Текст книги "По пути в бессмертие"

Автор книги: Юрий Нагибин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 35 страниц)

Рахманинов. Сиреневое вино.

Вера. Я тоже хочу.

Рахманинов. Вам не понравится, это горько.

Но Вера уже протягивает руку к белой грозди и с наслаждением втягивает в себя ароматные росинки.

Рахманинов. Нравится?

Вера кивает.

Рахманинов. Обманщица.

Вера вдруг резко опускает ветку, и град крупных капель сыплется на обоих. Она странно вопросительно смотрит на Рахманинова и почему-то шепчет.

Вера. Я вся промокла.

Рахманинов тоже хотел было что-то сказать, но осекся. Неожиданно Вера поднимается на цыпочки и, плавно взмахнув своими белыми руками, обвивает шею Рахманинова и целует.

Вера(глядя ему в глаза). Сиреневое горькое… вино.

Она снова целует его в губы.

71. (Натурная съемка.) ИВАНОВКА. СИРЕНЬ. ВРЕМЯ ТО ЖЕ.

Наташа медленно пятится, делает шаг и с хрустом переламывает сухую ветку под ногой. Рахманинов быстро оборачивается, раздирая куст, идет на звук и натыкается на остолбеневшую от страха Наташу. Их взгляды встречаются.

Рахманинов(с усмешкой). А подглядывать, сударыня, стыдно!..

72. (Натурная съемка.) ИВАНОВКА. КРЫЛЬЦО ДОМА. УТРО.

Деревянный двухэтажный дом в центре парка наполнен музыкой, из открытых окон льются упражнения, этюды, фортепьянный концерт Листа, сливающийся в многоголосую какофонию звуков, подобно консерваторской. Перед главным крыльцом запряженный экипаж. Конюх оправляет сбрую на фыркающих лошадях. Здесь же у крыльца околачиваются Наташа и одиннадцатилетняя Соня. В окно высовывается красивая, пышная девушка двадцати одного года – сестра Веры – Татуша.

Татуша. Соня, я кончила заниматься, давай…

Соня, скорчив недовольную мину, стараясь как можно медленнее, идет по лестнице.

Татуша. Ну что ты копаешься, давай скорее!.. Наташа, а ты почему бездельничаешь?

Наташа. А я Сережу жду, он со мной сегодня заниматься обещал.

Из дома выходят родители Наташи и Сони – Варвара Аркадьевна Сатина в сопровождении мужа Александра Александровича Сатина – дородного круглолицего господина с бородкой клинышком. Оба одеты по-городскому – для визита.

Варвара Аркадьевна. Наташа, почему ты не занимаешься?

Наташа. Я жду Сережу, мама…

Подбегает запыхавшаяся Марина с зонтиком, протягивает его Варваре Аркадьевне.

Марина. Сергей Васильевич в беседке у пруда, занимается.

Наташа. Ой, я пойду его позову.

Убегает.

Варвара Аркадьевна. Мы, как всегда, опаздываем.

Подходит к экипажу, где уже сидит супруг. Варвара Аркадьевна. Вера! Вера Павловна!

73. (Натурная съемка.) ИВАНОВКА. БАЛКОН. УТРО.

На балконе второго этажа появляется молодая дама вся в розовом, в огромной шляпе. В руках у нее чашка какао.

Вера Павловна. Бегу, душенька, только дам Александру его какао…

Дама скрывается в доме, камера следует за ней.

74. (Съемка в помещении.) ИВАНОВКА. КОРИДОР. ВРЕМЯ ТО ЖЕ.

Вера Павловна проходит коридор и входит в бильярдную, где на большом концертном рояле молодой, красивый, жизнерадостный Александр Зилоти (кузен Рахманинова) виртуозно играет Листа.

Вера Павловна. Александр, дорогой, вот твое какао… Мы уезжаем. К вечеру будем.

Зилоти кивает, продолжая играть.

Вера Павловна. Ты хочешь, чтобы я осталась?

Зилоти.Езжай, дорогая.

Он прекращает игру, берет чашку с какао. Вера Павловна томно смотрит на него.

Вера Павловна. Ты будешь скучать по мне, мой друг?

Зилоти(с легким нетерпением). Конечно, дорогая, но ты же приедешь к вечеру.

Он ставит чашку, возобновляет игру.

75. (Натурная съемка.) ИВАНОВКА. БЕСЕДКА. УТРО.

Сергей Рахманинов в своей вечной полотняной косоворотке с пояском, разложив нотные листы на дощатом столе и напевая вполголоса, пишет клавир. Музыка из дома сюда не долетает, только стрекотанье стрекоз и пенье птиц над прудом… У ног Рахманинова лежит большой лохматый пес. Увлеченный работой, Рахманинов не замечает Наташу, которая просунулась между балясинами перил и, подперши руками голову, жадно смотрит на своего кумира.

Наташа. Сережа!..

Сергей не поднимает голову от бумаги.

Рахманинов. Чего тебе?

Наташа. Вы обещали со мной позаниматься. Уже пора – мама ругается…

Рахманинов(по-прежнему в музыке). Иди позанимайся сама…

Наташа. Вы же обещали…

Рахманинов. Иди поиграй гаммы.

Наташа понуро плетется прочь.

Рахманинов(ей вслед). Ре-мажорную гамму!.. И арпеджио!..

76. (Натурная съемка.) ИВАНОВКА. КРЫЛЬЦО. ВРЕМЯ ТО ЖЕ.

Экипаж отъезжает от крыльца. Вера Павловна кричит стоящему на балконе Зилоти.

Вера Павловна. Будь умником, не сиди на солнце с непокрытой головой.

Зилоти с балкона машет рукой. Экипаж из парка выезжает в поле.

77. (Натурная съемка.) ИВАНОВКА. БАЛКОН. ВРЕМЯ ТО ЖЕ.

Александр Зилоти делает в последний раз отъезжающим ручкой, входит в дом.

78. (Съемка в помещении.) ИВАНОВКА. ВРЕМЯ ТО ЖЕ.

В своей комнате Наташа с отсутствующим видом долбит ре-мажорную гамму. Дверь распахивается, на пороге – лукаво улыбающийся Зилоти.

Зилоти.Кончай бренчать! Сегодня празднуем святого лентяя – весь день ничего не делаем.

Наташа в нерешительности перестает играть, боясь поверить.

Зилоти.Я разрешаю! Кто профессор?

Вся просияв, Наташа выскакивает из-за рояля и кидается вон из комнаты.

79. (Съемка в помещении.) ИВАНОВКА. ЛЕСТНИЦА В ДОМЕ. ВРЕМЯ ТО ЖЕ.

Наташа сломя голову летит вниз. Распахивает дверь.

80. (Съемка в помещении.) ИВАНОВКА. КОМНАТА ТАТУШИ. ДЕНЬ.

В углу за пианино Татуша занимается с Соней.

Наташа(радостно). Празднуем святого лентяя! Профессор разрешил всем не заниматься!..

Татуша(строго). Позвольте…

Но Наташа уже не слышит, Наташа исчезла.

81. (Съемка в помещении.) ИВАНОВКА. КОРИДОР. ВРЕМЯ ТО ЖЕ.

Наташа стремглав несется, распахивает дверь в гостиную.

82. (Съемка в помещении.) ИВАНОВКА. ГОСТИНАЯ. ВРЕМЯ ТО ЖЕ.

Верочка разыгрывает этюд Шопена. В плетеном кресле у раскрытого окна сидит рыжеволосая двадцатилетняя гувернантка мисс Дейли с вышиванием.

Наташа(радостно). Профессор прислал сказать, чтобы сегодня не играли. Разрешил весь день праздновать святого лентяя.

Вера прекращает играть, нерешительно смотрит на гувернантку.

Мисс Дейли. Ит из нот хиз бизнес. Мисс Тата толд уэр ту плей энт coy уишел ду ит.

Вера снова начинает играть.

Зилоти(входя). Мы сегодня не занимаемся, я же сказал!

Мисс Дейли(краснеет, непримиримо). Профессор, ит из нот йор бизнес.

В комнату входит Татуша, вся красная, со строгим лицом.

Татуша(Вере). Тебе не стыдно пользоваться маминым отсутствием, чтобы лениться?

Она оборачивается к Зилоти.

Татуша.А вы, Александр Ильич!..

Зилоти тоже сердится.

Зилоти.Я за все отвечаю! И мы не будем заниматься. Я вот возьму и запру пианино на ключ!

Татуша. Заприте.

Мисс Дейли. Ит из анбили вбыл.

В комнату входит Рахманинов с загадочной улыбкой. Направляется к роялю. В руках у него клавир.

Зилоти.А я вот и запру на ключ!

Татуша.И заприте!

Зилоти подходит к пианино: там нет ключа.

Зилоти(к Наташе). Наташа, где ключ от пианино?

Наташа(к Соне). Соня, где ключ от пианино?

Зилоти.Это просто удивительно! Я хочу вам сделать удовольствие! Доставить лишний праздник! Какая неблагодарность! (Сереже.) Что ты собираешься играть? Мы сейчас запрем рояль!

Рахманинов, уже пристроившись к Вере за пианино, обращается ко всем.

Рахманинов. Господа, я закончил вальс в шесть рук на тему Татуши. Помните, вы вчера сочинили? Кто хочет третьим?

Татуша не знает, сердиться ли ей.

Татуша. Но как же? Так, с листа?

Рахманинов. Ваша партия будет самой легкой.

Наташа(робко). Можно мне?

Рахманинов(язвительно). А вам, сударыня, за ваше вчерашнее подглядывание и вечное сование во все своего носа надо бы еще поиграть ре-мажорную гамму… Не правда ли, профессор?

Зилоти(делает круглые глаза). Подглядывание? Сование носа?..

На миг окаменев, Наташа выбегает из комнаты. Никто не обращает на это внимания.

Рахманинов. Итак, Верочка, вы начинаете. Раз, два, три…

Рахманинов в центре, по бокам сестры – Верочка и Татуша. Сначала медленно и неловко, а затем все более уверенно начинают играть вальс. Зилоти лукаво улыбается, в его глазах – чертенята. Мисс Дейли неодобрительно качает головой.

83. (Съемка в помещении.) ИВАНОВКА. ДЕТСКАЯ. ВРЕМЯ ТО ЖЕ.

В комнату доносится музыка вальса. Ничком на кровати рыдает Наташа, ходуном ходят острые лопатки. Входит Марина, бросается к Наташе.

Марина. Барышня, что случилось, кто вас обидел?

Наташа не отвечает, рыдания усиливаются.

84. (Съемка в помещении.) ИВАНОВКА. ГОСТИНАЯ. ВРЕМЯ ТО ЖЕ.

Шесть рук дружно опускаются на пожелтевшие клавиши старого рояля. Гостиная наполнена музыкой. Александр Зилоти уговаривает упирающуюся, раскрасневшуюся мисс Дейли потанцевать. Глаза Верочки, Рахманинова и Татуши сияют, лица возбужденны и восторженны. Гремит вальс. Летний горячий степной ветер надувает кисейные занавески на окнах, и профессор Зилоти, сломив сопротивление добропорядочной англичанки, уже вальсирует с ней по паркету с мечущимися на нем солнечными зайчиками.

85. (Съемка в помещении.) ИВАНОВКА. ДЕТСКАЯ НАТАШИ. ВРЕМЯ ТО ЖЕ.

Марина, подсев к Наташе, гладит ее по голове, по узенькой вздрагивающей спине.

Марина. Барышня, милая, успокойтесь! Никто вашей слезиночки не стоит!

Наташа рыдает. В комнату входит Соня и сразу пускает нюни.

Марина. А вы что, Софьюшка?

Соня. Наташу жалко.

Наташа поворачивает к ним свое заплаканное лицо.

Наташа. И нечего меня жалеть. Мне никто не поможет. Никто.

86. (Съемка в помещении.) ИВАНОВКА. СПАЛЬНЯ. УТРО. ДВАДЦАТЬ ЛЕТ СПУСТЯ.

И вот уже Наталья, какой мы ее знаем сейчас, опять перед зеркалом. Она видит себя нынешнюю: женщину в полном расцвете.

Голос Софьи. Можно?..

Входит Софья с охапкой сирени.

Софья. Ты еще не одета?

Наталья.Вспоминала.

Софья. О чем?

Наталья.О том, какая я была ревнивая, когда была девчонкой. Какая глупость – ревность..

Софья(помолчав). Я наткнулась на Сережу в парке. Он сидит такой потерянный, опущенный, взгляд потухший – мне даже стало страшно. Может быть, вызвать доктора?..

Наталья.Ради Бога, Соня, не говори ему ничего! Ты же знаешь – ему достаточно сказать, что он бледен, как он решит, что уже умирает.

Софья. И все-таки нужно вызвать доктора…

Наталья.Позволь мне, Софья, решать.

Софья. Мне просто тяжело видеть, как Сережа страдает.

Наталья.Соня!..

Софья.Он ведь немного и мой (она слабо улыбается), правда?

Наталья(не может сдержать улыбки). Правда.

Софья ставит вазу с сиренью на подоконник и выходит. Наталья берет гребень, расчесывает свои темно-каштановые волосы.

87. (Натурная съемка.) ИВАНОВКА. АЛЛЕЯ. ДЕНЬ.

Соня нарезает новый букет сирени. В глубине аллеи показывается Рахманинов. Соня с волнением вглядывается. Рахманинов сосредоточен, согнув руки в локтях, он постукивает пальцами по груди, словно наигрывая, взгляд его отрешен. Соня бросает корзину с цветами и бежит к дому.

88. (Съемка в помещении.) ИВАНОВКА. СПАЛЬНЯ. ВРЕМЯ ТО ЖЕ.

Софья вбегает в спальню. Наталья уже одета.

Софья(взволнованным шепотом). Наташа!..

Наталья(испуганным голосом). Господи! Что случилось?..

Софья, имитируя Рахманинова, сгибает руки в локтях и барабанит пальцами по груди.

Софья.Кажется, пошло…

Наталья оборачивается к окну.

89. (Натурная съемка.) ИВАНОВКА. ПАРК. ЧЕРЕЗ ОКНО. ВРЕМЯ ТО ЖЕ.

По дорожке парка идет сосредоточенный Рахманинов, что-то мурлыча себе под нос, барабаня пальцами по груди.

90. (Съемка в помещении.) ИВАНОВКА. СПАЛЬНЯ. ВРЕМЯ ТО ЖЕ.

Наталья(шепчет). Господи, прости Меня!..

Она подходит к киоту с горящей лампадкой, встает на колени и жарко молится.

Наталья.Спасибо тебе, Господи!.. Прости меня, глупую бабу. Спасибо, спасибо, спасибо…

У окна Софья смотрит на истово молящуюся, осеняющую себя крестным знамением сестру. Софья опускает глаза, погружаясь в воспоминания…

91. (Натурная съемка.) МОСКОВСКИЙ ПЕРЕУЛОК. ЗИМА. ДЕНЬ.

Пятнадцатилетняя Соня с тревогой глядит на свою семнадцатилетнюю сестру, которая истово молится на иконку Богоматери с лампадкой. Иконка эта вделана в нишу церковной стены в Спасо-Песковском переулке. Снег падает на меховую шапочку Натальи. Шуршат полозьями извозчичьи санки. Наталья кончила молиться, смотрит по сторонам.

Наталья.Извозчик!

Соня. А если мама узнает?

Наталья.Ты можешь идти домой. Я тебя не держу.

Наташа решительно пересекает улицу, чтобы остановить извозчика. Соня семенит за ней.

Соня. Думаешь, я боюсь? Совсем нисколечки…

Девочки садятся в сани.

Соня(извозчику, решительно). На Воздвиженку…

Извозчик.Больно близко, барышня. Без резону лошадку гонять.

Соня(важно). Добавим на овес.

92. (Натурная съемка.) ВОЗДВИЖЕНКА. ГОСТИНИЦА «АМЕРИКА». ДЕНЬ.

Невзрачное здание с проржавевшей вывеской «Америка», перед которой останавливается извозчик. Девушки выходят.

93. (Съемка в помещении.) ПРИХОЖАЯ ГОСТИНИЦЫ «АМЕРИКА». ВРЕМЯ ТО ЖЕ.

Софья и Наталья входят. Вид у них испуганный, хотя они стараются не показывать этого. Мимо пробегает коридорный.

Наталья.Послушайте, любезный, в каком номере остановился господин Рахманинов?

Коридорный(нагло). У нас много хороших господ останавливается.

Наталья.Музыкант.

Коридорный. Не велено беспокоить.

Соня. Мы его сестры! (Сует коридорному полтинник.)

Коридорный(машет в глубину коридора). В шестом нумере.

94. (Съемка в помещении.) КОРИДОР ГОСТИНИЦЫ «АМЕРИКА». ВРЕМЯ ТО ЖЕ.

Наталья и Соня идут по длинному сумрачному коридору. Навстречу им, пошатываясь, идет в расстегнутом мундире офицерик.

Офицерик(напевает).

 
Он был всего лишь гвардии поручик,
Но дамских ручек был он генерал…
 

Стараясь не качаться, офицерик, галантно расшаркиваясь, уступает дорогу сестрам. Сестры проходят дальше по коридору, заворачивают за угол и останавливаются перед дверью, из-за которой раздается удалая цыганская песня. Тускло горит газовый рожок. В этом полумраке Соня еле видит лицо сестры, ее блестящие глаза.

Соня(шепчет). Хочешь, я буду говорить?

Наталья.Иди домой.

Соня(решительно). Нет, мы будем вместе спасать нашего Сережу.

Наталья.Он мой!

Соня. Как твой? Он и мой брат тоже! Он мне тоже дорог.

Наталья(повторяет). Он – мой.

Соня(со страхом вглядывается в лицо Наташи). Так ты… Ты его любишь?.. Он же твой брат…

Неожиданно дверь шестого номера распахивается. На пороге Рахманинов – в домашней куртке, взъерошенный, с завязанным горлом.

Рахманинов. Половой!..

Девушки отшатнулись, и Рахманинов ошарашенно смотрит на своих кузин.

Рахманинов. Сестрички! Какими судьбами? Да заходите же!

95. (Съемка в помещении.) НОМЕР ГОСТИНИЦЫ. ВРЕМЯ ТО ЖЕ.

Сквозь плотный табачный дым проступает скудная обстановка тесного номера со столом посередине, на котором стоят пустые бутылки и блюда с виноградом. У окна – женщина в яркой шали с гитарой в руках. На продавленном диване устроился господин актерской внешности с острой бородкой и усами.

Рахманинов(возбужденно). Друзья! Это мои куропатки! То есть мои кузины! Наташа и Соня! А это – Надежда Александровна – царица таборной песни. Не спорьте. Наденька, вы лучше всех! Это Слонов Михаил Акимович – певец, режиссер, педагог, филантроп…

Слонов.Сережа, ты в своем уме? Мы ж давно знакомы!

Рахманинов(хлопает себя по лбу). Совсем зарапортовался, наверное от радости, что вижу своих куропаточек!

В дверь без стука входит половой.

Половой(мрачно). Чего изволите?

Рахманинов. Принеси-ка, брат, еще бутылку, нет, две, цимлянского!..

Наталья(сумрачно). Мы думали, что ты болен…

Рахманинов. Я болен, вот я и лечусь! Уже третий день. (Он делает широкий жест на пустые бутылки.)

Соня(решительно). Сережа, мы пришли тебя забрать домой.

Рахманинов. Мое дитя! Какой может быть дом у бродяги?

Соня. Мы думали, что наш дом – твой дом.

Певица.А ведь и правда, Сереженька. Тебе же уход нужен. Ехал бы ты…

Рахманинов. Сколько же можно злоупотреблять добротой близких людей? Эх, Надежда Александровна…

Рахманинов бросается перед певицей на колени.

Рахманинов. Наденька, умоляю, «Эх, ромалы».

Певица треплет рукой коротко стриженные волосы Рахманинова, берет аккорд и низким грудным голосом запевает.

Певица(поет).

 
Табор цыганский уж не кочует,
Купец московский дочек торгует.
Эх, ромалы, эх…
 

Рахманинов сидит на полу, обхватив свою голову руками, боясь пропустить слово, с восторгом глядит на певицу. Наталья и Соня переглядываются. Слонов затягивается папиросой и с любопытством смотрит на сестер. Голос певицы вскипает вдруг с какой-то дикой энергией.

Певица(поет).

 
Я не хочу тебя, уйди, ты старый,
И жить с тобой я не могу.
Свою свободу я отдам не даром —
Как полюблю, так убегу!.. Эх, ромалы, эх!..
 

В глазах Рахманинова слезы. Он упоен музыкой.

Рахманинов(шепчет). Вот как надо!..

В двери показывается половой с подносом, ставит бутылки на стол. Слонов ловко открывает бутылку, разливает красное игристое вино.

Половой.Рубль восемьдесят, извольте!..

Рахманинов. Запиши там…

Половой(решительно). Никак не могу-с, велено деньгами.

Рахманинов. Да я отдам! Я завтра отдам.

Половой. Велено, если не заплатите, бутылки унести.

Рахманинов вскакивает, растерянно шарит по карманам.

Рахманинов(Слонову). Миша, у тебя есть чего-нибудь?..

Слонов. Вот, четырнадцать копеек…

Половой равнодушно тянется за бутылками.

Рахманинов(в отчаянии). Что за жизнь!

Соня(решительно). У меня есть рубль.

Наталья.У меня – два.

Девочки вытаскивают деньги из муфт.

Рахманинов. Спасительницы!

Половой, рассчитавшись, уходит. Рахманинов разливает шампанское. Все берут бокалы.

Рахманинов. Я вам непременно отдам! Соня, тебе рано!.. Господа, вы видите перед собой человека, забитого обстоятельствами, собственной музыкой и алкоголем. К тому же обладающего паскудным характером. Но благодаря этой женщине (он оборачивается к певице) я забываю обо всем, что меня в жизни волнует, беспокоит! Она мне дает эти моменты – истинного блаженства! Надежда, она моя надежда! За Надежду!

Соня исподтишка глядит на Наташу, у которой бокал дрожит в руке, но бледное лицо выражает решительную твердость. Рахманинов, Слонов и Надежда выпивают до дна. Соня, посмотрев на Наташу, которая лишь пригубила бокал, храбро допивает вино.

Рахманинов(Соне). Ну, не дай Бог, тетя Вава узнает! Девочки, я деньги отдам завтра. Сегодня мне за уроки аванс выдается, я вам непременно завтра… Господи, я свой урок пропустил! (Он смотрит на часы.) Пропала жизнь!..

Рахманинов вскакивает, начинает лихорадочно одеваться.

Рахманинов(Слонову). Что ж ты мне не напомнил! Мне же сорок минут ехать!

Слонов(невозмутимо улыбаясь сквозь папиросный дым). Возьми лихача!

Рахманинов, накидывая свою шинельку и обматывая шею длинным замызганным шарфом, говорит сестрам.

Рахманинов. Девочки, шесть копеек на конку!

Наталья.Сережа, ты не можешь ехать, ты болен!

Слонов протягивает Рахманинову шесть копеек. Рахманинов берет деньги и выскакивает в коридор. Сестры опрометью кидаются за ним.

96. (Натурная съемка.) УЛИЦА ПЕРЕД «АМЕРИКОЙ». ВЕЧЕР.

Сестры выбегают на улицу и сквозь густой снег видят долговязую фигуру Рахманинова, ловящего извозчика. Но сани с ездоками проносятся мимо. Сестры подбегают к нему.

Наталья.Сережа, поехали домой!..

Рахманинов(озираясь по сторонам). Если я пропущу мой урок у купчихи, то прощай мои деньги!..

Наташа. Мама нашла тебе хорошего врача. Долги ты можешь отдать потом.

Рахманинов. Мне не нужны подачки, Наташенька. Я очень люблю вашу семью, тетю Ваву, но я не могу всю жизнь жить приживалом.

Рахманинов, лавируя между санями и экипажем, бежит вслед конке, прыгает в нее. Девочки устремляются за ним, бегут, скользя на колдобинах, чуть не падая. Садятся на конку.

97. (Съемка в помещении.) КОНКА. ВРЕМЯ ТО ЖЕ.

Пассажиров немного. Гувернантка с тремя малолетними гимназистами. Несколько студентов, слепой с собакой. Наташа видит Рахманинова на передней скамейке, дыханием протаивающего дырочку в заиндевевшем стекле. Наташа подходит, садится рядом. Рахманинов оборачивается и видит Наташу. Его лицо бледнеет и губы начинают дрожать от гнева.

Рахманинов. Ради Бога, что вы ко мне привязались?

Наташа. Ты никогда не был таким грубым.

Рахманинов. Простите. Я не могу себя сдерживать, у меня на душе большое горе.

Наташа. Тебя всего трясет. У тебя жар!.. Ты губишь свой талант, Сережа.

Рахманинов(уже не сдерживает себя). Как вы все мне надоели, кликуши! Втемяшили себе, что я музыкант с будущим… Какое будущее? Какой музыкант? С этим покончено!

Наташа(стараясь быть спокойной). Мы нашли тебе хорошего врача, он лечит гипнозом.

Рахманинов(взрывается). Может быть, вы меня в сумасшедший дом хотите посадить? Прошу больше не шпионить за мной. Прошу меня оставить в покое раз и навсегда.

Рахманинов кидается к выходу и выскакивает из конки. Соня хотела было следовать за ним, но посмотрела на старшую сестру. Та сидит неподвижно, расширенными глазами смотрит в пустоту.

Наташа. Он погибает.

98. (Съемка в помещении.) ИВАНОВКА. КАБИНЕТ РАХМАНИНОВА. УТРО.

Рахманинов за роялем играет куски из «Литургии святого Иоанна Златоуста» и напевает. Его слушает местный священник – средних лет, с реденькой бороденкой. Перед ним графинчик с водкой, соленые огурчики, какая-то рыба. Время от времени он промокает лицо пестреньким платочком.

Рахманинов. Это еще лишь наброски. Я давно задумал эту литургию, да все не решался. (Смотрит на священника.) Что же вы, батюшка, опохмелиться попросили, а не пьете?

Священник(смущенно). Вчера тяжелый день выдался. Два отпевания, крестины и у мельника Гладышева новый дом освящали.

Рахманинов. Тяжело. (Берет молитвенник.) Вот тут псалом, сто второй, удивительные слова: «Дни человека как трава, как цвет полевой, так он цветет. Пройдет над ним ветер, и нет его, и место его уже не узнает его». Уж очень длинный псалом. Чайковский так вообще не писал его. А как вы считаете?

Священник. Это уж как вам будет угодно.

Рахманинов. А вот в слове «придите» – где ударение ставить? Во втором или первом слоге?

Священник.Вам виднее.

Рахманинов. И что это за «прокимен» такой?

Священник(наливает себе рюмку). Сергей Васильевич, милостивый государь, откуда мне, на медные гроши обученному, всю эту премудрость знать? (Опрокидывает рюмку.) У меня семейство – восемь душ. Как прокормить – вот забота. А вам бы преосвященного спросить.

Рахманинов(задумчиво качает головой). Прокимен, прокимен… из псалма Давида.

Священник опрокидывает еще рюмку и, подперевши подбородок рукой, смотрит на Рахманинова.

Священник.Сергей Васильевич, а вы в Бога-то веруете?

Рахманинов не отвечает, он пристально смотрит на священника, опускает глаза и, повернувшись к роялю, начинает играть. Это дивная музыка литургии. Священник смотрит на стриженый затылок музыканта, переводит взгляд на его красивые руки, на фотографию Чайковского, стоящую на рояле, на окно, за которым бьется в паутине попавшая мушка и к своей жертве торопится паучок. Музыка смолкает, Рахманинов поворачивается к священнику.

Рахманинов. Ну как, нравится?..

Священник.Красиво! Слишком красиво… При такой музыке и молиться трудно будет…

Рахманинов рассеянно кивает, потом подходит к дверям кабинета, зовет.

Рахманинов. Наташа!..

Из спальни выходит Наталья.

Наталья.Да, Сереженька…

Рахманинов(жалобно). Я ж тебе говорил – эта музыка никуда не годится! Литургия. Вот и отец Николай того же мнения!

Наталья смотрит сквозь проем двери на смутившегося батюшку.

Священник(испуганно). Да не слушайте вы меня, Сергей Васильевич! Наталья Александровна… Я, пожалуй, пойду…

Священник встает, выходит с Рахманиновым.

СвященникНе обессудьте, что так мало могу быть полезен.

Рахманинов. Наоборот, батюшка, благодарен вам.

99. (Натурная съемка.) ИВАНОВКА. ДВОР. ТО ЖЕ ВРЕМЯ.

Рахманинов со священником выходят во двор. Низкорослый мужичонка с бравой солдатской выправкой делает шаг к Рахманинову и лихо козыряет. Это Василий Белов.

Белов.Здравия желаю!

Рахманинов. Здравствуйте, Белов. Ты чего тут?

Белов.Вас, барин, дожидаюсь. Уже второй час.

Рахманинов. Что за нужда такая?

Белов. Шехерезада разродиться не может. Как есть помирает.

Рахманинов. Что же ты сразу не шел?..

Белов.Софья Лексанна не допустили. Жди, говорят.

Рахманинов. Сказал бы толком… Ах, Белов, Белов!.. (Священнику.) Шехерезада – наша лучшая кобыла. Чистейших кровей. Ах, беда!..

Священник.Бог милостив.

Рахманинов кивает священнику и быстрым шагом устремляется к конюшне. Белов семенит за ним.

100. (Съемка в помещении.) КОНЮШНЯ. ВРЕМЯ ТО ЖЕ.

В просторном деннике для жеребых кобыл лежит на подстилке вороная Шехерезада. Узкая, благородная голова откинулась, как у мертвой. Но черный, полный страдания глаз еще жив, из него бежит долгая слеза. Над кобылой трудится ветеринарный врач, рослый старик с баками и генеральской осанкой. Ему помогает главный конюх – степенный Герасим. Когда Рахманинов входит, ветеринар поворачивает к Герасиму натужное лицо.

Ветеринар. Не ухвачу. Может, ты попробуешь?

Герасим занимает его место и погружает руку в мучающееся лоно кобылы. Он напрягается изо всех сил, до посинения и вздутия жил, но без успеха.

Герасим. Вот горе-то! Трогаю его, а сдвинуть не могу. Руки не хватает.

Подходит Рахманинов.

Ветеринар.Решайте, Сергей Васильевич, кого спасать: Шехерезаду или конька.

Рахманинов. Неужели ничего нельзя сделать?

Ветеринар (разводит руками). Схватки начались с утра. Он неправильно пошел. Чудо, что кобыла еще жива. Надо резать.

Рахманинов. Вот беда! (Хватает себя за виски – его характерный жест и в радости, и в горе.) Спасайте мать.

Ветеринар как-то странно смотрит на него, берет его правую руку и отводит от виска.

Ветеринар.А ну-ка, распрямите пальцы!

Удивленный Рахманинов повинуется.

Ветеринар.Вот что нам надо! Рука аристократа и музыканта. Узкая и мощная. Великолепный инструмент. За дело, Сергей Васильевич!

Рахманинов понимает врача. Он сбрасывает куртку, закатывает рукав сатиновой рубашки. Присутствующие переглядываются с надеждой: и впрямь, удивительная рука – совершенное создание природы – мускулистая, крепкая в запястье, с длинными сильными пальцами. Рахманинов погружает руку в естество кобылы. Та дергается в ответ на новое мучительство, а затем издает тихое нутряное ржание, будто понимает, что наконец-то пришла помощь. Медленно, осторожно, ведомый могучим инстинктом, проникает Рахманинов в горячую плоть к едва теплящемуся огоньку новой жизни. Звучит слышимая, быть может, не одному ему музыка литургии. Люди оцепенели, будто присутствуют при таинстве. Неуместно, даже кощунственно звучит в этой молитвенной тишине свежий женский голос. Марина появляется в проеме двери.

Марина. Сергей Васильевич! Вас обедать ждут.

Герасим. Цыть!..

Белов. Вертихвостка!..

101. (Съемка в помещении.) ПРОДОЛЖЕНИЕ СЦЕНЫ В КОНЮШНЕ.

Марина зажимает себе рот, становится на цыпочки и через головы и плечи впереди стоящих видит… вздутый живот и узкую морду лошади… Рахманинова, колдующего над ней. Марина переходит на другое место и видит… его залитое потом лицо с прикушенными губами, его мучающиеся глаза. Спазмы кобылы выталкивают руку Рахманинова.

Рахманинов(сквозь зубы). Я упущу его.

Ветеринар приваливается плечом к его плечу. Герасим подпирает ветеринара. Рука снова уходит глубже, а затем понемногу выпрастывается. Ветеринар отталкивает Герасима и убирает свое плечо. Рука Рахманинова совсем выходит из тела животного, а за ней возникают деликатные копытца, шелковая мордочка, плечи и все странно длинное тельце жеребенка.

Ветеринар(ликующе). Живой!.. Ну Сергей Васильевич!.. Ну кудесник!..

Герасим(истово). Спасибо тебе, Господи, что не оставил нас!..

Шехерезада издает тихое, нежное ржание. Марина всхлипывает.

Белов.Ты чего, девка? (И всхлипывает сам.)

102. (Съемка в помещении.) ПРОДОЛЖЕНИЕ СЦЕНЫ В КОНЮШНЕ.

Марина подходит к Рахманинову. Он стоит понурый, опустошенный, на лице заблудилась странная улыбка. С руки его стекает кровь и слизь. Марина берет его измаранную руку, подносит к губам и целует.

Рахманинов(растерянно). Что вы?.. Зачем?..

Марина. Добрая ваша рука… Простите, Сергей Васильевич…

Рядом стоит кадка с водой. Марина обмывает руку Рахманинова, словно новорожденного. Обтирает подолом и выходит из конюшни.

103. (Съемка в помещении.) ПРОДОЛЖЕНИЕ СЦЕНЫ В КОНЮШНЕ.

Ветеринар, конюхи и мешающий им Белов подкладывают жеребенка к матери. Рахманинов подходит и садится на корточки перед мордой Шехерезады, гладит ее глаза. Музыка литургии по-прежнему звучит в его душе.

104. (Натурная съемка.) ИВАНОВКА. УСАДЕБНЫЙ ДВОР. ВРЕМЯ ТО ЖЕ.

Марина идет от конюшни. Из плотницкого сарая слышны зудящие, острые звуки точильной машины. Заходит в сарай.

105. (Съемка в помещении.) ПЛОТНИЦКАЯ. ВРЕМЯ ТО ЖЕ.

Иван точит кухонные ножи. В зубах цигарка. Что-то мурлычет про себя. Марина неслышно подходит сзади и закрывает ему глаза ладонями.

Иван. Порежешься, скаженная!

Он легко вырывается, останавливает машину и с размаху всаживает длинный кухонный нож в стенку сарая.

Марина. Чего не приходишь? Больно гордый стал?

Иван. Нам гордиться нечем. Мы по заграницам не мотаемся и с барями шуры-муры не разводим.

Марина. Сдурел? Или какую лохмушку завел?

Иван(молодцевато). Может, и завел.

Марина(сердечно). Брось, Ваня. Никого ты не завел, а ждал меня. Нас с тобой связало – не растащишь.

Иван. (в ярости). Так чего же ты строишь из себя? Приехала – как чужая!

Марина. Да дел-то не переделаешь! С утра до ночи, как белка в колесе.

Иван… А ты чо позволяешь на себе ездить? Сплуатировать?

Марина. Ученый ты стал, Иван.

Иван глядит оторопело. И вдруг со счастливым смехом накидывается на Марину и валит на пол. В жарком поцелуе смыкаются их губы. Жадными, ненасытными руками он ласкает тело Марины, задирает подол сарафана, обнажая золотистое полное бедро. Непогашенный окурок падает в стружку, которая начинает тлеть. Но любовники не замечают этого.

Марина(задыхаясь). Пусти, Ваня, нельзя сейчас…

Она пытается сопротивляться, упирается обеими руками ему в грудь, но воспаленного Ивана не остановить. Он смеется счастливо, вполголоса и закрывает ей рот своими губами. Марина сдается и теперь прижимает его к своей горячей груди. Стружки потихоньку занимаются пламенем.

Марина. Ох, Иван, да мы никак горим!..

Иван. Да черт с ним, тут давно все сжечь пора.

Сквозь разрастающееся пламя мы видим два тела в конвульсивном объятии…

106. (Натурная съемка.) СТАНЦИЯ РЖАКСА. ДЕНЬ.

Небольшая железнодорожная станция подстепной российской стороны. Перед ней немощеная пыльная площадь, посреди которой пасется теленок, привязанный к колу. На площадь смотрят пожарная часть с каланчой, почта, булочная, скобяная лавка и трактир. Подъезжает, вспугнув теленка, темно-зеленый открытый запылившийся автомобиль. За рулем – Рахманинов. Останавливает машину в тени тополей. Мгновенно ее окружают откуда-то вынырнувшие мальчишки. Разглядывают потрясенно.

Мальчонка.Небось тысяч шесть стоит!

Рахманинов.Вот и не угадал – тысячу триста!

Рахманинов выходит из машины, идет на станцию.

107. (Съемка в помещении.) СТАНЦИЯ РЖАКСА. ВРЕМЯ ТО ЖЕ.

Рахманинов и железнодорожный служащий в фуражке.

Рахманинов. Московский не приходил?

Железнодорожный служащий. Десять минут как отправили. Вас какой-то господин искал. Очень на Шаляпина смахивает.