Текст книги "Обмануть пророка (СИ)"

Автор книги: Юрий Волков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 16 страниц)

Глава 25. Мораль и криминал

Проснулись в восьмом часу. Поужинали. Хлебнули живца. Сидели, чего-то ждали. Бабка сетовала:

– Работы чёрт знает сколько, а мы хернёй занимаемся. Правильно Шило предлагал – мочить надо всех…

– А что у вас за дела? – поинтересовался Пашка.

– Да вот, хотя бы – Ванессе надо за вакцинами ехать, детей прививать… Надо жемчужину белую добыть. У нас дубликаты, дубликатов, от дубликатов. Эффективность раз в десять сниженная… Это значит надо или скреббера валить, или супер-элиту… Приют недостроен, цемент надо вести, сантехнику, канализацию… Бекас просил косилку найти, придётся по деревням пошариться… Беда мечтает детскую площадку сделать, это значит горки, качели, карусели…

Мария оттопырила нижнюю губку, серьёзно покивала, в знак согласия. Бабка продолжила:

– А мы тут сидим… Нет, ну что за поганый народ? Чего им постоянно надо? Вот скажи, Паша, чего им постоянно надо?

– А это, Мила, специфика людей, идущих к власти. Туда нормальные-то не лезут, только всякий сучий потрох. Те, кто ничего не умеет, ничего не знает, ничего не хочет делать. Что остаётся? Только прийти во власть и отнимать всё у всех. У них единственная мысль в голове – "отнять". Уроды, одним словом.

– Ну, да… – согласилась Бабка, – предложи мне взвалить на себя, к примеру, заботу о Полисе… Так я тысячу раз подумаю, прежде чем браться за это дело. А эти, блин… Пришли на всё готовое и сразу… "Налоги", "военное положение", "продовольственные карточки"…

– И главное, – продолжал Пашка, – всё это они преподносят, как заботу о народе. Ну сказали бы, падлы, честно: "Ребята, мы собираемся вас грабить, а вы не дёргайтесь, а то хуже будет". Ну… Я бы, честное слово, их даже уважать бы начал. Так нет. Всё хитрят. Хитрецы хреновы. Прав Шило, ох как прав.

Шило сидел, откинувшись на спинку, и смотрел на всех, как на детей, понявших, что дважды два – четыре. Ничего не сказал.

И тут Савва поинтересовался:

– Я вот тут думаю… Ну, уложим мы взвод-другой, они же, как я понимаю, будут без сознания… И куда мы их?

И все зависли от такого вопроса. И правда – никто не подумал.

Тут Шило, как специалист по сокрытию следов преступления, задал главный вопрос:

– Так мы их мочить будем?… Или как?

Бабка притормознула мужиков:

– Да погодите вы… Может никто и не нападёт…

– Нет, Мила. Этот вопрос надо решить сейчас, – перебил Савва. – Потом поздно будет что-то готовить… – оглядел собравшихся: – Ну? Так что с ними делать? Отпустить людей, пришедших с оружием отбирать то, что строили с таким трудом? Тут, как я понимаю, за каждый кирпич головой рисковали…

– Правильно ты понимаешь, – подтвердил Шило. – Жаль, что до остальных не доходит.

Беда аж подпрыгнула. Обиделась:

– Ромка! Мы, что, по твоему – совсем дураки? Всё мы прекрасно понимаем. Только, если мы будем убивать направо и налево, то чем мы лучше их? Чем мы лучше тех сволочей? А?

– Тем, Машенька, – ответил Скорый, – что они собираются нас ограбить и убить. А мы им собираемся не позволить это делать. Если так, как ты рассуждать, то тогда давайте всем скопом застрелимся. Пистолет вон у каждого на ноге.

И Савва снова взял слово:

– Ну, "демократия", так "демократия". Давайте голосовать. Я, лично, за то, чтобы всех, кто придёт сюда с оружием, – ликвидировать. Только тихо и без следов.

И он поднял руку.

– Кто ещё за это предложение.

Пашка решительно поднял клешню.

– Я, категорически – "за".

Шило пожал плечами:

– Моё мнение все давно знают.

Его рука тоже поднялась.

Ванесса переглянулась с Коротким, и они синхронно проголосовали.

– Так… Ладно… Значит – пять "за", три – "против".

– А почему "три"? – удивился Савва.

– Потому, что Тьма тоже будет на нашей стороне. Хоть её нет, но Танино мнение всем известно, – Бабка глубоко и горько вздохнула. – Ну, что же… Значит будем мочить. Давайте предложения, как это сделать.

Все задумались.

И снова Шило подал идею.

– Всех фраеров надо раздеть-разуть, шпалеры в наш общак… – оглядел компанию. – Да! А чего чикаться? Как они с нами, так и мы… Всё прибрать, и… Да вон – хотя бы Бекасу отдать. А то у них там с оружием напряг.

– Так… Ладно… С трофеями всё ясно. А людей куда?

– А людей?... – слегка задумался Шило. – А людей вывезти в быстрый кластер.

Бабка его укорила:

– Рома! Мы через ворота, в кузовах, попрём народ штабелями? Да это будет полное дерьмо. Полное!

– Погоди, не спеши. – выставил ладошку Шило. – Мы вывезем их через портал к Сестрам. А оттуда, через другой портал… Да хоть куда. Хоть в Пахтаабад.

– А что там, – поинтересовался Пашка, – в Пахтаабаде этом?

– А там полный пи… ну… Там полная задница. – И с испугом уставился на Марию.

Та, положила свою ручку на его лапищу.

– Ничего, Рома. Иногда вещи надо называть своими именами.

Шило аж облегчённо выдохнул. Все заулыбались. Ничего себе Мария, воспитала этого бугая.

Ванесса тоже задачку подкинула:

– А про больных забыли?

– Так… Минуточку… Я же их к Бекасу отправила, – удивилась Бабка.

– Да куда их инвалидов? За ними постоянный уход нужен. Они не пошли. Я и не настаивала.

Бабка горько помотала головой.

– Может спрятать в подвал? – предложила Мазур.

– А они, что – лежачие? – спросил Пашка.

– Да, Павел Дмитриевич. Четверо без конечностей, а ещё четверо с внутренними травмами. Вас нет, поэтому выздоравливают долго.

– А знаете что? Пусть спят спокойно на своих местах. Мы же всё сделаем тихо?

– Ну, – пожала плечами Бабка, – по возможности… Ладно, не будем тяжёлых беспокоить. Думаю – обойдётся. Только вопрос – Ванка, ты медблок приготовила? Ну, так, на всякий случай.

– Он всегда готов. И Володя и Надя там неотлучно…

И тут, дверь в столовую открылась и зашли Бекас, Тьма и Анечка с Тобиком.

– О! Внуча, а ты чего?

Тьма уселась за общий стол:

– Анюта волнуется. Что-то нехорошее намечается.

Анечка отошла с Бабкой в сторонку и с серьёзным, прямо взрослым лицом, зашепталась с ней, склонившись голова к голове. Пашка расслышал только:

– Баб, отсюда я лучше понимаю ситуацию. А там… Через черноту… Даже здесь, и то… Слишком много вероятностей.

Тьма подсела к Пашке, притулилась к мужику. А он тоже, не будь дурак, приобнял её за плечи, прижал легонько, чтобы показать, что он рад встрече.

Бригада ещё пошумела, пообсуждала ситуацию и отправила пришедших обратно в портал.

А Пашка тихонько спросил:

– Дак Мила… Анечка, что – твоя внучка?

– А я тебе разве не говорила?... Да, Паша, – Бабка улыбнулась – это внученька моя.

Пашка внимательно оглядел молодую, симпатичную женщину с головы до ног, покрутил головой:

– Ну и ну… Я думал, что она тебя Бабулей звала от имени. "Бабка" – бабуля. А оказывается…

– Улей… – пожала плечами Бабка.

– А ребёнок такой серьёзный… Взгляд, как у взрослого, мудрого человека.

– Будешь тут серьёзным, если на тебя такое свалится.

– А что у неё случилось?

Бабка склонилась к Пашкиному уху:

– Ох, Паша. Она "пророк". Она предсказывает будущее. Это информация такой секретности, что… Все понимают, что у нас есть "пророк". Но никто не понимает – кто именно. Все предполагают, что – кто-то из бригады. Мы Аньку бережём пуще глаза. И она нас много раз выручала.

Скорый провёл щепотью по губам.

– Понял. Могила.

Глава 26. Посланные посланники

В пищеблоке зазвякал телефон.

– Мила Львовна, тебя… – крикнула Катерина.

– Да. – Бабка взяла трубку. – Сейчас подойду… Нет, не надо мне устраивать проходной двор… Да. Пусть ждёт.

– Что там, – забеспокоился Короткий.

– Не знаю. Мужик какой-то пришёл. Тоже наверно уволили. Скорый, Беда, за мной. А вы посидите.

– Ну да! – возмутился Шило, – щас, сяду и буду ждать. А если там кто подляну задумал?

– Ну ладно, пошли.

– Кто там, Клин?

– Не знаю. Вояка какой-то.

Шило передёрнул затвор, Пашка вынул стечкиных и снял с предохранителей.

Бабка скомандовала:

– Клин, открывай… Боец, заходи, руки над головой.

Гость послушно зашёл, заложив руки за голову. Обыкновенный наёмник, с нашивкой гильдии на рукаве. Бабка удивилась:

– О! Я тебя не знаю! Ты кто?

– Я Лазарь. Мне велели передать…

– Я слушаю.

– Очень важный человек хочет с тобой поговорить.

– А с чего ты решил, что он очень важный? – насторожилась Бабка.

Боец растерянно моргал.

– Ладно, проехали. Так чего же хочет этот "важный человек". Если с подробностями…

– Он приглашает тебя на переговоры. Я должен тебя отвести.

Бабка мрачно покивала.

– Ну, ну. А где живёт этот человек?

– Я покажу.

– Так… Ладно… Мужики, что делать. Это может быть действительно важно, а может дрянь какая-нибудь.

Бабка знакомо и затяжно посмотрела на Скорого. Тот понял.

Пригасил мозги у посыльного и надавил на точки покорности.

– Готово.

– Итак… Кто тебя послал?

– Сладкий.

– О! Как неожиданно, – поёрничала Бабка. – У тебя есть соображения – зачем я ему нужна?

– Ну… Наверно поговорить…

– Понятно. Нихрена он не знает. Буди.

Пашка снял зажимы с психики мужика. Тот удивлённо оглядел бригадных, тряхнул головой:

– Ну, так что? Пошли?

– Передай Сладкому, что я на ночь глядя в гости не хожу. Пусть сам приходит завтра с утра.

– Это всё?

– Да, Лазарь. Это всё.

Только расселись вокруг стола – звонок.

– Да… – ответила Бабка, – Тьфу, бля. День посещений, ети его…

Объяснила бригаде:

– Ещё кто-то припёрся.

Пришлось вернуться к Клину. На этот раз пошли все. Интересно ведь!

– Открывай… Заходи, кто там? Только руки держи так, чтобы я их видела.

Осторожно вошел мелкий мужичок, опасливо позыркивая по сторонам.

– Привет, Титан. Чего хотел?

Мужик откашлялся:

– Бабка, с тобой хочет поговорить…

– Очень важный человек, – перебила его Бабка. – И я немедленно должна идти с тобой к нему.

– Ну… Да… А откуда ты знаешь?

– Титан… Я "сенс". Чего не ясно-то? – Бабка снова глянула на Скорого.

Тот, уже привычно смахнул сознание из мозгов мелкого Титана.

– Готово.

– Титан, ты меня слышишь?

– Да, – механическим голосом ответил Титан.

– Кто тебя послал?

– Коля-Уфа.

– Спасибо Скорый. Буди.

Титан, поморгал, провёл рукой по лицу…

– Ну, так ты идёшь?

– Нет, конечно. Чего это я, на ночь глядя, куда-то попрусь? Знаешь что… Передай этому важному человеку, пусть завтра с утреца подскочит в Приют – перетолкуем. У меня к нему тоже дело.

– Завтра может быть поздно…

– С хорошим человеком поговорить никогда не поздно.

– Мне так и передать?

– А что, – у тебя есть варианты?

Мужик помялся, потоптался, пожал плечами недоуменно и ушёл по английский.

Шли в контору и рассуждали.

– Что-то намечается. Ишь как все засуетились.

Вернулись в Бабкин кабинет. Она задумчиво сказала:

– Странные какие-то посещения… Видимо там группы образовались. Эти, как их…

Короткий подсказал:

– Политический расклад неоднороден. Есть, видимо, несколько групп, у каждой из которых свои интересы. И, видимо, у каждой группы есть свой сенс или ментат…

– Да, – согласилась Бабка.

Шило спросил:

– Может всё же стоило сходить к Уфе?

– Я не вижу смысла. Вся информация у нас есть. Что он нам нового сможет сказать?

– Ну, может, есть у него что-то… – настаивал Шило, – он всё-таки – "пахан".

– И из-за сведений, которые только уточняют наши?… Прогибаться?... Нет, так не пойдёт.

– Наша репутация тоже имеет определённую цену, – подсказала Ванесса. – Пойди мы сейчас к нему, это будет означать что мы не в курсе того, что происходит. А мы – в курсе.

– Ну, так он подумает, что мы испугались.

– Да пусть думает, что хочет.

И Шило прикусил язык.

– Так… Ладно… Не пора ли нам занять места на чердаке? А?... Нет, Аня, конечно, сказала что после часа ночи. Но только мало ли…

И все напялили шлемы и полезли на чердак.

Глава 27. Городские волнения

Сидели в полутьме. На Улей опустилась светлая звёздная ночь. Хоть читай. Пахнуло какой-то первобытной свежестью и чистотой природы. Полис постепенно затихал, успокаивая один за другим электрические огни в окнах, пока не наступила естественная, не испорченная цивилизацией полночь.

Ближе к часу, в стороне полицейского участка щёлкнул выстрел. Потом стрекотнула очередь.

– Это у Фукса, – сразу сориентировалась Бабка.

И тут ночь взорвалась.

Сразу в трёх местах загрохотала перестрелка. У отделения полиции, возле административного здания и возле дежурной роты. Патронов не жалели. Несколько раз лупанули из подствольников.

Спустя некоторое время, у казарм гильдии наёмников тоже раздались выстрелы. Там, в ответ, заработал крупный калибр. Здание казармы загорелось. Пламя набирало силу, зловеще полыхая и отправляя в небо крупные искры.

– Это что за херня? – спросила Бабка.

Савва заволновался в шлем:

– Господа, что у вас там происходит?

– Да тут кто-то войну затеял, – ответила Бабка.

– А кто, конкретно?

– Не знаю, Савва. Понятия не имею… Но воюют здорово. Со вкусом.

– Ага, – подтвердил Шило. – Развлекаются, за всю эту…

– Доигрались, – огорчился Савва, – видимо кто-то, сильно недовольный, решил исправить ситуацию.

– Может и так…

– Так. Внимание, – перебил Савва, – у нас гость.

– В смысле?

– Снайпер пришёл.

Пашка удивился:

– Что-то рановато. Он один?

– Да, пришёл, расселся как на именинах.

– Снимайте его, – посоветовал Пашка.

Через минуту Дед вскрикнул:

– Да ёшкин же кот!

– Что?!

– Он со стены упал… К нам в ограду…

Шило тоже ткнул пальцем:

– О! И у нас нарисовались.

И, на пару с Коротким, заводили трубами черноты, слегка покачиваясь на сиденьях. А Пашка, на всякий случай, обработал чердак администрации. Хоть там, возможно, никого и не было.

Снайперов глушили намертво. "Поливали" их тьмой минуты две, чтобы наверняка. Шило сказал:

– У меня вроде – всё. Вон, только ноги из-за ящика торчат.

Короткий покивал:

– Аналогично.

Бабка встала со стульчика:

– А пойду-ка я, посмотрю, что с тем, который к нам в ограду шмякнулся. Ага.

И пошла к люку, бормоча:

– Счастье, понимаешь, свалилось на нашу голову…

Пашка и Беда пристроились следом.

Шли рассуждали.

– Надо было выйти на сопротивление, – сокрушалась Бабка. – Там ведь ребята… Они ведь на нашей стороне… Гибнут…

– Ничего не поделаешь, – отвечал Пашка, – это издержки войны. Войну затевают сволочи, а гибнут нормальные мужики…

– Ну и где этот, бля, акробат?... – злилась Бабка, – Паша, глянь вон там…

Пашка только отошёл, как Бабка вскрикнула. А следом Беда рявкнула:

– Ах ты сука!

Пашка увидел, как взлетело над Машкиной головой блестящее лезвие и метнулось вниз чавкнув о плоть.

Скорый одним прыжком оказался возле женщин.

Мария ещё раз рубанула куда-то вниз под ногами. А Бабка сидела на траве и зажимала рану на лице. Сквозь пальцы хлестала кровища.

Пашку пробил животный страх за жизнь и здоровье этой женщины. Как бы он к ней не относился, но потерять Милку – упаси Бог. Не чужой же человек.

Он затолкал панику в глубину психики, положил трясущиеся руки на развороченную плоть и остановил кровь.

Подбежала Маша, вытащила из ладанки шприц, вонзила Бабке в бедро, прямо чрез штаны.

– Он её, ножом ударил. Тварь. Она наклонилась над ним, а он её ударил.

– Он там не опасен?

– Нет. Уже не опасен, – отрезала Беда.

Пашка поднял Бабку на руки, чтобы унести в лазарет, та замычала, попыталась отмахнуться от него. Пашка рыкнул:

– Тихо! Не дёргайся!

Потом уже успокаивающе:

– Всё будет хорошо, Мила. Всё будет хорошо.

Успокаивал не столько Бабку, сколько себя. И попёр женщину в Приют.

В шлемах забеспокоились:

– Что у вас там случилось?!

– Бабку ранили, – отвечала Беда.

– Тяжело? – беспокоился Савва.

– Щёку распороли, – снова отвечала Беда.

Пашка думал, что если бы не шлем, этот гадёныш только слегка покарябал бы Милке лицо. А тут нож вошёл под шлем. Бабка дернулась было уклониться, но сделала только хуже – клинок разворотил левую сторону от губ до виска.

Занесли Бабку в лазарет. Засуетилась Габри. Зашел парень в белом халате, начал осмотр. А Бабка замычала и махнула рукой Беде и Скорому – уматывайте, мол.

Паша поймал эту маленькую ручку, которой эта женщина могла гнуть подковы, и зачем-то поцеловал.

Бабка снова повторила жест.

Ну, что делать? Они полезли на чердак.

Шило беспокоился:

– Что там стряслось?

– Этот снайпер, сволота, ударил Бабку ножом в лицо… Ничего. Заживет. Скорый поработает с ней и будет лучше новой… – успокоила Беда.

– А снайпера-то обезвредили?

– Да, – поморщилась Мария, – обезвредили. Я балду ему нахрен того… обезвредила.

Марию начало потряхивать. Отходняк.

В ворота затарабанили. Закричали:

– Эй! Я хочу поговорить с Мазур!

Ванесса подскочила, узнала голос. Высунулась в окно, закричала в ответ.

– Серёжа! Логинов! Ты!

– Да Ванесса Витольдовна. Откройте пожалуйста.

Шило рявкнул:

– Клин! Открой калитку!

Ванесса помчалась вниз. Короткий за ней. Пашка с Шилом и с Бедой контролировали сверху.

В проём начал вваливаться народ. Пашка вынул оба пистолета, напрягся.

Мазур металась между пришедшими, потом повела всехв здание. Пашка пересчитал – четырнадцать человек. Ни одного здорового. Все раненые. Поддерживая друг дружку, они хромали за Ванессой Витольдовной. Короткий на руках нёс парня, тот глухо стонал… Пожевало ребят серьёзно. Видать горячая была переделка.

– Ничего, – успокоила Беда, – спек есть, не дадут умереть.

– Значит скоро и до нас дойдёт, – предположил Шило и похлопал по своей трубе с чернотой.

Во двор вышел мужик в пижаме и берцах. Шило спросил:

– Гоги, ты чего вылез?

– Там стреляли. А потом в ворота стучали… Галя переживает.

– Всё нормально, брат. Жену успокой – ничего страшного. Сейчас и мы воевать начнём.

– Эй! А пачиму бэз мэня? Я тоже хачу…

– Гоги! Тут стрелять нельзя и кричать нельзя. Всё будем делать тихо…

Беда приказала:

– Иди, спи дальше… Иди, иди, не волнуйся, без тебя разберёмся.

Грузин пошёл в общежитие. Наверно обиделся.

Глава 28. Атака и последствия

Посидели ещё полчаса.

Савва задумчиво сказал в гарнитуру:

– Наверно, в связи с этим восстанием, атака на Приют отменяется.

Но нет. Не отменилась.

Со стороны улицы Советской донёсся характерный рёв двухтактного танкового дизеля. Из-за домов показался медленно ползущий тэ шестьдесят четвёртый.

Шило ахнул:

– Ну, нихрена себе!

Короткий добавил:

– Они совсем с ума сошли? В мирном городе на танке воевать…

Пашка молча стал обрабатывать тяжёлую бронетехнику из "трубы". Все тоже опомнились и заводили "темнотой". Через полминуты внутри танка что-то хрустнуло и он, остановившись, замолчал.

Савва поинтересовался:

– Господа, что у вас там?...

– Танк пригнали, придурки, – бормотал Шило, – совсем ё… рехнулись.

– Вы что-то предприняли? – не успокаивался Савва.

– Да грохнули технику и всё. Чего ещё тут предпримешь… – объяснил Шило, и в шлемах воцарила тишина. Ждали.

В ночной тишине звуки разносились далеко и чётко. Бухнул танковый люк, рявкнул командный голос:

– Что у вас там? Оглохли, мать вашу?...

Потом через минуту:

– Да они, бля, в отключке!

– Может угорели?

– Может и угорели. Я тебе чё – доктор?... Кто-то может танк водить?... Залазь.

Ещё через минуту:

– Всё капитан. Двигатель сдох.

– … … мать! … … бараны! … … техника!

Шило хихикнул.

Короткий предупредил:

– Вроде идут.

Из переулка Карбышева показалась толпа вооружённых мужиков.

Савва тоже оповестил команду:

– У нас полезли… Устраиваются на стене… Залегли… Ну что? Мы начинаем работать?

– Начинай, Савва, – ответил Короткий и сам вскинул трубу на плечо.

Войско старалось двигаться бесшумно, но выходило бестолково и неуклюже. Подготовка на нуле. На скорую руку собранная команда из разных подразделений. Человек тридцать.

Остановились у стены, недалеко от ворот.

Пашка тихонько спросил:

– Клин, ты готов?

– Да, готов… – также шёпотом ответил Клин.

Громыхнули несколько лестниц приставленных к ограде Приюта. За стенкой громко зашептали:

– Гильдия – вперёд.

– А чё сразу – "гильдия"?

– Ну, знаешь… Тогда идите отсюда… Нихрена не получите. Ни спорана. Пошли отсюда нахер.

– Ну, ладно… Чё ты сразу… Полезли ребята.

И через стенку посыпались бойцы гильдии. Человек десять. Все естественно получили чернотой от брусков по мозгам и упали без сознания. С чердака, особо не высовываясь, втихую, заполировали это дело из труб.

Из караулки вылетел Клин, присел у лежбища павших героев. Из-за стены спросили шёпотом на всю округу:

– Ну, чё там?!

Клин в ответ прошипел:

– Не ори, мать твою, на всю деревню!... Всё нормально…

И, пригнувшись, рванул в свою караулку. Успокоенное войско полезло на лестницы. На территорию Приюта свалилось не меньше двух третей бойцов, когда мужики почувствовали неладное.

– Стой… Да не пихайся ты!… Что-то не то. Те, кто перелез… Да не толкайся, я тебе говорю!... Они не двигаются…

Бригадные на чердаке заводили трубами. Бойцы за оградой падали, как подкошенные, один за одним. Несколько человек в панике попытались бежать, но далеко не ушли, тоже полегли под невидимым излучением труб смерти.

Короткий спросил у Шила, который сидел в самой выгодной для обзора позиции, с прибором ночного видения:

– Ромка, ну что, всё?

– Все полегли. Пошли к луноходу, будем собирать урожай.

Пашка предупредил:

– Я тут останусь, на всякий случай.

Разложили рядами тела в ограде. И полезли на крепостную стену по стреле крана. Через пяток минут сопения и кряхтения, Короткий дал знать:

– Скорый, мы закончили. Спускайся, обработай ребят, а то сейчас начнут приходить в себя. Савва, Дед, спускайтесь – поможете.

Пашка слез с чердака и прошелся по уложенному в ряды бессознательному войску, накладывая на всех глубокий, безмятежный сон.

Вся Приютская братия выкатила на грабёж. Кто-то охапками собирал длинноствол. Другие отстёгивали кобуры с короткостволом и сваливали их в уже привычные челночные сумки. Шило деловито ибуднично вытряхивал спящих из броников и одежды, оставляя их в одних труселях. Толпа стаскала оружие, броню и шмутьё в подвал Приюта.

Потом подогнали луноходы с прицепами. Споро и весело закидали глубоко спящих нападающих в кузова. Толпа не подозревала, какая участь ожидает этих голышей. И слава Богу.

На всё, про всё, ушло не больше десяти минут.

Ванесса замахала руками, зашипела:

– Всё, господа, всё. Все по каютам и спать. Быстренько, быстренько.

Толпа мгновенно рассосалась.

Пашка спросил Ванессу:

– Как там Бабка?

– Нормально. Она под спеком ещё около пары часов будет. Закончите тут дела и начнёте её лечить.

Единственное – Беда снова включила свою «гуманность»:

– Ребята, может просто их отпустить? Пусть по Полису бегают голышом. Зачем их убивать-то? Ну, негуманно как-то.

На что Шило резонно ответил жене:

– Маша, помнишь, мы с тобой, года три назад, проверили всех вояк на это?… Кто "вась-вась" с внешниками, – тех закрыли. Они оттянули свой срок… Триста дней… Год! И что?... Вот они все, – Шило повел широко рукой, – отдыхают, суки. Машенька, прости, но я с тобой не согласен.

И Мария сдулась, тяжело вздохнула, и отошла в сторону, чтобы не мешать поезду "луноходов".

Ванесса приволокла новенького имунного – «синоптика».

– Давайте, голубчик, делайте портал, как учили.

Синоптик не подвёл. Уже через пяток минут с той стороны открыли нормальный портал к Сёстрам.

Погруженные в прицепы, бойцы Полиса, в пляжных костюмах, отправились в самый секретный в Улье город. По идее-то должны были гордиться. Ну, по крайней мере – восторгаться. Но, во сне испытывать восхищение от окружающих красот, как-то... Мда…

Всё. Чистая, пустынная, умиротворённая территория ничем не напоминала о произошедшем.

Павел пошёл в лазарет, лечить единственного пострадавшего в бою – Бабку.

Та, увидела Скорого, зашедшего к ней в палату, зашипела, захыркала возмущённо, затыкала пальцем в раненных бойцов, участвовавших в перестрелке.

– Хорошо-хорошо, – успокоил Пашка, – я понял, я понял. Лежи.

Прошёлся по раненым и просто подстегнул регенерацию. Потратил на это примерно половину своего запаса сил. Потом вернулся к Бабке.

Вокруг кровати собрались свободные бригадные. Скорый потёр руки и приложил ладони к Бабкиному лицу, зашаманил с потоками силы. Уже научился. Попутно ворчал:

– Да, Мила, тут у вас не заскучаешь. Какой славный денёк. Есть что вспомнить…

Тут зашли Шило с Коротким. Бабка подняла брови, вопросительно на них посмотрела

Шило отчитался:

– Оставили в Пахтаабаде. У подстанции разложили.

Бабка одобрительно кивнула, позвала рукой Короткого и попыталась что-то произнести но зажмурилась от боли, спек уже отпускал. Тогда, молча, она завертела рукой перед Коротким.

Тот, через несколько секунд понял:

– Отключить энергию городу?

Бабка интенсивно покивала. Короткий ушел делать подлянку всему Полису.

Скорый срастил мускулатуру и поработал с кожей. Но на щеке женщины остался страшный шрам. И Скорый постарался его разгладить – получилось. Вот только лицо выглядело каким-то кривым, несимметричным.

Он начал исправлять огрехи. Сопел, мучился, делал, переделывал. Наращивал мышечные и жировые ткани, потом убирал лишнее. Действие спека ослабло и Мила иногда вздрагивала. Видимо было больно, но она терпела.

Через пятнадцать минут лицо у Милки приобрело прежние форму, цвет и фактуру. А Пашка, покачиваясь, отошел к кушетке в углу лазарета и прилёг на неё, закрыв глаза, тяжело дыша и обливаясь потом. Даже отключился на минуточку.

Растолкала его Мила, уже приведшая себя более-менее в порядок.

– Паша, пошли домой. Давай я тебе помогу.

К ним пристроились поддерживать с двух сторон доктор и медсестра. Бабка отмахнулась:

– Не надо, Сникерс, мы сами дойдём.

И они, как два алкаша, поддерживая друг-друга, покачиваясь и покряхтывая, поползли на второй этаж, в свою каюту.

Пашка по дороге бормотал свои мысли вслух:

– Если я тут надолго… Точнее навсегда… То… Ох… Вот закончится всё, я Кристинку усыновлю… Удочерю… А Витальку – усыновлю…

Бабка криво посмеялась – лицо ещё побаливало.

– Тут нет усыновления. Как ты это сделаешь?.. Просто относись к детям как к своим и они оценят… Они тебя полюбят… Да они уже тебя любят… Ты хороший отец, Скорый… Романтик, правда. Но хороший.

Но по дороге Пашка вдруг замер.

– Ты что? – забеспокоилась Бабка.

– Лестницы забыли убрать. Чччёрт.

Он развернулся и, цепляясь за перила, почесал вниз к выходу. Вышел в светлую ночь Улья, посмотрел на огромные пятаки звёзд, послушал тишину спящего города, вдохнул полной грудью чистую свежесть – полегчало. Постоял пару минут в одиночестве и только собрался завершить задуманное…

На крыльцо вышла Бабка:

– Паша, Короткий сказал, что они лестницы уже спрятали.

Скорый молча развернулся и поковылял наверх. По дороге жалуясь Миле:

– Вот никогда не думал, что знахарское дело так вредно для здоровья.

– Поначалу так все дары действуют. Я тоже, бывало, сознание теряла. Сейчас. Живца плесну – полегчает.

Сегодня было не до любви. Бабка, кое-как стянув окровавленную камуфлягу, бросила её на пол. Помогла разоблачиться Пашке и они, облегчённо охнув, упали в кровать. Прижались друг к другу и вырубились.