Текст книги "Ментакль (СИ)"

Автор книги: Юрий Мори

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 17 страниц)

  Нани поморщилась, но продолжила писать.

  Последний пункт. Вот с этим и вовсе всё интересно. Двенадцать абсолютно счастливых клиентов, куда больше статистической погрешности. Найденные важные документы, вычисленные «крысы» в коллективе, предсказанные результаты торгов и изменения курсов акций, одна вылеченная в совершенно безнадёжной ситуации жена клиента (Нани сама смоталась посмотреть: да, цветёт женщина, что, учитывая её своими же глазами виденную карточку из онкодиспансера, почти невозможно), обнаруженный за менее, чем сутки пропавший ребёнок, опять же по точной наводке Ракунова. Плюс ещё по мелочи. Но хватало и совершенно гневных отзывов о полной бесполезности «Сенсорики», один клиент на днях вообще с обрезом ввалился после смерти жены.

  Человек явно что-то умеет, но талант нестабилен. Вот первый вывод.

  Телефон время от времени вздрагивал от входящих сообщений, но она уже не обращала внимания. Бросила его на диван и задумалась.

  Самое интересное во всём деле – это странное смс с неизвестного номера позавчера. Лично она поклялась бы, что это Кирилл, но доказательства... Нани взяла телефон, полистала приложение и перечитала.

  «Прив, Нани, это Кирилл Сергеевич, Сенсорика».

  Ну, ок, это кто угодно мог написать. Хотя вот это «прив», как она сперва к нему обратилась, договариваясь о встрече, плюс имя-отчество... Предположим, он.

  «Прости, что пропал, не моя вина, задержало Агентство П – не знаю, кто, спецслужба поместили в некий центр-тюрьму, Урал или Сибирь, разведай, помоги выбраться, никого не убивал, попробую потом позвонить написать, сюда не пиши!!!».

  Полный бред, если бы он реально не пропал в тот день. Агентство П? Линкину на заметку, пусть поинтересуется. Спецслужб нынче валом, вдруг есть и такая. Центр-тюрьма, Урал-Сибирь... Попахивает дешёвыми детективами на НТВ, но чем чёрт не шутит.

  Он вообще шутник ещё тот.

  Номер, с которого пришло смс, пробили по базам, разумеется, и результат прямо-таки порадовал. Нет такого. Фантом, призрак и невозможное сочетание цифр. Совсем интересная ситуация.

  И что за убийство он упоминает?! Андрей нашёл – с трудом, но таки да – всех сотрудников закрытой на неопределённый срок работников «Сенсорики». Лера с ним говорить напрочь отказалась, явно чего-то опасаясь, а вот охранник Тимофей болтал много и с удовольствием. Только устроился, ага, и сразу в бессрочный отпуск. Но – оплачиваемый! Сидит вот дома, пиво потягивает. Что-то недоговаривает, глаза хитрые, но явно ничего не боится.

  Было там что-то на фирмочке, было, но копать глубже смысла нет. Все живы.

  Помоги выбраться... Почему он ей написал, неужели больше некому? А по всем раскладам, видимо, так. Некому. Любовница пас, не её проблемы, маму Сайонару от психушки отделяет тонкая грань ближайшего нервного срыва, а и всё. Друг погиб.

  Нани потянулась. Приближалась любимая часть каждой операции их команды – активный поиск. И пусть до этого дело оборачивалось съёмками в сомнительных пещерах, интервью с вечно пьяными свидетелями прилёта тарелочек (и отлёта бутылочек), сбором архивных данных, которые теперь и не проверить, неграмотными провидицами и лекарями, у которых вся родня перемёрла, это ничего. Сейчас она нутром чуяла настоящее дело.

  К тому же – Кирилл. Хотелось его увидеть. Хотелось.

  Права, наверное, Маша.

  Телефон дрожал уже не переставая. Нани схватил его в руку: Линкин, причём голосовой вызов. Кто-то умереть должен, чтобы он позвонил, а не написал. Впрочем, там ещё и два десятка непрочитанных сообщений...

  – Мать, у тебя совесть есть? – как обычно сонным голосом поинтересовался Линкин. – Тут в городе хрен знает что творится, а ты на мессаги не отвечаешь.

  – Чего ты агришься с порога? И что не здороваешься? – буркнула Нани. Из всего, что накопала команда по поводу Кирилла, её почему-то больше всего напрягала его престарелая любовница. – Что в родном городе вообще происходить может, НЛО у обладминистрации сел?

  – Почти. Твой любимый памятник террористы взорвали, прикинь?

  – Разин и тюлень? – ахнула Нани. – Ну-ка подробнее!

  – Я тебе десять минут назад видос скинул, Кошкина. Эксклюзив, съёмка дрона УВД. А ты там... что вы, девушки, чешете? мужики-то понятно, а с вами всегда вопросы.

  – Хам ты, Линкин! Нетолерантный хам. Ничего мы не чешем, мы приглаживаем.

  Собеседник откровенно заржал.

  – Короче, кончай приглаживать, видео глянь. Запись – топчик. Там странно всё выглядит. Менты уже оцепили сквер, убирают, но копия у нас есть. Давай, у меня дел по горло.

  Запись была в первом десятке сообщений, которых насыпалось уже с полсотни. Разумеется, Андрей, Маша с Таней, трое преданных подписчиков группы из местных, городских, – все в голос орали буквами: включили телек, напиши, позвони, скорей-скорей-скорей, ТАМ ТАКОЕ!

  Да уж... С воздуха съёмка производила впечатление.

  Возле самого памятника, дылды этой бронзовой, никого не было – так, мамочки с колясками далеко в стороне, группа пацанов, мелкота, школьники, наверное, с уроков смылись. На другом конце сквера – ментовский патруль. Вот, считай, и всё.

  Тишина, благолепие и полный общественный порядок.

  А потом как-то сразу началось, и Нани готова было поклясться – никакой это не взрыв! Рвануло бы сразу и быстро, а здесь... Сперва у памятника лопнула башка непосредственно главного персонажа, но рой осколков металла не разлетелся, падая, в стороны, он начал кружиться в воздухе, оплетая бронзовой метелью остатки монумента, который, в свою очередь, тоже рвало на части. Но опять-таки невиданным образом: в разных направлениях, то выкидывая длинными языками куски ладьи, фигур Разина и княжны, то бросая их прямо возле гранитного постамента.

  Всё вместе на земле складывалось то ли в подчёркнуто детский рисунок, то ли в некую абстрактную картину.

  Вокруг гранитной глыбы образовалось почти идеально круглое нагромождение остатков памятника, они шевелились, перемещались уже по земле, будто невидимый художник мучительно искал для них подходящее место, творил, создавая одному ему ведомое произведение. Остальные рассыпались по скверу, но недалеко. Вот несколько кусков, почему-то похожих на стрелку – такая гусиная лапка из рассеченного биссектрисой угла – легли по направлению на северо-восток: у дрона на съёмку накладывались служебные метки, компас было видно. Там, у вершины угла, в земле словно раскалённым шилом, задевая плитку и бордюры, протянулась длинная цепочка несомненных цифр.

  Террористы? Ну-ну... Скорее, всё это было по их части, её и команды. Если это не сверхъестественное, то, блин, что тогда?!

  Нани досмотрела до конца. Фиговина из осколков вокруг пьедестала что-то мучительно напоминала, что-то совсем недавно виденное. Символ какого-то ресторана? Математическую фигуру? Вот он, склероз девичий, подкрался, когда не надо.

  Подумает. Успеет ещё, такие загадки они с Линкиным на раз щёлкают, был опыт.

  – Досмотрела? – Лёгок на помине. Пишет ещё что-то, пишет. – Штуковину вокруг гранита узнала? Это эмблема конторки твоего Кирюхи. Сенсорика его небесная.

  Блин!.. А ведь да! Ай да Линкин, ай да сукин сын.

  – Теперь узнала. Но как он...

  – Всё, не мешай, я над цифрами думаю. Явно какой-то несложный код. Парень не математик, криптография там на коленке наверняка.

  – Я бестолочь в этом, Линкин, а ты сообразишь. Делай.

  Через полчаса все были у неё.

  Нани включила огромный телевизор, которым и пользовалась-то раз в неделю, кино глянуть. На экране застыл скриншот съёмки разгромленного сквера. Приговор команды был однозначный: непонятно, как и что, но снос надоевшего всему городу памятника – дело рук Кирилла. Именно он это всё провернул, оставил Нани ещё одно сообщение. Теперь бы его расшифровать, но это дело времени.

  – Он же у тебя помощи просил в смс? – уточнил Андрей. – Может, это связано одно с другим.

  – Стрелка типа указатель? – Линкин потёр нос. – Не, не бьётся. В смс Урал-Сибирь, а направление на Рязань куда-то. Может, на Владимир. Короче, края явно не азиатские, наши. С цифрами вообще засада. Почему он не написал словами, боялся, что его это... Агентство накроет?

  – Ребят, – встряла Маша. – А как он это вообще сделал?

  – Если это он. Я вот не уверен, – буркнула Таня. Ей всегда казалось, что всё самое интересное в мире должны непременно делать женщины. Woman power рулит.

  – Ты бы вот умела такие дела творить – стала бы рисовать чужую эмблему, какой-то занюханной фирмы? И я нет. Так что с Ракуновым сто пудов тема связана. – Линкин встал, прошёлся по просторному залу, который дед Леван называл старомодным словом «гостиная», когда заезжал к Нани. – Не буквы. Цифры. Что можно указать именно цифрами?

  – Вес, – хмыкнула Таня. Ей не понравилось, что мнение опять прокинули, но – как человек разумный – понимала: в приоритете интересы команды. Её дело – кулаки.

  – Рост.

  – Расстояние!

  – Высота, глубина...

  – Номер банковской карты. Ну, или счёта.

  Мозговой штурм шёл вовсю. Линкин стоял посреди гостиной, а остальные словно мячики кидали в него, мели всё, что приходило в голову по теме. Он и сам не молчал.

  – Цена чего-нибудь?

  – Кодировка разной техники, ну там, заводской номер, серия. Или марки стали.

  – Паспортные данные, где номер.

  – Координаты, – сказала Нани и запнулась. – Ну, на карте же... Широта, долгота.

  Андрей даже вскочил, а Линкин резко повернулся к хозяйке дома.

  – Координаты... А дай я тебя, Кошкина, расцелую! Да!

  – Только руки не распускай, а то я тебя знаю.

  Андрей покраснел и плюхнулся на место. Теперь будет страдать, обвинять себя, что он такой дремучий, да и заслуженный поцелуй пролетел мимо. Как мало надо в двадцать лет для счастья и горя. Иногда оба состояния даже не чередуются, накрывая одновременно.

  – Но они ж это... Короткие. Градусы широты, градусы долготы. Четыре циферки, – тут же начала спорить Маша. – Я со школы помню.

  Линкин уже раскрыл ноутбук, с которым не расставался даже в ванной, и торопливо стрекотал клавишами, что-то проверяя. Он присел прямо на пол, благо ковёр позволял на нём даже спать, строчил и, не поднимая головы, сказал:

  – Ситуация такая: в школе и правда – широта в градусах, долгота в градусах. Ну и минуты градусные добавляют для точности. Но в GPS – у пиндосов же всё не как у людей – цепочки цифр длинные, градусы и десятичные минуты. В каждой координате по восемнадцать-двадцать знаков, если точки выкинуть. И вот что у нас выходит... Да! Куда стрелка повёрнута?

  – На северо-восток, – подсказала Нани.

  – Ага... И координаты там же. Только это, блин, лес.

  Картинка на телевизоре мигнула, скриншот сквера сменился подробной спутниковой картой, это Линкин подсоединил ноутбук напрямую. Курсор сонной мухой пополз по телевизору, уткнулся в лесной массив и описал вокруг него извилистую линию.

  – Тасинский бор. Национальный парк Мещёра. Там можно не то, что секретный центр спрятать – небольших размеров город. Края глухие, хотя от Москвы не так уж и далеко, а народ у нас нелюбопытный.

  Курсор остановился и словно прилип к тёмно-зелёному фону карты.

  – Слушай, Кошкина, нам бы пару джипов. Организуешь?

  – Один запросто, хоть сейчас. Я у Вахтанга возьму, он всё равно до зимы в Испании чилится. А второй... Ну, если через деда – у отца с фирмы позаимствуем, там всякого добра хватает. А что, прямо туда и поедем: здрасьте, мы за Кириллом?

  Маша с Таней засмеялись, даже сосредоточенно думавший Линкин ухмыльнулся.

  – И туда, но не сразу. Я тебе про Миху рассказывал? Вот, он там не особо далеко живёт, удачно вышло. А Миха... Ну да увидите.

  Позвонить деду Левану Нани собралась только вечером. И ей удобнее, и ему со всей столичной суетой – переезжать из Москвы куда-либо дед не хотел – так будет проще. Сейчас уже дома, вот и поговорим.

  – Привет, дедушка!

  Говорили они по-грузински, что дед Леван считал лучшей защитой от любой прослушки, круче шифрования канала новомодными способами. Даже отец язык выучил, когда женился, куда ж деваться. В интересах бизнеса.

  – Здравствуй, здравствуй, принцесса! Как отец, как мать? Давай всё рассказывай, не про дела – это я сам в теме, в курсе, – про жизнь давай, да. Вспомнила старика, так теперь быстро не отделаешься. Замуж не собралась?

  Ну, это у деда присказка со времен её ранней юности, лет с пятнадцати. Вроде, цивилизованный человек, столичный, а подходы как в юности, в Кахетии. Ещё и настаивать будет, чтобы её жених украл, так по законам гор положено.

  Левану история с Кириллом не понравилась. Вообще-то, дед всегда поддерживал Нани в её поисках разной сверхъестественной чепухи, денег давал, машины, однажды очень помог командой крутых московских скалолазов, когда в Крыму искали базу пришельцев, но сейчас...

  – Ты, принцесса, не лезь в эту тему, – сухо сказал дед. – Контора явно государственная, секретная. В таких местах и бойцам головы отрывают, не то, что твоей пацанве. А у тебя голова красивая, умная, да, жаль будет видеть её не на месте.

  – Там на человеке всё завязано, мне ему помочь надо, бабуа. Сам учил – друзей не бросать, на полпути не сворачивать. А контора... Агентство это. Ну, ты ж поможешь, если что?

  – Э-э-э, учил, да, учил... Выучил на свою голову. Поможешь, да? Я тебе что, президент? Я скромный предприниматель, как тебя потом спасать? За границу сама не захочешь, а в России жарко станет, если всерьёз ловить начнут. И ведь полезешь всё равно, голова горячая, кровь моя, хоть и Кошкина. Вах... Думать надо. Сильно думать. Где, говоришь, центр этот?

  – Мещёра. Это Владимирская область, национальный парк. Агентство П называется. Я по интернету смотрела, никаких следов.

  – Интернет-шминтернет... Вы как дети малые. Да и есть дети, думаете, серьёзные люди и структуры в сети этой вашей светятся? Да никогда. Тут надо аккуратно всё, знать надо, кого спрашивать, как. И зачем, что важно.

  – Это мне надо, дед, – твёрдо сказала Нани.

  – Да понятно, что тебе, не тупой я, хоть и старый. На свадьбу-то позовёшь?

  Дед Леван гортанно расхохотался. Всё к одному сведёт, а тут загадка века! Да и Кирилла действительно надо оттуда вытащить, непонятное что-то творится.

  – У вас там ума хватит сразу не соваться к этому... центру? Пока точно не надо.

  – Мы сначала к одному знакомому моего друга поедем, под Рязань. Не волнуйся, не сунемся, дураки, что ли.

  – Да все молодые – дураки! Сам был в твои девятнадцать дурак. Орёл, но дурак, помню ещё, не забыл. Хотя ровесников уже мало совсем, кто помнит, но я сам не в маразме. Всё помню. Слушай, Нани, давай-ка так: машину я Лёше велю выделить. Без расспросов, а то знаю я твоего отца. Просто машину, ему подробности ни к чему – мы ж с тобой обсудили всё. Езжайте к этому другу в Рязань, здесь нормально всё, с людьми говорить надо, один одно знает, другой – другое, так, глядишь, наберёте ниточек, чтоб клубок раскрутить. И я поспрашиваю. Позвоню тогда, нахвамдис, принцесса.

  И положил трубку. Любит он первым прощаться, традиция.

  Дед всё любит делать первым.

  Нани с Линкиным и Андреем ехали на «крузере» Вахтанга, благо брат действительно был не против: она не поленилась написать, согласился с полуслова. В семье все давно привыкли к её «экспедициям», с отцом и матерью вопросов тоже не возникло. Маша и Таня держались сзади на машине с отцовской фирмы. Потрёпанный «ниссан», конечно, не первой свежести, но проходимый как зверь – это тамошний механик гарантировал.

  Но пока все эти качества машин были ни к чему: трасса М-4 давно стала отличным местом для поездок; платная, конечно, но запросто можно было до столицы и на собственном «смарте» прокатиться, как Нани много раз и делала. Но то до Москвы, им-то в Руднево в сторону, а там уже никак не федеральная дорога. Хотя тоже ничего, если сравнивать с разными краями, где уже побывала команда.

  Мендюкино. Луховицы. Пироча.

  Чем дальше они забирались в дебри Подмосковья, тем пейзажи становились унылее. Вроде как и лето, но всё на вид скучное, небогатое, выгоревшие поля и местами разбитые участки дороги. Глушь, не хватает пока то ли денег, то ли ума жить лучше.

  Чёрт его знает.

  Неведомый Миха, с которым Линкин пару раз созванивался с трассы, жил даже не в самом Алтуфьево, а в деревеньке рядом. Последние километры внедорожные качества машин пригодились, да ещё как. Хорошо, дождей последнее время не было, иначе в паре мест встал бы даже «крузер».

  Дом, который они искали уже не по навигатору – кто бы тут размечал всё до улицы, – а спрашивая попадавшихся селян, оказался дачей. Их таких здесь было немало, москвичи любили забраться подальше от пыльной жаркой столицы, вот и здесь обнаружилось подобное. Целый дачный посёлок, приспособленный, впрочем, и для круглогодичного житья. Если дороги кто-нибудь почистит, что, конечно, далеко не факт.

  Миха встречал их на улице, прямо посреди грунтовки между домами. Стоял, набычившись, в расстегнутой до пупа цветастой рубахе, линялых джинсах и резиновых тапках на босу ногу. Ветер трепал курчавые чёрные как смоль волосы, иногда шевелил даже золотую серьгу в ухе. Возраста мужик был неопределённого, от тридцати и до шестидесяти, иди угадай. Седины нет, морщин мало.

  Цыган. Как есть – цыган. Не хватало только толпы орущих тёток вокруг, дай-погадаю-богатой-будешь, да вороного коня.

   – Приехали? – неприветливо спросил Миха. – Ну и молодцы. Вещи берите, а машины туда, – он показал на неширокий проезд, уходящий за его участок в сторону. – И сами в дом давайте. Говорить будем.

  Повернулся и пошлёпал к калитке, не сильно обременяя себя личным знакомством с каждым и прочими рукопожатиями.

  – Суровый дядя, – сказал Андрей. – Брутальный.

  Сумки, впрочем, из багажника уже вынимал, не ленился. Линкин тоже выбрался ему на помощь, а Нани прикидывала, как бы завести тяжёлую машину в проезд, не зацепив забор.

  – Мне вот парня вашего, – Миха кивнул на Линкина, сидящего напротив за массивным овальным столом, – общие друзья рекомендовали. Ну как друзья, знакомые, конечно. Друзей у меня мало. Один. И тот давно не в России. А знакомых до чёрта. Так вот... А остальных вас я не знаю. Понятно, что ты, девочка – за старшую.

  Нани кивнула. Ей не нравился Миха, не нравился его дом в этой дыре, ей вообще ничего не нравилось. Пока Кирилл сидит на привязи в этом своём центре, они тут лясы точат и чай пьют. Лучше бы кофейку, но на её вопрос Миха тряхнул головой и уставился ей в глаза. Взгляд был бешеный. Не злой, но агрессивный, словно смотришь в зрачки дикому зверю.

  – Угадал, значит. Хорошо. Ты, паренёк, для подай-принеси, – он повернул голову к Андрею, кивнул каким-то своим мыслям и больше не обращал на него внимания. – Девочки у вас ударная сила, значит.

  Тут он откровенно оскалился.

  – Я сошла с ума, мне нужна она-а, – музыкально, но с булькающим смехом в голосе пропел он. – Впрочем, ваше дело. Фигня это всё. А ищете вы, значит, одно неприметное местечко в Мещёрском парке. И вот здесь – бинго! – я-то и заинтересовался. Потому как мне оно тоже очень интересно.

  – Балбес, что ли? – возмутилась Маша. – Мы вообще-то сёстры!

  Словила намёк на лету, ответила. Но разговор был не о том.

  – А тебе зачем? – без лишних хитростей спросила Нани. – Именно вот тебе?

  Миха осмотрел её с головы до пояса – дальше мешал стол, – будто вот только сейчас и увидел впервые. Он вообще вёл себя странновато, но раз уж приехали – надо потерпеть. Пока не разберутся, нужен ли им Миха в поисках вообще.

  – Да так... – медленно ответил он. – Вы вот паранормальное всякое ищете: пока ехали, я интернет перекопал, а я... Я хочу точно знать, что там происходит. Как, почему и чем дело кончится.

  – Известно, чем. Метеоритом, – сказал Линкин. – Близко уже небесный гость, а после него, может, вообще ничего не останется.

  – В том числе и поэтому интересуюсь, – туманно подтвердил Миха. – Я за свободу, понимаете ли, а какая свобода, если в этом вашем Центре людям мозги набекрень поворачивают? В государственных интересах, разумеется, но у нас и смертные приговоры именем Родины когда-то выносили. И исполняли тоже.

  В повисшей тишине слышен был стрёкот клавиш: Линкин что-то печатал, поставив ноутбук на край стола. Беседу, что ли, стенографировал?

  – Вот и мы за свободу, – сказала наконец Нани. – Мой знакомый туда попал, выручать надо. Я и заплатить могу, если есть информация...

  Миха мотнул головой:

  – Не надо. Денег у меня поменьше, чем у твоего деда, но тоже хватает. Мне из этой конторы человек позарез нужен. Лучше, чтобы информацией владел. Просто поговорить, это не месть или что-то такое. Вам – тоже. Так что наши пути пока совпадают. Я здесь, ребята, и поселился-то только из-за этого Центра, много чего разнюхал, но внутрь – никак. А тут вы подвалили. Видимо, Божья воля такова, пора приступать.

  09. Тяжело в учении

  – Где телефон, чувак? – зло спросил Антон. – Где мой, мать его, телефон? Что за хрень?

  Мне и так было плохо после сеанса непонятно чего в аппарате профессора, да и вся эта история с разрушением нелепого памятника сил не добавила, а тут ещё сосед.

  – Охранник забрал...

  – У меня разрешение начальника Центра на него есть! Я родителям звоню, понимаешь, родителям! И всё. Раз в пару недель. Почему его забрали?!

  Я пожал плечами. Лёжа этот жест не производит впечатления, но уж как вышло. Говорить мне было сложновато. В голове не стихал гул, словно я так и не выбрался из сквера, где вокруг летали куски бронзы, на земле раскалённой иголкой выжигались цифры, а голос... Он всё повторял и повторял, мучая визгливыми нотками: «Ты слабак, Кирюха!». Какие уж тут разговоры и телефоны.

  – Не ори. Спроси у Горбунова, почему изъяли, я-то при чём?

  Конечно, я всё прекрасно понимал, но сознаваться не хотелось. Вообще ничего сейчас, кроме долгого здорового сна, мне было ни к чему.

  Сосед что-то гундел дальше, но я уже не слушал. Отвернулся и заснул, провалился в тревожное марево, где всё почему-то было вперемешку: Нани, мать, Филипп, осуждающе глядящий на меня через стекло машины, невнятные обрывки разговоров с Людмилой Марковной и – яркая звезда в небе, зеленовато-белая, тревожно разрывающая лучами ночное небо.

  Зачем это?

  Как это?

  Что, чёрт возьми, это? Тот самый метеорит?

  Но почему тогда такой огромный...

  На этой мысли я окончательно провалился в глубокий колодец забытья, что-то ещё снилось, мучало, мешая отдохнуть, но что именно – Бог весть.

  Разбудил меня Боярский. Майор Валентиныч пришёл с парой охранников и устроил натуральный обыск, шмон, как показывают в кино про тюрьмы. До вспоротых матрасов и подушек дело не дошло, но остальное они перекопали вполне качественно. Ноутбук Антона забрали первым делом – уж не знаю зачем, чтобы стихи никто не писал или пасьянсы не разгадывал? На большее без подключения к сети он не годился.

  Спасибо, что на «Химию и жизнь» не покусились. И на Дюма.

  Соседа увели с собой для каких-то разговоров майор и один из охранников, а второй велел мне идти с ним. Режим ужесточался, как я понял. Неужели всё дело в смс, которое... и дошло ли, я даже не знал. Вся затея с изображением координат Центра, да и в принципе с разрушением монумента Стеньке казалась теперь глупой и ненужной.

  Никто меня не найдёт, потому что искать не будет. Зачем симпатичной блогерке связываться с секретной конторой ради какого-то мужика, которого она и видела-то раз в жизни.

  Я вздохнул и поплёлся впереди охранника. Опять нового, кстати, незнакомого. Такое ощущение, что Центр был набит сотрудниками этого их Агентства, а из подопытных «приглашённых лиц» здесь были я да Антон.

  – Вперёд. Налево. Налево. Стой.

  Да, этот боец разговорчивостью не отличался. Да и чёрт с ним – я хоть и выспался, был зол на весь свет. Мне бы отсюда смыться с наименьшими потерями, вот и все желания. А поговорить я и дома смогу, с Сири. Или с Алисой.

  – Товарищ подполковник? Приглашённое лицо доставлено.

  Вот так вот, никаких тебе «пошли, Кирилл» и прочего панибратства.

  Пришли мы не к кабинету Горбунова, как я ожидал, а снова в аппаратную Дока. И состав участников был примерно тем же: профессор, подполковник, задумчиво набирающая что-то на пульте Елена Аркадьевна и суетливый компактный Какис. Только вот народу в креслах добавилось, напоминая некий фантастический фильм – опутанные проводами с датчиками, в уже опущенных на голову шлемах, они лежали в своих коконах, ожидая... А не знаю, чего ожидая, похоже, что моего подключения. Мероприятие становилось массовым.

  Колонна в центре не гудела, поэтому понятно – ждали.

  – Ты зачем, разбойник, Стеньку сокрушил? – весело поинтересовался Док. – Хорошо, хоть людей от тебя прикрыли программно, а то мало ли... Может, ты в душе маньяк и массовый убийца.

  – Давай-ка, Фёдор, не о том сперва. О делах, – встрял Горбунов. На этот раз он был в форме, в сером с зелёным костюме на манер охранников, только шеврон на рукаве обнаружился и некое подобие погон, синие полоски в количестве двух. Сбрендили они здесь, фантасты научные, свою форму ввели, свои знаки различия. Не по Уставу, небось.

  – Да как скажешь! Моё дело кнопки жать, а политика партии – это за тобой.

  Горбунов пригладил рукой свои серые волосёнки и махнул на свободное кресло:

  – Давай туда, сегодня у нас сеанс насилия и жестокости.

  – В смысле? – уточнил я. – Опять разрушать что-то?

  – А ты чего хотел, парень, пляжи Майями? Твоё дело овладеть своими – ну, с нашей накачкой, конечно, сам по себе ты не потянешь ничего – силами, быть готовым к выполнению любого задания Родины. Кстати, сегодня оставь всё-таки резерв мощности в покое, люди из-за тебя и так финансово страдают.

  – Иван Иванович, – задушевно сказал я. – Расскажите мне только одно: а на кой чёрт мне, такому хорошему, участие в этой вашей непонятной чертовщинке? Понятно, что вы меня подставили капитально, убийства, федеральный розыск, это всё ясно. Но я же могу лечь здесь пластом и ничего не делать. В аппарат вы меня сунете, вопросов нет, но там, как я понял, есть определённая свобода воли. Вот я её и использую, чтобы прокинуть ваши указания.

  Горбунов с Васиным переглянулись. Док еле заметно пожал плечами: мол, ты босс, тебе и решать, что ответить бунтовщику. Потом посмотрел на меня. Во взгляде я прочитал что-то похожее на... уважение, что ли. Или некое понимание. Странный тип, наверное, гений, раз уж он это всё создал, но с тараканами в голове. Мадагаскарскими, летающими.

  – Ну хорошо... – подумав, ответил подполковник. – Я расскажу, зачем это всё тебе. Ситуация такая – это пока секретные сведения, государственная тайна, но ты вряд ли с кем поделишься, – к Земле приближается метеорит Немезидис. Ну, он астероид на самом деле, из пояса Койпера, семейство Баптистины, но привычнее – метеорит. ЯОРП-эффект, резонанс с гравитацией Юпитера, и летит вот, гадёныш... Это как раз много кто знает, полон интернет гипотез и предположений. Но главное пока известно только военным и высшим руководителям государств. Учёные, когда заметили Немезидис, немного облажались с оценкой его размеров. Кто про небоскрёб говорил, кто про площадь стадиона, кто что. Это не так. Из-за конфигурации метеорита сразу не поняли. Он гораздо больше. И его траектория полёта совпадает с земной орбитой, гравитационное взаимодействие не даст ему пролететь мимо. Немезидис упадёт в ближайшее время на Землю, теперь уже точно знаем: да.

  – А мне-то что?

  – Тебе-то? А если он рухнет нам на голову, ты сам – выживешь?

  Резонный вопрос. Дельный. Я как-то даже поёжился.

  – А что, без меня никак? Ракет у всех стран хренова гора, космические корабли там... Пусть Маск запустит к этому Немезидису свои спейс-иксы, он мужик толковый, придумает что-нибудь.

  – Я не знаю, как без тебя или никак. Но у меня чёткий приказ: обеспечить максимальные возможности именно нашего Центра в нужный момент. Возможно, мы станем последним рубежом обороны, чёрт его знает. Так что сейчас накидаем тебе лекарств полный шприц, сам полезешь в кресло и будешь попу рвать, чтобы исполнить любое указание. Только крыша поехать может, но тут уж я не виноват. И Док тоже.

  Нехитрый у меня выбор.

  – Если не врёте, как вы у себя в спецслужбах любите, то ситуация грустная.

  – Не врём. Невесёлая.

  Горбунов понурился. Сейчас, глядя на него, я видел, насколько он устал. Может, и не брешет мужик, на самом деле крепит рубежи Родины как умеет.

  – Давайте так... – мысль, крутившаяся у меня в голове последние дни, наконец-то оформилась в подобие человеческой речи. – Я без всяких лекарств стараюсь сделать, что могу, но после прилёта метеорита вы меня отпустите на свободу. Так или иначе, я же уже не буду нужен. Ну и обвинения снимете, вам же это запросто. Понятное дело, что я сотрудников «Сенсорики» не убивал.

  Док улыбнулся. Я теперь внимательно следил за его эмоциями, это интереснее, чем пялиться на Горбунова. И в этой улыбке я для себя ничего хорошего не увидел. Навсегда я здесь, пожизненно, мало ли что мне наобещают взамен на послушание.

  – Согласен, – ответил подполковник. – Слово даю.

  Без лоха и жизнь плоха... Вот так вот запросто, без недель согласования всего на свете с начальством, с Москвой, да-да. Я изобразил в ответ довольное лицо человека, рвущегося к ненужной работе. У меня возле дома дворник с таким выражением обычно ходил, пока не сшибал на бутылку и не пропадал куда-то на пару дней.

  И хотелось бы мне приятно обмануться в людях, да они не дадут это сделать.

  – Договорились, – сказал я. – В это кресло?

  – Да-да, – забасил молчавший до того Какис. – В свободное.

  Я молча полез в кокон. Уже почти привычно, через пару сеансов буду рыбкой нырять и сам на себя датчики лепить в нужных местах, преданно тявкая добрым хозяевам. Тьфу ж ты, чёрт, почему жизнь всегда похожа на рабство: зависимость от родителей, потом от жены, от руководства, от интересов страны? Почему нельзя жить свободно, располагая собой по-своему.

  А не получается ни у кого.

  Богатые зависят от своих денег, нищие – от богатых, президент от помощников, а те – от президента. Замкнутая система, откуда выход только вперёд ногами на свои два квадратных метра. Под венок с надписью «В расчёте».

  – Кирилл, сегодня работа в группе. Остальные приглашённые лица не зря тебя ожидали, поэтому... Ты там никого из них не увидишь, да тебе и не надо. Ты – главный, они все просто тебя поддержат в решающий момент. Не как люди-пища... прости, персонал накачки, а как коллеги. Невидимые, неслышимые и так далее. Ты там сам разберёшься. К сожалению, единицы способностей операторов не плюсуются, но как-то увеличивают синергию.