, – убежденно сказала Ксинга. – Он хороший человек. И не тяните с ответом, сразу же соглашайтесь. Такие мужчины долго ждать не умеют, уж я-то точно знаю. Порыв знойного ветра... сомбреро... конь, пистолет...

Йола удивленно подняла бровь. Вит определенно вызывал у нее совершенно другие ассоциации.

– Это я о мексиканских мужчинах... – пояснила Ксинга. – Правда, наши здешние ничуть не хуже. Откажешься – убьет тебя и застрелится сам.

– Но ведь он же не латинос! Он европеец!

– Нет, сеньора, европеец он только снаружи. А внутри у него черти сидят. Двадцать чертей, не меньше! Правда, он держит их в крепкой узде, не разрешает слишком высовываться.

– Ксинга, не пугай меня так...

Йола повернула голову и взглянула в лицо служанки. Та отложила в сторону гребень и принялась с удовольствием разглядывать дело рук своих.

– Разве может испугать красивую женщину красивый умный жених? – заявила она. – Он хороший человек, говорю я вам. Не злой, рассудительный, справедливый...

«Это я и сама знаю», – подумала Йола, а потом вдруг спросила:

– А ты замужем, Ксинга?

– Нет, – засмеялась служанка. – Но всегда мечтала иметь хорошего верного друга. Теперь у меня такой есть...

– А этот друг предлагал тебе руку и сердце?

– Предлагал. Выхватил нож и потребовал близости.

– И ты...

– Да, конечно. Достала пистолет и настояла на дружбе. Так с тех пор и дружим...

«Интересные у них отношения, – подумала Йола. – Романтика просто бьет через край.»

– Спасибо, Ксинга, – сказала она. – Ты свободна.

– Доброй ночи, сеньора.

Служанка сделала полупоклон, отворила дверь спальни, но тут же вернулась обратно.

– Сеньора, – сказала она. – Вас там дожидаются. Падре. Что сказать?

«Ах, как невовремя, – с досадой подумала Йола. – Выбрал, называется момент... Хотя, возможно, что-то серьезное?..»

Она критически оглядела себя в зеркало. Наряд, конечно, совершенно не приспособлен для посторонних глаз и уж тем более для того, чтобы принимать запоздалых визитеров. Полупрозрачные шелка нисколько не скрывали волнующие мужские сердца прелести роскошного женского тела. Йола поискала глазами, чем бы прикрыться, не нашла и лишь постаралась поплотнее запахнуть на редкость откровенный пеньюар.

«Надеюсь, мой вид не пошатнет устоев католической веры, – мелькнула озорная мысль. – Заодно и проверим стойкость ее адептов.»

– Зови, – сказала она.

Ксинга поклонилась и вышла, а вместо нее в дверь протиснулся здоровенный, почти двухметрового роста, молодой человек, чью принадлежность к лону церкви выдавал лишь застегнутый наглухо черный костюм да белый прямоугольничек воротничка. Больше всего гость напоминал не священника, а охранника либо телохранителя.

– Буэнос ночес, падре, – приветствовала его Йола. – Чем обязана?

– Доброй ночи, сестра моя. Лишь неотложные дела побудили меня нарушить ваши планы...

«Да что же это такое, в самом-то деле?! Кажется, и этот в курсе моих ночных похождений! И вообще, найдется ли здесь хоть кто-то, кому ничего не известно о наших с Витом отношениях?»

– Я слушаю.

Падре бросил равнодушный взгляд на полуприкрытую шелками хозяйку фазенды, чем вызвал немалое ее разочарование, и произнес, глядя в сторону:

– Положение серьезное и ухудшается с каждой минутой. В городе беспорядки, но судя по всему, это только начало. Латинос в очередной раз ополчились на белых, а заодно крушат магазины и вообще все, что попадает под руку. Из соседних городов сообщают то же самое. Боюсь, на этот раз погромами дело не ограничится.

Игривое настроение Йолы мгновенно улетучилось.

– Сотрудникам концерна что-нибудь угрожает? Ортега так и не снял оранжевый уровень безопасности. По вашему мнению, этого достаточно?

Падре отрицательно покачал головой.

– Скорее всего, нет. Я бы поднял до красного.

– Все настолько серьезно?

– Серьезней не бывает. Мое мнение: кто-то усердно подогревает ненависть местного населения к белым мигрантам. А значит, никакие меры безопасности не будут лишними. Аргентину подожгли буквально со всех сторон, да и соседние страны того и гляди вспыхнут как хворост. Полагаю, персонал концерна – одна из главных мишеней погромщиков, поскольку все сотрудники, как на подбор, именно белые.

– Что требуется от меня?

– Отсутствующего Ортегу сейчас замещает Виталий Петричев. Вы же намереваетесь нанести ему визит? Вот и постарайтесь при встрече донести до него серьезность ситуации.

– Прямо сейчас? – Йола поднялась, не задумываясь более о приличиях.

– Прямо сейчас, – подтвердил падре.

***

Теплый летний ветерок неожиданно ворвался в распахнутый настежь широкий оконный проем, поиграл занавеской и так же стремительно вылетел обратно в душную аргентинскую ночь. Вит оторвал голову от подушки и, приподнявшись, заглянул в лицо лежащей рядом подруги. Глаз в полумраке разглядеть было невозможно, однако он совершенно точно знал, что Йола смотрит в потолок напряженным остановившимся взглядом. Возможно, слишком близко к сердцу восприняла информацию о городских волнениях... а может быть, просто испугалась. Правда, представить Йолу испуганной отчего-то никак не получалось.

– Ты и впрямь доверяешь словам этого твоего... падре? – спросил он.

– Целиком и полностью.

– Настолько хорошо его знаешь?

– Достаточно.

Вит ощутил болезненный укол пробудившейся ревности. Прямо в сердце. Близкое знакомство Йолы с каким-то там... падре... совершенно определенно поднимало со дна души самые негативные эмоции. Он начинал тихо ненавидеть этого... хм... служителя культа, и ему абсолютно наплевать было на его духовный сан. Да будь он хоть трижды священник и трижды иезуит! Как он смеет постоянно находиться рядом с Йолой, в то время как Вит полностью лишен такой возможности! Приходится довольствоваться лишь редкими встречами в рабочей обстановке да тайными ночными свиданиями. Но хочется-то гораздо большего!

– Не переживай, я все уяснил, – сказал он. – Беспорядки... погромы... не первый раз и не последний. Все это так далеко от нас с тобой, что не хочется даже думать. Ну хорошо, хорошо... не сердись. Завтра прямо с утра как следует накручу Мигуэля. Что он в самом-то деле? Пусть обеспечивает охрану вместо того чтобы бегать за юбками...

– Лучше бы ты сделал это прямо сейчас.

– Сейчас ночь, – возразил он. – В это время все нормальные люди уже видят третий сон, а те, что не спят, заняты совсем другими делами...

Он осторожно тронул ее рассыпавшиеся по плечам волосы, наклонился и поцеловал в шею.

– Успокойся. Оранжевый уровень – это тоже серьезно... а завтра утром установим красный... Лучше ответь на один вопрос.

– Только на один?

– Начнем с малого. Ты замужем?

Она уколола его косым взглядом и чуть помедлила с ответом.

– И да и нет. Больше не спрашивай меня об этом. Пожалуйста.

– Не буду, – озадаченно произнес Вит. Он никак не мог взять в толк, как это возможно: быть замужем и одновременно нет. Впрочем, от Йолы можно ожидать и не такого, это он уже понял.

– А могу ли я спросить, – осторожно продолжил он, – чем ты занимаешься в этой жизни? Консультант Приземелья – понятие расплывчатое.

– В этой?.. – Он не видел ее глаз, однако почти физически ощутил полный иронии взгляд. – У меня жизнь одна. И в ней я физик.

– Вот как! – удивился он. – Так мы, оказывается, коллеги... Преподаешь? Где?

– Я физик по образованию и специальности.

– О-о-о!.. Наверное, работаешь в какой-нибудь фирме? А фирма, должно быть, работает на Внеземелье... Угадал?

Философски выгнув бровь, Йола попыталась внести хоть какую-то ясность:

– Трудно сказать, на кого мы работаем...

Попытка не удалась, туман стал только гуще. Чувствуя недоуменный взгляд, Йола добавила:

– Извини, я и сама не знаю всего.

– Что ж, такое тоже бывает... А как называется фирма?

– «Страх божий».

– Забавно, – обронил Вит. – Ты серьезно или это аллегория?

– Пусть будет аллегория. Хотя по сути так оно и есть.

Она вдруг приподнялась и села, спустив ноги на пол. А затем встала и подошла к распахнутому в ночь оконному проему.

Вит любовался ею. Она молча смотрела через залив и была очень... нет, просто невероятно красива. Волны темных волос струились по обнаженным плечам, а тлеющий на столике ночник бросал слабые алые блики, подчеркивая каждый изгиб ее совершенного тела. Волшебное зрелище. Особенно на фоне звездного неба и живущего ночной жизнью океана.

Силуэты портальных кранов и портовых сооружений просматривались довольно четко, украшенные гирляндами оранжевых огоньков и подсвеченные ртутно-белым сиянием фейержекторов, а через темную гладь воды протянулись зыбко сияющие дорожки разноцветных отражений. Посреди залива навстречу друг другу шли два ярко освещенных судна... Невозможно было поверить в то, что в эту минуту где-то там толпы озверевших от безнаказанности погромщиков разносят в пыль ими же возведенный город...

«Этот падре точно что-то напутал, – подумал Вит. – Нагнал страху на женщину...»

Видимо, Йола подумала о том же, потому что вдруг резко отвернулась от окна и взобралась обратно на ложе, прижавшись к Виту всем телом. Словно искала защиты...

– У нас с тобой правда все хорошо? – неожиданно спросила она.

– Правда. Почти по древнекитайскому принципу: бриллиантовая лодка любви в небесном озере наслаждений... Как тебе такое сравнение?

– Принимается. Только с одной поправкой: лодка нашей любви балансирует на макушке дракона. Если честно, меня такое наслаждение почему-то пугает. А тебя? Нет?

– Чувствую, вопрос с подтекстом, – хмыкнул Вит. – Даже не знаю, как на него ответить.

– На вопрос... или на подтекст?

– На подтекст. Он для меня слишком темен.

– Ладно, милый... – она поцеловала его в лоб. – Не думай об этом.

– А о чем же я должен думать на кончике носа озерной рептилии?

– Вообще ни о чем.

– Йола... ты придумала мне страшное наказание.

– Нет, запретить тебе думать я, конечно, не могу. Но, боюсь, тогда твои мозговые извилины запутаются окончательно...

Вит рывком приподнялся и опустил ноги на коврик.

– Ты что-то знаешь о состоянии моих извилин? – напряженно спросил он.

– О, милый, если бы!..

«Да что это я, – подумал Вит. – Излишняя подозрительность никого не украшает, а уж меня тем более, по крайней мере в ее глазах... Просто Йола внимательно ознакомилась с проклятым резюме, где слетевший с катушек ГАВК впрямую усомнился в моей адекватности, только-то и всего... Как консультант Приземелья она обязана была это сделать.»

Йола тоже приподнялась и, приблизившись вплотную, обняла его сзади за плечи.

– Вит! – позвала она.

– Что?

– Теперь твоя очередь рассказывать о себе.

– Что ты хочешь знать?

– Все. Но для начала... Где находится твое «родовое гнездо»? Твой отчий дом, наверное, далеко отсюда?

Вит накрыл обвивавшие шею руки своей ладонью.

– Понятие «родовое гнездо», – сказал он, – почему-то всегда ассоциируется у меня с понятием «родовые муки».

– Не вижу в том ничего плохого, – проворковала Йола. – Так где ты родился?

– На Европе.

– Я понимаю... в Европе... А где именно?

– Не «в», а именно «на», чтоб меня черти взяли!.. На Европе находится самый крупный роддом в системе Юпитера.

– О-о!.. Так значит, Европа-луна... Может быть, я ошибаюсь, но отчего-то чувствуется скрытая неприязнь к родному роддому...

– Извини, – Вит легонько сжал пальцы вокруг ее запястья. – Конечно, роддом тут не при чем. Просто мое появление на свет стоило жизни моей несчастной матери. А мой первый вдох совпал с ее последним выдохом...

– Дитя-эстафета... – едва слышно прошептала Йола. – Это ты меня извини... я же не знала.

Вит вдруг резко повернулся и повалил ее обратно на ложе.

– Довольно расспросов, – сказал он. – После того, как мы выяснили наши семейные обстоятельства, может быть, перейдем к делу?

– Может быть. Но не забывай, что для дел у нас есть еще завтра...

– И не только завтра, но и послезавтра... и после послезавтра... И вообще, если верить часам, то «завтра» уже наступило.

– А ты этому и рад.

– Конечно. Теперь не отвертишься, обещания надо выполнять...

– Так я и не возражаю. К тому же, всегда держу свое слово.

...И где-то глубинно-высоко, объемно, громоздко, сразу всеми своими метагалактиками дрогнула и чуть повернулась, чтобы по-матерински взглянуть на влюбленных, великая в неисчерпаемом звездном блеске вечноживущая Вселенная...

Он поймал губами упругий сосок. Провел по нему щекой, обласкал ресницами... и тихо-тихо произнес:

Взгляни, вот женщины прекрасной

Обворожительная грудь,

Но и орла не могут взоры

Сквозь эти жаркие затворы

Пройти – и в сердце заглянуть...

– О, силы небесные! – проворковала Йола и притворно закатила глаза. – Ты же знаешь, Бенедиктова я совсем не жалую.

Это было как неожиданный подзатыльник. Вит порывисто сел.

– Ты и вправду убеждена, что я знаю твои личные предпочтения настолько подробно?

Подозрения в том, что любимая женщина откуда-то знает о его пораженной амнезией личности куда больше, чем кажется, переросли практически в уверенность.

На несколько мгновений Йола замерла, сдерживая дыхание. Медленно спустила ноги на пол, прижалась бедром к бедру. И вдруг в каком-то неистовом порыве обхватила его голову, прижала к груди, погладила по волосам, как ребенка... и молча заплакала. Он чувствовал это, хотя она не позволяла ему смотреть на свое лицо.

– Знаешь, но не помнишь, – наконец, выговорила она, явно стараясь, чтобы голос звучал ровно. – Пока не помнишь. Но я вижу, как твоя память прогрессирует...

Вит мягко освободился из ее объятий. Йола не возражала, только отвернулась, чтобы он не видел ее слез.

– Ну так помоги мне вспомнить... – сказал он.

– Конечно, – ответила она, вытирая уголки глаз согнутым указательным пальцем. – Я попробую. Если это вообще в человеческих силах...

– Так ты, оказывается, не только физик, но и психотерапевт? Или психиатр? Как правильно?

– Не знаю. Скорее всего ни то, ни другое. Можешь считать это моим хобби.

– Возвращение утерянной памяти несчастным амнезоидам – твое хобби?.. Ладно, как скажешь. Что я должен делать?

– Ничего особенного, просто отвернись.

– Ну уж нет! Ни за что на свете, – заявил Вит, демонстративно уставившись на ее грудь.

– Тогда закрой глаза! – потребовала Йола. – Тебя ничто не должно отвлекать...

Тяжко вздохнув, он подчинился. А спустя мгновение почувствовал на плечах нежное прикосновение ладоней и услышал голос, отчетливо произнесший какую-то длинную и запутанную фразу. Вит ни слова не понял, язык совершенно определенно был ему незнаком.

– Все, – сказала Йола. – Можешь открыть глаза. Я только что попыталась инициировать твой драгоценный мозг.

– И? – спросил Вит. – С каким результатом? Я ничего не чувствую.

– Не знаю. Но если попытка удалась, то терпеть тебе осталось около восьмидесяти часов...

– Еще трое с лишним суток! Я столько не выдержу, сойду с ума от ожидания.

– А ты как думал!

Йола смотрела на него абсолютно серьезным взглядом. Разительный контраст с влюбленной женщиной, которую он сжимал в объятиях всего несколько минут назад. Теперь перед ним была женщина-ученый, женщина-исследователь, только что поставившая рискованный эксперимент.

– Полная синапсическая гармония наступит у тебя на шестые сутки, – тоном лечащего врача сказала она. – Если, конечно, все пойдет как задумано. А на восьмые сутки вообще будешь как... как новенький...

– Да не хочу я быть новеньким!

– Но не могла же я сказать – будешь как старенький.

– Хм... ты права. Первое в таком ракурсе явно предпочтительнее второго... Тебе что-нибудь известно о природе моей амнезии?

– Немногое, – Вит почувствовал, что она явно не желает развивать скользкую тему. – Только догадки, предположения... которые выглядят слишком фантастично, чтобы быть истиной.

– Поделишься?

Йола отрицательно покачала головой:

– Пока нет. Слишком рано. Но когда-нибудь – обязательно.

– Женщина-загадка – вот кто ты такая, – сказал Вит и вновь улегся на ложе, подложив руку под голову. Йола чуть помедлила, а затем легла рядом.

– Слушай, у меня к тебе деловое предложение, – серьезно произнес Вит. – Давай поженимся.

Он почувствовал, как она вдруг напряглась всем телом.

– Нет, в самом деле... Выходи за меня замуж.

– Мы с тобой и так женаты.

– Нет, ты не понимаешь... Все это похоже на обычную любовную игру. А я хочу по-настоящему. Ты не против?

– Нет, дорогой, я не против. И у нас с тобой все очень даже по-настоящему.

Вит вдруг подумал, что Йола отчего-то не воспринимает его предложение всерьез. Возможно, существующее положение ее полностью устраивает. Тогда он продолжил более настойчиво:

– Не так... Я хочу публичной помолвки, хочу обручальные кольца... хочу, чтобы нас все поздравляли и посыпали твою фату лепестками пурпуровых роз!..

– Заманчиво...

Она прильнула к нему и ласково провела ладонью по груди, а затем прикоснулась губами к щеке...

– Я люблю тебя, обожаю, мечтаю стать твоим мужем! Хочу, наконец, чтобы это было записано... да-да, записано твердым почерком в нашем брачном свидетельстве!

– Все это уже есть, – произнесла она, сделав упор на слове «это». – И твердый почерк, и следы брызг свадебного шампанского... все как положено. Когда-нибудь я тебе покажу... если захочешь.

Вит рывком приподнялся, опираясь на локоть. Йола смотрела на него чуть насмешливым взглядом.

– Постой... – пролепетал он. – Как это?..

Йола игриво пожала плечами.

– Нет-нет, ты мне напрямую скажи – все это правда? Или у тебя такой предвенечный юмор?

– Правда. Чистая и святая.

Вит помотал головой:

– Не верю своим ушам! Повтори!

– Не веришь – иди к черту, жених... – Йола откинулась на подушку, уставившись в потолок.

– Ох ты... пробормотал Вит. – Правда и вправду святая.

Он склонился, чтобы в упор рассмотреть выражение ее лица, и растерянно проговорил:

– Вот теперь я полный балбес...

– А я – вечная балбесова жена, – сказала Йола, словно поставила диагноз.

– Не-ет... ты вечная моя любовь! – не согласился Вит. – И где же был заключен наш первый брак?

– В небесах.

– Интересно... Что, в каком-нибудь турлайнере?

– Бери выше.

– Тогда... В «Восточном экспрессе»?

Йола наблюдала за попытками разгадать волнующую загадку с легкой, едва уловимой усмешкой.

– Гораздо выше и дальше, – сказала она.

– Неужели где-нибудь в Приземелье? Орбита? Луна?

Йола уже откровенно смеялась, отрицательно качая головой. Мол, опять не угадал... Вит наморщил лоб в тщетной попытке то ли разгадать загадку, то ли вспомнить... Почему-то не получалось ни то, ни другое.

– Если точнее, то во Внеземелье, – сжалилась, наконец Йола.

– Марс?!. – он смотрел на подругу с нескрываемым недоверием. – Не может быть... Мне совестно, но я действительно ничего не помню. – Он обхватил руками голову. – Мозг буквально распирает желание вернуть утраченное, однако я не помню ничего выше земной стратосферы. Больше того, абсолютно уверен, что никогда в жизни там не был!

Йола повернулась на бок, заглядывая ему в лицо.

– Да не волнуйся ты так, – сказала она. – Со временем все вспомнишь.

– Твоими устами... – произнес Вит. – Честно говоря, я уже ни во что не верю.

– Ну и напрасно. Даже если моя инициация не сработает, все равно память постепенно вернется, теперь я в этом нисколько не сомневаюсь. Правда, процесс займет куда больше времени.

Вит некоторое время вглядывался в ее уверенное лицо, а потом вдруг спросил:

– А у тебя... никаких мозговых аномалий?

Она усмехнулась:

– Надеюсь.

И тут же не то утверждение, не то вопрос:

– Ты же ничего такого во мне не заметил?

– Нет, – согласился Вит. – Но меня что-то гложет... Понимаешь... с одной стороны, я не помню ничего из того, что было со мной раньше. А с другой...

Он вдруг замолчал.

– Договаривай, – сказала Йола. – Я не обижусь.

Он упорно молчал. Тогда она закончила вместо него:

– Хочешь сказать, что я с таким же успехом могла запомнить то, чего с нами не происходило?

– Ну... вроде этого, – он смущенно отвел глаза.

– Знаешь... с головой у меня все в полном порядке. Вместе с осколками времени там хранятся и драгоценные для меня семейные ценности, – она на секунду запнулась, но тут же продолжила: – Понимаешь, я ведь тоже тебя люблю. Очень... Хотя по большому счету ты этого совсем не заслуживаешь.

Вит тут же оживился:

– Я заслужу, вот увидишь. Тем более, что время у нас еще есть. Мне всего-то тридцать восемь. Сколько тебе – не спрашиваю. Но выглядишь ты просто девушкой! Рослой такой девушкой...

– Рослой? – она шутливо сдвинула брови.

– Я хотел сказать – взрослой... лет двадцати...

– Вот спасибо, утешил. Вообще-то, мы с тобой одногодки.

– Не верю, – сказал он, наклоняясь к ее губам. – Для меня тебе лишь двадцать...

– Иди ко мне, – прошептала она. – Ближе...

Вселенная вдруг сжалась в тугой кокон, в котором места хватало лишь для двоих, а затем стремительно развернулась обратно, расшвыривая в стороны пылающие облака туманностей и одобрительно подмигивая огоньками далеких звезд...

Йола потянулась, а затем решительно поднялась и, наощупь разыскав небрежно брошенный на кушетку прозрачный пеньюар, быстро оделась. Вит даже не пытался ее остановить, по опыту знал – бесполезно.

– Знаешь, кого ты мне сейчас напоминаешь? – спросил он.

– Кого?

– Фауну.

Йола повернулась к нему и уставилась недоуменным взглядом.

– Я тут грешным делом подумал, – пояснил Вит, – отчего это художники охотно берутся изображать олицетворение Флоры и никогда не утруждают свою мысль поиском олицетворения Фауны. А ведь персонификация Фауны могла бы выглядеть на полотне более впечатляюще, нежели красавица, выбрасывающая из своего подола цветы и листья. Если бы я был художником, то непременно написал бы тебя в образе Фауны.

– Я поняла. В твоих глазах работа Флоры – жалкая пастораль... – Йола скептически ухмыльнулась. – Как я понимаю, тебе больше по вкусу женщина, способная расшвыривать из своего подола динозавров, носорогов, буйволов и слонов. Табуны лошадей и стаи собак... Ты меня так представляешь?

– С чего ты это взяла, о красивейшая из разгневанных женщин! Хоть собак-то на меня не навешивай!

– Я успела неплохо тебя изучить.

– Вот как... Моя персона уже удостоена изучения... я польщен.

– Вит, это не комплимент.

– Я так и понял. Вообще-то, это даже больше, чем просто не комплимент. Что ж, как-нибудь переживу.

– Не сомневаюсь. Вот такая у тебя... э-э... толстокорость.

– Ничего подобного. Просто я довольно гармоничная личность.

– И никаких отклонений ни при каких обстоятельствах?

– Ну... особо заметных, пожалуй, нет. Амнезия не в счет. А в общении с тобой я вообще ни о чем таком не думаю. Мне кажется, мы с тобой так похожи...

– Да?

– Да. Я это чувствую... даже сам не понимаю как. Впрочем, нам обоим пришлось столкнуться с дилеммой-оборотнем...

– Я уже «Не Я», а ты уже «Не Ты»?

– Ну это же просто ужас, какая ты у меня умная! – восхитился Вит.

Энергия разговора внезапно иссякла. Наступила долгая томительная пауза. А потом Йола повернулась и направилась к выходу.

Вит молча наблюдал, как ее полуобнаженная фигура удаляется в сторону распахнутого в ночь проема. Мимоходом она не глядя протянула левую руку к стоящему на круглом столике ночнику в виде чаши с пылающим внутри пламенем и небрежно-точным движением погасила розово-красный разлив плавающего сияния. Так, словно проделывала это раньше тысячи раз. Вит смотрел провожающим взглядом на ее голые ноги, бедра, туго обтянутые пылающим шелком...

– Йола!

Она обернулась, глядя на него словно издалека, а затем сказала:

– Спокойной ночи, Вит. Завтра у нас трудный день.

– Приятных сновидений, – ответил он. – Тебе и мне... Не знаю только, сбудется ли это мое пожелание.

– Почему бы нет?

– Потому что наше трудное завтра, увы, уже наступило сегодня.

Несколько мгновений она неподвижно стояла в дверном проеме, а затем затянутая шелком фигура бесшумно растворилась в ночи.

«Женщину может понять любой человек, кроме влюбленного в нее мужчины», – самокритично подумал Вит и рухнул на постель.

Он испытывал до конца не понятый им страх. В последнее время сон оборачивался не просто сном... Вит одновременно ожидал и боялся очередного явления Белого Всадника на волшебном белом коне. Пустыня, загадочное озеро... и стрелок, которому однажды может повезти. Наконец, Вит окончательно собрался с духом, закрыл глаза и нырнул в глубину черных вод, странно неосязаемых, бесплотных, беспредельных как метагалактический вакуум...

***

Подробнейшая схема будущей Т-установки занимала центральную часть сфеарного пространства. Она плавно поворачивалась всеми своими гранями, вовсю демонстрируя эргономичность и красоту выбранных решений. Вит рассматривал ее с нарастающим чувством гордости за прекрасно проделанную работу. Теперь он точно знал, что несмотря на активное сопротивление ГАВКа остановить внедрение субкварковой энергетики ни за что не удастся. Не на тех напал!

Расположившийся в соседнем кресле Анджей Свирский, судя по всему, разделял его мнение. Он так же с нескрываемым удовольствием взирал на дело рук и умов коллег по цеху. Ну и своих тоже, чего уж греха таить... хотя прекрасно осознавал, что если бы не могучая воля и энергия доминатора, вряд ли удалось бы проделать гигантский путь от безумной идеи до ее инженерного воплощения.

– Если я правильно понял, – сказал, наконец, Вит, – то ты предлагаешь усовершенствовать установку путем добавления дополнительного контура... вот сюда. Так?

– Правильно, – ответил Свирский. – Такое решение сразу же поднимет мощность процентов на пятнадцать, а то и на все двадцать. Приземелье и Лунный департамент будут в восторге.

– Не уверен, – задумчиво произнес Вит, внимательно разглядывая хорошо знакомую схему с выделенным ярко-красным цветом нововведением.

– Почему? – нахмурился Свирский, начиная подозревать, что предложенная им гениальная идея имеет все шансы отправиться в долгий ящик.

– Нет, задумано просто замечательно, – поспешил успокоить его Вит, – но крайне несвоевременно. Увеличение мощности – это прекрасно. Вопрос только в том, чем за подобное удовольствие придется заплатить.

Ему никак не хотелось разочаровывать Анджея. Парень-то, безусловно, талантливый... Надо же, самостоятельно додумался до решения, которое далось самому Виту ох как нелегко... и стоило ох как недешево! Кучи бессонных ночей и истрепанных нервов...

– Подобное увеличение мощности, – осторожно сказал он, – неминуемо повлечет за собой катастрофическое снижение надежности и, как следствие, времени безотказной работы. Что как для Приземелья, так и для Внеземелья в целом является критичным. Напомни, какой ресурс заложен в техзадании?

– Двадцать лет бесперебойной работы, – угрюмо произнес Свирский. – При условии регулярного техобслуживания.

– Во-от. А с дополнительным контуром наша Т-установка вряд ли дотянет даже до пяти, можешь мне поверить. И если шейхи Сахары проглотят подобное и не подавятся, то Внеземелье, несомненно, потребует безусловного исполнения каждого пункта технического задания. А иначе... сам понимаешь.

– Мы доработаем, – горячась, произнес Свирский. – Не сомневаюсь, что значительное увеличение ресурса не такая уж неразрешимая проблема.

– Согласен, – вздохнул Вит. – Но есть и другой аспект. Сроки.

Свирский поджал губы и отвернулся. На столь убийственный аргумент возразить было нечего. Он прекрасно понимал, что любая доработка практически готовой конструкции потребует немалого времени, которого у них просто нет.

– До сдачи проекта чуть меньше двух недель, – напомнил Вит, – а мы еще даже не заручились поддержкой зловредного ГАВКа. Вот на что нужно бросить сейчас все силы.

– Так что же теперь, выбросить идею в мусорную корзину? Жалко.

– Зачем так категорично? Действительно, жалко... Мысль на самом деле замечательная, просто сейчас не ко времени. Вот разберемся с ГАВКом, сподвигнем Лунный Департамент на изготовление опытной установки, а там, глядишь, и до твоей идеи руки дойдут. Но сейчас – ни шагу в сторону! Улучшать можно до бесконечности, но для того, чтобы воплотить что-то в реальность, иногда требуется остановиться. Понял?

Анджей угрюмо кивнул.

Вообще-то, в глубине души Вит полностью разделял его чувства. Заниматься изготовлением заведомо устаревшей конструкции, в то время как существует значительно более совершенный вариант – на такое требуется немало душевных сил и нервов, а прежде всего – железная воля, собранная в кулак. Чего Анджею пока явно недоставало.

«Молодой еще, горячий, – подумал Вит. – Но ничего. Думаю, справится.»

В воздухе неожиданно прозвенели негромкие мягкие колокола.

«Кого еще принесло? – с неудовольствием подумал Вит. – Я никого не жду.»

Нажатием кнопки он погасил весь функционал, а затем, переглянувшись с Анджеем, произнес:

– Войдите.

Тяжелая бронированная дверь плавно отъехала в сторону, и на пороге возникла Йола в сопровождении здоровенного детины в черном костюме.

«О, черт! – вспомнил вдруг Вит. – Как я мог забыть!»

– Можно войти? – осведомилась она. – У нас к тебе срочный разговор.