Текст книги "Один день Христофора (СИ)"

Автор книги: Юрий Трещев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 9 страниц)

Я выслушал эту исповедь примадонны не без слез... в мемуарах ее нет...

Примадонна в молодости славилась красотой и неприступностью...

Столько лет она была вынуждена таить свои детские воспоминания...

Это случилось в один из дней смутного времени, которое длилось и длилось...

Отчим примадонны из ревности так избил ее мать, что она выкинула на третьем месяце двойню, была совсем плоха...

Пока мать примадонны находилась в больнице, отчим жил с девочкой как с женой...

Пишу и сомневаюсь, не доверяю искренности примадонны...

В ее мемуарах много лжи и преувеличений...

Отчим был на войне, потом в плену, сидел в яме... он вернулся в город и нашел девочку уже примадонной, окруженной свитой...

Примадонна поселила отчима во флигеле замка, сама ухаживала за выжившим из ума стариком, который открыл ей ту сторону жизни, которую она скрывала от всех...

Война и плен изменили отчима примадонны... ходили слухи, что он собирался уехать на остров и постричься в монахи, но это вряд ли...

Говорят, отчим тайно побывал в театре, захотел увидеть примадонну на сцене в роли Жанны д'Арк...

Во время антракта старик попросил кого-то из служащих показать ему гримерную комнату примадонны... человек повел старика, но так торопилась, что старик потерял его из виду, заблудился, стал спускаться по какой-то лестнице, оступился, упал и сломал себе шею...

Старик предвидел все это, и, наверное, вздохнул с облегчением, когда умер...

В гробу лицо у отчима примадонны было уже не такое грубое и властное...

В театре говорили, что отчим был влюблен в дочь и сломал он себе не шею, а рога...

В моем воображении это смутное время осталось не таким уж и смутным...

Я слушал исповедь примадонну, писал и сомневался... потом скомкал записи...

Помню, примадонна играла эту сцену трогательно, с большим чувством, правда, выглядела она жутко... похудела и потеряла голос, говорила чуть ли не шепотом...

Я тоже похудел...

Надеюсь, это не будет иметь дурных последствий для меня...

Меня примадонна любила, я был для нее чем-то вроде гения...

Она жила надеждой уехать на воды, ее мучили боли...

"Непременно уеду, если не умру..." – говорила она...

И умерла...

Такая вот история с биографией...

Мне не все понятно в этой истории, не все сказано... и не все развязано, скорее запутано... и намеренно...

Иногда я слышу голос примадонны из темноты, смятенный, трагический, оплакивающий отчима, себя и все живое...

Помню, в сумерках мы сидели с Философом на террасе, вспоминали смутное время... Философ осмелился подражать ее голосу, запел плач...

Голос у Философа был тонкий... сердце у меня сжалось...

Плач он сам сочинил...

Этот же плач он пел на паперти... он изображал юродивого, жаловался...

Узнав меня, Философ невольно улыбнулся:

– На город и горожан нашло какое-то умопомрачение... бес в них вселился... сил нет смотреть на все это... – сказал он и сел, чтобы не упасть...

Его всего трясло...

Мне кажется, он был вне себя... себя не помнил...

События последних дней вызвали множество всяких предположений и догадок...

Философ жил в замке, разделял с примадонной все ее тревоги и беспокойства...

Он выражал сожаление, что примадонна стала жертвой интриг... ее лишили театра, сцены, но она не изменила себе, вела образ жизни в соответствии с полученным воспитанием, сохраняла спокойствие и независимость, правда, свита ее сократилась более чем наполовину... остались те, кто испытывал к ней чувство благодарности, кто был обязан ей всем, что имел...

Мое присутствие в замке позволяло примадонне чувствовать себя не столь уж несчастной...

Я писал ее мемуары...

Дела примадонны были в упадке...

"Денег нет, одни долги... как жить?.. будущее весьма неясно..." – шептала она...

Она стала скупа, просто до невозможности...

Слуги разбежались... ей все приходится делать самой, играть саму себя... ее преследовали мрачные мысли... она изнемогала от тоски, просила, не оставлять ее в одиночестве, простить ее слабости...

Я скрывался от нее во флигеле...

Мое присутствие придавало примадонне силы, чтобы побороть страхи, с которыми она иногда не в силах была совладать...

Она уверяла меня, что когда-нибудь я непременно в нее влюблюсь...

Я говорил ей:

– Я уже влюблен...

– Ну да... конечно... так я тебе и поверила... и мы умрем от голода влюбленными... нет, только не это, я поеду в город, буду петь на паперти... обними меня... я боюсь темноты... а где мои мопсики?.. – спросила примадонна, когда очнулась и вспомнила о них...

– Они умерли от старости...

– Где ты их похоронил?..

– В саду... под яблоней с райскими яблоками...

– Тоже будет и со мной... похорони и меня в саду ...

С помощью дальней родственницы примадонне удалось как-то улучшить наше положение... звали эту женщину Вера, она принимала роды и обмывала покойников... жила она в провинции... бескорыстная, деликатная женщина... сам я с ней не виделся, она присылала Раю, племянницу...

Я пытался говорить с Раей о строении космоса...

Она умирала от скуки...

Театр ее тоже не интересовал...

Рая была влюблена в Филонова, скульптора, боготворила его, не знаю, за что...

Филонов тоже впал в немилость у властей... при обыске у него нашли письма и записки опасного содержания... что-то вроде пророчества, правда неопределенного, касалось оно не города и горожан, а девы, что довольно странно...

Я заметил склонность между Раей и Филоновым, проявившуюся с обеих сторон, надо сказать, сдержанно и пристойно...

Не буду больше касаться этого предмета..."

* * *

Христофор очнулся, но перед глазами все еще плыл какой-то туман или дым, а в ушах стоял шум толпы... и шум все не умолкал... люди пересказывали друг другу новости, когда вдруг в толпе возникла паника...

Панику вызвали крытые брезентом машины, из которых, как горох, высыпались солдаты и стали окружать площадь...

Толпа замерла и побежала...

"Помню, и я бежал, словно у меня были крылья на пятках...

Вика встретила меня у ворот замка...

Она изменилась, тело ее приобрело округлость, изнеженность, сладострастность, в глазах трепетали отсветы страсти...

Она коснулась губами моих губ, и я весь ослаб, упал на землю, извиваясь...

Мои движения напоминали танец змеи...

Танцевали камни, деревья, теряя листву и плоды... они изображали любовную страсть, творящую мир...

Танец увлек и Вику...

Танец убивал ее... она худела на глазах... ее ноги, руки приобретали гибкость веток дерева, а тело врастало в землю...

Голова уже исчезла... исчезла и часть туловища...

Я вспомнил, что-то подобное я уже видел, очень давно, и сразу без колебаний очнулся..."

* * *

"Замок опустел... примадонна где-то нашла деньги и уехала на воды...

Я бродил по коридорам, когда услышал стук в дверь...

Явилась мать Вики... она стала несколько грузновата, с уже расплывающимися формами, с приметами старости, которые сообщали ее красоте некую томность, усталую грацию, какое-то смутное очарование...

В ней все еще жила актриса, хотя она лишилась сцены, беспокойной радости постоянных переездов из города в город и любовных встреч...

С ней уже не возобновляли контракты...

Она захотела увидеть свою малютку, успевшую вырасти и умереть...

«Заходите, вы, наверное, промокли... хоть согреетесь...» – пробормотал Христофор, удивив Философа и Раю... они пили чай на террасе и любовались призрачным пейзажем...

Смеркалось...

Небо было пасмурное, моросил дождь, почти невидимый, что-то вроде тумана...

"С кем ты говорил?.."

"Вы же видели..."

"Нет, мы видели только, что ты с кем-то говорил..."

"Вы в своем уме?.."

"Мы-то да..."

"Кто была эта женщина..."

"Она не была, она есть... это мать Вики..."

"Что с тобой?.. ты побледнел... и взгляд у тебя какой-то странный..."

"Я, кажется, болен..." – Христофор сел на диван, потом лег и заснул...

Ночью Христофор едва не умер от приступа удушья...

Утром он воскрес, ему было уже лучше...

Какое-то время он блуждал по коридорам замку, искал Вику и ее мать... он еще не совсем очнулся... повернув налево, потом направо, он наткнулся на Философа...

"Кого ты ищешь?.. нет здесь никого... от замка остались руины... и сад заглох..." – заговорил Философ...

"Ты как всегда прав..." – отозвался Христофор, обнимая статую Философа...

Собрав свои вещи, Христофор покинул замок...

Он шел и пытался вспомнить, куда идет...

"Что-то со мной не так... в памяти дыра... или нора... так и тянет заползти туда и забыться...

Я иду и не могу остановиться...

Кажется, это дом дяди Гомера... и я снова на поводу привычных представлений...

Меня поражает, с какой легкостью я перемещаюсь в пространстве времени...

Я уже иду в толпе беженцев от войны...

Боже, как я устал, ты не представляешь... или представляешь?.."

Христофор сошел на обочину, сел на камень...

"Что я делаю?.. сижу и смотрю на шествие беженцев, напоминающее исход...

Вижу поодаль Философа... странно, он меня не замечает, как будто меня уже нет или еще нет...

Философ был моим воспитателем после смерти дяди Гомера... вернее его исчезновения... время было смутное, все куда-то исчезали, появлялись и снова исчезали...

В моем воображении это смутное время осталось не таким уж и смутным...

Я чувствовал себя причастным к происходящему... даже был арестован по недоразумению...

Мне пришлось встать, чтобы Философ сел... выглядел он усталым и мрачным...

Философ был мудр, он и меня хотел сделать мудрым... с его помощью я стал вести себя как человек, у меня появились мысли, влечения...

Философ сидел и смотрел на происходящее как бы из окна с закопченными стеклами... он пребывал в состоянии ничем невозмутимого блаженства, словно бог, только что сотворивший этот мир...

Солнце уже зашло, но горы все еще полыхали...

Я встал и пошел...

Философ остался сидеть на камне, но когда я шел, его тень шла за мной, а когда, устав от дороги, я сворачивал на обочину и, забившись в какую-нибудь расселину, засыпал, он охранял мой сон...

Утром я просыпался и пытался описать свое состояние...

Мне то не хватало ума, то слов...

Беженцы, казавшиеся мне спящими камнями, просыпались, поднимали шум, гам...

Гам напоминал то рыканье, то пыхтение и стоны, то лай, то змеиное шипение...

Мне показалось, что я увидел в толпе беженцев Вику, ее лицо, бледное, холодное, словно на него упал иней... не знаю, как сказать иначе...

Она обняла меня... руки ее ослепили меня, вся она излучало нежность, ласку...

Я очнулся от нестерпимой боли, открыл глаза... вокруг громоздились скалы, они ступенями спускались в море...

Я встал и пошел по дороге, потом свернул на обочину...

Земля была серая, вся в трещинах, ждала дождя...

Увидев Вику в облике девы, я оступился, упал ничком, а когда поднял голову, дева исчезла...

Мне ничего другого не оставалось, как слоняться в толпе беженцев в поисках Вики...

Неожиданно в толпе возникло волнение, все заговорили одновременно, так что понять, кто что сказал, не представлялось возможным...

Люди обсуждали явление девы...

Как оказалось, не я один увидел Вику... одни высказывали мнение, что это чудо, другие сомневались...

Дева возникла снова и не ложно... она была в ризах и в свете славы...

Мне показалось, что деревья заговорили, камни, танцуя, сошли со своих мест и расстались со своей обычной формой..."

Пока я приходил в себя, в толпе беженцев появились люди в форме и с собаками...

Меня они не замечали...

Это несколько смутило и испугало меня...

Люди в форме искали подозрительных...

Теперь я их преследовал, мне было любопытно, чем все это кончится...

И натерпелся же я с ними...

Не подозревая, что я все вижу и слышу, они обнажили все свои пороки...

Я взирал на них с удивлением и страхом... они вели себя как актеры на сцене...

Говорили они и о явлении девы...

Слушая их, я сгорал от стыда и сквозь зубы шептал проклятия...

Я ушел, не пожелал их слушать, но не так просто было отделаться от мыслей о связи Вики с девой...

И что?.. это что-то изменило?..

Изменило... и еще как!..

Очнулся я в желтом доме...

Почти час я выслушивал врача... он говорил о том, о сем, сознался, что любит мужчин, охоту, держит собак... вдруг спросил:

"А вы что любите?.."

"Я люблю одиночество..."

Он только пожал плечами, а я унизил себя улыбкой...

Я в этом странном диалоге я обходился репликами... и делал вид, как будто мы давно знакомы...

Он стал трогать меня, обнимать... и при этом что-то шептал на ухо, какой-то вздор...

Я терпел, ждал финальной сцены...

Вошел санитар...

Врач дал ему какие-то указания и ушел...

В смущении я слушал, что говорил мне санитар о враче, потом о себе...

"Собак я не держу... у меня аллергия..." – сказал санитар шепотом...

Я не выдержал, закричал:

"Перестаньте обнимать меня... вы меня задушите... я не женщина, на мне нет женского белья, кружев... и прочего..."

Он не услышал моей реплики...

Я отстранился... лицо у санитара было потное, красное...

"Чтоб тебя удар хватил... отстань, не надо ощупывать меня... ладно, черт с тобой..."

Ничего у санитара не получилось, он только выпачкал меня слюной...

Не помню, как я освободился от санитара, и было ли продолжение...

Я оказался в саду, как Адам...

Деревья между собой шептались обо мне, следили, куда я пойду...

Послышались шаги... я узнал Вику издали...

Она излучала страсть, желание... она все ближе, ближе...

Нет, только не сейчас... однако я что-то говорю ей прозой, и стихами... пою... и недурно... и это вовсе не плач или псалом...

– Я извиняюсь... с кем это вы говорите?.. – спросила незнакомка в шляпке...

– Кто, я?..

– Ну да, вы... это же вы говорили... потом пели...

– Однако странно... мне казалось, что я откусил себе язык, чтобы не сказать лишнего следователю...

"Вот пристала, что ей надо?.. не понимаю, о чем она говорит?.. и зачем мне это слушать?.. а вот и ее врач... и что он лечит?.. он готов и мне служить... и услужить...

Финал само очарованье...

Кто этот незнакомец?.. глаз с меня не сводит... сел рядом...

Как мне его отогнать?..

Глазам своим не верю, это же Семен... ну да... не узнал, столько лет прошло...

Он что, врачом стал... или пациентом...

Скулит, жалуется... вот идиот, утешься, счастье впереди...

Боже, что им всем надо от меня?..

Железные ворота с жутким скрипом приоткрылись...

"Надо бежать отсюда..." – подумал я, протискиваясь в щель...

Я уже бегу... остановился перевести дыхание...

– Ты бежишь за ней?.. – спросил меня Семен, борясь с одышкой...

– Нет, от тебя...

"Кажется, он узнал меня...

И он тоже видел деву... он изумлен... но он не мог знать Вику...

Он прохаживается поодаль, размышляет, выбирает одно, другое объяснение... смотрит на меня, узнает во мне не меня, а такого же безумца...

Нет, я не безумен, и я не заблуждаюсь...

Я видел не видение, не призрака, не дым...

Я видел Вику, и все еще вижу...

Я смотрю на нее, хочу быть у нее в нежном подчинении, хочу ее обнять... и обнимаю воздух... я теряю равновесие, падаю, лечу куда-то в темноту, на дно, но дна не вижу...

У этой темноты нет дна...

Или это сон?..

Скорее бы очнуться, я не в силах прервать это падение неизвестно куда... и ждать, ждать...

Кто-то вцепился в меня, держит, тормошит...

– Ах, оставь меня... что тебе нужно?..

– Это я, Семен... я хочу объясниться...

– Нет, не сейчас, я тороплюсь, ты задерживаешь меня...

– Ты видел деву?.. это была она?..

– О чем ты?..

– Это была дева... я узнал ее... ее походка, лицо, глаза... однако странное спокойствие в ее глазах... и цвет глаз странный... вот оно чудо... я только прикоснулся ней и обрел счастье...

– Где?.. здесь?..

– Ну да...

Христофор промолчал...

– Она была так доступна и мила... куда ты?.. ты уходишь?..

– Ухожу, ничем не могу тебе помочь...

"Я иду прочь и спиной чувствую злой взгляд Семена...

Что это было?.. или это был сон?.. нет, не сон...

В отчаяние впадать еще нет причины... я не безумен... ум изворотлив, увернется от уловок плоти...

Однако, откуда здесь собаки?.. лают на меня... слюной всего забрызгали...

Кажется, на меня открыли охоту... отстаньте, вы перепутали, обознались... я не волк... хотите, я покажу вам свой беззубый рот...

Дядя Гомер говорил, что надо смотреть им в глаза... смотрю...

Собаки завиляли хвостами...

Донесся свист... и собаки исчезли...

Страх загнал меня на дно души... с детства боюсь собак... у меня шрамы остались от встреч с ними в 7, 9 и в 11 лет...

Я оступился и опять лечу...

"Где, наконец, дно у этой бездны погибели?.. и кто мне устроил это испытание?.."

"А это было испытание?.."

"Я думаю, да... лучше я вернусь туда, где был... в свой склеп... это не трудно..."

"Я лежу на ложе, рисую химеры... в детстве я мечтал стать писателем и до 60 лет ждал, когда во мне проснется гений... не дождался, стал писать... написал несколько романов и что?.. мир стал лучше?..

Однако, как небо потемнело!.. это не к добру...

Вот-вот разразится гроза и снова хлынет ливень...

Что у бога на уме?.. он хочет смыть город потопом?.. за что?.. за грехи, за что же еще... все грешны и эти камни, и деревья с листвой и плодами, которые поток грязи уже волочит вниз по склону, как добычу...

Гроза ушла...

Я сижу в беседке и наблюдаю за мужчиной и женщиной... они обнимаются...

Это природное влечение людей друг к другу, змей открыл Адаму и Еве, которое стало наслаждением для них и всех прочих... даже старикам оно голову морочит... ночью, когда их мучает бессонница, они роются в своих воспоминаниях, но вот беда, там нет ничего, одни уловки, хитрости и измышления...

Зачем мне все это?.. сам не знаю, вдруг всплыли окольными путями эти воспоминания...

Блаженство даруют только небеса, а могут и испепелить...

Я кланяюсь небу три раза, бог любит троицу... я выражаю ему свой восторг и преданность...

Мои мысли вернулись к деве и Вике... бог забрал Вику в свои чертоги девой... она сохранила невинность...

Не знаю, как ей это удалось... и муж был у нее, и, говорят, она терпела насилие от солдат...

Должен сказать, со мной она была не слишком откровенна... открыла только то, в чем было полно противоречий...

Я лежу и вспоминаю дни и ночи, проведенные в замке... я не устаю вспоминать и сожалеть о том, что все его обитатели оставили меня, переселились на тот свет, если только там свет, а не тьма кромешная, как в склепе...

Они умерли, как и жили доброжелательными и великодушными...

Все свое имущество и движимое и недвижимое примадонна оставила мне по завещанию, которое пытались оспорить ее родственники...

Родственникам она ничем не была обязана, только своему таланту...

Я так живо вообразил ее жизнь на небесах в свите бога, что невольно ощутил комок в горле...

Думаю, и Философ живет там счастливой и бесхитростной жизнью...

* * *

В городе постепенно восстановился порядок...

Хаос меня не коснулся... мне, вообще говоря, везет... не знаю, бог охраняет меня или судьба устала преследовать...

В театре играют мою пьесу, которую написал Гомер, я только изменил ее финал...

Пьеса имела успех...

Говорят, что я изобразил в ней себя и свою историю...

Почему бы и нет?.. все может быть...

Актер, который играл меня, такой же худой, и он заикался, словом, внешне он был полной моей копией... даже рост у него был такой же, как и у меня, и движения...

Я уже путаю себя с ним...

Вот до чего я дошел... правда, до ряби мальчиков в глазах я еще не дошел, и, надеюсь, не дойду... если меня не доведут...

Иногда я чувствую слабость, головокружение... иду и вдруг вынужден сесть, чтобы не упасть...

Несколько раз я уже падал, терял память и находил себя на лавочке в сквере или под забором с кем-нибудь... иногда с врачом из желтого дома или с Семеном... и тот и другой ждали от меня любви..."

* * *

"Днем я пытаюсь дописать мемуары примадонны, а ночью боюсь заснуть...

Я не сплю, я притворяюсь спящим...

Меня это пугает и смущает... в эти смутные минуты я и говорю как-то странно, слишком горячо, и не совсем понимаю, что говорю, хотя в моих словах нет ничего особенного... обычные слова, ничего странного или обидного в них нет...

Все это печально...

Я устал вспоминать и писать, лягу, и, может быть, засну, доставлю Семену удовольствие во сне...

Нет, я не позволяю ему никаких нескромностей, но иногда я просто теряю голову от желания навредить ему...

Мне удалось заснуть... я заснул и тут же проснулся...

Сон был продолжением разговоров, услышанных накануне в толпе... горожане обсуждали конец света и пришествие антихриста...

Не будет никакого конца света...

Все это похоже на театр, который одно из развлечений сатаны...

* * *

"У меня серьезные сомнения в отношении прошлого примадонны...

Я пишу ее мемуары, иногда отвлекаюсь, смотрю на Раю... мне кажется, она в тягости, очень уж пополнела...

Филонова арестовали по доносу... Рая боится, что он покончит с собой... или ему помогут...

Филонов не выносит боли, а кто ее выносит?..

Дни Рая проводит в ожидании несчастья, а ночи в слезах...

Филонов познакомил Раю с сыном, думал, что между ними завяжется роман...

Филип последнее время ведет странные разговоры с примадонной...

Не он ли написал донос на отца?.. думаю об этом и сомневаюсь...

Рая его ненавидит... и он этого вполне заслуживает...

Филонов надо сказать, вел себя мужественно...

Следователь даже не заметил, как у него слезы навернулись на глаза от умиления... он без всяких объяснений закрыл дело, не дал ход доносу...

Такая вот история...

Над городом опять нависла тьма... и снова все заговорили о конце света...

Продолжился исход беженцев... они идут через город... живые оставляют своих мертвецов..."

* * *

"Не знаю, откуда у меня эти воспоминания?.. и мои ли они?..

Бог дал мне разум, способность писать, чтобы что-то извлечь из слов какое-то знание без опасности ошибиться...

Я все еще пишу мемуары примадонны...

Она познала стыд, прикрыла наготу фиговыми листьями, и вернула себе целомудрие... вернула ли?..

Я пишу и ночью под звон цикад... пишу на коленях, иногда как будто под диктовку... чаще всего я переписываю из книг, которые нашел в подвалах замка...

Иногда я вижу там Философа...

Пишу я грифелем, оставляющим черные линии и овалы на бумаге...

Раньше я писал, чтобы кому-то что-то доказать, а теперь, чтобы хоть кого-то спасти от заблуждений... днем я роюсь в книгах, а ночью правлю комментарий к апокалипсису дяди Гомера...

Мне вспомнилось, как дядя Гомер учил меня писать и читать...

Псалмы я учил наизусть, пел их на ночь, чтобы не забыть, и постигал красоту слов...

Жили мы, ели и одевались за счет примадонны, в которую я влюбился еще в детстве...

Помню, я был в смущении и страхе, когда увидел ее без одежды... я считал себя преступником...

Когда примадонна вернулась на сцену, я бежал из замка в город...

Я жил в ее театре привидением...

Вспоминаю детство, свои визиты в ее гримерную комнату... и каждый раз по-другому...

После смерти примадонны Философ вел монашескую жизнь, не позволял себе никакого утешения... он томил себя, не пил вино, к которому привык...

Иногда его навещали бесы блуда... искушали они и меня...

Потом случилось то, что случилось: мятеж, нашествие грязи, война с собаками, исход беженцев... я сподобился увидеть все это в видении и записать..."

* * *

"Я был в конторе, встречался с Юлией и вернулся в склеп...

Иногда я выходил из склепа наружу... созерцал небо и землю, как бог...

На женщин я не смотрю... они вызывали у меня аллергию...

Помню, Философ говорил:

"Хорошо человеку не касаться женщины..."

Ночью я часто повторяю эту фразу, пытаюсь заставить умолкнуть неразумные страсти тела...

Помню, я заговорил об этом вслух... я говорил, пока не почувствовал присутствие в склепе чужого...

– Ты кто такой?..

– Я Семен...

– Разве ты же утонул в пруду, ставшем болотом?.. что тебе нужно?.. оставь меня, я сплю?..

– Это не сон... это смерть...

– Скажешь тоже... я что, умер?..

– Ты умер три дня назад... через девять дней ты будешь в другом месте, а через сорок дней вознесешься...

– Откуда ты это знаешь?..

"Мне кажется, он преследует меня с какой-то неясной целью... не он ли возбуждает во мне эти странные воспоминания?..

И зачем ему это нужно?..

Я даже не могу воспринять сразу все коварство этих воспоминаний... они от меня не зависят... и это меня пугает..."

* * *

"Философ все еще дописывает комментарии к апокалипсису... он продолжил дело дяди Гомера...

Иногда дядя Гомер диктует и мне... все происходит как на самом деле и зримым образом...

Дяде приходят мысли о старости, немощи тела, тягости бедности, заставляющие вспоминать о наслаждениях, чего у меня не было и в помине...нет, было, но только в мыслях...

Время как будто движется медленнее... или оно совсем остановилось?..

Сумерки все длятся и длятся...

Воспоминания заставляют меня писать и воображать...

Меня отвлекло чье-то прикосновение к одежде...

Прикосновение мягкое, нежное...

Голос дяди исцеляет меня, отгоняет беса блуда...

Я встаю с ложа и вижу толпу теней, стоящую вокруг ложа и жаждущую услышать мои плачи и стоны...

Я пою...

Среди теней я вижу женщин... они слушают меня... они видят во мне воскресшего бога, утешителя и заступника...

Я слышу крики, восклицания... поднимаю голову и что я вижу?..

Женщины превратились в стаю каркающих ворон..."

* * *

"Семен сказал, что я умер...

Если я умер, как жизнь и смерть одновременно оказались во мне?..

Есть от чего прийти в смятение и поддаться на уловки бесов...

Помню, Философ говорил:

"Нужно делать противоположное тому, что бесы внушают тебе, рисуя призрачные образы..."

И еще он говорил:

"Надо жить так, словно завтра умрешь... а телом пользоваться, словно будешь пребывать в нем многие годы..."

И что?..

Будучи страстным, я стал бесстрастным, ради бога...

Увы, я не избавился от бесов, которые будят меня по ночам и внушают всякое...

Когда-нибудь они затянут меня в трясину, как Семена..."

– Любишь ты драматизировать... – отозвался Философ, он лежал рядом, укрытый серой хламидой...

– О чем это ты?.. – спросил Христофор...

– Так, ни о чем...

"На Философа он не похож... и голос не его... кто он?.. ему тоже 73 года... впереди вечность... а если не вечность?..

Ничего страшного, воскресну и вернусь туда, откуда ушел, буду безмятежно взирать на звезды, цветы неба, как младенец, оправдывая умом искушения, которые до сих пор ввергают меня лишь в призрачные мечтания...

Снова любовь, слезы, радость, смятение, страх...

Сколько лет я вижу эти сны детства...

И все это ради бога?.. вряд ли...

В детстве я обретал во сне разные виды, был рыбой, птицей и испытывал наслаждение, которое приводило меня в смущение...

Я прогонял эти видения умом и исцелялся от укуса страсти, но ненадолго..."

Воспоминания Христофора замедлились, остановились...

* * *

"Боже, как здесь холодно...

Где я?.. я вначале или в конце?..

Помню, я шел с Философом по аллее, он говорил о комментариях к апокалипсису...

А вот и камень, под которым он лежит... таким его увидел Филонов, скульптор... говорят, он и мне камень заготовил...

Многие удивлялись и порицали Философа за его трактат, ибо это искушение, говорить с богом о боге...

Философ не бог и не апостол, хотя он и пробовал ходить по воде, но усомнился и стал тонуть...

И не раз он отрекался от бога, когда его ждала смерть, полная страха и неизвестности...

Кто не боится смерти?..

Смерть берет тебя за руку и ведет, куда ты не хочешь идти...

Умер Философ, так и не закончив свой трактат... я пытался его дописать, но, увы...

Ночью, когда это случилось, мне было видение... я был спутником Философа по коридорам замка и стал свидетелем, когда ему открылся бог...

Помню, Философ сказал:

"Закрой глаза и не удивляйся, ибо это не бог, а искушение..."

Он говорил туманно и весь был окутан странным сиянием... уже несуществующий, он казался мне существующим...

"Все претыкаются об это искушение, и я не исключение... поверил, что ничто из сотворенного богом не является злом..."

У меня было другое... я видел во сне женщин... тела женщин были влажные и холодные, подобны льду, а Вика всегда была теплая, мягкая, нежная...

Я смотрел на нее, как на солнце...

На глаза навертывались слезы, и я видел не Вику, а радужные круги в некоем мареве...

Все представлялось мне как дурное сновидение...

Меня искушали бесы, мои мысли они превращались в зрелища, смущающие меня...

Воображение тьмы бесчестило меня...

Обитатели сновидений обретали имена и ночлег в моих снах, и я не прогонял их...

Не любовь они будили во мне, а искушение, которое волновало и раздражало меня...

Мне казалось, что я впадаю в нечто ужасное, гибельное...

Я знал, что окончу жизнь постыдным образом, и не бегу от девы, а если и побегу, она будет бежать рядом..."

"Я сплю и хочу очнуться младенцем с праздником в душе, а не сонливым монахом, впадающим в порок...

Господь наблюдает за мной и избавляет меня от искушающих сновидений, которые волнуют меня, приводят в смятение... и я не уклоняюсь от них, веду лукавые беседы с бесами, пытаюсь найти им оправдание...

Призываю бога на помощь, верю, что он рядом...

Живу я как монах в облачении... иногда я приближаюсь к женщинам на паперти и задерживаюсь в беседах с ними, испытываю себя...

Что-то меня влечет к ним, не знаю что, ад или рай... и где я буду на небе или в преисподней с такими желаниями и мыслями?.. и будет ли господь скорбеть обо мне, когда я увижу тьму вечности?..

Возьмет меня вечность или бог освободит меня от смерти, и я очнусь под яблоней в раю кротким...

Яд речей аспида не найдет меня... нет в его словах благоразумия...

Помню, Философ говорил со мной о боге, и я удивлялся, почему он испытывал такие нежные чувства ко мне, столь ничтожному и недостойному его любви...

Когда Соня исчезла, он пытался вернуть меня к богу, словно беглеца...

Сознаюсь, с ним я возносился до третьего неба, где и узнал о тайне творения...

Мне показали страдания Иисуса на кресте и его воскрешение, раскрыли смысл этого представления, насколько это было возможно...

А это было представление...

Все пришло от бога с небес... и словом было приведено из небытия в бытие...

Мне это открылось в видении..."

* * *

"И снова я в склепе, лежу и ощущаю нищету свою...

Это еще не все мои воспоминания... уму присуще воображать... я вижу себя ребенком, мужчиной, женщиной...

Иногда ум освобождал меня от тела...

Душе не надо заботиться о том, что есть, что пить и во что одеваться, она довольствовалась тем, что есть...

Откуда приходят, и куда уходят желания, омрачая меня тоской?..

Они водят меня по кругу с закрытыми глазами, не открывая всей интриги...

Очнувшись, я пытаюсь вспомнить о том, что происходило со мной, куда я шел и до чего дошел, как был пленен бесом блуда...

Помню, Философ говорил:

"Обличи его... не ненависть, а равнодушие отгонит его от тебя..."

"Чего ты добиваешься от меня, чтобы я стал камнем?.." – спрашивал я...

"Ты обретешь бесстрастие, нисшедшее с неба целомудрие, кротость и терпение ангела..."