Текст книги "Римаут. Ледяной ключ (СИ)"

Автор книги: Юрий Мори

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 12 страниц)

И самый главный вопрос, который служил фундаментом всех ее построений – при чем здесь этот старинный дом? В этом явно ответ на большинство вопросов. К сожалению, о доме интернет не знал ровным счетом ничего.

Или же… она не там искала.

8. Тихие уголки

Новый день в Римауте – уже осенний. Нависали низкие плотные облака, из которых вот-вот должен был пойти дождь. Как прошлым вечером: мелкий, надоедливый и надолго. Поникшие деревья в саду, вон они виднеются через мокрое стекло. Давящая погода, хотя довольно тепло.

Павел смотрел в окно. Тяжело размышляя, отпивал один глоток кофе за другим. Уволиться, продать дом дешево и уехать с больной женой на руках? Со всех сторон неудачное решение. К тому же, перед тем как его выгнали, доктор не советовал беспокоить Марию. Травмы не так страшны, как показалось сначала, значит… Везти ее в больницу не надо. Покой и еще раз покой.

Но их страховки на этот год почти исчерпаны, вот же как…

Черт возьми! Пора на работу. Господин Фредерик, конечно, вошел в положение, отпустив вчера домой, но вряд ли будет рад, если только что поступивший работник не придет и сегодня. Пусть дети ухаживают: с утра Агата, а как уйдет в школу – Виктор. Сиделку бы нанять, да не на что. Последние деньги Мария как раз вчера извела в Адлерауге. Кино, кафе и немного покупок.

Ладно, хоть сына развлекла после его кошмаров.

Павел встал и помыл чашку. Он второй день размышлял над происходящим. Никаких выводов. Понятно, что Вику просто приснилась какая-то чушь, но зачем он пошел в комнату к сестре? Мария, видимо, расцарапала себе горло сама, но – ожог на голове? Да и странный рассказ Агаты… То ли выгораживает мать, то ли сама как-то участвовала?

Стоп! Бред – он сейчас сам уподобился этому несносному Каневски и больше верил врачу, чем близким. Так тоже нельзя. Разгадка должна быть простой и не таить в себе мистики. Рец погиб от рук грабителя. Сыну приснился сон – юношеская ранимая психика, переезд, не более. У Марии – тоже начало нервной болезни, просто он не обращал раньше внимания. А теперь вот началось. Дочка защищает ее и поэтому придумала историю про призрака. Все складывается.

А кто и зачем залез в дом? Воры. Действительно, решили, что семья богатая, вот и искали ценности. Все в рамках, хоть и странно концентрируется вокруг его семьи. Плевать. Пора бежать на работу.

– Виктор, – зайдя в комнату сына, сказал он. – Я оставляю машину дома. Конечно, нарушение правил, восемнадцати тебе нет, но… В общем, если маме станет заметно хуже, звони мне, а сам вези ее в больницу в Адлерауге. Я подъеду сразу туда. Если взять выходной, управляющий меня сожрет с потрохами. Все понял?

Вик послушно кивнул. Он опять играл в свои бесконечные компьютерные стрелялки, как не надоест? Вот и сейчас на экране телевизора, на паузе, висела раскрытая пасть инопланетной твари.

– Не волнуйся, пап. Иди работать.

Сын, по крайней мере, его понимал и поддерживал. Это Агате – той вообще все равно. Но Павел зашел и к ней, повторил свои указания. Еще раз попросил присматривать за Марией.

Все. Пора выходить на работу, не забыть только взять зонтик и сумку. И поцеловать жену. Мария уже не спала. Смотрела на него из бинтов, одеяла, складок белья, как из укрытия.

– Все будет хорошо, любимая! – нежно прошептал Павел. – Ты выздоровеешь.

– Что это было, тогда… ночью? – слегка хрипя, спросила Мария.

– Не знаю, – честно ответил он. – Не важно. Поспи еще, тебе нужно отдохнуть.

– Бегите, господин Фроман! – через силу пошутила жена. – Вас ждут ваши деньги, нельзя же к ним опаздывать.

– Это – чужие деньги, – засмеялся Павел. Кажется, с ней все нормально. – Я оставил Вику ключи от машины. Если нужно, он отвезет тебя в больницу. С местным врачом я вчера поругался, так что…

Слова повисают в воздухе. Мария снова закрыла глаза, а Павлу остается только выйти, мягко прикрыв за собой дверь. Лестница, зонтик, сумка. Хлопнул себя по карманам в поисках телефона – да, на месте. И вперед, под сырое небо Римаута. До начала рабочего дня всего-то минут сорок, а еще нужно дойти. И снять офис с сигнализации.

Дождавшись ухода отца, Агата пошла в комнату Вика. Сама не зная, как рассказать, что она думала, но разговора было не избежать. Судя по тому, что неприятности нарастают, им нужно было быть готовыми к бегству. Ей самой не страшно, она-то сможет хоть что-то сделать – или так только кажется? Но нет, может. Прошедшая ночь доказала.

– Есть идея, – сходу бросила Агата. – Ты веришь, что в моей комнате позавчера реально кого-то видел?

Виктор недовольно поморщился и выключил звук у телевизора.

– Ну да… Не галлюцинации же у меня. Видел. Век бы не видеть – страшилка еще та.

– Ну вот. – Сестра огляделась, где бы присесть, но потом плюхнулась на постель Вика, у него в ногах. – И мать не сама себя душила. Можешь мне поверить.

– Ты, что ли, помогла? – ухмыльнулся брат, но потом стал серьезным. – Извини… Ей плохо, а я тут потешаюсь. Понятно, что ты ни при чем.

– Смейся, сколько влезет, мне-то что, – пожала плечами Агата. – Я боюсь не того, что было. Я боюсь следующей ночи. Точнее, не сама боюсь… Страшно за вас.

Она болтала ногами, сидя на кровати.

– Систа, – задушевно спросил Виктор. – Что здесь вообще происходит, может, хоть ты понимаешь?

– Не понимаю. Точнее… Мне немного известно, но из-за чего все происходит, а главное – кто в этом виноват, нет, не знаю. Я знаешь, что думаю? Надо быть готовыми бежать из города.

– Куда?! – От удивления брат аж подскочил. – Обратно в Глобург? А дом? А отцова работа? Некуда нам отсюда бежать, даже на мотель денег нет.

– Не знаю куда, браза. В этом и проблема. Работа… Здесь можно без головы остаться, в самом прямом смысле слова. Вернется призрак, который маму душил, и все. Ты бы видел, какие у него когти… Белые, длинные.

Виктор нервно огляделся по сторонам. Ничего страшного не наблюдалось, если только застывшая тварь во весь экран телевизора. Он щелкнул пультом, убирая картинку.

– Не надо… про призраков. Ты думаешь, я выдумал, что видел у тебя в комнате жуткого робота?

Агата покачала головой. Она так не думала.

– Вик, давай так: ты сейчас встанешь и съездишь на заправку, пусть все будет готово к спешному отъезду. Полный бак. Вот мои карманные деньги, я немного накопила. Потом отнеси в машину самые нужные вещи. Я пока соберу в сумку, а свои ты потом положишь. Надо быть готовыми ко всему.

Агата помалкивала о том, что сама бы предпочла остаться, чтобы раскрыть все тайны. Улизнуть можно будет в последний момент. Хотя – стоит ли так делать? Если она будет вдали от родных, кто их защитит…

– Договорились?

Виктор начал искать одежду, а сама она пошла к матери, проверить, не нужно ли что-нибудь. Не нужно, Мария спала. Ну, так даже лучше, девушка неспешно собрала сумку для побега. Отцовы вещи, совсем немного. Мамины – этих уже побольше. Документы. Из своего надо только смену белья, свитер и укулеле бы не забыть.

В окно видно, как Вик выруливал на улицу. Он прекрасно водит машину, так что если не нарываться на дорожную полицию, можно будет смело ехать хоть через весь континент. До русской границы, если бы это имело малейший смысл.

Хороший, кстати, вопрос, – а куда им всем бежать, если совсем прижмет?

Виктор любил ездить за рулем. Отцовская – точнее, семейная машина – немного не то. Хуже, чем спортивная «тойота» одного из приятелей, там, в Глобурге. Но тоже ничего, все-таки машина. Жаль, здесь, на узких средневековых улочках, не разгонишься. Он свернул к заправке и увидел стоящую рядом с чередой колонок полицейскую машину. Интересно… Тоже за бензином или это они городок патрулируют? Перед машиной один служитель закона, за рулем – другой. Все же больше похоже на патруль.

Каневски проводил автомобиль Павла задумчивым взглядом. За рулем парнишка? Как его там, Виктор… Забавно, папаша Фроман пешком на работу пошел, что ли? Впрочем, к самому Виктору никаких претензий. Если только водительскую лицензию проверить… Да черт с ним, не до того.

Утром пришлось выпустить из камеры мутного санитарного агента, вот это действительно проблема! Комиссар Брон созвонился с кем-то в Брюсселе, после чего отпустил красавчика на свободу. С извинениями, что Каневски изрядно удивило. Фоторобот убийцы Реца отозван из розыска, никаких претензий к Лири нет. Самого старшего инспектора происходящее озадачило, но никаких объяснений ни от начальства, ни – тем более – от задержанного он не получил. Работай дальше – вот и весь разговор с комиссаром, а ведь так хорошо все складывалось…

Вик заправил машину, расплатившись тонкой пачкой купюр. Карманные деньги, сестра-то, оказывается, запасливая! У него карманы пустые по жизни. Непонятно, кстати, на что рассчитывает Агата, но полный бак – это правильно. В любом случае.

Сама девушка накормила проснувшуюся мать. Марии с утра явно лучше, она сидит в постели и почти не нервничает. Здоровый сон и много лекарств творят чудеса.

– Что-нибудь еще, мамочка? Сейчас Вик вернется, а мне уже пора в школу.

Мария неопределенно машет головой, но молчит. Прошлая ночь сильно ее потрясла, не до разговоров. Агата собрала посуду и унесла на кухню. Вон и брат возвращается, отлично, а то пора уже убегать!

По дороге в школу ее поджидал Лири. Топтался возле закрытой машины, задумчиво заглядывая в салон через окна. Вид у специального агента был немного помятый – ну да, ночевать в комиссариате куда хуже, чем в мотеле.

– Милая барышня! Если вы скажете, что ключи от моего заслуженного «пежо» лежат на дне местной речушки, я сам пойду утоплюсь, – неожиданно весело сказал Лири.

Агата молча достала связку ключей от машины и вручила владельцу. В школу она явно опаздывает, не до разговоров.

– Вас подвезти? – вежливо спросил агент.

– Нет. Вас, наверное, снова арестуют с погоней и стрельбой, а я не доберусь до алгебры. А математика – это королева наук, вы в курсе?

Лири улыбнулся, но ей некогда с ним разговаривать. Вряд ли госпожа Петерс будет счастлива, что уже на второй день учебы новенькая так серьезно опаздывает.

– Извините, пора бежать! – Агата оставила санитарного агента наедине с его железным конем и поспешила в школу.

Лири что-то пробормотал на прощание, но она не слушала. Пусть катится своей дорогой. Может, он действительно сбежал из полиции, с него станется. Странный он тип для унылого чиновника, очень странный.

Удивительно, но на уроки она не опоздала. Минута в минуту, что для насыщенной событиями жизни Агаты – почти подвиг. Энни обрадовалась приходу новой подруги, видимо, очень уж скучно в Римауте, любое новое лицо за счастье. Уроки тянулись и тянулись, так что поговорить удавалось только урывками на переменах.

Агате пришла в голову одна идея. Что если ее новые способности, – а судя по борьбе с призраком, они есть! – применить на практике и дальше? Если до куклы воина и тела Лизы Рец не добраться, то, возможно…

– Энни, скажи… А где похоронен тот пьяница? Ну, которого сожгли в его доме?

– Маркас? – подруга удивленно посмотрела на Агату. – На кладбище, естественно. Или у вас в Глобурге где попало хоронят?

Обе засмеялись, но как-то нерадостно. О нападении призрака на мать Агата, конечно, не рассказала. Ни к чему это, да и не поверит никто.

– Я понимаю, что на кладбище, – уточнила девушка. – А где именно? Ты можешь мне показать?

Она сама себе не может объяснить, что хочет там увидеть, но почему-то тянуло побывать на могиле. Возможно, она что-нибудь почувствует.

– Если совсем нечем заняться после школы – можно сходить, – ответила Энни. – Познавательные экскурсии по Римауту, часть первая, мрачная!

Нечем заняться? Пусть будет так. Слишком сложно все объяснять, да и откуда начать, со знакомства с Мадлен? Нет уж. Это останется тайной для окружающих.

Кладбище было расположено на холме, в стороне от городка, возле дороги, ведущей к станции железной дороги. Очень тихое место, деревья, трава, аккуратные одинаковые памятники. Агате, несмотря на все терзающие ее загадки, связанные с последними днями и ночами, здесь нравилось. Строго и печально. Видневшаяся между деревьев старинная часовенка добавляла настроения: если уж последний приют – то именно такой. Вечным постояльцам можно было даже позавидовать в чем-то.

Миновав ограду с навсегда вросшими в землю коваными воротами, девушки свернули налево. Позади осталась запертая будка сторожа – Энни пояснила, что когда-то здесь работал один старичок, но потом сам навсегда переселился в лучший мир. А теперь никого. Они весело переговаривались, пробираясь по узким вымощенным камнем тропинкам. Совершенно не страшно. К тому же, облака разошлись, и погост освещало теплое осеннее солнце. Прекрасная погода для прогулок!

Могила Маркаса находилась в дальнем от входа углу кладбища, с самого края захоронений. Агата попыталась что-то почувствовать, пробираясь между памятников – но нет. Тишина, такая же, как снаружи. Энни замолчала, заметив, что новая подруга не очень расположена поддерживать разговор. Последние десятки метров они шли молча.

– Святая дева Мария! – вскрикнула вдруг Энни.

Да, есть чему удивиться: Агата бы выразилась куда жестче, но пока помалкивала.

Вместо ожидаемого холмика земли с временным деревянным крестом – яма. Глубокая как колодец, с раскиданной по сторонам землей, присыпавшей соседние памятники. И земля эта, на краях ямы, выглядела очень странно: словно обгоревшая, оплавленная, спекшаяся в неровные комья. И такое ощущение, что не снаружи этот котлован разрыли, а будто изнутри что-то взорвалось и оплавило адским пламенем окрестности.

– Ты… знала? – в панике прошептала Энни.

– Что именно? – удивилась Агата.

Она обходит яму кругом, даже заглядывает внутрь. Внизу нет никакого гроба, ничего. Только лужица воды после вчерашнего дождя. Значит, не сегодня здесь все – что бы это ни было – произошло. Минимум вчера. От комьев земли идет удушливый запах гари, не сильный, но вполне ощутимый.

– Знала, что здесь что-то случилось? – нервно уточнила Энни. Она кусает губы, ей явно страшно и хочется бежать прочь.

– Понятия не имела, – пожала плечами Агата. – Я и узнала-то о нем только вчера. От тебя, кстати.

– Надо вызвать полицию… – тихо сказала Энни и начала пятиться назад. – Это же преступление!

То ли она боялась повышать голос, то ли действительно была настолько напугана, что не могла говорить громче. Странно… Было бы чего бояться – яма и яма. Призрак пострашнее будет, даже женский. Особенно женский.

– И как ты им объяснишь, – живо представив носатого полицейского, спросила Агата, – что мы здесь забыли?

Энни осеклась. Она наткнулась спиной на соседний памятник и остановилась.

– Тоже верно… Да ладно – полиция, что я скажу маме?!

– Вот именно. Так что молчим, все равно непонятно, кто здесь бушевал. Не сам же Маркас…

От порыва ветра скрипнула ветка о ствол дерева. От этого звука Энни вздрогнула и едва не упала. Она обвела расширенными зрачками кладбище, и Агата поняла, что подругу нужно уводить отсюда. Чем быстрее – тем лучше, иначе потом придется вызывать не полицию, а врача. Но с докторами этого городка отношения у семьи Фроманов что-то не сложились.

Обгоревшие остатки креста попались им уже на обратном пути. Обняв Энни, Агата тащила ее по прямой, потому что извилистую дорогу по тропинкам не запомнила. Прочь отсюда, и так подруга в глубоком шоке. Надо бы ей воды дать попить. Отпихнув с дороги почерневшую доску, девушка на ходу полезла в рюкзак за бутылкой.

Лири опустил бинокль. Он следил за девушками от самой школы, не показываясь им, впрочем, на глаза. К одной Агате он бы подошел, но присутствие Энни его смущало. Кто это вообще такая? И что им обеим понадобилось на кладбище, черт побери? Надо дождаться, пока уйдут, плюнуть на слежку и подойти к могилам. Что-то ведь их там заинтересовало, да так испугало в результате, что Агата почти на себе уносила подружку прочь.

9. Сыщики и улики

– Господин комиссар!

Брон опустил газету, которую по старинке листал после обеда. Эти ваши планшеты и телефоны – все-таки не то: здесь и бумагой пошуршать можно, и запах свежей типографской краски… Жаль, все меньше и меньше этих газет, интернет съедает все подчистую. Но на его век должно хватить. Как и настоящего черного кофе с булочками старины Лейса.

– Что тебе, Томас?

Шеф знал Каневски с рождения, и с родителями его был знаком. Так что на «ты» и без особых церемоний. Особенно, когда в кабинете больше никого.

– Господин комиссар! Надо устроить обыск у этого Фромана. Вот чувствую – причастен он к убийству Реца.

Брон вздохнул и поерзал в кресле, устраиваясь удобнее. Газета в руках шуршала и норовила выпасть из толстых пальцев комиссара.

– Ты уже по фотороботу задержал одного непричастного человека, мало? Правительственный агент, между прочим. С неясными полномочиями. Знаешь, сколько проблем бы огребли, если б я не разобрался?

Комиссар отложил-таки газету на стол и поднял вверх указательный палец:

– Оперативно к тому же разобрался! Учись…

Палец напоминал сосиску, которой Брон угрожающе машет в воздухе. Каневски решил подобраться с другой стороны.

– А если неофициально, шеф? Без всех этих ордеров и прочей волокиты? В рамках расследования – к ним же в дом залезали вчера. Кто, кстати, непонятно.

– Так ты что, был там и не пробежался по полкам и ящикам? Не узнаю тебя, Томас… – хитро улыбнулся комиссар.

– Нет у них в доме ничего, – хмуро ответил Каневски, но глубоко в душе был очень доволен: шеф не против обыска, просто не хотел неприятностей. Надо бы на этом сыграть. – А вот машину не осмотрел, повода не было.

– Ну… – неопределенно протянул Брон. – Машину… Это ж, сам понимаешь. Тут не все так просто, потому как не очень-то…

Красиво. Такому за всю жизнь не научишься – даже если записать сейчас комиссара на диктофон, потом не придерешься. Ничего противозаконного. Ни слова. Но и смысл понятен – копай, мол, мил человек. Под свою ответственность. Ведь не запретил же вроде бы.

А вот специальный агент непонятного управления не терзался никакими сомнениями. Убедившись, что Виктор играет у себя в комнате в приставку – в окно-то отлично видно, – Лири аккуратно отпер «аутлендер» отмычкой и поставил там камеру. Крошечную, с таблетку, но исправно передававшую звук и видео на пульт в его машине. Марии можно не опасаться, она была в постели, это он тоже выяснил. А вот Агата… Ну, она когда еще доведет свою подружку и пешком вернется домой. Все чисто. Снял одноразовые перчатки и сунул их под сидение.

Теперь у него была масса информации по дому Фроманов, главное, не упустить действительно важную. На бывшую могилу Маркаса агент тоже успел сходить полюбоваться. Впечатлило. Хотя пока решительно неясно, с какого бока это зрелище важно лично для него и его расследования.

В отличие от растерянных девчонок, Лири даже взял образец оплавленного грунта. Жаль, реактивов и оборудования с собой нет, а процесс обмена с штаб-квартирой дело всегда долгое. Но вечером надо отправить в Европейский квартал, там точно разберут эту землю на молекулы.

А его работа – здесь. И, судя по всему, билет был вытащен выигрышный, не зря он анализировал весь массив данных со странными смертями по всей Европе. Римаут – вот поворотная точка карьеры от младшего аналитика и полевого агента к более серьезным должностям. Он, Лири, вполне достоин. Только бы не ошибиться, а дальше дорога вверх просматривается неплохо.

Ага, вот и девушка! Задумчивая, словно тоже прикидывала на ходу, что к чему. Вряд ли разберется, это дело – настоящий клубок загадок. Иди, иди, пора обедать и отдыхать.

Агент терпеливо ждал. Этому сложному процессу он обучился давно и применял умения на практике. Прошел еще час. Ничего не происходило, что, возможно, и к лучшему. Жалко, что прошлую ночь он провел в камере, но ничего не поделаешь. Значит, ставка на сегодняшнюю.

Ничего себе! Лири наклонился к экрану, на который выводилось сразу несколько изображений с камер. Вот появилась полицейская машина – без сирены и иллюминации, – и остановилась вдалеке от домика Фроманов. За рулем был Каневски, один. Приехал взять какие-то показания? Или зачем-то еще?

Наученный горьким опытом общения с местной полицией, свой «пежо» специальный агент теперь поставил на соседней улочке, заметить машину без долгих поисков в окрестностях невозможно.

– Куда ж это ты нацелился, господин старший инспектор? – прошептал Лири. – Да еще тоже в перчатках? Какой-то триллер, не меньше…

Тем временем полицейский совершал странные манипуляции вокруг автомобиля Фроманов. Во двор Каневски просочился незамеченным – если никому из семьи не пришло в голову выглядывать в окна, что вряд ли. Прокрался к «аутлендеру» и с чуть меньшей сноровкой, чем агент, но довольно ловко открыл багажник. Изделие японских автостроителей пользовалось сегодня сумасшедшей популярностью: камера отчетливо показывала, как полицейский оглянулся по сторонам и сунул в багажник, рядом с сумками, какой-то пакет. Полюбовался делом своих рук и зачем-то достал фотоаппарат из кармана.

Щелкнул пакет с нескольких ракурсов. Развернул его, снова сфотографировал.

Прекрасно… Чтобы хоть как-то раскрыть убийство, местная полиция подкидывает улики? Лири расхохотался: у него появилась отличная идея – небольшой сюрприз этим зарвавшимся служакам. Надо бы только дождаться отбытия этого недоумка.

Каневски исчез так же незаметно для обитателей дома – но не для агента! – как и прибыл. Наступила очередь Лири навестить машину Павла. Да, вот он бумажный сверток, совсем легкий. Сунуть в карман и отступать на подготовленные позиции.

Не полиция Римаута, а какая-то тоталитарная страна! Что он подкинул, неужели?.. Но нет – в свертке была пачка денег. Не так, чтобы очень много, несколько тысяч, но вопросов к Фроманам возникло бы очень много. Особенно, если это часть оплаты за дом. Купюры новехонькие, проследить их путь несложно.

А теперь их не будет. Лири довольно улыбнулся и сунул деньги в карман. Надо при случае передать Агате, она из всей семьи ему импонирует больше всех. И девушка она красивая, и есть в ней что-то… основательное.

Да и деньги ей не помешают.

Тем временем крайне довольный собой Каневски вернулся в комиссариат. Фотоаппарат со снимками под рукой, у Брона никаких шансов отвертеться от задержания Павла Фромана. А дальше все можно проделать по заранее разработанному плану.

– Господин комиссар, есть новости! – он ворвался в кабинет начальника. – Оперативная информация. В машине Фромана найдена пачка денег, явно из тех, что получил Рец перед смертью.

– Не кричи, – спокойно ответил Брон. – Что там у тебя? Кем найдена? Откуда они там взялись, неужели Фроман полный идиот?

– Улики, шеф, свежие улики! – на обычно хмуром лице Каневски играла неприятная улыбка. Словно плохого актера заставили изображать радость через силу. – Снято лично мной. Подумал вот, не поискать ли, пока других идей нет.

Комиссар взял протянутый ему фотоаппарат – что за дикость, кстати, все давно смартфонами снимают, – и внимательно рассмотрел отснятые кадры.

– Занятно… И ты думаешь, судья выпишет ордер на арест? На основании вот этого непонятно чего?

Каневски утратил изрядную часть своего злого веселья, но попытался напирать.

– Почему нет? Сперва ордер на обыск – едем и осматриваем автомобиль по всем правилам, находим улику официально, а там и…

– Да что – и?.. Отпечатки пальцев на пакете точно есть? Скажет – подкинули, да и все. И иди с ним спорь в суде. Нет, Томас, ты, со своим стремлением во что бы то ни стало раскрыть убийство, весь комиссариат утопишь. Умнее надо. Тоньше.

– Может, попробовать пригласить к нам Фромана и разговорить? Показать снимки, может и сам признается.

Брон призадумался, но потом согласился.

– Только без этих твоих наручников и пистолетов. Обвинения нет. Просто привези его ко мне поговорить. История мутная, и я что-то не уверен в его виновности. Дурно все пахнет.

– В убийствах вообще мало хорошего… – нейтрально ответил Каневски.

– Езжай уже, философ! И без грубостей там… Фредерика я предупрежу. Переживет его банк без сотрудника пару часов.

– Спасибо, шеф! Будет сделано! – полицейский пулей вылетел из кабинета. Комиссар снова взялся за фотоаппарат и по второму кругу внимательно просмотрел снимки. На его лице блуждала недовольная гримаса: что-то здесь не так. Вот хоть застрелись – не складывается картинка. Скромный банковский служащий зверски убил ножом почти незнакомого человека? А сторож стоянки при этом видел кого-то, крайне похожего на брюссельского агента?

Да нет, странная комбинация.

Неладное что-то происходило в родном Римауте. Как началось с этой дикой истории с погибшим в пожаре Маркасом, так и продолжалось. Просто с перерывами, но хороший полицейский должен уметь анализировать всю картину целиком. В ретроспективе, научно говоря. Маркас. Пропажа Лизы Рец. Недавнее убийство Антона – с ограблением к тому же. Эти новые непонятные хозяева дома…

А он, комиссар Брон, при всем его лишнем весе, одышке и преклонном уже возрасте – шестьдесят четыре явно не юность – неплохой полицейский. Уж получше этого торопыги Томаса.

Но и ему ничего пока не было понятно. Ни-че-го. Комиссар достал мобильный и поискал в нем номер телефона управляющего банком. Работаем по плану.

Господин Фредерик действительно не пришел в восторг. Фроману поручено изучение срочной кредитной заявки, а его – то обворуют, то в полицию приглашают. По слухам, и с женой у Павла не все было благополучно, Кольбер проговорился. Не ошибся ли он с этим новым сотрудником? Но разрешил проехаться с полицейскими, конечно. С улыбкой и вечным показным благодушием.

Банкир ведь должен вызывать симпатию, иначе кто принесет ему свои деньги?

Павел при этом был в ярости. Он прекрасно понимал объем и срочность порученного задания, и теперь сам не знал – когда все это делать. От лица Каневски его просто тошнило, даже несмотря на то, что полицейский и подчиненный ему водитель сегодня были просто идеально вежливы.

– Извините за беспокойство… Крайне ненадолго… Мы приносим свои глубочайшие извинения…

Тьфу! А кредитную заявку за меня вы просчитывать будете? Или все-таки я, и по вашей милости – ночью?

– Вы, наверное, нашли вчерашних воров? – ехидно поинтересовался он по дороге у старшего инспектора. – Вот это оперативность, поздравляю!

– Воров? – удивленно приподнял брови Каневски. – Разве у вас что-то пропало? Если нет – то скорее просто хулиганов. К сожалению, не нашли. С вами хотел побеседовать комиссар, господин Фроман.

– Что новое я ему скажу?

Инспектор повернул голову и неприятно улыбнулся сидящему рядом Павлу. Они ехали на заднем сидении, машина довольно тесная, поэтому не отодвинешься от этой зубастой улыбки.

– Это уж он вам расскажет. Есть некоторые новые обстоятельства, о которых хотелось бы поговорить.

Фроман пожал плечами и дальше ехал молча. Каневски тоже предпочитал ничего не объяснять, только водитель немузыкально насвистывал что-то с переднего сидения, подпевая негромко игравшей магнитоле.

Комиссар встретил Павла как родного: стащил свою немалую тушу с кресла, пожал руку, одобряюще похлопал по плечу. Ни дать ни взять – добрый дядюшка счастлив видеть загулявшего от семьи племянника. Подобное радушие даже немного пугало, если вспомнить опыт общения Фроманов с полицией за эти три дня.

– Ради бога, простите, что оторвали от дел! Поймите нас правильно – тоже трудимся. Служим. Помогаем и защищаем, как пишут наши американские коллеги на своих машинах. Это же не просто слова, нет! Мы стоим на страже закона, вот и приходится иногда быть… навязчивыми.

Брон расположился в своем кресле и посмотрел на Павла. Странный взгляд – открытый и честный, прямо в лицо, но – не в глаза. Фроману казалось, что толстый комиссар рассматривает что-то у него на переносице. Очарование сразу сменилось настороженностью: полиция – она и есть полиция. Не кабинет психолога.

– А в чем, собственно, дело? – осторожно поинтересовался Павел.

– В убийстве, – с широкой улыбкой, словно сообщая отличную новость, сразу же ответил комиссар. – Все в том же убийстве Антона Реца, виновника которого мы, увы, пока не нашли.

– Я все рассказал вашему… инспектору. Дважды, между прочим. Не имею больше ни малейших сведений.

– Как вы думаете, господин Фроман, а почему убили человека, продавшего вам дом?

– Ограбление, наверное? – удивился Павел. – Да откуда мне знать, у меня совсем другая работа.

– Для ограбления нет смысла убивать, достаточно отнять деньги. Ну, ударить можно или пригрозить ножом. Убийство послужило для сокрытия личности преступника, я так считаю. Чтобы не опознал.

Комиссар откинулся на спинку жалобно скрипнувшего кресла. Молчащий до того Каневски открыл было рот, но повиновался резкому жесту начальника и не произнес ни звука.

– Вы полагаете, что я – убийца? – прямо спросил Павел. У него уже нет сил повторять как попугай одно и тоже. Скорее бы его оставили в покое, дав вернуться к работе.

– Не знаю, – честно ответил Брон. – На мой взгляд, не похоже. Но вот одна странная деталь – взгляните на распечатки. Это же багажник вашей машины?

Фроман растерянно перебрал листы. Да, судя по сумкам… А вот и сетка с инструментами, они ее вместе покупали с Марией, в автосалоне, когда выбирали «аутлендер».

– Ничего не понимаю… Ну да, похоже. Зачем вы в него залезли?!

– Это еще не все фотографии, – не отвечая на вопрос, продолжил комиссар. – Вот, ознакомьтесь.

Тот же багажник, но с другого ракурса. Между сумок небольшой бумажный сверток. Вот он уже раскрыт, виднелась стопка купюр. Вот они веером – на его опытный взгляд, тысячи четыре. Плюс-минус.

– Пока вы любезно согласились побывать у нас, дружище Фредерик лично выясняет – по номерам и сериям – не те ли это деньги, которыми вы оплатили дом. Если да – то у нас для вас не очень хорошие новости. Хотелось бы услышать объяснения, что этот сверток делает у вас в машине.

Павел молчал, рассматривая распечатки.

– Вы подумайте, подумайте… В убийстве-то вас никто не обвиняет, – уговаривал Брон. – Но как-то вы в этом деле замешаны, это очевидно.

– Будьте вы прокляты с вашим городишком! – прорвало наконец Павла. – На кой черт я сюда приехал?!

– Это чистосердечное признание? – посмеиваясь, спросил Каневски, но под свирепым взглядом комиссара тут же замолчал.

– Это крик души, – твердо ответил Павел и бросил фотографии на стол. Один лист скользнул и улетел на пол, но всем не до того. – Я требую адвоката. Здесь. Сейчас. И вместе с ним мы едем и осматриваем мой дом. Мою машину. Мой туалет, если вы так любите копаться в… И если ничего не найдется, я подаю на вас в суд. За вред репутации, здоровью и деловому имиджу. Все ясно?

Каневски замер. Переломный момент – сейчас многое зависит от решения комиссара. Не может же он отказаться от такого варианта?