Текст книги "Узники смерти"

Автор книги: Юрий Мокшин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 22 страниц)

24

"Итак, прокрутим все с самого начала, – рассуждал Зотов, усевшись за стол в своем кабинете. – Куда-нова, засланная на Зону с помощью Саблина, готовила зомби для собственных целей, точнее, для своих хозяев. В день убийства Макарина, она должна была работать с мизинскими экземплярами, но Черков затащил женщину к себе домой. Эта сучка усыпила профессора, пробралась в лабораторию через шахту, и тут-то ее застукал лейтенант. Действовать нужно было как можно быстрее и на месте, не дав возможности Макарину покинуть отсек и подняться в «центральную». Поэтому доктор решилась на убийство. Но как? Оглушить крепкого офицера КГБ – сил не хватит, да и Макарин, скорее всего, держался настороженно. План созрел сам собою, когда Куданова узнала причину появления лейтенанта. Как все это случилось, я уже знаю. В ту ночь работа сорвалась, но, видимо, в работы уже было вложено достаточно материала, если Вера Александровна и Саблин так испугались зондирования Бортник.

Итак, Куданова вернулась к Черкову, разбудила его, предварительно дав установку забыть о своем сне, и, как ни в чем ни бывало, стала и дальше пудрить ему мозги. Поэтому при первом допросе профессор даже не упомянул о своей дремоте. Второй допрос был внезапным и очень встревожил Черкова. Его неподготовленный для разговора мозг напрягся и наконец-то вспомнил все в мельчайших подробностях. Но все это было уже потом и несколько поздновато. Куданова же с самого начала поняла, а Саблин затем подтвердил, я не поверил в "несчастный случай". Слава Богу, что я не откровенничал с этим фраерем.

Они решили подстроить несчастный случай со змеей, но тут уже чистая случайность спасла мне жизнь. Затем Куданова или Саблин из своего номера попытались воздействовать на мой мозг, но благодаря слабости излучения эти усилия оказались почти безрезультатными.

В общем-то, все было бы для них хорошо, не появись Бортник. Тогда эти мерзавцы пошли ва-банк. Им это удалось, и даже Черков невольно оказал услугу. Но опять вышла промашка: Лена осталась жива, а я, хоть и с опозданием, но все-таки разгадал их планы. Пока Куданова была "покойницей", она наверное успела доделать свою работу, иначе не смоталась бы так быстро. Но и она, и Саблин засвечены, и им некуда деться. Правда, они еще этого не знают. Руководство оставит их на время в покое, в качестве живцов на более крупную дичь, но это уже не мое дело. Мне остается готовиться, ибо теперь начнется грандиозная чистка по всей Зоне, я уж не говорю про Москву."

Дмитрий Николаевич оказался неправ только в одном – для него дело Кудановой-Саблина только начиналось.

Обыск в лаборатории Веры Александровны и на квартире Саблина не дал ничего нового. Покончив с этим муторным делом, Зотов спустился в операционную, узнать о состоянии Лены. Бортник находилась без сознания и врачи колдовали над ее бесчувственным телом.

Через пять минут майор уже был в "центральной". Только что поступило сообщение, что группа захвата под командованием Саблина идет по пятам экземпляров, пытающихся прорваться к Горькому.

"Что-то полковник проявляет удивительное рвение, – подумал Зотов, нервно постукивая пальцами по столу. – Скорое всего, группа Кудановой разделилась на основную и прикрывающую. Саблин знает об этом и, естественно, идет за второй. Раз они прорываются к Горькому, значит, сама Куданова с сообщниками направилась в противоположную сторону. Скорее всего ее цель – Москва. Черт возьми, прямо классический вариант получается! Надо сообщить о нем поисковым подразделениям."

Еще через полчаса Зотову позвонил Сеня, принеся очеродную неприятную весть. Пытаясь влезть в систему с проверкой, он уничтожил более половины информационного массива. Вирус Кудановой дал о себе знать, и хотя меры предосторожности были приняты, урон оказался значительным.

– Как ты думаешь, зачем она это сделала? – спросил Зотов. – Месть или окончательная ликвидация всех следов?

– Все может быть. Хотя не исключено, что ликвидация информационной базы является своеобразным контрольным сигналом, показывающим убийце насколько близко мы продвинулись в расследовании.

– Если так, то это еще ничего. Будет хуже, если мы поймем Куданову неправильно.

25

К восьми вечера группа экземпляров была полностью блокирована в районе ядерных катакомб. Беглецы засели в брошенном полуразвалившемся бункере, заняв круговую оборону.

Из-за тяжелых грозовых туч стемнело рано. Это явно осложнило бы захват, но теперь зомби оказались в плотном кольце подразделений МВД, КГБ и армейских частей – темнота была на руку преследователям.

Над бункером зависла пара вертолетов, ослепляя находящихся внутри развалин светом мощных прожекторов. Тотчас со всех сторон к катакомбам поползли невидимые тени, прячась за камнями и обломками строений.

Устроившись на краю песчаного карьера, Набелин не отрываясь смотрел в прибор ночного видения.

– Давайте, ребята, потихонечку… не спеша, со всех сторон… – шептал полковник себе под нос, – вот… молодцы…

Саблин лежал рядом, приготовив ракетницу. Его не интересовало, что творится внизу: он знал, чем все это должно закончиться. Полковник думал о своем. Операция, которую он придумал и рассчитал вплоть до минут, почти ворвалась. И снова помешал Зотов. Для Саблина теперь было главное не засветиться самому, и он еще раз прокручивал в уме последние эпизоды на Зоне…

…Распрощавшись в коридоре с Бортник, полковник незаметно последовал за ней. Он убедился, что женщина оказалась в руках Черкова и операция проходит по заранее намеченному плану. После этого Саблин проверил готовность Кудановой и затем вернулся в лабораторию Черкова контролировать действия профессора. И вовремя. Спрятавшись за стендами с аппаратурой, Саблин видел, как Черков душит женщину и терпеливо ждал, когда у той остекленеет взгляд. В тот момент, когда Бортник начала медленно сползать к ногам маньяка, полковник выстрелил профессору в затылок.

В это время Куданова с пятью экземплярами должна была тайно покинуть лабораторию и Зону. Она заблокировала сигнализацию шахты и видеоконтроль, но камеры почему-то сработали и засекли беглецов. Ни Саблин, ни Куданова не знали, что Зотов поставил дублирующие устройства. После тревоги пришлось действовать по запасному варианту.

"Итак, – подытожил полковник, – официально Куданова мертва и у Зотова нет никаких доказательств, что она входит в группу экземпляров. Подготовку этих ребят и убийство Кудановой мы спишем на Черкова. Кроме того, я ловко убрал Бортник, и теперь эта шлюха никогда не вспомнит, где мы встречались с ней раньше. Сам я, вроде бы, нигде не наследил, а потому бояться нечего."

Несмотря на это Саблин тяжело вздохнул и посмотрел по сторонам. Несколько армейских офицеров расположились чуть поодаль и отдавали распоряжения по рации.

– Вы сделали запрос в Зону? – не отрываясь от окуляров спросил Набелин у Петра Александровича.

– Да, но Мизин не смог сказать ничего определенного, так как партия была забракована.

– Ни хера себе брак! – усмехнулся Набелин. – Побольше бы таких в Советскую армию.

– Если судить по старой программе, то экземпляры могут выдержать слезоточивый газ и дымовые шашки в течении пятнадцати-двадцати минут. Насчет паралитического я не знаю, все зависит от состава.

– Ничего, в нашей могучей стране хватит химии на весь мир, не то что на этих заморышей! Надеюсь, противогазов у них нет?

– Не должно быть. Они захватили боекомплект только седьмого поста, а это два автомата и по одному запасному рожку.

Полковник вздохнул:

– Этого достаточно, чтобы уложить целую роту.

Оторвавшись от рации, один из офицеров доложил:

– Товарищ полковник, химики сообщают, что мониторы дезактивации подготовлены.

– Пусть ждут своей очереди.

Неожиданно, в одном из многочисленных проломов бункера раздались короткие автоматные очереди. Прожектора погасли, и вертолеты нервно дернулись в сторону.

– Сволочи! – выругался Набелин. – Зенитчики подъехали?

– Никак нет, – доложил офицер связи. – На подходе.

– На подходе, – передразнил полковник. – Пока они подходят, эти козлы еще что-нибудь выкинут. Есть у нас запасные прожектора?

Не успел он закончить фразу, как от одного из вертолетов снова ушел к бункеру мощный луч света.

– А-а! – загремел Набелин. – Молодцы винтокрылые! Стреляй, полковник, больше ждать не будем.

Саблин поднял вверх ракетницу и нажал на курок. Яркая красная точка с шипением прорезала воздух, и тут же в реве пропеллеров и шуме машин раздались взрывы шашек, слезоточивых гранат и паралитического газа.

Через пятнадцать минут беспрерывного грохота и шипения все стихло, и только вертолеты продолжали кружить над местом недавнего побоища.

Ворвавшись в бункер, группа увидала двух мужчин, неподвижно лежащих среди развалин. Они были мертвы.

– Почему здесь только двое?! – выкрикнул Набелин, когда трупы вынесли из зоны поражения. – А где?

– Может быть, они разделились еще раньше? – неуверенно предположил Саблин.

– Ну а ты куда смотрел?! Эх, Зотова надо было послать. И эти гады самоликвидировались…

Набелин был в бешенстве. Он планировал быстро ликвидировать беглецов, таким образом частично отмыв себя перед начальством. Если бы операция по захвату удалась, то оставшуюся половину вины полковник свалил бы на Зотова и Саблина. Мол, начальник Особого отдела и замкуратора – простофили, упускают подопытных, а он, Набелин – молодец какой! – ловит беглецов. Но судьба опять сыграла с полковником алую шутку и теперь он был в дерьме со всех сторон. Ну почему полковник всю жизнь страдает от халатности подчинение?

Поиски второй группы результатов пока не дали, хотя следы обнаружились под Дзержинском. Были подняты все окружные спецподразделения МВД и Госбезопасности, но Куданова как в воду канула.

За все время боевых действий было убито пять и ранено два военнослужащих, включая офицеров охраны. По оценкам экспертов потери составили десять процентов от предполагаемых, что вызвало некоторое разочарование у тех, кто готовил экземпляры.

26

После оздоровительного сеанса профессора Мизина доктор Бортник перестала быть основной и единственной свидетельницей против полковника Саблина. Все происшедшее опять укладывалось в рамки случайного стечения обстоятельств, но теперь майор знал наверняка, кто за всем этим стоит.

Все было подготовлено заранее. Куданова и Саблин знали, что Черков маньяк, и в определенное время, когда Зотов должен был отдыхать после смены, они вызвали у профессора новый приступ бешенства, воздействуя на больное сознание психотропными препаратами или излучением.

И снова Зотову пришлось ломать голову: где и каким образом достать новые неопровержимые улики против Саблина? Первым делом майор решил точно установить, кто в действительности орудовал скальпелем и душил Елену Николаевну. Быстренько состряпав программу, Дмитрий Николаевич подключился к системе и через минуту на дисплее появился графический макет кисти профессора Черкова, держащей скальпель так, как это соответствовало отпечаткам пальцев. Судя по изображению и соответствующим расчетам, профессор держал оружие правильно. Настоящий убийца, если таковой и был, вкладывая нож в руку Черкова, учел даже большой палец, – положив его на рукоятку так, чтобы кисть руки при ударе не соскочила на лезвие.

Затем Зотов углубился в расчеты силы удара, задав компьютеру соответствующие параметры сопротивления материала, траекторию, глубину проникновения и т. д. В итоге помучилась довольно внушительная цифра, явно не соответствующая физическим способностям Черкова.

– Да-а, но это в обычной ситуации, – возразил сам себе майор. – Но ведь заключенную он разделал собственными руками. Да и Лена мне сказала, что Саблин лишь подставил ее профессору, а не убивал. Тут надо. искать другое: каким образом подставили самого Черкова и действительно ли он маньяк.

Пришлось идти за консультацией к Можейко. Майор нашел доктора в кабинете.

– Чем вы меня обрадуете, профессор?

– Налицо все признаки сексуальной мании, причем в очень тяжелой форме садизма. По всей видимости болезнь зародилась давно, а Зона лишь усугубила ее. У Черкова это происходило в виде припадков и могло возникать спонтанно и почти не контролироваться.

– Мог ли Черков быть зомби?

– Вы хотите сказать, могла ли программа симулировать у профессора болезнь?

– Не исключено, что его подставили.

Можейко пожал плечами:

– Все может быть, но анализируя поведение профессора я склонен думать, что он действительно был маньяком. Если его подставили, то очень умело играя на болезни и в определенное время подсыпав, допустим, в кофе возбуждающее средство.

– Поясните.

– Это элементарно. Если бы Черкова запрограммировали на симуляцию поведения маньяка и дали бы приказ убить Бортник, то профессор сделал бы это сразу, как только увидел женщину. Физические характеристики у него были бы стабильными вплоть до завершения программы, то есть пока Елена Николаевна не отправилась бы на тот свет. Он же не хотел убивать ее, а значит, он не зомби. Да и графики показывают, что у Черкова было два всплеска агрессивности.

Можейко понимал, что майору было бы выгоднее, если б Черкова запрограммировали. Иначе получалось, что особист держал столько лет у себя под боком маньяка. Но против фактов не попрешь.

– Да, действительно, элементарно, – покачал головой Зотов и пожав руку доктору, вышел из кабинета.

У себя он в в третий раз пробежал глазами рапорт Саблина. В нем полковник сообщал, что 15 июня 1983 года в 16 часов 20 минут по московскому времени, находясь на посту в третьем блоке. он переключил телекамеру на лабораторию Черкова. Он увидел. как профессор пытается задушить доктора Бортник, и тут же бросился на помощь. Когда полковник вбежал в лабораторию. женщина уже находилась на краю гибели. Была дорога каждая секунда, поэтому Саблин решился на крайние меры: выстрелом в затылок он сразил Черкова наповал.

Дальше шел отчет о действиях поисковой группы, возглавляемой полковником.

– Ну что ж, – криво усмехнулся Зотов. – О твоих подвигах судить не мне, а твоему начальству. Может, еще орден получишь.

Зотов снял телефонную трубку и набрал номер больничного отделения.

– Как дела, профессор?

– Все хорошо, Дмитрий Николаевич. Елена Николаевна в сознании и чувствует себя нормально.

– К ней можно?

– Вам даже нужно.

– Спасибо, иду.

Елена Николаевна полулежала в кровати, подложив под спину пару подушек. Она была бледная, похудевшая, но старалась держаться молодцом. Увидев майора, она улыбнулась, и в ее глазах засветилась радость.

– Как себя чувствуешь? – спросил майор, присаживаясь рядом с женщиной.

– Лучше не спрашивай, – она устало посмотрела на него. – Во мне что-то произошло, что-то очень плохое, от чего я не смогу избавиться до конца своих дней.

– Ты только не волнуйся, малыш, тебе сейчас нельзя. Врачи говорят, что у тебя все отлично, скоро поправишься…

– Я не о физическом состоянии говорю, а о душевном. – перебила Бортник. – Я боюсь.

– Чего?

– Всего! Страх стал моим естественным состоянием. Я даже заснуть боюсь. Мне все время снятся какие-то чудовища, жуткие лаборатории, полные мертвецов. Они гонятся за мной, протягивают свои ужасные окровавленные руки, но не могут схватить, а я не могу от них убежать. И эта бесконечная гонка длится всю ночь. Во мне живут две "я". Одна прежняя: спокойная, рассудительная. а вторая – всего боящаяся, никому не верящая. Я устала, Дима. Господи, за что мне все это?!

Она зарыдала, уткнувшись лицом в плечо майора. Зотов нежно обнял женщину.

– У тебя все плечо мокрое, – виновато улыбнулась Елена Николаевна, вытирая платком покрасневшие от слез глаза.

– Мужские плечи созданы и для этого тоже. Воды хочешь?

– Нет, спасибо.

Майор поцеловал ее.

– Я люблю тебя. Знаешь, когда я увидел тебя мертвой, во мне все оборвалось. Я понял, что потерял самого близкого человека, и сразу стало пусто и темно. Хотя нет, во мне появились ненависть и чувство мести, которые росли и заполняли пространство, где раньше была любовь. Именно тогда я окончательно понял, насколько ты мне была дорога и что значила в этой жизни. Я проклял себя, что не смог сберечь данное мне Богом, что позволил рисковать тобою ради пусть и благих, но все-таки второстепенных целей, ибо все они ничто по сравнению с любовью. Я не умею говорить, но знай, что ты нигде не найдешь более преданного друга, чем я. Прости меня.

Бортник ласково провела рукою по волосам майора и положила его голову себе на плечо.

– Хороший мой, я тебя тоже очень люблю.

Они не знали, сколько времени просидели обнявшись. В ту минуту времени не существовало для них. Их души слились воедино, как две половинки одного целого, долго и мучительно искавшие друг друга и наконец-то встретившиеся после долгой разлуки. Они были счастливы.

– Дима, я ведь так и не знаю, что со мной произошло, – спросила Елена Николаевна, улыбнувшись. – Последнее, что я помню, – это мощный выброс энергии у моего подопытного. Я помню, как он прыгнул на меня, как треснуло стекло, и все.

Зотов вздохнул:

– Не вспоминай об этом больше. Колпак все-таки не выдержал. Осколки повредили тебе руку, и ты потеряла сознание. Офицеры охраны, появившиеся по тревоге, обезвредили подопытного.

– Почему же тогда ты говорил, что рисковал мною? Ведь это обычный несчастный случай. Он мог бы произойти с любым из нас в любое время.

Дмитрий Николаевич еле сдерживался, чтобы не отвести глаза в сторону.

– Ну, я же вовлек тебя в свои интриги…

– Но они не имеют отношения к несчастному случаю. Кроме того, ты бы не допустил, чтобы со мной что-нибудь случилось. Так ведь?

– Ну, конечно же.

Зотов густо покраснел. Он снова уткнулся в плечо женщины, и она не заметила его смущения. Он чувствовал себя вдвойне виноватым: в том, что произошло и что ему приходилось сейчас обманывать.

– Ничего, малыш, все будет хорошо, – произнес Зотов, обняв женщину. – Я связался с управлением: тебе дают путевку в санаторий на Карельском перешейке – это где-то под Ленинградом. Ты должна знать, ведь коронная, питерская.

– Я только родилась там и прожила несколько лет, пока не умерла мама. Потом я была в Ленинграде еще два раза: на экскурсии и с Сан Санычем.

– А это еще кто?

Елена Николаевна улыбнулась:

– Потом как-нибудь расскажу.

– Ну нет, – Зотов притворно погрозил пальцем и скорчил физиономию ревнивца. – Давай, выкладывай.

– Ну ладно, Бог с тобой. Я познакомилась с этим типом совершенно случайно, и он сразу покорил мое сердце. Жил Сан Саныч чрезвычайно роскошно, деньгами сорил направо и налево, прислуга чуть ли не на коленях ползала перед ним, ублажая хозяина. Я, жившая по советским меркам. довольно хорошо, была поражена размаху этого человека и, честно говоря, потеряла рассудок. Сан Саныч со своей стороны окружил меня такой заботой и вниманием, моментально исполняя любую просьбу, что я действительно почувствовала себя королевой… Через две недели после знакомства Сан

Саныч сообщил, что должен немедленно вылететь в Ленинград по очень важным делам и с удовольствием возьмет меня с собой. Я, конечно же, согласилась. Поселились мы в Астории, и каждое утро, вставая с постели, я смотрела на величественный Исаакиевский собор. Сан Саныч снял номер интерлюкса и по его просьбе я говорила исключительно по-английски. Меня это несколько удивило, но не составило большого труда, так как я владею языком в совершенстве. Потом я поняла, что у него была своя игра, и он выдавал меня за иностранку. Несколько раз мы были на великосветских приемах, на роскошных дачах, в особняках. Но райская жизнь продолжалась недолго. Через несколько дней после приезда Сан Саныч исчез. Он испарился буквально на одном из приемов. Я помню, что к нему подошел какой-то мужчина и…

Тут Елена Николаевна замялась. Глаза ее испуганно заблестели. Зотов удивленно посмотрел на женщину. Наконец она пришла в себя.

– Извини, я отвлеклась.

– Ничего-ничего, продолжай.

Елена Николаевна еще несколько мгновений помолчала и, видимо, собравшись с мыслями, продолжила:

– В общем, после разговора с неизвестным мужчиной Сан Саныч исчез, и я, кажется, знаю, кто был этим неизвестным.

Зотов вопросительно посмотрел на Бортник. Он вдруг почувствовал, что стоит на пороге новой тайны.

– Этим мужчиной был Саблин, – наконец выговорила она.

Дмитрий Николаевич закашлялся. "Черт возьми! – подумал он. – Не много ли для одного полковника?"

– Да, это был он, – уверенно сказала Елена Николаевна. – Еще при первой встрече в Москве мы поняли, что знаем друг друга, но не могли вспомнить, где именно встречались. Теперь я вспомнила.

– А ты уверена, что он не вспомнил об этом первым?

Елена Николаевна пожала плечами и взволнованно посмотрела на майора.

– Все может быть. На торжественном вечере в день нашего приезда он как-то странно смотрел на меня. Я тогда не поняла его взгляда, но теперь мне все ясно. На вечере здесь и на приеме в Ленинграде я была в одном и том же платье. Он вспомнил меня, я в этом уверена.

Майор задумчиво покачал головой:

"Так вот почему полковник подставил Лену, хотя она со своим зондированием к тому времени уже не представляла опасности. Он боялся, что она вспомнит его."

– Что было дальше?

– Я прожила в гостинице до тех пор, пока не закончился срок оплаты. Сан Саныч так и не появился, а денег для дальнейшего проживания в апартаментах у меня, естественно, не было. Я улетела в Москву. Через два дня по возвращении домой ко мне пришел милиционер. Он расспрашивал о Сан Саныче, о его знакомых, но я ровным счетом ничего не знала. Я ему так и сказала.

– А он?

– Он вошел в мое положение и обещал не заносить мою фамилию в протокол. Со своей стороны милиционер просил так же помалкивать обо всем случившемся, и вообще, забыть о существовании Сан Саныча в моих же интересах. Я была рада, что так легко отделалась.

Зотов задумался. Не нравились ему все эти случайности и добрые милиционеры. Он твердо верил, что в этой жизни все закономерно, все подчинено чьей-то невидимой твердой воле.

– А ты уверена, что к тебе приходили из милиции? – спросил Зотов после некоторого молчания.

– Он был в форме и показал удостоверение.

– Ты запомнила фамилию?

– Бог с тобой! Конечно, нет, я так перепугалась!

Дмитрий Николаевич улыбнулся, как улыбаются наивным несмышленым детям:

– Я думаю, ты ошиблась. Ни один сотрудник не возьмет на себя ответственность умалчивать твою фамилию, зная, что ты работаешь в "системе". Если, конечно, он не имеет собственного интереса. Скорее всего, это был один из банды, может быть, даже из управления МВД. Он решил выяснить, знаешь ли ты что-нибудь. Прости, но твое святое неведение оказалось решающим, и они оставили тебе жизнь. Хотя подобная доброта не в – правилах этих ребят. В твою пользу сыграло и то обстоятельство, что лишний труп, да еще человека из системы КГБ – это лишняя головная боль для банды. Ты действительно легко отделалась!