Текст книги "Обмануть пророка (СИ)"

Автор книги: Юрий Волков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 16 страниц)

Глава 29. День четвёртый и Гравёр

Утро, как и каждое утро в этом мире, не принесло ничего хорошего.

Время, конечно, уже позднее. Половина десятого. Но орать-то зачем? Гвалт стоял, как на коммунальной кухне, бля.

– Что там, опять? – простонала Бабка. – Как они все задолбали.

Вылезла из-под одеяла, пошаркала тапочками в туалет. А Пашка сел на кровати, почесался, потянулся, пошевелил плечами – вроде ничего, нормально.

Пришла Мила, молча, плеснула в пластиковые больничные стаканчики живца.

– Ну.. На брудершафт.

Пашка, спросонья, принял за чистую монету. Хлобызднул, передёрнулся, потянулся к Милке губами. Та хохотнула:

– Паш… Ну, ты как ребёнок. Не проснулся ещё, что ли? Я пошутила.

Но обняла. И поцеловала. Ага. Снизошла…

Скорый тяжело вздохнул, и поплёлся в санузел, на утреннюю церемонию.

Вышел уже бодрячком, холодный душ прогнал остатки сна и подстегнул психику. Мила влезла в новую камуфляжку, а окровавленную приготовила в прачечную. Напялила кевлар. Пашка тоже облачился, пристегнул два тяжёлых пистолета, встал, попрыгал – нормально…

– Ну, что – пошли страх наводить?

Мила подняла руки со скрюченными пальцами:

– Я ужас, летящий на крыльях ночи, хи-хи-хи.

Что-то знакомое. Пашка не стал уточнять. Вышли во двор.

Бабка остановила его около ворот:

– Постой здесь. Не высовывайся.

За воротами стоял какой-то новый боец. Скорый его ещё не видел.

За ним переминалась небольшая толпа чисто гражданских мужчин и женщин. Человек пятьдесят. Некоторые женщины держали на руках детей.

Метрах в тридцати, на центральной улице стоял танк. Вокруг него бестолково суетились какие-то вояки.

У бойца на ногах висела пара кобур, как у Пашки. На рукаве виднелась нашивка гильдии наёмников.

Бабка вояку знала. Она вообще многих в Улье знала.

– Привет, Пепел. Ты чего шумишь?

Пепел удивлённо оглянулся на толпу:

– Я?... Я не шумел. Я просто стою, жду с тобой поговорить.

Толпа пододвинулась, от неё отделились четыре мужика. Один крупный парень, в джинсовых брюках и кожаной куртке, беспокойно сказал:

– Бабка, здравствуй. Мне тоже надо с тобой поболтать.

– Подожди маленько. Я сначала с Родиком переговорю. Чего ты хотел Пепел?

– Бабка, у меня администрация арендовала десятку бойцов. Эти ребята пропали.

– Бойцов арендовала администрация, а ты пришёл ко мне? Почему?

– Гравёр мне сказал, что они отправили бойцов к тебе и они не вернулись.

– Ну нифига себе! Как он ловко стрелки переводит! А как ты думаешь, с какой целью Гравёр послал твоих бойцов ко мне. Полагаешь – он хотел, чтобы они помогли мне двор подмести? Или пианино на второй этаж затащить?

Бабка начала злиться. Внешне она оставалась совершено спокойной, но на переносице у неё собралась морщинка, а это явный признак. В таком состоянии Бабка могла сотворить много нехорошего, поэтому злить её не стоило.

Родион, по всей видимости вообще хотел договориться по хорошему. Он понимал, что его бойцов подставили. Подставили серьёзно, если не смертельно. Что делать, он не знал. Поэтому осторожно выяснял судьбу своих подчинённых.

– Бабка, скажи просто, что с ними стало? Они живы?

Бабка долго, потупившись, молчала. Потом подняла печальный взгляд на Пепла:

– Я ничего не знаю, Родик.

И горько добавила:

– Извини.

Тот всё понял. Опустил голову, поджал губы. Постоял, потом вздохнул:

– Ну что же. Мы – вояки. Наше дело умирать… Они хоть в бою погибли?

Бабка снова помолчала. Подготавливала ответ.

– Думаю, что – нет. На территории Приюта боёв не велось.

Сквозь толпу к Бабке проталкивался Фукс.

– Бабка! Погоди! Мне поговорить надо… Привет.

– Привет Саша. Сейчас, я с Пеплом закончу – поговорим.

И повернулась к Родиону.

– Мне вот что интересно… Какие ты сделал выводы из этой ситуации?

– Вывод прост. Власть больше моих бойцов не получит. Всё.

Повернулся и пошагал по улице в сторону гильдийских казарм.

Бабка сказала в никуда.

– Всё же Пепел умный мужик. Правильный. Не то, что его предшественник.

– Да, – подтвердил Фукс. – Пепел за Гильдию болеет не потому, что она приносит деньги… Так это… Ты освободилась?

– Саша, давай я сначала с городскими поговорю. Они же чего-то хотели.

– Нет, Мила. Сначала со мной, – жёстко остановил Фукс.

– Ну ладно. Пошли на территорию.

Горожане заволновались.

– Бабка! Нам тоже надо!

– Подождите, земляки. Я быстро.

Захлопнули калитку.

– Мои ребята, – сразу начал министр внутренних дел, – ночью пытались остановить какой-то партизанский отряд. Получилась маленькая перестрелка. Ну, мои-то не очень усердствовали. Ситуация в городе – говно. Я своим сказал – не рыпаться. Ну вот… Партизаны ушли. Но не все. Мы двоих подобрали, тяжёлых. Они уже до нас раненые были… Кольнули спеком… Вот… Потом быстро пробежались по местам других перестрелок и подобрали ещё пятерых, таких же. Я знаю этих мужиков. Это те, что с тобой ферму брали, освобождали доноров… Они пока у меня. Что с ними делать я не знаю.

Бабка заволновалась:

– Они у тебя дома, что ли? Саша, ты можешь притащить их сюда? Или давай так – мы загрузим их в пепелац и привезём к нам… Как тебе?

– Хорошо. Только давайте в темпе. Мне не хватало ещё Ольгу втянуть в эту собачью свару.

– Паша сбегай за мужиками пусть кто-нибудь съездит.

Скорый помчался в Приют, вызывать Короткого или Шило. Те сидели в столовой и вяло попивали компот. Но быстренько собрались, переговорили, Шило сиганул в луноход и попёр к воротам.

Бабка вышла, освободила дорогу для пепелаца от народа, и Ромка с Фуксом укатил за раненными.

Бабка зашла в ограду и стояла спиной к воротам. Скорый подошел, посмотрел в лицо – у Бабки в глазах стояли слёзы.

– Мила, – запаниковал он, – что случилось?

– Наши дома конфисковали…

– Ты же говорила, что обойдёшся…

– Всё равно больно. Мы же так долго там всё обустраивали…

Бабка смахнула слёзы.

– В нашем доме Ксива сделал "летнюю резиденцию". С Алиской там кувыркаются. А в Ромкином – Гравёр с двумя шлюхами. Там у него "штаб обороны", мать его. Ох, Паша… Я даже представить не могла, что так будет.

Несколько раз глубоко вздохнула. Взяла себя в руки.

– Ладно, пошли к народу.

– Ну, что вы хотели? – поинтересовалась у городских Бабка.

Снова вышел "кожаный" мужик:

– Бабка, в городе электричества нет…

– А ты кто?

– Я Кекс, повар в административной столовке.

– Ага… Понятно… – Бабка слегка задумалась, потом недоуменно спросила:

– А почему ты ко мне?

– Ну, как же. Ты же обеспечивала…

– Кекс, ну ты соображай, хоть маленько. С чего это я должна обеспечивать администрацию электричеством?

Тут, женщина полная, в брючном костюме, встряла в разговор.

– Бабка, будь человеком. Я понимаю, что у тебя рамсы с Ксивой. Но мы-то тут причём.

– Валя, я бы никогда не отключила горожан от энергии. Но у меня дизелька кончилась.

Кекс начал помаленьку наглеть:

– Ну так съезди за дизелькой-то. Вон, Отрадный перезагрузился…

– А почему ты не съездишь за дизелькой? – задала встречный вопрос Бабка.

– А почему я-то должен ехать? – возмутился Кекс.

– А почему – я?

– Ну… Ты же, вроде, договорилась с администрацией, что это…

– Я договорилась с главой администрации, с Алмазом. Не с администрацией, не с правительством, а с конкретным человеком. Понял? А для этих уродов я палец о палец не ударю. Всё, разговор закончен.

Но Кекс не унимался:

– Бабка, ты поступаешь некрасиво… Это глубоко непорядочно…

– Кекс! – Вышла Бабка из себя, – вези соляру, будет тебе электричество. А у меня цистерна пустая. Всё понял? Досвиданья.

Тут толпа расступилась и к воротам подкатился на чёрной «бэхе» приснопамятный Гравёр в сопровождении десятка бойцов на газели. Выскочил, как чёртик из коробочки.

– Чё тут собрались? А?... А ну – разошлись! Нечего!

Ага. Кто-то его прямо послушал.

Сегодня он был уже в форме майора ракетных войск. И трезвый.

Повар безнадёжно махнул рукой и подался в администрацию. А Бабка оглянулась на калитку и повела глазами, пригласила Скорого на выход.

Многие загалдели:

– О! Скорый!

– Точно – Скорый!

– Бабка, ты что – Скорого дублировала?

Бабка покивала:

– Дублировала, дублировала.

А Гравёр вдруг вспылил:

– А чё ты мне своего стрелка показываешь?! Ты чё – думаешь я его испугался?!

– Да мне насрать, что ты там сделал. Испугался ты или обос… обрадовался. Мне – пофигу.

И к городским:

– Народ, а вы чего ко мне?

– Так мы тоже… Про электричество…

– Ну… Я объяснила... Так что – всё. Думаю вопрос исчерпан.

И несколько человек отправились по своим делам. Но основная масса осталась. В городе скучно. Телевизора – нет, кина – нет, интернета – тоже нет. Господи, даже радио – нет. Каждый скандал – развлечение.

А Димка-Гравёр аж подпрыгивал от злости.

– Бабка! У меня тридцать человек из комендантской роты пропали!...

Бабка возмущённо перебила:

– Вы чего, бля, сегодня?! Я вам, что – бюро находок? Или ты думаешь, что я всё брошу и помчусь искать твоих "двадцать человек"?

Гравёр ещё больше нахмурил рожу. Спросилтребовательно:

– А кто ещё приходил?

– Пепел, только что ушёл. Ну его люди – это ладно. Он отправлял их ко мне… – Бабка посмотрела вопросительно на толпу.

Кто-то из передних рядов подсказал:

– Пианино на этаж тащить.

– Ага… Пианино… А вот твои, комендантские… Ты зачем их ко мне послал?

Тот же голос из толпы:

– Да! Вот мне тоже интересно.

Гравёр покраснел, надулся и выплюнул:

– Я, что – перед тобой отчитываться буду? Кто ты такая? Ты… Ты как со мной разговариваешь?

Бабка очень мило улыбнулась. Так, как она умеет. С ямочками на щеках.

– Дима, ты за лечение знахарям сколько вчера заплатил?... И вот – снова. Что же ты так жемчугом-то разбрасываешься?

Гравёр намёк мгновенно понял. Сдул щёки, убрал грудь колесом, сообразил, что переборщил.

А Бабка пытала дальше:

– У меня есть вопросы…

Гравёр оглянулся на толпу, поморщился:

– Давай зайдём в ограду.

– Нее, Дима. Ты позавчера попробовал зайти. Получилось – плохо. Не надо повторять эту клоунаду.

Граждане дружно хихикнули. Умела Милка найти больное место и надавить на него.

– Мы что – злился Гравёр, – так и будем здесь говорить?

– Ну, извини. Пригласить на территорию я тебя не могу. Ты некрасиво себя ведёшь. Так вот… Мои вопросы. Куда ты послал своих бойцов, зачем ты их послал, и когда это произошло?

Гравёр молчал.

– То есть, – продолжала Бабка, – ты не знаешь, куда и зачем они пошли, и не знаешь, когда это случилось? А с претензиями ты припёрся ко мне? Гравёр, ты что – идиот?

Накал ситуации достиг максимума. Пашка напрягся. Расстегнул кобуры, положил руки на рукоятки пистолетов.

Но никто из сопровождающих Гравёра бойцов даже оружия с плеча не снял. Стояли спокойно и с некоторой брезгливостью смотрели на командира.

А Димка-Гравёр постоял, попереминался… Потом резко развернулся и молча ушёл к своему бээмвэ. Солдатики потянулись за ним. Уселись в авто, уехали.

Горожане тоже стояли молча. Все прекрасно понимали и суть дела и его подоплёку. Но совершенно не понимали – что тут можно предпринять.

От толпы отделилась женщина с мальчиком, лет двух, на руках.

– Бабка… Этот, – она кивнула головой в сторону уехавшего майора, – сказал, что муж у тебя…

– Да вы что все?! Тина! Ты что, думаешь – я под кроватью твоего мужа прячу?

Женщина заплакала. Бабка сжалилась:

– Тинка, ты это… Если мужик пропал и если плохо будет – приходи к нам. Тут мы тебе поможем. Всем чем можем.

Потом оглядела притихшую толпу.

– Есть ещё кто, у кого эти твари мужика угробили?

Засхлипывали несколько женщин.

– Вы слышали, что я сказала. Со всеми бедами – ко мне.

А один мужичок, тот, что подсказал про пианино, хитро прищурился:

– Так это… Приходили к тебе комендантские или не приходили? А, Бабка?

– Ячмень, ты же не тупой, как этот – она кивнула вслед бэхе, – ты же разбираешься. Если бы у Приюта был бой, то тут бы всё гильзами было усыпано. И люди бы слышали что стреляют. Это же банально.

Мужик застеснялся, забормотал:

– Ну, да. Ну, да. Это-то и дураку ясно.

Толпа не расходилась.

Кто-то пробасил:

– Так, что насчет света, Бабка? Свет-то будет или нет?

– Так… Ладно… С каждым разом всё весельше и весельше… Вот скажи мне… Где ты там, вопрошающий?

Поднял руку здоровенный мужик в клетчатой рубахе.

– Ага… Вот скажи мне, – продолжала Бабка, – с чего ради я попрусь за топливом, рисковать головой? Ради чего? Склад у меня забрали…

Кто-то охнул:

– Вот суки!

– Дом у меня забрали. Нашего ментата из дома выгнали. А электричество я им на халяву буду давать. А?

– Ну так, это… Мы то тут причём? Это же Ксива, со своими корешами.

– Дык ребята… – радостно развела руками Бабка, – Так это же вы их выбрали. Это они – по вашей воле теперь творят хрен знает что. Вам что, нравится жратву по карточкам получать?

– Так… А что мы можем сделать-то?

– Я не знаю – "что". Обратитесь к своим депутатам. Объявите президенту импичмент. Революцию, в конце-концов, устройте. Но вы же сидите и нихрена не делаете. Ждёте, что кто-то за вас всё исправит и наладит…

Бабка горько махнула на толпу рукой. Что мол с вас возьмёшь.

Подлетел Шило на пепелаце, юркнул в ворота и Бабка со Скорым захлопнули створки. Бабка выдохнула облегчённо:

– Так… Ладно… Ксива больше гильдийцев не получит. Это очень, очень хорошо.

И повернулась к Пашке:

– Ты обратил внимание – ни один боец не дёрнулся, не схватился за ствол.

– Да. Я думал – сейчас месиво начнётся. Пронесло.

– Это, Паша, твой авторитет. Никто не рискнёт с тобой соревноваться в скорости и меткости стрельбы. Никто.

– Даже если их пара десятков?

– Да хоть пять десятков. Все прекрасно знают, что ты колонну внешников года три назад захватил. В одиночку, Паша, захватил. Хоть у тех был танк и другая броня. Мы же тебе рассказывали.

– И что? Люди верят в эту сказку?

Бабка усмехнулась:

– А это, Паша, не сказка. Я бы тоже никогда не поверила… Если бы не была свидетелем. А Ванесса не была бы командиром того, захваченного отряда. Дар стрелка очень полезен.

– Так у меня же – не Дар.

– Ну, вот и помалкивай.

Глава 30. Дары полезные и нет

– А что, бывают и бесполезные Дары?

– Конечно бывают. Вон, у нашей Жанки, воспитательницы… У неё настоящий дар стрелка. И, вот так, если серьёзно выставить тебя против неё, то шансов у тебя будет мало, уж поверь. Но…

– То есть – дар у ней есть, но он бесполезный?

– Ну… Бабка скривилась, – вот представь себе – привезли её на стрельбище. Мы же всех обучаем обороняться. Дали ей пистолет, три патрона, показали как и куда целится… Так она после первого же выстрела заорала и бросила ствол. Ну мы поругали, настращали и заставили по-новой. Она глаза закрыла, визжит, и поливает в сторону мишени… Ну ладно… Пошли проверить – что она там настреляла… Поверишь – все в яблочко.

Пашка засомневался:

– Так может – случайно?

– Вот и мы так подумали. Дали стечу с полной обоймой и заставили стрелять. Так она, пока двадцать патронов израсходовала, чуть в обморок не упала. Трясётся вся, слёзы ручьём… Мда… Но из двадцати – двенадцать пуль в десятку уложила. Остальные рядом… С закрытыми глазами. Вот так вот, дорогой.

Пашка покрутил удивлённо головой. Чего только на свете не бывает.

А Бабка решительно пошагала к корпусу.

– Пошли, раненных проверим.

– Пошли.

В лазарете никого не оказалось.

Пока суть да дело, Ванесса, с утречка пораньше, отправила всех вчерашних раненных в портал, к Бекасу. Вот так вот. Оперативно и предусмотрительно.

Тут же сидел на стульчике в углу новый портальщик.

Бабка подошла к нему.

– Слушай синоптик, мы с тобой даже не познакомились, закрутились.

Тот скромно улыбнулся:

– Да я уж вижу что у вас тут кутерьма. Ничего страшного. Я посижу в сторонке.

– Ты завтракал?

– Да.

– Тебе что-то надо? Если есть какая надобность – пиши на листке. Мы будем искать. А может быть и прямо тут найдётся. Как тебя звать-величать?

– Василием, – он встал, – Василий Петрович Тетерев.

– А по профессии ты кто?

– Бухгалтер.

– О! Вот оно как. Я к тебе пошлю женщину, её звать Беда. Поговоришь с ней.

– Хорошо.

– Ты комнату себе выбрал?

– Да, выбрал.

– Так… Ладно… Ванка, а те, которых только что привезли – где?

– Они в жилых в комнатах. Я подумала, случись что…

– Пошли, показывай.

Ванесса по дороге объясняла:

– Мы пули уже извлекли, живцом напоили. Так что – осталась только ваша работа, Павел Дмитриевич.

И Пашка битых два часа, тяжело заращивал дырки в телах привезенных бойцов. Это хоть и не скрупулёзная работа, как с лицом Бабки, но объём огромный. Ну, для его уровня развития Дара.

Вымотался, как собака.

Тут и обед.

В столовую набилась куча народа. Кроме Бабкиной бригады, ещё три экипажа.

Якорь, с тремя своими мужиками. Из тех, кого вытащили с фермы.

Гунн, со своей неизменной штурмонессой Данией, и со стрелком из новичков.

Бита с тремя бойцами. Два из которых были её… Скажем так – мужьями. А третий парень почему-то ушёл из гильдии, присоединился к Бабкиному воинству и работал пулемётчиком в экипаже Биты.

К Бабкиным столам подсели Дед, Савва и Заря.

В зале стоял лёгкий гул от негромких разговоров.

Хлопнула дверь. Варя понесла обед на КПП.

Пашка хлебал щи и думал о своём.

Видимо он попал в этот мир удачно. Не то, что другие. Хоть удача, в этом случае, понятие относительное.

Ванесса рассказывала, что какой-то мужичок, в одиночку, объездил на велосипеде весь Улей. Но сколько верёвочке не виться… В конце-концов он всё равно попался внешникам. Так и сгинул на "ферме", предварительно год регулярно отдавая свои внутренности на экспорт.

В коллективе, в любом случае, выживать легче. Тем более – в таком крепком и слаженном.

Ему повезло, это бесспорно.

Вернувшаяся Варя из пищеблока крикнула:

– Мила Львовна! Тебя Клин зовет!

– Куда он меня "зовет"?

– К телефону. Куда же ещё.

Бабка скорчила недовольную физиономию закатила глаза. Пошла к аппарату.

Через минуту вернулась, с несколько удивлённым выражением лица.

– Так… Мда… Такое впечатление, что вся жизнь в Полисе крутится вокруг меня одной…

– А что случилось? – заволновались все.

– Сладкий у ворот.

Все с недоумением на неё уставились.

– Ну, Сладкий... Министр здравоохранения… Господи. Как я не хочу с ним говорить…

Шило рубанул:

– Ну, так гони его к хренам.

– Нет, Ромочка, с ним надо говорить. Это не придурок Ксива. Этот мужик себе на уме. Он многое решает и у него большие планы… Пошли бригада, поговорим.

Бабка засунула в рот тефтелю. Остальные тоже похватали наскоряк кто чего и пошли следом за командиром.

Глава 31. Сладкий

Дверь тамбура открылась и Клин впустил крупного мужика, одетого в камуфляж без знаков различия и с одним револьвером на боку. Видимо короткоствол он носил не в целях самообороны, а в дань уважения традиций.

Он пошёл прямо к бригаде, растопырив руки. Обнял удивлённую донельзя Бабку.

– Мила Львовна, ты всё молодеешь! Как давно я тебя не видел! Вот, решил в гости зайти.

Бабка сразу, как и всем гостям, предложила:

– Обедать будешь?

– Нет. Спасибо. Я уже…

– Ты по делу, или так… Прогуляться? – сразу взяла быка за рога Бабка.

Сладкий вздохнул:

– По делу, Мила. По делу.

– Тогда пойдём в мой кабинет, там поговорим. Бригада – за мной.

– Хм… Хм… – остановился Сладкий. – Я хотел поговорить с тобой с глазу на глаз…

– Гриша, это моя бригада. Мы один организм и один мозг. Я просто не хочу им пересказывать наш с тобой разговор. Получится испорченный телефон. Кроме того, мои ребята могут что-то полезное посоветовать. Особенно – вот эта девочка, – она ткнула пальцем в Машку.

– Ну, что же. В таком случае – пошли.

Расселись. Сладкий начал:

– Я могу надеяться на ваше молчание?

Шило гордо сказал:

– Пфф… Молчание!... Молчание, это наш… это наше…

– Конфиденциальность, это наша концепция, – подсказал Короткий.

Шило, слегка офигевший, подтвердил:

– Да!

И шёпотом спросил у Аркаши:

– Что, серьёзно?

– Абсолютно, – спокойно ответил Короткий.

Сладкий помолчал:

– Ну, хорошо. Насколько я понимаю, у вас и у администрации возникли некоторые противоречия?

Все смотрели на Сладкого и ждали продолжения.

– С некоторых пор мне не по душе то, что происходит в Полисе.

Бабка поинтересовалась:

– То есть – ты не считаешь себя причастным к делам администрации?

Сладкий даже обиделся:

– Нет, конечно. Мне такое развитие совершенно не нравится. И я понимаю, к чему это приведёт.

Бабка посмотрела на Марию. Та пожала плечиками, скривилась – черт, мол, его знает. Пока непонятно.

– Так… Ладно… И что ты предлагаешь?

– А что тут можно предложить… Только переворот…

– Кхм… кхм… – откашлялась Бабка, – Ну, что же – откровенно. Откровенно. Только, Гриша, мы не использовали ещё все.. э…

Короткий подсказал:

– Легитимные способы решения…

– Спасибо, Короткий.

Сладкий снисходительно улыбнулся:

– Мила, с нынешней властью легитимные методы неэффективны. Это не подлежит обсуждению.

– Даже так? – задумалась Бабка.

Она побарабанила пальцами по столу.

– Ну, хорошо – переворот. В руководители города ты прочишь, конечно, себя?

– Да, – скромно сознался Сладкий.

– Диктатура?

– Нет, что ты, – замахал руками Григорий, – выборная власть. Конечно – демократия. Иначе нельзя.

– Гриша… Ты понимаешь, что если я выставлю свою кандидатуру, то остальным ничего не светит?

Сладкий даже удивился:

– Милочка, я же не дурак. Я это прекрасно понимаю. Вся фишка в том, что ты не выставишь свою кандидатуру…

– И что же мне помешает это сделать?

– А вот давай, рассудим. Тебя устраивает твоё сегодняшнее положение? Ну, исключая, конечно, прессинг со стороны властей. А? Ты ведёшь большое хозяйство, ты богатая женщина, у тебя есть вполне вещественная власть, тебя любят твои подчинённые…

Он обвёл взглядом бригаду:

– Я прав?

Все согласились.

– Когда я приду к власти, у тебя будут все преференции, которые ты только пожелаешь.

– Хм… – усмехнулась Бабка, – Ты рискуешь. Откуда ты знаешь, что я пожелаю?

– Мила, я хоть знаю тебя не так давно, но хорошо изучил. Ты никогда не пожелаешь того, что пойдёт во вред Городу. Посмотри, – Сладкий повёл рукой, – у тебя всё есть. Тебе надо только одно – чтобы не мешали. Я прав?

Бабка снова посмотрела на Марию. Та покивала. Говорит правду.

– Так… Ладно… Насколько я понимаю – у тебя есть план…

– Да. Не буду скрывать – есть.

– Поделишься?

– Само-собой.

– Сейчас, – рассказывал Гриша-Сладкий, – у власти наиболее уязвимое положение… Во-первых – гильдия отказалась от сотрудничества. Гравёр не смог объяснить Пеплу, куда подевались десять человек гильдийских бойцов. Пепел расстроился и они с Гравёром серьёзно поконфликтовали. До драки, правда, дело не дошло… … Во вторых – полиция взбунтовалась. Рядовые отказываются выполнять приказы администрации и нового командира – Сёмы-Вяза. Формально – министр МВД Семён Юшков, фактически – они подчиняются только Фуксу. Власть хотела устроить войсковую операцию по усмирению сотрудников полиции. Но, в связи со странной потерей двадцати человек комендантской роты, акцию отложили на неопределённое время… … В третьих – сама комендантская рота обескровлена. Люди напуганы. Очень многие уволились. Не помогли угрозы и ссылки на военное положение. На патрулирование выходят только шесть человек, отчаянных ребят. И ещё пятеро бессменно стоят на воротах. Гравёр рвёт и мечет, но толку от него – ноль… Вот… Рота охраны занята несением службы на периметре. У них и так всегда народу не хватало. В случае чего, в драку они не ввяжутся, периметр не бросят, потому, что это смертельно опасно для города. А в роте охраны самое большое количество женатых бойцов. Они считай семьи свои прикрывают… Вот такой расклад. Силовой поддержки у власти нет.

– Понятно, – протянула Бабка. – И что конкретно ты предлагаешь?

– Арестовать правительство и депутатский корпус. Там всего-то одиннадцать работников администрации и шестнадцать депутатов от городских районов. Итого – двадцать семь человек.

Шило потёр ладошки:

– Вот это правильно. Это по мне.

– Ну хорошо, – прервала его Бабка, – мы всех арестовали, надели наручники, и… Что дальше?

– Выставить их из города. Пусть едут… Да куда хотят, туда пусть и едут, – прищурился Сладкий.

И тут вылезла Беда.

– Они организуют антигородскую коалицию. Там, где-то в Улье много сбежавшего недовольного народа, который сотрудничал с внешниками. При Ксиве некоторые вернулись, но очень многие где-то скрываются… Придется нам всерьёз вводить военное положение. А люди ждут вовсе не этого.

Бабка указала пальчиком на Машу и Сладкому:

– Понял?

Тот задумался.

А Шило высказал свою заветную мечту:

– Придётся всех мочить.

И Бабка неожиданно с ним согласилась.

– Придётся замараться в крови. Как ты, Гриша, – готов?

– Об этом я не подумал. Ты можешь что-то предложить?

– Бригада, есть какие-то соображения. Давай, Короткий, начнём с тебя.

И снова Сладкому:

– Мы привыкли так думать и планировать. Планёрка ребята! Давай Аркаша.

Короткий посидел, подумал, поморщился:

– Единственное, что приходит на ум – по принципу взятия "фермы" внешников. Фактически у власти стоит хунта. Расстрелять всех показательно… Тяжело конечно. Не хочется свирепствовать…

И замолчал.

Следующая была Ванесса. Она тоже похмурилась, повздыхала, но высказалась:

– Вы хорошо представляете карточную систему? Я сама не захватила, но мама рассказывала… Это страшно… Все лучшее достаётся людям во власти. Те питались роскошно. Простые люди откровенно голодали. Такую несправедливость объясняли нехваткой продуктов. Но, не это главное… Главное, это дети. Детская смертность в то время была чудовищной. Взрослый организм справлялся. А дети…

– Что ты можешь предложить? – поторопила её Бабка.

Сладкий хотел что-то сказать, но Бабка остановила его движением руки. А Ванесса продолжала:

– Я думаю… Что надо поступать жестоко… Вынуждено, но ничего не поделаешь. Мы, наша бригада, спасаем белыми жемчужинами неимунных детишек, тратя на это дело сумасшедшие суммы. А эти… Я за смертную казнь. Дети не должны страдать.

Бабка посмотрела на Шило.

– А что? Моё мнение всем известно. Всех мочить. Оставшихся пропустить через ментатов. Кто не пройдет проверку – мочить. Всё.

Мария тоже долго молчала.

– Знаете… Я вспоминаю Кису…

Все удивлённо на неё уставились.

– Отпетая оторва, и так изменилась… Может… – И она посмотрела на Пашку.

Бабка повертела головой:

– Это единичный случай. Для знахаря – тяжёлая нагрузка. Он сможет так обработать только одного… ну, двух человек в сутки. И то, если будет только этим и заниматься. И кроме того, тут необходим большой опыт использования навыка. Пока у нас такого нет.

Беда возразила:

– А если всех поместить в тюрьму… И пусть сидят пока знахарь сил наберётся.

Сладкий оживился:

– А что? Отличная идея. Обработка… Так сказать – переформатирование личности. Наши знахари наверняка это смогут. За соответствующее вознаграждение.

Бабка снова горько покивала:

– Не знаю почему, но такой подход мне не нравится. Слишком уж сложно. Я люблю простые решения. Простые и ясные. А тут… Так… Ладно… Давай Паша.

Пашка, весь в сомнениях, тоже задумался. Что в этом случае можно предпринять?

У него был большой опыт контакта с разными бандами. От мелких гопников, до серьёзных рейдеров под крышей высокопоставленных государственных чиновников. Здесь же – откровенная банда сама облечена государственной властью. Причём избранная большинством жителей города. Вывод прост – только переворот.

– А вы готовы усмирять народ, вставший на защиту этой власти? Может подождать, пока они не доведут Полис до ручки, до банального голода и тогда…

Бабка поморщилась:

– Скорый, ты же слышал. Сейчас действительно самый подходящий момент. Власть слаба как никогда. Через некоторое время положение устаканится и тогда будет сложнее. Намного сложнее.

– В принципе, – согласился Пашка, – я готов к перевороту. И готов к физическому устранению… Весь мой прошлый опыт говорит о том, что договориться, усовестить, вызвать сострадание – бесполезно. Это не те люди…

– Так… Ладно… – подвела итог Бабка, – значит будем работать жёстко. Твои соображения, Гриша.

Сладкий немного растерялся от такого поворота дела.

– Я собственно… Я думаю, как всё объяснить жителям… избирателям. Арестованных можно судить. Доказать их неправоту, их злой умысел… А мёртвые – всегда жертвы. И это неприятно. Как мне выкрутиться из такой ситуации?

– Об этом думать придётся тебе самому. Мне кажется – ты справишься.

Бабка взяла его в жесткий оборот:

– Сколько охраны у Ксивы в моём доме?

– Обычно, три человека. А у Гравёра – проходной двор. Там постоянно кто-то приходит, кто-то уходит… Так вы, что – всех будете убивать?

– Ну, Гриша! Это же – переворот. А ты как хотел?

Сладкий вздохнул, потер ладонями лицо. Бабка не отставала:

– В администрации сколько охраны?

– Человек десять. Раньше было больше, но теперь, когда Ксива перебрался, часть охраны ушла к нему.

– Так… Ладно… Отлично… А что у нас с депутатами?

– Они в актовом зале совхозной конторы заседают. В принципе, эти люди ничего не решают.

– У них охрана есть?

– Да. Там полицейский пост.

– Ну, что же… У меня всё. После переворота, как ты будешь действовать?

Сладкий оживился:

– Нужен референдум.

– О чём референдум?

– Да неважно о чём. Там по ходу придумаем. Главное – взять власть.

– Понятно. Ну, что, Гриша, давай будем брать власть. Завтра с утра и начнём. С утра все на рабочих местах, вялые, тёпленькие, все в куче…

Сладкий, в задумчивости, попрощался и ушёл.

Все сидели… В некотором шоке. Все, кроме Шила. Тот был явно доволен.

Бабка встала и перешла за свой стол.

– Ну что, бригада? Вы со мной, или как.

Все прямо возмутились:

– Ну конечно с тобой…

– Я не понял, ты что – сомневаешься?…

– Мы, вообще-то, сообща это решили, так что…

Бабка спокойно оглядела команду.

– А чего тогда задумались?

– Рискованная операция. Надо всё тщательно продумать, – объяснил Пашка.

– Ну? И что ты можешь предложить?

– Раз уж дело дошло до резни, то я солидарен с Шилом. Небольшая группа, под прикрытием Короткого, проводит диверсионную работу.

Оглядел бригадных.

– У меня всё.

– Так… Ладно… Тогда, этой ночью, мочим Ксиву и Гравёра. Остальных с утра. Гришу-Сладкого тоже к ногтю. Вы все слышали, что Зина про него рассказывала? Власть для него, это всего лишь ступенька, на пути к трону наркобарона. Я с ним цацкаться не собираюсь.

И бригада сидела битый час, планируя операцию.

Все вроде было продумано до мелочей. Учли даже то, что Сладкий может их предать и подставить под удар. Если успеет.

Но в жизни никогда ничего не идёт точно по плану. Потому, что – всего учесть невозможно. А маленький сбой влечёт за собой нарастающую лавину неучтённостей. И в конце-концов получается совсем иное, чем планировалось. Ну, или не совсем. Тут уж как карта ляжет.