Текст книги "Контур забвения (СИ)"

Автор книги: Юрий Уленгов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 16 страниц)

Добравшись до девятиэтажки, я юркнул внутрь через разбитый дверной проем. Внутри пахло плесенью, гнилью чем-то еще: едким, металлическим. Но, по крайней мере, здесь было пусто. Оказавшись в холле, я огляделся.

Раскуроченная каморка консъержа, лифтовые шахты, в глубине – проход, ведущий на пожарную лестницу. Отлично. Туда-то мне и надо. Главное, чтобы лестничные пролеты уцелели. Ага, есть… Хорошо.

Я быстро, насколько позволяла захламленная лестница, поднялся на второй этаж, оттуда двинулся на третий…

– Внимание, – подал голос Симба. – Сигнатуры отклонились. Похоже, объекты вышли из зоны слежения.

– Отлично, – буркнул я, осматривая коридор третьего этажа. Выше лезть не хотелось, отсюда я, в крайнем случае, и спрыгнуть могу, а вот дальше – только на крыльях. Так что, пожалуй, пока остановимся здесь. Нужно отдышаться и понять, что делать дальше. Не знаю, чего там во мне намодифицировали, но я продолжал чувствовать себя крайне хреново. Вернулась тошнота, навалилась слабость… Не хватало только в таком состоянии нарваться на кого-то посерьезнее четвероногих хищников. А в том, что здесь и сейчас это вполне возможно, я не сомневался.

Ладно. Для начала, то, что я жив – уже неплохо. А дальше приложится. Дальше разберемся.

Почему-то я был в этом твердо уверен.

Глава 3

Подходящее укрытие нашлось в одной из квартир третьего этажа. Выбор был прост: двери остальных квартир пришлось бы вскрывать, эта же оказалась приоткрытой. С одной стороны, вероятно это должно было меня насторожить, а с другой – ну не было у меня сейчас ни сил, ни инструментов, чтобы взламывать тяжеленные стальные панели, из которых состояли двери на этаже. Потому я постоял у двери, прислушался, и, не услышав ничего подозрительного, решительного ухватился за край руками.

Дверь открывалась нехотя, со скрипом и значительным усилием. Петли то ли заржавели, то ли заклинили… Что, в целом, было очень неплохо: значит, в течение значительного времени ими никто не пользовался. Открыв дверь на достаточную ширину, я проскользнул внутрь и снова прикрыл ее за собой.

Квартира оказалась вполне стандартной. Большая гостиная, разбитая инфопанель на стене, кухонный модуль, спальный отсек… Я огляделся. Как ни странно, сохранилась квартира очень неплохо, разве что пыли нанесло толстым слоем, да все ткани сгнить успели. А, ну и еще труп в драном камуфляже ничком валялся посреди комнаты в окружении окровавленных перевязочных материалов. Интересно… Это один из тех тридцати процентов выживших, правильно понимаю? Лежит-то не так давно, судя по всему…

Я аккуратно перевернул труп и кивнул, глядя на безобразную рану с обгоревшими краями в животе у трупа. Ну, да. Такое не перевяжешь. Интересно, чем это его так, а?

Присев на корточки, я принялся без церемоний обшаривать тело. Что бы у него ни нашлось в карманах, ему оно уже ни к чему, а вот мне может пригодиться.

Однако, к моему удивлению, карманы были абсолютно пусты. А еще – рядом не было видно ни рюкзака, ни оружия. Одно из двух: то ли передо мной удивительно беззаботный пассажир, путешестовавший по дивному новому миру налегке, то ли до меня здесь кто-то все-таки уже побывал. И во второй вариант верилось сильно больше.

– Регистрирую маломощный источник энергии, – проговорил вдруг Симба. Я вскинул брови, поднял голову и огляделся. Ага. Наверное, это оно.

У стены, в углу между кухонным модулем и стенкой лежала небольшая серая коробочка. Я потянулся, взял ее в руки…

– Стандартный гражданский коммуникатор, – отрапортовал Симба. – Заряд практически на нуле, переведен в энергосберегающий режим. Попытка подключения…

Ого! То есть, электронный зануда в моей башке и так умеет, да? Это интересно.

– Успешно. Копирую информацию. Успешно. Анализ…

Симба на некоторое время замолк. Когда мне показалось, что молчание слишком уж затянулось, я решил его прервать.

– Ну и как? Удалось что-нибудь найти?

– Ответ утвердительный. Большая часть информации удалена пользователем. Обнаружены навигационные карты. Анализирую… Накладываю на местность… Успешно. Вывожу карту на оптический слой.

Перед глазами развернулась голографическая проекция с мерцающей точкой, обозначающей мое фактическое местоположение. Я внимательно рассмотрел карту и хмыкнул.

Эту местность я совершенно точно знал. Вот только более чем уверен – когда я наблюдал ее в прошлый раз, выглядела она совершенно иначе.

И никакой ядерной войны на тот момент еще не было.

* * *

Я сидел в комнате на третьем этаже полуразвалившейся девятиэтажки и пытался осмыслить полученную информацию.

Итак. Я очнулся в подвале разрушенного дома, меня едва не убил спятивший киборг, а нейроимплант в моем мозгу – искусственный интеллект с эмпатией на уровне электрочайника – рассказал, что теперь я – синтетический организм, экспериментальная модель, проект «Защитник», а человеческая цивилизация наконец-то добилась того, к чему стремилась с момента своего возникновения. И, к сожалению, это не абсолютное бессмертие и мир во всем мире. С точностью до наоборот. И теперь вокруг меня разрушенная Москва образца две тысячи девяносто второго года от Рождества Христова, если верить информации, полученной из коммуникатора, по улицам рыщут кровожданые хищники, от человечества осталось хорошо, если тридцать процентов, а сам я умру через двое суток, если не пойду туда, не знаю куда, и не сделаю. то, не знаю что. Прекрасно. Просто прекрасно.

Две тысячи девяносто второй год… У меня это вызывает подсознательное отторжение. Но вот почему – я сказать не могу. Что за ерунда? Сколько лет прошло с того момента, как я… Как я что? Дьявол!

Я не помнил. Ничего, кроме своего имени и того, что я служил… Где? Когда? Об этом история тоже умалчивает. Да уж. Как-то не очень много информации. Версию не построить. С одной стороны – вроде как все ясно. Я был силовиком, это точно. Потом из меня сделали синтета. «Ха-ха» три раза. Исчерпывающая информация. Кто это сделал? Зачем? И как я вообще оказался в этом затхлом подвале? Ничерта не помню…

– Симба, сейчас, когда у нас больше времени, может ты расскажешь, чем мы вообще занимались в этом твоем Эдеме? Есть предположения, как мы попали в этот гребаный подвал?

– Ответ отрицательный. Информация отсутствует.

Я выругался.

– Слушай, ну ладно у меня амнезия, а с тобой-то что? У тебя же наверняка есть что-то вроде жесткого диска, ты же должен все помнить…

– Импланты носителя подверглись направленному электромагнитному импульсу, – тут же ответил Симба. – Это привело к экстренной перезагрузке, во время которой в программное обеспечение был внедрен вредоносный код. Без подключения к диагностическому модулю Эдема лечение невозможно, поэтому файлы были перемешены в защищенное хранилище.

– Так, – я нахмурился. – Понятно, что ничего не понятно. Ты можешь нормально объяснить?

– Уточняю, – отозвался Симба. – В момент ближнего боя с зараженным кибернетичеким юнитом противника произошло соединение через тактильный интерфейс. Это стандартный порт для обмена тактическими пакетами между юнитами Эдема. Протокол был активирован автоматически.

Я прищурился.

– И что, ты просто взял и открыл ему дверь?

– Пакет данных имел корректную цифровую подпись и внешне соответствовал стандартам GenTek. Защитные фильтры классифицировали его как допустимый. После распаковки в буфере обмена был активирован скрытый вирусный модуль.

– Отлично. Прямо в мозги пустили, – я вздохнул. Никогда не доверял вот этой вот всей хитромудрой электронике. И, как показывает практика – не зря. Нельзя верить тому, что не можешь починить при помощи молотка, зубила и какой-то матери. Чистая механика. Остальное – от лукавого.

– Корректировка: вирус внедрился в аппаратные интерфейсы между твоим мозгом и нейромодулем. Одновременно был инфицирован блок архивации – внешний модуль, содержащий цифровую копию твоей памяти и боевого опыта.

Я вдохнул. Медленно.

– Вот это уже плохо звучит.

– В момент атаки вирус заблокировал антивирусный мониторинг, затем начал поэтапно переписывать ключевые протоколы, включая модули опознавания и привязки к ядру Эдема. Чтобы остановить распространение, я изолировал блок архивации и перевёл его в защищённый режим. Это прервало доступ к большей части записанных данных.

– Подожди… То есть ты хочешь сказать, что я не помню, кто я, потому что… у меня мозг на флешке? – фильтровать цифровой шум Симбы было сложно, но я старался изо всех сил. И, кажется, мне удалось вычленить главное.

– Корректировка: часть когнитивных паттернов и боевых алгоритмов была выгружена в цифровое хранилище для ускорения обработки и перезаписи. После повреждения этого блока – и его последующей изоляции – система не смогла восстановить доступ к данным. Биологическая память – фрагментарна. Извлечение информации возможно лишь при соединении с терминалом Эдема или с резервной системой восстановления.

– А если не получится? – не то, чтоб я всерьез разбирался во всей этой компьютерной лабуде, но теперь причины моей странной амнезии стали немного понятнее.

– В этом случае восстановление личности невозможно. Вы останетесь в текущем состоянии – с частичным самосознанием и ограниченным доступом к прошлому опыту. Вероятность стабильной психики при этом: сорок два процента.

Я молча уставился в темноту. Что ж, отличное начало новой жизни. Полумозг-полукиборг, и ни черта не ясно, откуда я, куда иду и зачем.

– Спасибо, Симба, – буркнул я. – Отличные новости. А что с вирусом сейчас?

– Вирус активен. Процесс инфицирования продолжается. Без внешнего вмешательства возможна прогрессия заражения и дальнейшее разрушение систем.

– Просто прекрасно. И что это значит?

– Уточнение: это – критическая ситуация. Выживание носителя находится под угрозой. Рекомендую приоритетом считать поиск работающего терминала Эдема.

– А я-то думал, ты посоветуешь чай и сериальчик, – хмыкнул я.

Симба промолчал.

– Так. Давай теперь подробнее. Почему заражение кибернетических систем ставит под угрозу выживание носителя? – помолчав с минуту спросил я. Не факт, что мне хотелось это слышать, но, черт подери, лучше узнать всю горькую правду сразу и понимать, чем мне все это грозит, чем пребывать в счастливой безмятежности. По крайней мере – в моей ситуации.

– Вирус атакует не только программные модули, но и транспортные интерфейсы между биологической тканью носителя и кибернетическимми модулями. Его активность уже привела к сбоям в транспортировке сигнала от мозга к исполнительным системам, и в дальнейшем ситуация будет только усугубляться.

– Проще, железяка. Что именно он мне сделает?

– Уточняю, – отозвался Симба. – Продолжение заражения приведёт к следующим последствиям:

– Нарушение импульсной передачи между мозгом и телом – частичная или полная утрата контроля над движением, сенсорикой, речью.

– Индукция паразитных электрических сигналов в синаптических связях – возможны галлюцинации, кратковременные провалы в сознании, судороги.

– Перегрев адаптивных нейроинтерфейсов – при определённой концентрации сигнала может начаться коагуляция мозговой ткани.

– Разрушение карты личности – обнуление интеграционной матрицы между биологическим сознанием и цифровыми модулями.

– Почему это все звучит как «ты умрешь»?, – пробормотал я.

– Корректировка: не мгновенная смерть. Скорее – разрушение сознания. Биологический мозг останется жизнеспособным некоторое время, но без связи с нейромодулем и без сохранённой личности.

– То есть я превращусь в овощ, – горько усмехнулся я.

– Вероятность – 96%, – бесстрастно ответил Симба.

– Потрясающе, – прошептал я. – Сдохнуть даже не от выстрела в голову, а потому, что в меня кто-то закинул цифровую заразу… К такому жизнь меня не готовила…

– Вирус был разработан с одной целью: уничтожать юниты, принадлежащие Эдему. Носитель был классифицирован, как таковой.

Я промолчал. В груди нарастал холод. Не страх даже – ощущение отсчета. Как будто где-то глубоко внутри уже начал работу медленный обратный таймер. И я не знал, сколько у меня осталось времени.

– И сколько мне осталось? – мрачно спросил я.

– При текущей активности вируса – от сорока до девяноста шести часов. Точное значение зависит от физической нагрузки, энергетического запаса и условий среды. Подключение к терминалу Эдема критично. Задержка более пяти суток приведёт к необратимым повреждениям.

Прекрасно. Просто прекрасно…

– По команде носителя я могу запустить диагностику и вывести результаты.

– Давай, – буркнул я.

– Запускаю процесс, – проговорил Симба, а я откинулся затылком на стену, прикрыл глаза и задумался.

За последний час на меня вывалилось столько информации, от которой какой другой человек, вероятно, банально поехал бы крышей, что аж жутко становилось. Однако я держался. Видимо, работал мой жизненный девиз: если не можешь изменить ситуацию, измени отношение к ней. Пока что это работало. Вот только сколько продлится этот вынужденный дзен – я предсказать не мог. Вероятно, тут еще немалая заслуга моей странной кибернетической амнезии: если ты не помнишь, как выглядел мир прежде, не знаешь, что потерял и чего лишился – воспринимать изменения сильно проще. Но откат рано или поздно последует. И нужно быть к нему готовым. А пока – мобилизовать все ресурсы синтетического, мать его, организма, и направить их на выживание и… Ну, наверное, все же на то, чтобы вернуть память, и разобраться, что же здесь все-таки происходит.

– Диагностика окончена. Вывести результаты? – выдернул меня из размышлений Симба.

– Выводи, – буркнул я.

Когда я сказал «выводи» – я не рассчитывал, что симбионт поймет все настолько буквально. Перед глазами побежали красные строчки, исчезающие по мере прочтения.

[РЕЗУЛЬТАТЫ ДИАГНОСТИКИ – ОБОБЩЁННЫЙ ОТЧЁТ]

**МЕДИЦИНСКОЕ СОСТОЯНИЕ:**

Физическое истощение средней степени.

Рекомендация: немедленное восполнение калорий и гидратация.

Множественные поверхностные травмы.

Лучевая болезнь – начальная стадия. Активность наноботов частично компенсирует поражения.

Прогноз: ухудшение без экстренного вмешательства.

**НАНОБИОТИЧЕСКАЯ ПОДСИСТЕМА:**

Целостность колонии наноботов: **40%**

Тенденция – отрицательная.

Прогноз: достижение критической отметки в течение 96 часов.

Рекомендация: восполнение колонии через капсулу регенерации или модуль Эдема.

**НЕЙРОГЕН:**

Текущий запас: **20%**

Время до полного восполнения: **[12:42:00]**

ВНИМАНИЕ: использование нейрогена при текущем состоянии организма может вызвать необратимые повреждения, включая гибель носителя.

Рекомендация: применять только при угрозе устранения.

**БОЕВЫЕ ИМПЛАНТЫ:**

Статус: **ЗАБЛОКИРОВАНЫ**

Причина: директива 4.1

Разблокировка возможна только после подтверждения статуса «Активный юнит Эдема» через защищённый канал связи или терминал обслуживания.

**СИСТЕМНЫЕ ФАЙЛЫ:**

Обнаружена угроза: активное инфицирование.

Сканирование выполнено. Тип угрозы: неизвестный вирус.

База сигнатур – устарела. Попытка обновления: **СБОЙ**(сеть недоступна).

Лечение: невозможно.

Удаление заражённых компонентов – допустимо **только** после полной остановки системы и восстановления из резервной копии.

ВНИМАНИЕ: принудительное отключение приведёт к необратимой потере функциональности.

**ОБЩАЯ ОЦЕНКА:**

Состояние носителя: нестабильное.

Угроза утраты когнитивной и физической целостности: высокая.

Рекомендация: немедленно найти и подключиться к терминалу Эдема. Задержка свыше 96 часов приведёт к необратимым последствиям.

Прочитав текст, я выругался. Симба в своем репертуаре – навалил технических терминов, половину из которых я не понимал, и, если честно, сейчас понимать не хотел. Пока что мне достаточно уже имеющейся информации, переварить бы то, что на меня железяка уже вывалила. Ясно одно – все плохо, и нужно искать ближайший медицинский блок Эдема… Если они вообще еще существуют.

– В общем, сделать с этим самостоятельно ты ничего не можешь, так?

– Ответ положительный. Без подключения к диагностическому блоку и обновления программного обеспечения, предпринять что-либо невозможно.

– Ясно. Значит, нужно искать этот блок. К слову, у тебя есть информация, где он может быть расположен?

– Связь с навигационными спутниками отсутствует. согласно карте, полученной из гражданского коммуникатора и информации, снятой с оптической системы носителя, текущее расположение – город Москва, столица Российской Федерации…

– Все-все, хватит! Вот же заносит тебя! Только не надо мне сейчас историческую справку выдавать. Я и сам знаю, что такое Москва…

Знаю? А ведь знаю, да. Если я здесь и не жил, то, как минимум, часто бывал. И даже местность такое ощущение, будто знакомая. Хотя это не точно. Может, дежавю банальное. Ладно. Продолжим заниматься насущными вопросами.

– Так где искать Эдем? – я даже усмехнулся, услышав, как это звучит.

– Вывожу карту с предположительным местоположением ближайшей станции Эдема, – проговорил Симба, и тут же передо мной возникла трехмерная проекция. Я хмыкнул и принялся ее разглядывать. Ну, удобненько, ничего не скажешь…

Судя по отметке, мы находились где-то в Южном Тушино. А наша цель располагалась… Примерно в районе сходненской гидроэлектростанции. Хм. Так тут недалеко… Стоп. А вот и еще что-то прояснилось. Ориентируюсь я в Москве, как минимум, неплохо. Еще одна зарубочка для памяти. Хорошо. Если так и дальше пойдет – глядишь, и правда вспоминать начну.

Ладно. Будем решать проблемы по мере их поступления. А пока – нужно действовать. Чувствую я себя действительно хреновенько, да и жрать хочется… А Симба как раз таки настоятельно рекомендовал восполнить калории и все такое прочее. Значит, именно этим мы по пути к станции и займемся. Если в разрушенном городе вообще есть, чем подкрепиться.

– Симба, проложи маршрут к станции Эдема, – распорядился я. – Пойдем, поищем этот медицинский блок. Пока я ещё не превратился в чёртов жесткий диск с мясной начинкой…

Глава 4

Осмотрев улицу в окно и не заметив ничего подозрительного, я двинулся на выход. Уже спускаясь по лестнице, я вспомнил кое-что, что меня заинтресовало в логе, который вывел мне Симба.

– А что еще за боевые импланты и почему они заблокированы? Что за директива такая, запрещающая их использование?

– Вывожу список имплантов.

У меня перед глазами появилась полупрозрачная трехмерная фигура человека. Некоторые места на теле были подсвечены красным. Легкое мысленное усилие – и одна из выделенных областей приблизилась. Я увидел раскрытую правую ладонь с красной точкой под ней. Кожа стала прозрачной и я смог рассмотреть какой-то стержень. Перед глазами появилась информация:

«Боевой лазер. Экспериментальный образец. Предназначение: уничтожение живой силы и боевой техники противника, целеуказание. Эффективное применение на дистанции до пятидесяти метров. Внимание! Высокое энергопотребление».

Хм. Интересно. Так, а здесь что, во второй ладони?

«Генератор электромагнитного импульса. Предназначение: выведение из строя электронных систем вооружения противника, боевой техники, систем охраны. Эффективное применение на дистанции до десяти метров. Внимание! Высокое энергопотребление!».

И тут же – «Генератор ультразвуковых волн. Предназначение: выведение из строя живой силы противника. Два режима работы – точечный и веерный. Наиболее эффективен в замкнутых пространствах».

Во как.

Я задумался. По мере чтения информации мозг подбрасывал немалое количество сценариев использования моего «бортового вооружения». При правильном подходе можно много дел наворотить. Вот только даже будь импланты разблокированы, толку мне с них – ноль. Во всяком случае, от лазера и ЭМИ-генератора. Не зря же особо выделена информация о высоком энергопотреблении. В моем нынешнем состоянии не до перерасхода энергии. Перестараюсь – и рухну где-нибудь чушкой безжизненной.

М-да, вот и дополнительная мотивация найти блок Эдема. Хотя, что может мотивировать сильнее, чем угроза скорой смерти? Впрочем, если удастся разобраться с вирусом, вылечить лучевую болезнь и все прочее, то разблокировка имплантов станет приятным бонусом. Что-то мне подсказывает, что в дивном новом мире без оружия долго не живут, даже если в электронных мозгах не окопался вирус, стремящийся тебя убить. А я все же планировал пожить подольше, раз уж до сих пор не сдох.

Я уже практически «свернул» изображение, когда заметил еще две точки, краснеющие на кистях рук, на самом сгибе. Приблизив этот участок, я прочитал:

«Холодное оружие ближнего боя. Выдвижные клинки из титанового сплава. Предназначение: уничтожение живой силы противника».

Интересно.

– Слушай, а клинки тоже заблокированы? Это, вроде как не вундервафля какая-то, обычный холодняк. Не для массового уничтожения. Может, их оставили?

– Ответ отрицательный. Все боевые импланты заблокированы согласно директиве 4.1.

– Да что это за директива такая?

– «Для обеспечения безопасности научного персонала и гражданских лиц, боевые импланты дефектного изделия блокируются до устранения дефекта. Приоритет директивы – наивысший».

Дефектное изделие, значит… Интересно…

– Директива активирована сразу после поражения вирусом, – словно прочитав мои мысли, проговорил Симба. – Во избежание нанесения вреда имуществу и персонала Эдема.

– То есть, где-то есть выживший персонал? – вскинулся я.

– Информация отсутствует, – бесстрастно ответил Симба.

Ну да. Кто бы сомневался… Ладно. А если вот так?

– Ты можешь обойти ограничение? – напрямую спросил я Симбу.

Пауза. Ничего себе. Я смог задать вопрос, на который электронный эрудит не знает ответа? Или он сам никогда не задумывался над тем, чтобы хакнуть собственную прошивку? Интересно.

– Учитывая, что обход ограничения необходим для продолжения функционирования носителя, попытка изменения системных файлов признается оправданной. На работу потребуется около тридцати процентов системных ресурсов. Прогноз результата недоступен. Прогноз времени, необходимого для получения результата – недоступен. Требуется непосредственная команда носителя.

– Приказываю тебе снять ограничение на использование боевых имплантов. Разрешаю предпринимать любые действия, направленные на решение этой задачи. Для решений, которые могут повлечь серьезные изменения в функционировании носителя – запрашивать подтверждение.

– Принято. Начинаю работу.

Тьфу, блин. Сам как железяка говорить начинаю. Ладно. Ждать с моря погоды смысла нет. Нужно двигаться. Куда? Да черт его знает. Хотя бы к вон той громаде полуразрушенного торгово-развлекательного центра, что виднеется в окне. Такие штуки обычно строили в центре района. Доберусь, огляжусь, пойму, где именно я нахожусь – и оттуда уже плясать буду. Хорошо бы еще еды какой-нибудь отыскать… И воды. Хотя еда, все же, в приоритете. Пить хотелось, но не так, чтоб совсем уж жажда мучила, а вот от голода кишки уже подводить начинало. Неудивительно. Если вся эта электронная трахомудия черпает энергию непосредственно из меня – обмен веществ должен быть просто бешеный. Так что подзаправиться для меня теперь в отношении еды не просто фигура речи.

– Принято, – хрипло сказал я.

Я продолжил спуск по чудом уцелевшей лестнице. Выше пары пролетов не хватало, их обломки валялись у меня под ногами, но на нижних этажах выглядели надежными даже ржавые перила. Мистика прямо.

Над выходом из подъезда покачивалась стремная растительность черно-бурого цвета. С ней я уже познакомился, когда заходил сюда. Потому и не удивился, когда длинная лоза внезапно взметнулась хлыстом и рванулась ко мне. Тело среагровало будто само по себе, на голых инстинктах. Я пригнулся, и прыгнул вперед, стеляся над самой землей, приземлился на руки, перекатился, и, вскочив на ноги, обернулся. Промахнувшись, лоза будто уснула, снова повиснув плетью. Интересное кино. Подозреваю, что это не простая герань с окошка, и не дикий виноград, изменившийся до неузнаваемости. Непростая флора, голову готов дать на отсечение, что эта фигня – хищная. Неясно, чем именно она питается, но, учитывая, как растение на меня набросилось – лучше держаться от него подальше.

Я огляделся, прикидывая, как лучше двигаться.

Широкая улица была поделена на две части сквером, разделяющим полосы движения транспорта. Ну, точнее, сквером это было когда-то давно. А сейчас больше напоминало непроходимый лес того же черно-бурого цвета, что и растительность, затянувшая фасад дома у меня за спиной. Несмотря на отсутствие ветра, ветви этого самого леса периодически приходили в движение. Судя по будто высушенным вороньим трупикам, то здесь, то там валяющихся на растрескавшемся асфальте, лес был не дурак пожрать. Так. Туда я соваться не буду. Береженого бог бережет, как говорится. Лучше идти вдоль стен зданий, перебираясь через завалы и рискуя получить по башке обломком бетона, отвалившимся от какого-нибудь балкона, чем повторить участь этих птичек.

Будто в подтверждение того, что я принял правильное решение, одна из ветвей «леса» резко метнулась в сторону, щелкнув, словно бич-шамбарьер, и обвилась вокруг пролетавшей вороны. Несколько мгновений – и на землю упал темный трупик. То, что еще несколько секунд назад было вполне живой птицей превратилось в засушенную, словно для школьного класса биологии, тушку. Однако… Нет, я туда точно не пойду!

Идти оказалось тяжело. Вдоль домов было полно строительного мусора, и приходилось внимательно смотреть под ноги и выбирать места как можно чище. Не хотелось бы повредить ногу, напоровшись на кусок арматуры или провалившись ногой в трещину. Я и сейчас-то себя не сказать, что прекрасно чувствую, а со сломанной ногой совсем швах будет.

Пробираясь через завалы, я прошел примерно с километр и добрался до перекрестка. Лес справа закончился: сквер рассекла дорога, перебраться через которую мутировавшая флора не смогла. Я остановился, осматриваясь, как вдруг мой электронный спутник вновь напомнил о своём существовании.

– Внимание на одиннадцать часов. Регистрирую движение. Теплокровные организмы, двенадцать единиц.

Я присел за прогнившим кузовом легковушки, приткнувшимся у обочине и посмотрел в указанном направлении. Первые несколько секунд я не видел вообще ничего, кроме дороги, раскуроченных машин и завалов мусора, но потом сумел засечь какое-то движение. Изображение внезапно увеличилось и я смог рассмотреть смазанный силуэт, скользнувший вдоль стены.

Несомненно, это был человек. Камуфляжные штаны, тёмная, потрепанная куртка, какая-то обувь. В руках – оружие. Нечто, напоминающее кустарный самострел. О, а вот ещё один. По одежде – что-то среднее между грибником и охранником, руки сжимают арбалет – тоже явно самодельный. За ним мелькнул ещё один.

Что-то в этих людях было не так. Что именно – я пока понять не мог. Да и не важно это было. Гораздо более важным мне казался сам факт того, что в этом мёртвом мире я встретил людей. До этой секунды меня не отпускало чувство, которое я изо всех сил пытался гнать прочь. Ощущение беспредельного одиночества. Нет-нет, да и срывались мысли на то, что я остался один. Единственный человек на планете. Брр! Даже подумать страшно. А тут – люди. Выжившие. И это просто отлично. Как минимум, у них можно узнать что-то новое, как максимум – разжиться водой или пищей. А лучше и тем, и другим. Конечно, они вооружены и насторожены, но не станут же они стрелять в первого встречного, особенно если он без оружия и не имеет враждебных намерений?

– Я собираюсь выйти. Смотри по сторонам и предупреди меня, если заметишь что-то подозрительное, – я поймал себя на мысли, что общаюсь с имплантом, как с человеком, и невесело усмехнулся. Впрочем, сильно ли он от меня отличается? Не сказать, чтоб особо. И он, и я нынче – не более, чем последовательность нулей и единиц программного кода в памяти чипа. Единственное отличие – он был таким изначально, а меня таким сделали. Невелика разница, если вдуматься.

Неизвестные бойцы собрались в кучу перед тем, как переходить через дорогу, ощетинились оружием и быстро двинулись вперед. Я решил, что сейчас наиболее подходящий момент, чтобы выйти из укрытия. Лучше начать общение на расстоянии.

Я выпрямился, поднял руки вверх и шагнул на дорогу.

– Привет, парни. Я – Антей. У меня тут несколько затруднительное положение. Можем пообщаться?

М-да. Вот уж я мастер красноречия. Худшего начала разговора и представить сложно. Правда, сомневаюсь, что «парни» хоть что-то поняли. Слишком они оказались ошарашены видом мужика в черном, возникшего перед ними с поднятыми руками.

Надо отдать ребятам должное: пришли в себя они очень быстро. Только вот реакция у них оказалась совсем не такой, как я ожидал.

Грохнул не очень меткий выстрел, и стена позади меня брызнула бетонным крошевом. Я выругался и отскочил в сторону. Очень вовремя, потому что в следующую секунду по кузову машины чиркнул арбалетный болт. Я высунулся и успел увидеть, как вся толпа мчится ко мне. И, кажется, совсем не для того, чтобы поприветствовать одинокого путника, непонятно как оказавшегося среди руин.

– Регистрирую четко выраженную агрессию. Загружаю боевые протоколы, – раздалось у меня в голове.

– Запускаю активное целеуказание, – в глазах зарябило, а потом…

Чёрт побери, я такое раньше только в кино про роботов видел! Фигурка каждого из нападающих оказалась подсвечена красным квадратом, части тела перед глазами вспыхивали разными цветами, в уголке глаза прокручивались трехмерные проекции оружия нападающих. Через секунду мельтешение прекратилось, а над каждым из несущихся бойцов появилась цифра, от одного до двенадцати. Учитывая, что единица светилась над единственным в группе обладателем автоматического огнестрела – доисторического автомата, наверняка извлеченного из недр мобилизационного склада, а цифра двенадцать – над персонажем, сжимающим в руках обычную дубину, я предположил, что цифры означают уровень опасности, исходящей от каждого из бойцов. Ну, или приоритет в ликвидации. Что, в принципе, в данной ситуации одно и то же.

Персонаж с автоматом вжал деревянный приклад в плечо и выпустил длинную очередь. Вот болван! Он что, первый раз из своей пушки стреляет? Вон как ствол увело! Вместо того, чтобы хотя бы зацепить меня, пули снова ударили по многострадальной стене. Впрочем, даже если бы он и выстрелил правильно, по мне он не попал бы все равно. Потому что я в несколько прыжков преодолел дорогу и как раз нырял в щель между домами, проскальзывая во внутренний двор. Судя по крикам за спиной, вся орава рванула следом.

– Активирую мышечные усилители! – отчитался имплант, и я неожиданно почувствовал ускорение. Моментально просчитав ситуацию, я изменил направление, рванул к стене, и, мощно оттолкнувшись от неё, взлетел на козырек подъезда. Источенный временем и непогодой бетон не выдержал такого издевательства и козырек с грохотом осыпался на землю, но я уже влетал в окно второго этажа, вынося телом древний стеклопакет.