Текст книги "Сила Воли (СИ)"

Автор книги: Юрий Иванович

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 19 страниц)

9 глава

Враз накалившуюся обстановку, прервал голос Гарика, который стал подталкивать громадного мужика внутрь со словами:

– Проходи! Не стой на пороге! – когда он и сам втиснулся следом, создалось впечатление, что в каптёрке-складе совсем не осталось свободного места. – Вот, лучше здесь познакомьтесь и запомните друг друга! – продолжал чиновник и перешёл к знакомству с пояснениями: – Это Пётр. Он извозчик, пролётка у него. А это мои племяшки, Саша и Настя. Вот именно их и отвезёшь с вещами на следующую станцию. И там на несколько часов подселишь к кому-то, чтобы на перроне долго не торчали.

– Понял, Григорий Андреевич! – кивнул головой извозчик. – Сделаю всё в наилучшем виде! Не сомневайтесь.

– Где сейчас ждать будешь ребятишек?

– Аккурат возле продмага, в конце улицы!

– Добро! Тогда ступай и жди. Они примерно через полчасика выйдут! Как туда их привезёшь и устроишь, сам лично им пойдёшь и билеты купишь. Денег хватит с лихвой! – выпустил мужика, незаметно осмотрелся вокруг, косясь в сторону сейфа, после чего приступил к инструктажу и к выдаче принесённых бумажек: – Лучше вам на нашем вокзале вообще не светиться. Именно поэтому Пётр и отвезёт на следующую станцию по ходу движения поезда. Там и подсядете, места на вас будут указаны в билетах. Петюня разбирается… А это справки… Свидетельство о браке… Позавчерашним числом оформлено! Заучите все даты, чтобы от зубов отскакивало.

«Молодожёны» внимательно вчитывались в полученные бумаги, особенно Шульга старался, ещё и осматривая каждую со всех сторон. От него же и пошли уточняющие вопросы:

– Договор составлен вчера?.. Сразу после нашей свадьбы?

– Так часто бывает. Особенно когда молодые женились против мнения родных или в результате беременности и решили стать самостоятельными. Вот и вербуются на работы на край света. К тому же, как я понял, вам следовало уехать как бы именно ещё вчера?

– Ну да… Но нельзя было обойтись без этих справок о беременности?

– Никак! Иначе по возрасту нужны паспорта, а вам ещё нет шестнадцати лет. Зато на справках вы ещё несколько месяцев можете путешествовать куда угодно. А как только осядете на месте, там и оформите всё новое в паспортном отделе. Крайне удобно и безопасно. Никто к вам больше не подкопается.

– А вот почему школьные и комсомольские характеристики, словно под копирку писанные?

– Такие обычно выдаются.

– И одним почерком пишутся?

– Так вы же с одной школы! – ухмыльнулся Гарик, он же Григорий Андреевич Каргазян. – А мне здесь и сейчас посторонних привлекать, как-то не с руки. И так невероятно рискую, всё это оформляя задним числом. Если вдруг будет проверка в ближайшие дни, гарантированы крупные неприятности. При этом не только я один пострадаю. Так что вы уж ребятки держите рот на замке и обо мне никогда, ни единым словом не вспоминайте.

Анастасия вообще сидела пунцовая от сведения о своей, якобы беременности и явно стеснялась хоть о чём-то спросить. Киллайду было тоже наплевать на подобные детали, но память Александра подсказывала о несуразности такого документа, особенно если подруга оставалась девственницей. А если уже женщина? Как об это спросить при посторонних? Да и наедине – крайне неудобный, сугубо интимный вопрос.

Хорошо, что мемохарб Паркс достаточно много знал о тонкостях продолжения рода и решил этот вопрос отложить на потом. Вернее обсудить с Бельских его наедине. Поэтому сейчас просто сжал её локоть и успокаивающе кивнул, мол, потом всё объясню.

Тогда как сам задал ещё несколько уточняющих вопросов и заверил:

– Всё ясно и понятно. Спасибо огромное за помощь! Как только появится возможность с нашей стороны, отблагодарим по-царски.

– Дай-то бог, дай-то бог! – заулыбался чиновник. Но его кузен, напустив на себя угрюмый вид, заверил:

– Не переживайте, ребятишки, мы тут уже как-нибудь по-родственному сочтёмся.

Григорий Андреевич выскользнул наружу первым, явно не желая, чтобы кто-нибудь его заметил рядом с образовавшейся парочкой молодожёнов. Хотя сам и приложил к этому руку, так сказать. Ещё через пять минут дядя Эдик вывел своих протеже на улицу и ткнул рукой в сторону продмага:

– Вам туда. Обниматься не будем. Ну и не забудьте написать письма, сразу как устроитесь. Ждём! Удачи! – и поспешил к своему грузовику.

Пока парочка дошла до конца улицы, Настя не выдержала, и засыпала приятеля вопросами:

– Сань, а почему нас так далеко направили? Там же глухая тайга! Никто не живёт!

– Разберёмся на месте. Главное, что там уж точно нас никто искать не станет.

– И какие там вообще могут быть работы? – после чего процитировала отрывок из договора: – «Подготовка сельскохозяйственных угодий…» Это как? Зачистка корней после вырубки кедра?

– Может и зачистка. А может и уход за животными. Там тоже об этом писалось.

– Ну если за животными, то ладно. А если с корнями возиться заставят?.. Зима же на носу! Мороз в Сибири жуткий!

– Не волнуйся, Настюха, мы в любом случае не хуже устроимся, чем дядя Эдик с дядей Гариком. Уж поверь мне. И вообще, постарайся не говорить ни о чём таком при этом извозчике. Мало ли…

– Почему бы и не приютить, – бормотала женщина, осматриваясь во все стороны на улице, а потом распахивая калитку на всю ширь. – Входите, люди добрые, милости прошу!

Извозчик вошёл во двор следом, на ходу интересуясь:

– Митяй где?

– Ша выйдет. Перед ночной сменой отсыпался… А ты, парень, вноси чемоданы в светелку, неча их на крыльце оставлять! Время-то какое…

Из-за слишком узких дверей, Александр вначале вообще лишь вещевые мешки в дом занёс. Пока Настю усаживали за стол, да всякими незначительными прибаутками осыпали, вышел за первым чемоданом. Когда вносил, чуть не столкнулся в тёмных сенях с высоким и длинным мужиком, выходящим наружу. Как стало понятно, тот самый Митяй. Но вот разило от него сивухой так, словно он только что стакана три гадостной самогонки в себя опрокинул.

Направляясь за вторым чемоданом, Киллайд немало озадачился, рассуждая:

«Если этот тип спал настолько пьяный, то как он в ночную смену работать станет? Если пил – то где?.. В светелке чисто и прибрано. Хотя дом огромный, мало ли в нём комнат… А вот о чём с ним Пётр пообщаться хочет?.. Надо на всякий случай прислушаться…»

Так что, возвратившись за вторым чемоданом, не стал выходить на крыльцо, а замер у приоткрытой двери в сенях. Конечно, переговаривающиеся возле калитки мужчины, стояли слишком далеко. И переговаривались тихо. Никто из людей с нормальным слухом ничего не услыхал бы, как ни старался. Но мемохарб возрадовался своей удаче, вовремя подкинувшей хотя бы мизерную частичку его прежних умений. Потому что удалось расслышать каждое слово:

– …кто такие? – гундосил Митяй.

– Бегунки. Дитятки врагов народа. Хе-хе! – шипел смехом мордатый извозчик. – Так что никто не знает, куда они и как. Искать не станут.

– Как обычно?

– Ну да. Барахлишко и хавка – ваши. Всё бумажки – наши. И постарайтесь ни одной квитанции не потерять, и тем более не испачкать… Как в прошлый раз!

– Ну дык… Всё бывает под луной, – философствовал гнусавый хозяин дома. – И уж больно живучий мужик тогда попался.

– За сколько управитесь?

– Фи! С этими малолетками-то?.. На них одного чая хватит. Усыпим, девкой попользуемся, и удавим.

– Тогда я через три часа вернусь, заберу вещи. А пока покручусь вокруг, чего подработаю

– Добро, Петюня, езжай.

Нарочито громко топая, Шульга вышел на крыльцо, подхватил чемодан и попёр его в дом. Через минутку и Митяй вошёл следом, улыбаясь щербатым ртом и сразу наехав на женщину:

– Машка, ты чего наших гостей чаем не потчуешь? А давай ка им нашего малинового взвара! Да погорячей, позабористей. И душицы добавь, не жалей пряностей.

Женщина на это лишь горестно закивала и молча отправилась в соседнюю комнату. Оттуда несло кухонными запахами и жаром топящейся печи. А сам Митяй двинулся к другой двери, со словами:

– Иду переоденусь, а то на работу скоро выходить.

Но когда вышел из светлицы, и плотно закрыл дверь за собой, Александр лишь ухватил за руку Настю, пытавшуюся заговорить, и знаком приказал молчать. А сам вновь задействовал свой слух, направляя его именно на дверь. После чего глухо, крайне неразборчиво, но услышал тихие переговоры сразу трёх человек. Только и разобрал несколько слов:

– Моя очередь первым с девкой!..

То есть в спаленке, помимо хозяина, сейчас таилось ещё двое. Причём – не простые работяги-квартиранты. В свете недавно подслушанного во дворе разговора, вырисовывалась вообще крайне мрачная картина.

«Бешеные созвездия! Да мы никак в притон бандитский попали?! И всё по наводке этого Гарика? Не иначе. Недаром у него в сейфе кипы документов скопились… И ведь ничего гады не боятся! Действуют с размахом! И куда только милиция смотрит?..»

Неуместный вопрос. Милиция, как и прочие службы надзора и пресечения, больше прессовала честных граждан за неудачно сказанное слово и помогала государству с тотальным геноцидом, чем вылавливала матёрых уголовников за убийства, грабежи и изнасилования. Тяжёлое время, жуткие нравы, кошмарная жизнь.

Но общими рассуждениями или констатацией фактов горю не поможешь. Следовало немедленно что-то предпринимать, иначе тут и закопают на огороде. Разве что броситься наружу, открыть калитку да сбежать в посёлок? Или сразу ломиться на станцию? Бросив при этом так нужные вещи с не менее нужными документами? А получится ли? Мало ли кто уже встал на часах во дворе и запер калитку на замок? И вот-вот сам Митяй вернётся в светлицу. А если сразу сюда со своими дружками вломится?

«Вроде собрались нас вначале чаем отравить, – припомнилось Киллайду. – Потом они собрались Настюху насиловать…, – и тут, скорей само тело его донора на эту мысль вдруг среагировало с нарастающим бешенством: – А вот хрен им во весь рост! Всех урою, как собак бешенных!»

После чего склонился к подруге, которая с нарастающим переживанием смотрела на него во все глаза, и зашептал скороговоркой:

«Мы у бандитов! Я подслушал: хотят нас чаем отравить или усыпить! Их тут много! Прикинься больной… Если я начну действовать, швыряйся всем, что под руку попадёт! Не забудь про табуретку!»

Девушка побледнела, руки у неё задрожали, но всё равно кивнула, показывая, что поняла и осознала страшные слова. Но вот будет ли с не ё практическая, существенная помощь во время предстоящего противостояния с бандитами? Тогда как самому Киллайду только и оставалось, что уповать на силы и выносливость доставшемуся ему тела. Всё-таки оно маленькое, если сравнивать с прежним, слабенькое, неповоротливое и с никчемной растяжкой. Да и не удалось найти время, чтобы толком попрыгать, размяться, оценить координацию и крепость доставшихся костей. Ведь не рассчитав, можно и себя изуродовать, неосторожно применяя техники погибшей цивилизации пьетри.

Ко всему, ещё и физиологическая составляющая здешних аборигенов оставалась неясной. Вроде по всем внешним параметрам тела землян не слишком отличалисьот тех же пьетри, но в любом случае разница, пусть и минимальная должна быть. Те же точки на теле, при ударе по которым можно либо в транс ввести, либо усыпить, либо убить. При их нажатии надо соблюдать ювелирную точность, иначе не достичь желаемого результата:

«У себя на родине я банально видел эти точки, никаких знаний не надо, – размышлял Паркс, тщательно осмотревшись по сторонам и укладывая свой чемодан прямо на стол, пока ещё пустой. – А здесь придётся изучать… Желательно в каком-то обучающем центре¸ где готовят самых высококлассных врачей. Потому что в ряды работников спецслужб попасть – не в пример сложней будет».

К моменту, когда хозяйка притона появилась в дверях кухни с подносом в руках, Шульга выглядел озадаченным и в меру деловитым, копаясь во внутренностях своего чемодана.

– Ой! А чего это ты ищешь, милок? – заинтересовалась тётка.

– Да вот, жена приболела, – пожаловался парень. – Горит вся, простудилась, наверное. Ищу таблетки… У вас чего-то такого нет?

Пока он говорил, из дверей спальни выскользнул Митяй. «Переоделся» он, весьма странно: просто набросил на себя какой-то изгвазданный морской китель. То ли бушлат, то ли нечто подобное. И по тому, как этот китель оттопыривался рядом с левой подмышкой, несложно было догадаться о наличии там постороннего предмета. Сашке довелось видеть у отца кобуру скрытого ношения, так что сомнений не оставалось, бандит вооружён и очень опасен.

10 глава

Но улыбался этот тип радушно, до омерзения:

– Так вот и чай с малиной! Самое лучшее лекарство! А уж с баранками – вообще счастье вселенское. Угощайтесь, лечитесь! У нас малины много припасено.

На другой части стола уже стоял поднос с парующими кружками и миской бубликов серого цвета. Пересохшие, неаппетитные на вид, они тоже вполне могли оказаться на сушёных поганках замешаны. Но, в условиях голода, образно говоря, и такое угощение вполне котировалась в семьях простых работяг.

– Спасибо! – старался Александр выглядеть искренним и недалёким. Взял кружку, поднёс к лицу, принюхался: – Мм! Какой запах! Словно малинка только что с огорода. Уф!.. Горячий какой…

И стал дуть на чай в кружке. Хозяева на это заулыбались, похвально кивая. После чего Митяй начал подталкивать тётку на кухню со словами:

– Делай тормозок, мне на работу скоро выходить!

Только они вышли, Шульга вновь жестом приказал подруге молчать, сам тщательно прислушиваясь к обстановке. В спальне молчали, зато настолько учащённо и шумно дышали, стоя за дверью, что сомневаться не приходилось: подельники заждались продолжения банкета.

Зато хозяин притона злобно шептал своей марухе:

– Дай им по куску вон той, пересоленной селёдки! Быстрей запить потянет. Ну и по кусочку хлеба… А как подашь, иди в дальнюю комнату и не высовывайся! Займись там переборкой вещей на продажу, к барыге утром завезём.

– Сами пьянствовать станете? – презрительно фыркнула маруха.

– Угу… И за стол не напрашивайся. Кореша и так на тебя гневаются, и сейчас не хотят, чтобы ты со своей харей на глаза попадалась. Со свежей девочкой желают позабавиться… И колбасу с салом не трожь! Сам нарежу!

Через минуту тётка вышла из кухни, молча поставила на стол тарелку с двумя солидными кусками сельди, мстительно блеснула глазами, и ушла через дверь, почти незаметную в дальнем углу светелки. Тогда как Митяй, судя по стуку ножа по разделочной доске, что-то интенсивно нарезал.

«Праздновать собрались? Звери! – накручивал себя Александр, стараясь наполнить мышцы адреналином. – Ладно, сейчас я вам устрою!»

Вначале выплеснул содержимое обеих кружек в кадку с громадным фикусом, стоящую у окна. Затем одну из них, уже пустую, сунул в руки растерянной и ошарашенной Анастасии, прошептав:

– Делай вид, что допиваешь! И шумно втягивай, сёрбай…

Конечно, что неприлично, но сейчас не до демонстрации хороших манер. И девушка шумно стала прихлёбывать, с трудом собирая слюну во рту. Дисциплинированная. И вовремя: хозяин выглянул из кухни, со словами:

– Как вы тут, ребятишки? Напились?

– Уф! Вкусно! – порадовал его ответом парень, со стуком ставя пустую кружку на стол. – Но мало. Дядь Митя, а нельзя ещё по кружечке чайку? Уж больно малинка духовитая.

– Хм! – озадаченный тип вышел в светелку, приглядываясь к гостям и приговаривая: – Оно то не жалко, как бы… Но не много ли?

– Ха! Да мы дома за раз по пять таких кружек выпивали.

– Да?.. Ладно, сейчас налью!

Забрал пустые кружки, да и подался вновь на кухню. Тогда как разувшийся в тому моменту Шульга, на цыпочках бросился за бандитом, на ходу замахиваясь чем-то тяжёлым, зажатым в кулаке. Окаменевшая, переставшая дышать Бельских, только и видела округлившимися глазами, как две фигуры скрылись за проёмом. После чего послышалось сдавленное хеканье, шорох, скрип, негромкий стук и …всё.

Через минуту Санька вернулся в светлицу, держа у пояса вороненый наган. Причём выглядел он при этом довольно профессионально и лихо. Иного ждать не приходилось от сына полковника, выросшего среди оружия и знающего как с ним обращаться. Левой рукой он вновь многозначительно жестикулировал: «молчи!» и «в той спальне ещё двое!»

И тут дверь в ту самую спальню дрогнула, и начала медленно приоткрываться. Видимо подельники устали ждать, и решили форсировать события. А для этого следовало просто выглянуть, оценить ход событий.

Но Киллайд уже действовал. Молнией набрав скорость, он взвился в прыжке и, двумя ногами, с максимальной для его тела силой, ударил по дверному полотну. Пусть и не совсем очевидный ход, зато он на удивление оказался действенным. А, скорей всего, и единственно верным. Глухой удар, шум падения и натужные стоны. А там и зрелище открылось неприглядное: один тип так и лежал на спине, несуразно двигая руками, а второй – стоял на карачках и ошалело мотал головой. Причём у первого оказался до кости рассечён лоб, и кровь ему обильно заливала глаза.

Несколько шагов вперёд, и Шульга ударом рукояти нагана окончательно оглушает второго, а потом несколько иным ударом, проламывает висок первому. Неприятный хруст кости при этом, удивительно резко вывел Анастасию из состояния грогги, и она с ужасом зашептала:

– Ты что творишь?! Ты же его убил!..

– Хм… Думаешь, следовало и его оставить для допроса? – невероятно спокойным тоном поинтересовался Шульга, ловко связывая оглушённого бандита и затыкая ему рот кляпом из какой-то, попавшейся под руку тряпки. – Так там ещё и Митяй вполне для показаний годится… Ну и тётку можем поспрашивать…

Потом деловито обыскал оба тела, откладывая находки в сторону и комментируя свои действия:

– Гля, какая финка! Из музея, что ли? И нож… Натуральный свинорез! Оп-па! И тут огнестрел?.. Пистолет. Явно офицерский. Хм, именной… Э-э: «Капитану…, от командующего…» Видимо военные тоже в эту ловушку попадали.

Долго возиться со сбором трофеев не стал. Трофеи сложил на стол, кивнув подруге на пистолет, мол, проверь состояние. И добавил:

– Если кто войдёт с улицы – стреляй не раздумывая. Добрые люди сюда за солью не ходят! – потому как знал, что Настюха в тире чуть ли не лучше всех стреляла. Так что справится.

Дальше парень метнулся вновь на кухню, проверил состояние Митяя. После чего, бесшумно, устремился в дальнюю комнату, где перебирала награбленные вещи уже тварь женского рода, соучастница кровавых делишек и непосредственная отравительница доверчивых путешественников. Стоило только глянуть на кучи чемоданов и горы вещей, чтобы лишиться последних сомнений в виновности оголтелой преступницы. С ней Киллайд тоже долго возиться не стал, лишь слегка придушил, связал, да и бросил на месте, надеясь на последующие разбирательства. Времени ещё хватало на всё, до проходящего поезда имелось не меньше пяти часов. Разве что не следовало забывать, что часа через два заявится извозчик Петюня за своей долей.

Вернувшись в светелку, сразу наткнулся на острый, требовательный взгляд Анастасии. Из чего сразу стало понятно: хочешь оставаться союзником – немедленно выкладывай всю подноготную событий. Вот Санька и приступил к анализу ситуации, говоря громко, из кухни, при этом начав поливать ледяной водой голову пленённого хозяина притона. Вначале слово в слово передал разговор, подслушанный на улице. Разве что скомпоновал иную концовку:

– …ну и Митяй сразу сказал, что будет с дружками тебя вначале насиловать, а уже потом удавят. Вот я и понял, что тут целая банда. И нам невероятно повезло, что они нас за детей приняли и не рассчитывали на сопротивление… О! Ну что морда, очнулся? – это он уже спрашивал, нависнув над бандитом с тем самым ножом-свинорезом. – Готов отвечать на вопросы, или тебе вначале глаз выколоть?

– Шкет?!.. Урою! – задёргался в путах его пленник. И тут же завизжал, получив невероятно болезненный удар в ухо, всё тем же мясницким инструментом. – У-у-уййййй!..

– Ну как хочешь, – индифферентно согласился Киллайд. Но прежде чем продолжить допрос, встал и плотно закрыл дверь в кухню, до того предупредив подругу: – Сюда не заглядывай, вряд ли тебе понравится.

Дальнейший час для девицы Бельских прошёл как в вязком тумане. Или как в кошмарном сне. Она просто тупо сидела, стараясь не слышать громких стонов, вскриков, мычаний, каких-то странных стуков. Застывшим взглядом практически не видела носящегося часто в разные стороны Александра. Тот метался то в спальню, то в дальние комнаты, то во двор, то вновь возвращался к допросам обоих, оставшихся в живых бандитов. Может и женщину мучил, потому что один раз из глубины дома донёсся короткий визг, от которого кровь у девушки застыла в жилах.

Шульга не просто так проверял и вскрывал обозначенные тайники, он ещё и два дополнительных чемодана набивал трофейными свёртками, пакетами, туго скатанной одеждой и даже обувью. Причём некоторую женскую обувь он бесцеремонно вначале примерял на ножку заторможенной подруги и, только при совпадении размера, паковал в багаж.

В конце концов, он сложил всё, что посчитал нужным, с натугой установил все четыре чемодана рядом с порогом и с расслабленным стоном уселся на скамью, рядом с девушкой. На столе только и остался, что какой-то внушительный свёрток из скатерти, коробка со здешними документами, да бумаги, экспроприированные из сейфа Гарика Каргезяна:

– Уф! – выдохнул он. – Устал… И упарился весь! – после чего со скепсисом посмотрел на бледную подругу, так и сидящую с пистолетом в руке. А вот тоном продолжил дружеским и поощрительным: – Ну и ты тоже молодец! Очень грамотно страховала входную дверь.

Настя с некоторым недоумением глянула на пистолет в своей руке, потом перевела взгляд на выход и, словно только сейчас рассмотрела дополнительные чемоданы, непроизвольно охнула:

– Ты что, умудрился грабителей ограбить? – затем вникла в смысл последней фразы парня и невольно покраснела: – Издеваешься? Я тут сидела, словно мешком по голове пришибленная. И вообще… получается, что ты их пытал? Какой ужас!.. И как ты смог? – и вновь моментально сменила тему: – А как мы отсюда уйдём? Саша! Надо немедленно убегать! Быстрей! Иначе другие бандиты придут… Или этот громила Петро вернётся.

Шульга презрительно скривился, и стал разворачивать ткань свертка перед ним. Там оказался пистолет и внушительная пачка денег. Начал он с денег, разделив пачку пополам, а пистолет прикрыл краем скатерти:

– Эту часть возьми себе и разложи по карманам, чтобы ничего и нигде не выпирало. Мало ли, где и за что рассчитаться надо будет именно женщине… Чуть позже подумаем, куда и как твой пистолет спрятать. Наверное, к бедру вот это подобие кобуры примотаем, с внутренней стороны. Под юбкой и незаметно будет, и достать сможешь довольно быстро.

Начав проверять пистолет, вновь покосился взглядом на Бельских и порекомендовал:

– И вообще, прекращай вести себя как школьница. Хватит краснеть, бледнеть и синеть по всякому случаю. Отныне мы взрослые и самостоятельные люди, так что вести себя должны соответственно. Поняла?

Она вначале кивнула согласно, но тут же спохватилась:

– Это как соответственно? Пытать? Убивать? И самим грабить?

– Никого мы не грабили, а только собирали трофеи. Ведь на войне – как на войне. Убить врага – самое верное дело. И правильное. Как и устроить экспресс допрос в полевых условиях. И это не мы такие плохие, это жизнь такая.

По большому счёту, Киллайд и такие объяснения ленился давать. Но раз время есть и обстановка позволяет, то почему бы не заняться воспитанием своей попутчицы? Тем более что в перспективе предстоящего путешествия она всё ещё оставалась полезной и желаемой.

А сомнений у девчушки оставалось полно:

– Но ведь не обязательно было самому руки пачкать, общаясь с этой нечистью? Мы могли на той же станции передать записку милиционерам, а дальше они уже сами пришли бы в это место, арестовали бандитов, сделали бы обыск, описали бы все вещи…

– И?.. Что потом? – видя недоумение в глазах Насти, он стал перечислять: – Вещи и деньги остались бы вещественными доказательствами, так и не дойдя до родственников убитых. Затем – пошли бы на пользу властных структур и всяких интендантов-прихлебателей. Бандитов бы пришлось народу содержать за свой счёт в тюрьмах, а потом бы они вышли на свободу и вновь принялись за старое. Честные милиционеры (сколько бы их там не было) будут отвлечены от основной работы и упустят иных уголовников, которые действуют в поездах и на вокзалах. Так не лучше ли нам самим решить этот вопрос и, так сказать, закрыть дело? При этом не стоит гнушаться самим себе выделить заслуженную премию за уничтожение бандитского логова, тем самым существенно поправив собственное благосостояние. Вот и получается: наше дело правое. Мы победили! Совершили подвиг. Должны собой гордиться и никакими угрызениями совести не заморачиваться.

Кажется, наущения и логические выкладки дошли до сознания девушки. А частые упоминания союза «мы», ей даже польстило. В то же время банальная совесть и въевшаяся честность не позволяли ей зачислить себя в список героев. Она настолько этим озадачилась, что обратилась к старому приятелю полным именем:

– Александр! Во всех этих событиях моей заслуги нет. Если бы не ты, даже представить страшно, что со мной сделали эти звери…

– А вот это ты зря! – Шульга уже проверил пистолет, уложив его рядом с правой рукой, и приступил к просмотру коробки с документами. – С самого начала нашего побега, ты приложила максимум усилий к нашему спасению Твоя тётя Глаша – дала нам приют и накормила, снабдила вещами и некоторой суммой. Дядя Эдик – отвёз в город и помог с документами. Ну а дальше… Дальше я просто обязан был защищать свою девушку. А если по справкам смотреть, то вообще: свою возлюбленную супругу. Правильно я говорю? Вот и получается, что мы с тобой единое целое и все наши победы – это наши общие свершения.

Теперь Бельских выглядела до наивности заинтересованной. Особенно на слове «возлюбленной» её глаза как-то непонятно заблестели. И губки она облизнула, явно собираясь уточнять и выпытывать. Но парень ей больше таких поблажек не предоставил. Тон его стал строг и требователен:

– Вот, выбирай документы, на которых фотография сходны с тобой! – и подвинул ей две стопки. – А вот этот вариант, как по мне, вообще нам идеально подходит. Смотри внимательней, девушка – твоя вылитая копия, только тебе надо обязательно осветлить волосы. Причём ей уже семнадцать… Но самое главное – имя! Оно с твоим совпадает… Пожалуй и себе подобные документы подберу…

– Никак она не похожа… Совершенно! – скривилась Настя, рассматривая критически чужой паспорт. – Некрасивая. И старая она, слишком… Про волосы – вообще не говорю. Как это? Осветлить?

– Ерунда! Элементарные знания химии – и ты натуральная блондинка уже через час. Тем более что на кухне целое вёдро с горячей водой на плите. Вот поступить наоборот, не в пример сложней…

Он уже вписывал какие-то данные в чистые бланки со штампами, сверяясь с образцами и посматривая на нужные документы. Но замолчавшая подруга изумлялась не столько стальной уверенности в каждом прозвучавшем слове, как кардинально изменившемуся почерку своего школьного приятеля. Она даже не постеснялась об этой несуразности заявить вслух. Пусть и настороженным шёпотом:

– Санька! Ты пишешь идеальным каллиграфическим почерком!.. А раньше писал, как курица лапой…

– При должном усердии и надлежащем старании, всё подаётся улучшению! – пустился в пафосные нравоучения Шульга. – В школе не стоило выделяться из остальной серой массы, ибо чревато разными осложнениями. Помнишь, меня в старосты класса хотели выдвинуть? Вот мне плохой почерк и помог избавиться от неуместной общественной нагрузки. А тренировался я много и настойчиво. Вот… даже разными почерками могу!

И он с гротескным самодовольством принялся заполнять иную справку, выданную якобы при регистрации брака. При этом почерк значительно отличался от прежнего, хотя и оставался красивым, разборчивым и правильным.

Девице Бельских только и оставалось, что констатировать вслух:

– Откуда в тебе столько удивительных, тщательно скрываемых талантов?.. Так и кажется, что ты какой-то супер разведчик… Недавно про такого читала. Тот тоже всё умел…

– Ага! Ты ещё скажи, что я британский шпион! – беззаботно рассмеялся парень. – Сейчас как раз модно разоблачать наших бывших союзников в их попытках вызнать все наши секреты.

Его подруга явно смутилась от таких слов. Из чего стало ясно, что если не сказала вслух, то однозначно подумала. Но тут же постаралась оправдаться, рассуждая:

– Какой из тебя шпион? Я ведь тебя с детства знаю, на моих глазах вырос. Разве что…

– Ну? – поощрил он её с улыбкой. – Давай, давай, фантазируй!

– …разве что тебя кто-то ночами вербовал и обучал?

– Фи! Слабо! И неконструктивно. Мы и так выспаться не успевали, с нашими забавами и шалостями. Вспомни, как мы это лето только и делали, что на речке сидели, сады обносили, да по дому из последних сил помогали.

– Но ведь почерк свой ты как-то успел натренировать? – резонно заметила Настя. – Вдруг ты вообще можешь не спать?.. Шпионы – они такие.

И сама хихикнула, вторя задорному смеху своего приятеля. Ну да, сейчас на его лице сияла юношеская беззаботность и бесхитростная простота. Какой из него может быть шпион вообще? Или пройдошный разведчик в частности? Парень, как парень… Это, если забыть о событиях последних суток. А вот если вспомнить… то лишь остаётся испуганно вздрагивать и оглядываться на стены бандитского притона.

Вот Бельских и вздрогнула, резко оборвав своё хихиканье. Ко всему, мрачную обстановку усугубила резко раскрывшаяся входная дверь. Поневоле испугаешься до животных колик.