Текст книги "Контур забвения (СИ)"

Автор книги: Юрий Уленгов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 16 страниц)

Семь бед – один ответ. Я пока жив, а что там впереди – дело десятое.

Так что, будем решать проблемы по мере их поступления.

Глава 8

Дверь в ангар поддалась со скрипом и стоном, словно испытывала физическую боль от того, что впускает кого-то внутрь. Я проскользнул в ангар, тут же прикрыв за собой тяжелую створку. Внутри пахло сыростью, ржавчиной и застарелой техногенной тоской. Огромное бетонное помещение было забито полуразвалившейся аппаратурой: пульты управления, обесточенные шкафы автоматики. На полу валялись порванные провода, куски облицовки и дохлая крыса, расплющенная так, что от неё осталась только смазанная физиономия.

– Атмосфера – что надо, – пробормотал я, глядя на пыльную табличку: «Объект №32. Контрольный узел дренажной системы №4».

Симба молчал. То ли анализировал помещение, то ли переваривал информацию о прекращении преследования. Впрочем, об этом я не жалел – собеседник из ассистента был так себе.

Нашёл я искомое не сразу – спуск в технический тоннель оказался завален грудой хлама. Старый металлический люк, на котором кто-то маркером приписал «НЕ ВСКРЫВАТЬ!». Угу. Спасибо за предупреждение.

Я растащил обломки и попробовал поднять крышку.

Не вышло.

Металл будто прирос к бетону. Ручка покрыта налетом коррозии, сама крышка вварена в обрамление годами бездействия и грязи. Я выругался, поискал глазами подходящий рычаг, не нашел, и потянул из-за плеча верную арматурину. Проверенный друг, мать его. Вставив прут в прореху под крышкой, я примерился, нажал…

– При помощи молотка, зубила и какой-то матери проложим путь к новой цивилизации, – сквозь зубы процедил я. Металл со стоном поддался. Крышка заскрипела, пошла вверх, а потом резко сорвалась с места и хлопнулась в сторону, открыв темный провал спуска. Снизу дохнуло…

Это было даже сложно запахом назвать. Застоявшийся воздух вонял гнилью, машинным маслом и чем-то еще. Сладковато-едким, с отчетливыми нотками разложения. Как в скотомогильнике.

Я отпрянул, морща нос.

– Симба, это что еще за букет?

– Возможны скопления биоразлагающихся веществ. Повышенная влажность. Загрязнение воздуха летучими токсинами неизвестной природы.

– Проще говоря – смердит, – хмыкнул я.

– Подтверждаю.

– Спасибо, Кэп. Без тебя бы я ни в коем случае не догадался.

Я постоял над темным лазом несколько секунд. Воняло так, будто само метро хочет мне что-то сказать. Например, «проваливай отсюда». Уж слишком этот запах был отталкивающим.

Но отступать было поздно.

Я затянул ремень обреза, поправил вещмешок и вздохнул. Была мысль перекусить перед спуском, но в такой вонище… Ладно, потерпим. Пока тех нескольких кусочков вяленого мяса, что я успел перехватить по дороге к зараженной станции, было достаточно. Я, конечно, не оказался бы от комплексного обеда из трех блюд, но, кажется, в здешней столовой перерыв. Да и засиживаться тут не стоит. Перемкнет что-нибудь в башке у геллхаундов, и обедом стану уже я. А мне этого очень не хотелось бы.

Я ухмыльнулся, присел и поставил ногу на первую скобу вмурованной в бетон летницы. Что ж. Посмотрим, чего там испугались геллхаунды.

Хотя лично я с удовольствием останусь на этот счет в неведении.

* * *

Скобы оказались не лестницей, а насмешкой.

Старые, проржавевшие, скользкие и неудобные – остатки еще советского мракостроя, рассчитанного на людей с короткой жизнью и низкими стандартами безопасности. Каждая вторая – с налетом слизи, будто по ним до меня уже прошлась сотня мокрых, склизких гусениц.

Я сплюнул, выругался шепотом и продолжил спуск.

Меня окружала тьма, густая и плотная, как мазут. Хотя кое-какие очертания в ней все же умудрялчся различать.Внизу – тьма. Не фигуральная, нет. Самая настоящая. Густая, плотная, как мазут. Гребаная черная дыра. Но вариантов нет, нужно лезть. Так что…

Металл под ладонью был ожидаемо скользким и влажным. На ощупь – чисто плесень взбитая в блендере с дохлыми медузами. Под ногой предательски хрустнуло, и я инстинктивно вцепился в скользкий металл крепче.

– Шикарный спуск, просто шикарный, – пробормотал я. – Поскользнулся – и привет. И хорошо, если сразу шею сломаешь… Не хотелось бы доходить, нанизавшись на острые железяки на дне…

Шаг за шагом. Рука – нога, рука – нога… Я медленно переставлял конечности, вцепляясь в каждую скобу, будто в последнюю надежду. Ноги гудят, с подбородка капает пот… Вроде же здесь неглубокое метро, чего так долго-то, а? Может, хватит уже?

– Симба! – позвал я ассистента, просто чтобы услышать свой голос, и в этот момент скоба, за которую я держался обеими руками, с хрустом вылетела из стены.

Я полетел вниз.

Рефлексы сработали быстрее разума. Правая рука – вниз, ловлю следующую скобу. Пальцы скользят по слизи и срываются. Левая рука хватает пустоту, нога скользит, сердце уходит в пятки…

Мне все же удалось вцепиться в следующую скобу. Меня мотнуло, по инерции приложило о стену, и я снова едва не сорвался. Фу, блин…. Повиснув на вытянутых руках, я попытался найти ногами опору. Удалось не сразу. Поймав подошвами новую скобу, я замер, переводя дух. Вот это, блин, встряхнулся… Сердце молотит, в ушах шумит…

– Незначительная потеря устойчивости, – прокомментировал Симба. – Следует быть осторожнее. Вероятность повторного срыва – высокая.

– Незначительная, говоришь, – прохрипел я, цепляясь за перекладину, будто за родную мать. – Понятно. Спасибо, родной, постараюсь быть более осторожным.

Я перевел дух и продолжил спуск.

Чтобы буквально через несколько ступенек коснуться дна.

Я представил, как нелепо я выглядел со стороны, судорожно цепляясь за скобы на высоте четырех метров, и нервно хохотнул. Ну, кто ж знал-то… Лучше нелепо выглядеть, неверно рассчитав высоту, чем рухнуть с высоты девятиэтажки на кучу лома.

Коснувшись пола, я невольно скривился. Под ботинками – каша из пыли, паутины и чего-то мерзко-органического. Замерев на месте, я попытался оглядеться. Удивительно, но сейчас я видел гораздо лучше, чем в начале спуска. Да, можно привыкнуть к темноте… Но не к тьме-то кромешной!

– Я перестроил фоторецепторы сетчатки, активировав ночной профиль. Палочки усилены, колбочки перенастроены для расширенного спектра, – проговорил Симба, будто прочитав мои мысли.

– Переведи, пожалуйста, с киберпанка на человеческий, – буркнул я.

– Носитель теперь лучше видит в темноте, – будто обидевшись, сухо ответил он. – Но ожидать цветной картинки не стоит. Баланс смещен в сторону восприятия формы и движения.

– Ну, хоть не впотьмах на ощупь. Спасибо, брат, – буркнул я. Ладно, надо идти.

Я оказался в техническом помещении. Судя по маркировке на стене – управляющий узел насосной станции. Две консоли, покрытые слоем пыли толщиной с палец, какие-то древние реле, щитки, распределительные коробки. Кабели, как кишки, свисают с потолка, запутавшись в слоях паутины. В воздухе – смрад. Плесень, гниль, запустение. И ещё что-то – едкое, химически-животное. Запах, который можно резать ножом. Который цепляется к коже и проникает в ноздри, как плесень в хлеб.

– Ну и вонь… – пробормотал я, прикрывая рот предплечьем. – Симба, ты уверен, что тут нет гнезда чего-нибудь особо мерзкого?

– Ответ отрицательный. Высокая влажность, биологическое загрязнение, активных сигналов – нет. Однако рекомендую избегать тактильного контакта с неизвестной органикой.

– А как бы мне это, мать его, сделать? Я тут без костюма химзащиты, если ты не заметил, – пробурчал я. Симба отвечать не стал. Видимо, понял, что вопрос риторический.

Сквозь пыль тянулась едва заметная тропка. Кто-то здесь ходил. Недавно – или давно, но не тысячу лет назад. Паутина порвана, на полу – следы. Похожи на человеческие. Похожие…

Я двинулся по этой тропке.

Каждый шаг отзывался мерзким липким звуком, будто я вступал в кашу из мокрой бумаги и тухлых грибов. Все мускулы невольно напряглись. Подсознание буквально кричало, что за любой кучей хлама может прятаться… Что угодно. Например, то, чего испугался Гончий Улей, прекративший преследование, едва я приблизился к этой дыре. Миленько выйдет, ничего не скажешь.

Проход был узким, загроможденным, местами приходилось пригибаться, местами – протискиваться, но в целом двигаться можно. С потолка что-то свисало, и мне хотелось надеяться, что это были оборванные провода. Очень приятное место, ничего не скажешь…

– Двигаюсь к выходу, – сообщил я скорее себе, чем Симбе. – Очень надеюсь, что за следующим поворотом не окажется сюрприза.

– Вероятность – умеренная.

– Прекрасно. Лучшее, что я сегодня слышал. Продолжай в том же духе, и мы подружимся.

Узкий тоннель впереди заканчивался дверью. Металл, смятый, грязный, но целый. Над дверью – табличка: «ТК-17: Инфраструктурный переход. Доступ для технического персонала».

Не знаю, что такое «инфраструктурный переход», но подозреваю, что если доступ только для технического персонала, то он, скорее всего, закрыт. Что ж. Это ожидаемо.

Я толкнул дверь. Заперто. Ну, ничего нового. Панель доступа на двери, разумеется, не светилась – откуда здесь взяться электричеству?

– Классика. Вот просто классика жанра, – вздохнул я и начал искать способ открыть двери. Ни на что не надеясь, я провел пальцами по панели. Тщетно. Экран мертвый, пластик холодный и слегка липкий от конденсата.

– Симба, питание есть?

– Питание отсутствует. Электроснабжение оключено. Придется действовать вручную.

– Само собой, – буркнул я, осматриваясь

Искомое, на удивление, нашлось сразу же. Справа на стене виднелся аварийный рычаг. Ржавый, с облупившейся краской и полустершейся пиктограммой замка. Судя по всему, использовался он последний раз лет этак сто назад. Если и меньше – то ненамного. Что ж, будем надеяться, за время бездействия он не успел окончательно проржаветь и сгнить.

Я ухватился за рычаг обеими руками и дернул. Не поддался. Выругался, уперся ногой в стену, потянул сильнее. Скрежетнуло, щелкнуло, и вдруг рычаг шевельнулся. Что-то сдвинулось. Ещё рывок – и рычаг со скрипом ушел вниз, освобождая запор.

– Полдела сделано, – пробормотал я, подцепляя дверь своей универсальной отмычкой – арматуриной. Навалился, дверь заскрипела, чуть сдвинулась и снова заела. Разгреб мусор снизу, загнал прут, поддел, навалился… Есть!

Дверь с визгом заржавленных петель распахнулась. На секунду показалось, что воздух сейчас сам вытолкнет дверь изнутри – таким густым оказался запах, вырвавшийся наружу.

Я поморщился.

– Ну, мать вашу, неужели все, что связано со здешним метро, обязано вонять, как подвал некрофила? – пробормотал я и, приоткрыв дверь, протиснулся внутрь.

Надеюсь, я нигде не облажался с выводами, и этот ход приведет меня в тоннель, тянущийся от Сходненской до Тушинской. А там и до ретранслятора уже недалеко.

Я остановился, морщась от зловония и вглядываясь в темноту. Света не было никакого – только плотный, как деготь, мрак, прилипавший к коже. И все же… Да, все же я видел.

Не идеально, не как днем, но… Очертания, рельефы, глубина. Грубая текстура паутины на стенах, бледные силуэты труб, даже следы плесени в углах. Все это проступало перед глазами, как будто кто-то аккуратно отрисовал мир углем на сером холсте.

– Хм… – пробормотал я. – А ведь неплохо вижу. Раньше бы в такой темноте без фонаря идти пришлось бы наощупь.

Хмыкнув, я пошел дальше, внимательно глядя по сторонам. Да. Могло быть хуже. Намного хуже.

Пыльный воздух царапал горло, ботинки шуршали по слою песка и мусора, что накапливался здесь десятилетиями – или сколько там прошло времени с тех пор, как этот ход оказался заброшен? Я шел осторожно, на полусогнутых, то и дело оглядываясь. Коридор был низким, стены – из облупившегося бетона, местами покрытые грибком, проросшим прямо сквозь трещины. Где-то капала вода. Где-то что-то шуршало.

Впереди возник обломок бетонной балки, перегородивший путь. Весил он даже на глазок, более, чем прилично, но и я уже не тот, что раньше. Так что… Я уперся, напрягся, и, выдохнув, сдвинул блок в сторону. Он проскрежетал по стене и с грохотом рухнул на пол, полдняв клубы пыли.

Через несколько метров я наткнулся на новое препятствие. Коридор заканчивался завалом, между плитами и трубами оставался узкий лаз. Сюда откуда-то просочилась вода – подо мной чавкнула грязь.

– Ну охренеть теперь, – пробормотал я, и, ругнувшись, лег на живот.

Ползком, по-пластунски, как в добрые старые времена. Грязь лезла под куртку, цеплялась за волосы, пальцы скользили по плесени и гнили, но назад пути не было. Только вперед.

Долго ползти не пришлось – метра три, не больше. Выбравшись, я тяжело выдохнул и, смахивая дрожащими пальцами налипшую слизь, огляделся.

Передо мной простирался темный, гулкий тоннель. Рельсы, проседающие шпалы, кабельные ниши в стенах. Огромная труба, пронзающая землю насквозь. Метро.

– Симба… – прошептал я.

– Подтверждаю, – отозвался он. – Это тоннель метрополитена. Перегон Сходненская – Тушинская.

Я криво усмехнулся. Ну что ж. Добро пожаловать в подземку. Выживем – будет что вспомнить.

Но чтобы выжить – нужно приложить некоторые усилия. Например, пройти через тоннель, переподключить ретранслятор и вернуть станцию под контроль Эдема. Вот только что-то мне подсказывает, что реализовать этот план гораздо сложнее, чем озвучить.

Ну что же. Поживем – увидим. А пока – марш-марш, боец. Ад убивает праздных.

Правда, как показала практика, местное пекло и тех, кто активно двигается, не жалует. Но выжить, находясь в постоянном движении все же несколько проще.

А значит – будем двигаться.

Глава 9

Я шел, всматриваясь в темноту тоннеля, когда взгляд зацепился за металлическую дверь в стене. Типичный технический отсек: проржавевшая табличка с облетевшей краской, приоткрытая дверь… Собственно, из подобного я сам выбрался десять минут назад. И ничего интересного там не было. А здесь?

С одной стороны – не хотелось тратить время, которого у меня и так было не сказать, что вдоволь. С другой – в моем положении пренебрегать нельзя ничем. И, если внутри найдет что-нибудь полезное… Да хоть пожарный топор или багор – потеря времени будет уже оправдана. Обрез – это хорошо, но ненадежно, долго и хлопотно. Потому мне хотелось бы иметь нечто, на что можно положиться. А что может быть лочше старого доброго холодного железа? Разве что модульная штурмовая винтовка с запасом патронов, но, кажется, сегодня их в наш магазин не завезли. Так что придется обходиться тем, что есть в наличии. Если есть.

В общем, решено. Надо бы посмотреть, что там внутри. Хотя бы одним глазком. Если опять тьма, вонь и завалы – пойду дальше.

Дверные петли заскрипели, будто жаловались на жизнь. За дверью открывался узкий проход, тонувший во мраке. А на пыльном полу – следы. Относительно свежие. Кто-то сюда пошел… И назад не вернулся. Хм, становится все интереснее…

Взяв обрез наизготовку, я двинулся внутрь, стараясь идти как можно бесшумнее. Следы вели по закоулку между трансформаторными ящиками, мимо заваленной полки с инструментами – и закончились у темного пятна на полу. Я подошёл ближе.

Тело.

Мужик. Полусидит, полулежит, прислонившись к стене. Камуфляж, выцветший и плесневелый, но всё ещё узнаваемый. Стандарт нового образца. Видимо, в разрушенной Москве это местная мода. Тело тронуто следами разложения, но лежит он тут явно не так давно. Считанные дни. Интересно…

Рассмотрев, что лежало рядом с мужиком, я усмехнулся. Топор. Пожарный. На длинной пластиковой ручке, с запекшейся кровью на отточенном лезвии. Бойтесь, как говорится, своих желаний, они имеют тенденцию сбываться. Плюс одна единица оружия ближнего боя. Это хорошо, это мы уже сюда не зря зашли.

Присев, я принялся разглядывать мужика внимательнее. Две руки, две ноги, все пропорциональное, второй головы не видно… Человек? Человек. То есть, выжившие, все же, присутствуют, и не все превратились в одичавших мутантов, начинающих палить по первому встречному, едва его завидев. Это определенно радует. Ну и да. Второй труп за день – и оба без следов мутаций, какой-либо кибернетизации и еще черт знает чего. А еще – однообразно одетые. Вряд ли это случайные одиночки, в этом аду в одиночку доллго не протянешь. Людям свойственно сбиваться в стаи, а стаи – это уже зачатки общества. Или хотя бы шанс на то, что есть кто-то, с кем можно поговорить, не опасаясь того, что тебе откусят голову. Это вселяло некий оптимизм. Возможно, даже… надежду. Если я найду выживших – шанс выкарабкаться из всего этого беспамятного кошмара станет чуть реальнее.

Но что же его убило?

Я коснулся тела – и тут же отдернул руку. Поверхность под пальцами дрогнула, пошла волной, словно под ней не кости и мышцы, а мешок с гнилым киселем. Умерший будто был наполнен какой-то жидкой дрянь. готовой в любой момент выплеснуться наружу. Рот мертвеца приоткрылся, послышался звук, похожий на отрыжку, и я на миг подумал, что сейчас меня стошнит.

– Твою же… – прошипел я, прикрывая рот предплечьем. – Симба, это что за чертовщина?

– Обнаружено аномальное состояние тканей, – отозвался ассистент. – Предположительно – воздействие органического нейротоксина с литическим эффектом.

– Проще, железяка. Это что, типа его кто-то изнутри растворил?

– Корректировка: сохранение наружной целостности при полном разрушении внутренних структур характерно для некоторых токсинов. Такой эффект может наблюдаться при воздействии ядов отдельных видов насекомых или аналогичных организмов.

Я сглотнул. Прекрасно. Просто прекрасно. Теперь у нас тут, значит, не просто геллхаунды и жужжащие глаза, но еще и огромные пауки, которые могут превратить человека в мешок с гнилым пюре. Вот только этого мне и не хватало.

Сдерживая подступающее отвращение, я все же осмотрел тело. Никаких документов. Рюкзака – нет. Видимо, либо потерян в панике, либо стащен кем-то позже. Зато на голове – налобный фонарь. Держится крепко, ремешок в порядке. Я аккуратно снял его с трупа и осмотрел. Нажал кнопку.

Щелк.

Тёплый жёлтый свет хлестнул в темноту, осветив ближайшую стену с пыльной таблицей и потеками засохшей слизи.

– О, отлично, – пробормотал я. – Хоть картинка теперь будет разноцветная.

Работающий фонарь – это приятно. Хоть Симба и сделал чего-то там с моим зрением, тем не менее, со светом видно гораздо лучше. Но аккумуялатор я пока поберегу. Пригодится еще.

Убрав фонарь во внутренний карман пыльника, я продолжил осмотр.

Нащупав что-то твердое в нагрудном кармане трупа. Осторожно вытащил – стандартный армейский коммуникатор. Экран треснут, но не вдребезги. Индикатор питания горит тускло-зеленым – аккумулятор почти сдох, но еще держится. Повезло.

– Симба, можешь его раскурочить?

– Подтверждаю. Подключаюсь… Обнаружен базовый уровень защиты. Начинаю попытку дешифровки и разблокировки.

Я кивнул, положив коммуникатор себе на колено.

– Работай, дружище. Может, этот парнишка что-то успел записать, пока не стал тушенкой. А я пока фонарик подровняю…

Внутри начало теплеть. Мелочь, но если техника в порядке – может, и информация уцелела. А информация сейчас дороже патронов. Хотя от них я бы тоже не отказался.

– Девайс разблокирован, – сообщил Симба. – Основная память очищена. В наличии один файл: видеофрагмент.

– Ну конечно, – хмыкнул я. – Осталось только видео с предсмертным посланием. Прямо как в плохом фильме. – Воспроизведи!

– Запускаю видеопоток.

Перед глазами появилось это же помещение. Камера дрожит, изображение плывет – руки у того, кто держит деваяйс, дрожат. На экране проявилось лицо. Мужчина. Тот самый, что сейчас развалился у стены.

Он был еще живу, но уже понятно, что долго это не продлится. Губы синие, кожа бледная, в мцтных глазах – боль, взгляд цепляется за объектив с последней надеждой.

– Это… это видео я записываю на случай, если меня найдёт кто-то из… – голос срывается, мужчина запинается. – Если кто-то из своих… сами поймёте, откуда. Если не свои – значит, вам это знать не нужно.

Он кашляет, захлебывается, с трудом продолжает:

– Я – старший поисковой группы. Мы пытались пробиться к Сходненской. Искали обход… Обход Искажения. Нашли. Через метро. Только оно… заражено. Сетники уже и сюда добрались. Мы нарвались прямо на их Центральный Узел. Лиса и Серый… – мужик сделал паузу и всхлипнул – то ли от боли, то ли отчаяния, – остались у них. Я почти ушел. Почти. Но… патруль… Они вкололи что-то. Я… разваливаюсь изнутри.

Мужчина моргает, почти не фокусируясь:

– Я стер все – карты, файлы, схему ловушек. Если видео попадет к тварям – им не найти… Не найти… Если же меня нашел кто-то из наших… Или вообще из людей… Уходите. Через тоннель не пройти. Сетники… Центральный Узел… Не пройти. Уходите.

Мужик закашлялся,

Изображение замерло, дернулось, а потом погасло.

Я выдохнул и почесал в затылке.

– Интересно девки пляшут… По четыре штуки в ряд.

Итак. Что мы имеем в итоге?

В городе есть выжившие, помимо мутантов и спятивших биомеханизмов. Это уже факт. У этих выживших есть поисковые группы, а следовательно – какое-никакое общество. Эти люди адекватны и, судя по всему, воюют с тварями. Удаленные файлы свидетельствуют о том, что им есть, что скрывать. Что может скрывать некое общество в постапокалиптическом мире? Местоположение ресурсов, привычные маршруты и… Расположение своей базы? Похоже, что так. Кстати, скрывают от тварей, и это говорит о том, что среди них есть те, что могут хакнуть технику и прочесть файлы. То есть – разумные. В принципе, учитывая наличие киборгов, боевых роботов, что бродят по улицам города, и прочей биомеханоидной дряни – неудивительно. Но это ладно, это дело десятое. Сейчас у нас на повестке дня, видимо, нечто другое. То есть, задача все та же, но с некоторыми корректировками. В первую очередь мне все так же нужно разобраться с ретранслятором и вернуть станцию под контроль Эдема, вылечиться и разобраться с собственной спятившей начинкой, а вот дальше… Дальше, полагаю, я отправлюсь искать людей. Потому что, если мне не удастся вернуть память на станции Эдема, то только они смогут мне рассказать, что произошло с окружающим миром, кто, как говорится, виноват, и что делать.

Но сначала я хотел бы получить ответ на другой вопрос.

– Симба, – позвал я, выпрямляясь. – А кто такие Сетники?

Однако ответить ассистент не успел.

Где-то в глубине коридора послышался звук. Сначала – тихий, будто кто-то задел ногой трубу. Потом – шорох. Быстрый, липкий, скребущий по бетону. Как будто где-то неподалеку по полу шаркало множество ног.

И этот шорох очень быстро приближался.

– Впрочем, можешь не отвечать. Кажется, я сейчас сам узнаю…

Я выпрямился, сунул руку в карман пыльника и одним движением надел на голову фонарь, доставшийся от покойника. Сжал в правой руке обрез, левой подхватил топор и замер, судорожно вглядываясь в темноту.

* * *

Что-то просвистело в воздухе, и я инстинктивно рванулся в сторону. Рядом шлепнулась белесая струя, затягивая пространство между мной и стенкой плотной паутиной. И тут же в темноте мелькнул силуэт.

– Контакт! – рявкнул я инстинктивно, вскидывая обрез.

Из тьмы вынырнуло нечто – размером с человека, но какое-то непропорциональное, изломанное… Существо рванулось вперед и прыгнуло, одним длинным прыжком покрывая расстояние между нами. Я поймал существо на прицел и нажал на спуск.

Громыхнуло.

Голова мутанта исчезла в облаке крови, слизи и обломков костей, тело рухнуло на пол, дернулось в судорогах и затихло. А я уже разворачивался к следующему противнику.

Выстрел.

Второй заряд молотом угодил твари в грудь. Ее грудная клетка раскрылась, чудовищным цветком, тварь взвизгнула и полетела назад, увязнув в собственной паутине.

Два патрона. Все.

Третье существо уже летело на меня – что-то рыча, распластав конечности в воздухе. Времени на перезарядку не оставалось. Я перехватил обрез за ствол и швырнул его в монстра. Мышцы, прокачанные неведомыми биоконструкторами, сократились, обрез с гулом разрезал воздух и врезался твари в морду, оглушив ее и сбив с курса. Пока достаточно.

Ухватив рукоять топора обеими руками, я шагнул навстречу очередному монстру. Вперед и в сторону, замах, удар… Череп лопнул, как перезревшая дыня, обдав меня фонтаном тошнотворных брызг. Монстр упал на пол, засучил ногами, меня, по инерции потянуло вперед и рукоять топора, застрявшего в голове, выскользнула из моих ладоней. А позади снова раздался зловещий шорох.

Да сколько можно-то, а?

Выхватив из-за плеча арматурину, я развернулся, одновременно замахиваясь и благодаря всех известных мне богов за то, что здесь достаточно места для подобных танцев, качнулся в сторону и ударил.

Удар пришелся вскользь, атакующего монстра оглушило и отбросило в сторону, но боеготовности не лишило. Шагнув вперед, я коротко размахнулся ногой и что было сил вбил носок ботинка в висок твари.

Готов!

Шорох за спиной: монстр, оглушенный броском обреза, пытается подняться. Шаг назад, разворот, взмах арматуриной, еще один… Минус! При последнем ударе мое испровизированное оружие зацепило пол, отсушив руки, и со звоном отлетело в темноту.

А из глубины тоннеля уже мчались новые твари.

Ни перезарядить обрез, ни разыскать прут я не успевал – а новый монстр уже летел на меня. Изогнутая спина, вытянутые руки, перекошенная ненавистью пасть…

– Активация нейрогена. – Голос Симбы ударил в мозг, как укол адреналина.

И время замедлилось.

Мир замер, цвета стали ярче, картинка – четче, а мышцы взвыли от притока энергии.

Я качнулся в сторону, перехватил летящую тварь за руки, и, крутанувшись на месте, швырнул в стену. Тот хрюкнул, издал жалкий писк – и затих в куче мусора. Готов!

Но не успел я повернуться, как новый монстр врезался в меня на полном ходу.

Острая конечность вспорола пыльник, я отлетел в стену, приложился затылком о бетон… Перед глазами поплыло. Даже нейроген не смог заставить и без того ослабленное тело игнорировать новое сотрясение.

Вот, кажется, и приплыли.

Новый удар, я рухнул на спину, и тут же на меня навалилось что-то тяжелое, зловонное… Перед глазами – мутная тень. Что-то дышит, скребет когтями по полу, тянется к горлу…

– Процесс завершен, – невозмутимым голосом отчеканил Симба. – Импланты разблокированы.

Что?

Сжав руку в кулак, я рванул ее вверх, и тут же из запястья, как на пружине, вылетел обоюдоострый узкий клинок. Пробив кожу под челюстью, он вошел в голову монстра, пробил небо и замер, добравшись до мозга. Чудовище обмякло, наваливаясь на меня, я деактивировал клинок, напрягся, отшвырнул монстра в сторону и рывком вскочил на ноги, оглядываясь по сторонам.

Чисто!

– Контакт завершен, – бесстрастно пргговорил Симба. – Длительность – тридцать секунд. Боевая эффективность – сорок три процента.

– Да пошел ты! – тяжело дыша, пробурчал я. Сорок три процента… Я жив, а враги – нет. И это главное. А эффективность ты у салаг на экзамене мерять будешь…

Я пихнул ботинком кучу тел, нашел топор, потянул за ручку. Тот с чавканьем вышел из головы мутанта. Так, теперь арматурина. Оружие первобытное, но свою эффективность уже не раз доказавшее. А значит, полезное. Перебирать харчами буду, когда получу в свое распоряжение стрелковый комплекс. А пока пусть со мной побудет.

И в этот момент за спиной раздался шорох.

– Да вашу ж мать, сколько вас там еще? – возмутился я, резко оборачиваясь на звук.

Однако это был не новый враг. Всего лишь пришел в себя тот ублюдок, которого я бросил в стену. Пошатываясь, он встал, развернулся, и вдруг стремительно бросился прочь.

– А ну стой, зараза! – рыкнул я, и бросился в погоню. Плевать на усталость, плевать на боль в боку, если эта тварь доползёт до своих, меня встретит вся колония!

И такой расклад мне решительно не нравился.

Тварь юркала между бетонных глыб, но, похоже, не рассчитывала, что я вообще побегу за ней. Обернувшись, мутант что-то проверещал и резко ускорился, увеличивая разрыв. Нет, так я его точно не догоню. Значит, поступим иначе.

Коротко разбежавшись, я перехватил арматурину на манер копья и широко размахнулся. Перед глазами замелькали какие-то линии, будто векторы упреждения, тело автоматически подправило направление и силу, я выпрямил руку, и арматурина с гудением улетела вперед, воя в воздухе, как гарпун.

Есть!

Тварь захрипела, сделала по инерции еща пару шагов – и рухнула. Арматура прошла навылет – от плеча до спины, торча из спины монстра, как копье из бока мамонта.

Мутант шевелился, пытаясь подняться. Слишком медленно. Я был уже рядом.

– Не в этот раз, – буркнул я и, подняв ногу, что было сил опустил ее на голову твари.

Хруст.

Существо обмякло и замерло, разбросав конечности. Как сломанная кукла.

На этот раз тварь сдохла окончательно.

Я выдохнул и утер пот со лба тыльной стороной ладони. Спина ныла, колени дрожали, но адреналин не отпускал.

Черех миг меня скрутило, и я шатаясь, опустился на пол, рядом со своей последней жертвой. Откат после активации нейрогена. Уф, хреново-то как… Такими темпами я и сам завернулсь при следующем столкновении…

– Внимание! Состояние носителя критическое. Рекомендуется посетить ближайший терминал Эдема для углубленной диагностики и восстановления целостности организма! – металлическим голосом провозгласил Симба.

– Спасибо, что напомнил, – прохрипел я, приходя в себя. – А то я уже и забыть успел…

Упершись в пол, я поднялся, и, пошатываясь, подошел к поверженному врагу.

Тварь уже не шевелилась. Но я все равно не торопился наклоняться сильно близко. Даже дохлая, она вызывала у меня подсознательное отвращение и настороженность. Такая, знаете ли, штука, которую мозг категорически отказывается воспринимать как часть естественного мира. Будто само ее существование – ошибка. Я щелкнул кнопкой фонарика, и принялся осматривать монстра.

Тело – человекообразное, но вытянутое, неестественно изогнутое. Пропорции ломали восприятие: слишком длинные конечности, слишком узкие суставы. Вместе с тем – мощные, перевитые узлами мышц руки, мускулистый торс… Кожа – тонкая, серо-зеленая, натянутая на кости, местами треснутая, местами – в язвах. Пахло от него мерзко: гнилью, тухлятиной, влажной пылью. Как будто кто-то разом вывалил ведро с раствором из плесени, дохлых крыс и машинного масла.

Череп – голый, лысый, с мощными скулами и развитой челюстью. Зубы острые, неровные, слишком частые, будто у хищной рыбы. Из-под губ торчат, как ржавые гвозди. Глазницы глубоко посажены, зрачки вертикальные, почти рептилоидные.

Пригнувшись, я всмотрелся внимательнее. Это еще что за фигня? Тонкую шею обвивало настоящее ожерелье из микросхем, гаек и прочего техномусора.

– Симба, ты это видишь? – пробормотал я. – Что это вообще за хтонь неведомая?

Симба не ответил. Вместо этого перед глазами вспыхнула проекция:

[ИДЕНТИФИКАЦИЯ ОБЪЕКТА]

Объект идентифицирован успешно.

Сетник. Мутант.

Статус: крайне враждебный.