Текст книги "Сила Воли (СИ)"

Автор книги: Юрий Иванович

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 19 страниц)

21 глава

«Неудача! – досадовал Киллайд. – Что-то у меня не так пошло с этим гипнозом и передачей знаний. Подруга сумела их отделить от своего бытия. Заметила! Поняла, что это нечто привнесённое. И хорошо, что она во время своей лекции перед профессором не стала устраивать разборки. Соображает всё-таки, и это вызывает оптимизм».

Но теперь следовало дать подходящие объяснения произошедшему казусу. А это было сложней, чем просто признать свою неудачу:

– Видишь, ли, ягодка…

– И перестань так ко мне обращаться! – вспылила она. – Мне не нравится!

– Мм?.. А что в этом плохого?

– Арбуз – тоже ягода!

– Да ладно! Я же тебя не дыней называю, а ягодкой. Имею я виду клубничку. Она ведь такая манящая, такая сладенькая, такая…

– Ты мне зубы не заговаривай! – раскраснелась девушка. – Отвечай на поставленный вопрос!

– На какой? Что я с тобой сделал? Или откуда ты так много знаешь?

– На оба! – она сердилась всё больше, но от этого лишь становилась симпатичней и милей. Так что Шульга непроизвольно заулыбался:

– Да есть одна великая тайна… Пусть она и звучит сказочно. Но! Если поцеловать спящую красавицу, то можно ей в память забросить частичку своих знаний. То есть получается, как бы обучение во сне, и тогда…

Анастасия не дослушала, явно шокированная первой частью объяснения и хищно выставила перед собой ноготки:

– Что?! Ты меня целовал?! Как ты посмел?.. И почему я ничего не помню?

– Хорошо, забудь эту шутку! Ведь предупреждал, что это – сказочный вариант, – пустился мемохарб в объяснения, на всякий случай, отстранившись от девушки подальше. На самом-то деле, он прекрасно знал: чем обильнее телесный контакт, тем полноценнее потоки передаваемой другому человеку информации. Но сейчас говорить правду не стоило, вот он и продолжил: – Но возможность обучения во сне – на самом деле существует. Помнишь, мы читали в журнале?.. Вот я и шептал тебе почти всю ночь про фиброволокно. Как видишь – феноменально получилось. И у тебя появились великолепные шансы для поступления в Горный.

– А ты не врёшь? – прищурилась Бельских с подозрением. Казалась, что она не верит ни в какое обучение, но следующий вопрос мог поставить в тупик любого, здравомыслящего человека: – Ты меня точно ни разу не поцеловал?

Киллайд медленно стал делать затяжной вдох, взяв паузу и лихорадочно размышляя о том, что ответить:

«Странная, какая-то вывернутая логика у местных самок! Или со всеми такая несуразица происходит? Вместо того, чтобы восторгаться такой уникальной возможности обучаться, она во главу угла ставит какие-то поцелуи. А почему? Неужели разочарована?.. Или недовольна?.. И чем?! Тем что я не воспользовался её сонной беспомощностью и не поцеловал?!.. М-да. Абсурд какой-то!.. Но терзает меня смутное сомнение, что как, ни отвечу – всё равно не угожу. Следовательно, надо выбрать нечто среднее… А что именно?»

Только и придумал, включив всю свою фантазию:

– Если честно признаться, то… Очень, ну очень хотел тебя …поцеловать. Но! Так и не решился…

И замер, внимательно наблюдая за реакцией подруги. По всему она получалась противоречивой: глаза поблескивали сердито, а вот уголки губ подрагивали от самодовольства. И как это понимать? Как на это реагировать? Только и мелькнула здравая мысль:

«Надо выбрать момент и всё-таки с ней поцеловаться. Почему-то имеется такое предположение, что после этого наши отношения станут более доверительными… Ну да! А там и до полного сексуального контакта совсем ничего останется. Что для нынешнего тела крайне полезно и желательно. Вон как в штанах тесно от вполне естественного возбуждения».

В любом случае реакция озадачивала. Ведь они только заговорили о поцелуях. А что будет, сели они перейдут к делу? И ведь ничего не мешает, в квартире-то они одни!

Кажется, подобные мысли роились в голове и у Анастасии. Потому что она вновь покраснела, чинно сложила руки на коленках и прислонилась на спинку стула. После чего потребовала странно осипшим голосом:

– Давай, рассказывай про обучение во сне!

– Хм! Так уже вроде всё рассказал… Ты спала, я к тебе прикасался и шептал всё, что знаю о фибре из базальта. Теперь бы нам надо ещё таких вот несколько сеансов провести, и тогда Эрдэр от тебя тоже будет без ума. Поступление тебе гарантировано. Все довольны. Все смеются. А мы с тобой начинаем интенсивную учёбу. Ну… если я смогу приткнуться в мединститут. Пусть и на некое подобие рабфака.

Девушка явно успокоилась, но вновь вспомнила спорные моменты:

– Дался тебе этот мединститут? Чего ты так за него уцепился?

– Потому, что у меня есть врождённые умения. Феноменальная память. Или тот же гипноз. А его надо развивать, усовершенствовать. Это возможно лишь при тотальных знаниях о человеческом организме. И мозг надо изучать. Тут простое самообразование может и не пройти. Хотя я и попытаюсь первым делом прорваться в институтскую библиотеку.

– Да, так просто туда не пустят…

– Вот! Сама знаешь, как строго у нас с посещением подобных кладезей знаний.

– Кстати! – она обвела взглядом стенку с книжными полками – Смотри, сколько здесь книг.

– Уже глянул по корешкам, – заверил Шульга. – Для меня почти ничего нет. Наш «родственник» академик на одной волне с профессором. А вот для тебя – здесь настоящий Эверест сведений. Если ты только их заучишь, освоишь и сумеешь использовать – не надо никакого обучения в институте, всё равно станешь лауреатом Нобелевской премии.

Бельских уже совсем иными глазами осмотрела полки с книгами, и замотала головой:

– Нет! Этого и за десять жизней никому не изучить!

– А вот это твоё утверждение, мы и постараемся опровергнуть. Немедленно! – парень решительно встал, выбрал одну из книг и вновь вернулся за стол. Раскрыл, и пустился в объяснения: – Тренировка уникальной памяти – это одна из причин желаемого проникновения в мед. Она и так у меня невероятная, но можно её ещё лучше развить. Мало того, при твоём интенсивном содействии мы и тебя поднимем до моего уровня в плане уникальности. Смотри, как это просто…

В течение нескольких минут мемохарб попросту листал страницы, словно фотографируя каждый разворот взглядом. Хотя при его всё возрастающих возможностях в новом теле, мог это делать кратно быстрей, но не хотелось совсем уж подругу вводить в шок такой демонстрацией. Затем попросил открывать Настю любую из страниц и спрашивать любой абзац или текст в любой строчке. В ответ зачитывал, скорей притворяясь, что напрягается.

Полчаса такого показа, всё-таки ошеломил Бельских. Она представить себе не могла подобный потенциал у своего сверстника, старого приятеля и одноклассника, которого она знала с детства. Да и сам факт такого обучения вызвал у неё очередной приступ восторга. Но если первый у неё случился от созерцания нового места жительства, то второй она со всей искренностью выплеснула на приятеля:

– Санька! Ты волшебник! Колдун! Самый великий могущественный в мире! – её голосок подрагивал от экзальтации, а расширившиеся глазища блестели как две звёздочки. – Да ты теперь можешь стать самым умным, прославиться на всю страну! Сделаешь сотни открытий! Тебя наградят! Назначат на работу в Москве!..

– Э-э! Стоп! – оборвал он её восторженный лепет. – В Москве нам пока делать нечего. Да и в ближайшем будущем она нам не нужна. Как говорят некоторые товарищи, неправильный политический ход. Только и можем себя проявлять, как талантливые, многообещающие студенты. Здесь. И то, подстраховываясь при этом со всех сторон.

– Зачем? – опешила Настя.

– А чтобы никто не завидовал! Иначе получится как в нашем родном посёлке: придут бандиты в красных погонах и перестреляют всех невиновных и самых непричастных.

Печальные воспоминания чёрной тучкой набежали на девичье чело. И слёзки появились в глазах. Мало того, что она сирота, так ещё и родного дядю Бориса, единственного близкого ей человека, убили во время кровавого захвата дома семейства Шульги.

И опять, совершенно для себя непроизвольно, Киллайд почувствовал в сердце острую боль сожаления и сочувствия к девушке. И щека почему-то задёргалась в нервном тике. Но пока он разбирался в неожиданных эмоциях и непроизвольных проявлениях мимики, Анастасия сама вскочила на ноги, зашла к нему со спины и обняла двумя руками. Прижала голову к своей груди, и вдруг сама стала утешать:

– И ты теперь сирота… Но видимо такая наша доля… Ничего не сделаешь. И всё равно надо жить… Надо учиться… Надо стремиться к лучшему…

Как-то всё шиворот-навыворот получалось. Вместо того чтобы мужчина утешал слабую женщину и поддерживал, так это она нашла в себе больше сил для правильного действия. На чём основывались её поступки? На каких подспудных инстинктах? Без всяких сомнений следовало уважать за такую стойкую позицию и стремление к жизни. Да и вообще она в последние дни не жаловалась, не ныла, не заливалась постоянно слезами, как можно было бы ожидать почти от каждой представительницы женского пола. Не раздумывая, отправилась с приятелем в неизвестность и, практически во всём, показывала готовность его поддерживать.

Ещё и сейчас она утешает, искренне пытаясь поднять боевой дух и мобилизовать на преодоление любых трудностей. Респект ей, как говорится, и уважение. С этим даже сознание старого циника соглашалось. А вот само доставшееся Киллайду тело ещё и новыми эмоциями отреагировало: сердце забилось неровно и хоть дыхание участилось, стало приятно, сладостно и спокойно. Показалось в тот момент, что в мышцах появились силы, способные горы свернуть, лишь бы вот такая моральная поддержка была всегда.

«Что-то я становлюсь слишком сентиментальным, – озадачился мемохарб. – Как бы это не стало помехой в выживании и усовершенствовании».

Но всё равно минут пять сидел, не шевелясь, боясь спугнуть этот трепетный момент духовного единения, союз особой близости и приятность плотного физического контакта.

Потом до девушки всё-таки дошло, что с её стороны неприлично вот так висеть на парне. Она осторожно отстранилась и, чтобы скрыть своё смущение, потребовала:

– Давай что-то перекусим! – и первой помчалась на кухню.

У них своей еды оставалось мизер, но нежданно доставленные консьержкой молочные продукты могли насытить любого гурмана. Хлеба маловато… Зато кусочки сала, обжаренные с луком, и заедаемые творогом, пошли на «ура!». Ну а после такого скоротечного, уже второго завтрака, ничего молодожёнам не оставалось, как выходить в первый поход на рынок и в продуктовые лавки.

Освободили под предстоящие покупки пару вещевых мешков. По разным карманам разложили деньги. Проверили ещё раз документы и повторили собственные легенды. Киллайд всерьёз задумался: брать огнестрельное оружие, или не брать? Даже не погнушался с девчонкой посоветоваться. Она и рассуждала вполне здраво:

– Сам знаешь, на рынке часто облавы в городах делают. Вдруг обыщут, при проверке документов?

– Всё верно, – согласился он. – Возьму только финку, спрячу в рукаве. В крайнем случае, всегда можно её незаметно в сторону отбросить. Да и всё-таки город большой, должен здесь быть какой-никакой порядок?

Подобных знаний у молодых людей не было. В газетах писали и по радио говорили, что советские граждане с каждым днём живут всё лучше, честней и правильней. Но если судить по недавним событиям из собственной биографии, могло случиться что угодно. Не обворуют – так ограбят, не ограбят – так убьют, не убьют – так арестуют на ровном месте и без вины виноватых. Время тревожное, несмотря на недавнюю, великую победу в страшной войне.

22 глава

Полдень ещё только приближался, так что большой городской рынок всё ещё гудел столпотворением граждан. Продавалось и покупалось масса чего полезного, вкусного и ценного. По распорядку дня словоохотливая консьержка проинструктировала новых жильцов, что лучший и дефицитный товар можно приобрести только с раннего утра. Правда и цены кусались невероятно и простому люду всякие разносолы были не по карману.

Но если скромно, да по минимуму, да выискивая нечто конкретное… Да если хорошо поискать, да не спеша поторговаться…

Главное не отвлекаться на несущиеся со всех сторон предложения, а выделять самое нужное:

– Товарищ! Смотрите какие имеются сапоги для вас шикарные…

– А вот какой платок для тебя, красавица!

– Фонарик, молодые люди. Трофейный! Неужели не нужен?..

– Сало свежее! Только гляньте, какое толстое…

Ко всему внешность молодой парочки не вызывала особой подозрительности у матёрых спекулянтов и перекупщиков. Они без боязни, интенсивно предлагали купить втридорога залежалый товар, сразу показывая его из-под полы или из-под прилавка. И будь главным покупателем Киллайд, он брал бы всё подряд, нисколько не печалясь о качестве или о собственных финансах. Но тут все бразды правления взяла в свои крепкие ручки Анастасия

Вначале заставила приятеля оставаться за спиной всё время. Затем отыскивала подходящего продавца с подходящим товаром. А потом так тщательно просматривала, прощупывала и принюхивалась к предлагаемому товару, что у спекулянта сразу пропадал азарт и желание связываться. Да и за словом в карман красавица не лезла:

– Какое же это сало?! Это одна кожа издохшего от голода хряка! Причём по срокам это ещё довоенного производства. Жёлтое… Подванивает… А вот если мяса свежего кусочек, то взяла бы…

Шульга ей сразу огласил весь список: чего и сколько надо купить. Подчеркнув особо, что цена неважна. Главное самим хорошо питаться ближайшие пару суток, ну и вечером на ужин нечто праздничное сготовить, дабы не ударить в грязь перед лицом семейства Эрдэр. Ну и быстро следовало скупиться, не тратя на это больше чем два часа. Это он уже добавил после того, как прослушал первый этап ожесточённой торговли за две тушки подкопченного, лоснящегося жиром омуля.

Ну а весь список получался громадным. Чего в нём только не было, начиная от сахара и баранок с чаем, и заканчивая крабами в банках или чёрной икрой на развес. Потому что в Иркутск чего только не поставляли с того же Дальнего Востока или с Каспийского моря. Кое-что и в магазинах на полках лежало вполне свободно, чего не было в средней полосе России. К примеру, несколько видов копченой колбасы, рыбные консервы американского производства и даже твёрдый сыр. Но эти несколько артикулов стоили раза в два дороже, чем на базаре у спекулянтов. А ведь здесь уже считалось очень дорого, при оглядке на среднюю зарплату.

Почему так получалось, Киллайд понять не мог. Вроде и всё есть, и в то же время голод. Причём при суровой карточной системе, распределяющей основные продукты питания каждому гражданину.

«Откуда тогда продаётся на базаре магазинный товар? Неужели воруют сразу с базы? Или просто подводят дефицит на списание? – в памяти донора по этой теме имелась масса противоречивой информации. – А ведь при желании милиция могла бы быстро навести порядок. А они вместо этого устраивают аресты уважаемых фронтовиков и ведут преследование их малолетних отпрысков. Странно…»

В процесс торговли он не встревал, зато обильно впитывал информацию со всех сторон, во всю используя свои умения по настройке и усилению слуха. Вроде гул стоит вокруг, покрикивают, чисто механический шум и скрип, а всё равно удавалось прослушать важные моменты. К примеру, переговоры между продавцами:

– Этим молокососам сразу ставь вдвое!

– А если не станут брать?

– Тогда сбрасывай на минимум, по двадцать…

Только и стоило после этого шепнуть подруге на ушко:

– Они и по двадцать отдадут.

Она и заявляла, при необходимости:

– Дядя, за сорок у тебя никто не возьмёт до второго пришествия! Даю двадцать, больше оно не стоит. Нет?.. Ну и прощайте тогда!.. А?.. Ну так бы и сразу. Давайте три.

Но это не только помогало сэкономить средства и время. Удалось и другое подслушать:

– Фраерок-то с филками! И не местный.

– Ага! И фифа его вся из себя, тоже фаршированная.

– Прямо здесь замутим гоп-стоп?

– Не, лучше пусть с базара выйдут…

Мемохарб легко выделил из окружающей толпы нескольких криминальных личностей, которые только и высматривали, что, где и у кого хапнуть. Или вообще бесцеремонно ограбить. Попутно они же страховали мелких воришек, которые так и шастали в беспорядочной толчее. И это при нахождении на территории сразу нескольких патрулей, которые внимательно присматривались к гражданам. Или только делали вид, что присматривались? Если ничего похуже?

Потому что удалось заметить: один из жуликов явно знаком со старшим в патруле, потому что с ним как-то странно переглядывался. Это резко осложняло возможный момент столкновения. Пришлось Александру по ходу дела соображать о подстраховке, хотя бы на ближайшем участке пути.

Для этого он зацепился словами, а потом и завёл непринуждённую беседу с парочкой военных, которые уже выходили с базара. Только и стоило начать с вопроса:

– Товарищ капитан, а где вы такие рукавицы купили? И сколько они стоили? – узнав цену, печально вздохнуть, переглянуться с «женой», и утешить её: – Жаль! Сегодня уже нам денег не хватит…

Потом ни к чему не обязывающий разговор пошёл легче, удалось пристроиться рядом с офицерами, да так и пройти с ними несколько улиц. Потом стало совсем не по пути, и молодые люди распрощались с военными. Вот тогда уже пришлось покрутиться, ибо пара особо юрких представителей шпаны так и наседали на пятки.

«И когда только ко мне все мои возможности и умения вернутся? – досадовал Киллайд. – Сейчас ударил бы по мозгам этим ублюдкам, и они убились бы об стену. Или перерезали друг друга… Эх! Скорей бы добраться до библиотеки мединститута!»

Но как тут не сетуй на свою слабость, желательно было не привести хвост за собой на снятую квартиру. Конечно, со временем жульё всё равно выследит, выяснит, что, кто и где живёт. Но не в первый же день! Когда ещё сами толком не освоились на новом месте и не окружили себя защитными барьерами. То есть теми барьерами, видя которые, уголовники признают: «Да ну их! С этими шишками лучше не связываться! За них все вступятся».

Для начала, ничего лучше не придумывалось, как затеять драку и набить назойливой шпане морду. Но не делать же это прямо на улице средь бела дня? Так и сам окажешься в отделении и хорошо, если выйдешь оттуда после написания объяснительной. Значит надо выбрать место неприметное, какой-нибудь проулок или тупичок, к примеру.

Словно по заказу на пути попался старый двухэтажный дом, который уже частично разобрали. Полуразрушенный. Аварийный. Явно шёл под снос. Потому что первый этаж по самые окна сидел в грунте, верхний уровень которого поднялся невероятно за последнюю сотню лет. И забор вокруг оказался кстати. Нырнули молодые за него, и не видно их. А уже там, Шульга быстро провёл подругу по дому и затолкал в дальнюю комнату. Оставляя возле неё свой вещмешок и корзинку, распорядился:

– Сиди здесь тихо, как мышка! – Настя только и посмела, что недовольно фыркнуть, да грустно вздохнуть вслед своему приятелю. Не то чтобы она согласилась ему подчиняться во всём беспрекословно, но ведь не в данной ситуации? В последние дни она слишком зауважала приятеля как настоящего мужчину и стойкого защитника. Разве можно такого ослушаться в серьёзных моментах?

Сам Киллайд быстро вернулся в бывшую горницу, да и затаился в тени под стенкой, между свисающих с потолка балок перекрытия. А тут и преследователи парочкой появились, нервно переругиваясь друг с другом. Пусть и делая это шёпотом

– Куда это они зашхерились? Неужели живут здесь?

– Не полные же они придурки?.. Просто от нас решили скрыться…

– Неужели заметили?

– Скорей всего…

Они уже прошли почти мимо стоящего в засаде мемохарба, когда он их негромко окликнул:

– Эй, шелупонь! Закурить не найдётся? – и шагнул на свет, окончательно ломая привычный шаблон: – И чего это вы в моём районе ходите с такими наглыми мордами?

Парням было лет по семнадцать, восемнадцать. Оба солидные, громоздкие, не в пример массивнее Александра. Так что в первые мгновения они просто онемели от подобной наглости. Потом возмутились до глубины своих поганых душ и синхронно вынули выкидные ножи. Рисуясь, щёлкнули выдвинувшимися лезвиями, и двинулись в сторону намеченной жертвы. То есть стали действовать слишком резко, даже не вступая в дальнейший диалог.

Только вот жертва не хотела быть таковой, категорически. Два взмаха руками и оба бандита без вскриков рухнули на пол из толстых деревянных плах. Один получил тяжёлым булыжником прямо в лоб, а второй умер от вонзившегося ему в глаз стилета. И тишина. Относительная, конечно.

Шульга постоял чуток, прислушиваясь к звукам с улицы. Потом выглянул из дома наружу: никого. Вернулся к телам, вынул стилет из одной головы, ткнул во вторую, гарантированно отправляя и оглушенного бандита на тот свет. Потом дёрнул трупы в сторону, под стенку. Быстро обыскал, ворча под нос и удивляясь найденным трофеям:

– Ну ведь не бедные! Жили бы, не тужили бы… Зачем грабить-то?..

После чего закидал тела обломками досок и мусором, да и двинулся вглубь дома, насвистывая что-то весёлое. Мол, это я иду, всё в порядке.

Естественно, соверши всё это прежний Александр Шульга, эмоциональных последствий было бы море. Тогда как Киллайд Паркс сразу забыл о содеянном. Только и подумал с удовлетворением:

«В ближайшие дни в такое место никто не сунется. Разве что собаки?.. Да и пёс с ними!» – ну и радуясь при этом, что его тело с каждым днём всё более и более улучшает координацию движений. Этак скоро удастся убивать местных аборигенов специальными, утяжелёнными иглами. Только и остаётся заказать такие иглы из специального сплава.

Пока надевал вещмешок, Бельских набросилась на него с вопросами:

– Кто заходил? Нас выследили? Ты ведь с кем-то говорил?

– Зашли, на минутку… Но сразу и «ушли»…

– Вот так просто? Просто взяли и ушли? – недоумевала девушка.

– Не совсем и просто! – ворчал сердито Шульга, выводя подругу на улицу и осматриваясь по сторонам. И тут же саркастически хохотнул: – Ха-ха! Оказывается, они за нами так рьяно спешили, чтобы помочь материально. То есть вручить некий денежный эквивалент.

– Как это?!

– Элементарно, ягодка. Вот как иные тимуровцы помогают неимущим гражданам и старым бабушкам? – это он откопал в памяти реципиента сюжет книжки «Тимур и его команда». – То сад помогут охранять, сами за это объедая деревья с корой, то молока принесут… отобрав у другой бабушки. Так и эти ребята буквально кипели милосердием. И настолько скромные оказались, что даже с тобой постеснялись знакомиться. «Ушли»… Кстати! – это он постарался перевести разговор на другую тему. – Как ты собираешься рассольник варить? И всё ли мы для него купили?

Хоть и продолжая хмуриться, Настя отвлеклась, как хорошая хозяйка вспоминая, все ли ингредиенты куплены для предстоящего ужина. Выяснилось, что не мешало бы морковки прикупить, да и про перловку забыли. Но с этим было проще в продуктовых магазинах. К тому же решили, что желательно и несколько талонов на дефицитные продукты отоварить. Чего добру пропадать, раз оно проходит по категории «заслуженные трофеи»?

Не поленились остановиться возле комнатки консьержки, поговорить с нею, уточняя всю систему возможной поставки продуктов в будущем. Дом-то непростой, люди здесь жили не просто с научным складом ума или обладая хорошими должностями, но и с хорошими зарплатами. Таким важным персонам как-то не с руки толкаться на базаре, выискивая кусочек приличного мяса. Вот и проторили сюда дорожку справные хозяева, которые поумней да посноровистей. Чем рисковать выращенным урожаем или производными животноводства на том же рынке, хуторяне-частники и колхозники привозили товар в город и сразу сдавали по наработанным таким вот посредникам. Ну а те уже распродавали среди жильцов за долю малую в свой кармашек. Ещё и предварительные заказы принимались на что угодно. Только плати. И чуть ли не дешевле получалось, чем у спекулянтов и перекупщиков

Всем хорошо. Все довольны. Никакого риска со сбытом или трений с санитарным надзором, милицией, строгими инспекциями народного контроля и прочими криминальными структурами.

По молочным продуктам молодёжь ещё раньше договорилась. Теперь оговорили поставку мяса, рыбы, овощей, круп и даже маринованных грибов и ягод. То есть дары леса тоже предоставлялись академикам. Особенно впечатлило, что и в конце сентября ещё продавали свежую жимолость, бруснику и клюкву. Ну и предлагали варенья, джемы, морсы из голубики и черники.

Киллайд заказал всё. И много! Чем шокировал не только боевую и подвижную служительницу элитного подъезда, но и свою молодую «супругу». Уже дома, раскладывая купленное добро и начиная готовку, она набросилась на парня чуть ли не с упрёками, кои сводились в единый вопрос:

– Зачем нам столько?!

Киллайд не испытывал и толики сомнений. Доставшемуся телу требовалось усиленное питание. Оно ещё вовсю росло, не говоря уже о необходимости кардинального укрепления всего мышечного каркаса. Получится возродить в себе определённые умения, надо и кости модернизировать, и кожу, и сердечнососудистую систему. Авитаминоз при таких важных перестройках – недопустим.

То есть Паркс, в первую очередь, заботился именно о себе. Но сумел в несколько грубоватой форме показать заботу и о подруге:– Ты мне необходима здоровая, красивая и полная энергии. Иначе у нас все планы сорвутся. Ведь для обучения под гипнозом нужно тело полное сил и кипучего азарта. И не забывай: зима на носу. Да и потом, лучше сейчас потратимся на ценные витамины, чем потом уйдут огромные средства на лекарства и лечение. И вообще… не спорь с мужем! Иначе в угол поставлю, и будешь там …чистить картошку!

Во время этих «угроз» так получилось, что Александр обнял Настю со спины, нагнулся к её шейке, и начал целовать то ушко, то щёчку, то шейку. И что интересно, тело девушки начало извиваться, подрагивать, словно живая ртуть, ещё больше распаляя и заводя парня. Его руки непроизвольно потянулись к женским прелестям и в самое запретное место. При этом девица Бельских не сделала даже единственного движения, чтобы разорвать усиливающуюся близость.

Хорошо, что включилась циничная составляющая старого и практичного мемохарба:

«Чего это я стал расплываться кисельным пирогом? Этак станем форсировать события, никакого ужина не получится… А профессорскую чету надо красиво встретить и вкусно угостить».

Тяжело вздохнул, словно идя на смерть, и прошептал, добавив максимум печали в голос:

– Жаль!.. Жаль что мне ещё надо в магазины сбегать… А тебе – готовить ужин… Но вот после ужина!..

Что там будет после ужина – сама девушка смогла красочно представить. Потому что явно испугалась, дёрнулась, выскользнула из объятий и убежала в ванную комнату Минут пять плескалась там холодной водой, а когда вернулась на кухню, уже полностью владела собой. Попыталась даже командовать:

– Давай, давай! Беги, беги! Только вначале хоть перекуси чего-нибудь. Вон, хотя бы колбасы кусок съешь… Ага! И сметаной запей. Молодец! Быстро станешь толстый, как бочка!.. Хи-хи!.. Руки убрал, охальник! Вот так… Топай, топай… Обеденный перерыв окончен. А сладкий пряник получишь вечером… Может быть! И ничего не забудь из составленного списка! А мне надо в первую очередь поставить вариться мясо на бульон.

В общем, нормальная такая семейная жизнь со своими нюансами, отношениями, намёками и игровыми моментами. Женщины они вообще быстрей адаптируются ко всем обстоятельствам и мастерски входят в любую роль.