Текст книги "Сила Воли (СИ)"

Автор книги: Юрий Иванович

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 19 страниц)

11 глава

Пришёл извозчик Петро. Тот самый, который и привёз ребят на заклание местным уродам. Причём пришёл с недоумевающей, перекошенной рожей, явно не осознавая причин только что прозвучавшего смеха:

– Чего это вы тут ржёте? – скорее прорычал, чем проговорил он. – И где Митяй? – на разложенные бумаги по столу, он вообще прищурился с крайним подозрением.

– На кухне дядя Митя, – спокойно отреагировал на вошедшего бугая, Александр. – Нам чай с малиной заваривает. Хочёшь и для себя закажи.

Брови у бандита стали домиком и он как-то боком стал сдвигаться в сторону кухни. Дошёл, коротко глянул туда, и тут де стал с присядкой разворачиваться на месте. Наверняка увидел связанного и окровавленного Митяя и сделал некоторые выводы. Уж какие – молодого гостя ни капельки не интересовало. Потому что в следующее мгновение Шульга сделал два выстрела из пистолета. Извозчик отпрянул на стену, да так и съехал по ней, имея у себя на лице два пулевых отверстия.

И опять, при виде убийства на её глазах, Анастасия впала с лёгкую прострацию, выпав из действительности.

Зато Александр рассиживаться не стал. Опрометью ринулся на выход и минут пять отсутствовал. Проверял, что там на улице творится. Потом вернулся с довольным видом:

– Карета подана, сударыня! И вокруг полное спокойствие. Расположение на околице – тоже немалый плюс в нашей ситуации. Быстренько заканчиваю с этими бумажками, преображаем тебя и начинаем грузиться. – Заметив состояние подруги, подскочил к ней, усиленно размял ей плечи, строго выговаривая. – Очнись! Сейчас не время для ступора! Кстати, немедленно запомни своё новое, отчество, фамилию и всё остальное. Ага! И мои не забудь! А то смешно получится, если ты не будешь знать данные своего супруга. Хе-хе!

После этого он ещё раза три настойчиво повторил:

– Зубри! Заучивай! Память-то у тебя отличная.

Но сам начал с посещения кухни. Там поколдовал над ведром, ссыпая в него и сливая разные, вроде простенькие по сути своей ингредиенты. Затем принёс ведро в светлицу и заставил Настю окунуть в него голову по самые брови.

– Ай! Щиплет кожу! – стала она запоздало попискивать.

– Терпи казачка – царицей станешь! – звучало слабое утешение. – Всего-то и надо так подержать волосы с четверть часа.

И сам он на месте не стоял, что-то делал, что-то перетаскивал. Но иногда подходил к подруге, проверяя её положение и плеская вонючей от уксуса жидкостью ей на затылок. При этом старался не рассмеяться, потому что поза у девушки смотрелась очень уж несуразно. Но это тело донора непроизвольно пробивало на смех, скорей нервное. Тогда как сам Киллайд Паркс ничего смешного или фривольного в позе не видел. Над ним довлели иные проблемы, и не хотелось упустить при отступлении отсюда какую-нибудь мелочь.

Когда время вышло, он вновь усадил недовольно мычащую Настю на лавку, закутав её волосы в парочку полотенец. После чего бесцеремонно взялся растирать её лицо какой-то серой массой. Приговаривая:

– Старайся лица не касаться и не размазывать до посадки в вагон. А там посмотрим… когда надо будет, подправим. Сейчас посиди маленько и не шевелись.

Кстати, себя он тоже чуточку изменил, наклеив на верхнюю губу узкую щёточку щегольских усиков. Где только взял такие? А когда ещё и по куску сухаря засунул за щеки, сразу стал выглядеть чужеродным и незнакомым человеком. Но… такие таланты следовало однозначно вписать в зачёт.

На последние штрихи и подписи в бумагах, у парня ушло минут десять, на укладку документов и оружия – ещё столько же. Могли сборы и дольше затянуться, но когда Настя накрыла ладонями колени, пытаясь отбояриться от кобуры с пистолетом, парень только глянул на неё и сердито шикнул. Мол, не до куртуазностей сейчас. И под юбку, дескать, я тебе заглядываю сугубо для дела. После чего на удивление ловко закрепил оружие на девичьем бедре. Потребовал вынуть пистолет, снять с предохранителя, а потом проделать обратные манипуляции.

Напоследок поднёс к лицу подруги небольшое зеркальце, принесённое из спальни:

– Ну как? Нравится?

А та даже отпрянула от своего изображения, настолько оно показалось ей чужим и непривычным. Волосы стали русые и неяркие. А вот личико состарилось лет на пять, посерело, появились морщинки возле глаз. Только и оставалось, что воскликнуть:

– Господи! Какая я страшная!

Тогда как Шульга с удовлетворением крякнул и заходился переносить вещи в трофейный транспорт.

Ещё раз глянув на своё отображение и грустно вздохнув, Бельских вышла сразу с первой ходкой, неся свой заплечный мешок и добавочную сумку через плечо.

– В ней самые ценные продукты отсюда: колбаса, масло, сыр и хлеб! Практически всё забрал! – проинформировал формальный супруг. Когда только успел собрать? – И стой здесь, присматривай за бричкой и за вещами. Лошадь успокой!

Сам же быстро перетаскал чемоданы и мешки, укрепил их внутри и на заднем выступе, положил на сиденье извозчика его кнут, и вновь скрылся в доме. Четверть часа прошло, пока он там с чем-то возился. Настя уже волноваться стала, нервно оглядываясь по сторонам, когда приятель появился, уселся на облучке, отвязывая и разбирая вожжи.

– Чего стоишь? Садись! – скомандовал резко и обозлено. И как только подруга уселась, взмахнул кнутом: – Но! Пошла, красавица! И не храпи ты с таким недовольством, мы тебя не обидим. И загонять тебя нет смысла.

Лошадь в самом деле смотрелась великолепно. Возможно ещё из трофейных репараций досталась, или каким иным способом перешла в руки жуликов и прохиндеев. Крупная кобыла, холёная, пегой масти. Шла легко, нисколько не заморачиваясь грузом и пассажирами. Разве что продолжала нервничать, косясь глазом назад, и не видя своего привычного хозяина. По всему получалось, что, несмотря на свои бандитские замашки, Петюня к животному относился лучше, чем к людям.

Ехали к железной дороге, но до станции не доехали. Свернули в другую сторону, и стали покидать посёлок. От чего Бельских сразу заволновалась, вскочила на ноги и стала держаться за плечи приятеля:

– Сань, а куда это мы?

– Здесь нам лучше на посадке не появляться. И в город возвращаться нежелательно. Поэтому проедемся до следующей станции и сядем всё на тот же поезд.

– Далековато… И там уже другой город.

– Ну и что? У нас больше двух часов времени. Всё успеваем.

В этот момент где-то далеко позади раздался заполошный звон пожарного колокола, Настя с минуту оглядывалась, пытаясь разобраться, потом снова приникла к спине Александра:

– Ой! Там что-то горит в посёлке!

– И это хорошо, что пожарники так долго спали, – с философским глубокомыслием изрёк Шульга. – Огонь если разгорится, его уже не потушить.

– Скажешь такое!? Там же люди гибнут!

– С чего ты взяла? Какие люди? Это всего лишь пьяные бандиты перепились, заснули, свечку забыли погасить… А рядом канистра с бензином стояла… Вот и пахнуло… При этом грабители с убийцами все и сгорели…

Всё это он перечислял скучным речитативом, словно рассказывал нудный урок по истории партии. И лошадь не погонял, хотя та тащилась практически со скоростью пешехода. И хоть освещения на дороге ни малейшего не просматривалось, качеством она оказалась вполне приличная. Ровная, укатанная, выделяющаяся белым известняком от окружающего пространства. Да и колея железнодорожная поблескивала недалеко, по которой довольно часто громыхали составы. Ещё радовало, что не шёл дождь, несмотря на частичную облачность. Иначе пришлось бы поднимать тент над бричкой.

Девица Бельских уже в который раз озадачилась поведением приятеля, а именно – его спокойствием. Поневоле задумаешься: с кем связалась? Четырёх бандитов убил походя (или оставил двоих гореть вместе с домом?) ещё и женщину не пощадил. Хотя сама Настя прекрасно понимала, что с такими тварями иначе нельзя. Попадут такие уроды в милицию, их засудят на срок, а потом что, когда отсидят? Опять свобода? Опять новые убийства, изнасилования и ограбления? Ведь такие рецидивисты, как правило, никогда не исправляются.

Правда, такой безжалостный и циничный человек, в которого вдруг превратился добрый и бесхитростный Санька, тоже никак не вписывался в основы привычных мировоззрений. Так и напрашивались разные, нехорошие вопросы. Один из них, самый тревожный: а как он со мной поступит, если я стану что-то делать вразрез с его устремлениями? Или просто ослушаюсь его приказов? Только прикрикнет? Ударит? Или вообще цинично пристрелит, как того же Петюню?

Настя постаралась припомнить всё пережитое в последние сутки. В том числе и такие детали, которые мужчины совершенно не замечают. И вынуждена была признать, что Шульга действовал в отношении неё, выше всяких похвал. Ну да, прикрикнул пару раз, выводя из ступора и заставляя шевелиться, но только во благо. Помогал… Защищал… Даже почти в любви признался… Или, как минимум, в особой симпатии.

Задумавшись об этом, Бельских нежданно сообразила, что продолжает крепко прижиматься к Александру со спины. И от этого понимания ей вдруг стало невероятно жарко. Застыдив саму себя, он отпрянула назад и уселась среди чемоданов и прочего багажа. С минуту ощупывала увеличившееся «приданое», после чего нарушила тихое, безмолвное путешествие:

– Сань! А зачем ты столько барахла набрал? Всё-таки на комсомольские стройки едут со скромным багажом. Порой с одним рюкзаком только.

– Одиночки – с рюкзаком, – пустился парень в рассуждения. – Некоторые идиоты – вообще только с одной гитарой. Ну а мы с тобой, не забывай это, люди семейные. Скоро у нас прибавление ожидается. И только для одного дитяти чемодана два понадобится вещичек. А вдруг у нас двойня родится?.. Вот и загрузили нас сердобольные бабушки всем, что только в сундуках нашли. Так что продумай эту деталь нашей легенды, и всем жалуйся по этому поводу. Говори: обязательно всю эту рухлядь и старое тряпьё выкину, как только муж отвернётся.

– Э-э?.. Рухлядь?..

– Чтобы никто нам не вздумал позавидовать и на наше добро позариться, – наущал Шульга. После чего с хмыканьем добавил: – Иначе новые трупы на нашем пути останутся… А оно нам надо, привлекать внимание?

Пришлось на это восклицать:

– Ни в коем случае! – а потом девушке припомнилось. – Сань, а почему ты всё равно наше направление в ту же самую местность выписал? Мало ли что? Вдруг чиновник Гарик, не дождавшись возвращения Петра, на нас донос накропает? И нас по его наводке найдут.

– Не переживай. Направление выписано не в конкретный совхоз, заготконтору и зооферму, а на краевой центр распределения. А они уже на месте решают, кого и в какую дыру приткнуть. Тем более что мы себе и фамилии изменили, благодаря найденным паспортам, и возраст. Если и начнут именно наш поиск, мы по всем приметам под него не подпадаем.

– Хорошо бы, – вздохнула Настя. Хотела ещё что-то спросить, но испуганно притихла, вглядываясь в ночную тьму. Уже некоторое время, как кромка мрачного леса приблизилась вплотную к дороге.

Потому что лошадь нервно всхрапнула и стала останавливаться. Что-то там на светлеющей дороге темнело. Не то куча тряпья, не то куча чернозёма с торчащими из него ветками. Вроде место для объезда ещё оставалось, но Шульга придержал лошадь, постепенно вообще остановив бричку, и замер на облучке.

При этом мемохарб напряг свой слух, пытаясь определить по звуку: откуда идёт опасность и есть ли она вообще в этом пустынном, как бы, месте. И обнаружил сразу несколько странных источников шума. Из глубины леса доносился приближающийся треск и топот. Ещё и лязганье по металлу раздавалось. Чуть позже в той стороне ещё и отблески фонарей стали просматриваться.

А вот сзади, вроде как по дороге, путников догонял автомобиль. Судя по гулу мотора – грузовик.

В такой глуши, ни с кем из разумных встречаться было бы нежелательно. Поэтому Александр тронул лошадь батогом и встряхнул вожжами, направляя транспорт в объезд странной кучи. Только вот ничего не получилось: кобыла пряла ушами, храпела, но вперёд идти явно не хотела.

Тогда парень спрыгнул с облучка, пробежал вперёд и повёл лошадь вперёд, держа её за узду. Да и приговаривал ей что-то успокаивающее на ухо. Получилось проехать сбоку, места хватило бричке вполне. А вот Настя, еле смогла пересилить свой страх, но всё-таки попыталась рассмотреть препятствие на дороге. Им оказался здоровенный лось. И торчащие палки – это торчали его рога. От совсем недавно умершего животного несло целой гаммой запахов, в том числе и сырой кровью.

Проведя гнедую мимо преграды, парень ловко заскочил на облучок и дальше уже погонял кнутом и вожжами. Кобыла явно ускорилась, перейдя даже на небольшую рысь. А Киллайд решил, проговорив это вслух:

– Сразу, при первой же возможности съезжаем с дороги! Машина, если и остановится возле лося, то ненадолго. Наверное… И нас враз нагонит. Так что, Настюха, держись там!

Конечно, если торопиться при пересечении кювета, можно вообще опрокинуться. Да теперь уже и Бельских слышала надрывный визг мотора и видела мельтешащие лучи фонариков в лесу. И опять на периферии её сознания мелькнуло удивление:

«Как это Санька заранее услыхал?.. А что, если на машине – это погоня за нами? Могли ведь подельники Митяя заметить бричку, которой управлял совсем не Петро? Могли… А тут ещё и пожар… Только непонятно, кто это из лесу прётся?.. Неужели охотники идут по следу подстреленного сохатого? Но сейчас же отстрел запрещён? И вообще, здесь заповедник…»

Ещё метров сто пятьдесят успели отъехать, когда сзади полоснули мощные фары грузовика, а на дорогу, с каким-то неуместным, восторженным хохотом и рёвом, высыпало чуть ли не двадцать человек с оружием. И всё это прекрасно было видно из брички, осторожно съезжающей с дороги. Причём охотники, среди которых выделялось с десяток человек в военной и милицейской форме, грамотно рассредоточились полукольцом вокруг лося, а все свои фонари направили на приближающийся транспорт. Один из них поднял руку, в жесте немедленно остановиться.

На эти действия раздались комментарии Шульги:

– Областное партийное начальство гуляет. Охотнички!.. А транспорт хотят остановить, чтобы тушу сохатого в лесничество отвезти.

«Неужели и тут он что-то расслышал в этом хохоте?» – подумала девушка, крепко держась за поручни изрядно раскачивающейся брички.

И тут раздался нарастающий грохот выстрелов. Одну треть охотников свинцовый дождь моментально скосил наземь. Одна треть бросилась врассыпную, зато оставшиеся на ногах сражу забабахали из своих ружей и наганов. Почти сразу фарыоказались разбиты и погасли. Зато неожиданное кровавое сражение продолжилось в полной темени. И кажется, что любители парной лосятины оказались всё-таки лучшими стрелками. Или тем кто на грузовике, просто не повезло. А может и водителя сразу убило? Но педаль газа он выжал до конца, пытаясь как-то объехать препятствие на дороге. Только вот у него не получилось.

Несмотря на массу и величину стального чудища, состоящий из плоти лось тоже оказался невероятно крупным. Наехав на него передним колесом, грузовик подпрыгнул, вильнул в сторону, скатился в кювет и там перевернулся на бок. И всё это под несмолкающий перестук выстрелов. Мало того, стрельбу начали и те, кто вначале бросился в стороны. И над всем этим витал ор, состоящий из сплошного мата. Крики и вопли раненых попросту утонули в этом оре грохоте выстрелов.

Как только это удалось рассмотреть, Киллайд быстренько стал разворачивать бричку, благо что ровное поле это позволяло. Вскоре они вновь вернулись на дорогу и уже с максимальной скоростью понеслись к нужному городу. Судьба предоставила беглецам очередную передышку.

12 глава

Девушка долго не смогла в себе сдерживать эмоции. Да и сновавшие в голове догадки, требовали подтверждения:

– Сань! – крикнула она. – А что это было?.. И с какой стати?… И по чью душу?

– Может и по нашу, – пустился Шульга в рассуждения, позволяя лошади перейти на более спокойный шаг. – А может и чистая случайность или совпадение. Могли ведь и подельники Митяя за нами гнаться…

– Я так и подумала!

– …а могли просто какие-то военные везти определённый, если вообще не секретный груз. И тут, представь себе, у них на пути возникает толпа в разной одежде, с оружием, требующая остановиться. Что подумали экспедитор и сопровождающие? Понятно что: банда! При этом у них жёсткие инструкции, вот они и попытались прорваться.

– Военные? – сомневалась она. – Так они могли рассмотреть среди охотников кого-то из командования…

– А могли и не рассмотреть. Вот ты лично знаешь в лицо всё партийное руководство области?

– Ну-у-у…

– Или командный состав нашего округа?

– Да нет, конечно.

– Ну и какое сейчас время, тебе напоминать не надо, – стал делать жёсткие выводы Александр. – Прошлым вечером точно также твоего дядю Борю и моих родителей бандиты, в краснопогонных мундирах постреляли. А народ ведь не всегда сдаётся без боя, никто не хочет гнить в лагерях… Могли несколько таких семей как наши, переезжать. Или те же шахтёры из посёлка… А ведь большинство – недавние фронтовики, у всех оружия полно. Вон она и льётся, кровушка-то…

Бельских притихла, вспомнив со стоном о личной трагедии. Не, чувствуя катящиеся из глаз слёзы, прошептала:

– Ну почему, почему такие страшные вещи творятся в этом мире?

Её приятель на это ничего не мог ответить, ехал молча. А тут ещё и новая напасть, дождик стал моросить. Мельчайший, напоминающий туман, но всё равно неприятно. Пришлось девушке поднимать тент, имеющийся только в задней половине повозки, да накрывать себя и багаж куском брезента, а молодому извозчику накрываться просторный плащ-палаткой с капюшоном. К сожалению, когда въехали в город, то дождь стал усиливаться.

Но, как говорится, нет худа без добра. Потому что из-за начавшейся слякоти, на привокзальной площади не оказалось ни одного извозчика, работающего в ночную пору. Никто к приехавшим не присматривался, и тем более не приставал с глупыми вопросами. Вообще никого из людей не было снаружи вокзала. Всё-таки до рассвета ещё далеко. Поэтому молодожёны удачно остановились возле второго, не центрального выхода, и стали разгружаться.

Киллайд сделал три ходки, вынося вещи в малый зал ожидания и обкладывая ими вновь напрягшуюся Анастасию. Когда собрался бежать за последней парой мешков, она ему шепнула:

– А с бричкой, что будет?

– Да пусть стоит! – отмахнулся парень. – Никто не докажет, что наша, вон, спят все! Мало ли куда извозчик запропастился…

И умчался. Вокруг девушки, в самом деле с полтора десятка пассажиров разного достатка беззаботно спали на замызганных лавках. Верили, что в нужный момент их разбудит объявление о прибытии поезда.

А вот Александру опять повезло. Пока забирал, а потом вскидывал мешки перевесом на себя, рядом образовался худющий мужичок в доживающем век плаще. И враз заговорил с заискивающими нотками:

– Мил человек, это ты будешь хозяином этой кареты?

– А что? – буркнул парень басом, явно не совсем приветливо, и не приподнимая край капюшона.

– Так нам бы на Макаровские хутора добраться, – затараторил мужичок. Я тут с женой и детьми малыми! – и махнул рукой в сторону главного зала ожиданий. – Ещё и непогода огорчает. А если к нам сегодня не добраться, считай всё, завтра – без трактора труба! И никакой автобус туда не ходит.

– Э-э-э…

– Да понимаю, что далеко, почитай чуть ли двадцать вёрст. Так я заплачу! Втройне! Раз надо… Смилуйся добр человек, детки малые, простудятся, да и жена у меня на середине срока, совсем слабая…

Киллайд только мысленно проворчал:

«Да и сам ты, тот ещё доходяга! Откуда только прётесь всей семейкой в такие времена? Да и как детей успеваешь клепать, словно в инкубаторе?» – но вслух озвучил, неожиданно пришедшую в голову идею:

– А сам-то править кобылкой сможешь?

– Да я со всем удовольствием! – кажется клиент подумал, что извозчик устал, потому и не хочет сам возиться с вожжами. – Да и как не уметь-то, из потомственных крестьян, родителями сызмальства ко всему приучен. Правда в последние годы всё на себе пашем и на горбу возим…

С последними словами проситель совсем сник, вызывая дополнительную жалость всем своим видом. И Киллайд решился, продолжая говорить баском:

– Тогда забирай повозку и езжай себе с богом! Только лошадь береги и обихаживай. Иначе… прокляну!

Вначале у мужика просто отвисла челюсть. Потом странно забегали глаза в разные стороны, азартно поблескивая в отражении единственного фонаря на площади. При этом многодетный отец чуть ли не вдвое сложился в поклоне, пытаясь рассмотреть лицо своего возможного благодетеля под нависшим капюшоном. После чего уже он зачастил междометиями:

– А-а-а…

– В столицу срочно еду, а продать бричку не успел.

– И-и-и…

– И почему бы не помочь хорошему человеку, у которого трое детей и жена на сносях?

– Э-э-э…, – при этом он даже полез за пазуху и вынул завязанный узлом платок.

– Всё равно у тебя денег не хватит на такую красавицу. Потому забирай так. И быстро! Пока я не передумал. Да, и помалкивай о моей щедрости.

Мужик ударил себя в грудь кулаком, подпрыгнул на месте и, с пробуксовкой рванул в сторону главного зала ожиданий. Через пять минут он уже выглянул на площадь в сопровождении жены, троих детишек от трёх до семи лет и всего с парочкой сумок. Ну и вещмешок у него за плечами громоздился, напоминая знаменитый шаблон «мечта оккупанта».

Загрузились они быстро. Ну прямо цыгане на пути к свадьбе. Новый возница разобрал вожжи, тронулся, и каждые десять секунд оглядывался на застывшую фигуру в мокром плаще. Всё никак не мог поверить своему счастью. А может и догадался своей крестьянской смекалкой, откуда всё оно может взяться. Но судьбе не противился, смекая, что практически ухватил бога за бороду. И наверняка ещё долго на Макаровских хуторах будет тщательно кормиться бережно утаиваемая лошадь, а бричка только к весне увидит свет, покинув тёмный, наглухо закрытый сарай.

«Так нам только лучше! – радовался спеша в зал ожидания мемохарб. – Меньше следов за собой оставим», – уложив мешки на общую кучу вещей, снял с себя и скатал плащ с капюшоном. Нежелательно, чтобы некоего пассажира запомнили именно в таком виде.

«Так нам только лучше! – радовался спеша в зал ожидания мемохарб. – Меньше следов за собой оставим», – уложив мешки на общую кучу вещей, снял с себя и скатал плащ с капюшоном. Нежелательно, чтобы некоего пассажира запомнили именно в таком виде.

Анастасия вновь стояла взволнованная и растерянная:

– Почему так долго? Места себе не нахожу!

– Запомни… мм, ягодка, – не сразу подобрал Паркс подходящий синоним в местном диалекте, попутно засовывая за щеки уже не куски сухаря, а толстые пластинки сала. – Обо мне беспокоиться не надо. Я из любой ситуации выкручусь. Главное, пока меня нет, себя береги да ко всяким мутным типам незаметно присматривайся. Вон, какой-то бородач на тебя пялится. Как минимум, его надо запомнить на всякий случай. Как максимум – пристукнуть в укромном месте.

– Иди ты! – выдохнула она с недоверием.

– Шучу! Но бдительность – наше всё! Поэтому, удваиваешь внимание и дальше остаёшься на посту охраны. А я займусь покупкой наших билетов. Всосала? – и сам понял, что ляпнул не то: – Э-э, в смысле, поняла?

Ну да, имелся в приобретённой памяти такой разговорный жаргонизм, но по отношении к девушке он звучал как-то неправильно. Особенно при разговоре с присвистом, когда произношение сильно меняли вставки во рту из ароматного сала. Слюна так и скапливалась на языке, заставляя её всё время подсасывать.

Уже собрался идти, как присмотревшись к союзнице, фыркнул с возмущением:

– Ты ещё и плакала?! Просил же не размазывать средство на щеках! Когда только успела?.. Дорожки остались… Горе ты моё, луковое!

С этими словами достал баночку из-под гуталина, и деловито замазал размытые дорожки на девичьих щеках. В неверном освещении зала, выглядело вполне. Но при лучшем освещении любому наблюдательному человеку покажется странным неуместная, старящая маскировка на лице девушки. Решили основательно подправить «цвет лица» уже непосредственно в вагоне. Если будет, конечно, возможность.

У билетных касс – ни единого человека. То ли никого не было желающих на ночной поезд, то ли билетов вообще не имелось в продаже. Последнее, выглядело наихудшим вариантом. Оказалось, что имеются всё-таки солидные основания для переживаний:

– Билетов нет! – не раскрывая рта, выдала сонная билетёрша. – Даже в общий вагон запретили продавать, они забиты сверх всякой меры.

– Может хоть какие-то завалялись? – заискивающе улыбнулся парень, чуть ли не втискивая лицо в малюсенькое оконце. – Если поможете, с меня шоколадка.

Сонные глаза дамы значительно приоткрылись, но она продолжила многозначительно молчать. Мол, вначале деньги, а потом – стулья. Да и когда получила желаемое (хорошо, что в притоне Митяя и такие деликатесы имелись) уже с иным сомнением разглядывала парня. Потом решилась:

– Есть два билета, но в купейный вагон. А там знаешь, какая цена?

Киллайд знал, успел прочитать прейскуранты на таблице, висящей возле кассы. Разница, по сравнению с билетом в общий вагон, была двадцатикратной. Простой, пусть и высокооплачиваемый рабочий, от такой цены удавится. Или вообще никуда не поедет. Вот и не ехали. А если ехали, то лишь большие начальники, уважаемые партийцы или прослойка из работников снабжения, кои во все время вкусно ели и сладко спали.

Не с руки было так шикарно путешествовать и молодым комсомольцам, в большинстве своём нищим и малоимущим. При покупке такого билета кассирша обязательно и насмерть запомнит такого богатенького пассажира, вряд ли косметические изменения помогут. Или помогут-таки? Да и комсомольская лихость на что?

– Эх! – решился парень, – Поедем хоть раз в жизни с комфортом. Тем более что нас с матерью отец заждался на Востоке. Она на любые цены согласна. Да и я… Давайте купейные!

Про мать он заявил на всякий случай. Авось кассирша не станет бродить по вокзалу, выискивая покупателя билетов и присматриваясь к его спутнице. Только и скажет, если спросят: студент какой-то, со своей мамашей. А если и заметит девчонку, то мало ли кто из провожающих по перрону и в вагон шастает?

За десять минут до прибытия поезда, парочка уже стояла с вещами на перроне. А до того пришлось спросить у дежурного, в каком именно месте останавливается четвёртый вагон. Тот показал на нужную точку своим флажком, с презрением косясь на парня, который запоминался невероятно жирными губами и торчащими несколько странно усиками. Наверное, сравнил с привокзальными котами. И, наверное, только для порядку, глянув на многочисленные вещи, добавил-напомнил:

– Стоянка десять минут. Не мешкайте при посадке.

Так что на последних минутах молодожёны сдвинулись на самую выгодную позицию и только отворачивались от приближающейся струи пара. Когда поезд встал, первые шесть вагонов сразу просматривались не в пример лучше остальных. Пусть и закопченные угольной пыльно, но явно новые, улучшенной модели. В пятом – вагон ресторан, с закрытыми плотно шторками, но с освещением в салоне. А вот проводники всех пяти привилегированных вагонов не спешили отпирать площадки, просто выглядывая наружу. Тоже признак того, что свободных мест нет.

Тогда как Александр не стал долго мешкать или пускаться в неуместные споры, сразу запрыгнул в тамбур и стал ругаться с проводником:

– Ты чего задерживаешь посадку?! Совсем стыд и совесть потерял?!

Пожилой, полный мужчина растерялся вначале:

– Так билеты…

– Вот билеты! Шестое купе. Смотри! И поднимай площадку!

Работник вагонного сервиса посветил фонариком на билеты, и с тяжёлым вздохом открыл площадку. После чего даже помог принять Насте тяжеленные чемоданы. Шульга уже стал протискиваться в вагон мимо мужчины, но тот вдруг перешёл на просительный тон:

– Постойте, ребятки… Я вам вот что скажу, – помялся, кривя лицо, и продолжил, горько улыбаясь: – Поймите правильно, мест нет…

– Так вот же! Билеты!

– Ну-у-у… как бы вам сказать… Там на свои два места очень опасные люди сели. А с ними – ещё парочка таких же нагло примазалась. Их подельники, друзья и собутыльники. Поверьте, очень, очень они опасные.

– И что, нельзя высадить этих безбилетников?

– Увы… ибо знаю я этих уркаганов. И они меня знают.

– Ну и что? – пожал парень плечами. Прежде чем ответить, проводник с фатализмом вздохнул:

– Грохнут они меня! И путейная милиция не спасёт… Только за то, что попытаюсь вас там усадить – грохнут. Хотите, сами скандал поднимайте на следующей станции, но очень не советую. У них тут весь маршрут схвачен, все их покрывают. А вас тоже ссадят для разбирательства и…

Он замолк, многозначительно покрутив у себя перед лицом кистью руки. Мол, понимайте, как хотите. И делайте всё, на что духу хватит.

Но потом ещё совет дал:

– Вы ребятки лучше тут посидите, в тамбуре. Целее будете. А там, глядишь, я для вас по местечку где-нить в разных купе выкрою. Да и эти вурдалаки, авось, где и сойдут на ближайшей станции. Мне-то они ничего говорить не стали, так что пути их неисповедимы.

С минуту подумав, Александр жёстко заявил:

– Хорошо, тут посижу. Но жену мою беременную, в своё купе впустите! Не хватало ей ещё простудиться. Иначе сейчас тут такое устрою…

– Ладно, ладно! Не кричи! – шикнул на него проводник, угодливо распахивая дверь из третьего вагона, откуда три солидных мужчины прошло в сторону вагона ресторана. Видимо тот всю ночь работал для посетителей. – Давай деточка, ко мне проходим. Только сидеть там как мышка и без меня ни шагу в коридор!

Стало понятно, что дверь на перрон вскрывалась не та, что возле купе проводника, а с другой стороны вагона. Однозначное нарушение правил. Или это по причине смычки с вагоном-рестораном?

Настя с проводником ушли. Только и получилось несколько раз поощрительно махнуть рукой вслед оглядывающейся Бельских. А потом Александр присел на чемодан и стал составлять планы. Ехать четверо суток, страдая как в общем вагоне, да ещё и за такие деньги, он не собирался. А уж при восстановлении справедливости, совесть и гуманность никаких препон ему не чинили. И человеколюбия, как такового понятия, у последнего в цивилизации пьетри не существовало. Тем более что способов решения разных задач у набирающего силы мемохарба, имелось бесчисленное множество.