Текст книги "Сталин и Мао. Два вождя"

Автор книги: Юрий Галенович

сообщить о нарушении

Текущая страница: 29 (всего у книги 39 страниц)

СТАЛИН И ИЗДАНИЕ РАБОТ МАО ЦЗЭДУНА

8 февраля 1950 года при встрече с Мао Цзэдуном Сталин предложил отредактировать и издать в Советском Союзе все работы Мао Цзэдуна. Тем самым Сталин хотел, прежде всего, снять упреки в том, что он с подозрением относится и к самому Мао Цзэдуну, и к его сочинениям. В истории это было первое предложение Сталина издать в СССР труды руководителя зарубежной коммунистической партии.

Сталин назвал «важным делом» редактирование и издание работ Мао Цзэдуна.

Эта мысль возникла у Сталина далеко не случайно. Такое решение стало представляться ему необходимым тогда, когда стало совершенно ясно, что Мао Цзэдун придет к власти в континентальном Китае.

Уже упоминалось о том, что в июле 1949 года в ходе встречи с Лю Шаоци в Москве Сталин предложил тост, сказав, что центр мировой революции сначала переместился из Европы в Советский Союз, а в будущем переместится в Китай. При этом Сталин пояснил, что, по его мнению, с перемещением центра мировой революции должна увеличиться и мера ответственности перед историей, которая падает на Китай.

Мао Цзэдун, конечно же, знал об этих высказываниях и мог предполагать, что предложение Сталина о редактировании и издании его трудов внутренне связано с мыслью Сталина о перемещении центра мировой революции в Китай. Мао Цзэдун кивнул, соглашаясь с предложением Сталина, и выразил пожелание о том, чтобы Сталин направил в Китай специалиста для редактирования его трудов.

Сталин рекомендовал советского философа П. Ф. Юдина. Мао Цзэдун выразил благодарность.

Вернувшись в КНР в апреле 1950 года, Мао Цзэдун направил Сталину телеграмму, в которой официально попросил П. Ф. Юдина прибыть в КНР для проведения этой работы.

В начале мая 1950 года Мао Цзэдун в своей резиденции Фэнцзэюань в Пекине созвал заседание Политбюро ЦК КПК для того, чтобы обсудить это предложение Сталина.

Политбюро пришло к заключению, что предложение Сталина представляется очень важным. На заседании было решено создать комиссию по редактированию избранных произведений Мао Цзэдуна. Секретарям Мао Цзэдуна Чэнь Бода и Тянь Цзяи-ну было поручено собрать и подготовить соответствующие работы Мао Цзэдуна на китайском языке, которые подлежали окончательному отбору и утверждению Мао Цзэдуном. Работа по переводу этих работ на русский язык была поручена Ши Чжэ и Н. Т. Федоренко.

В июле 1950 года П. Ф. Юдин прибыл в Пекин. Он начал читать и редактировать работы Мао Цзэдуна. В сентябре стало ясно, что переводчики не справляются с огромным объемом работы и отстают от тех, кто собирал и готовил труды Мао Цзэдуна на китайском языке. Тогда Мао Цзэдун, видя, что П. Ф. Юдин простаивает, предложил ему прочитать ряд лекций в различных организациях Пекина. 21 сентября по приглашению Общества китайско-советской дружбы Лю Шаоци председательствовал на большом собрании, посвященном началу таких чтений; П. Ф. Юдин выступил тогда с докладом на тему: «Переходный период от капитализма к социализму в СССР». Доклад был встречен овацией. В конце сентября заканчивался срок пребывания П. Ф. Юдина в КНР. 30 сентября 1950 года Мао Цзэдун направил Сталину телеграмму следующего содержания:

«Юдин работает здесь уже более двух месяцев. Однако в силу того, что он до сего времени еще не завершил работу по оказанию помощи при редактировании “Избранных произведений Мао Цзэдуна”, ему необходимо еще некоторое время для окончания этой работы. Кроме того, желательно, чтобы он совершил экскурсии в Шаньдун, Нанкин, Шанхай, Ханчжоу, Чанша, Гуанчжоу, Ханькоу, Сиань, Яньань, Шэньян, Харбин и выступил с политико-теоретическими докладами и лекциями перед нашими кадровыми работниками. Выполнение двух вышеуказанных задач требует в общей сложности более четырех месяцев. В этой связи прошу вас дать разрешение на продление срока работы товарища Юдина в Китае до конца января или до конца февраля 1951 года. Прошу телеграфировать ваше согласие».

9 октября Сталин ответил:

«...Настоящим уведомляю вас, что Юдин может остаться в Китае до конца сего года для завершения работы по подготовке к изданию “Избранных произведений Мао Цзэдуна” и для выступлений перед партийными работниками в различных городах Китая».

Вслед за тем, как это и планировал Мао Цзэдун, П. Ф. Юдин отправился в поездку по КНР для чтения лекций и с экскурсионными целями. Тезисы его выступлений публиковались в газете «Жэньминь жибао» в начале декабря 1950 года.

После возвращения из поездки П. Ф. Юдин прочитал перевод на русский язык работы Мао Цзэдуна «Относительно практики» и «выразил свое восхищение». В беседе с Мао Цзэдуном он отмечал ее достоинства и просил согласия на сокращение некоторых выражений, которые мопти шокировать иностранцев. Мао Цзэдун согласился с небольшими поправками П. Ф. Юдина.

Русский текст этой работы был направлен в Москву. Сталин ознакомился с ним, и по его указанию эта работа Мао Цзэдуна в декабре 1950 года была опубликована в журнале «Большевик», а также в газете «Правда»; затем в январе 1951 года ее издали в СССР отдельной брошюрой.

В 1952 году в СССР был издан в переводе на русский язык первый том «Избранных произведений Мао Цзэдуна». В 1953 году был издан третий том.

Во время своего пребывания в КНР П. Ф. Юдин много раз имел ночные беседы с Мао Цзэдуном. Они обсуждали вопросы философии, редактирования «Избранных произведений Мао Цзэдуна». Мао Цзэдун хорошо отзывался о работе П. Ф. Юдина. Очевидно, он ставил и вопрос о назначении его послом в КНР. Однако Сталин, исходя из того, что П. Ф. Юдин был кабинетным ученым и ему недоставало опыта в области практической политической деятельности, так и не назначил его послом в КНР. [336]

После смерти Сталина в 1953 году Хрущев согласился с предложением Мао Цзэдуна и направил П. Ф. Юдина послом в КНР. (Кстати сказать, Мао Цзэдун в те годы направил в Советский Союз послом военного разведчика Лю Сяо.)

Попутно можно упомянуть, что П. Ф. Юдин был не согласен с критикой Хрущевым деятельности Сталина. Более того, он полагал, что Хрущев «должен нести ответственность за советско-китайскую ссору».

Н. Т. Федоренко в качестве очевидца опубликовал свидетельства того, «как академик П. Ф. Юдин редактировал Мао Цзэдуна».

В своих воспоминаниях Н. Т. Федоренко отмечал, что по прибытии П. Ф. Юдина в Пекин «он тотчас был приглашен Мао Цзэдуном, который предавался воспоминаниям о ранних выступлениях Юдина, беспощадно обличавшего противников марксизма и материалистической диалектики. Не скупился на комплименты и заранее благодарил за “просвещенную” помощь при подготовке текстов его работ, которые, конечно же, страдают “невежеством” и полны “грубых ошибок”».

Спустя некоторое время состоялась встреча с Мао Цзэдуном для разбора замечаний и рекомендаций академика. По мнению присутствовавшего при этой встрече Н. Т. Федоренко, разбор теоретических работ Мао Цзэдуна «скорее демонстрировал хорошо организованную деятельность Комиссии ЦК КПК и ее руководителя (Чэнь Бода), весьма компетентную их работу, которая в сущности как бы предвосхитила замечания советского философа и свела разговор о них к простой формальности». Комиссия Чэнь Бода «внесла в первоначальный текст значительно больше корректив, чем об этом говорилось во время упомянутой встречи с Мао Цзэдуном. Более того, многие замечания Юдина либо не были приняты, либо изложены в иной редакции». В результате «дело свелось все к тем же “китайским церемониям”. Ничего критического по содержанию избранных работ Мао Цзэдуна высказано не было. Напротив, одни фразы в превосходной степени». [337]

После того как Мао Цзэдун принял предложение Сталина издать его сочинения в Советском Союзе, в Москву поступило официальное предложение ЦК КПК об издании «сочинений товарища Сталина на китайском языке». [338]

Итак, Сталин первым предложил издать труды Мао Цзэдуна в Советском Союзе. Мао Цзэдун был фактически вынужден сделать ответный шаг. Ни труды Сталина не оказали особого воздействия на китайцев, ни труды Мао Цзэдуна не произвели сенсации в Советском Союзе. Такого рода «обмен любезностями» остался одним из жестов в сложной игре, во взаимоотношениях Сталина и Мао Цзэдуна.

Одним из, пожалуй, отрицательных последствий этого шага было назначение Хрущевым послом в КНР в угоду Мао Цзэдуну советского философа академика П. Ф. Юдина, в то время как здесь нужен был такой же китаевед, каким был П. П. Владимиров.

КИТАЙСКАЯ ЧАНЧУНЬСКАЯ ЖЕЛЕЗНАЯ ДОРОГА (КЧЖД)

Одновременно с договором о дружбе, союзе и взаимной помощи между СССР и КНР 14 февраля 1950 года стороны подписали также соглашение о Китайской Чанчуньской железной дороге, Порт-Артуре и Дальнем.

Эта дорога была построена в начале XX века на территории Северо-Восточного Китая, или в Маньчжурии, на средства России. В свое время Россия и Китай, по предложению российской стороны, пришли к соглашению о сооружении этой железной дороги как частного предприятия российских коммерческих структур на территории Китая. Обе стороны были заинтересованы в сооружении Китайской Чанчуньской железной дороги (КЧЖД), или Китайской Восточной железной дороги (КВЖД).

Прежде всего, это делалось в рамках союза обеих стран в целях противодействия захватническим планам Японии, иначе говоря, сооружение железной дороги подкрепляло тайный договор России и Китая о взаимной помощи и союзе в отражении агрессии Японии, направленной против интересов России и Китая на Дальнем Востоке; при этом следует отметить, что в то время у Китая не было иного союзника в противостоянии Японии, чем Россия. Россия также была заинтересована в такого рода отношениях с Китаем.

Далее, эта железная дорога обещала внести свой вклад в экономическое развитие как российских дальневосточных земель, так и Китая, который в то время сам не имел ни средств, ни сил, чтобы осуществить такой проект. Россия же благодаря сооружению этой дороги получала относительно короткий рельсовый путь во Владивосток и выход по железной дороге к неза-

27—1897

мерзающим портам на Желтом море, то есть к Порт-Артуру и Дальнему.

Сталин представлял себе вопрос о КЧЖД как проблему, доставшуюся в наследство от взаимоотношений России и Китая, как овеществленный труд и капитал России, русских людей, который можно было передать КНР немедленно или со временем на определенных условиях.

Что же касается этих условий, то, с точки зрения Сталина, и после Второй мировой войны, особенно после образования КНР, обстановка в этой части земного шара, то есть в регионах Дальнего Востока СССР и северо-востока КНР, характеризовалась прежде всего напряженностью в отношениях СССР и КНР, с одной стороны, и США и их союзников, с другой стороны. С точки зрения Сталина, необходимо было продемонстрировать единство позиций СССР и КНР, чтобы добиваться подписания мирного договора с Японией, урегулирования ситуации и смягчения военного противостояния.

Мао Цзэдун видел ситуацию по-своему. Он соглашался на ряд практических предложений Сталина, суть которых сводилась к тому, что в принципе СССР уходит и со временем (либо незамедлительно) обязательно уйдет из Маньчжурии, но пока (пока это будут считать необходимым власти КНР, пока они будут просить об этом) советские войска останутся в Порт-Артуре, чтобы защищать и СССР, и КНР, а железная дорога пока будет функционировать в интересах и СССР, и КНР. Мао Цзэдун считал такие шаги необходимыми и неизбежными в сложившейся обстановке, то есть Мао Цзэдун хотел использовать в интересах усиления военного потенциала КНР Советскую армию и флот, а советские навыки в эксплуатации железной дороги использовать в интересах восстановления и налаживания разрушенного войной хозяйства КНР; иначе говоря, Мао Цзэдун был намерен использовать довольно существенную военную и экономическую помощь со стороны Сталина.

Складывалось положение, при котором Сталин и Мао Цзэдун взаимно имели выгоду от такого решения вопросов о КЧЖД, Порт-Артуре и Дальнем. При разумном и объективном подходе к делу возникала возможность для обеих сторон толковать ситуацию таким образом, что этот сложный вопрос в двусторонних отношениях России и Китая находил таким образом такое решение, которое не только отвечало интересам и СССР, и КНР, но и позволяло объективно, без предвзятого, односторонне негативного отношения к политике России, толковать действия обоих государств на рубеже XIX и XX веков, а также в первой половине XX века как обусловленные их взаимными интересами.

Все дело было, однако, в том, что Мао Цзэдун был нацелен исключительно на то, чтобы не только сохранять в КНР унаследованное от Цинской монархии и от Китайской Республики предвзятое, однозначно отрицательное отношение к России (в равной степени и к советской России, и к царской России) и ее политике в отношении Китая, но и навечно внедрить в умы китайцев мысль об историческом долге России перед Китаем, который рано или поздно придется вернуть, а также об исторической несправедливости России как нации перед Китаем, в чем России придется рано или поздно повиниться перед Китаем.

Мао Цзэдун полагал, что КПК—КНР следовало твердо и последовательно утверждать, что Китайская Чанчуньская железная дорога, Порт-Артур (Люйшунькоу) и Дальний (Далянь) были сооружены Россией, находились в ее ведении, находились в аренде у России в результате того, что она вынудила правительство династии Цин дать на это «согласие». По мнению Мао Цзэдуна, ситуация с КЧЖД явилась результатом раздела Китая сильными империалистическими державами, в том числе Россией.

Далее, взгляды Мао Цзэдуна на ситуацию, выраженные одним из высокопоставленных работников дипломатического ведомства КПК – КНР, состояли в том, что вплоть до образования КНР Советский Союз «все еще выступал в качестве хозяина КЧЖД, а Китай лишь принимал участие в ее управлении; в Люйшунькоу и Даляне были расквартированы советские войска, построены военные сооружения и т. д.».

Да, Мао Цзэдун был вынужден и считал для себя выгодным временно считаться с тем, что ситуация, сложившаяся после окончания Второй мировой войны, не только отражала характер отношений между правительством Китайской Республики и правительством СССР, но и давала и дала возможность вооруженным силам Мао Цзэдуна развернуть приведшие к его победе военные действия против Чан Кайши с территории СевероВосточного Китая как своей военной базы, причем армия Мао Цзэдуна получила и вооружение от СССР, от Советской армии.

Однако при всем при том Мао Цзэдун придавал главенствующее значение самому факту присутствия СССР на территории Китая, несмотря на то что это присутствие отвечало насущным интересам его самого и его вооруженных сил.

Сталин внимательно относился к такого рода вопросам. Вполне естественной для Сталина была позиция, о которой Мао Цзэдуну в присутствии членов руководства КПК сообщил представитель Сталина А. И. Микоян в Сибайпо еще до образования КНР, а именно мнение Сталина о том, что договор, который был заключен правительством СССР и правительством Китайской Республики в 1945 году, то есть договор о дружбе и союзе между Сталиным и Чан Кайши, являлся, по мнению Сталина, неравноправным договором, договором, ущемлявшим интересы Китая. Сталин считал этот договор вынужденным и для СССР в условиях, когда ему приходилось иметь дело с государством, во главе которого стоял Чан Кайши. Сталин по своей инициативе предложил изменить и выправить создавшееся положение.

Позиция Сталина была, с одной стороны, простой и ясной, а с другой – совсем непростой. Проста и ясна она была потому, что Сталин явно предлагал не считать действующим неравноправный договор 1945 года. Непроста она была потому, что тем самым Сталин как бы вынуждал Мао Цзэдуна исправить несправедливость и взамен неравноправного договора подписать равноправный договор в то время, как Мао Цзэдун предпочел бы вообще не связывать себя со Сталиным договором. Ситуация, однако, сложилась таким образом, что сторонам пришлось пойти и на подписание нового договора, и на подписание ряда соглашений, в том числе и о КЧЖД. Этого требовали национальные интересы обеих стран, требовала реальная жизнь.

В феврале 1950 года в соответствии с новым соглашением Советский Союз должен был полностью передать права на эксплуатацию и управление Китайской Чанчуньской железной дорогой, военно-морскую базу советских войск в Порт-Артуре и торговый порт Дальний, а также все другие сооружения правительству Китайской Народной Республики.

Сталин и Мао Цзэдун при этом пришли к обоюдному согласию (причем по настоянию Мао Цзэдуна, так как Сталин был готов немедленно вывести советские войска из Северо-Восточного Китая) передать все вышеупомянутое Китайской Народной Республике после заключения мирного договора с Японией, но не позже конца 1952 года. [339]

Найденное в то время Сталиным и Мао Цзэдуном решение отвечало и национальным интересам обеих стран, и интересам самих Сталина и Мао Цзэдуна. Во всяком случае, на практике оно только укрепляло позиции каждой из сторон в регионе в тот период. Повторим, что в принципе Сталин по своей инициативе предложил завершить период советского присутствия на территории Северо-Восточного Китая, а Мао Цзэдун согласился с этим.

Казалось бы, обе стороны имели основания констатировать, что при наличии доброй воли можно решать сложные проблемы истории двусторонних отношений, закладывать прочную основу этих отношений, во всяком случае применительно к Маньчжурии.

Сталин в общем и целом занимал именно такую позицию.

Однако Мао Цзэдун счел необходимым и этот положительный пример в деле решения сложных вопросов в двусторонних отношениях трактовать так, чтобы он навсегда оставался основанием для предъявления претензий с китайской стороны российской стороне, для упреков в адрес России в неравноправии, несправедливости, обидах, ущербе, нанесенном ею Китаю. Создавалось впечатление, что Мао Цзэдун был недоволен позицией Сталина, предложившего развязать этот узел и практически развязавшего его. Мао Цзэдун хотел бы проигнорировать позицию Сталина, добиться того, чтобы люди в Китае о ней забыли. Мао Цзэдун на практике был вынужден действовать в соответствии с достигнутой договоренностью, получая при этом выгоду для себя. В то же время он постарался отделить конкретное решение проблемы от принципиальной постановки вопроса об исторических несправедливостях России в отношении Китая, о вечной задолженности России Китаю. Мао Цзэдун никак не хотел снять вопросы в двусторонних отношениях. Даже тогда, когда они практически не существовали, Мао Цзэдун намеренно создавал впечатление, что «исторический долг» Россией Китаю «не выплачен».

В качестве примера такого подхода можно рассмотреть то, как в КПК – КНР трактовали вопрос о КЧЖД уже после того, как на практике этот вопрос был решен, причем по инициативе Сталина.

С точки зрения Мао Цзэдуна, Япония в период оккупации Северо-Восточного Китая уже выплатила Советскому Союзу стоимость КЧЖД и купила суверенное право на эту железную дорогу. Хотя этих денег оказалось маловато, признавали сторонники Мао Цзэдуна (а сумма эта действительно была не просто мизерной, но чисто условной), однако, подчеркивалось в КПК, «при Мао Цзэдуне, так или иначе деньги были выплачены. После вступления советских войск в Северо-Восточный Китай» (именно такова официальная оценка Мао Цзэдуном и его сторонниками участия СССР в разгроме Японии на последнем этапе Второй мировой войны, что, с точки зрения нашей страны, несправедливо, ибо так или иначе, а мы отдали более тридцати тысяч жизней в вооруженной борьбе против японских войск тогда на территории Маньчжурии) и капитуляции Японии Советский Союз снова стал обладать суверенным правом на Китайскую Чанчуньскую железную дорогу. После создания КНР СССР, считали сторонники Мао Цзэдуна, вообще говоря, должен был безоговорочно передать свое суверенное право на железную дорогу, однако ввиду того, что Советский Союз по Китайской Восточной железной дороге был связан с городом Хайшэньвэем (так сторонники Мао Цзэдуна называют Владивосток с той целью, чтобы подчеркивать временную принадлежность этого «китайского поселения» России), а это был значительно более короткий путь по сравнению с передвижением по Дальневосточной железнодорожной магистрали, проходящей по советской (российской) территории, Советский Союз попросил разрешения в течение определенного периода времени совместно пользоваться суверенным правом и выгодой от Китайской Чанчуньской железной дороги... Вследствие того, что у КНР в то время еще не было возможностей (приходилось признавать сторонникам Мао Цзэдуна) для ее эксплуатации и управления ею, а также технических возможностей, временное совместное управление и использование этой дороги двумя государствами при таких обстоятельствах для КНР все-таки приносило пользу, поэтому, как и раньше, было дано согласие на совместное использование двумя государствами права и выгод от эксплуатации Китайской Чанчуньской железной дороги. [340]