Текст книги "Великие загадки истории"

Автор книги: Юрий Пернатьев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 27 страниц)

Последние дни Наполеона Бонапарта

Узник острова Святой Елены

Жизнь выдающегося человека, особенно если она уже стала достоянием истории, принадлежит не столько прошлому, сколько настоящему и будущему. Собственно, лишь после смерти начинается настоящая биография такой личности. Вернее, продолжается – со всеми ее перипетиями, политическими, детективными и прочими сюжетами, которые современники не смогли увидеть в полном объеме, ибо, если верить поэту, «большое видится на расстоянии».

За те почти два столетия, что прошли со дня во многом загадочной смерти Наполеона, вышли сотни книг, статей, очерков, военных исследований, монографий, спектаклей и фильмов, посвященных его судьбе. Этот материал так необъятен, что французский император, правивший, начиная с первого консульства, всего тринадцать лет, давно уже занесен в почетный реестр «человек всех времен и народов». За какие же заслуги?

Если говорить о французской нации, то значение личности Бонапарта можно определить словами самого дотошного исследователя биографии императора канадского врача Бена Вейдера: «Если какой-либо государь и получил свой титул по воле народа, так это Наполеон. Он завоевал его силой шпаги и мудрым величием духа.

Французы избрали Наполеона своим императором, потому что он спас их от нападения иностранных монархов, вернул стране мир и процветание, укрепил завоевания Революции.

Они избрали его императором, потому что, подвергая свою жизнь опасности на полях сражений, он доказал, что готов умереть за них.

Они избрали его императором, потому что, призвав аристократов вернуться в страну и потрудиться для блага и величия Франции, установив свободу вероисповедания для всех религий, он стал связующим звеном между старым и новым порядком...»

Если бы это была просто яркая целеустремленная личность, талантливый полководец, то вряд ли к нему испытывали бы интерес остальные народы. Но Наполеон сделал для собственной славы куда больше, поместив свое имя в пантеон гениев благодаря не столько беспрецедентной мифологизации образа, сколько проникновению в самую суть отношений между государством и обществом во всех сферах. Достаточно привести лишь два примера.

В 1804 г. был издан знаменитый Гражданский кодекс (впоследствии названный Кодексом Наполеона), представлявший собой классический памятник юридической мысли. Кодекс включил в себя лучшие положения правовых систем разных эпох: провозгласил равенство граждан перед законом, неприкосновенность личности и собственности, свободу совести и пр. В нем закреплялись буржуазная модель имущественных отношений, наследственного права, положение жены по отношению к мужу, а наемного работника – к своему хозяину. Кодекс вводился Наполеоном во всех покоренных им странах.

И еще один важный штрих. Мало кому удается при жизни создать новую империю и разрушить старую. Наполеону это удалось. По его дерзновенной воле прекратила свое существование двухтысячелетняя Священная Римская империя, которая, казалось, будет стоять несокрушимо и вечно.

И все же мир так устроен, что за человеком, избравшим высшую власть своим предназначением, всегда следует незримая тень грандиозного провала, а порой и трагедии. Не миновал этой участи и непобедимый Наполеон.

Неудачи стали его преследовать еще в 1812 г., во время русской кампании. После поражения на реке Березине Наполеон решил собрать оставшуюся часть верных солдат и направить их на завоевание Германии. Взять Берлин ему не удалось, а тем временем союзные войска приближались, и это заставило полководца повернуть на запад, к Эльбе.

Но на этот раз ситуация была уже иной: почувствовав слабость завоевателя, европейские государства решились выступить против Бонапарта. В антинаполеоновскую коалицию вошли Россия, Англия, Пруссия, Австрия, Швеция, Испания и Португалия.

16—19 октября 1813 г. произошла знаменитая «битва народов» близ Лейпцига в Саксонии. С одной стороны в ней принимала участие с трудом собранная армия Наполеона численностью 185 тысяч человек. Ей противостояла смешанная армия, состоявшая из русских, австрийских и прусских корпусов, которыми командовали генералы Беннигсен, Шварценберг, Бернадот и Блюхер.

Первый удар войска Наполеона легко отразили, однако второй выпад был столь неожиданным, что внес полное смятение в ряды французов. На следующий день к Лейпцигу подтянулись русские и шведские корпуса, сомкнув кольцо окружения вокруг Бонапарта. Долгих десять часов длилась кровопролитная битва, в результате которой Наполеону пришлось отдать приказ об отступлении к городской черте.

Оказавшись в ловушке, Наполеон решил воплотить совершенно отчаянный план. Ночью 19 октября он приказал эвакуировать французских солдат по единственно свободному подвесному мосту через Эльстер. Все шло вроде по плану, однако сторожевой наблюдатель неожиданно начал поднимать спасительный мост. Видимо, у него не выдержали нервы, хотя никакой серьезной опасности не было. В результате давки около 30 тысяч французских солдат погибли, еще 38 тысяч были позже захвачены в плен союзниками и казнены.

31 марта 1814 г. войска союзников вошли в Париж. Наполеон подписал акт отречения от престола и был направлен в почетную ссылку на остров Эльба. Королем Франции был провозглашен Людовик XVIII из династии Бурбонов. Осенью того же года представители всех европейских государств собрались на Венский конгресс, чтобы решить вопросы послевоенного устройства Европы.

По итогам форума Россия получила часть Польши – герцогство Варшавское, ранее созданное Наполеоном из принадлежавших Пруссии польских земель. К Пруссии были присоединены богатые и экономически развитые провинции – Рейнская область и Вестфалия, а также западные польские земли. Австрии отошли две итальянские области – Ломбардия и Венеция. Вместо двухсот с лишним мелких германских княжеств был создан Германский союз из 39 государств, крупнейшими из которых были Австрия и Пруссия.

Англия удержала за собой остров Мальту и бывшие голландские колонии – Цейлон и Капскую землю. Для борьбы с революционным движением и «во имя религии» императоры России и Австрии, а также король Пруссии заключили так называемый Священный союз.

После ссылки Наполеона на Эльбу и реставрации Бурбонов новое правительство взяло курс на восстановление старых порядков. Однако политическая неопытность и некомпетентность новой власти постепенно привели к массовому недовольству французов. Все чаще и крестьяне, и средний класс вспоминали о бывшем императоре, томившемся на острове.

Что же касается армии, то, позабыв ужасы отступления из России, солдаты и офицеры, никогда не восторгавшиеся Бурбонами, страстно желали вернуть былые времена, связанные с победоносными военными походами под предводительством Наполеона, к которому они относились с прежней любовью и уважением. Для них, по словам исследователя жизни Наполеона Е. Тарле, он был не только прославленным героем, величайшим полководцем и властелином, но оставался своим «братом-солдатом, маленьким капралом, помнившим их по именам, дергавшим их за уши и усы в знак своего благоволения».

Наполеону были известны настроения французского общества. Кроме того, внимательно прочитывая всю поступавшую к нему прессу, он видел, что собравшиеся на Венском конгрессе европейские державы не могут договориться о новом разделе Европы и прежнее единство союзников, которое они продемонстрировали после поражения французов в России, распадается на глазах. Поэтому уже к началу февраля 1815 г. у Наполеона созревает решение вернуться во Францию и восстановить империю. Уверенности прибавил и обстоятельный доклад бывшего министра иностранных дел Марэ, который сообщал ссыльному императору, что недовольство населения Бурбонами достигло предела.

Первым человеком, узнавшим о решении Наполеона вернуться во Францию, была его мать Летиция. Услышав о намерении сына, она ответила: «Отправляйтесь, сын мой, и следуйте вашему назначению. Может быть, вас постигнет неудача и сейчас последует ваша смерть. Но вы не можете здесь оставаться, я это вижу со скорбью. Будем надеяться, что Бог, который вас сохранял среди стольких сражений, еще раз сохранит вас».

Наполеон призвал под свои знамена маршалов, добровольно последовавших за ним в ссылку, и те с воодушевлением одобрили принятое решение. Непоколебимо веря в свою звезду, Наполеон решил высадиться на берег Франции без оружия, объявить о своих целях и потребовать вернуть императорский престол, которого его лишили. Необходимые приготовления были закончены к 26 февраля, а 1 марта император высадился во Франции.

Всего у него под ружьем было 1100 солдат, преданные генералы и офицеры, но, отдавая им инструкции, он твердо заявил, что идет не завоевывать Францию, а намерен высадиться на ее берегу, объявить о своих целях и претензиях. То, что произошло после этого – триумфальное шествие от залива Жуан до Парижа без единого выстрела, подтвердило самые оптимистические надежды. Французы с восторгом встречали своего императора, вся страна готова была пасть к его ногам без малейших попыток к сопротивлению.

Успеху, основанному на великолепной интуиции, безусловно, способствовала отличная осведомленность Наполеона о положении во Франции и о всеобщем недовольстве Бурбонами. «Возвращение с острова Эльба, – писал он в «Мемуарах», – было вызвано тем обстоятельством, что незаконной узурпацией было объявлено все, совершенное нацией на протяжении последних двадцати пяти лет, и то, за чем вся Европа признала законную силу». Так начались знаменитые Сто дней – период короткого возвращения Наполеона к власти.

Но случилось то, что, видимо, и должно было случиться: 18 июня 1815 г. французская армия во главе с Наполеоном потерпела сокрушительное поражение в битве при Ватерлоо, потери составили 25 тысяч убитыми и ранеными. Наполеону ничего не оставалось, как еще раз отречься от престола, на этот раз окончательно. И не потому, что иссякла его исключительная энергия, а потому, что он, по-видимому, не только понял умом, но ощутил всем своим существом, что дело жизни сделано и роль его сыграна. Несмотря на то что рабочие Парижа по-прежнему шли по улицам с протестами против отречения и криками: «Да здравствует император!», Наполеон решительно отказался от всякой борьбы.

3 июля император прибыл в порт Рошфор для того, чтобы отправиться в Америку. Но гавань была оцеплена английской эскадрой. Люди из ближайшего окружения говорили, что надо бежать тайно. Капитан одного из французских фрегатов предлагал даже вступить в бой с англичанами, чтобы Наполеон смог отплыть на другом фрегате. Но Бонапарт отказался от такой жертвы – ведь в результате могло погибнуть судно со всем его экипажем. Наполеон решил доверить свою судьбу Англии и перешел на корабль «Беллерофонт» капитана Метленда.

Когда английское правительство узнало о том, что бывший император сдался им и находится на борту «Беллерофонта», перед правительством встала проблема места ссылки Наполеона. Выбор пал на остров Святой Елены.

Этот маленький остров длиной в 19 и шириной 13 км, открытый португальцами 21 мая 1501 г. в День святой Елены (отсюда его название) и с 1673 г. принадлежащий Англии, удален от ближайшего африканского берега почти на 2 тыс. км. Такое его расположение делало практически невозможным любой побег. Императора охраняли три тысячи солдат, расставленные в два кольца вокруг Лонгвуда – старого деревянного дома, в котором жил ссыльный. Дважды в сутки дежурный офицер лично проверял, на месте ли Бонапарт. Кроме того, остров был хорошо укреплен, вокруг него курсировали 11 военных кораблей.

Впрочем, сами солдаты, как и жители острова, относились к Наполеону с почтением и симпатией. Однако неверно то, что остров был выбран специально, чтобы уморить Наполеона. Здесь был вполне благоприятный климат: средняя температура летом – 24, зимой 18 градусов тепла; на острове много лесов, чистая вода, обильная растительность.

Английское правительство разрешило пребывать на острове с Наполеоном очень ограниченному кругу людей. С императором остались гофмаршал Бертран, генерал Гурго, граф Монтолон, секретарь Лас-Каз, а также врач и десять слуг.

Большую часть времени, проводимого на острове, Наполеон посвящал чтению, диктовал секретарю свои воспоминания, гулял по окрестностям усадьбы, ездил верхом. Но после привычного пятнадцати– и восемнадцатичасового рабочего дня такая праздность очень угнетала.

В августе 1815 г. губернатором острова Святой Елены был назначен английский генерал Гадсон Лоу. Он приехал на остров в сопровождении своей супруги и помощников, среди которых два офицера, два военных инспектора и врач. Тяжкое бремя ответственности за участь именитого узника легло на плечи нового губернатора, который был не в силах избавиться от гнетущей мысли: а что, если тот все же сбежит? Ведь однажды он уже бежал – с Эльбы! К каким только ухищрениям ни прибегает Лоу, стараясь узнать обо всем, что говорит и делает пленник Лонгвуда. Когда Наполеон согласился, чтобы его лечил доктор О'Мира, Гадсон Лоу живо сообразил: вот он, соглядатай, лучшего и не найти.

Однако на все предложения Лоу О'Мира ответил отказом, дав понять губернатору, что его намерения недостойны звания английского офицера. От подобных слов Лоу пришел в ярость и тут же потребовал, чтобы ретивый ирландец подал в отставку. С этой печальной вестью О'Мира явился к Наполеону. После короткого раздумья император сказал: «Стало быть, смерть уже не за горами. По их мнению, я и так слишком долго живу. Да, ваши чиновники времени понапрасну не теряют; когда Папа был во Франции (речь идет о приезде Папы Пия VII во Францию, куда его пригласили короновать Наполеона на императорский престол), я скорее дал бы руку на отсечение, чем прогнал бы его лекаря».

Присутствие Лоу плохо действовало на императора. После первой же встречи с ним он сказал адъютанту: «У этого человека плохое лицо, у него неискренний взгляд. Он напоминает мне сицилийского шпиона». А после очередного визита губернатора Наполеон попросил Маршана: «Убери этот кофе, Гадсон Лоу стоял рядом с ним». В другой раз в присутствии адмирала Мэлкома Наполеон сказал, четко чеканя слова: «Подобный вам палач терзает того, кого собирается убить, приговаривая при этом: я только выполняю приказ».

Постоянный надзор со стороны губернатора Гадсона Лоу не давал покоя Наполеону – даже гулять он мог только в пределах круга военных постов.

Со временем Бонапарт отчасти примирился со своим положением и начал писать записки, военные заметки, автобиографию. Днем он писал или работал в саду Лонгвуда. За обедом все собирались вместе, причем соблюдался этикет: все были в соответствующих костюмах. По вечерам Наполеон беседовал со своими генералами о прошлом, интересовался английскими газетами. Но даже в этом ему мешал губернатор. Когда, к примеру, Наполеон просил, чтобы ему дали книги об Англии, сэр Гадсон приносил из своей библиотеки книгу вроде «Известные обманщики, или История ничтожных людей всех наций, которые назывались императорами и королями самопроизвольно». Вручая книгу секретарю, он говорил: «Передайте эту книжку генералу Бонапарту. Тут он, может быть, найдет характер, похожий на его собственный».

Император часто вспоминал о своих походах и битвах. Он сожалел, что вернулся из египетского похода в 1779 г., жалел, что не уничтожил Пруссию, когда была такая возможность. Главными своими ошибками Наполеон считал вторжение в Испанию и Россию. С гордостью вспоминал о Ста днях и о любви к нему французского народа до и после Ватерлоо.

Вообще, в эти драматические месяцы Наполеон много размышлял о политической ситуации в Европе. Он ждал нового поворота событий, считая, что Бурбоны не могут вновь укрепиться во Франции. Рассуждая о судьбах Французской революции, он говорил: «Французская революция произошла не от столкновения двух династий, споривших о престоле; она была общим движением массы... Она уничтожила все остатки времен феодализма и создала новую Францию, в которой повсюду было одинаковое судебное устройство, одинаковый административный порядок, одинаковые гражданские законы, одинаковые уголовные законы, одинаковая система налогов... В новой Франции двадцать пять миллионов людей составляли один класс, управляемый одним законом, одним учреждением, одним порядком...»

Наполеон предвидел, что революционные движения во Франции не закончились: «Через двадцать лет, когда я уже умру и буду лежать в могиле, вы увидите во Франции новую революцию». И на сей раз его слова оказались пророческими.

Белые пятна в медицинской карте

Будучи юношей Наполеон записал в своем дневнике странную фразу, непонятно почему пришедшую в голову: «Святая Елена, маленький остров...» Тогда он думал, что судьба вряд ли когда-нибудь занесет его на этот клочок земли, затерявшийся в Атлантическом океане, ведь его ожидала блистательная карьера на родной Корсике. Это была поистине роковая запись в последней тетради, которую он уже не раскроет никогда. По существу, ему и Европа была мала для мирового размаха, а в итоге судьба забросила его на крошечный остров, затерянный в океане...

За свою жизнь Наполеон множество раз стоял на краю могилы. Он тяжело болел лихорадкой, но выжил; посетил чумной госпиталь в Яффе, но не заразился; во время сражений часто подвергался обстрелу. На Наполеона было организовано множество покушений, но он каждый раз спасался.

Был в жизни императора и такой эпизод: во время боевых действий на позиции французских войск упала бомба с зажженным фитилем. Солдаты в страхе бросились врассыпную. Наполеон, желая устыдить их, подскакал на лошади к бомбе и встал прямо перед ней. Раздался взрыв. Брюхо лошади разворотило, а Наполеон в который раз остался невредим.

Была у Бонапарта и попытка самоубийства. Когда после поражения под Ватерлоо он подписал акт об отречении от власти, в отчаянии принял яд – цианистый калий. Но концентрация была уже несмертельна и император остался жив. Какая злая ирония судьбы – не настигнув отважного генерала на поле боя, смерть словно отошла в сторону, чтобы он испытал физические, но больше всего моральные страдания вдали от родины, на почти безвестном острове. Чтобы император французов, король Италии, глава Швейцарской и Рейнской конфедераций, чья власть простиралась от Мадрида до Амстердама и от Неаполя до Гамбурга, превратился в простого обрюзгшего смертного, отправленного под конвоем по повелению английского правительства!..

После того как был отставлен О'Мира, Наполеон по сути остался без врача. К нему наведывались то полковой лекарь, то фельдшер, что свидетельствовало об одном: лечить узника никто не собирается. Тогда император попросил верного соратника гофмаршала Бертрана написать кардиналу Фешу, дяде Наполеона по материнской линии, чтобы тот вместе с Государыней-матушкой нашел и направил к нему толкового и надежного врача и духовника.

Официальный титул Государыня-матушка мать Наполеона Мария Летиция Ромалино получила после того, как ее сын стал императором. Это была одна из самых удивительных личностей в истории Франции. Женщина, вышедшая из низов общества, в юности испытала крайнюю нужду. Став женой скромного корсиканского адвоката, родила ему восьмерых детей, которых растила на скудное пособие, едва сводя концы с концами. И кто знал, что ей будет суждено стать матерью императора, трех королей, королевы и двух принцесс!

Летиция всегда поступала так, как того требовали обстоятельства. «Вот самая счастливая из женщин, – писала в 1807 г. графиня Потоцкая, – она красива, еще молода, и, глядя на нее, никто не посмеет сказать: «Как! Неужели это его мать?»

Однако сама Государыня-матушка счастливой себя, наверное, не считала, поскольку всю жизнь прожила в страхе за будущее. Подтверждение тому – знаменитая фраза, которую она не уставала повторять: «Хоть бы это никогда не кончилось!» К тому же она слыла редкостной скопидомкой, что было причиной ее постоянных размолвок и ссор с императором. «Вы живете, точно какая-нибудь мещанка с улицы Сен-Дени! В вашем положении надобно тратить ежегодно по миллиону!» – возмущался Наполеон.

«Что ж, сир, тогда дайте мне два миллиона», – невозмутимо отвечала ему Летиция.

Сказано это к тому, что материнская скупость сыграла отнюдь не последнюю роль в трагедии, которой обернулось заключение императора на Святой Елене. Письмо от гофмаршала Бертрана в римской резиденции Государыни-матушки было получено в мае 1818 г. В нем, как мы помним, Бертран просил от имени Бонапарта прислать на Святую Елену врача и священника. Кардинал Феш и Летиция, посовещавшись, решили не откладывать просьбу императора и обратились за разрешением к кардиналу Консальви, секретарю Папы Пия VII, и лорду Батхерсту, английскому военному министру, ведавшему, кроме всего прочего, и делами колоний. Такое разрешение было получено. Фешу надлежало подыскать кандидатуру «римского католического священника и французского врача с незапятнанной репутацией».

И тут случилось нечто необъяснимое – ни Феш, ни Летиция ничего не предприняли, чтобы подобрать достойных кандидатов. На Святую Елену были отправлены первые, кто подвернулся под руку, кто не имел ни рекомендаций, ни знаний, ни опыта...

Духовником к императору власти определили престарелого корсиканского аббата Буонавиту. Узнав об этом, изумленный кардинал Консальви поспешил лично уведомить Феша и Летицию о том, что «преклонные года отца Буонавиты, равно как и его склонность к падучей, позволяют заключить, что от него в колонии Святой Елены не будет никакого проку...» Однако ж предупреждение Консальви действия не возымело.

В свою очередь Феш, подыскивая врача, остановил свой выбор на некоем Антомарки, сказав при этом следующее: «Мы вполне можем рассчитывать на его усердие и безоговорочную преданность». По поводу такого решения известный французский историк Г. Ленотр писал: «Если кто и не был создан для славы, так это Антомарки, обыкновенный коновал, который в 1818 г. занимался тем, что вскрывал трупы в морге Флоренции». В ту пору корсиканцу Антомарки было двадцать девять лет...

Что же, в конце концов, побудило кардинала и Летицию принять это, бесспорно ошибочное, решение, которое могло нанести непоправимый ущерб душевному и физическому здоровью императора? До поры до времени это было одной из больших загадок семьи Наполеона. И лишь документы, хранившиеся в отделе рукописей Парижской национальной библиотеки, обнаруженные неутомимым исследователем Фредериком Массоном, помогли пролить слабый свет на обстоятельства дела.

Невероятно, но факт: Государыня-матушка и Феш считали, что к этому времени Наполеона на Святой Елене уже не было. В октябре 1818 г. Летиция сообщает эту счастливую весть своей невестке Екатерине, а 5 декабря Феш, со своей стороны, заявляет французскому писателю, будущему биографу Наполеона Лас-Казу, что в любом случае «это» вот-вот должно произойти: «Мне трудно сказать, каким способом Господь освободит императора, но я твердо убежден, что это скоро случится. Я всецело полагаюсь на Него, и вера моя непоколебима».

С этого времени жизнь Летиции и Феша превращается в сущее наваждение: оба уверены, что Наполеон покинул Святую Елену, и пытаются убедить в этом свое окружение, заявляя, будто им это хорошо известно от одной австрийской ясновидящей.

В июле Феш и Государыня-матушка окончательно уверовали в чудесное избавление Бонапарта. «Из предыдущих писем, – сообщает Феш Дьедоне, – вы должны были уяснить, насколько мы уверены в том, что император сейчас на свободе». А чуть дальше он делает довольно странную приписку: «Хотя, несомненно, губернатор Святой Елены может принудить графа Бертрана написать вам, что Наполеон, дескать, по-прежнему томится в заключении».

Выходит, они не верили даже Бертрану, если ни в грош не ставили его письма! А как бы они отнеслись к посланию от самого Наполеона? Впрочем, Наполеон, как узник Святой Елены, был обязан представлять всю свою корреспонденцию в распечатанном виде на просмотр главному цензору Хадсону Лоу, что вызывало у него откровенное возмущение, а потому он вообще отказался писать письма...

Сам император в эти дни и месяцы не переставал задаваться одним и тем же мучительным вопросом: почему его все покинули?.. Увы, ему так и не было суждено узнать, что самые выдающиеся медики Европы желали разделить с ним его печальную участь, а дядя и родная мать отвергли их великодушную помощь... Но Наполеон так никогда и не узнал, что в бездействии виновата лжеясновидица, которая, вполне вероятно, была просто шпионкой и советам которой слепо следовала его родня!..

На Святую Елену Антомарки, Буонавита и аббат Виньяли прибыли 18 сентября 1818 г. Однако прежде чем представиться императору, Антомарки беззаботно отправляется отобедать к Гадсону Лоу. За столом губернатор, сломив своенравный характер горе-хирурга, убеждает его в том, что недуг Наполеона мнимый. С этим заключением Антомарки является в Лонгвуд.

После обследования новый доктор отметил, что «у императора ослаб слух, лицо приобрело землистый оттенок, взгляд потускнел, белки глаз имеют желтовато-красный цвет, тело стало чрезмерно жирным, а кожа сделалась очень бледной...»

17 марта 1821 г. Наполеон совсем слег. Его постоянно знобило, согреться никак не удавалось. У него стали учащаться сильные внутренние боли. Антомарки сделал вывод, что у императора та же болезнь, от которой умер Карло Буонапарте, отец Наполеона, – рак желудка.

В продолжение полутора лет врачи боролись с болезнью, хотя знали, что все их усилия напрасны. «Жизнь проходит, – говорил Наполеон, – разве можете вы сомневаться, доктор, что наш смертный час предопределен?» Он шутил над своей болезнью: «Рак – это Ватерлоо, вошедшее внутрь». За десять дней до смерти, 25 апреля, Наполеон почувствовал внезапное улучшение. Но на следующий день ему снова стало плохо.

Император решился, наконец, покинуть свою неудобную, плохо проветриваемую комнату и лечь в салоне. Ввиду слабости его хотели перенести на руках, но он решительно отказался. 2 мая у него начался бред. Он говорил о первой жене – Жозефине, о своем сыне, товарищах. Вскоре Наполеон перестал узнавать окружающих. Когда к нему ненадолго возвратилось сознание, он открыл глаза и сказал: «Я умираю!» – и снова потерял сознание.

Умирающий Наполеон не переносил света. Приходилось поднимать его, менять белье и кормить в темноте. Затем он захотел увидеть аббата. Был совершен обряд, и бывший император принял дары из рук Виньяли. До того как наступило такое ухудшение, он продиктовал свое завещание. Вот его некоторые пункты:

«Я желаю, чтобы пепел мой покоился на берегах Сены, среди французского народа, так любимого мною...

...Я умираю преждевременно, убитый английской олигархией и ее палачом; английский народ не замедлит отомстить за меня.

...Два столь несчастных исхода вторжения во Францию, когда у нее еще было столько ресурсов, произошли из-за измены Мармона, Ожеро, Талейрана и Лафайета. Я им прощаю, пусть им простит потомство Франции!

...Я завещаю половину своего личного имущества офицерам и солдатам французской армии, оставшимся в живых, тем, кто сражался с 1792 по 1815 годы для славы и независимости нации. Другую половину я завещаю городам и деревням Эльзаса, Лоррена, Франш-Комте, Бургони, островам Франции, Шампани, Дофине, пострадавшим при первом или втором нашествии.

Оставшиеся триста тысяч франков будут истрачены в пользу офицеров и солдат батальона моей гвардии на острове Эльба, ныне живых, или в пользу их вдов и детей, пропорционально их жалованию. Тяжелораненые и с ампутированными конечностями получат двойную сумму.

Чтобы избавить от нищеты французов, итальянцев, бельгийцев, голландцев, испанцев, скитающихся в чужих странах, даю моим душеприказчикам сто тысяч франков, двести тысяч франков, чтобы разделить их между тяжелоранеными и инвалидами Линьи, Ватерлоо, оставшимися в живых. Гвардии будет дана двойная сумма и вчетверо большая – гвардии острова Эльба».

Денежные суммы Наполеон оставлял и своим военным товарищам, слугам и семье: Монтолону – два миллиона франков, Бертрану – пятьсот тысяч, Лас-Казу, Виньяли и другим – сто тысяч. Большинство своих личных вещей Бонапарт завещал отдать сыну по достижении шестнадцати лет.

Через несколько дней лихорадка больного усилилась, но он еще находился в здравом уме, повторяя своим душеприказчикам – Бертрану, Монтолону и Маршану – одно приказание: кроме доктора Арно, после его смерти никакой врач (тем более англичанин) не должен прикасаться к трупу.

В день его смерти началась гроза. Отзвуками канонады представлялись Наполеону громовые удары. Последними он произнес слова «авангард... армия...». Утром 5 мая у Бонапарта началась агония. Потом он двигаться перестал. В 17:45 Антомарки подошел к Наполеону и приложил ухо к его груди. Все было кончено.

После анатомических исследований тело Наполеона было уложено на походную постель и покрыто синим плащом, который служил герою в битве при Маренго.

Похороны Наполеона состоялись 8 мая. Его упокоили в одной миле от Лонгвуда. Могилу беспрерывно посещали люди. Гадсон Лоу поставил около могилы стражу, чтобы никто не мог подходить к праху Бонапарта.

Согласно официальной версии, смерть императора наступила в результате сильной опухоли в желудке. Это установил личный врач Франческо Антомарки, который проводил вскрытие тела вместе с корсиканским и пятью английскими врачами. Это было 6 мая 1821 г., тогда же медики единодушно констатировали естественную смерть.

В течение многих десятилетий эта версия считалась единственной. Однако время шло, обнаруживались некоторые документы, вещественные доказательства, в результате чего у некоторых специалистов возникли сомнения в правильности выводов тех лет. Иными словами, смерть Наполеона могла возникнуть не по причине рака желудка, а в результате отравления мышьяком или ртутью. Такой вывод следовал из тщательного анализа волос императора.

Подобные сообщения появились в начале 1960-х гг., а подтвердились в книге шведского дантиста Форшуфвуда «Был ли отравлен Наполеон?» Доктору Форшуфвуду удалось выявить немало расхождений в заключениях английских и корсиканского врачей: в отличие от Антомарки, который отмечал наличие у Наполеона ярко выраженной злокачественной язвы желудка, англичане констатировали, что желудок Наполеона был поражен только начальными злокачественными образованиями.

На этом и других основаниях доктор Форшуфвуд отрицал, что у императора был рак: «У Наполеона отсутствовал основной признак этой болезни – кахексия, т. е., общее истощение организма, наблюдаемое практически у всех больных, умерших от раковых заболеваний. С точки зрения медицины, нелепо считать, что Наполеон в течение шести лет страдал раком и умер, не потеряв ни грамма в весе. Напротив, тучность Наполеона наилучшим образом подтверждает гипотезу о хронической мышьяковой интоксикаций, хотя в течение многих недель он почти не принимал пищу, вследствие чего его организм был истощен до крайности».