Текст книги "Зазеркалье: авторитет законов или закон «авторитетов»"

Автор книги: Юрий Удовенко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 23 страниц)

В кабинете воцарилась гнетущая тишина. Сулейманов по-мужицки основательно взвешивал все «за» и «против». Никто не решался продолжить разговор. Наконец он резко выдохнул воздух из груди. И принял решение. Решение отчаянное. Решение человека, обреченного или на смерть, или на победу. Единственно верное решение смелого человека.

– Будем биться до конца, – произнес Сулейманов. – Даю Вам слово, что не испугаюсь, не отступлюсь. Или мы их, или они нас!

Было заметно, как Наиль Сулейманов преобразился из человека, придавленного обстоятельствами, в воина, готового к борьбе и обреченного на победу! Думаю, что именно в таком порыве солдат покидает свой окоп и ложится с последней гранатой под гусеницы вражеского танка. Солдат знает, что из этого поединка выйдет только один победитель – ОН! Видимо, что-то подобное испытал и Наиль Сулейманов.

Убежден, что именно в этот миг начался обратный отчет времени, оставшегося до начала разгрома организованного преступного сообщества «29 комплекс»! И именно Наиль Сулейманов забил первый гвоздь в крышку гроба банды «двадцатидевятников».

На основании сведений, представленных Наилем Сулеймановым, я подготовил доклад руководству Управления ФСБ России по Республике Татарстан. Заявление Сулейманова с просьбой привлечь к уголовной ответственности Нуриахметова, Асадуллина и Першина к уголовной ответственности за вымогательство и нанесение телесных повреждений, в установленном порядке было передано в УВД города Набережные Челны. На словах же я предупредил кого следует: «Не дай Бог укроете это преступление!» Предупреждение сработало.

15 сентября 1999 года Натальей Николаевной Федяе-вой, следователем отдела по расследованию организованной преступной деятельности (ОРПД) по Закамской зоне следственной части главного следственного управления (СЧ ГСУ) при МВД РТ, было возбуждено уголовное дело №89604. Позже в следственную группу был включен

О. В. Федоров, подполковник юстиции, заместитель начальника ОРПД по Закамской зоне СЧ ГСУ при МВД РТ, который осуществлял контроль за ходом расследования этого уголовного дела. Уже 16 сентября Федяева вынесла постановление и водворила в ИВС УВД Асадуллина, Першина и Нуриахметова. Вечером этого же дня к Федяевой обратился Назиф Нурмухаметов, начальник отдела УБОП МВД РТ по городу Набережные Челны с просьбой изменить Нуриахметову меру пресечения на подписку о невыезде, ссылаясь на требование Рашита Саитовича Хамадеева, главы администрации города Набережные Челны. Следователь ответила Нурмухаметову, чтобы мэр города позвонил ей лично. Тогда Нурмухаметов стал умолять Федяеву сделать это ради него, потому как «ему в городе еще жить и работать». Следователь поддалась на уговоры, понимая, что вряд ли в течение трех суток удастся собрать доказательства для обоснования ареста Нуриахметова.

События развивались стремительно. 18 сентября в отношении Асадуллина и Першина была избрана мера пресечения – «арест». Вскоре им было предъявлено обвинение в совершении вымогательства с применением физического насилия в отношении Сулейманова.

За первые два месяца расследования уголовного дела Федяева шесть раз обращалась в прокуратуру республики за санкцией на арест Нуриахметова. Ходатайства были вполне обоснованными, поскольку Нуриахметов активно препятствовал установлению истины. Да и сам факт заключения его под стражу мог вполне положительно сказаться на ходе следствия. Но в санкции на арест криминального бизнесмена следователю неизменно отказывали, ссылаясь на недостаточность доказательств его вины в организации вымогательства.

УВД города не упускало возможности вставлять палки в колеса расследования. Зачастую это было похоже на театр абсурда. Так Федяева добыла доказательства, что Асадуллин посредством пейджера вызвал Сулейманова в ресторан «Океан», где, собственно, и начался процесс вымогательства. Для проверки информации следователь направила поручение Нурмухаметову. Поручение выполнено не было. И при этом Тыгин – заместитель Нурмуха-метова – с издевкой объяснил Федяевой, что запрашиваемые сведения составляют ни много ни мало, а «государственную тайну».

Тем не менее, процесс принял необратимый характер. 1 0 декабря Федяева предъявила Нуриахметову обвинение в организации вымогательства в отношении Сулейманова. А 14 декабря следователь наконец-то получила санкцию на арест Нуриахметова, подписанный заместителем прокурора республики С. П. Зайцевым. Осуществить арест Ну-риахметова было поручено Нурмухаметову – начальнику отдела УБОП МВД РТ по городу Набережные Челны и О. В. Федорову. Нурмухаметов поручил своему подчиненному Алексею Спесивцеву доставить подозреваемого в УВД.

15 декабря оперативный наряд УБОП застал Нуриахметова возле его дома. Спесивцев «пригласил» Нуриахметова в служебную машину, чтобы поехать в УВД. Но тот предложил офицеру доехать на его джипе. Спесивцев согласился. Когда сели в машину, Нуриахметов приказал водителю ехать не в УВД, а в 5-ю горбольницу. Милиционер, конечно, попытался, но так и не смог воспрепятствовать «изменению маршрута».

В больнице Нуриахметов вбежал в кардиологическое отделение, рухнул на кушетку и заявил, что у него инфаркт. Врач – близкий друг Н. Нуриахметова – тут же выдал справку о том, что у пациента действительно инфаркт.

Приехавший в больницу О. В. Федоров переговорил с врачами и выяснил, что диагноз «инфаркт» ставится лишь на третий-четвертый день после госпитализации. Врачу, который выдал справку, следователь объяснил, что он и сам может оказаться в тюремной камере за должностное преступление, которое называется «подлогом». Только после этого врач признался, что Н. Нуриах-метов вполне здоров и может содержаться в ИВС.

Пока в больнице разбирались с диагнозом Нуриахмето-ва, он лихорадочно звонил по сотовому телефону и получал инструкции, как вести себя после ареста.

Так или иначе, 15 декабря Нуриахметов был заключен под стражу. Но по указанию одного из руководителей УВД был помещен не в ИВС, а в палату в больнице скорой медицинской помощи Набережных Челнов, подготовленную специально для него и приспособленную для содержания арестованных – с зарешеченными окнами и запором на дверях.

На 22 декабря было назначено судебное заседание по рассмотрению жалобы Нуриахметова и его адвоката на меру пресечения. Все необходимые документы были представлены в суд. Но в этот день рассмотрение жалобы было отложено. Лечащий врач запретил транспортировку обвиняемого в здание суда по медицинским показаниям. Следователь стала решать вопрос о переводе Нуриахмето-ва в Казань, в тюремную больницу. И даже выпросила в управлении здравоохранения города реанимобиль и бригаду врачей-кардиологов для сопровождения внезапно заболевшего Нуриахметова. Но друг обвиняемого, главный врач БСМП Е. В. Лушников стал оттягивать выделение реанимобиля, ссылаясь на плохое техническое состояние машины. Возможно, причиной задержки перевода Нуриахметов в Казань было то, что в Набережночел-нинском городском суде снова было назначено рассмотрение его жалобы. Однако следствие об этом уведомлено не было.

28 декабря для заслушивания хода расследования в Набережные Челны приехал заместитель начальника Службы криминальной милиции (СКМ) МВД РТ А. И. Игнатьев. Заслушивание было назначено на 9 часов утра в кабинете Д. З. Хамадишина, начальника УВД города. Но совещание без конца откладывалось и началось только в полдень. На совещании присутствовали А. И. Игнатьев, Д. З. Хамадишин, начальник СКМ УВД Ф. Х. Хусниев, начальник Челнинского Отдела УБОП при МВД РТ

Н. М. Нурмухаметов, заместитель начальника ОРПД по Закамской зоне СЧ ГСУ при МВД РТ О. В. Федоров и следователь главного следственного управления при МВД РТ Н. Н. Федяева.

Непосредственно перед совещанием Федяева и Федорова доложили Игнатьеву, что от начальника следственной части УВД Мисхата Сулейманова им стало известно о дружеских отношениях начальника городского УВД и обвиняемого. Именно по этой причине Хамадишин, по мнению следователей, чинил препоны в расследовании. Уже в ходе совещания Н. Н. Федяева и О. В. Федоров отметили, что пока следствие доказывало вину Асадуллина и Першина, сотрудники Челнинского отдела УБОП свои обязанности по оперативному сопровождению дела исполняли неплохо. Но когда вина Асадуллина и Першина в избиении Сулейманова была доказана, убоповцев словно подменили.

Так, в ходе осмотра файлов компьютера, находящегося на Автозаводском рынке, были обнаружены несколько протоколов. Датированный 16 июля 1999 года протокол легализовал введение в состав учредителей ООО «Гузель-Лилия» Юрия Алексеевича Лебедева. Протоколом от 17 августа 1999 года в учредители ПТОК «Мир» был введен Григорий Андреевич Каргин. Следствие направило в УБОП поручение установить Лебедева и Каргина. Но поручение исполнено не было. После неоднократных напоминаний следователю был дан ответ, что выполнить поручение не представляется возможным. В приватных беседах сотрудники челнинского УБОПа рассказали, что руководство УВД запретило им выполнять это поручение, поскольку и Лебедев, и Каргин имеют какое-то отношение к начальнику УВД Хамадишину и главе администрации города Хамадееву.

На заслушивании, которое проводил Игнатьев, следователь отметила, что заместитель начальника Челнинского отдела УБОП Тыгин настаивал на том, чтобы Асадуллину и Першину инкриминировали хулиганство, поскольку «вымогательство может и не пройти, развалится в суде». Но следователю было принципиально важно доказать роль Нуриахметова, как организатора вымогательства, совершенного Асадуллиным и Першиным. И эту работу она была вынуждена делать практически в одиночку, без помощи оперативных сотрудников УБОП. Создавалось впечатление, что у убоповцев был интерес привлечь к ответственности лишь исполнителей, оградив от возмездия организатора.

Во время заслушивания подозрения Федяевой укрепились. Хамадишин стал упрекать следователя в затягивании работы, мол, вина Асадуллина и Першина доказана, надо отправлять дело в суд. Мужественный следователь ответила, что она, во-первых, не подчиняется городскому УВД, а во-вторых, ей виднее, когда можно будет считать следствие завершенным. Кроме того, она привела факты, свидетельствующие о том, что в ходе расследования дела постоянно происходит утечка информации, и вызванные ею свидетели – сторонники Нуриахметова – приходят на допрос хорошо «подготовленными».

Не умолчала Федяева и об исчезновении видеокассеты, изъятой в ходе обыска у Т. М. Вагаповой – сестры Нуриа-хметова, на которой обвиняемый был заснят в компании Хамадишина, Гафарова и других высокопоставленных чиновников города. Все предметы, изъятые 16 и 17 сентября в ходе обысков, находились в УБОП. Позже их передали Федяевой. Все, кроме вышеуказанной видеокассеты, которая как в воду канула.

Доложила Федяева и о саботаже ее решения о транспортировке Нуриахметова в Казань. Игнатьев тут же позвонил в Казань, дал указание найти реанимобиль и направить его в Набережные Челны. Но реанимобиль не пригодился. После окончания совещания – около 16 часов – из суда сообщили, что жалоба Нуриахметова удовлетворена, и он освобожден под подписку о невыезде. Прямо из зала суда.

Позже было установлено, что руководство городского УВД знало о том, что судебное рассмотрение жалобы Ну-риахметова назначено на 28 декабря, поскольку только оно могло выделить спецмашину и конвой для доставки обвиняемого из спецпалаты БСМП в суд. Несмотря на назначенное время – 14 часов, судебное заседание состоялось в первой половине дня. Напрашивается вывод, что совещание в УВД с участием А. И. Игнатьева откладывалось, потому что в это время происходило освобождение Нуриахметова из-под стражи. Хамадишин, которому все это было известно, в ходе совещания об этом умолчал и лишь саркастически высказывал недовольство тем, как Федяева ведет следствие.

Когда стало известно об освобождении Нуриахметова, обвинители предприняли меры к опротестованию сомнительного судебного решения. Федяева связалась по телефону с помощником прокурора Кадыровым, представлявшим прокуратуру города в суде. Кадыров заверил, что уже готовит протест. В это время Федоров пытался дозвониться до Игнатьева, который все еще находился в городском УВД. Но дежурный по УВД простодушно пояснил:

– Хамадишин дал указание Федорова с Игнатьевым не соединять.

Тогда Федоров позвонил напрямую Ринату Закиевичу Тимерзянову, первому заместителю министра внутренних дел Татарстана, и сообщил об обстоятельствах освобождения Нуриахметова из-под стражи. Тимерзянов тут же дал указание Игнатьеву организовать наблюдение за обвиняемым, поскольку, имея вид на жительство в США, он мог скрыться от следствия за границей.

Нуриахметов все еще находился в палате кардиологического отделения БСМП. Около полуночи в сопровождении своего адвоката Газетдинова и еще кого-то он вышел из палаты. На вопрос сотрудника милиции: «Куда направляетесь?» Газетдинов добродушно ответил:

– Идем на процедуры.

Это в полночь-то? Но милиционеры поверили бредовому объяснению и не сочли нужным сопровождать Нуриах-метова, как им было приказано заместителем начальника СКМ МВД РТ. Дело кончилось тем, что 28 декабря 1999 года Нуриахметов покинул БСМП и подался в бега. Уголовное дело в отношении него было выделено в отдельное производство, и он был объявлен в федеральный, а затем и в межгосударственный розыск.

Напрашивался вопрос: а не способствовали ли милиционеры побегу Нуриахметова? В последующем Н. Н. Федяе-ва и О. В. Федоров неоднократно требовали проведения служебного разбирательства по обстоятельствам бегства обвиняемого, но так ничего и не добились.

В ходе следствия Федяевой был допрошен заместитель начальника Челнинского отдела УБОП Тыгин, который несколько лет вел оперативную разработку ОПС «29 комплекс» и дал показания, что Асадуллин – один из лидеров этого преступного сообщества. При ознакомлении с материалами уголовного дела Асадуллин, прочитав протокол допроса Тыгина, попросил Федяеву передать убоповцу, что если протокол допроса останется в деле, то он тоже молчать не будет.

– Что вы имеете в виду? – спросила Федяева.

– Тыгин поймет, о чем речь. Скажите, что насчет отца. – ответил Асадуллин.

Федяева рассказала об угрозах обвиняемого Тыгину, но тот спокойно ответил, что его отец давно умер и он не знает, о чем идет речь.

– Оставить протокол твоего допроса?

Тыгин ответил утвердительно. Но уже на следующий день пришел к следователю и сказал, что посоветовался с Балясниковым, начальником УБОП при МВД Татарстана:

– Руководство считает, что приобщение к делу протокола моего допроса преждевременно. Если возникнет необходимость, то я выступлю в суде. Поэтому надо бы протокол из дела убрать.

Федяева хотела тут же перезвонить Балясникову, но Тыгин пристыдил ее:

– Не доверяешь?

Она поверила на слово и убрала протокол допроса из дела, вшив на это место другой – протокол допроса сотрудника пейджинговой компании, проведенный по этому делу, но не имевший особого значения.

Уже много позже Федяева поняла, что ее обманули. Но это стало известно только тогда, когда она получила сведения о том, что Тыгин вместе с Асадуллиным совершили мошенничество, завладев полутора миллионами рублей, которые принадлежали одному из нижнекамских коммерсантов.

***

1 марта 2000 года уголовное дело в отношении Асадуллина и Першина было направлено в суд. Обоим инкриминировался пункт «б» части 3 статьи 163 УК РФ «вымогательство в целях получения имущества в особо крупном размере», которое наказывается лишением свободы на срок от 7 до 15 лет. Следователь Н. Н. Федяева, начальник отдела по надзору за расследованием особо важных дел и оперативно-розыскной деятельностью прокуратуры РТ В. А. Владимиров и прокурор этого же отдела А. Н. Балеев были убеждены, что вина Асадуллина и Пер-шина в совершении вымогательства следствием была доказана. Но совершенно неожиданно государственный обвинитель – представитель Набережночелнинской прокуратуры – не поддержал обвинение по вымогательству и в суде попросил переквалифицировать деяния обвиняемых на «хулиганство» – статью 213 УК РФ.

Еще одной «странностью» судебного рассмотрения дела стало то, что почти из трех десятков свидетелей по делу в суд было вызвано только трое, и те выступали в защиту бандитов.

Закономерным итогом этих странностей стало то, что Асадуллин и Першил были осуждены по ст.213 УК РФ и им было назначено наказание в виде лишения свободы сроком на три года. А в связи с амнистией они вообще могли быть освобождены от отбывания наказания. С большим трудом, только на шестой день Федяевой удалось получить у судьи копию приговора для согласования с прокуратурой РТ вопроса о внесении протеста.

Но в республиканской прокуратуре пришли к выводу, что протест на неправильную квалификацию преступления внести не представляется возможным, поскольку государственный обвинитель сам не поддержал обвинения. Оставался один-единственный вариант – внесение жалобы потерпевшим.

Федяева созвонилась с Сулеймановым, объяснила ему ситуацию и необходимость до завтрашнего дня внести жалобу в Набережночелнинский суд. Сулейманов перезвонил Федяевой на следующий день и сказал, что ничего делать не будет. Кроме того, как следовало из протокола судебного заседания, Сулейманов уже на суде заявил, что к Асадуллину и Першину никаких претензий не имеет.

Тогда прокуратура РТ дала указание прокуратуре Набережных Челнов внести протест хотя бы на мягкость приговора. Дело было направлено на новое судебное рассмотрение.

Федяева не теряла надежды, что на этот раз будет проведено соответствующее судебное следствие и вызваны все свидетели. Но история повторилась. Асадуллин и Пер-шин снова были осуждены по ст.213 УК РФ и приговорены один к 3 годам 3 месяцам, второй – к 3 годам 2 месяцам лишения свободы.

Асадуллин, он же криминальный авторитет по кличке Рузалик, отправился на зону. Вместо него Саляхов назначил «смотрящим» Рамиля Валиева – своего родственника по кличке Рамушкин. Это назначение многим «авторитетам» ОПС «29 комплекс» не понравилось. Рамушкин занимался коммерцией, в число «авторитетов» никогда не входил. Но мало кто знал, что Рамушкин прошел обряд «посвящения», когда 17 мая 1996 года вместе с В. Хасья-новым и братьями Беленко участвовал в убийстве Рафиса Лукманова и еще семи человек, которых отправили на тот свет за компанию с Лукмановым.

Свою «работу» Рамушкин начал с того, что присвоил весь бизнес Рузалика. Поговаривали, что семья Рузалика перебивалась с хлеба на воду. Информация о «подвигах» Рамушкина быстро доходила до Рузалика. Настолько быстро, насколько позволяла сотовая связь. Рузалик скрипел зубами, ненависть и жажда мести переполняли его.

Через агентуру мне стало известно, что сторонники Асадуллина предпринимают меры к его досрочному освобождению, а Рамушкин препятствует этому. Прикарманил деньги, предназначенные на взятки, для освобождения Ру-залика, а братве отчитался, что все передал кому следует. Кто пойдет проверять, брал, к примеру, председатель Верховного суда деньги от Рамушкина или не брал?

Незадолго до нового 2001 года я навестил в колонии Рузалика.

– Привет, Рузаль! Как живется?

– Здравствуйте! Не жалуюсь!

– Хорошо выглядишь!

– Вы тоже хорошо сохранились!

– Ну что, Рузаль, обещал я тебя «приземлить»? И слово сдержал!

– Вы знаете, я много думал об этом. Пусть это и нелепо, но я даже благодарен вам за «посадку».

– Не понял.

– Вы меня вовремя остановили. Я последнее время стал «летящим», оторвался от реальности, уверовал в безнаказанность и потерял бдительность. Сейчас анализирую все и думаю, что Абзы приговорил меня. Да не только меня, всю нашу братву приговорил. Мы все для него – бандиты, один он белый и пушистый! Бизнесмен хренов! Это мы совершали убийства, грабили, воровали, занимались вымогательством, крышевали проституток, сбывали наркотики. А Абзы деньги в бизнес вкладывал! Сегодня у него в друзьях коммерсы: Рамушкин, Андрейченко и Фаиль Шарифуллин! А мы стали обузой!

– Про убийства можно поподробнее?

– Нет, гражданин начальник, это я так, к слову сказал.

– Ну, к слову, так к слову. Помнишь, Рузаль, наш последний разговор? Я предлагал тебе сделку – ты отказался. Предупреждал, чем дело кончится. Ты тогда кричал: «Если меня посадят, братва меня вытащит или, на худой конец, «греть» на зоне будут!» Ну что, вытащили? Или «гревом» завалили? Слышал, что Диляра твоя бе-долажит по жизни? Скажи спасибо, что Контора не упиралась, чтобы тебя по вымогательству протащили. Да и сейчас не стану мешать тебе, до срока освободиться. А почему? Верю: с тобой можно договориться. Мое предложение в силе. Надумаешь обсудить – знаешь, где меня найти. Ну а нет – дело хозяйское, век свой плохо закончишь.

Расставаясь, мы пожали друг другу руки.

Я знал, что эта встреча в любом случае принесет Конторе дивиденды.

Рузаль Асадуллин «зону топтал» недолго. Весной 2001 года он был освобожден, так и не отбыв отмеренные ему «символические» 3 года и 3 месяца. Казалось бы – бандиты и их коррумпированные покровители победили. Преступники отделались легким испугом. По сравнению с реальными сроками, на которые они могли «рассчитывать». Но арест и «символическое наказание» Асадуллина и Першина фактически запустили маховик возмездия, который, в конечном счете, и привел «двадцатидевятников» на скамью подсудимых.

История не терпит сослагательных наклонений. Но все же. Жизни скольких граждан России удалось бы сохранить, если бы Асадуллин и Першин получили не по три года с довесками в 3 и 2 месяца, а полновесные «от 7 до 15 лет лишения свободы»? И если бы Рузаль Асадуллин хотя бы эти три года отсидел, как положено?

Мне все не давал покоя вопрос, почему Наиль Сулейманов, обещавший пронести свой крест до конца, на суде неожиданно сделал мазохистское заявление, что не имеет претензий к обвиняемым. Спросил об этом самого Сулей-маного.

– Эх, Юрий Александрович. – тяжело вздохнул Сулейманов. – Вы даже представить себе не можете всего ужаса происходящего. Да, вначале меня охраняли УБО-Повцы. Но, как только я дал следствию все необходимые показания, охрану сняли. И стали меня братки запугивать убийством. Братки – братками, на их угрозы я внимания не обращал, понимая, что это чистой воды блеф.

– А на что обратил внимание? – подковырнул я.

Сулейманов сделал вид, что не заметил иронии.

– После ареста Асадуллина, Першина и Нуриахметова в ноябре я учредил торговую компания «Тулпар» и стал переоформлять аренду Автозаводского рынка на это предприятие. Когда встретился с главой администрации Набережных Челнов Рашитом Хамадеевым, он сказал мне: «Не хочу, чтобы тебя и меня убили. Постановление о передаче рынка в аренду компании «Тулпар» не подпишу, пока не решишь вопрос с «двадцатидевятниками».

Эти «двадцатидевятники» вездесущи. Не согласился бы я на условия мэра, потерял бы всю свою собственность. Если мэр города говорит такие вещи, куда бежать? Опять в УВД к Хамадишину или Хусниеву? Хватит, один раз обратился к ним, чем дело закончилось – Вы знаете!

Дня через два, после разговора с Хамадеевым, ко мне подъехал Рамушкин и сообщил две новости. Первая – Адыган Саляхов назначил Рамушкина «смотрящим» «два-дцатидевятников» в городе. Вторая новость – Хамадеев подпишет документы на аренду рынка компанией «Тул-пар», если 50% уставного капитала предприятия будут оформлены на него, на Рамушкина. При разговоре со мной «смотрящий» демонстративно передергивал затвор своего пистолета. У меня не было выбора, я был вынужден принять предложение и подписать уже подготовленные документы, по которым в состав учредителей «Тулпара» вводилась Лиля Валиева жена Рамушкина.

После включения Лили Валеевой в состав учредителей ООО ТК «Тулпар» Хамадеев, как и обещал Рамушкин, сразу же подписал постановление о передаче в аренду предприятию Автозаводского рынка.

– Поздравляю Вас, Наиль Нурруллинович! Теперь Вы полноправный участник ОПС «29-йомплекс»! Финансируете эту банду! – воскликнул я.

– Как так? – удивился Сулейманов.

– А так! Вы добровольно передали 50% своей собственности в общак преступного сообщества, то есть финансируете преступную организацию! Это статья, Наиль!

– Что делать?

– Нужно сделать так, чтобы ты, лично, не передавал деньги Рамушкину. А Устав предприятия – это еще не криминал.

– И как это практически осуществить? Сказать Ра-мушкину, что нет денег?

– Попробуй убедить его в том, что лучше не получать ежемесячные, а вкладывать средства в развитие фирмы.

Это выгоднее в перспективе. Думаю, что «двадцатиде-вятники» поведутся на эту замануху. Они прикинут – пускай Наиль возводит недвижимость и капитализирует компанию «Тулпар», где 50% наши. Придет время, Наиль умрет или пропадет без вести и вся фирма будет нашей!

Сулейманова даже передернуло от такой перспективы. А что делать? Назвался груздем – так тебе и надо!

– Да и я постараюсь убедить Рамушкина в выгодности твоего предложения.

Так и решили.

Позже Сулейманов не упустил возможности вернуть мне мой упрек за мазохистские показания на суде. Летом 2003 года, когда мы случайно встретились, Сулейманов выпалил:

– Помнишь, Саныч, ты упрекал меня в том, что я на суде отказался от претензий к Асадуллину и Першину?

– Что-нибудь изменилось?

– А то, что мои претензии не имели никакого значения!

– Почему это? Обоснуй.

– А что обосновывать! 15 июня, на празднике «Сабантуй», судья Аглям Сахипов, который судил Асадуллина, признался мне, что он родственник Саляхова и Валиева, и что перед судом Саляхов обещал ему 600 000 долларов, если он оправдает Асадуллина. А Хамадишин, в свою очередь, требовал, чтобы был оправдан Нуриахметов и при этом угрожал расправой над родственниками судьи. Это, якобы, и вынудило Сахипова осудить Асадуллина не за вымогательство, а за хулиганство. Кроме того, Сахи-пов посетовал, что денег Саляхов так и не дал.

– Выходит, кинул Саляхов судью-родственничка! Думаю, сейчас он об этом жалеет, ведь самого суд ждет! (Саляхов к этому времени был уже арестован).

– Выходит так!

***

А что Нуриахметов?

Так же, как агент советской разведки Джордж Блейк сбежал из английской тюрьмы в СССР, так и Нуриахметов в ночь на 29 декабря 1999г. «выскользнул» из цепких милицейских когтей. И никакие милицейские планы с грозными названиями «Перехват» не помешали ему улететь в США. Нуриахметова объявили в межгосударственный розыск. Но, похоже, что только формально. Иначе трудно объяснить тот факт, что находящийся в межгосударственном розыске человек спокойно колесил и по Америке, и всему белому свету.

Но летом 2001 года в СЧ ГСУ при МВД РТ от адвокатов Нуриахметова поступили ходатайство об изменении их клиенту меры пресечения, ввиду желания последнего явиться в органы следствия. Было принято решение удовлетворить ходатайство.

23 августа 2001 года Нуриахметов прилетел в Казань. В зале ожидания аэропорта следователь Федяева объявила Нуриахметову об изменении меры пресечения на подписку о невыезде. И поехал Нуриахметов «вольной птахой» поправлять здоровье в отечественных лечебницах! Только вольный воздух Отчизны пьянил его недолго.

30 августа 2001 года был убит «Рамушкин». Прокуратура города Набережные Челны стала лихорадочно отрабатывать всех, кто мог желать этой смерти. Волею случаю на глаза прокурорам попался и Нуриахметов, которого «под шумок» арестовали, затем «по болезни» изменили меру пресечения на подписку о невыезде, затем Нуриахме-тов по привычке, на всякий случай, снова скрылся от органов следствия, его снова, как по-накатанному, объявили в федеральный розыск и забыли о его существовании.

Находящийся же в розыске Нуриахметов, спокойно проживал в Менделеевском районе Татарстана у своей сестры и 13 августа 2002 года умер у нее на даче.

Для правильного понимания места самого Нуриахмето-ва во всей этой истории представляю Вам, дорогой читатель, выдержку из протокола допроса свидетеля Н. Н. Федяевой от 25 декабря 2001 года:

«...Хочу отметить, что, находясь в больнице, я выясняла у Нуриахметова, готов ли он 16 октября 2001г. участвовать в очной ставке с Сулеймановым. Нуриахметов ответил положительно, при этом он осуждающе высказался о Сулейманове. Сказав примерно следующее: “... я не понимаю, что хочет Сулейманов, ведь он же прекрасно знает, что записанная на меня (то есть Нуриахметова) собственность фактически принадлежит Абзыю”. Я спросила: Гафарову, что ли? (Рустаму Исмагиловичу – главе администрации Менделеевского района), на что Нуриахметов ответил: “Вы и сами все прекрасно знаете ”».

Грустно осознавать, но, похоже, что Нурмухамет Мухаметович Нуриахметов оказался всего лишь пешкой в чужих играх.