Текст книги "Охота за островом (Пилот с Границы)"

Автор книги: Юрий Нестеренко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 23 страниц)

Через двое суток заправщик вновь вышел в обычное пространство, а затем легкий толчок возвестил о новой стыковке. За стенами каютытюрьмы Роберта послышался какой-то стук и скрежет, и Уайт ощутил движение; оказалось, каюта тоже была большим контейнером, который теперь переставляли с тяжеловесного заправщика на маленький быстроходный корабль. Через день корабль уже совершил посадку на одном из частных космодромов Земли, где Роберта извлекли наружу неразговорчивые парни из личной охраны Р. М. Клайренса.

Их вид не внушал пилоту большой радости, однако хотя бы доказывал, что жизнь его вне опасности: если бы от него хотели избавиться, то сделали бы это еще в космосе. Впрочем, что если в свете новых данных о причинах войны Р. М. сочтет угрозу разоблачения не столь опасной? Ведь теперь общественному мнению можно представить дело так, что Ричард Герберт – союзник землян, уничтожающий их злейших врагов. Эта мысль не давала покоя Роберту, пока он отчитывался перед миллиардером, а тот следил за показаниями детектора лжи. Когда Уайт закончил, лицо Клайренса ничего не выражало. Минута прошла в томительном молчании.

–Хорошо, – сказал наконец Р. М. -Наш контракт сохраняет силу. Вы получаете остров. В том, что Эмили пострадала, есть и моя вина, так как силы десанта оказались недостаточными, а моя служба безопасности прохлопала агента ЦРУ. Поэтому я не буду взыскивать с вас убытков на лечение Эмили. Но если ее не удастся вернуть к жизни, остров у вас отберут. По-моему, это справедливо.

И вот уже четвертый день Роберт здесь, на острове своей мечты. Но проклятое ощущение тревоги и страха перед будущим не проходит. В выпусках новостей нет ничего об Эмили, хотя, по всем расчетам, она уже на Земле. Очевидно, у врачей еще нет определенного мнения относительно ее перспектив... если, конечно, еще есть о чем составлять мнение.

Краем глаза Уайт заметил какую-то точку, нарушавшую безупречную голубизну неба. Его сердце забилось быстрее. Неужели это от Клайренса? Нет, успокоил себя Роберт, если бы случилось худшее, Р. М. предупредил бы его по видеосвязи. Регулярные трассы здесь не проходят, значит, это частный флаер. Какие-нибудь путешественники. Роберт снова налил в бокал коктейля.

Флаер меж тем приближался. Похоже, он шел прямо на остров. Какая-нибудь взбалмошная парочка, которая считает, что все обязаны оказывать им гостеприимство, злобно подумал Роберт. Ну ничего, сейчас включится защитное поле, и система безопасности предупредит их о необходимости сменить курс.

Флаер сбавил скорость и завис у границы защитного поля. Загудел сигнал вызова. "Что им надо, черт возьми?" – подумал Уайт, чувствуя, как возвращается его страх, и нажимая кнопку видеофона.

–Снимите защиту, мистер Уайт, – потребовал человек на экране.

–С какой это стати?

Человек молча поднес к экрану удостоверение. Роберт обреченно повернул тумблер, отключающий защиту.

–Вы хотите меня арестовать?

–Ну что вы. Только доставить для разговора, а потом вернуть обратно.

Флаер медленно опустился на посадочную площадку, прямо на середину огромной, хорошо различимой сверху надписи:

"ЧАСТНОЕ ВЛАДЕНИЕ. ПОСАДКА СТРОГО ЗАПРЕЩЕНА" 82.

Хозяин кабинета, куда доставили Уайта, выглядел типичным чиновником: средних лет, не слишком высокий, не слишком низкий, не слишком худой, не слишком полный, в строгом деловом костюме – классическое воплощение безликого государства, как подумал Роберт, опускаясь на предложенный стул.

–Итак, мистер Уайт, я вас слушаю.

–Это я вас слушаю! – Роберту даже не пришлось изображать удивление.

–Вы ничего не хотите нам сообщить? А ведь вы располагаете сведениями, могущими иметь государственную важность.

–Я связан некоторыми обязательствами, – пожал плечами Роберт, -что, конечно, не помешает вашим парням оттащить меня в комнату с брэйнсканнером. Не понимаю, кстати, почему вы до сих пор этого не сделали.

–Прекрасно, мистер Уайт. Именно такой ответ и предсказывали наши психологи. Вы готовы хранить тайну, пока вам это выгодно. Но мы не собираемся вытягивать из вас ваши секреты – в этом нет необходимости. Ваших тайн всего две. Первая касается личности коррингартийского императора, который есть никто иной как Ричард Герберт Клайренс, родной дядя нынешнего главы "Клайренс Энтерпрайзес". Вторая касается причин, по которым он – мне продолжать, мистер Уайт? развязал войну против землян.

–Так вы все знаете! – потрясенно выдохнул Роберт.

–Разумеется. О том, кто стоит во главе Империи, мы догадались уже довольно давно – правда, у нас не было прямых доказательств. Ну, а после того, как эта теория была скормлена нашим аналитикам, они быстро пришли к выводу, что социально-экономический эксперимент Ричарда Клайренса неминуемо приведет к образованию критического переизбытка неквалифицированной рабочей силы, для которой единственным применением будет роль пушечного мяса. Наша вчерашняя беседа с мистером Р. М. Клайренсом лишь прояснила некоторые детали. Так что, как видите, все это уже не тайна. Но, разумеется, только для нас, а не для широкой общественности.

–Так вы пригласили меня, чтобы напомнить о необходимости молчать?

Лицо чиновника обрело официальное выражение.

–Согласно закону о государственной и военной тайне, лицо, проникшее в такую тайну, не имея на то соответствующих полномочий, может быть подвергнуто физической коррекции памяти без его согласия. В случае, если означенное проникновение не вызвано нарушением законов со стороны данного лица – что и имеет место в вашей ситуации ему полагается денежная компенсация. Как видите, мы могли бы поступить очень просто и в полном соответствии с законом. Но, – чиновник улыбнулся, -мы хорошо изучили ваше досье. Мы знаем, что теперь, когда вы получили остров, вас не интересуют деньги или иные традиционные ценности, зато вы очень горды и чрезвычайно дорожите своей свободой. Вы бы не потерпели насилия над вашим сознанием; у вас наверняка уже есть дюжина мест, где спрятана информация на случай, если вам промоют память.

Роберт улыбнулся – на самом деле таких мест было всего восемь.

–Эпоха информационных технологий, – продолжал чиновник, -хороша и плоха тем, что очень трудно стало хранить секреты. Поэтому там, где слишком ретивые чиновники прошлого, не раздумывая, прибегли бы к насилию, мы предпочитаем опираться на добрую волю и взаимовыгодные соглашения.

–Сделка? – заинтересовался Роберт. -Но вы сами только что сказали, что мне ничего не нужно, и вы об этом знаете. Что же вы можете мне предложить?

–Самый лучший товар во Вселенной, который особенно ценят люди вроде вас – информацию. Мы удовлетворим ваше любопытство, а вы подпишете бумаги о неразглашении. Мы знаем, что можем доверить вам некоторые секреты, и вы не побежите поднимать шум на весь мир и писать в газеты сенсационные разоблачения, если вам это невыгодно. А вам это будет очень невыгодно, ибо при нарушении нашего договора речь пойдет уже не о денежной компенсации, а о длительном пребывании в местах куда менее комфортных, чем ваш остров.

–О'кей, – согласился Роберт, который, как верно заметил Реджинальд Клайренс, вовсе не рвался в спасители человечества, -но где гарантия, что вы скажете мне правду?

–Ваш здравый смысл, мистер Уайт. Правда настолько проста и очевидна, что лишь человеческая глупость не позволяет ее заметить.

–Хорошо, – сказал Роберт, -но я подпишу документы лишь после того, как выслушаю вас.

–Разумеется, мистер Уайт. Поскольку без моей санкции вы все равно отсюда не выйдете, бумаги будут поданы вам в конце беседы.

Итак, вас, очевидно, интересует, почему мы, давно зная о виновнике войны и его мотивах, не прижмем Ричарда Клайренса к стенке и не прекратим вооруженный конфликт? Все очень просто: война выгодна нам. Более того, она нам необходима, – заметив выражение на лице Роберта, чиновник усмехнулся. -Ну вот, вы уже подумали о сговоре кучки безумных генералов с алчными магнатами от военной промышленности, которые ради своих кастовых интересов втянули землян в бессмысленную бойню. Ай-ай-ай, мистер Уайт. Умный человек не должен думать штампами из желтой прессы. Говоря "нам", я имел в виду земную цивилизацию в целом.

Вы когда-нибудь задумывались, зачем земляне осваивают Дальний космос? – чиновник замолчал в ожидании ответа, но Роберт не собирался развлекать его игрою в загадки. Оценив это, собеседник Уайта продолжил: -Обычно говорят о перенаселении и истощении природных ресурсов. Но демографическая ситуация стабилизировалась полтора столетия назад и с тех пор находится под контролем. Ресурсов же Среднего космоса нам хватит еще на миллион лет, особенно если учесть, что прогресс технологий постоянно снижает стоимость разработок на планетах, непригодных для жизни. С этой точки зрения космическая экспансия землян бессмысленна.

Хозяин кабинета сделал еще одну драматическую паузу и заговорил вновь:

–Вы, разумеется, знаете, что в основе современного мира лежит система, некогда называвшаяся западной моделью. Наше отличие от так называемого Востока сохраняется лишь в культурной области, экономическая же организация у всех одна. Эволюция показала, что наша система является единственной жизнеспособной; все модели, пытавшиеся противостоять ей – как консервативные, ориентированные на сохранение status quo, так и конструкционистские, пытавшиеся искусственно построить некое идеальное общество – все они потерпели крах. Именно динамизм выручает наше общество при столкновении с проблемами; наша жизнь – в движении. Наша экономика, наша промышленность непрерывно должны развиваться – иначе нас неизбежно ждет стагнация, вырождение и гибель. Однако в замкнутой системе развитие не может продолжаться вечно. Рано или поздно наступает насыщение рынков, заполняются экологические ниши, новые предприятия не могут возникнуть, а старые – расшириться. Человеческие потребности вовсе не так безграничны, как казалось людям в эпоху тотального голода и бедности. Вы удовольствовались островом; большинству достаточно еще меньшего. Если бы не искусственная стимуляция потребностей, мир давно зарос бы паутиной. Вы думаете, весь этот американский образ жизни с его вечной гонкой за лидером, этот фетиш престижа, этот спортивный дух, пропитавший все поры общества – все это лишь архаичное наследие эпохи пионеров? Как бы не так, это планомерная государственная политика, проводимая не одно столетие. Но само по себе это не решает проблемы. Пока система остается замкнутой, мобилизация внутренних ресурсов может лишь отсрочить, но не отменить конец. Коррекция климата Земли была последним крупным проектом, имевшим реальный смысл. И потому мы пошли по экстенсивному пути. Мы бросили колоссальные ресурсы в космос – ресурсы, которые иначе остались бы невостребованными. Какое-то время казалось, что экспансия решает проблему, создавая новые рынки и широкий простор для предпринимательской деятельности. Но выяснилось, что и это лишь отсрочка: после колонизации планеты проходит несколько лет, новый бизнес встает на ноги, строит автоматические заводы – и мы получаем старую проблему на новом витке. Вы понимаете всю сложность ситуации? Мы не можем искусственно сдерживать расширение и развитие производства – это подорвет всю экономическую и социальную систему; но при отсутствии такого сдерживания насыщение рынка идет куда быстрее, чем его расширение, причем на каждом новом витке разница в скорости между этими процессами все нарастает. Тогда-то и возникла "доктрина черной дыры". Нам понадобилось нечто, способное поглощать без остатка нарастающий поток материальных излишков, и притом неограничено долго. Мы не могли просто уничтожать произведенную продукцию – рано или поздно это стало бы достоянием общественности и вызвало бы бурю. Война оказалась идеальным решением проблемы. Достаточно сказать, что до нашего столкновения с Империей существовал проект искусственной стимуляции сепаратизма в колониях стран и корпораций, занимающих наименее лояльную к нам позицию. Двойной эффект: подрыв мощи недружественных государств и компаний и одновременно повод для войны. Но проект был отвергнут. Слишком велик был риск, что процесс выйдет из-под контроля. Когда в Дальнем космосе мы наткнулись на коррингартийцев, это было спасением.

–Выходит, это земляне развязали войну?

–Не мы и не они, точнее, и они, и мы. Война необходима обеим сторонам. Образно говоря, коррингартийцы выпускают дурную кровь, мы же избавляемся от лишнего жира.

Роберт нервно встряхнул головой.

–И все же меня не покидает ощущение абсурдности всего этого. Неужели для этих так называемых излишков нельзя найти лучшее применение, чем сжигать их в огне войны? Вам слишком удобно сидеть в этом уютном кабинете; выйдите на улицу, походите среди людей – они отнюдь не похожи на всем пресыщенных.

–О, я понимаю: вы вспоминаете собственное прошлое и предлагаете направить излишки на социальные нужды. Но в этом случае, мистер Уайт, большинство людей сможет иметь все, что им нужно для жизни, практически не работая. Это – растление нации, это прямой путь к деградации и гибели. Плебс, бесплатно получавший хлеб и зрелища, погубил Римскую империю и, в конце концов, античную цивилизацию в целом. В наше время никто не умирает с голоду, но все-таки в массе своей человек должен работать, чтобы жить – даже если его работа не так уж необходима обществу. Кстати, проблема, вставшая перед Ричардом и его Империей, актуальна и для нас, хотя и не в такой степени. Тотальная автоматизация производства приводит к появлению слишком большого количества лишних людей. У нас этот процесс шел столетиями, но все же... Значительная часть этих людей невольно вытесняется в сферу интеллектуальной деятельности, где многим из них не место; но все же они создают избыточную конкуренцию, которая порой оставляет без работы людей с высоким интеллектом – так было и с вами после окончания университета. Так вот, армия и военная промышленность позволяет нам создавать множество рабочих мест.

–Ну хорошо, а наука? Почему бы не вкладывать в нее больше средств?

–Знаете, есть такое старое выражение: 9 женщин, собравшись вместе, не смогут родить ребенка за месяц. Эффективность науки пропорциональна инвестициям лишь до какого-то предела, а дальше все определяется только способностями ученых. Кстати, здоровый патриотизм дает дополнительный стимул тем из них, кто работает на войну. А открытия, сделанные в процессе военных разработок, применимы и в мирной жизни.

–Хм... А как же предприниматели? Война ложится на них бременем налогов, да и легальная торговля с Империей была бы им выгодна.

–Вы снова впадаете в характерное заблуждение, полагая, что вся власть в мире принадлежит Клайренсам и им подобным. Государство попрежнему сильно. Не будь его, человечество моментально было бы отброшено к временам феодализма, где баронов заменили бы главы корпораций. Но феодализм – плохой строй для бизнеса, и предприниматели знают это.

–Выходит, Р. М. санкционировал пребывание агента на борту "Призрака"?

–Нет, он ни о чем не знал. Ваша экспедиция подвернулась очень кстати: мы не только испытали "Призрак", но и окончательно выяснили личность Императора.

–Но как? Я никому не говорил о Ричарде Клайренсе.

–Мы прочли адресованное ему письмо.

–Но ведь оно было зашифровано личным кодом Клайренсов!

–Кодом столетней давности. Нам он уже известен.

–И самоуничтожалось после вскрытия...

–Ничто не мешало нам сперва снять копию, а потом изготовить дубликат, имеющий все свойства оригинала.

–Значит... вы подменили письмо? Но тогда вы могли изменить и содержание!

–Мы этого не сделали. Нас устраивает, если после краткой эпохи регентства имперский престол вновь займет человек.

–Но это не будет землянин. Его воспитают компьютеры.

–Неважно. Биологически он будет человеком, и уже одно это позволит при необходимости влиять на него.

–Понимаю... рано или поздно Империя избавится от "лишних подданных"... и захочет выйти из войны. Тут-то вы и прижмете молодого Клайренса к стенке.

–Вы строите слишком много гипотез, – нахмурился чиновник. -Так или иначе, сейчас по пути войны идут все развитые страны.

–Все? – приподнял бровь Роберт.

–Ваша ирония напрасна. Открою вам еще один секрет: Китай уже давно ведет с нами переговоры о вступлении в Коалиционные Силы. Соглашение давно было бы заключено, если бы китайцы, по своему обыкновению, не требовали дополнительных льгот и гарантий. Но мы спокойно ждем, пока у них поубавится спеси: ведь деваться им все равно некуда. А теперь, мистер Уайт, вам пора подписывать бумаги.

–Да, – задумчиво произнес Роберт, беря со стола ручку, -я всегда подозревал, что человечество не так глупо, как кажется. Оно еще глупее. 83.

Теплый ветер шевелил занавеску на открытом окне, донося запахи цветущего луга. Эмили сидела у окна в удобном пневматическом кресле. Ее дела шли на поправку; врачи вот-вот должны были разрешить ей прогулки. Эмили сердилась на них за их медлительность: она чувствовала себя превосходно, и ей чертовски наскучило пребывание в четырех стенах с периодическим выездом на балкон. Правда, к ее услугам был 3D-приемник, но в последние дни фильмы раздражали ее: мысль о том, что где-то люди живут полнокровной жизнью, лишь подстегивала нетерпение девушки. Поэтому, когда ей сообщили о посетителе, Эмили едва не захлопала в ладоши от восторга. И вот теперь она смотрела на дверь, гадая, кто же сейчас появится. Может быть, Фредрик Коллинз? Или...

Дверь отворилась.

–Добрый день, мисс Клайренс, – сказал вошедший. -Меня зовут Роберт Уайт.

–Я прекрасно помню вас, Роберт, – улыбнулась Эмили.

–Вот как? – удивился Уайт. -Значит, вы не избавились от всех этих воспоминаний? Кажется, они были не особенно приятны.

–Я вообще против прочистки памяти. По-моему, в утрате воспоминаний есть что-то от смерти, – Эмили брезгливо поморщилась. -А я ведь, кажется, чуть не познакомилась с ней близко.

"Ты даже не подозреваешь, насколько близко", – подумал Роберт. Момент, когда изменения в мозгу становятся необратимыми, заранее нельзя предсказать с абсолютной точностью, но в одном медики сходились: когда Эмили поместили в анабиозную камеру, у нее оставалось меньше минуты.

–Но, как бы то ни было, все кончилось хорошо, – бодро продолжала девушка. -Вы в очередной раз спасли меня.

–Четыре человека погибли, спасая вас, – не удержался Роберт, возмущенный ее беспечной веселостью. -Последний из них, Хэндрикс, был блокирован на восьмом ярусе. Они хотели взять его живым, но он выпустил последний заряд себе в голову, чтобы избежать участи подопытного кролика.

–О, – лицо Эмили на мгновение обрело то вежливо-скорбное выражение, каким принято встречать известие о смерти чужих вам людей. -Мне очень жаль. Значит, вы тоже здорово рисковали. Как я могу отблагодарить вас?

–Ваш отец уже сделал это.

–Вы получили свой остров?

–Я получил свой остров.

Пауза затягивалась; Эмили мучительно подыскивала новую тему и наконец произнесла: -Не понимаю, почему они стреляли в меня. Наверняка на это была санкция императора... но почему? Ведь не только я знала, кто он такой...

"Они все-таки подчистили ей память! – догадался Роберт. -Конечно, с согласия ее отца, совсем чуть-чуть и не на физическом уровне. Но она уже не знает, зачем Ричард ведет войну – потому что она как раз из тех, что побегут спасать человечество и поднимать шум, выясняя, почему такое мощное оружие в руках земной пропаганды не используется."

–Ричард не любит проигрывать, – сказал он вслух.

–Да, наверное... За все эти годы он стал настоящим чудовищем. Вам ведь тоже велели молчать о нем, верно? Мне они объяснили, что если я проболтаюсь, это только подорвет престиж Клайренсов, но не поможет остановить войну: ведь главным ее виновником является агрессивно настроенная имперская знать.

Роберт сделал неопределенный жест. Он не мог сказать правду и не любил лгать.

–Но что это мы все об этой проклятой Империи, – спохватилась Эмили. -Расскажите лучше, как ваши дела.

–Лучше, чем когда-либо, если вас это действительно интересует. Я, наконец, обрел свободу, покой и комфорт. Знаете, я даже получил страховку за "Крейсер". Правда, все проценты с моего капитала идут на уплату налогов... ну да ведь я не жажду расширения своего "дела".

–А скажите, Роберт, – Эмили лукаво улыбнулась, -вы по-прежнему меня ненавидите?

–Ну что вы. Конечно, нет. Ведь благодаря вам я получил все, что хотел. Сытый хищник не опасен, вы знаете.

–Так вы все-таки считаете себя хищником?

–Знаете, еще в университете меня как-то назвали одиноким волком. Мне это понравилось. Хотя, вообще-то, в живой природе волкодиночка – это аномалия.

Эмили почувствовала, что сейчас самое время задать интересовавший ее вопрос.

–Роберт, я хочу вас спросить... Только, пожалуйста, не поймите меня превратно!

–Постараюсь, – усмехнулся пилот.

–Нет, вы не смейтесь... Вот мы с вами побывали в стольких передрягах. Были полностью отрезаны от цивилизации. Не раз казалось, что мы вообще никогда не вернемся в нормальный мир... не было даже уверенности, что мы доживем до следующего дня. И за все это время... вы ни разу не посмотрели на меня, как на женщину. Нет, вы только поймите меня правильно! Я не говорю, что это плохо. Вы вели себя, как настоящий джентльмен, и все такое. Но вы даже предпочитали называть меня "мисс Клайренс", а не "Эмили". Конечно, разница в нашем социальном статусе... но вы отнюдь не из тех, кто робеет перед дочкой миллиардера, тем более что дело происходило не в Нью-Йорке, а в джунглях диких планет. В общем, мне показалось, что это... не совсем обычно...

–Вы могли бы заметить, что я вообще не совсем обычный человек, – сказал Роберт несколько раздраженным тоном. -Я – разумное существо, а не похотливое животное и не сентиментальный придурок. Я никогда не верил в сказки про принцессу и свинопаса... и, кроме того, у вас есть жених.

–Это династический брак, – пожала плечами Эмили. -Мы с Фредриком едва знакомы. Правда, компьютер выдал нам коэффициент совместимости 0.71.

–Это много?

–Ну конечно, вас даже не интересуют подобные вещи! Брак с коэффициентом выше 0.6 считается устойчивым, выше 0.7 – удачным.

–Ну что ж, вас, очевидно, следует поздравить. Но вы правы, дело не только в вашем женихе – меня действительно не интересуют подобные вещи. Распространенное психическое заболевание, которое люди именуют любовью, не имеет надо мной никакой власти.

–Психическое заболевание?

–Конечно, а что же еще? Если рассмотреть это явление объективно и непредвзято, налицо все признаки тяжелой психической патологии. Если человек считает себя лучшим существом во Вселенной, это называют паранойей. А если он считает, что лучшее существо во Вселенной – это особь противоположного пола, это называют любовью. Хотя принципиальной разницы между двумя этими маниями никакой разве что вторая более распространена. Нет, так называемая любовь это опасное безумие, послужившее причиной бесчисленных бед и преступлений, и тем более отвратительное, что больные не хотят лечиться, а общество им в этом потворствует.

–И давно вы придерживаетесь подобных взглядов?

–С юности, с тех пор, как впервые стал задумываться об этом. Нет, дело не в каком-то отрицательном личном опыте, как вы могли подумать. Трезвый взгляд на вещи и здравый смысл – вот единственная основа моего мировоззрения. Для того, чтобы убедиться в пагубности наркомании, не обязательно становиться наркоманом. А любовь подобна наркотику, который может облегчить страдания больного, но противопоказан здоровому.

–Значит, паранойя и наркомания... Понятно. А вы здоровы.

–Абсолютно. Надеюсь, вы не станете утверждать, что влюблены в меня?

–Разумеется, нет!

–А если бы это было не так, вы бы все равно не признались... Ну, ну, не злитесь. Я вовсе не собираюсь вас дразнить.

–Значит, теперь вы будете жить на острове в гордом одиночестве?

–Да. Наконец-то отдохну от людей.

–А одичать не боитесь? В старину такое случалось с моряками, потерпевшими крушение.

–Ваша ирония напрасна. Эти моряки были отрезаны от цивилизации. А я через компьютер и систему связи имею доступ к крупнейшим библиотекам мира. Фактически в моем распоряжении все книги, когдалибо написанные человечеством. И лучшие фильмы тоже.

–Значит, общению с живыми людьми вы предпочитаете общество мертвецов?

–Хорошо сказано, – оценил Роберт. -Вы сами это придумали?

–Нет, слышала где-то, – призналась Эмили.

–Ааа... Ну что же делать, если почти все хорошие книги созданы людьми, которых давно нет в живых? Современная эпоха тотальной автоматизации хороша всем, кроме одного: она нивелирует личность. Цивилизация дала человеку слишком много легких развлечений, у него не остается времени и сил на серьезную культуру. Среднестатистический американец из всех писателей прошлого, поднапрягшись, вспомнит разве что Гомера и Шекспира – и то не столько благодаря их таланту, сколько потому, что у этих авторов не было серьезных конкурентов среди современников. Большинство даже не слышало о таких, например, именах, как Федор Достоевский, Марк Алданов или Станислав Лем. Не только большинство читателей, которые и так уже почти вытеснены зрителями, но и большинство так называемых современных писателей! Откуда же сейчас взяться приличной литературе? Вот, – усмехнулся Роберт, – может быть, теперь, когда у меня достаточно свободного времени, я сам напишу что-нибудь.

–Скажите, Роберт, неужели книги – это действительно так интересно, что можно заниматься этим всю жизнь?

–Могу задать вам встречный вопрос: неужели можно всю жизнь общаться с людьми и не преисполниться к ним глубоким отвращением? У каждого из нас свои вкусы.

Вновь воцарилась тишина.

–Ну что ж, – сказал, наконец, Уайт, -я, пожалуй, пойду. Выздоравливайте.

–Честно говоря, Роберт, я так и не поняла, зачем вы приходили.

Бывший пилот пожал плечами.

–Очевидно, как всякий грамотный человек, я должен был поставить точку в конце фразы. Никакое дело не следует оставлять незаконченным. Если бы мы не встретились сейчас, вы бы, пожалуй, потом стали разыскивать меня, чтобы поблагодарить за свое спасение. Я избавил вас от этой необходимости и пришел попрощаться. Прощайте, Эмили, вряд ли мы когда-нибудь еще увидимся.

–Прощайте, Роберт. Не скучайте на своем острове. И... спасибо вам за все, что вы для меня сделали. 84.

И снова длинные океанские волны одна за другой набегали на песчаное побережье острова, как делали они это миллионы лет назад, как будут делать через миллионы лет после нас. Пылающая оранжевая тропа протянулась по воде к горизонту, где опускалось в океан жаркое тропическое солнце. Компьютер за спиной Роберта бодро помигивал зеленым индикатором, закачивая в свою необъятную память очередную книгу XXI столетия. Уайт взял со столика пульт дистанционного управления и включил 3D-приемник, попав на программу новостей. В Брюссель прибыла китайская делегация для подписания соглашения о присоединении Китая к Коалиционным Силам... Успех Республиканской партии на выборах в Конгресс... Эпидемия на Конраде III унесла уже четыре тысячи жизней... Скандальный провал гастролей Синтии Виндоуз в системе Проциона...

–Земля, Атлантида-Сити. Сегодня здесь, на глубине 750 метров ниже уровня моря, состоялась церемония бракосочетания Фредрика Коллинза Младшего и Эмили Клайренс, чье таинственное исчезновение в Дальнем космосе так долго занимало умы и сердца наших зрителей. Как известно, лишь блестящая операция американских спецслужб позволила освободить мисс Клайренс из лап коррингартийских монстров. Однако, к счастью, все эти ужасы остались в прошлом, и сегодня ничто не могло омрачить великолепной свадебной церемонии. На вопрос нашего корреспондента молодые супруги ответили, что свой медовый месяц собираются провести, не покидая Солнечной системы. "Я сыта по горло Дальним космосом!" – заявила миссис Эмили Коллинз.

Роберт улыбнулся. Конечно, Эмили чертовски права. Он тоже сыт космосом по горло; здравомыслящему человеку нечего там делать, особенно когда у него есть такой прекрасный остров на Земле. Бывший пилот посмотрел на быстро темнеющее тропическое небо; еще немного, и появятся первые крупные звезды. Где-то там, в бескрайних ледяных пространствах Границы, земные и коррингартийские корабли вновь и вновь ведут свою бесконечную битву. А ближе, на одной из планет земной зоны, в утробе неизвестной женщины развивается будущий повелитель Империи. Скоро он уже появится на свет. Суррогатная мать передаст ребенка заказчикам – агентам Ричарда – получит свои деньги и так никогда и не узнает, кого она выносила. Впрочем, весьма вероятно, что таких женщин несколько: у Ричарда нет времени на ошибки, он вполне мог пустить в дело все имевшиеся у него зародышевые клетки. Тогда каждого из потенциальных императоров компьютеры будут воспитывать отдельно, в строгой изоляции друг от друга, пока не придут к окончательному выводу, кто же из претендентов наиболее достоин трона. И, разумеется, как только один из них будет выбран, остальные умрут. Что же, это, очевидно, произойдет внезапно, мгновенно и безболезненно – разве это не лучшая участь для всякого живого существа?

Роберт поудобнее устроился в шезлонге. Он все сделал правильно, он и не думал, что все кончится так хорошо. Наихудший сценарий не воплотился. Впереди у него долгие, долгие десятилетия – как знать, может, и столетия? – жизни, о которой он всегда мечтал. Конечно, немного жаль, что он уже не сядет за пульт звездолета. Все-таки он был неплохим пилотом, да что там, отличным пилотом, настоящим профессионалом. Жаль терять навыки, приобретенные ценой упорного труда и постоянных опасностей. "А ведь я мог бы купить небольшой корабль... причем получше "Крейсера". Сдать остров в аренду на некоторый срок... – Роберт даже повернулся к компьютеру, чтобы запросить текущие цены, но почти с испугом отдернул руку. -Что еще за нелепые фантазии? Если мне захочется снова увидеть далекие миры, достаточно будет просто заказать 3D-фильм." К тому же, хотя ни Реджинальд Клайренс, ни правительственный чиновник не сказали ему об этом прямо, однако оба они дали понять, что вполне довольны его решением жить на острове почти безвылазно. Человека, который слишком много знает, легче контролировать, когда он живет в одном месте и связан с миром лишь через один компьютер. Совсем иное дело, когда он носится по всей Галактике... Но, черт возьми, он, Роберт Уайт – свободный человек. Ему плевать на Клайренса и правительство; если он захочет, то полетит куда угодно. Если действительно захочет... если благополучная Земля наскучит ему... когда-нибудь. В любом случае, это может случиться лишь очень нескоро. А пока он будет наслаждаться своим островом, вырванным из пасти правительств и корпораций, и своим образом жизни – без гонки за лидером, без соперничества, без престижа, лести и лжи, без Американских Идеалов, без государственных интересов, без войн, без политики, без бизнеса, без спорта, без рекламы, без вездесущей толпы – образом жизни, выраженным тремя понятиями: свобода, покой и комфорт. Он добился своего. Он может, наконец, отдохнуть.