Текст книги "Академия для куклы (СИ)"

Автор книги: Юрий Деревянко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 17 страниц)

– Так и порешим. А как её успехи на дополнительных?

– Восстановила старый заброшенный УАЗик из автошколы. Оформили ей в собственность и пока большей частью учится вождению на нём. Вождение мотоцикла вовсе нашла где-то на стороне. Так что затрат по обучению вождению пока не очень много.

– Главное, чтобы научилась как следует, а не как некоторые девицы с прошлогоднего выпуска. Дальше.

– Сравнительно много уходит на стрельбу, но тоже – не больше, чем выделено.

– Говорят – она выдержала прямое попадание пистолетной пули.

– Да, но я узнавал – это счастливая случайность. Пуля ушла рикошетом.

– Всё равно впечатляет. Что ещё?

– Информационные технологии хотелось бы...

Ректор удивлённо поднимает брови:

– Робот не справляется с информационными технологиями?

– Она всё-таки не робот, у неё мозг живого человека. Да ещё и – обычной девушки. Она делает успехи, но хотелось бы большего.

– Мне говорили про неё с кафедры информатики. Не паникуйте, Валентин Суренович. Думаю – до окончания учёбы она освоит всё, что нужно. И даже больше. Тут пока дополнительного не просите.

– Может быть ещё...

– Не всё сразу. Я вижу, что Вы от неё в восторге, но не перегрузите девочку. Сами же говорите, что у неё обычный живой мозг.

– Есть, товарищ полковник.

– Как у неё у самой настроение?

– Вроде – не жалуется.

– Ну вот и отлично. Про остальных за ней не забывайте.

– Ни в коем случае. Есть и другие многообещающие ребята. Вот например – курсант Вальтер...

* * *

Глава 18

Подруга-блондинка подбежала перед первой лекцией, наклонилась и зашептала на ухо:

– Венерочка, ты не поверишь – кого я на выходных встретила.

– И кого же?

– Представляешь – иду по центру. Впереди меня идёт такая вся элегантная, в винтажных брюках-юбке, в лёгком полупальто, в шляпке. Всё на ней великолепно сидит, как по ней сшито. Сумочка подобрана в стиль.

– И кто же? Какая-нибудь модель?

– Ага, сейчас. Она обернулась – а это наша корова.

– Ну точно её десантнички снабжают. А может – опять сама пошила.

– Так это не всё. Она подошла к машине, села за руль и уехала.

– Ну и что?

– А то! Это не такси было! Номера частные! И машина... Ну... Я таких больше нигде не видела. Здоровый внедорожник, выше меня. Белый весь и блестит. Тоже скажешь – сама сделала? Там ещё сзади по-английскинаписано Пэтриот. И рядом с ней мужик какой-то взрослый сидел.

– Наверняка спонсор нашей коровы. Лизок, тебя это удивляет?

– Нет, но круто же. Может – это он её сюда впихнул?

– А он в какой форме был?

– Ни в какой. В гражданском.

Оглянулась на пролезающую на своё место толстозадую старосту.

– Тогда вообще непонятно.

* * *

– Проще, чем твоим рулить? – спрашивает дядя Гриша, подмигивая с места инструктора. Убрала руки с руля и ткнула в экран новенького полицейского УАЗика, выключая режим обучения.

– Конечно – проще. Передачи дёргать не надо, сцепления нет, сам всё контролирует.

– Не скучно?

– Немножко.

– Себе такой не захотела?

– Цену посмотрела и перехотела. Это надо хотя бы до капитана дослужиться, чтобы себе такой купить.

– Ничего, начнешь служить – служебный будет.

Поглядела на стоящего у края площадки дядюшку Патрика.

– Ну то да... Но свой всё равно приятнее.

– Привычнее?

– Просто... Потому, что свой. У меня первый раз в жизни что-то такое большое своё появилось. А не только платья и телефон.

Дядя Гриша тоже смотрит на белого Патрика.

– Да, повезло старичку с хозяйкой. Смотри только – не разбей.

Помолчала немного и ответила:

– Я постараюсь.

– Жалко с тобой расставаться. Признаюсь – ты давно готова на права сдавать. Но всё оттягивал.

Поглядела на дядю Гришу укоризненно.

– Понравилось с девушкой кататься?

– Не только с тобой. Я с твоим, как ты его называешь, дядюшкой будто молодость вспомнил.

– Дядь Гриш, а... Тогда можно – дядюшка Патрик пока у вас ещё поживёт? Где-нибудь тут. Мне-то его даже оставить негде. Он ведь сам на парковку не уедет.

– Ладно. Главное – не забывай его. А то знаю я, как бывает.

– Я постараюсь.

* * *

Когда соседка по комнате проговорилась, что идёт сдавать на права – сразу же напросилась с ней. И поболеть за подругу, и посмотреть – как это будет происходить. В инспекцию приехали вместе на автобусе, вместе потолклись в очереди на сдачу. Когда Надя зашла в класс сдавать теорию – пристроилась в дальнем уголке. Даже успела задремать. Разбудив, она первым делом поинтересовалась:

– Не волновалась за меня?

– Не-а. Я в тебя верила. Ты же лучшая. Что там тебе какая-то теория?

– Ну как бы да... – неуверенно согласилась Надя, крутя в пальцах жетон на сдачу практического экзамена. Подумав, она добавила:

– Я без электроники сдавала, своим умом. Но ошибок нет.

– А сколько можно ошибок допустить?

– Две. Теперь надо идти – сдавать практику.

– Бежим скорее!

Тут же пожалела, что предложила бежать. Едва успела за механической соседкой. Пока переводила дыхание – она уже заняла очередь на вождение мотоцикла. Тут было много болельщиков. И среди них – немало таких же молоденьких болельщиц. Поглядели вместе, как сдаёт парень. Он ехал осторожно и неуверенно, но всё-таки справился. Следующий, как показалось, был готов гораздо лучше. И даже лихо затормозил в конце. Но инспектор отрицательно покачал головой. Парень со злостью плюнул и ушел сердитый, как ёж. Когда пошла сдавать Надя – крикнула ей вслед из-за ограждения:

– Надя, давай! Ты лучшая, я в тебя верю!

– Твоя подружка? – спросила втёршаяся рядом круглощекая девчонка, похожая на старшеклассницу.

– Ага. Мы из полиции.

– Ёк-макарёк... – стушевалась девчонка. В сторону Нади она сразу поглядела сердито. А Надя уже успела надеть шлем и запустила мотоцикл. Инспектор махнул рукой и нажал кнопку секундомера. Мотоцикл с Надей резко сорвался с места, притормозил перед поворотом, с лихим наклоном вписался в один поворот, в другой. Резко затормозил перед линией. Снова рванул вперёд. В поворотах Надя, будто гонщик, свешивалась с сиденья. Завершив последний поворот, мотоцикл приподнял передок, резко разгоняясь. И тут же клюнул вперёд, тормозя. Переднее колесо замерло точно у черты, Надя расставила ноги и подняла руки в стороны. Стоящие у ограждения зааплодировали.

– Ахренеть – девка... – произнёс кто-то над ухом.

– Мы из полиции. Нас так учат, – гордо ответила ему через плечо.

– Сцуко. Никогда не буду от копов убегать.

Надя отдала шлем и выбежала с площадки.

– Сдала! Нин, я так волновалась!

– Какое волновалась?! Да тебе в цирке надо выступать!

– Точно. Я, наверно, ехала, как дрессированный медведь.

– Медведь-гонщик. Это нереально круто было. Я тоже так хочу научиться.

Надя глядит удивлённо.

– Правда? Ну... Толик меня всерьёз учил. Если он согласится с тобой заняться...

– Ой – пожалуйста. А теперь что – вождение автомобиля?

– Ой, да. Я так разволновалась, что чуть не забыла. Бежим.

Проводила подругу к очереди на сдачу для категории "Б". Там и народа оказалось побольше, и люди посерьёзнее. Обратила внимание, что на Надю поглядывают с некоторым удивлением. И если на мотоцикле сдавали по одному – на вождение автомобиля очередь движется гораздо быстрее. Сразу несколько человек садятся в машину – и уезжают с инструктором. И тут же подкатывает следующая. Проводила машину с Надей взглядом, но как она ведёт – увидеть не получилось. Подумала только, что машину Надя, наверняка, тоже водит, как гонщик. Когда она вернулась – предъявила жетон с пометкой.

– Нинка, я сдала! С первого раза! А двое со мной сдавали – завалились. Круто – правда?

– Надь, вот не ожидала от тебя, что ты в себе до сих пор сомневаешься. Ты же круче всех. Тебе вообще обязаны были просто так – без экзаменов всё выписать. Вот как я буду сдавать...

– Да сдашь ты всё. Всё у тебя получится, мисс Холмс. Бежим за документами.

Снова большая комната, снова ожидание – теперь уже вдвоём. И наконец:

– Курова Надежда Антоновна, окно номер три.

Когда соседка отошла от окошка – бросилась к ней.

– Покажи!

Надя показывает кусочек пластика размером с паспорт. На нём так же – её фото, фамилия. На обратной стороне – список категорий, разрешенных к управлению. Не удержалась, чтобы не пошутить:

– Классно. Когда будем кататься?

– А прямо сейчас. Идём.

Едва поспевая за Надей и иногда переходя на бег – прошла несколько кварталов. Вошла вместе с соседкой на площадку с вывеской "Автошкола". Надя издалека замахала какому-то дядьке:

– Сдала!

Он поднял вверх большой палец, а потом махнул рукой. Надя достала из сумочки ключи и подошла с ними к высоченному белому внедорожнику. Такие видела в старых фильмах про полицию.

– Садись, – кивнула Надя, открывая водительскую дверь.

Обежала машину и села рядом на пассажирское.

– Надь, а что это за машина? Ты в аренду взяла?

– Моя. Личная. Собственная. Прикинь? Я сама её восстановила.

– Круто вообще...

Надя вставила ключ в замок под рулём, повернула. В передке довольно громко загудел двигатель. Надя толкнула вперёд какую-то большую ручку под правой рукой и внедорожник мягко поехал. Выехал из ворот, повернул налево. Надя крутит руль, постоянно что-то нажимает, переключает. Глядя на всё это, тихо проговорила:

– Я так никогда не научусь... Человеку такое не под силу.

– А раньше все так ездили, – улыбается Надя, выезжая на прямую дорогу. Машина разгоняется не ровно, а какими-то длинными рывками, и когда между рывками мотор притихает – Надя снова зачем-то дёргает большую ручку правой рукой. Наблюдая за ведущей машину соседкой пришла к выводу, что она сама всё-таки больше машина, чем человек. Не могут люди так легко машину водить.

* * *

Новость о том, что Надя сдала на права, стала неожиданностью. Когда она позвонила – выскочил с мойки как был – в непромокаемой спецовке. Возле мойки остановился огромный угловатый УАЗ – такие видел разве что на старых картинках. Узнал сидящую за его рулём Надю, подбежал к открывающейся двери – и подхватил на руки своё счастье, пахнущее бензином.

– Я сдала с первого раза! – докладывает счастливая Надя.

– Она и на мотоцикл сдала! – добавляет с пассажирского места её подружка.

Поставил Надю на землю и наградил долгим поцелуем. Под конец краем глаза заметил, с какой завистью глядит Нина и немного смутился. Надя бросает назад короткий взгляд и поворачивается тоже чуть смущённая.

– Хочешь – я тебя сегодня домой отвезу? – предлагает она.

– Очень хочу.

* * *

– Надь, ты чего мне раньше про него не рассказала?

– Серёж, ну я боялась, что у меня не получится, – пожимает плечом Надя, продолжая вести машину. Странно смотреть, как она постоянно поворачивает руль то в одну, то в другую сторону. Переключает какие-то рычажки. Когда-то так водили все, а теперь это кажется каким-то непонятным священнодействием. Будто то ли Надя стала частью автомобиля – его управляющей системой, то ли автомобиль стал продолжением её рук и ног. Зная секрет Нади, это легко себе представить.

– Надь, сколько же ты училась?

– Летом начала.

– Круто. И в нём совсем никакой автоматики?

– Ну... Почти никакой. Только... Ну... В общем – помощник для торможения на гололёде.

– Надо же.

Надя притормаживает, поворачивает руль, и автомобиль, слегка кренясь, поворачивает на другую улицу.

– А были автомобили ещё проще этого. Я читала. Там на гололёде надо было ногой прерывисто тормозить. Как чечётку отбивать.

Представил себе это и усмехнулся:

– Вот тебе танцы и пригодились.

– Тут ещё сравнительно просто ехать. Мне пришлось ещё и на мотоцикл сдать – там труднее. Даже не представляю – как обычные люди на них ездят. Почти всё время в напряжении.

– Так у тебя теперь и мотоцикл есть?

– Не-не. В мотошколе давали. Да и зачем он мне? Я и дядюшку Патрика согласилась забрать – только потому, что пожалела.

Надя погладила руль.

– Машина должна жить. Как человек. Вот если человека заставить всё время лежать и не двигаться – он же заболеет. Или совсем атрофируется. Так и с машиной.

После недолгой поездки Надя долго и старательно паркует машину возле дома. Припозднившийся сосед долго смотрит на этот процесс с удивлением. А потом уходит. Поднялись наверх. С порога крикнул:

– Пап, Надя меня на собственном автомобиле привезла!

Папа выглядывает из своей комнаты.

– Что – служебную уже выдали?

– Списанную восстановила и мне её отдали, – гордо сообщает Надя.

– Да ты прямо Кулибин в юбке! – восхищается папа. – Что за рыдван?

– Старый УАЗ. Ещё без автопилота.

– Египетская сила... И справляешься? Руль крутить сил хватает?

– Надя лучшая в группе по физподготовке, – ответил за неё.

– Ой, Серёга, ты с ней аккуратнее – не серди зря, – хитро подмигивает папа.

Обнимая Надю, отшутился:

– Думаешь – зря я в качалку начал ходить?

Мама, слышавшая весь разговор, выглядывает с кухни:

– Надюша, а цвет у машины какой?

– Белый.

– Ну вот у вас и свадебная машина есть. Кончайте оттягивать.

* * *

На последней лекции получила от декана факультета сообщение: "После лекции ко мне".

С начальством спорить не резон, но пришлось всё таки ответить:

"Валентин Суренович, мне разорваться? У меня ещё занятие по борьбе".

"Пара минут. Потерпят".

Но когда со звонком вскочила с места, перепрыгнула через стол и побежала к двери, на ходу закидывая на плечо ремешок сумки, Горыныч среагировал мгновенно:

– Курова, ты куда? Я ещё не закончил.

– К декану, вызывает!

– Ладно. Но спрошу всё равно.

Пришлось метнуться назад и сфотографировать взглядом экран преподавательского планшета с заданием.

– Я прочла.

На самом деле прочитана страница будет потом, но надо же успокоить профессора. До кабинета декана добралась, временами переходя на бег. Но прежде, чем войти – успела взглянуть в зеркало и поправить причёску.

– Товарищ майор, вызывали?

– Да. Два слова, но это нужно тебе.

– Я слушаю.

Декан факультета улыбается как-то хитро.

– Раз уж я подсуетил тебе транспорт – придётся тебе его где-то хранить.

– Да, товарищ майор, я на время договорилась с начальником автошколы.

– Можешь забрать. Я согласовал с ректором – твой студенческий и номер автомобиля добавлены в список для въезда на территорию. За общежитием есть место для парковки. Можешь не благодарить.

– Спасибо, тащ майор!

– И чтобы каждый месяц хотя бы пару сотен километров проезжала. А лучше – больше. Проверю.

– Есть, тащ майор! А... На бензин дадите?

Майор удивлённо приподнимает бровь. Приходится осторожно пояснить:

– Ну раз это учебное задание. А он же бензин ест – как не в себя. Полтора ведра на сотню. А по грязи ещё больше выходит.

Декан барабанит пальцами по столу, глядя с прищуром.

– Ладно. Что-нибудь выделим. Свободна.

Из кабинета вылетела пулей. Тренера по рукопашке сердить совсем не хочется.

* * *

В начинающихся ранних сумерках осторожно загнала дядюшку Патрика во двор. Когда парковала – даже подняла Потеряшку и следила его камерой сквозь окно. Было довольно непривычно управлять обоими своими подопечными сразу. Зато дядюшка встал ровно по разметке на площадке. Закрыла двери кнопкой на брелке, ещё раз обошла вокруг старого дядюшки. Ещё раз осознала, что теперь придётся полностью отвечать и за него тоже. "Мы в ответе за тех, кого приручили". Снова добавила себе дел и ответственности. Поглядела вверх на окно своей комнаты – и встретилась взглядом с Потеряшкой. И сама с собой. Потому, что маленький белый квадрокоптер уже давно стал как бы частью. Продолжением электронно-механического тела. Обернулась на дядюшку. И поняла, что он теперь – такая же часть. Отдельная, но в то же время – часть. Которая ничего не может без главного. Без головы глупой поселковой девчонки, которой странным образом повезло стать любимицей и отличницей. Взглянула на свою пластмассовую ладонь, выглядящую – как живая. Не было счастья, да несчастье помогло. Обернулась на дядюшку Патрика, блестящего от мелкого едва моросящего дождя. Теперь надо его заводить, выводить на прогулку, заправлять, мыть, обслуживать. Не было бабе хлопот – так купила порося. Мотнула головой, поднялась наверх, но потом ещё долго стояла, упершись лбом в холодное стекло, и глядела сверху на мокрую белую крышу. Кажущуюся сверху маленькой и беспомощной.

* * *

– Венерочка, ты слышала очередную новость про бодливую корову? – шепчет, наклонившись, блондинистая подружка.

– Нет.

– Она пригнала свой Пэтриот сюда – во двор. Стоит возле общежития.

– А с чего взяли, что это – её?

– Девчонки общежитские видели. Сама на нём уезжает, сама приезжает. Даже – говорят – паркует сама, без автопилота!

– Бред какой-то. Что это за Пэтриот такой?

– Не знаю. Я таких больше не видела. На армейские машины похож.

Бросила на восседающего на своём месте "сфинкса" подозрительный взгляд и процедила:

– Наверняка десантники за услуги подарили.

– А почему тогда надпись на английском? Экспортный? Венерочка, там что-то не так просто. Ты же слышала – что про неё говорят, будто она бывший офицер спецназа.

Искоса смерила корову изучающим взглядом.

– Вот этому я точно ни копейки не верю. Не бывает таких ранений, после которых стареть перестают. Иначе бы все хотели его получить.

Шепот подруги становится непозволительно громким.

–А то, что Дашулька её с внуком видела? И платья иногда носит – в каких, наверно, моя бабушка ходила.

– Лиза, ты с ума сошла. Так не бывает.

– А бывает, что человек в двадцать лет столько знает, сколько эта выдра стриженая? Может – ей пластику сделали? Ты же посмотри – у неё лицо, как у куклы. Кожа идеальная и накрашена всегда одинаково.

– Не замечала...

– А ты к ней присмотрись. У неё же макияж перманентный. И сложный – такой даже моя мама себе позволить не может. Такой полковницы из штаба себе делают. Она... Она в спецназе не ниже майора была! – шипит Лизавета, едва не срываясь на крик.

– Майора...? – выдохнула с сомнением и опаской.

– Да если не выше!

Отвернулась от коровы и процедила сквозь зубы:

– Высоко же ей пришлось падать...

* * *

Небо с утра чистое и солнце светит не по сезону ярко. Камера Потеряшки присматривает за сверкающим дядюшкой Патриком – и это поднимает настроение. Хочется сделать себе и им обоим что-то приятное. Например – прогулку. Размышляя на перемене о том – куда бы выбраться втроём, заметила краем глаза неразлучную парочку своих завистниц. По их коротким взглядам понятно – кого они обсуждают. Тщательно сделала вид, что не заметила этих двух надутых дур. Подумаешь – папы у них офицеры полиции. В группе у половины родители где-нибудь, да служат. Вспомнила папины рассказы о его службе на срочной. И поняла – куда можно поехать.

* * *

Глава 19

Поставила на круглый столик наполовину отпитую чашку с авиационным топливом и пожала плечами.

– Совка, но я же просто им помогаю...

Хозяйка тату-салона сидит напротив со своей чашкой, закинув ногу за ногу.

– А я тебя ни в чём и не подозреваю. Просто я подумала, что ты для Стёпика, наверно, как вторая мама.

– Мама должна быть одна.

– Мама всегда одна, – авторитетно соглашается Софья-Виктория. – Тебе налить ещё?

– У меня ещё половина. Скажи, а... как дети смотрят на твою руку?

– Лёвик любит с ней играть. И обожает, когда я руки меняю. А Любаша по-моему ещё не очень понимает, что с мамой что-то не так. Я просто её мама – и всё.

– А как ты думаешь – когда Стёпик начнёт понимать, что я... Ну...

– Куколка, с виду ты – просто хорошенькая пуська. Даже я не сразу прочухала, когда первый раз тебя увидала. У тебя же руки тёплые?

Сразу поняла, к чему вопрос. Это заставляет грустно опустить голову.

– Нет.

– Значит – не забывай про перчатки. Я на левой всегда ношу, когда с мелкими по холоду куда вылезаю. И шубка твоя пушистая тоже пригодится.

– Я уже догадалась...

– Не вешай нос, куколка. Выйдешь замуж, заведёте своих, ещё будешь радоваться, что физически не устаёшь.

– А ты? Ты ведь устаёшь?

– Ещё как! Иной раз кажется – уже только левой и могу пошевелить. Знаешь – как в такие минуты тебе завидую?

– Совка, я иногда не пойму – когда ты шутишь...

Софья-Виктория опускает ногу и наклоняется вперёд, тоже ставя свою чашку на столик.

– Куколка, а где это я с тобой шутила? Без базара – всё на серьёзе.

* * *

– Ну дядь Гриш, ну я же никогда так далеко не ездила...

– Какое далеко? Ерунда это, а не расстояние. Прогулка. Всё, бывай. Гладкой дороги.

И нажал отбой. Перед дядей Гришей неудобно, что замучила его вопросами. А сумка, занявшая угол в багажнике, в результате расспросов растолстела порядочно. Помимо ручной лебёдки и чемодана с инструментом автомеханика, в ней появились преобразователь для зарядки Потеряшки от бортовой сети дядюшки Патрика, чашка с подогревом, тёплый плед, недорогой набор для пикника, складная лопата в чехле, набор для заклейки проколов в шинах, моток крепкой верёвки, коробка с инструментом, лейка и запасная баночка с моторным маслом. В другом углу багажника закрепила небольшую канистру с бензином. Не для дядюшки, для себя. В магазине долго вертела в руках маленькую газовую плитку, но с сожалением оставила её на месте. В карманы на передних дверях бросила короткий крепкий нож в чехле, баночку проникающей смазки, зажигалку и пару рабочих перчаток. В перчаточный ящик – влажные салфетки, запасные лампочки и предохранители. Перепроверив ещё раз всё, присела в открытой двери багажника. Если бы такой же внимательной была к походу с этими двумя придурками... Могла бы до сих пор работать в кафешке и кричать "Ваш заказ готов". И вдруг показалось, что это было бы ещё хуже. Что в жизни глупой поселковой девицы Надьки и не было никаких хороших перспектив. Захотелось заплакать, но нет рядом Серёженьки, чтобы уткнуться сухими глазами в его плечо. Поэтому встала в багажнике на колени и уткнулась в мягкую спинку заднего сиденья. Дядюшка не может обнять и сказать тёплые слова. Но всё равно стало немного легче.

* * *

Соседка по общежитию, будто видя в первый раз, обходит вокруг Дядюшки Патрика, разглядывая его внимательно. Рядом с ней Дядюшка кажется ещё больше.

– Надь, я тебе опять завидую. Тоже такой хочу.

– Не завидуй. Знаешь – сколько я с ним потрудилась?

– Знаю. Когда ты шла его ремонтировать – ты надевала брюки попроще и брала с собой сумку с железками. А если шла на свидание – то с другой сумочкой и нарядная. Так что я даже примерно знаю – сколько дней ты на него потратила.

Открывая водительскую дверь, подмигнула:

– Ладно, мисс Холмс, залезай.

Нина лихо заскакивает на заднее сиденье и успевает щёлкнуть замком ремня прежде, чем просыпается старый мотор Дядюшки.

– А ты дорогу знаешь? – осведомляется она.

– Да. Уже маршрут построила.

– В тебе и навигатор есть?

– Ну да.

– И после этого ты опять скажешь, что ты не робот?

Глядя на соседку в зеркало заднего вида, нахмурила брови.

– Нин, ещё один такой наезд – и высажу.

Нина надувает губки.

– Ну уж наполовину ты робот – точно. Никакой человек не сможет того, что ты можешь.

Обернулась и поглядела на неё внимательно. Нина всё ещё сидит, надувшись, как сыч на сметану. И изрекает:

– Вот все вы такие – соединяете лучшее из человека и робота. А потом строите из себя обиженную невинность.

– Кто это – мы? – спросила удивлённо.

– Киборги. Сколько я фильмов про вас за каникулы пересмотрела...

Отвернулась от неё к рулю и включила печку. Включая первую передачу, попросила:

– Потом дашь список – что смотрела?

– Зачем тебе? – удивляется соседка.

– Может пойму – как самой жить дальше...

* * *

Никогда не ездил так далеко на легковой. К тому же – на правах Надиного жениха снова оказался рядом с ней – на переднем. Можно сказать – на лучшем зрительском месте. В городе ещё сухо, а на полях уже кое-где лежит снег. Впереди – за капотом – серая лента дороги убегает под монотонно гудящий автомобиль. И если присмотреться – можно заметить, что старая тяжелая машина немного плавает по полосе движения из стороны в сторону. Рядом Надя подправляет движение рулём. Хочется тронуть её за руку, но боязно отвлекать. Даже трудно представить, каково это – управлять автомобилем без какой либо автоматики. В детстве катался на велосипеде. Поначалу это сложно, но потом кажется всё проще... А потом стал зазнаваться и однажды упал. Отделался лёгкими царапинами и порванной курткой, но после этого стал ездить осторожнее. А когда стрелка спидометра замерла возле цифры 100 – железная коробка старого внедорожника не кажется совсем уж надёжной. Каламбур, но вся надежда на Надежду. На её сильные механические руки, на почти не мигающие глаза-камеры. И на то, что она всему учится на отлично. Ведь это её первая дальняя поездка. Но в конце концов – она ведь сама в значительной степени машина. Как те автопилоты, что управляют мелькающими навстречу автомобилями. Значит – беспокоиться не о чем.

* * *

За окном автомобиля проплывают поля, начинаются и заканчиваются посёлки. Когда-то уже видела это дорогу из окна междугороднего автобуса. Надин Дядюшка, конечно, пониже, и при взгляде на пролетающую внизу дорогу скорость кажется выше. Поначалу от этого было чуть жутковато, но поглядела на почти замершую за рулём кибернетическую соседку, на её парня, спокойно сидящего впереди рядом с ней – и тоже успокоилась. Глядя в окно – стала пытаться вспомнить, что будет дальше. Дорога почти не изменилась с тех пор, как ездили с родителями на море. Те же дорожные развязки, те же посёлки со своими названиями. От воспоминаний о долгой поездке в автобусе начало клонить в сон. Зевнула и встряхнулась – когда ещё получится всё это увидеть, да ещё и из окна такого необычного автомобиля? А потом скорость стала снижаться – и быстро поняла, почему. Впереди показался огромный монумент, поставленный в память о Великой войне.

* * *

Осторожно завернула на парковку позади монумента, поворотом ключа заглушила мотор. На минуту прикрыла глаза, отдыхая в наступившей тишине после непривычно долгой дороги. Когда готовилась к сдаче на права – читала о водителях, способных вести машину часами. Но тут поняла – для этого ещё нужно долго тренироваться. Когда открыла глаза – Серёжа и Нина глядели выжидающе. Улыбнулась:

– Я думала – это будет труднее.

Нинок тут же фыркнула:

– Да у тебя всё всегда легко. Пошли гулять.

Потеряшка вылетел из багажника и завис поблизости, снимая. Следом аккуратно достали из багажника небольшой букет. И первым делом поднялись с ним на мемориал. Укладывая цветы, пояснила:

– Папа говорил, что где-то в этих местах погиб старый брат моего прадедушки. Или папиного прадедушки. Я уже запуталась, это давно было.

– Пойдём – поищем его фамилию в списках? – тихо предложил Серёжа.

– Пойдём. Хотя я и не помню его фамилии.

– Разве у тебя не его фамилия?

– Кажется – нет.

* * *

Список оказался пугающе огромным. Таблички с фамилиями, выстроившиеся по обе стороны аллеи. В школьном учебнике это просто цифра потерь. Одна цифра, которую трудно себе представить. А тут невольно вскрикнула, оценив их количество. Надя пошла медленно, но не останавливаясь, только поглядывая на надписи. Догадалась, что она фотографирует. Может быть – всё-таки надеется потом найти кого-то... Отстала немного, почитала одну из колонок списка. Одна из фамилий показалась знакомой. Наклонилась и коснулась рукой холодного гранита, пытаясь вспомнить. Мама что-то говорила... Когда взглянула вслед Наде и Серёже – оказалось, что они отошли уже довольно далеко. И вдруг стало страшно. Бросилась со всех ног к ним и схватила Надю за свободную руку. Холодную, как гранит. Она вдруг тоже показалась частью этого мемориала. Ожившей статуей. Испуганно бросила её руку и тут же снова обняла, повисая на тёплой шее. И разревелась, как маленькая.

– Нина, что случилось? Ты кого-то нашла?

– Я не помню, Надя! Я учила про это в школе, но я не помню! Мама... Фамилия... Я забыла... Нааадяяя...

А потом стало тепло и уютно. И поняла, что стоявший рядом Серёжа обнял обеих.

– Девчонки, не надо. У всех кто-нибудь погиб. И слишком много, чтобы всех помнить.

– Так что же теперь – не помнить никого? – спросила упавшим голосом Надя.

– Считай, что сегодня мы вспомнили всех. Даже тех, у которых никого не осталось.

Продолжая всхлипывать, посмотрела на него снизу вверх.

– Хитрый ты, Серёжка, – подытоживает Надя. – Вот за что я тебя люблю – ты всегда позитив найдёшь.

* * *

Потеряшка нырнул в открытую дверь Дядюшки Патрика. Тут же подключила его зарядку. Не потому, что он сильно разрядился, а просто – на всякий случай. Села за руль, завела мотор. Пока гуляли, он успел остыть. Прикрыла глаза. Списки, списки... Машинально запустила поиск по своему архиву...

Мария Гурова, «Списки»

Женщины, разных возрастов и сословий,

Проделавших путь не близкий,

Смотрят с надеждой и беспрекословно

На тех, кто в руках держит списки.

Вначале звучат имена, в отчаянье – и псевдонимы,

После начинается описание:

"Высокий, худой, на висках седины"

Или "с рыжей бородой и усами".

Не найдя по приметам отклика в тех,

К кому в мольбе вопрошали,

Они восклицают (настырность не грех,

Да и когда бы грехи мешали?):

«Это мой сын!», «Мой брат!», «Мой отец!»,

"Это же мой жених!".

"Простите, такого здесь нет". Конец.

И голос, как прежде, тих.

Еще один незнакомец, капрал,

Которого нету в списках.

Какой, к черту, смысл, что ты узнал

Высокий он или низкий?

Ничего не осталось кроме женщин им близких,

Покорных своей судьбе.

Прости их Господь, но все эти списки

Вести уже не тебе.

Поняла, что прочитала это вслух, когда Нина опять завыла в голос. Дико, по-бабьи. Будто по свежему покойнику. Повернулась к ней и поглядела стеклянными глазами, неспособными заплакать.

– Извини, я больше не буду.

Нина выскочила из машины. Не сговариваясь с Серёжей, отстегнулись и тоже спрыгнули на землю. Но оказалось – Нина обежала, чтобы снова повиснуть на шее и прошептать сквозь слёзы:

– Надька, спасибо тебе, Надька...

* * *

Нина давно проплакалась и негромко шелестит чем-то за спиной. А потом трогает за плечо и спрашивает:

– Будешь?

Скосив взгляд, увидел возле своей щеки круглую печенку. Осторожно поймал зубами и ответил:

– Фпафыбо.

После мемориала свернули с большой дороги на более скромную. Здесь и ширина вдвое меньше, но и автомобили встречаются гораздо реже. Дорога извивается, огибая небольшие посёлки. Заметив приближающийся скромный указатель "Донецкая область", кинул через плечо:

– Нин, не к тебе в гости едем?

– Не – это не тот Донецк. Я из райцентра.

Надя проскакивает указатель и замечает:

– Когда Дядюшка был ещё совсем новый – тут была граница.

– С Украиной? – следует догадка с заднего сиденья.

– Нет, уже с республикой.

– Надь, ну мы все историю учили. Но как ты думаешь – почему это всё случилось? – интересуется Нина. Надя немного сбрасывает скорость и задумывается.

– Надь, ладно – не ищи...

– Нет, я сама задумалась... Учитель истории говорил, что там просто анархия началась, когда заграничные хозяева их бросили. Поэтому когда в Киев войска вошли – их цветами встречали.