Текст книги "Эпилятор"

Автор книги: Юрий Манаков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 30 (всего у книги 33 страниц)

В это время остальные ближайшие ко мне солдаты, человек пятьдесят, грамотно построили черепаху и прикрылись щитами, а от середины и хвоста колонны ко мне, проявив самостоятельность, снова поскакали трое офицеров. Вслед за ними бежали самые рьяные, что-то около двадцати воинов. У многих в руках имелись луки. Ну, бог им в помощь. Я в свою очередь тоже решил сократить дистанцию для стрельбы.

В первую очередь мне требовалось добить спецов по стрельбе из лука за повозками. Теоретически, они должны хорошо уметь стрелять, а следовательно, потенциально опасны. Спрыгнув с коня, упал на одно колено и сразу увидел ноги солдат. Три выстрела по ногам, три стрелы угодили туда куда метил. Двое упали молча, но одному, особо везучему, стрела попала в кость, в коленную чашечку. Он завопил благим матом, поминая всех святых, гребаных ангелов, демонов и всех их приспешников. Его крик добавился к воплям Вечно второго, который уже несколько минут, без особого успеха, отдавал команды солдатам идти в атаку широким строем. Воины зыркали поверх щитов на него, на меня и пока мой фактор страха перевешивал.

Тем временем, первые два офицера, размахивая мечами налетали, как ураган. Я встал на ноги и выдал дуплетом сначала по одному, затем по второму. Ударами стрел обоих вынесло из седел, а оба коня, получив по стреле в горло, упали и забились в агонии. Увидев эту демонстрацию силы, третий командир, который был еще относительно далеко, натянул поводья и благоразумно перешел с галопа на шаг. Аналогично сменили аллюр и солдаты, которые бежали за ним. То-то же. У нас не побалуешь…

Я вернулся в седло, пополнил колчан новыми стрелами из связки и, не торопясь, двинулся к Вечно второму, собираясь проверить его реакцию при стрельбе с более близкого расстояния. Но этот гнус, не стал испытывать судьбу. Сначала спиной вперед, затем бочком, он отступил к стене щитов, которую выстроили солдаты, и протиснулся в центр черепахи. Почему-то солдатики и симбионт решили, что щиты спасут их от моих стрел. Наивные люди.

Сократив дистанцию еще наполовину, я выдал очередь из десяти стрел по первому ряду щитов черепахи. Щиты у солдат были деревянные, покрытые дубленой шкурой какого-то животного, обитые по краям тонкой железной полосой и с умбоном по центру. И тем не менее, мои метровые стингеры пробивали щиты насквозь, оставляя на внешней поверхности лишь маленький хвостик из гусиных перьев.

Десять человек из первой шеренги легли, как скошенные серпом. И как только в стене щитов появилось свободное пространство, я дал вторую очередь по следующему ряду. Еще десять трупов. После этого перешел на одиночные выстрелы, выцеливая Вечно второго, который грамотно закрывался от меня телами своего пушечного мяса. Пару раз я его зацепил. Причем, это каждый раз был вторичный, смазанный эффект, – стрела, пробивая навылет тело солдата, успевала уколоть и Вечно второго.

Когда из полусотни солдат в черепахе осталось человек двадцать, последнему идиоту стало ясно, что иметь за спиной симбионта это гарантия получить убийственный подарок. И, как только это осознали все, – черепаха развалилась, а воины стали разбегаться или падать на землю. Это подвигло однорукого гнуса к очередному отступлению к следующему отряду, который тоже, еще не понимая, что это бесполезно, как по команде, закрылся щитами.

В это время офицер, скакавший на выручку из арьергарда, окончательно остановился метров за двести от меня. Видимо он, наивный, посчитал это расстояние безопасным для себя. Я постоянно держал его краем глаза в поле зрения и, как только он обернулся, чтобы скомандовать своим подбегающим солдатам, сделал выстрел в его сторону, целясь в лицо. Попал, но попадание получилось курьезным. Стрела, как иголка в носу у папуаса страшных Соломоновых островов, прошила ему щеки навылет. Видимо, по дороге повышибав зубы и, возможно, зацепив челюсть. Очень болезненно, но не смертельно. Несколько секунд покачавшись в седле из стороны в сторону, командир все-таки свалился с коня. А я выстрелил второй раз и его лошадь, получив стрелу в шею, перед смертью встала на дыбы.

Из тех, кто не разбежался из состава первой черепахи, на месте остались только трое. Эти бойцы не потеряли чувства дисциплины и сейчас спиной вперед, закрываясь щитами, отходили назад. Лучше бы они не делали этого. Я не пожалел на этих храбрецов три стрелы, посчитав их поведение сопротивлением представителю власти. Всем сестрам по серьгам, даже если серьги раздаются в виде стрел. А уж, если сестры из храброго десятка, то сам Бог велел… наградить.

Я отъехал на сотню шагов и снова пополнил колчан стрелами. Было заметно, что чувство страха и состояние паники, начинает овладевать массами. И солдат можно понять, потому как со стороны все выглядело непонятно и жутковато.

Один дьявол в черном, на коне, косит налево и направо, и нет от него спасения, и нет на него управы. Но мой фактор страха, пока что уравновешивался ужасом, который вызывал Вечно второй. Для победы нужно любой ценой вырубить его, как главное цементирующее звено. Но получалось, что это можно сделать, только после подготовки.

Я подъехал к брошенным повозкам, достал меч, и некоторое время посвятил приведению в негодность сложенных в них луков и арбалетов. За это время солдаты немного пришли в себя. Понукаемые симбионтом, отрядом численностью человек в восемьдесят, закрываясь щитами, двинулись на меня широким строем. Я опять начал делать просеку в рядах по направлению к Вечно второму, который не сменил тактики и продолжал прятаться за спинами. Не выдержав напряжения убийственной атаки, солдаты с шага перешли на бег и мне пришлось отступить, так как они начали охват с флангов.

Слегка оторвавшись от погони, перенес огонь на фланги и положил сначала левый, затем правый. В результате, в течение нескольких минут от второго отряда в живых осталось десять человек, самых догадливых, кто показал спину и побежал не ко мне, а от меня. Так перестал существовать второй отряд армии, но и стрел у меня осталось несколько десятков.

Тем временем к месту стычки начали подтягиваться другие отряды и армия приступила к формированию фронта, вытягиваясь влево и вправо от дороги. Крылья фронта стали загибаться с расчетом взять меня в кольцо. Но все это происходило слишком медленно. Посему, доломав последние луки и арбалеты в повозке, я решил остаток стрел употребить по еще незнакомому с моей тактикой ведения боя левому флангу противника. Пришпорил коня и по дуге направился ему навстречу.

Даже на первый взгляд было видно, что эти солдатики значительно проигрывают предыдущим и в вооружении, и в дисциплине. Проехав вдоль фронта в полусотне метров, как на параде, я демонстративно положил в первой шеренге на левом фланге с самого края каждого второго тридцатью пятью стрелами, чем привел в шоковое состояние и воинов и их командиров. Затем повернул коня и неторопливой рысью покинул поле боя. А чтобы запутать следы, двинулся от дороги в степь.

Отъехав на пару километров, так что меня вместе с конем скрыл очередной перелесок, бросил каурого в галоп, возвращаясь по большой дуге на стоянку. Нужно немного отдохнуть, перекусить, сменить коня и пополнить запас стрел. Воевать надо, как немцы, по расписанию.

К месту стоянки доскакал часикам к семи вечера. Еще за километр заметил фигурку моей девочки на вершине кургана… благо знал куда смотреть. В хорошем настроении, подскакав к подруге, подсадил ее себе в седло и мы двинулись к проходу в колючем кустарнике. От роскошных волос очаровницы пахло терпким запахом полыни и мое не остывшее еще от горячки боя тело, проснулось от желания. Выехав на полянку, я прошептал в розовое ушко.

– Сейчас будем мыться и купаться, – и направил коня к реке.

Отъехав по руслу вверх по течению к ближайшему песчаному пляжику, ссадил девушку и слез сам. Привязал коня и начал раздеваться. Аллу последовала моему примеру. Оставив одежду на песке, мы влезли в неглубокий бочажок, где воды оказалось примерно по пояс.

Я медленно погрузился в прозрачную и прохладную воду с головой. Вынырнул отфыркиваясь, окатил пригоршней воды Аллу, которая остановилась зайдя в воду лишь по колено и не решаясь сделать очередной шаг. Получив заряд брызг в лицо и высокую грудь, красотка непроизвольно взвизгнула и засмеялась. Я шагнул ей навстречу, подхватил на руки, занес на глубину, окунул и поставил рядом с собой. Девушке вода была по грудь.

Пока я смывал с себя пот и грязь, Аллу рассчитывая, что это оценят, начала рядом плавать брассом. Я не обманул ее ожиданий и коротко похвалил.

– Молодец. – В ответ девушка бросила взгляд полный обожания и любви. Оставалось только подкрепить слова действием.

Я снова подхватил прелестницу, вынес ее на мелководье, поставил в позу, сам пристроился сзади и начал нежно массировать спинку. Как хороший и дорогой автомобиль, Аллу замурлыкала и завелась с пол-оборота. Со стоном выгнула спину и я без промедления коротко и мощно запустил своего героя во влажные ворота крепости. Минут пятнадцать в пение жаворонка вплетались стоны и крики. После чего девушка обессилев повалилась на бок, а я поднялся и снова пошел на глубину ополоснуться. Лепота.

Закончив водные процедуры, подошел к девушке, склонился и прошептал в ухо.

– Как только отдохнешь, разводи костер. Я отъеду ненадолго и привезу на ужин чего-нибудь вкусненького. – В ответ услышал нечто нечленораздельное, но очень похожее на мурлыканье котенка.

Сходил на полянку и вынул из связки пучок охотничьих стрел. Подхватил рюкзачок со спиннингом, пустой мешок для добычи и вернулся к реке. Не утруждая себя одеванием, вскочил в седло и направился вверх по течению, нежась в ласковых лучах заходящего солнца.

Метров через двести нашел, что искал – широкий и глубокий плес. Высокий берег на противоположной стороне почти отвесно уходил на глубину, образуя бочаг. Судя по всему, глубина здесь не менее двух метров. В одном месте из узкой расщелины берега вытекал полноводный ручей. В этой точке вода в бочаге должна быть ощутимо холоднее. Типичное 'крепкое' место с чистым каменистым дном – идеальное местообитание для форели.

Не слезая с коня, собрал спиннинг и сделал первый бросок, стараясь опустить блесну на самое дно. Там по всем законам обязана стоять моя добыча. Протянув пару метров, почувствовал рывок. Есть.

Я получил то, что заказывал. Примерно восьмисотграммовая форель-пеструшка. Вся покрытая черными, красными и белыми крапинками с буровато-зеленой спинкой и желтыми боками. Настоящая красотка. Опустив первую рыбку в мешок, сделал второй бросок чуть правее. Есть. Сестричка-близняшка первой, сделала свечку и чуть было не сорвалась с крючка. Третий бросок. Снова удача. К близнецам присоединилась их подружка чуть меньше по размеру. Мешок уже приобрел ощутимый вес и прежде чем делать четвертый заброс, я заколебался, но победила жадность или чувство голода. Вздохнул и решил – ну, в последний раз.

Я пустил блесну слегка в сторону по течению. Удар. Ого. На конце лески сидел настоящий богатырь. Это оказался мощный самец и он доставил море удовольствия. Неожиданные рывки, полуметровые свечки, – он испробовал все и на каждый его ход я давал достойный ответ, то подтягивая, то приспуская леску, поднимая и опуская хлыст спиннинга. Пять минут бешеной борьбы за жизнь и он проиграл. Нам, профессионалам, сопротивляться бесполезно.

Соскочив с коня, вытащил рыбину на песок и перехватил за жабры. Необычайно крупный самец с удлиненным рылом и небольшим хрящеватым крючком на нижней челюсти. Гораздо светлее и серебристее своих подружек. По предварительной оценке веса в нем килограмма четыре. Это меня расстроило… С таким весом его подружки лишние на моем празднике жизни.

Только волки или олигархи убивают и гребут под себя без меры. Я всегда являлся сторонником умеренной политики. Бери ровно столько, сколько съешь и не более. Ну, да делать нечего. Выпускать пойманных рыб тоже не в моих правилах. Так что самочкам придется потесниться у меня в животе… и довольно основательно. Кроме того, можно сформировать некоторый запасец, который, как всем хорошо известно, карман не тянет.

Засунув форель в мешок, снова угнездился в седле и непроизвольно дернулся, услышав тугие свистящие звуки 'вить-вить-вить-вить'. Мгновенно оценив местность, где стоял, понял, – участок реки идеален для присада крякв. Подхватил лук, вложил стрелу и приготовился к стрельбе. Через мгновение из-за поворота вымахнула маленькая эскадрилья в составе трех селезней и двух уточек. Не заметив меня скрытого высоким берегом, тяжело и шумно совершила посадку.

– Чок, чок, чок, – щелкнула рукавичка и два селезня вместе с самочкой остались на воде пробитые насквозь стрелами. Помилованные и оставленные в живых самка с самцом проглиссеровали по воде без остановки. После чего они, можно сказать с грохотом, поднялись на крыло. Я покачал головой – очень шумная птица кряква.

Заехав на коне на середину реки, выловил уток и удивился их упитанному виду. Впрочем, уже скоро осень и, видимо, места их обитания особо кормные. Сунув птицу в мешок, твердой рукой развернул коня и двинулся обратно. Сейчас меня уже не могла соблазнить, взять в руки спиннинг или лук, никакая добыча.

Вернувшись на поляну, отметил, что костер весело пылает и меня с нетерпением ждет, готовая к стряпне и обороне, Аллу. Соскочив с коня, высыпал из мешка добычу и приказал боевой подруге заняться птицей. Девушка взяла меня за руку, прижалась к ней лбом и прошептала.

– Я все сумею сделать сама, мой Повелитель, – я слегка оторопел и не очень твердо ответил.

– Время дорого, Малыш, и мне не составит никакого труда заняться рыбой. Я не устал. – Девушка посмотрела мне в глаза и отпустила руку.

Я подхватил две миски и большой котелок. С трудом запихнул в котелок всю форель и мы вместе отправились к реке, чтобы у воды довести сырой продукт до предварительной кондиции.

Аллу начала ощипывать уток и своим кинжальчиком потрошить их, не выбрасывая даже пупки, а я занялся форелью, откладывая в сторонку от филе – головы, хвосты и перья рыб. Без сожалений выкинул только молоки самца. Разделив нарубленные куски рыбы на две неравные части, окликнул Аллу и, показав пальцем на меньшую кучку, сказал.

– Это нужно присолить и оставить на завтра. И оставь также на потом, одну утку. Из рыбы свари уху, уток пожарь на вертеле над костром и завари чай. Я пойду проверю обстановку в округе.

– Да, мой господин. – Я ополоснул руки и начал одеваться.

Уже темнело, когда поднявшись на курган, я закрыл глаза и постарался внутренним зрением заглянуть за горизонт. И ничего не увидел. До армии, которой я дал наглядный и жестокий урок, было очень далеко. Скорее всего, войско или осталось на месте стычки – все-таки нужно похоронить убитых и помочь раненым. Или оно успело пройти в этот день очень маленькое расстояние. Возможно, до первого ручья, а он, насколько я помнил, всего в километре от места боя.

Потеряв надежду увидеть армию, медленно начал поворачиваться кругом, осматривая ближайшую местность. На расстоянии двух-трех километров ни единой человеческой души, если не брать в расчет мою девочку. Ниже по течению, в кустах у реки кормилось стадо кабанов. Выше по течению, в километре – к водопою вышли олени. Вся остальная мелкая живность просто не заслуживала внимания. Очень хорошо. Я с облегчением спустился с холма и направился к проходу в кустах.

К моменту, когда подошел к костру, Аллу успела уже отварить головы и перья, выкинуть их и загрузить бульон смачными кусками форели. Рядом с основным костром над углями, роняя время от времени капли жира доходили до кондиции на вертеле две утки. Судя внешнему виду, еще минут десять – пятнадцать и они будут готовы.

Притащив к костру себе и девушке седла в качестве седалища, устроился на своем. Затем, с удобством скрестив ноги, постарался расслабиться. Минут через десять, отхлебнув на пробу очередной раз из котелка и потыкав кинжальчиком куски рыбы, моя повариха кивнула. Взяла в руки большую миску и стала заполнять ее наваристым бульоном и порционными кусками форели. С поклоном передав миску, отошла к костру приглядывать за утками, а я приступил к процессу насыщения.

После первой миски была вторая и третья. Затем поспели утки и я, размазывая утиный жир по лицу, приступил к показательной акции их уничтожения. Напротив села Аллу, и аккуратно, поглядывая в мою сторону, начала прихлебывать бульон. Как только я закончил с утками, девушка налила чаю и, увидев, что я не очень загружен тяжелой работой поглощения пищи, сказала.

– Можно задать вопрос, Старший Брат? – я благосклонно кивнул.

– Спрашивай.

– Зачем мы взяли продуктов на неделю?

– Места для меня незнакомые, а мы делаем серьезное дело. Осечек быть не должно. Но, ты права, – я улыбнулся, – в следующий раз возьмем строго на два дня.

– А будет ли следующий раз, мой господин?

– Будет. Я доволен тобой Аллу-Сиата. – Девушка повеселела и, напевая, начала собирать миски, а я направился под полог в нашу опочивальню.

Утром, собравшись и оседлав вороную, велел Аллу продолжать наблюдение на холме, пришпорил кобылу и двинулся навстречу армии.

В соответствии с планом ведения военной компании, в этот день предстояло нападение на армию с тыла. Нужно окончательно лишить ее мобильности. Без лошадей и обоза, на своих двоих, особо не повоюешь. Поэтому, еще задолго до предполагаемой точки встречи, съехал на обочину, углубился в степь и двинулся по широкой дуге, лишь временами подъезжая к высоким холмам, с которых местами была видна дорога.

Но вот, наконец, увидел головной отряд. Они действительно ночевали у первого ручья и за сегодняшний день успели пройти километров десять. Учитывая последствия вчерашней стычки, Вечно второй сосредоточил в авангарде крупный и, видимо, отборный отряд человек в двести. Чувствовалось, он отобрал в него лучшие кадры. Наивный думал, это ему поможет, а я тупо повторю вчерашние действия. Но меня в первую очередь интересовал обоз, до которого я не добрался вчера.

Головной отряд армии успел скрыться за деревьями, когда я увидел повозки. Теперь их стало четырнадцать. Две телеги из арьергарда перешли в головную часть колонны. Три штуки – по-прежнему пылили в центре.

Как только последняя повозка колонны будет закрыта деревьями, можно приступать к атаке. Сразу после перелеска начинается большое ровное поле. На нем все будут, как на ладони, и есть где разгуляться.

Основная задача на сегодня – перебить всех лошадей и в очередной раз попробовать достать Вечно второго. Я подождал еще пару минут, после того как последняя телега скрылась за перелеском, затем пришпорил вороную.

Старясь держаться за кустами и двигаясь рысью, быстро догнал колонну. Выждав момент, выскочил из-за кустов и бросил коня в галоп. Меня заметили. Обозники засуетились, а последний отряд в колонне в количестве сорока человек, попытался построиться, закрывая собой повозки и раненных.

Я начал стрелять на ходу с пятидесяти метров и, когда подъехал к солдатам вплотную, в живых из отряда остались лишь пять человек… Наиболее догадливых. Они бросили оружие, встали на колени и закрыли голову руками. Проскочив мимо, пошел вдоль колонны, игнорируя раненных и загоняя стрелы под лопатки, каждому из четырнадцати битюгов. Есть. Конный обоз, как таковой, перестал существовать. Все раненные, кто мог двигаться, в ужасе попрыгали с телег и с воплями, ковыляя или ползком, побежали в сторону от дороги.

Повернув лошадь назад, я подъехал вплотную к повозкам и заглянул в первые три. Здесь оказалось свалено походное снаряжение. Интерес к содержимому у меня был не праздный. Имелась одна мыслишка, и она с блеском подтвердилась. Эти крохоборы – собрали мои вчерашние стрелы и, судя по толщине двух связок, нашли почти все. Теперь у меня появился дополнительный запас – не менее сотни штук. Подхватив упаковку, я наполнил колчан, снова повернул коня и двинулся к центру колонны.

На моем пути вояки успели выстроить фронт. Атаки с их стороны следовало ждать через пару минут. Я усмехнулся и, что называется, – не стал экономить патроны. Постоянно сближаясь, стрелять начал со ста метров. Выпустил сто двадцать стрел, положив всю переднюю шеренгу фронта. Минут через пять после начала расстрела линия фронта смешалась и возникла паника. Я опять вернулся к телегам, подхватил вторую связку вчерашних стрел. Обновил содержимое колчана и пристроил все, что еще оставалось, в тороках.

Пришпорил вороную и пошел в наступление на правый фланг. Мое приближение вызвало нездоровое оживление в рядах. Солдаты остановились и я выдал убийственные стрелы по нескольким сержантам, которые имели глупость продолжать командовать. После этого фронт правого фланга стал медленно отступать, загибаясь в сторону основной колонны. Но, как только я нацелился зайти ему в тыл, смешался и побежал.

На месте, как всегда бывает, осталась маленькая кучка стойких оловянных солдатиков. Обычно, вокруг них в каждом серьезном сражении собираются все остальные, но сейчас не тот случай. Я остановился в тридцати метрах и со снайперской точностью в течении минуты положил всех двадцать семь храбрецов. После этого в войсках наступил полный разброд и шатание. А самое главное – путь к центру колонны оказался открыт.

Я пришпорил вороную и галопом поскакал к трем повозкам. Все-таки, несмотря на все печальные события, пока меня не воспринимали всерьез. Армейцам казалось, что слишком уж несопоставимы силы. Я один, а их многие сотни. Поэтому отряды в центре попытались сделать то, чему их учили – выстроить черепаху из щитов. Но их черед придет позже. Меня интересовали кони и, как только они оказались в пределах выстрела, я выпустил три стрелы, поставив свою печать смерти, каждому из битюгов. Есть. Семнадцать ноль в мою пользу.

Осадив вороную, я заставил ее встать на дыбы, громко заржать и пройти несколько шагов на задних ногах. Очень эффектно. После чего с места вышел в карьер и направился к авангарду, где еще остались в живых два последних мерина. Ну и, конечно, ждала своего часа моя основная цель – главный мотор всей компании – Вечно второй.

Последних двух коней я уничтожил, чуть ли не с метров двухсот, чем привел в шоковое состояние всю головную часть колонны. Первый акт драмы сегодняшнего дня завершен. Теперь можно приступать к второму действию спектакля – охоте на симбионта. Я пересчитал оставшиеся стрелы – семьдесят три штуки и пополнил колчан.

Подъехав к строю метров на пятьдесят, попытался найти свою главную цель. Это оказалось сделать непросто. Подлый трус не изменил своей тактике и прятался в самом конце большой черепахи из щитов. Так, что между ним и мной оказалось никак не меньше шести рядов. Гнус позорный.

Я с шумом выдохнул, сконцентрировался и начал пробивать просеку в черепахе по направлению к Вечно второму. Двадцать стрел – двадцать трупов, сорок стрел – сорок трупов… Нет, пока на ногах стоит хотя бы один солдат, симбионту достанет ловкости держаться за его спиной. При таком раскладе придется мочить всех. Что нездорово… Поэтому положив шестьдесят три человека, я остановился. Затем, был вынужден отъехать на сотню метров. В моем направлении набегала группа из пятидесяти солдат из центра колонны.

В принципе, программу сегодняшнего дня я практически выполнил… даже с некоторым перевыполнением плана. Осталось сделать последнее – провернуть идеологическую диверсию и запустить в ряды противника агента влияния. Я повернул коня и по дуге направился обратно к арьергарду колонны. Нужно заняться захватом языка.

Для этого имелось две возможности. Первая вступить в схватку и постараться выхватить одного солдата из строя. В общем, не лучшее решение – есть вероятность получить в подарок метательный нож или дротик. Вторая возможность – захватить одного из тех, кто сделал ноги, во время разгрома арьергарда. Это был, пожалуй, оптимальный вариант. Я лихо гикнул и добавил прыти вороной.

Оставив далеко позади все мобильные отряды, которые уже устали бегать вдоль колонны туда и обратно, подскакал к арьергарду. Еще издалека высмотрел трех человек. Они благополучно бежали в самом начале с поля боя. Сейчас, видимо почувствовав угрызения совести, решили вернуться. Я направил коня к ним. Увидев такое дело, герои снова повернулись и ударились в бега. Но скорость бегущего человека несравнима со скоростью благородной лошади. Я догнал их в пару минут и на ходу подхватил одного за шкирку, бросив поперек седла и приложив слегка кулаком по затылку, чтобы не рыпался.

Отъехав с добычей по дороге несколько километров, съехал на обочину и, закрываясь перелеском, двинулся по большой дуге обратно. Примерно через полчаса на пути встретился удобный, неглубокий овраг. Я остановился в центре и сбросил с коня языка. Соскочил с коня сам, накинул поводья на маленький кустик, подошел к пленному, связал ему сзади руки и посадил на пятую точку.

Молоденький паренек смотрел на меня с ужасом и я понял, что никаких проблем он мне не составит, но, чтобы не выходить из образа, спросил замогильным голосом.

– Как тебя зовут, солдат? – солдатик пару раз сглотнул и писклявым голосом выдавил.

– Мериньо, господин, – и я приступил к изложению политинформации, заколачивая рубленые фразы в его голову, как гвозди.

– Слушай меня внимательно и запоминай. Старый Правитель Лирея Ткелес убит. Я убил его лично. Вот этой рукой, – и сунул сжатый кулак ему под нос. – Сейчас Лиреем правит новый шах Камбор. Возможно, ты его знаешь. Он был казначеем. Новый Правитель послал меня наказать всех, кто хранит верность Ткелесу. Ты понял меня, Мериньо?

– Да, господин.

– Правитель Камбор просил меня узнать живы ли его друзья Геррим и Каранча?

– Вечно второй послал их на стены города Вень в самом начале. Каранча убит, а Геррим тяжело ранен. Его сбросили со стены. Он без сознания со сломанными ногами и лежит в пятой телеге. – Я подумал, добавил еще рокота в голос.

– Сейчас я отпущу тебя. Ты вернешься и будешь, чем можешь, помогать Герриму. Если он умрет – умрешь и ты. Если нужно, вынесешь его на носилках или на своей спине. Правитель вознаградит тебя. Щедро. Всем своим друзьям перескажешь то, что я тебе сообщил, и добавишь, что моя цель одна – убить Вечно второго. Как только он умрет, я могу принять вашу капитуляцию, а новый шах Лирея не будет вам мстить. Однако, пока Второй прячется за вашими спинами, я буду уничтожать всех, кто мне мешает. Если Вечно второй останется жить, я готов уничтожить всю армию. Всех до единого… В том числе и тебя. Ты понял меня, солдат?

– Да господин. Я сделаю все, что нужно. – Я кивнул, достал нож и разрезал веревки у него на руках.

Вскочил в седло, махнул рукой, указывая куда ему нужно бежать, дождался пока пленник не вылезет из оврага и двинулся в противоположном направлении, забирая по большой дуге в сторону дороги.

Ну, вот, 'крот' запущен в курятник. Посмотрим завтра, как мое слово и дело отзовется.

В этот раз я добрался до места стоянки еще быстрее, чем вчера. По уже заведенной традиции на кургане подхватил Аллу в седло и довез до поляны. Соскочив на землю и расседлав коня, решил не суетиться, лечь пораньше спать, а закусить, тем, что осталось со вчерашнего дня.

Сел по-турецки скрестив ноги на снятое с коня седло и с удовольствием стал наблюдать, как хлопочет моя девочка. А Аллу порхала, как птичка, и приличный ужин был готов уже через полчаса.

Попробовал наваристую уху, от которой склеивались губы, кусочки форели горячего копчения на ольховых щепочках с добавлением ароматных травок, жареную крякву фаршированную пшеном и истекающую жиром. Затем зацементировал все это крепким душистым чаем, подобрел душой и отвалился от костра, как насосавшийся крови клещ.

Под пологом тоже произошли изменения. Аллу накосила травы и устроила под медвежьими шкурами настоящую перину, которая к тому же распространяла аромат свежескошенного сена и терпкий запах полыни. Лепота. Жить хорошо и жизнь хороша.

Такую инициативу надо поощрять и, как только, помыв посуду, моя красотка нырнула ко мне под бочек, я устроил праздник души и тела – выдал четырехкратный салют. После чего провалился в сон, как убитый.

Утром третьего дня я сообщил своей спутнице, что, возможно, сегодня армия сложит оружие, и мы сможем спокойно с победой вернуться в город. К этому девушка отнеслась без восторга. Ей явно нравилась экстремальная жизнь в пампасах и все атрибуты нашего совместного времяпрепровождения, а степень доверия и преданности в глазах просто зашкаливала за черту. Скажи я ей кинуться с обрыва, как породистая овчарка, прыгнет, не раздумывая.

Выехал я рано и в этот раз не стал утруждать себя обходными маневрами. К моменту, когда добрался до армии, войска еще стояли на месте. Судя по всему, мой подсыл, может сам того не желая, постарался по полной программе. Благо дурные вести легли на уже хорошо унавоженную трупами почву.

Воины собрались кучками в одном месте и активно обсуждали последние новости. Я решил какое-то время им не мешать. Съехал с дороги, встал на вершине холма, как наглядное напоминание того, что от судьбы не уйдешь.

Разборка среди армейских продолжалась еще около часа. Затем солдаты разделилась на две неравных части. Основная масса отошла по дороге в сторону, а на месте осталась маленькая группа из двадцати человек. Среди них я разглядел серую хламиду Вечно второго.

Эта кучка вояк решила меня атаковать по принципу – погибаю, но не сдаюсь. Взяла на изготовку оружие и двинулась в моем направлении. В свою очередь, я направил шагом каурого им навстречу. Главные остатки армии, как зрители в театре, с напряжением и неподдельным интересом следили за развитием событий.

Среди атакующей группы имелось три арбалетчика и я их снял, как наиболее опасных, пятью стрелами метров с двухсот пятидесяти. Причем два раза не попал. Но только потому, что поганый гнус-симбионт прикрывал их и ухитрился отбить две стрелы. Когда до отряда осталось пятьдесят метров, начал методичный отстрел. Совершенно закономерно, что, как только расстояние сократилось до двадцати метров – в живых остался только один Серебряный.

Я перешел на следующий уровень и ускорился раза в три. В этот момент Вечно Второй дико закричал и решил по максимуму сократить расстояние, понимая, что только в ближнем бою у него есть некоторый шанс на победу. Он большими прыжками кинулся ко мне, размахивая мечом. Мой лук заработал на пределе возможностей. Не успевала еще тетива щелкнуть о рукавичку, как я уже тянул ее для нового выстрела. Получилась очень высокая скорострельность, почти как у электрического пулемета. И, если на пятнадцати метрах гнус успевал отбивать стрелы, то на десяти – пропустил первую в плечо, а на пяти – я его истыкал, как подушечку для иголок. Финита.