Текст книги "Мозаика мертвого короля"

Автор книги: Юрий Валин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 17 страниц)

– Кать, что делать-то, а?

Не будет девочка садится. Она почти и не слышит ничего.

– Есть план. Пока в самых общих очертаниях. Сейчас изложу, но сначала на пару вопросов ответь. Сын как?

– Плачет. Они же…

– Знаю. Братья и все такое. Давай без дураков, Дашка. Если я вот сейчас выделю тебе два десятка бойцов, дам лошадей, припасы – что будет?

– Мы пойдем…

– Пойдете. Сама сдохнешь, парней уморишь, мужа загонишь. На сто процентов выполните свой родительский долг. Результат? Еще один мальчишка сиротой станет. Я такое видела. Херня это, говорю тебе прямо. Ты кто? Девчонка очень хорошая, жена и мать замечательная. Свиновед-животновод, талантливее которого эти земли еще не видывали. Драться умеешь. Но не профи. Профи здесь я. Вопрос конкретный: ты мне доверяешь?

– Да, – глухо сказала Дашка. – Утром я… Извини.

– В жопу утро. Сейчас я тебе пообещаю, что мы приложим все силы чтобы найти твоего Сашку. Собственно, он и наш немножко. Клянусь, найдем. Живого или мертвого.

У Дашки прыгали губы:

– Не надо… клясться. Твое слово… я знаю. Но я же не могу… сидеть. Ты ведь к этому ведешь…

– Вот сидеть тебе как раз не придется. Искать буду я и люди, которые это умеют. Твоего Мина, извини, мобилизуем. А ты, займешься тем что здорово умеешь.

– Чем?

– Нет, свиноводство пока отставим. Детьми займешься.

Дашка застонала:

– Так у меня один теперь…

– Эгоизм тоже отставим. Детей много. Наши оболтусы, например. Охрану усилим, но и разумный присмотр нужен. Ты строгая и понятие имеешь.

– Вы своих оставите? – Дашка открыла рот.

– Возможна и такая ситуация, – нервно сказала Катрин. – Тут, похоже, всё сразу и везде завертится. Все будут бегать, шнырять, скакать туда-сюда. Малые без присмотра. Не только на тебя одну детвору оставим, естественно. Вероятно, и вам двигаться придется. Всё возможно. Но руки нам нужны свободные. Мысль тебе ясна? О ходе расследования будешь сразу после меня узнавать.

– Да, – Даша изуверски комкала свою косынку. – Найди его, Кать. Пожалуйста.

– Найдем. Сын внизу? Сейчас вместе пойдете к малышне. Расскажешь что у вас приключилось. Они шебаршатся, волнуются. Пусть из первых рук знают. Не чужие, небось.

– Да.

– Стой. Рожу эту черную свою убери. Малых окончательно перепугаешь. И еще… – Катрин внезапно ухватила хуторянку за ухо, – Дашка невольно взвыла, а леди-хозяйка зашептала в мигом посиневшее ухо: – Вот закончим всё, я тебе вообще уши оборву. Вот за те самые «расходы мы готовы возместить». Вот ты дрянь, Дарья. Найдем малыша, я тебе задам. Уяснила?

– Ой, да! – Дашка, наконец, заревела.

Леди-хозяйка отпустила несчастное ухо и, мягко подталкивая рыдающую хуторянку, выпроводила за дверь, где сдала в руки названной мамы. Подмигнула невесело:

– Задача на вечер поставлена. Дальше разберемся.

18-й день месяца Травы.

Тинтадж. Лит.

В доме кто-то был. В последние дни в Тинтадже было неспокойно, ловили шайку грабителей, осмелившихся обосноваться прямо в столице. Дженни помогла нащупать одно из гнезд у Южных ворот. Может, кто-то из уцелевших решил отомстить?

Лит соскользнул с постели, стараясь не разбудить жену. Дженни сердито повернулась на другой бок, метнулась густая грива иссиня-черных волос и королевская ведьма пробормотала:

– Не лезь, распутник… Покоя не дадут.

Лит пожал плечами. Женат он был на ведьме почти три года, но распутником его величали редко. Еще заслужить нужно такой комплемент. Сниться ей что-то. Вчера вернулись поздно, да еще малый раскапризничался…

Снова раздался шорох. Это в кабинете. Лит, неслышно ступая босыми ступнями прокрался к двери, расчетливым рывком распахнул. Темная фигура, стоящая перед шкафом и рассматривающая новое платье Дженни, не оглядываясь, прошелестела:

– Привет. Проснулись?

– В общем, да, – в некотором ошеломлении пробормотал Лит. Гостья была потрясающе хороша. Нет, если точнее: нечеловечески прекрасна. Её плащ лежал на кресле, и лунный свет, льющийся в узкое окно, подчеркивал великолепие бледно-желтой кожи точеного лица, буйные кудри, падающие на приоткрытые сдержанным декольте гладкие плечи. Длинная блуза, широкие свободные брюки, но если смотреть – все равно, что обнаженная – малейший изгиб тела угадывается. Бывают же такие существа…

Лит подумал, что Дженни могла бы сделать себе подобные локоны, и устыдился. Вот, дело-поганка, никакое это не обольстительное привидение, а госпожа Блоод собственной персоной. Неприличные мысли нужно срочно оставить, организму тоже того, расслабиться… Ишь, встрепенулся… Подумаешь, ланон-ши пожаловала. Ведь хорошо знакомая даркша, друг семьи, можно сказать.

– Хорошее. Платье. Рукава? Сейчас так? – прошелестела Блоод.

– Такие рукава только в моду входят. Королева изобрела, – объяснил Лит.

– Видела. Выкройки.

За спиной зашаркали мягкие тапочки Дженни. Ведьма сдержала судорожный зевок:

– Привет, Блоод. Слушай, муж, топор-то убери. Или железо холодное к чему-то приложить требуется?

Лит несколько смутился. Не из-за уже схлынувшей волны возбуждения, а из-за оружия. Ночь, понятное дело. Дженни могла бы яда и поубавить.

– Он спокоен. Как пень. Не распутник, – заверила ланон-ши.

Теперь Дженни слегка смутилась:

– Ну и слух у тебя. Я мужа на всякий случай дергаю, а то он иногда соображает не быстрее барсука. Что-то стряслось?

– Да. Форс-мажорные обстоятельства. Извините. За внезапный визит, – Блоод оставила в покое платье.

«У нас всегда эти самые форсы», – подумал Лит. «То мы скачем, то вот, – гостьи являются прекрасные-незваные».

Видимо, колдовские чары близости ланон-ши еще действовали, потому что с первого раза Лит не понял, что сказала гостья. Среагировал на то, как вздрогнула Дженни.

– Малый!? Са-Са пропал?!

– Похищен. Прошлой ночью, – сумрачно подтвердила ланон-ши. – Поможете?

Собрались быстро. Дженни разбудила домоправителя, написала записку и озабоченный дарк убежал в замок. Лит пытался прийти в себя. Малого украли какие-то летучие дохляки?! Кошмар нелепый. Аша, должно быть, с ума сходит.

Дженни вернулась из детской, перекинула через плечо сумку, поправила нож у пояса. Лит пристроил за спиной арбалет, проверил мешочек с болтами.

– Король? Возмущение будет? – поинтересовалась Блоод.

– Напряжется и сообразит что к чему, – ляпнул Лит.

Супруга пихнула его локтем:

– Его Величество в подобных делах нам доверяет. Кроме того, столь злодейское похищение напрямую затрагивает интересы Короны Ворона.

– Король знает? О крови Са-Са? – осторожно спросила ланон-ши.

– В общих чертах, – пробормотала Дженни. – Мы ведь сами почти ничего не знаем.

Лит кивнул. Кое-что о тайне Малого знали всего несколько человек. И, как ни странно, как раз сам Лит знал, возможно, больше всех. Так уж получилось. Три года назад именно юный углежог подобрал мальчика в лесу. Ну, не совсем подобрал. Был вынужден принять. Не очень-то приятные воспоминания. Выслушал последние слова умирающей матери и исполнил её волю. Как было не исполнить? Видят боги, Малый, – то есть, Са-Са, – оказался славным сопляком. Когда общими усилиями доставили его к тетке, Аша решила, что у мальчика теперь имеется двое приемных отцов: Костяк и Лит. Кто б возражал? Даже Дженни, тогда еще не жена, а, хм, подруга, восприняла, как должное. Ох, совсем дело-поганка. Два месяца назад гостили в Медвежьей, варили с Костяком брагу, Аша пироги пекла. Гостей каждый день был полон дом, Леди-хозяйка древние истории рассказывала, Теа-лиска на флейте играла, детвора по снегу носилась, вопила. Малый с братиком такие шустрые были. О темной тени за спиной все забыли.

Была тень, была. Она за спиной Са-Са от рождения стояла, тянулась за ним с юга дикого, зловещего. Кто был отцом Малого, так и не узнали. Были подозрения, но рыть не решились. Даже Ква, шпион королевский всезнающий, копаться не рискнул. Дело такое… не трогаешь, и запаха нет.

Ох, зря не рискнули. Ладно, теперь точно придется рисковать и прыгать. До памятного места четыре дня пути по тракту, да почти день лесом вдоль реки. Столько времени, понятно, терять никак нельзя. Ничего, обратно своим ходом можно двинуться. На тракте лошадей раздобыть труда не составит. Вот только справится ли Дженни с делом? Некромантскую магию она не очень любит, да и опыта мало.

* * *

Лес, еще светлый, весенний, жизнерадостно шелестел, утешал. Лит сдерживал шаг – дамам бежать ни к чему. Двигались вдоль ручья. Блоод низко надвинула капюшон, под ним защищала глаза черная шелковая повязка – янтарные очи ланон-ши лишь к ночной темноте приспособлены, солнца не выносят. Есть у Блоод такая штука, из легенького гладкого материала с двумя темными стеклами – на нос одевается. Вещь дорогая, для особых боевых и рисковых случаев. Пока и без нее можно. Лит вел уверенно, лес ему помнился хорошо. Да и когда бывший углежог лес, хоть раз пройденный, забывал? Главное, прыгнули точно. Блоод в этой хитрой науке великий специалист, а вдвоем с Дженни они, наверное, способны и точнехонько в каминный зал «Двух лап» угодить. Впрочем, такой фокус – дело рискованное и бессмысленное.

Так, здесь нужно взять восточнее, излучину ручья срезать…

– Почти пришли, – сказал Лит, глядя на обрывчик. – На той стороне ручья все и случилось.

Дженни молча обхватила за шею, и Лит перенес жену через журчащий поток. Вернулся, не позволяя себе думать, обхватил гибкую талию. Ничего, организм напрягся, но в пределах приличий. Лит осторожно поставил волшебный груз на влажный песок. Кажется, обе дамы глянули с одобрением. За полузакрытую ланон-ши поручился трудно, но жена точно не думала злиться. Лит помог женщинам взобраться на скользкий берег, – открылась поляна. Несколько отдельно стоящих деревьев, два больших, размытых дождями кострищ: все что осталось от сожженных фургонов.

– Там много народу. В углях, значит, – пробормотал Лит. – А леди, которая его мама, и две служанки вон там, – под деревьями.

– Я помню твой рассказ, – кивнула Дженни. – Покажи точно.

Подошли к деревьям. Могилы разглядеть было трудно – совсем холмики сгладились.

– Средняя, – Лит старался не смотреть на левую могилку – там лежала хорошая женщина. Добрая. Та, что помогла неуклюжему углежогу мужчиной стать.

– Понятно, – Дженни глянула исподлобья. – Вы, наверное, отойдите подальше. Водички попейте, перекусите. Не знаю, сколько это времени займет. Если у меня вообще получится…

Сидели на опушке. Лит подстелил плащ на ствол поваленной сосенки. Ветер шелестел в кронах, вольнее разгонял прозрачную легкую весну. Лит старался не смотреть на поляну, на маленькую фигурку Дженни, замершую у могил. Ланон-ши водой не побрезговала, вежливо сделала несколько глотков из горла баклаги. От пирога с творогом и яйцами отказалась, – ну, да, янтарноглазая чаще иной пищей питается.

Тени медленно ползли по верхушкам деревьев. И холодок по спине полз. Происходит что, или кажется только? Нет, дрянная наука некромантия. Хотя иной раз без неё не обойдешься.

– Слушай. Она какая была? – тихо спросила Блоод. – На сестру? Похожа?

– Сходство имелось. Но… Я Ашу обидеть не хочу, но покойница покрасивей была. Красавица, если честно. Манящая. Несколько на вашу милость похожа, хотя и блондинка.

– Не обижай, углежог.

Лит вздохнул:

– Ты извини. К тебе каждый раз заново привыкнуть нужно.

– Пошустрее.

– Да вроде уже пришел в себя. А про покойницу определенно говорю – похожи вы. Видно, в ней тоже частичка магии была. Глянешь, и дуреешь. Но Малый не в нее – нормальный мальчишка. Разве что глазами на маму похож.

– И хорошо. Мы, красивые, всегда забытыми лежим. В лесах. Болотах. Подвалах.

– Это ты брось, – сердито сказал Лит. – Если что, у тебя вон сколько друзей. Муж любящий, дети. И вообще, ты вечная.

– Не вечная. Долгоживущая. Порода такая. Но если что. Спасибо.

– Да не за что, – пробурчал Лит.

Тоже, нашла подходящую тему красавица желтоглазая.

С поляны повеяло холодом. Лит боролся с желанием взглянуть и пониманием, что делать этого не нужно. Дженни справится. Она сильная. Подумаешь, с покойником поговорить.

– Жуть, – прошелестела ланон-ши.

Лит осознал что держит её за руку. Безо всякого вожделения. Кисть у Блоод оказалась очень узкой, четырехпалой. Длинные пальцы с треугольными ногтями-когтями, похожими на птичьи. Два десятка перстней. Вроде вздрагивает рука.

– Слушай, – едва слышно выдохнула ланон-ши. – Вы своего маленького? Как закаляете?

Про закалку детей Лит кое-что знал и с облегчением прошептал:

– Да, немножко закаляем. Вообще-то, мы оба холода не боимся. Наш малый в нас пошел. Ну, купаем в холодной воде.

– У меня старшая мерзлявая, – пожаловалась Блоод. – Я с Катрин советовалась…

Дженни шла от могил, и пошатывало её не слишком. Видно, колдовство среднее по трудам вышло. Лит подхватил жену под руку.

– Да я больше от волнения, – призналась Дженни. – И так, и этак, еле подступилась. Вообще новости дурные. Высокой крови отец у Малого. Королевской, если говорить прямо. Она, то есть, Мари покойная, очень сожалеет. Безумен король. И имя дикое – Эшенба. Очень она жалеет. Успокаивала я, успокаивала.

– Дурно, – прошептала Блоод. – Но мы. Предполагали.

– Вот всегда самое плохое и выходит, – с горечью сказала Дженни. – Ты сразу пойдешь?

– Да. На юг теперь.

– Ты поосторожнее, – Дженни обняла гостью.

– Да, внимательнее. И сразу нам передайте, что дальше делать нужно, – Лит с некоторым удивлением сообразил, что обнимает прекрасную кровопийцу. Очень даже просто, если подруга, и не первый год её знаешь.

– Найду. Сразу новости.

Ланон-ши ушла, должно быть, прямиком на тот юг дикарский. Впрочем, там тоже свои, надежные люди имеются.

Дженни вяло жевала пирог. Лит подсунул баклагу.

– Нужно спокойно умирать, – задумчиво сказала жена. – И лежать спокойно. Чтобы никто не лез.

– Мы постараемся, – пообещал Лит.

Королевская ведьма тихонько фыркнула:

– О чем же ты здесь шептался с моей честнейшей подругой?

– Женщин обсуждали. И о воспитании наших малых беседовали.

– И что я тупому углежогу верю? – Дженни отложила пирог и попыталась свернуться на плаще. – Мне немножко полежать нужно.

Заснула она мгновенно. Лит перенес её на нарубленный лапник. Ничего, к вечеру отдохнет.

19-й день месяца Травы.

Медвежья долина. Замок «Две лапы». Катрин.

Катрин проснулась до рассвета. Блоод еще не вернулась, но полученный от неё сон был отчетлив и детален. Флоранс тоже спешно чиркала карандашиком в своей записной книжке.

– Факс приняла? – поинтересовалась Катрин.

– Ты же знаешь, через пять минут я половину забуду.

– Пиши-пиши. Интересно, и что нашим природным приемникам приглючилось?

Катрин не успела натянуть брюки, как донеслись голоса от замковых ворот – Теа уже заводила свою лошадь. Чуть позже прискакал взмокший от волнения Мин. Его сон был, как всегда, растрепан и полон неприличных подробностей, которые полукровка в пересказе пытался обойти. Впрочем, общий смысл послания был ясен.

– И что мы решим? – спросила Флоранс, причесываясь перед завтраком.

– Нужно ехать, – без всякого воодушевления признала Катрин. – Полагаю, необходима агентурная и следственная работа на месте, а при необходимости – и силовое воздействие.

– Ну как же: ты, и вдруг без силового воздействия? – невинно заметила подруга. – Но это не война?

– На войну пока не похоже. И не надо так требовательно на меня смотреть. Двигаемся вместе. Полагаю, придется прыгнуть. Уж в Глор-то мы должны попасть без осложнений. Основные силы подтянутся позже. Возможно… возможно, и детям стоит прогуляться.

Флоранс вздрогнула:

– Без нас?! Этим чудовищным водным путем?

– Охрана с судами будет не хуже замковой. Речная прогулка весьма развивающее занятие. К тому же специфика момента…

– Кэт, ты нормально себя чувствуешь?

– Не совсем. Я нервничаю. Мне не нравится, что до нас так легко дотянулись. Замок, так или иначе, будет ослаблен. Можно запереть пацанву в подвале и ввести осадное положение. Но что, если в следующий раз к нам наведаются подземные черви, гнилые слизни или еще какая-то пакость? Нет уж. Насколько я понимаю, выследить магическими средствами движущийся объект гораздо сложнее. Пусть наши двигаются не торопясь, удят рыбку и разглядывают берега. А мы с тобой позаботимся, чтобы к их прибытию в Глор проблема рассосалась. К тому же в случае непредвиденных осложнений, что нам мешает прыгнуть к оболтусам?

– Основным препятствием является твоё патологическое неприятие мгновенных перемещений. Я тебя вполне понимаю, но…

– Придется мне пересилить себя, – пробурчала леди-хозяйка. – В борьбе с мертвецами подобный козырь упускать нельзя.

– Кэт, как вообще бороться с мертвецами? Тактика? Стратегия?

– Мой скромный опыт подсказывает, что нормальным приличным мертвецам заботы живых индифферентны. Очевидно, этот паршивый королек не совсем мертв. Или за ним кто-то стоит. В любом случае нужно отыскать то, что осталось от его бренной оболочки и… окончательно развоплотить.

– Мясорубкой?

– Как вариант. Наша обожаемая невестка подскажет. Нужна будет мясорубка, наша вторая, не менее обожаемая, невестка запросто сконструирует подходящий агрегат.

– Да, в этом отношении мы неплохо устроились, – с некоторой горечью согласилась Флоранс, так до конца и не смирившаяся с неестественной женитьбой старшего сына. – Ты случайно не забыла о первопричине этой кутерьмы?

Катрин вздохнула:

– Малыш отыщется. Боюсь только, что его останки уже лежат где-то в горах. Эти дохлые макаки довольно ненадежное средство передвижения.

Глава третья

Побережье. Бухта Кедровая.

– Если не очнется, завтра утром сделаем из него двух, – решил король. – Лошади застоялись.

– Как прикажет Ваше Величество, – сказал я.

Решение короля не вызвало у меня восторга. Разодранный пополам колдун интересен разве что Двинутому, но змей сейчас гуляет вдали от Кедровой.

Мы стояли над бесчувственным магом. Засохшая кровь у него под носом и на подбородке превратилась в сплошной струп. Надорвался наш колдун. Вокруг валялись перевернутые плошки с порошками, зеркала, хрустальные шары, курильница ещё дымилась, но было видно, что сомлел наш маг давненько. Цепь, приковывающая его за щиколотку, спуталась в огромный ком. В конвульсиях катался, что ли?

– Может, ему крысу на брюхо посадить? – вслух размышлял Эшенба.

Я старался не морщиться. Видел я, как ошалевшие крысы выгрызают людям заживо потроха, видел и иные развлечения, некогда обожаемые Его Величеством. Сейчас такими шутками даже наших парней не развлечёшь. Навидались.

– Подвел, ублюдок, – пробормотал король. – Я сам виноват. Разве можно было доверить дело такому сопливому слизняку?

Я насторожился. Когда Эшенба начинает признавать свою вину, окружающим лучше отползти в сторону и тихо удавиться в какой-нибудь щели. Чем занимался колдун в наше отсутствие, я понятия не имел, но, видимо, чем-то действительно важным. Ещё дышит, а выглядит высушенной рыбой.

– Ваше Величество, я подгонял мерзавца как мог днём и ночью, – прошептал замерший у двери Закройщик.

Король, не глядя, нанёс удар. Закройщик вылетел в дверь, ударился о стену и сверзился на пол узкого коридора. Светильник едва не рухнул с крюка на голову нашему говорливому умнику, бешеные тени заметались по коридору.

– Ты, безродный червь с глазами на яйцах. Как ты следил за ним? – орал король. – Он околел, как шелудивый пес. Что он успел сделать? Ты знаешь? Какого демона ты прижигал ему ступни? Сам будешь колдовать, оркова подстилка!

Закройщик не решался сесть, лишь подтянул ноги, обутые в щегольские замшевые сапоги, и поскуливал. Ждал ударов в пах, но король был слишком расстроен. Дело принимало совсем уж дурной оборот.

– Ваше Величество, возможно чашка бальзама прояснит сознание умирающего? – осторожно предположил я. – Чем мы рискуем? Колдун может не протянуть до утра.

– Мы рискуем слишком многим, – процедил король. – Делай, что хочешь, но колдунишка должен придти в себя хоть на миг.

Арсенал средств был невелик. Я нашёл одну из служанок, приказал взять ведро воды и вымыть колдуна. Потом мы с Брехуном раздвинули умирающему обломки зубов и влили в глотку кружку бальзама. Странноватое пойло, которое не так давно начали возить с Жёлтого берега. Половина больных от него моментально дохла, другая почти так же стремительно поднималась на ноги. Колдун слабо кашлянул, но глаз не открыл. Мы с Брехуном переглянулись – что ж, нас ждет весёленький вечер. Сплюнув, я приказал служанке смотреть за умирающим, и вышел на воздух.

Дул свежий северо-западный ветер. Скрипели кедры, ветер рвал полотнище белого королевского стяга. Три вышитых глаза – герб клана Эшенбы, совершенно вылиняли и казались просто грязными пятнами. Мы отсиживались в Кедровой бухте почти два года, и сейчас развалины старого замка, и возведённого, и разрушенного непонятно кем и когда, с лёгкостью вмещали оставшихся у нас людей. В бухте раскачивался на якоре одинокий «Сопляк», да на берегу виднелись занесённые песком шпангоуты «Старой кошки». Когда-то здесь стоял десяток кораблей. Король не устает повторять, что скоро всё изменится. Что ж, всё может быть. Боги не раз над нами шутили.

– Говорит! Говорит! – глаза служанки были вытаращены, опухшее лицо скривилось так, словно с ней вздумал поболтать родич Двинутого.

Я поспешил к королевским покоям. Из-за тяжёлой двери доносилось повизгивание – Его Величество уделял внимание своим дамам. Именовать их следовало с равной долей осторожности как наложницами, сучками, рваными курицами, так и блистательными леди – всё зависело от настроения нашего короля. Я постучал.

Дверь мне открыла Жани – старшая из королевских девок, умудрившаяся протянуть рядом с Его Величеством больше года. Она была бледна, как мел, на напудренном лице блестел бисер пота.

– Ваше Величество, колдун очнулся, – громко сказал я, не желая вглядываться в то, что происходило на столе с блондиночкой, имени которой я так и не удосужился запомнить.

Король едва не сбил меня с ног. Пришлось бежать за ним следом, колено мгновенно напомнило о себе. Мы пересекли двор, спустились по разрушенным ступенькам.

В камере над колдуном сидел на корточках Закройщик. Мигом задрал свое рыбье рыльце:

– Быстрее, мой король! Он говорит! Я сразу послал за вами!

Я остался у двери. Смотрел в затылок Закройщика. Пожалуй, этот ублюдок меня когда-нибудь всерьёз подставит. Не то, чтобы я волновался по этому поводу – жизнь и так не стоит и медного «щитка». Но подыхать из-за такого бесстыдного недоноска…

– Я вёл их, – хрипел колдун. – Я смог! Я вёл их до самого берега. О, господин, будьте великодушны…

– Где? – зарычал король. – Где ты их оставил? Говорить, сопливая падаль…

* * *

Лошади шли неохотно. Совершенно стемнело, мы то и дело теряли тропу. Ветер рвал пламя факелов, и их огонь больше слепил, чем приносил пользу. Вообще, в этих местах двигаться ночью, да всего лишь вчетвером, было крайне неразумно. Ларвов лично я в округе Кедровой не встречал, но диких кошек – сколько угодно. В весьма обычном своём нетерпении король толком не объяснил, что именно нам следует искать. «Крылатых уродов и ребёнка». Давненько я не получал столь точного приказа. Не знаю, как парни, а я был готов подумать, что наш король окончательно лишился рассудка. Но поводом к безумным ночным поискам, несомненно, являлся бред колдуна.

«Ребёнок нужен живым, тварей – к демонам». Забавно. Благо, что не наоборот.

У меня саднило плечо. Король нас весьма торопил, и, очевидно, в данном случае мой титул не имел значения. Всем нам перепало древком дротика. Ладно, не в первый раз. Моя гордость пребывала примерно в том же месте, где и герб моего рода, вместе с землями и старым родовым замком Ливней. Не стоит беспокоиться о мелочах.

– Ах, ты, живодёрово дело… – рявкнул Борода. Его кобыла оступилась, и боец с трудом удержал лошадь на тропе. Вниз посыпались камни, на миг нарушив однообразное урчание прибоя.

Я выругался.

– Из сёдел, парни. Обойдём выше, будь оно всё проклято…

Мы с трудом пробирались между камней, ведя лошадей в поводу. Я пытался рассмотреть хоть какой-то ориентир. «Скала с бородавкой, примерно шагов сто от мыса», – прохрипел, перед тем, как пустить ртом пену, колдун. Замечательно. Сумел перед смертью повеселиться, безумец. Я в жизни не искал бородавчатые скалы. Кстати, не уверен, что наш маг понимал, что такое «мыс». Ему-то, городскому недоучке, и было-то лет шестнадцать.

С бородавками ситуация оставалась неясной, а вот мысов в округе имелось сколько угодно. Король выгнал из лагеря три поисковых отряда: один возглавил лично, другой вёл я, а третьим командовал гордый Закройщик. Надеюсь, бойцы, оказавшиеся под его началом, просто счастливы. Более нелепого командира им не найти.

Под ногами оказалось нечто, похожее на тропу.

– Милорд, четыре ноги лучше, чем две, – намекнул Борода.

Я кивнул и взял у него факел. Парни садились в сёдла.

– О, ещё мыс, – заметил Борода, неловко утверждая свою морскую задницу в седле.

– Вон бородавка! – одновременно захохотали Сукс и Ри-Рыбоед.

Насчет мыса у меня имелось сомнение, – скорее, просто груда обломков, подальше выдающихся в море. Зато скала была действительно уродливой – у вершины прилепился бросающийся в глаза округлый выступ. Помнится, давным-давно у нас в Ливнях жил слепой старик – у него на носу был похожий нарост. Я жутко пугался, встречая страшного слепца в деревне. Лет до десяти обходил его хижину вдоль берега. Милые страхи были в детстве.

Лошадей пришлось оставить. Их остался охранять Борода, а мы начали пробиваться сквозь колючие заросли.

– Милорд, пожалуй, здесь без верёвки не пройти, – заметил Сукс, оглядывая скалы.

Я вдохновил его чувствительным тычком.

Факелы пришлось бросить. Каменный гребень мы обошли по расщелине, порядком разодрав одежду. Влезли наверх, справа простиралось залитое лунным светом море. Катились волны, несли шелест издевательских приветов с проклятого Жёлтого берега.

Сукс, опираясь на копьё, заглянул в расщелину:

– Дохлятина, ишь как несёт…

Воняло действительно ощутимо. Я указал вперёд. Наверху темнела каменная «бородавка», заслонившая Тёмную Сестру и половину Луны. Парни меня подсадили, я ощупью отыскал опору в стене. С уступа протянул копьё, поднял Рыбоеда. Нас всё ещё преследовал запах падали.

– Вот дерьмо, аванк у меня отсоси, и здесь дохляк, – Рыбоед, пытавшийся пройти по карнизу, отшатнулся.

В камнях застряла безобразная масса – торчали рёбра, мелкая морда скалилась кривыми зубками, в сторону откинулось что-то, напоминающее крыло.

– Это чего такое-то? – поинтересовался, морщась, Сукс. – Что за тварь?

– Урод, – Рыбоед с надеждой посмотрел на меня. – Мы ищем уродов, так, милорд?

– Угу. Но кого-нибудь посвежее, – сказал я.

Мы поднялись наверх, где наше обоняние порадовала новая волна вони – ещё несколько трупов. Присматриваться мне не хотелось, но, похоже, околели здешние твари в разное время. Странный у них обычай сползаться подыхать к Бородавке.

– Я знаю, кто это, – объявил Сукс, разглядывая раскинувший крылья труп. – Маракукты. Как-то раз видел в Скара. Они живут в тамошних пустошах стаями в сто одну голову. Раз в двадцать лет похищают девственницу, и подносят ей великие дары из фруктов, нутта и розового жемчуга. Тот, кого изберёт девственница, становится вождём.

– Логично, – пробормотал я. – Девственницы – они могут. Парень, ты не думал составить бестиарий Жёлтого берега?

– Кого составить? – удивился Сукс.

– Не важно. Что встали? Боитесь за свою девственность?

Мы обогнули Бородавку. На левом склоне дохлые крылатые валялись еще гуще – прямо десятками. Я с сомнением смотрел на нижнюю часть склона – там тянулись уступы, густо заросшие ежевикой.

– Милорд, – неразборчиво сказал Рыбоед, прикрывая нос рукавом, – у меня от штанов одни лоскуты остались. Если полезем, гнилью прямиком до печенок пропитаемся.

– Наш король к запахам равнодушен, – напомнил я.

Мы продрались по одному из уступов, и я едва не приказал возвращаться – проклятые дохляки оказались навалены целой грудой, будто их нарочно сбрасывали сверху. Задыхаясь, мы обошли курган. Сукс, вскрикнув, шарахнулся:

– Этот шевелится!

Изнемогая, я взглянул. Лунный свет озарял череп твари: кожа уже слезла с него, словно кожура с ореха. Давненько лежит.

– Вперёд.

– Клянусь, он шевелился!

– Так успокой зверюшку, – не выдержал я. – Или помочь?

Дурень Сукс рубанул падаль топором. Небольшой череп твари откатился, застрял между мёртвых лап сородичей и отчетливо щёлкнул челюстью.

Мы смотрели в молчании.

– Не важно, – наконец, пробормотал я. – Дохлые или не совсем дохлые, это всего лишь обезьяны с крыльями.

– Маракукты, – с ужасом прошептал Сукс.

– Будем бояться мертвых обезьянок? – поинтересовался я у него.

Боец покачал головой. Мы знали, кого нам стоит бояться.

Опять заросли ежевики, за ними россыпи крылатой падали, но, слава богам, уже пореже. На камнях Рыбоед отсек лапы попытавшейся двигаться обезьяне. Бойцы настороженно поглядывали по сторонам, я оценивал обстановку. Собственно, идти дальше было некуда. Можно глянуть за последним утёсом, но там шумел прибой. Что бы там ни таилось, его давно смыло в море.

– Ещё один оживает, – сказал Сукс.

Я тоже заметил слабое шевеление в кустах.

– Сейчас успокою, – моряк, злорадно помахивая топором, направился к ежевике.

Шевеление усилилось, – тварь, словно не желая умирать во второй раз, забивалась в гущу колючек.

– Прыткий, – с удивлением заметил Сукс, – ишь, удирает.

– Стой! – рявкнул я.

Протиснуться глубже я не мог, лишь оцарапал щёку. Рыбоед срубил несколько ветвей. Стоя на четвереньках, я заметил прижавшуюся к камню тень. Маленькая и, вроде, без крыльев. Если я ничего не забыл о детях, вполне подходит под определение «ребёнок».

– Эй, вылезай, – неуверенно сказал я. – Мы люди. Слышишь?

Оно не шевелилось.

Пришлось лезть. Бормоча ругательства и проклиная колено, я протискивался, извиваясь на животе. Оно сидело и смотрело на меня. Наверное, всё-таки ребёнок. Я разглядел перепуганные глаза на замурзанной рожице.

– Вылезай. Не бойся, – я протянул руку.

Ребёнок вдруг отчаянно дёрнулся. Я крякнул, получив прямо в лоб. В лапке мелкого существа явно был зажат камень, да и целило оно мне в глаз. Хорошо, кусты не дали как следует размахнутся.

Я вывернул маленькую лапку, отобрав камень. Потянул из кустов – оно отбивалось яростно, но в полном молчании. Я ухватил покрепче. Оно содрогнулось и обмякло. Я выволок добычу из зарослей.

– О, мальчишка! – воскликнул Сукс.

Это уж точно. Одета моя бессознательная добыча была лишь в разодранную рубашку – виднелись запавшие ребра, ну, и всё остальное. Младенец неподвижно лежал на камнях, чудовищно тощий, чёрный от грязи, вонючий, но дышащий. Боец, однако. И как только мог трепыхаться? Не чересчур я его помял?

– Лапа у него, – тихо сказал Ри-Рыбоед.

Я рассмотрел повернутую под неестественным углом ступню ребенка и выругался. Явно сломана нога. Но это не моя вина – за ноги я не хватал. Вот, значит, почему он сомлел.