Текст книги "Мозаика мертвого короля"

Автор книги: Юрий Валин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 17 страниц)

Орали уже в домах. Что-то звенело. Ох, весело будет. Пока сообразят, пока пойдут за водой к Старому Фонтану или к фонтану короля Мисера. Там вода не из каналов, – по трубе идет из реки.

Ква свернул на Свечную, – навстречу бежал полураздетый человек с длиннющей корсекой наперевес:

– Отводной канал отравили!

– Гвоздичный и Рыбный тоже, – пропыхтел Ква. – Осторожней нужно…

– Мор начался! – завизжали в открытом окне второго этажа. – С моря идет!

Хлопали двери, над городом начал нарастать общий вопль ужаса.

Когда Ква заколотил в дверь «Померанцевого лотоса», здесь, в уединенном квартале еще было тихо. Дверь отперли, мелькнули лица встревоженных охранников, – Ква они задерживать не стали, едва отшатнуться успели.

– Кухню остановите, – рявкнул шпион, несясь между ухоженных кустов роз и лилий. – Отрава идет.

Дверь домика в котором проживали леди, была приоткрыта. Встали уже. Отлично. Ква влетел в коридор, врезался в дверь спальни:

– Началось! Каналы отравили!

Ойкнула Флоранс. Из-под темно-зеленых шелковых простыней на ковер скатился Спаун, схватился одновременно и за штаны, и за кинжал.

– Виноват, – Ква отвернулся. – Полагаю, Эшенба уже в городе.

– Без шухера, – в дверь спальни скользнула Катрин, – молодая леди была в безрукавке и коротких штанах, – явно начала утро с тренировки в саду. – По порядку, Ква.

– Каналы отравлены черной зернью, – принялся докладывать шпион. – В городе паника. Полагаю, Эшенба объявится в ближайшее время.

– Неплохо, значит, искать его уже не нужно, – Катрин сунула нож в горизонтальные ножны на поясе. – Во всех каналах яд?

– Достоверно пока в трех. Но думаю…

В коридоре застучали шаги, – появилась леди Несс, придерживающая у горла роскошнейший халат. Хозяйку сопровождали двое охранников, уже вооружившихся мечами.

– Что стряслось?

– Вода в каналах отравлена черной зернью, – сказала Катрин. – Вероятно, будут еще сюрпризы…

Снаружи кто-то бежал по дорожке:

– Госпожа, госпожа!

– Что такое, Лала? – леди Несс шагнула к двери.

– Наши ездили за водой к Мисерову фонтану, – залепетала встрепанная служанка. – Там кругом мертвецы. Водовозы, лошади… Сто человек лежит мертвенно…

– Без поэзии, – Катрин поморщилась. – Сколько лежит? Мертвые или просто не в себе?

– Так наши богами клянутся, что мертвые. Сигурд мертвецов навидался, он же на Желтый ходил. И лошадки там. Околевшие… – захлебывалась служанка.

– Значит, дело хуже. Несс, вы от жажды не умрете?

– У нас одного ширитти на месяц хватит, – встревожено пробормотала хозяйка «Померанца». – Что будет, Кэт?

– Будет не очень хорошо. Запирайтесь, – Катрин обернулась к постели. – Детка, мы переходим на военное положение.

– Ясно, – Флоранс выскользнула из-под простыней.

Слегка успокоившийся Ква решил, что все-таки именно леди Фло умеет одеваться лучше всех. Это же надо, в простой на первый взгляд рубашке черного шелка выглядеть так эффектно.

Ква сунул подобранную куртку ужасно смущенному Спауну.

– Успокоились и подтягиваемся в штаб, – сказала Катрин. – Фло, ножницы найдешь?

Тяжесть кольчуги, тяжесть ремня с боевым оружием и мешочком с «болтами». Ква знал, что очень скоро перестанет замечать этот груз, да и духота поддоспешника перестанет отвлекать. Хорошо, что все снаряжение догадался в «Померанец» перенести.

Карандаш Катрин скользил по карте, – предводительнице было неудобно, её стригли:

– Значит, отвлекающая диверсия на каналах, основная – на сети колодцев и фонтанов. Еще водозаборы есть?

– У Конгерских ворот берут воду из Глухого источника. У Старой стены прямо из реки, – сказал Спаун.

– Значит, Конгерские ворота отпадают. Старая стена и даром никому не нужна, – Катрин смахнула с карты прядь своих золотистых волос. – Вывод?

– Цитадель или порт, – высказался Спаун. – Возможно, еще верфь.

– В верфь им все равно придется пробиваться через порт, – заметил Ква. – Я ставлю на порт. Оттуда можно ворваться через Коронную пристань в Цитадель. Охрана хилая.

– Источники воды в Цитадели?

– На случай осады используют отводы каналов. Но сейчас за водой для кухни ездят к Старому фонтану. Есть еще колодец под Восходной башней, но в каком он состоянии, я не знаю, – признался Спаун.

– Так, паники в Цитадели хлебнут вдоволь, – Катрин повернулась к сыщику, вывертываясь из-под щелкающих ножниц в руках Флоранс. – Нам нужна обстановка в центре города.

– Сделаю все, что смогу, – заверил Спаун. – Но вообще-то, меня уже практически выгнали.

– Версия о подделке тобой той астрологической бумажки для получения награды никакой критики не выдерживает, – проворчала Катрин. – Идиотское у тебя начальство. Ладно, выходим.

– Еще мгновение! – взмолилась Флоранс, пытаясь подравнять затылок.

– Я буду отлично выглядеть, – пообещала Катрин. – Особенно, в шлеме.

Уже готовая группа двинулась через сад, когда навстречу прорысил Бом, – взъерошенный, с охотничьим арбалетом за спиной.

– Я к вам. Склад, он все равно…

– Правильно. Остаешься для связи и охраняешь леди Флоранс, – Катрин натянула потрепанную круглую шапочку, которую носила вместо подшлемника.

По дорожке бежал коренастый охранник:

– На улицах кричат, что в гавань входят кровавые корабли.

Катрин пожала плечами:

– Значит, порт. Пойдем, встретим. Неплохо бы подтянуть резервы. Ква, придется тебе известить наших.

– Я бы в порту пригодился, – пробормотал Ква. – С сигналом и Бом справиться.

– Уверен? – Катрин смотрела не на подтянувшегося мальчика, а на одноглазого шпиона.

– Мы все рано начали, – напомнил Ква.

– Я парнишке помогу, – позволил себе вмешаться коренастый охранник. – Хозяйка не откажет, отпустит.

– Вот и славно, – Катрин махнула шлемом Флоранс, замершей возле увитой плющом двери. – Управимся без фанатизма.

У потайной калитки Ква остановился, извлек стеклянный глаз и бережно спрятал в специальную коробочку. Натянул на опустевшую глазницу черную повязку.

– Ну, теперь вообще всё в порядке, – сказала Катрин, надевая шлем, и уже более глухо добавила: – Где бы мне ничейную глефу раздобыть?

Глава девятая

Работать с парусами пришлось всем, даже колдун пыхтел, понукаемый стоящим у штурвала Джоу, и пытался работать со шкотами. Доставшийся нам восемь дней назад «Бурун» был неплохим коггом, – старой добротной постройки, даже с боевым кастлем на носу. Но впятером управлять кораблем даже на столь коротком переходе было практически невозможно. Да и переделки не пошли на пользу коггу, – мы грубо укоротили бушприт, безжалостно выломали фальшборт в середине корпуса и сколотили неуклюжее сооружение, еще больше приподняв кастл. Оставалось надеяться, что со стороны силуэт «Буруна» будет трудно узнать.

Весь вчерашний день мы проторчали за скалами Сухого мыса. Ветер был настолько неблагоприятен, что идти к Глору король не рискнул. Скорее всего, мы бы сели на камни у мола, или просто не смогли бы войти в гавань. Эшенба пребывал в бешенстве, но приказал ждать. Кажется, у колдуна пострадало несколько ребер, – король настойчиво требовал изменить ветер, Эмруозос визжал, что не может, ибо не сделал расчетов. Мы изнывали на борту когга, изредка переговариваясь сигналами с Рыбоедом и Лучком, засевшими на береговой скале. Все было готово: отряды наших парней давно заняли позиции у города, груз был доставлен, ждали только нас, а мы, как старые бабы, не могли сдвинуться с места.

Видят боги, нас было слишком мало. Нужно было оставить на борту хотя бы пять человек из прежнего экипажа «Буруна». Но они уже все передохли.

Мы захватили на когге двадцать пять человек. На корм Двинутому отправились лишь двое раненых. Остальных король берёг. Лучок сказал, что к Глору живыми вышло лишь четверо из пленных. Слишком тяжек был их груз: три двойных кожаных мешка, забиравшие жизни быстрее сотни лучников.

Когда-то на гнездо белески случайно наткнулся Закройщик. Отлежавшись, он принялся нашептывать королю о своей безумной идее. Месяца три назад вся команда какого-то несчастливого снеккара, захваченного нами, передохла среди скал, ковыряясь в убийственной яме и набивая мешки. Потом умер Бексен – он вместе с Закройщиком заставлял пленников работать. Кожаные маски с влажными фильтрами, выдуманные нашим умником, не слишком-то защищали. Мы потеряли еще и двух лошадей. Поистине, демонова выдумка – эта белеска.

Сейчас отрава уже в бассейнах фонтанов Глора. Мне было все равно, – попадутся ли горожане на уловку с черной зернью. Закройщик клялся, что умрут тысячи, – горожане кинутся от каналов к фонтанам и колодцам, что питаются от вроде бы безопасных труб, и начнут дохнуть как мухи. Он назвал смесь «фантой». Белеска, мышиная сера, еще какая-то гадость, – этот букет позволит яду хорошо раствориться и уберет запах.

Мне все равно. Даже если глорцы завалят телами все улицы у Старого фонтана, в живых останется предостаточно горожан, чтобы посадить нас на кол или сварить в оливковом масле. Мы знали, на что шли.

Я жалел об одном – Жани все еще была здесь. Сейчас они с Макаксом пытались справиться с тросом на корме. Мне нужно было убить девочку еще тогда, в тихой Кедровой.

Мы ни разу не говорили за все эти дни. Несколько взглядов, вот и всё. Я боялся её выдать, Жани старательно поддерживала опьяненный вид – нуттом от нее несло за двадцать шагов. Прислуживала королю, служанки ушли с фургонами. Не знаю, как ей удавалось обмануть Эшенбу. Наверное, король был слишком увлечен предстоящим делом. Ночью его забавлял Эмруозос: у мага был загнанный, истощенный вид, – совсем как у мальчишек в притонах Дощатого квартала. Я радовался, что девочка проживет еще день. Я мучился: если Жани доживет до нашего поражения, её ждут и позор, и тяжелая долгая казнь. Рука закона ничуть не мягче лоскутной лапы короля. Или девочка выкрутится? Она ведь такая умненькая.

Будь я проклят, противоречия рвали меня на части. Помочь ей легко уйти? Когда сталь вонзается точно в сердце, человек лишь удивляется. Но Жани молода и упорна. И есть у неё крошечная надежда. Выкрутится, обязательно выкрутится. Она предусмотрительна и ловка. И может мечтать о жизни.

В те два дня в Кедровой я был счастлив. Понимание этого и изумление пришли позже. О, пожри марул этот мир. В конце жизни боги меня удивили.

Вспоминает ли она, или страх уже вытеснил всё? Конечно, я не мог дать ей счастье. Старый бродяга-лорд, с жесткой кожей и сердцем аванка. Но все равно, хоть на миг нам стало тепло.

Я работал, так и не надев поддоспешную стеганую куртку и кольчугу. Мы уже прошли мимо башни Глорского маяка – облупленной, с неразборчивым флагом, вяло колыхающимся на слабеющем ветерке. С бака крикнул король:

– Смотри-ка, Либен, они горят! Мои славные глорцы уже ждут своего короля, – Эшенба пытался засмеяться и выхаркнул на трап горсть червей.

Башни и стены Цитадели, мосты и дома, лодки и причалы, шпиль Оружейной гильдии, – все это было уже рядом. Наверняка, нас заметили. Впрочем, возможно и нет. Мы едва ползли, а у горожан полно иных дел, – я видел пять или шесть дымов пожарищ. Доносился слабый звук. Сигналят тревогу? Нет, больше похоже на многоголосый крик.

– Они в ужасе, – король распростер руки. – Ха, так мы еще и не начали. Будет весело, не так ли, Либен?

Я кивнул. Мне было все равно. Нет, нужно собраться. Это утро моего последнего дня, стоит его запомнить.

Мы медленно шли наискосок через гавань, я уже видел ступени Коронной пристани. С мола на нас смотрело несколько человек. Слева, у Новой верфи замерло длинное тело «Клинка Севера», на одном недостроенном когге задребезжал колокол. Метались по настилу пристани какие-то фигурки.

– К делу, парни! – рявкнул король, надевая шлем. – Эй, мои пряжки…

От мачты подскочил Брехун, затянул застежки на спине короля, – сегодня Эшенба надел на кольчугу нагрудник.

– Ветер совсем спадает, – испуганно крикнул от штурвала Джоу.

– Я растяну ваши кишки по всем башням Цитадели, – весело пообещал король. – Девчушка, ты слышишь?

– Да, мой король, – Эмруозос испуганно присел у носового трапа, сжимая в каждой руке по хрустальному шару. – Клянусь, я делаю что могу.

– Старайся, – Эшенба окинул взглядом палубу, – тусклая защита шлема делал короля почти человеком. – Нас уже видят. Либен, начинайте.

Мы задвигались, пригнувшись. У двери каюты на корточки присели Жани и Макакс, мальчишка во все глаза смотрел то на нас, то на медленно приближающуюся пристань. Ветер совсем угас. Ладно, с парусом будет меньше возни. Брехун замычал, тыча своим коротким пальцем.

– Давай, – согласился я.

Мы подняли труп, заранее приготовленный у трюмного люка. Тело, наряженное в лиловый «колдовской» балахон, закоченело в правильной позе, – вбитое через живот древко копья поддерживало руки чуть согнутыми. Закройщик требовал, чтобы мертвец выглядел устрашающе, так и было сделано: с черепа содрали кожу, багровая плоть заветрилась, и моряк, именем которого мы не догадались поинтересоваться, широко усмехался безгубым ртом, озирая порт. Наверняка, ему доводилось бывать здесь раньше.

– Ставьте, – нервничал Джоу.

Мы прислонили труп к штурвалу, притянули веревками. Джоу, уступив вахту, присел и прошептал:

– Мы совсем рядом.

– Рядом? – король, прячущийся под прикрытием борта, закашлял-засмеялся. – Будет славно, если я заблужусь. Как думаешь, Либен, на дне большая толкотня?

– В случае чего, капитан Элки охотно подскажет путь, – сказал я.

Капитан все кашлял, Брехун и Джоу ухмылялись: про призрак капитана Элки, что обитает в Глорской бухте, каждый из нас слыхал с детства.

«Бурун» всё еще скользил по инерции. Парус вяло обвис над нашими головами. Нам нельзя было подходить слишком близко, – иначе всё пестрое устрашение нашего корабля смотрелось бы смешно, – и косо нашитые на паруса клинья алого шелка, и потеки вишневой краски, две бочки которой мы щедро вылили на нос и борта когга. Да и мертвый рулевой вблизи мог вызвать лишь улыбку у настоящих мужчин. Но и замирать слишком далеко от пристани тоже было опасно, – король мог не выйти к цели.

Когг замер, потом его начало разворачивать бортом. Эшенба выругался. Мы повозились у якоря, за бортом плеснуло.

– Я вернусь, – пообещал король всем нам и перевалился за борт.

В молчании я окинул взглядом остатки нашего войска. Колдуна трясло, устроившийся рядом с ним Брехун пробовал пальцем острие своего тесака. Джоу смотрел на мачту, – по полотнищу проходили редкие дуновения ветра, и алые языки шелка взблескивали на солнце.

– Оденусь, – проворчал я и, пригибаясь, перебежал к каюте. Жани, дергая за веревку обезьяньего принца, уже заползла внутрь.

Наконец я был с ней наедине. И сказать было нечего. Она смотрела на меня, покусывая нижнюю губу. Мы молчали, потом Жани взяла мой старый поддоспешник и хорошенько встряхнула. Она помогла мне надеть кольчугу, подала подшлемник. Мне хотелось ей столько сказать, но я не мог.

Она провела ладонью по моим подстриженным волосам:

– Ты настоящий лорд, Либен.

– Ты самая красивая, – наконец-то сказал я всё, что было нужно.

Мы поцеловались, прощаясь. Осторожно, как будто еще было можно что-то сломать.

Как в глупой саге, скрипнула дверь, и в каюту заполз Брехун. Изумленно уставился на нас.

– Рано еще! – рявкнул я, выпуская руку Жани.

Он замычал, показывая на дверь.

Колдун рыдал.

– Не могу, не могу! У меня нет сил. Я ничего не помню!

Брехун ухватил астролога за капюшон балахона, опрокинул на палубу и прижал лезвие «шеуна» к шее, с трудом отыскав щель между цепями драгоценностей.

– Постой, – я оттолкнул широкий клинок тесака. – Наш друг нервничает. Сейчас он соберется с силами и…

– Не соберусь! – слезы текли из глаз Эмруозоса, мешая в кашу пудру, тушь и прочую дамскую грязь. – Я не могу! Я пуст. Убейте меня, убейте скорее!

– Кто тебя будет убивать? – ласково удивился я. – Я только отсеку тебе яйца, дам в каждую руку по игрушке и вышвырну за борт. Вода тебя освежит, легко доберешься до берега. Там тебя встретят…

– Мерзавец! – взвыл колдун. – Опомнись же, Либен! Мы ещё можем бежать. Мы все можем бежать. Ну что за безумие?!

– Ну и голосок у этой шлюшки, – заметил устроившийся у ног мертвеца-рулевого, Джоу. – Крысы приятнее пищат.

Я молча ухватил подол лилового балахона мага, начал задирать…

– Не надо! – завопил Эмруозос, пытаясь лягнуться. – Я всё сделаю. Будьте вы прокляты, тупые чурбаны.

Он пополз по трапу, волоча за собой цепь, отягощенную двумя торговыми гирями, – еще одна выдумка нашего мудрого Закройщика.

– Встань, тебе нечего стесняться, о великий Эмруозос, – напомнил я.

Колдун глянул на меня с ненавистью, высморкался и выпрямился во весь рост. Он ковылял на бак, подтягивая за собой гири.

Какой-то странный шум доносился с берега.

– Вразуми меня тощие боги «желтков»! Да там полно народа, – прохрипел привставший Джоу.

Мы с Брехуном поползли к борту. Я вытащил дальнозоркую трубу.

Какой-то купец тыкал пальцем мне прямо в глаз. Рядом разевала рот девка с богатой косынкой, накрученной на пышно взбитые волосы. Мальчишки, торговец крабами со своим подносом, прыщавый лорд… Коронная пристань была забита народом. Сотен пять, а вдоль стены и из ворот Цитадели бежали еще и еще. На крепостной стене тоже кто-то торчал, разглядывая нас. Мелькнул шлем стражника, – кажется, это был единственный воин у пристани.

– Король прав, мы стали комедиантами, – пробормотал я. – Впрочем, самый главный и знаменитый наш дурак – это колдун.

Брехун с готовностью закивал.

Эмруозос стоял на шатком помосте, сжимая в руках переливающийся шар. Колдун еще хлюпал носом, но, похоже, собирался заняться делом. На доске перед ним лежал придавленный двумя песочными часами лист чертежа, дымилась курильница. Временами Эмруозос всплескивал руками, отчаянно вздымая хрустальную сферу вверх.

– Эти дурни молятся, – сказал Джоу, прислушиваясь.

С пристани доносился разноголосый хор, – там возносили молитву Лунной Акуле, древней полузабытой покровительнице всех глорцев.

– Хорошая богиня, – одобрил Джоу. – Вкуснее её печени я мало что ел.

Богохульник болтал глупости. Мы все нервничали. Время шло, ничего не менялось, разве что хор на пристани стал стройнее. Я взглянул на небо, – чистое, непомерно голубое. Знаю я такие дни, – вдруг наваливается непонятно откуда полный штиль. Можешь свистеть, можешь вязать из соломинок змеев-призывов, но ветра не будет до ночи. Остается только сидеть и удить черноперку, эта рыбешка любит спокойное море.

Я окликнул колдуна:

– Эмруозос, если король вернется, напрасно искупавшись, одними яйцами ты не отделаешься.

Маг, не оборачиваясь, яростно лягнул воздух, – звякнули гири, чуть не свалив кудесника с помоста. Брехун с уважением замычал.

– Да, трудится, красавчик, – согласился я.

Хотелось снять шлем и подшлемник. Жарко. Я чувствовал, как течет пот по спине. На пристани вовсю выли молитву, – народ столпился гуще, кто-то махал привязанным к шесту платком. Нашего быстроногого рулевого подманивают, что ли?

Тень. Скользнула по палубе, ушла. Снова…

Джоу с ужасом смотрел вверх. Вокруг солнца кружились какие-то клочки, похожие на обрывки тумана. На глазах этот туман становился плотнее. Эмруозос настойчиво продолжал что-то бубнить себе под нос.

На пристани закричали громче. Некоторые из зевак попятились к стене.

На гавань легла тень. Солнце блекло в серой пелене. Эмруозос даже привстал на цыпочки, тянясь к светилу. Огненно сверкнули шары в его руках…

На миг наступил вечер. «Бурун» заскрипел под внезапным порывом яростного восточного ветра…

Я глянул на затененный причал. Толпа пялилась на наш когг, на внезапно потемневшее небо. Туча, заслонившая солнце, была невелика, но пугала своим зимним, темно-сизым цветом. Казалось, летние жаркие лучи сейчас рассекут чуждый сгусток, вот-вот озарится кромка облака. Кто-то уже тыкал пальцем в небо…

Да, наш король был силен. Живой или мертвый, он был величайшим воином Севера.

Внезапно у самой пристани взметнулся высокий фонтан брызг. Смельчаки, стоявшие у ступеней Коронной пристани, шарахнулись. Брызги еще не успели окропить старинные мраморные плиты, как перед толпой возникла темная фигура с двумя обнаженными мечами. Король стоял на грани сумрака и света, – тень откатывалась к Цитадели, – туча таяла, и из тучи ударило, ослепляя, солнце.

– Эшенба вернулся! – взревел король, вздевая к яростному солнцу оба своих меча.

Мы слышали этот громоподобный клич, как будто король находился в двадцати шагах. Не знаю, как королю удалось отыскать обломки плит, смытых штормом много лет назад с Коронной пристани. Выйти там можно было в единственном месте. Глорцы нашего отряда до хрипоты спорили, где именно они лежат. Король, выбирающийся с глубины, цепляясь за ступени, едва ли произвел бы должное впечатление.

У Эшенбы получилось. Он возник на ступенях, словно выброшенный волной.

Отзвуки королевского клича еще бились о массивные башни Цитадели, когда толпа отхлынула назад. Но Эшенба не желал отпускать глорцев, вероломно предавших законного короля. Миг, и засверкали мечи. Эшенба рубил всех подряд: приказчиков-всезнаек и бросивших свои верстаки мастеров, слишком любопытных женщин и чересчур пронырливых мальчишек.

Вопль ужаса и отчаянья вознесся над гаванью. Вот эту-то молитву забытая богиня-акула наверняка расслышала и посмеялась.

Толпа пыталась бежать вдоль стены в сторону Портового моста или проскочить в приоткрытые Коронные ворота. Наш король не мог идти быстро: слишком густа была толпа вокруг, люди толкались, падали, спотыкались друг о друга. Еще стоял на ногах обезглавленный столяр, выла, задирая обрубок плеча пышнотелая леди. Десятки падали, сотни кричали. Кровь раненых брызгала на живых и мертвых. Король прорубался сквозь вопящую массу. Наверное, он смеялся. В дальнозоркую трубу я видел лишь спину в потускневшей кольчуге и блеск непрерывно работающих клинков.

Брехун, вскочив на ноги, мычал в восторге и размахивал «шеуном». Раскачивался и скрипел под порывами восточного ветра «Бурун». Эмруозос на своем шатком насесте подтянул ближе гири, пытался намотать на руку цепь…

Эшенба стряхнул с клинка тщедушную фигуру разряженного юнца. Отсек голову ползущей на четвереньках женщине. Широким шагом догнал пробирающегося по телам старика, небрежно взмахнул клинком, шагнул к вопящему водоносу… Король шел вдоль стены, истребляя спасающуюся толпу. У Коронных ворот пристань почти опустела, а короля влекла большая кровь.

Думаю, король опьянел. Все эти годы он мечтал о смерти неверных глорцев. Теперь ему ничего не мешало. Войти в Цитадель, убивая всех, пока оставшиеся в живых не падут покорно на колени, не подставят шеи, признавая владыку.

В Цитадель, а не вдоль стены!

Эшенба вспомнил. Он повернул, – ворота еще не были закрыты, в них вбегали уцелевшие счастливцы, к воротам ползли раненые, кто-то толокся у приоткрытых створок, не зная, бежать или запираться.

Вой и стон стоял над Коронной пристанью. Король быстро шагал к воротам, держа мечи опущенными. С клинков капала кровь. Какой-то лавочник, торопящийся к воротам и зажимающий рану на бедре, оглянулся, завизжал и бросился в воду. Разумно.

Я ждал стрел с надвратной башни и стен, но никто не стрелял по моему королю. Неужели все воины бежали? Похоже, прав был Закройщик, паника – наше лучшее оружие.

Трупы, слабо шевелящиеся раненые. Высокая фигура, шагающая к воротам.

Король вернулся.

Кто-то еще торчал у ворот. Первые пленные? Едва ли королю они сейчас нужны.

Я изумился, когда несколько человек шагнуло вперед по ковру трупов. Какой-то парень, с виду писарь или счетовод, не слишком ловко метнул копье и сразу попятился. Второй парень, пониже ростом, оказался смелей, – не слишком торопясь, пробежал несколько шагов вперед, присел на колено… Арбалет у него был явно не армейский, штучный, да и стрелял парень мгновенно. Из проводников, наверное, смельчак. Король вздрогнул, – попал в него пронырливый тип или нет, я не понял. Эшенба рванулся вперед, арбалетчик с достойной восхищения прытью драпанул к воротам. Оттуда выступил стройный воин с гизармой. Сделал несколько шагов вдоль стены, взмахнул оружием, собираясь метнуть. Король устремился к нему, воин, внезапно струсив, шмыгнул в ворота. Арбалетчик юркнул туда еще раньше. Створка стала медленно закрываться… Эшенба летел как таран, но перед самыми воротами словно на что-то наткнулся, и нашего короля развернуло вокруг собственной оси. Он почти тут же выпрямился, ударился в массивную створку, но было поздно, – ловкие горожане успели опустить запорный брус.

Король еще раз ударился о ворота.

– Эшенба вернулся!

Кажется, от неистового рева короля даже наш когг качнуло.

Король повернулся, подхватил с камней окровавленное тело. В этот миг я разглядел в прорези его шлема что-то рыжее, – оперение арбалетного «болта».

– Кажется, глаз, – пробормотал я, не отрываясь от дальнозоркой трубы.

Брехун горестно закивал. Один раз мы уже вшивали королю глаз вместо выбитого. Кропотливая работа. Пришлось поменять три свежих ока, прежде чем Эшенба начал видеть.

Мертвое или умирающее тело полетело в ворота. Чуда не случилось, высокие створки даже не дрогнули. Наш план проваливался на глазах. Король должен был войти, мгновенно прорубив себе путь. В Цитадели уже должны быть наши. Управившись с грузом и свалив его в каналы, парни вошли в город, у Конного двора соединились с верными нам глорцами. Далее им предстояло ворваться в Цитадель через Конгерские ворота и захватить как можно больше заложников. Ри-Рыбоед нес с собой королевское знамя. Его поднимут на башне арсенала. Я отлично её видел и без дальнозоркой трубы.

Король сунул мечи в ножны и побежал вдоль стены. Я его понял – оставался шанс войти через Портовые ворота. Со стены что-то закричали вслед. Тот воин с гизармой вспрыгнул на зубец стены. Эшенба лишь оглянулся. Воин сорвал с головы шлем, что-то заорал вслед королю и, кажется, плюнул. Я чуть не уронил дальнозоркую трубу, – девка! Белокурая, странно стриженная, но бесспорно молодая баба и даже привлекательная. Я первый раз видел девку в кольчуге и таком хорошем шлеме. Собственно, вообще в шлемах баб до сих пор не видал.

Эшенба приостановился, вскинул руку, грозя. Я не слышал его проклятья, но видел, как мой король вздрогнул и нелепо присел на мостовую. Из его колена торчал «болт». Король схватился за рыжее оперение, рванул. «Болт» сидел крепко. За спиной короля стукнул о камни еще один «болт». Арбалетчики, удави их Кат-мужеложец! Эшенба вскочил, сделал несколько шагов, – его левая нога не гнулась. Король повернулся, и, уже не торопясь, пошел к краю пристани. Обернулся, выхватив оба меча, погрозил стенам Цитадели, и спиной вперед рухнул в воду.

Мы смотрели, как оседают брызги. Брехун страдальчески замычал.

– Выплывет. Вернее, пройдет, – пробормотал я и глянул в сторону каюты. Жани наверняка все видела. О, пусть боги меня простят! Мгновение назад я и не помнил о своей девочке. Как мне быть?

– Как будем уходить? – прокричал Джоу. – Нам сейчас с кораблем не справиться.

Мачта скрипела, трещал парус. Восточный ветер дул с такой силой, что нас грозило сорвать с якоря. Коггу предстояло совершить сложный маневр. Если нам удастся выйти из гавани…

– Ждем, – сказал я. – Король идет к нам. Эмруозос, уйми ветер.

Колдун высунулся с кастла:

– Я не могу. Это не я. Кто-то вмешивается…

– Ты начал, ты и закончи.

– Я только облако… Я говорил, что не умею подобного… – у колдуна снова потекли сопли.

Мы отвязали слишком безучастного рулевого. Даже вдвоем с Джоу, удержать «Бурун» носом к ветру не получалось. Штурвал вырывало из рук, когг опасно ложился бортом. Мимо нас гнало лодки, сорванные с пристани у внутренней стороны мола.

Оглушительно лопнул парус над нашими головами, глупые шелковые клинья теперь бились-трещали огненными вымпелами. По надстройке застучали обломки рассыпающегося дерева: шаткий насест колдуна, рассыпаясь, скатывался по трапу. Сам Эмруозос пищал, цепляясь внутри кастла.

– Якорь не держит! – проорал Джоу.

Нас волокло к западному берегу бухты, – разобьет у верфи.

Я почувствовал облегчение. Едва ли королю удастся нас отыскать. Я приму командование, уйдем по берегу или на лодке. Глорцам сейчас не до нас.

Брехун изо всей мочи лупил меня по плечу. Ветер уносил мычание бойца, но он тыкал рукой в берег, – на башне арсенала трепетало белое полотнище. Три темных глаза отсюда было не разглядеть, но, бесспорно, это было знамя Эшенбы.

Мы с Джоу захохотали. Да засвидетельствует Кат-мужеложец, – парни сделали это! Цитадель наша!

– О нас будут вспоминать в легендах! – с гордостью закричал Джоу. – Нас было меньше сотни!

Его чуть не стегануло по голове оборванным шкотом. Когг был на пределе, но порывы ветра вроде бы начали спадать. Мы уже могли удерживать «Бурун» носом к шквалу.

Неугомонный Брехун снова принялся трясти меня. Я не понял выражение его щетинистого лица, пока он не ухватил меня за шлем и не повернул лицом к молу.

В гавань входили три драккара. Их потрепанные паруса наполнял попутный ветер, команды слаженно работали веслами. Два корабля были явно глорской постройки, один конгерской. Будто возвращались старые времена. Но на мачте переднего трепетал не гордый флаг Флота, а обычный выгоревший вымпел Торговой гильдии Глора.

Впрочем, всматриваться было незачем. Друзей, как и союзников, у нас быть не могло.

Мы успели переглянуться с Джоу, – из гавани нам не выбраться. Придется пробиваться по улицам. Потом Брехун печально тронул меня за рукав. Я взглянул на Цитадель – наше знамя с башни арсенала исчезло.

Боги умеют веселиться куда лучше нас.

– В прошлый раз мы продержались чуть дольше, – пробормотал я.

– Что пялитесь, как девки на ярмарке? – прорычали у нас за спиной. – К делу, девочки, – Эшенба, хватаясь за веревку, перебирался через борт.

Брехун замычал, размахивая руками.

– Хотите заранее прогнуться под кол добрых глорцев? – король, истекая водой, проковылял к носу и одним ударом перерубил якорный канат. Когг вздрогнул, и его понесло к берегу.

– Джоу, подправь корыто. Либен, Брехун, взгляните на меня. Эмруозос, будь ты проклят, колдуй!

– Я уже занялся, мой король, – маг приподнялся над зубцами кастла, показал хрустальные шары.

– Колдуй, тварь, или я выкрою из твоей нежной кожицы бабские перчатки, – прохрипел король, опираясь о мое плечо. – Сухокрут вас возьми, выньте из меня эти проклятые «болты»!

Он рухнул под борт. Брехун пытался снять королевский шлем, – мешал засевший в прорези глазницы «болт».

– Вырви! – рычал король. – Я почти ничего не вижу. Будь проклят тот кривой мозгляк с арбалетом. Вы его мне поймайте, Либен…

Я держал шлем, Брехун ухватил своими жесткими, как клещи, пальцами рыжее оперение, потянул. Хрустнуло дерево, наконечник «болта» остался в черепе короля, но шлем снялся.

Эшенба с облегчением харкнул на свой нагрудник.