Текст книги "Академия для куклы (СИ)"

Автор книги: Юрий Деревянко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 17 страниц)

Глава 24

– Лопни моя батарейка! – вылетела навстречу из своей студии старшая подруга. – Куколка, неужели это тот самый?!

Плавно подкатила, остановилась. Упираясь в землю высоким шнурованным ботинком – другой ногой откинула подножку. Подняла на лоб старомодные очки, заменяющие открытому шлему стекло. Софья-Виктория обходит вокруг Динозаврика, ласково трогая его живой рукой. На пластине, прикрывающей левый бок её головы, выдвинулся кронштейн и откинулся крошечный экранчик перед глазом. Поняла, что она не просто смотрит – а ещё и снимает. Так что усмехнулась:

– Совка, зря стараешься. Якудза его уже отснял.

– А для себя? Куколка, ты умничка. Я тобой восхищаюсь ещё больше. А костюмчик откуда такой?

Привстав с мотоцикла, гордо одёрнула перетянутую ремнём гимнастёрку и пояснила:

– Сама сшила из непромокаемой ткани. Не хотелось быть похожей на всяких терминаторов из старых фильмов. Да и дорого для меня – настоящую кожанку покупать. К зиме пока не решила – чи плащ сошью, чи лётную куртку.

– Пищу и плачу. А штаники такие зачем? В них же твои ножки совсем не видно.

– Вот и нечего, чтобы все подряд на меня пялились. Зато в карман легко руку засунуть.

Тут же продемонстрировала, сунув руку в просторный карман галифе, и пояснила:

– Это было для кавалеристов придумано. Можно даже с седла не привставать.

– А я-то всё не могла понять – для чего это такие странные штаны военные носили? – изумляется подруга. – Слушай, куколка, мне уже нравятся.

– Предупреждаю сразу. У меня уже до осени очередь на пошив, – сообщила с гордостью.

– На такие штаники? – изумилась подруга.

– На бальные платья, – опровергла, поднимаясь с своих глазах на ещё большую высоту. Взгляд старшей подруги и её удивлённый жест подтвердили причину для гордости.

* * *

О том, насколько Дядюшка Патрик жаден до бензина – узнала ещё во время его ремонта. Ни одна из новых легковых, даже такие же тяжелые внедорожники, уже не потребляет столько. Но пока поездки ограничивались редкими выездами – с его аппетитом могла мириться. Но с переездом к Диме прокормить его стало гораздо труднее. А попытка съездить на занятия на автобусе отняла непростительно много времени. Ведь отложить шитьё – значит подвести клиенток, которым их наряды нужны даже не просто к осени или зиме. Бал или исторический фестиваль не перенесут ради одной задержавшейся с пошивом. А значит – время, потраченное на дорогу, будет отнято у малыша. Поэтому утренний ритуал выхода изменился. Выбежав из подъезда – погладить белый блестящий бок Дядюшки, но потом скинуть новенький чехол с Динозаврика, спрятать чехол в просторный дядюшкин багажник, плюхнуться в седло, завести мотор. Пообещала себе и Хоньке со временем обзавестись настоящими кожаными сумками, которые вешаются по бокам у заднего колеса, а пока – за спиной висит пошитый на скорую руку непромокаемый ранец. Чтобы он подходил по стилю к полувоенной форме – стилизовала его под парашютный ранец тех лет. Так и приехала на занятия в последний перед перед экзаменами понедельник. В галифе, в гимнастёрке навыпуск и пилотке. И не синих, как положено по форме, а светло-серых с лёгкой прозеленью. Будто выгоревших на солнце.

– Ты что, с аэроплана свалилась? – поинтересовался Шайба.

– Ага – с парашютом спрыгнула, – поддержала его догадку Венерка, указывая пальцем на висящий за спиной ранец. Презрительно хмыкнув, скинула лямки с плеч, поставила ранец на стол. Чтобы достать планшет – пришлось сперва вынуть из ранца шлем. Со старомодными очками он и вправду казался похож на шлем лётчика. Так что Мигель почесал затылок и полюбопытствовал:

– Надька, ты что – реально прилетела? Где ж ты была?

– Я думал, что после победы в рыцарском турнире Надя уже ничем не удивит, – согласился с ним Вальтер.

* * *

Декан смотрит исподлобья. Смотрит долго и изучающе. Под его взглядом не просто неуютно – а действительно страшно. Но как бы ни боялась – механическое тело умеет не выдавать страха. Поэтому продолжила стоять по стойке "смирно". Наконец, покривившись, майор изрекает:

– Красноармеец Курова, я – конечно – рад, что не в доспехах, но что это значит?

Чтобы не злить ещё больше – отрапортовала по форме.

– Костюм для поездки на мотоцикле, товарищ майор.

– А парашют зачем?

– Это сумка для вещей и шлема.

– Понятно, – буркает под нос майор. Встав из-за стола, он обходит вокруг.

– А почему не комбинезон?

– Дорого, товарищ майор. И незачем.

– Что значит – незачем? Ах – да… – спохватывается он и осторожно тыкает пальцем в руку. Вернувшись к столу, майор сцепляет пальцы и продолжает глядеть сердито.

– Значит так. Во первых. При первой возможности – обзавестись форменной одеждой для мотопатрулей. Пока разрешаю позаниматься патриотическим воспитанием. На гимнастёрку нашить погоны.

– Слушаюсь, тащ майор, – бодро ответила, почти не веря своему счастью.

– Во вторых. Таранкина мне сообщала про твою дружбу с десантниками. Ты у них что-то вроде талисмана. Так?

– Так, товарищ майор, – подтвердила, начиная подозревать неладное.

– Тогда вот тебе задание на летние каникулы. Поступишь на время под командование Василия Фёдоровича.

– Дяди Васи?! – попятилась к двери, понимая – чем это грозит.

– Да, и не вздумай там остаться, Курова. Из-под земли достану. И с неба – тоже.

* * *

– Рота! Становись!

Прошелся перед выстроившимися парнями, искоса поглядывая на пристроившуюся с краю Надюху. Хоть и шутили на параде насчёт её перехода, но никак не ожидал, что её командование попросит взять её на дополнительные занятия.

– Курсант Курова! Пять шагов вперёд! Кругом! Значит так, салаги. Вы все мне нужны живыми и здоровыми хотя бы до получения боевого задания. Поэтому. С девчонкой быть очень аккуратными и зря не злить. Вопросы есть?

– Так это та самая легендарная Надежда? – интересуется один из парней.

– Да. Ещё вопросы? Курсант Курова, встать в строй. Кто будет с ней заигрывать – сто отжиманий вне очереди. Рота, напра-во!

* * *

Секундная оплошность – и полетела спиной вниз на сухую утоптанную землю плаца.

– Не больно? – наклоняется с озабоченным лицом парень, через плечо которого только что порхнула птичкой.

– Не-а!

Поймав его за руку, уперлась ногой ему в живот и швырнула через себя в перекате. А следующим движением – вскочила на ноги.

– Я ж тебе помочь хотел, – недовольно насупливается парень, наступая.

– Команды "стоп бой" не было.

– Ах ты ж стерва…

Парень злится и забывается – пытается ударить наотмашь. Тут же перехватила его руку, развернулась – подставляя то, что нормальной женщине положено беречь, и снова бросила его на землю. Но десантник уже в полёте догадывается сунуть кулаком по лицу.

– Макияжик не попортил? – ехидно осведомляется он.

– Только попробуй!

Нырнула, уходя от удара ногой и, падая сама, подбила опорную ногу. А затем приняла падающую тушу десантника на обе ноги и отбросила в сторону. Но, оказавшись на ногах, увидела, что и соперник снова на ногах и бросается в атаку.

– Стоп бой! Следующий! – командует капитан.

– А как же "оформить задержание"? – обернулась к нему.

– Хорошо. Тогда следующий спарринг – до твоей победы.

– А еси я её? – подходит новый соперник. Кажется – ещё выше предыдущего. Но никто дуру за язык не тянул – сама ляпнула.

* * *

Тренировка окончена, пора делать перерыв. И почти все парни уже отошли в тень, отряхиваются от пыли. Все, кроме одного. Того, что остался с Надюхой. Пара подняла такую пыль, что иногда только по размеру можно понять – кто в очередной момент летит кубарем. И понемногу он начинает сдавать. По правде говоря – всё же не ожидал такого от этой девицы. Хоть и хвалилась её успехами их командир, но… Был уверен, что девчонка остаётся девчонкой. Но вместо этого в рукопашной увидел не девочку, а боевую машину. Лёгкую, красивую, иногда даже весёлую, но – машину. Без страха и усталости. В очередной раз она проводит болевой, заламывая руку парня за спину, и в этот раз он всё таки не сбрасывает её, а сдаётся. Отпущенный – встаёт, тяжело дыша. Подходит, козыряет. Лицо перепачкано и в царапинах.

– Товарищ капитан…

– Вольно.

– Фух… Это... Не смог я.

– Молодец, хорошо держался.

– Разрешите идти? – подбегает отряхнувшаяся от пыли девчонка. Поглядел на неё. Молодая, красивая. Когда-то ведь была живой. Такую бы замуж за хорошего парня. И зачем ей теперь такая фигурка? Ей бы броню навесить.

– Идите, курсант. Завтра к девяти.

Надюха убегает переодеваться в свою красноармейскую. И где только выкопала? Полтора века ведь прошло.

* * *

– Надь, ты спала вообще?

Надя поднимает голову от шитья. На кухонном столе разложена ткань с шикарным рисунком. Видимо – очередное бальное платье. Надя моргает пару раз и отвечает:

– Спала. Четыре с половиной часа. Я выспалась, не волнуйся. Я сейчас тебе приготовлю.

– Перестань, Надь. Ты что-то совсем в домработницы себя определила. Я сам разогрею.

– Сейчас до узелка дошью – и уберу. Немножко осталось, – склоняется она снова. Рука с иголкой так и летает вверх-вниз.

– Может – вернёшься к себе?

– Я мешаю?

– Нет. Просто мне неудобно перед тобой. Ты и со Стёпкой, и с Ванькой, и по дому помогаешь, и работаешь, и...

– Я рассчитывала, что будут каникулы.

– Надь, не перестарайся. Ты всё-таки не совсем железная.

– Спасибо, что напомнил, – отвечает она не то грустно, не то с улыбкой.

Достал тарелку из микроволновки, стоя приступил к завтраку.

– Я не то, чтобы тебя выгонял. Но как-то… Не по-человечески получается.

Надя сворачивает шитьё.

– Ладно, я поняла. Вечером соберусь. Но если что-нибудь понадобится – зови. Я сразу. Я тебе говорила, что Стёпик меня иногда мамой называет?

– Путает вас, наверно.

* * *

Снаружи доносится гул двигателей. А внутри самолёта – молчание и полумрак. Минуты полёта тянутся очень медленно – хватает времени на то, чтобы назвать себя дурой за все разы, которые привели на борт военно-транспортного самолёта и усадили в кресло. Да ещё и одетую, как настоящий десантник – в защитный бронекостюм, с парашютом за спиной и даже с автоматом в руках. Бронекостюм великоват в плечах, но сказали – меньше не было. И как только умудрялась справляться с этими громилами? Кажется – только измором. Огляделась. В десантном отсеке рота десанта. Ближе к десантному люку – пара небольших гусеничных роботов и боевая машина десанта. Когда узнала, что придётся прыгать – надеялась, что будет просто прыжок, как видела по телевизору у спортсменов. А когда поняла, что никто зазря гонять самолёт не будет – метаться было поздно.

– Страшно? – поворачивается сидящий рядом парень.

Честно кивнула.

– Гы! Мне тоже! – весело сообщает он. От его тона становится смешно. Тоже хихикнула и ещё раз мысленно назвала себя железной дурой.

Под потолком загорается предупреждающий сигнал и в конце отсека появляется быстро расширяющаяся светящаяся щель. Поднялась вместе со всеми. В открывшийся люк выпадают оба робота, следом за ними – боевая машина. Рванула вперёд, стараясь не отстать. Прыгнула в раскрытый настежь люк. Подумала о том, что, если бы была целиком живой – точно бы описалась от страха. Или что похуже. А так в кувырке успела увидеть быстро удаляющийся самолёт, огромное небо, землю внизу. Как на тренировке – раскинула руки, стабилизируя положение в воздухе. На тренировке в трубе это было совсем не страшно. Но от того, что всё получается – стало даже весело. Парашют дёрнул, сразу замедляя падение. Парни тяжелее, поэтому опускаются быстрее. Осторожно потянула за стропы управления, стараясь не отстать. И только коснулась ногами земли – дёрнула за шнур отброса парашюта, и, пригибаясь, побежала к боевой машине. Роботы впереди уже водят стволами – будто выискивают противника. Но – к счастью – здесь его нет. И тут на экранчике, встроенном в шлем, выскакивает: "Общая вводная. Противник в квадрате 211. Занять оборону в квадрате 204. Провести ближнюю разведку". Через секунду добавляется задача: "Боец 72. Занять место в БМ. Остаться при экипаже". Прочитала на бегу, молча кивнула и запрыгнула в люк. Плюхнулась на дальнее свободное место и пристегнулась – чтобы не вылететь из кресла на ходу. В наушниках раздаётся:

– Б72, почему не отвечаете?

– А надо было?

– Тьфу ё, это ты?! Живая?

– Не меньше, чем обычно.

– Тогда захлопнись и сиди до конца цирка. Твой номер сыгран.

Откинулась на спинку, зажала автомат коленями и с чувством выполненного долга закрыла глаза. Есть время почитать книжку по пошиву бальных платьев на восемнадцатый век.

* * *

– Б72, ответьте.

Успела начать дремать, но среагировала быстро.

– Б72 на связи.

– Конфету хочешь?

– Издеваетесь?

– А домой?

– Хочу.

– Тогда изобрази раненого.

Задумалась. Как изобразить – не объяснили. Поэтому отстегнула ремень, осторожно выбралась из десантного люка. Чертыхнулась, что уж слишком много кругом десантного. Пригибаясь, пошла в ту сторону, куда смотрел ствол пушки. На всякий случай открыла карту. До ближайшего населённого – пара десятков километров. И связь не ловит совсем. Подумала о том, что самое подходящее место – организовать себе красивую смерть. Но тут же отогнала эту мысль. Пригибаясь и прячась за деревьями – прошла немного вперёд. Шлем позволяет отправлять шифрованные текстовые сообщения, но как – толком объяснить не успели. Чтобы как-то себя обозначить – нажала кнопку передачи и выпалила:

– Я Б72, условно вижу условного противника.

"Б72, продолжайте наблюдение", – ответил командир сообщением.

"Вводная: противник перешел в наступление на позицию группы" – сообщает шлем. Тут же привычно вскинула автомат, дала несколько коротких очередей холостыми. И, вскрикнув с нажатой кнопкой передачи "твою мать!" довольно натурально упала под куст и замерла. Шлем среагировал мгновенно: "Вводная: Б72 ранен и без сознания". Немного полежав почувствовала, что тянут за шиворот – и, чтобы не мешать парню выполнять задание – распустила приводы, когда они почти не сопротивляются – как расслабленные мышцы.

* * *

Экран шлема сразу выдал маркер – показывая направление на "раненого". Ровно в той стороне, откуда слышал звуки перестрелки холостыми. На учениях такое происходит каждый раз – однажды и самого так же вытаскивали, так что удивляться не стал. А, как положено, подполз и потыкал рукой в лежащего.

– Это, поползли.

Лежащий не отозвался. Снял перчатку и осторожно пощупал его руку между рукавом и перчаткой. От нащупанного почувствовал, что стриженные волосы пытаются приподнять шлем над головой. Рука была холодная и пульс не прощупывался. Схватил за шиворот и потянул. Тот потянулся, словно тряпочная кукла. С такой работали на тренировке по доставке раненых. По спине бежит холодок от непонимания происходящего. Уже научился различать звук холостых и боевых выстрелов. Но ясно слышал высокий вскрик и... Что-то уж слишком мало этот раненый похож на раненого понарошку. Оттащил в сторону, перевалил через небольшой бугорок, оглянулся. Прислушался – и не услышал дыхания. На всякий случай передал сообщение командиру: "Б72 обнаружен. 300". И, взвалив на плечо бесчувственное тело, побежал, ориентируясь по маркеру на шлеме, указывающему на место, пригодное для посадки высланной вертушки.

– Потерпи, браток, потерпи… Сейчас… – прошептал, осторожно укладывая на землю у края леса. Поднял бронестекло шлема. Руки предательски задрожали, когда начал отстёгивать подбородник. Скинул шлем и сел. Летнее солнце ещё не настолько ушло за деревья, чтобы не узнать в лежащем девушку, изводившую всю роту рукопашкой последние несколько дней.

– Просыпайся, выдра.

Она открыла глаза и сердито заявила:

– По вводной я без сознания. Так что извини.

– А чего у тебя пульса нет?

– У меня не только пульса нет. Я же кибер.

– Стерва. Напугала.

– Зато натурально же было?

– Я уж подумал – у нас двухсотый. Ох ты и заноза.

– Вообще-то я старалась. А ты тоже молодец, – похвалила она, надевая шлем на место.

– Ну тя нахрен.

Снял бронешлем и сел, привалившись спиной к дереву.

* * *

Парень всё ещё дулся, когда сверху донёсся звук заходящего на посадку вертолёта. Хотела встать, но десантник взвалил, как мешок, себе на плечо и вынес на открытое место. Ожидала, что вертолёт сядет для загрузки раненного. Но вместо этого будто сильная рука схватила за шиворот и потащила вверх, так что земля стала быстро удаляться. От неожиданности выронила автомат и он повис на ремне. А через несколько секунд увидела перед собой дверь вертолёта и тянущиеся навстречу руки.

– Давай сюда, малыш. Какой ты маленький, – улыбнулась военный медик, встретившая в пассажирской кабине вертолёта. – Признавайся – где болит. Ой – какой ты хорошенький.

Пристроившись на лавке у борта, сняла шлем и встряхнула волосами. Медичка всплеснула руками.

– Ой, да ты девочка. И не тяжело тебе в этом?

– Мне – нет.

– Водички тебе дать?

– Энергогеля лучше.

– А – это тоже есть. Мы его для киберов держим. А ты про него откуда знаешь? Или на учениях по вкусненькому соскучилась?

– Соскучилась, – ответила честно.

– Ладно, держи. Всё равно пропадёт. Киберов мы редко возим. Они – ребята крепкие. Всё – больше не хочешь?

– Не хочу, – довольно ответила, следя – как индикатор питания поднялся до максимума.

– Боишься поправиться? Ну правильно. Говорят – он питательный, жуть. Я его тоже пробовала, но осторожненько.

Хоть пассажирская кабина и звукоизолирована – шум винта мешает разговаривать. Поэтому, чтобы поберечь голосовые связки медички – надела шлем и повернулась к окну. Подремать уже не удавалось – через несколько минут полёта вертолёт приземлился на военном аэродроме.

* * *

В общежитие вошла уже затемно. По случаю каникул соседки нет на месте, так что, обмывшись, включила лампу и уселась за шитьё. Белый шёлк платья напомнил купол парашюта над головой. Не отрываясь от работы, подняла в воздух Потеряшку и поглядела его камерой в тёмное небо. И дала себе два обещания. Побывать в небе ещё хотя бы раз. И не говорить об этом маме.

* * *

Глава 25

Ещё в школе поняла, что для настоящего детектива очень важна зрительная память. Поэтому старалась её тренировать всеми способами. И теперь эти тренировки пригодились на практике. Преподаватель пустил по аудитории несколько фотографий, а потом, уже собрав все – озвучил задание.

– Загрузите на ваши планшеты программу составления фотороботов и составьте мне фотороботы тех людей, которых видели на фото. Курсант Курова – Вам дополнительное задание. Нарисовать портрет карандашом.

– Ладно… – неуверенно отвечает соседка. Не ожидала от неё такого ответа и удивлённо повернулась.

– Ты что – рисовать не умеешь?

– Нин, ну я точно не художник.

Понизив голос так, чтобы никто случайно не услышал – спросила на ушко:

– Но ты же сфоткала фотку?

– Да.

– Ну и обводи по контуру.

– Спасибо. Я попробую.

Усмехнулась и начала подбирать элементы портрета, стараясь мысленно держать перед глазами фотографию – задание. Сосед по ряду почёсывает голову в нерешительности. Надя, как и ожидалось, быстро подобрала все элементы фоторобота, а потом отложила планшет и взяла в руки бумагу и карандаш. Ненадолго замерла. Потом медленно провела первую неуверенную линию. За ней так же осторожно – вторую. Добавила несколько осторожных штрихов. Понаблюдав немного за соседкой, улыбнулась и вернулась к своему заданию. Когда закончила и отправила преподавателю результат своих трудов – обнаружила на лежащем перед соседкой листке уже почти готовый портрет. Но Надя продолжала рисовать. Она добавляла штрихи к лицу, на бумаге понемногу появлялись воротник, галстук, пиджак. Надя размазывала карандашные штрихи резинкой, снова подрисовывала. Занятие уже подходило к концу, с разных сторон начали доноситься довольные выдохи. Наконец – преподаватель подошел к Наде и склонился над её рисунком.

– Художка? – спросил он.

– Нет. Я просто обводила… По памяти… – озадаченно крутит карандаш в пальцах Надя.

Преподаватель разворачивает листок к себе и кладёт рядом фото. И тут показалось, что это просто чёрно-белая копия фотографии. Надя даже успела повторить некоторые детали фона. Преподаватель поднимает её работу и объявляет:

– Кто сможет так же – поставлю автомат за семестр.

– А мне? – осторожно интересуется соседка.

– На автомат – портреты всех преподавателей, которые уже вели у вашей группы. В масляной краске.

Надя сразу сникает. На выходе из аудитории поинтересовалась у неё:

– Будешь писать портреты?

– Охота была корячиться. Лучше так сдам, – недовольно отвечает Надя.

* * *

– Итак, молодые люди. – преподаватель основ судебной медицины приспустил очки на кончик носа и оглядел группу. – Слабонервные есть? Спрашиваю последний раз, потом не жалуйтесь.

Пожал плечами. Настроение отличное, раны видеть доводилось. Не сильные – на фестивалях сильных ранений не бывает, но бытовые мелочи – куда же без этого? Остальные тоже промолчали.

– Детей и беременных женщин, вроде – не наблюдается, очень хорошо, – резюмировал преподаватель, похожий на доктора. И, судя по предмету, таковым и являющийся. – Прошу за мной.

Морг находится на территории больницы при медицинском институте, поэтому к виду толпы любопытных студентов уже все привыкли. А поверх формы надеты белые медицинские халаты, поэтому и вовсе можно сойти за своих. Стоило войти – уже в коридоре повеяло непередаваемым запахом из смеси каких-то медицинских препаратов с чем-то совсем уж неприятным. Поморщился и покосился на входящего рядом Могучего. Тот явно тоже не испытывает удовольствия. Блондинка Лизавета впереди и вовсе, похоже, зажала носик пальчиками. Староста вошла в помещение первой, но её реакции на бушующие там ароматы не видно. Только когда вошли и выстроились полукругом вдоль стен – стала видна реакция всех. Кажется – только Надя и Шайба абсолютно спокойны. Шайба даже с любопытством вертит головой. Венерка зажала носик двумя пальчиками и часто моргает, стараясь не глядеть на стоящий посреди большой комнаты мраморный стол. Потому, что на столе угадывается накрытое простынкой лежащее тело.

– Я надеюсь – всем видно? Не прячьтесь, многим из вас такое придётся увидеть ещё не раз в жизни, так что рекомендую сразу привыкать. Вы не в институте благородных девиц. Впрочем – ещё не поздно туда перевестись.

Шайба громко гыгыкнул в ответ. Ещё несколько парней тихо хихикнули. Сам промолчал. Девочки, кроме Нади и Нины, поёжились. Надя пожала плечом.

– Итак – что мы здесь имеем? – провозгласил наконец преподаватель, стаскивая покрывало с лежащего. Покойник лежал на столе бледно-синий, с кровоподтёками на лице, с запёкшейся кровью на волосах. Венерка издала протяжный стон и начала медленно оседать на пол. Половина девчат и несколько парней зажали рты ладонями и бросились к выходу, толкаясь в дверях.

– Сильно его отделали, – констатировала Надя.

– Наркоман? – уточнила Нина, наклоняясь ближе.

– Очень верное замечание, девушка. Как фамилия? – одобрительно уточнил преподаватель.

– Лопатина.

– Так вот. Как верно заметила товарищ Лопатина – налицо типичная картина печального конца никчёмной жизни. Обратите внимание, молодые люди, на следы на его руках в районе обычного места уколов. Кто ещё может дополнить?

Староста подошла к столу и оглядела лежащего.

– Физически развит слабо, жировая ткань почти отсутствует, следовательно – вел малоподвижный образ жизни, но и питался недостаточно. Возраст определить трудно – я бы сказала – от тридцати до сорока пяти лет. Перчатки можно?

– Прошу.

Надя надевает перчатки и начинает ощупывать живот покойника.

– Печень не увеличена. Видимо – пьянством не увлекался. Более подробно показало бы вскрытие, но смысла не вижу – смерть явно наступила в результате черепно-мозговой травмы и потери крови. Так же…

Она отходит и осматривает дальше.

– Следы на пальцах говорят о том, что травмы стали результатом драки – по крайней мере, он пытался защищаться. Удары по лицу были так же нанесены кулаками. Ножевых ран не наблюдаю. Смертельная травма нанесена углом твёрдого предмета. Может быть – табуреткой.

– Браво, Курова, – похлопал в ладоши препод. – Практически исчерпывающий ответ. Кто-то ещё готов дополнить?

– Ж… Женат не был, – чуть заикаясь, замечает кудряшка Нора. – Следа от кольца нет.

– И уже не будет, – гыгыкнул Шайба.

Когда вышли с территории мединститута – наконец-то спокойно выдохнул и подошел к Наде.

– Ну я привык, что ты всё знаешь, но у тебя и выдержка – я офигел. Как ты вообще это…

– Тебе бы мои каникулы, – подмигнула староста, – ты бы ещё и не такой спокойный был.

– А что ж ты на каникулах делала?

Хитро улыбнувшись, Надя расстегнула пуговку и чуть раздвинула форменную блузку. Но вместо ожидаемого увидел там тельняшку с голубыми полосками.

– Ты что – в море ходила?

– Нет. С неба падала, – усмехается Надя, застёгиваясь. – Вместе с танками.

– Че… Чего?

– Чего слышал, – хитро подмигивает она и, гордо покачивая бёдрами, удаляется в сторону автобуса, оставив стоять с разинутым ртом.

* * *

– Венерочка, – трясёт за руку длинная подруга. После посещения морга всё ещё не по себе, поэтому ответила ей усталым голосом:

– Чего тебе?

– Корова реально десантница! Девочки из общежития видели её в тельняшке!

– Ну подарили ей за услуги, подумаешь… – отмахнулась раздраженно.

– Ну давай её спросим.

– Так она правду и скажет. Щас.

– А ты видела – она на покойника даже не поморщилась. Будто сто раз уже их видела.

– Ну и что? Наверняка жила среди таких же проходимцев.

– А может – она военврач?

Повернулась к ней и закричала:

– Ты дура?! Ты что – ещё не поняла?! Эта! Толстожопая! Сучка! Знает! Вообще! Всё!!

Упала коленями на пол и зарыдала в голос. Потому что такого отчаяния не испытывала ещё ни разу в жизни.

* * *

Прибежала в комнату весёлая и похвалилась:

– Надька, у нас скоро начнётся вождение!

– Поздравляю, – не отрываясь от вязания, буркает Надя. Поскольку у неё права уже есть – она освобождена от подготовки к экзамену на водительские и в комнате сидит уже давно. Но что-то в её тоне не понравилось.

– У тебя что-то случилось?

– Ничего. Венерка подала рапорт о переводе на другое отделение.

– Ой. А я думала – она заболела.

– Без этой стервы будет скучно. Она мне расслабиться не давала.

Подсела рядом с ней на кровать, поглядела на последние листья за окном и задумчиво спросила:

– А ты думаешь – тебе дадут расслабиться?

– Всё равно её будет не хватать. Знаешь…

Она поправляет нитку и продолжает вязать.

– У нас в посёлке жил один злой барбос. Я ещё маленькая была. Не знаю – чей он был. На взрослых он тоже гавкал на всех. Мы очень его боялись. Зато я с тех пор умею хорошо залезать на всякие заборы и деревья. Знаешь – я как кошка была. Раз – и я уже на ветке. Мы ходили по улицам и всё время оглядывались. А потом он пропал. Никто не знает – куда он делся. Просто перестал бегать по посёлку и гавкать. Но вдруг стало скучно. Я потом поняла, что для нас это была будто бы игра. Как игра в шпионов.

– Ты скучала по этому барбосу?

– Ну… Может быть, но не долго. Потом про него будто бы забыли. А потом подросли и появились другие интересы. А теперь мне кажется, что Венерка была для меня такой вот…

Надя осматривает связанное и прикладывает к лежащей рядом спинке полосатого свитера. Кивает своим мыслям и продолжает вязать.

– Венерка была для меня такой вот мелкой и противной сявкой, которая не могла укусить, но всё время гавкала под руку.

– Смешно.

Перебралась на свою кровать, поглядела на вязание в её руках и спросила:

– Надь, а правда, что ты и с парашютом прыгала?

– Да.

– А это страшно?

– Первый раз – очень. Потом немножко страшно, но весело. Главное – чтобы с земли не стреляли.

– А бывало, что стреляли?

Надя вяжет и пожимает плечом.

– У меня – нет. У ребят – бывало. Нас учили с лёту начинать работать по земле.

– Кого это – вас? – вскочила с кровати.

– Э… – останавливает соседка вязание. Поглядев молча, она шлёпает себя по губам и возвращается к вязанию.

– Кого? – переспросила её снова.

– Никого, – вяжет она дальше. Поняла, что больше ответов не будет. И вдруг дошло, что собственная глупая шутка про службу соседки в армии оказалась правдой. И никакая она не двадцатидвухлетняя девушка, а опытный боевой робот с невероятно мощным интеллектом. Но раз ей нужно биологическое питание, то ещё скорее – она настоящий боевой кибер, о которых ходят непонятные слухи. Известно о них мало, редко кто их видел, но все что-нибудь слышали. А из-за этого слухи всегда становятся ещё более невероятными и пугающими.

* * *

– И вот из за этого ты с ним рассорилась? – удивляется старшая подруга.

– Ну да, – ответила, прихлебнув из чашки бензин, похожий цветом на зелёный чай. – Думаешь – мне не было обидно?

– Надь, ну я тебя понимаю. Но если бы я так же обижалась на каждую дурацкую шутку моего Жожика – я бы развелась до того, как старшенький родился. Он у меня реально приколист. И потом – он же не сказал – в каком месте он тебя полнит?

– А если бы я её прибила?

– А если бы ей на голову крыша упала?

– Но не упала же!

– Так и не прибила же. Или ты настолько сильная, что могла бы?

– Ну наверно – нет… Она всё-таки тоже была в железе… Да и мечи тупые…

– Куколка, не бери в голову. Все парни с придурью. Да и мы с тобой не в том положении, чтобы парнями разбрасываться.

– Мы? Ты-то при чём здесь?

– Здравствуй кума, меня дома нема. По-твоему – любой на меня с такой клешнёй накинется? Да и ты – хоть и красавица, но ты же, наверно, догадываешься…

– Совка, я вообще не могу понять – как он сразу не сбежал после моих объяснений. До сих пор раз в неделю открытки скидывает.

За прозрачной перегородкой виден не только мотоцикл Софьи-Виктории, но и примостившийся в дальнем углу Динозаврик Хонька. Стоило пожаловаться подруге на то, что некуда пристроить его на зиму – она тут же пригласила к себе. Теперь-то он уже не куча хлама, а – скорее – украшение гаража. Кивнув в его сторону, хозяйка студии интересуется:

– Будешь скучать по нему?

– Не знаю ещё. У меня ведь и дел – лопатой не перекидать – и Дядюшка тоже внимания требует.

– Точно будешь. И он по тебе будет. Я уверена. Так что заезжай почаще. Мне с тобой всегда приятно поговорить.

– Потому, что я пластиковая? – с подозрением глянула на подругу поверх чашки.

– Это познакомились мы потому, что пластиковые. Но я – знаешь ли – кого попало в близкие подруги не принимаю.

* * *

Без лучшей подруги в группе стало как-то грустно. Входя на лекцию – оглядела аудиторию. Корова всё так же сидит в первом ряду в позе сфинкса, но сближаться с ней и её подружкой теперь точно – не судьба. Слишком уж старательно вместе с Венеркой точили о них свои зубки. Вот только в итоге крошка обломала их и сдалась. Даже не просто сдалась – а капитулировала и самоликвидировалась из группы, чтобы избежать позора. Но у самой на такой акт не хватает решимости. Девчонки и некоторые парни поглядывают с насмешкой, особенно – Мигель и Игорь-нафталин. Это Венерочка придумала ему такое название за его увлечение древностями. Другие больше смотрят на подробности фигуры, от чего становится неуютно. Особенно – когда начинает присматриваться Шайба. Даже если он серьёзно – не хотелось бы провести остаток жизни под фамилией Кругликова. Потерянная прошла на своё место и села. А в конце дня вдруг обнаружила перед собой старосту. Какую-то подросшую и глядящую прямо в глаза.