Текст книги "Кровавый омут Карабаха"

Автор книги: Юрий Помпеев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 14 страниц)

Спасибо, как говорится, и на этом.

В подлые тенета цензуры в начале мая 1992 года, попала программа Никиты Михалкова «Перекресток». Известный в мире русский режиссер попытался на примере диктора Митковой показать чудовищные масштабы лжи, царящие сегодня на телевидении, и решился назвать одного из идеологов этой лжи – госсекретаря Геннадия Бурбулиса. А ведь именно Миткова и «Вести» Минасяна ежедневно вносят лепту дезинформации в иерархию двух соседних народов, унижая чужой и возвеличивая свой. До какой поры мы будем мириться с проармянским засилием в российских средствах массовой информации? До добра это не доведет. Главное: талантов-то среди дикторов и редакторов не заметно, всё больше холуи и лжецы. Истинный талант злобного национализма лишен, и он никогда не посягнет на достоинство другого народа. Таланту можно верить, он неподкупен.

Я бы никогда в жизни не заговорил о национальной предрасположенности Минасяна или Сагалаева, если бы не навязанная ими блокада правды об агрессии Армении против Азербайджана. Эту бесстыдную войну поддерживают практически все средства массовой информации, подконтрольные богатой диаспоре и «КриК»-унам из ДемРоссии. Эта пропаганда имеет целью уничтожение азербайджанцев как нации.

«Азербайджанцев как нации вообще не существует, – довел до сведения читателей «Литературной газеты» слова аятоллы Хомейни, духовного правителя Ирана после свержения шаха, политический обозреватель Игорь Беляев 7 февраля 1990 года, – они турки». Статья Беляева называлась: «Азербайджанцы – разделенный народ?», и этим вопросительным знаком суперспециалист по исламу подчеркивал, что все слова о раэделенности азербайджанского народа, девять миллионов которого живут в Иране, несостоятельны, и всё дело, дескать, заключается в пресловутом панисламизме. Кстати, Хомейни, говоря об азербайджанцах, мог произнести исключительно «тюрки», а его враждебные отношения с великим аятоллой Шариат-Мадари, азербайджанцем по происхождению, объяснялись обстоятельствами религиозно-политической борьбы, и ничем иным.

Естественное стремление азербайджанцев упростить переход границы разделенным более полутора веков родственникам, своеобразной берлинской стены, Игорь Беляев назвал «исламскими играми», обвинив некоторых лидеров Народного фронта в стремлении провозгласить «исламский Азербайджан».

Никаких оснований для столь фарисейских утверждений исламоведа Беляева, кроме «сноса» государственной границы в начале января 1990 года, конечно, не было. Г. А. Алиев в своем памятном и горьком выступлении в Постпредстве Азербайджана 21 января 1990 года отстаивал соотечественников: «Можно было предотвратить покушение на границу. Ведь три месяца назад люди выдвигали свои требования, связанные с пограничной полосой. Но никто не хотел с ними встретиться».

Статейка же Беляева подлила масла в огонь «исламской опасности», распространившийся после заявления об этом Михаила Горбачева, отмывавшегося, повторяю, от пролитой им крови в «черном январе». В те же дни на страницах центральной прессы и в передачах ЦТ всячески пропагандировалось возрождение христианства, при этом никогда не употреблялось выражение «христианская опасность», а только – «христианское милосердие».

Не считать же за основание горькую редакционную статью газеты «Азербайджан» от 11 января 1990 года под названием «Сколько нас… Сколько бед у нас». Тогдашний редактор газеты Сабир Рустамханлы размышлял о том, сколько же нас, азербайджанцев, живет в мире (по его подсчетам получалось около 36 миллионов человек), сослался на опыт еврейской диаспоры. Действительно, на московской книжной ярмарке распространяли листовку одной из еврейских организаций в Америке с обращением ко всей еврейской нации. Содержание листовки сводилось к тому, что жизнь цивилизации зависит от здоровья всех ее мышц, и без нас, 14-миллионного еврейского народа, цивилизация существовать не сможет, и будущее мира, таким образом, зависит от каждого из нас. Листовка ставила целью осуществить своего рода перепись, выяснить, где проживает каждый из евреев, и сообщить ему, что он – представитель своей нации и что от него зависит судьба окружающего мира: сообщи свое место и будь спокоен, твоей судьбой интересуются.

Сабир Рустамханлы ссылался на трагический опыт истории своего народа. Цитирую:

«На протяжении всей истории нас делили так, чтобы мы даже не имели возможности узнавать что-либо друг о друге. Если бы только дело ограничивалось разделом на Северный – Южный! После того, как иранская и царская империи разрезали Азербайджан, и внутри этих империй его поделили еще на 4–5 частей. Какие только надругательства не совершили над нацией великорусский шовинизм на севере и персидский – на юге. Результат у нас на глазах. Не найдешь на земле другую нацию, подобным образом растерзанную, разодранную, обреченную на гнет, унижения и оскорбления».

И сегодня, свидетельствует писатель, дороги мира полны иранскими беженцами, а дороги Азербайджана – изгнанными из Армении, бездомными и безработными. Разделенная нация приводит к постепенному отчуждению людей друг от друга: три алфавита у одного народа. «Здесь мы – азербайджанцы, – продолжает Сабир Рустамханлы, – в Турции мы – азери, в соседнем Иране мы – тюрки, в Европе мы – иранцы, в Ираке мы – туркманы, в Афганистане мы – афшары, в других местах мы – терекеме, татары и просто обезличенные мусульмане».

Должна быть создана международная азербайджановедческая конференция – вот единственный вывод, к которому призвал в начале января 1990 года редактор газеты «Азербайджан». Призывая не повторять ошибок, совершенных самим народом на протяжении всей истории, Сабир Рустамханлы советовал соотечественникам избавляться от взаимных претензий, притязаний, амбиций, неприязни друг к другу, местничества, от борьбы за кресла.

«До каких пор брат останется врагом брату? – восклицает писатель. – Дальнейшая судьба 36-миллионного народа требует от нас ответственности, объединения и дела. Как говорил Мирза Джалил, нужны дела, дела, дела!».

Вот в чем кроется коренное отличие человека, истинно болеющего за свой народ, от нападок спекулятивных ученых, журналистов и политиков, насаждающих национальную и религиозную нетерпимость ради укрепления азербайджанцев на низшей ступени в надуманной иерархии двух народов. Иначе откуда такая нервозность при одном только упоминании единого Азербайджана?

Что же касается сдачи Шуши, древней азербайджанской крепости, памятной беспримерной победой над войском завоевателей иранского правителя Агамухаммеда шаха Каджара в 1795 году, то это скорей всего результат политических распрей и обмана народа, практикуемых партийными и мафиозными кланами, пытающимися вернуть или сохранить свою власть. «Ты ищи себе друга, – говорят азербайджанцы, – а палач всегда отыщется у твоего изголовья, среди своих».

Поверье о летучей мыши: Нариман Нариманов и Татьяна Рустамли

Не могу оставить без внимания и такой факт: на иранском берегу пограничной реки Араке без всякого восторга отнеслись к митингам азербайджанцев в поддержку требований о свободном передвижении через границу. В Иране азери разделены на несколько провинций, в меджлисе депутатам на азербайджанском языке говорить не дают, как не позволяли выступать на родном языке депутатам из республик в бывшем советском и не позволяют в нынешнем российском парламентах. В январе 1990 года к собравшимся с помощью громкоговорителя через реку обратился член иранского меджлиса Карим Шафи, который подчеркнул, что «проведение подобных митингов и демонстраций не даст никаких результатов» и что «советским мусульманам следует обращаться к своим собственным властям, чтобы таким образом выработать правила для посещения Ирана». По его словам, иранский народ также «желает встреч с советскими мусульманами, но в рамках соответствующих правил». И призвал советских граждан азербайджанской национальности «обеспечить безопасность границ двух стран».

Нечего рассчитывать Азербайджану и на заступничество Турции: ее руководство не посмеет ослушаться Джорджа Буша и своих натовских военачальников.

Что касается России, то нератифицированный пока парламентом договор о дружбе с Арменией дополнился договором нескольких государств СНГ (России. Армении, Казахстана, Узбекистана и Туркменистана) об условиях коллективной безопасности, подписанным 15 мая 1992 года в Ташкенте. Этот договор столь откровенно нацелен против Азербайджана, что Борис Ельцин с присущей ему грубой несдержанностью объявил в ответ на протест президента Молдовы Мирчы Снегура, что делегациям Молдовы и Азербайджана, не ратифицировавшим декларацию о вхождении в СНГ, вообще нечего делать на таких коллективных встречах.

Армянские националисты для закрепления своих территориальных захватов заинтересованы в том, чтобы спровоцировать в Азербайджане хаос, анархию, чтобы проблема НКАО оставалась в центре внутриполитических схваток самих азербайджанцев, а не общенациональной задачей.

Власти же самого Азербайджана, четыре года создающие видимость решения конфликта политическими средствами, в результате чего он лишь обостряется и сопровождается всё большим кровопролитием, главным образом виновны в фактическом отторжении (не сомневаюсь, временном) Нагорного Карабаха от республики. Выборы, проводимые в Азербайджане в условиях чрезвычайного положения, приводили к закреплению у власти правящих партийных структур под новыми вывесками. «Проворовавшиеся, дискредитировавшие себя секретари райкомов, горкомов, обкомов, министры, начальники всех уровней, доведшие республику до катастрофы, назначены префектами, главами администрации, советниками, переведены из одного ведомства в другое, и грабеж продолжается, – с таким суровым выводом выступил в газете «Азербайджан» 5 марта 1992 года Искендер Ахундов, зав. кафедрой гуманитарных знаний АзерГИФК. – Разница лишь в том, что распродажа национального достояния вышла на международную арену. Предоставление концессий, права на создание совместных предприятий, экономические и торговые сделки – всё превращено в источник наживы. Выбор иностранных партнеров происходит не по тому, насколько выгодны предлагаемые ими услуги нации, а по тому, кто из них предложит больший пешкеш».

Подтверждает правоту Ахундова и частное письмо из Баку, написанное уже после сдачи Шуши: «Хватит себя грызть здешними событиями. Здесь всё также, значит, тому и быть. Власти делают вид, что всё знают лучше всех, сплошные перестановки одних и тех же людей, всё выше и выше. Все держатели печатей и кресел по-прежнему строят себе дачи и строят тем, кто повыше, а объекты на 98 процентов консервируются, то есть бросаются и разбазариваются».

Обстановка подобной коррупции, неприкрытой и всеохватной, характерна и для России, но в Азербайджане немыслимые лишения народа усугубляются ежедневно кровоточащими ранами всё более наглой войны.

Моральную депрессию народа вызывает и закрепляет происходящая более четырех лет политическая дискриминация Азербайджана – в бывшем Союзе ССР, теперь СНГ. «Почему в Азербайджане можно было ввести чрезвычайне положение, а в Армении нельзя? – задавал вопросы на расширенном заседании Президиума Совета Министров СССР в Кремле 20 августа 1990 года Гасан Гасанов. – Почему в Азербайджане введение чрезвычайного положения можно было не согласовывать с парламентом республики, а в Армении это надо сделать обязательно? Почему в Азербайджане применялось оружие, а в Армении не применяется даже против бандитских формирований? Почему в Армении закрывают глаза на захват оружия, тогда как в Азербайджане такие явления пресекаются на корню? Почему в Армении под видом роспуска бандитских вооруженных формирований они узакониваются, записываются в так называемые комитеты самообороны, зачисляются в государственные структуры, тогда как в Азербайджане нет возможности даже законным путем увеличить численный состав милиции? Почему такое недоверие к слову, даже мудрому, из Азербайджана и такая вера в слово из Армении, даже если оно корыстное?».

Пространное заявление Председателя Совета Министров Азербайджанской ССР было единственным, адресованным тогдашним руководителям страны. Ни одного протеста по затронутым вопросам достоинства нации, безопасности народа от руководства Азербайджана, насколько мне известно, не последовало. Даже во время пребывания Бориса Ельцина и Нурсултана Назарбаева в Ханкенди, когда подверглись аресту несколько азербайджанских журналистов, турецкий журналист и на глазах посредников миротворцев была жестоко избита армянскими националистами редактор республиканского ТВ Надежда Исмайлова. Творящийся наглый беспредел вседозволенности позволяет сегодня газетам моего родного города Санкт-Петербурга объявить, что среди задержанных правонарушителей – «двое рабочих и один азербайджанец». Подчеркивание национальности среди преступных элементов сопровождает до сих пор лишь азербайджанцев.

Этот поворот в преследовании азербайджанцев за пределами своей республики начался летом 1990 года, когда в Армении появилась своя армия численностью в 170 тысяч человек, исходя из сообщений средств массовой информации, а теперь, спустя два года, Армения перегнала Израиль и вышла на первое место в мире по военным расходам на душу населения. Пока Азербайджан в точном соответствии с Конституцией обеспечивал в полном объеме призыв в ряды Советской Армии, армянская молодежь, под предлогом участия в восстановительных работах, фактически дезертировала, пополняя ряды национальной армии.

Особо беспрецедентным явился тот факт, что Указ Президента СССР Михаила Горбачева от 25 июля 1990 года о разоружении незаконных военных формирований через две недели по просьбе Армении был продлен там на два месяца. Руководство Армении (тогда еще коммунистическое) с первых дней блокировало реализацию Указа, а затем вновь избранный парламент объявил, что Указ не действует на территории Армении и даже на чужой для них территории Нагорного Карабаха, тем самым еще раз подтвердив агрессивность своих устремлений против Азербайджана.

То, что в Москве никто не отреагировал на этот выпад, никто не дал должной оценки очередному юридическому экстремизму, понятно. Наоборот, Николай Рыжков и Вадим Бакатин поддержали пришедшего к власти Левона Тер-Петросяна. Но и власти Азербайджана смолчали, лишенные своими силами защищать собственную границу.

Пунктир на карте, бывший до 1988 года формальностью, нужной лишь топографам да синоптикам, превратился летом 1990 года для жителей Казахского района Азербайджана в границу войны и отчаяния. Армянские боевики высказывались в таком духе: «Рано или поздно эта империя развалится. Нам надо расширить свои земли». Старший лейтенант О. Четенов, прошедший Афганистан, признавался в те дни: «Страшно видеть старика, ползающего на коленях по пепелищу и собирающего в ведро обугленные куски тела своего брата. Женщин с перерезанным горлом, младенца с разможженой прикладом головой. В мозгу непрерывным роем проносились соответствующие образы: Хатынь, Орадур, Лидице. Но поставить с ними в один ряд маленькое азербайджанское село Баганис Айрум я не мог. Ведь там чудовищные преступления творили немецкие фашисты, а здесь – свои…».

На многочисленных митингах в Казахе люди требовали одного: оружия. Власти в Баку боялись употребить слово война и надеялись на соблюдение нейтральной пятикилометровой полосы вдоль армяно-азербайджанской границы, превращая там села своих брошенных на произвол судьбы соотечественников в зону выжженной земли.

Самокритичную оценку ситуации переломного в войне 1990 года дал народный депутат Азербайджана, директор киностудии «Азербайджанфильм», писатель Рамиз Фаталиев:

«Скажу прямо: те дни (именно дни, и их было много) общественностью мира и страны до сих пор должным образом не оценены. И виновны в этом, в первую очередь, мы сами. Отвечаю за каждое свое слово и любому желающему готов привести немало аргументов.

Чем занимались многие из нас весь этот год? Слагали скорбные стихи. Устраивали шествия и митинговали. Причитали, плакали, торжественно клялись в любви к одним и ненависти к другим, жгли партийные билеты и организовывали спешным образом всевозможные общества, ассоциации и новые партии. Этот путь был непродуктивен».

Р. Фаталиев, который под свист спецназовских пуль, в боевых условиях, почти кустарным способом проводил съемки и создавал фильм о январской трагедии в Баку 1990 года, заключал, что независимым и суверенным пока не стал никто из нас в отдельности. Иначе понятия человеческого достоинства и национальной чести были бы на первом месте у личностей, независимых в действиях и суждениях, иначе каждый на своем месте и в меру своих возможностей, сообща и всем миром работал бы на защиту своего народа от агрессора. Теперь ясно, что потеряно минимум два года.

Слова презрения нашлись у преподавателя истории средней школы Казаха Алы Алиева, который заявил в августе 1990 года:

«История не знает подобного беззакония. М. С. Горбачев, уступая нажиму армянского лобби, тем самым нарушил свою клятву, которую дал при вступлении в должность. Нарушивший клятву Президент должен подать в отставку».

Аяз же Муталибов слепо следовал за поводырем по парадным лестницам и залам особняка в Ново-Огареве почти полтора года, до самого развала империи, который был очевиден армянским боевикам уже весной 1990 года.

Армения не скрывала возможностей использовать незаконные вооруженные формирования в реализации территориальных притязаний и открыто бравировала своими военными возможностями в обсуждении этого вопроса на международном уровне. Руководители армянских вооруженных формирований заявили в ответ на Указ Горбачева, что оружия не сдадут. Более того, захват оружия в конце июля 1990 года усилился, дело дошло до хищения огнеметов с зарядами. Поскольку армия протеста не выразила, было ясно, что огнеметы армянам проданы. Действовал не только валютный канал комитета «Карабах», открытый в декабре 1988 года, сразу после землетрясения, но и национализированное в Ереване (то есть присвоенное) государственное хранилище советских денег, рассчитанное на всю страну.

Избранный 5 августа 1990 года в четвертом раунде голосования председателем парламента Армении Левон Тер-Петросян к концу месяца малой кровью сумел подчинить возглавляемому им АОД все военизированные группировки в республике, в том числе и отряды АНА, составлявшие, по оценками советской прессы, от 30 до 140 тысяч человек и бесчинствовавшие вдоль границ Азербайджана.

Накануне выборов «фактического президента» Армении, 4 августа начальник политотдела Ереванского гарнизона, народный депутат СССР, генерал-майор Михаил Сурков заявил корреспондентам: «Войска готовы выполнить приказ об изъятии оружия».

Приказа из Москвы не последовало.

Упования азербайджанских властей на грозную силу президентского Указа о разоружении оказались наивными, иллюзорными. Превращение армян в единую армию, о чем говорил парой Варданян, завершалось. Армянская пресса постоянно подбрасывала угли в бушующую топку межнациональных распрей, науськивала толпы обывателей на своих ближайщих соседей, обвиняла во всех смертных грехах народ, который, по словам академика И. Орбели, приютил десятки, сотни тысяч армянских беженцев, чтобы сейчас, спустя полтора-два столетия, самому искать кров на стороне.

С приходом к власти Тер-Петросяна сменилась лишь вывеска, а политический курс остался прежним. Не моргнув глазом, новый лидер заявил, что они выполнят Указ о разоружении за три месяца. Согласившись с продлением срока на два месяца, тогдашний министр внутренних дел СССР Вадим Бакатин настойчиво призывал не расценивать это как уступку кому-то. По его словам, следовало продолжать поиски мирных путей решения проблем, а не уповать только на силу. Лицемерие демократа, подавлявшего мирных жителей Баку, наводило на мысль, что следует находить общий язык с бандитскими формированиями. Хотя сами военные, в том числе заместитель Бакатина генерал-полковник Ю. Шаталин, зная реальную силу вооруженных формирований в Армянской ССР, считали, что Указ и так запоздал. Еще полгода назад, то есть в январе 1990 года, можно было навести порядок быстро и решительно. Теперь за каждый ствол придется платить слишком большую цену, – высказывался генерал-полковник Ю. Шаталин. Но и этот путь был отвергнут, конечно, не из-за цены: экипированный, хорошо оснащенный личный состав для этих целей у внутренних войск в Закавказье, по заявлению Шаталина, был.

Эскалация насилия оставалась безнаказанной, даже поощренной.

Депутат Верховного Совета СССР Вели Мамедов в конце двухмесячного срока, 23 октября 1990 года, в перерыве между заседаниями подошел к Михаилу Горбачеву и, передав ему брошюру по истории возникновения границ между закавказскими республиками в 20-е годы, сказал: «Народ Азербайджана ждет безоговорочного разоружения всех военизированных формирований соседаей республики». Горбачев, подобно Тер-Петросяну, не моргнув глазом, ответил депутату: «Соответствующие органы занимаются вопросами, связанными с разоружением», хотя просроченный Указ уже был выброшен в мусорную корзину. А у армянских фидаинов (слово это тюркское, и заимствовано армянами, как и многое другое, у азербайджанцев, начиная от музыкальных напевов и кончая блюдами национальной кухни) скапливались уже танки, бронетранспортеры, минометы, гранатометы, тонны взрывчатки и упомянутые мной огнеметы. Столь смертоносное оружие перекачивалось из армии за баснословные суммы в рублях и в валюте. Да и каждый рядовой фидаин, и наемник получал за службу и убийства генеральские вознаграждения.

Азербайджан по-прежнему глухо роптал на центр за равнодушное отношение к агрессии, хотя двуличные политики Москвы продолжали поощрять и вооружать армянскую национальную армию. Вооруженными отрядами в Карабахе руководил русский полковник, известный многим военным руководителям в Москве по радиоперехватам.

Директор средней школы № 132 города Баку, депутат республиканского парламента А. Тахмасиб, приехав в сентябре 1990 года в Москву, чтобы выяснить, когда же будет положен конец агрессии против азербайджанского народа и беспринципности центральной печати, ее откровенно односторонней позиции, поразилась, по ее словам, вот чему:

«Половина, может, и большая часть постояльцев гостиницы, где остановились мы, были армяне. Своими глазами мы видели, как в учреждениях и организациях, куда мы приходили, одна группа армянских делегатов сменяла другую. Как перевирали они факты, с какой горечью говорили о том, что вынуждены вооружаться, чтобы защищать себя от нас. Они поливают нас грязью, клевещут на нас, стараясь дискредитировать. Почему же нам не стремиться быть услышанными?».

И вот директор бакинской школы вместе с другими депутатами, вооружившись взятыми с собой неоспоримыми историческими документами, материалами о кровавых январских событиях, решили увеличить в столице число сторонников. Каков же, интересно, результат?

Послушаем отчет депутата Тахмасиб:

«Мы встречались с Председателем Верховного Совета СССР Лукьяновым, заместителем Председателя Верховного Совета РСФСР Хасбулатовым, сотрудниками «Литературной газеты». Эти встречи помогли им вникнуть в ход событий, узнать исторические корни вопроса (очень характерная оборонительная позиция порядочных азербайджанцев, рассчитывающих на ответную порядочность собеседников – Ю. П.), убедиться в том, что так называемая проблема Нагорного Карабаха по сути дела является только ширмой для тех, кто, прячась за ней и рассчитывая на покровителей-миллионеров за рубежом, предвкушает, как вонзит зубы в наши земли».

А что же высокопоставлешше московские собеседники? В ответ на прямые вопросы депутатов из Баку, почему в центре, зная об этом, не принимали решительных мер, не желали защищать права азербайджанского народа, они или молчали, или поворачивали беседу в другое русло. И удивляться тут нечему: враждебная сторона.

Только вот «товарищ Лукьянов, – по свидетельству А. Тахмасиб, – дал верный анализ событий, сказал о том, кому прислуживают Балаян, Дадамян, Погосян и им подобные. Вызывает удивление, с каким спокойствием терпит Председатель Верховного Совета их присутствие в парламенте, который решает судьбу страны. Лукьянов дал слово, что постарается поставить в повестку дня ближайшего заседания Президентского совета вопрос о решительном пресечении агрессии армянской национальной армии против нашей республики».

Через год, в августе 1991 года, товарищ Лукьянов оказался в Матросской Тишине, и к этому факту наверняка приложила свои старания Елена Боннэр, которая за два дня до путча, выступая перед деятелями ДемРоссии в Белом доме, призывала к любому насильственному акту, вплоть до уголовного, чтобы сорвать подписание Союзного договора, так как Армении Союз был не по нутру. Зато СНГ она приветствовала первой, как и свою «республику» на азербайджанской земле, временно оккупированной.

А 1 сентября на сессии Верховного Совета Азербайджана депутат Тахмасиб после поездки в Москву заклинала сограждан:

«Не дадим расколоться народу, когда над родиной сгустились черные тучи. Когда льется кровь безвинных людей, у нас одна главная цель – заставить армянских бандитов отвести взор от наших земель, тех, что они захватили, и тех, на которые зарятся! Чтобы они раз и навсегда поняли, что земля наша не без хозяина! Во имя достижения этой цели я призываю вас к единению. Раскол среди нас – на руку врагу. Приложим все усилия, чтобы вывести республику из кризиса, станем на пути врага неприступной, неодолимой крепостью».

Призыв бакинской учительницы сессией партократов услышан не был. Зато Левон Тер-Петросян, вернувшись в октябре 1990 года из США, где он активно координировал «наши усилия с армянской диаспорой», неожиданно заявил, что конфронтация себя исчерпала. Дескать, Армению устроит на первых порах восстановление в Нагорном Карабахе советской власти (при всей ненависти к этой власти в самой Армении – Ю. П.) и обеспечение нормальной жизнедеятельности. Другими словами, президент воюющей республики предлагал лицемерный компромисс: вернуться к исходной ситуации, к тому положению, которое существовало до разгула националистической истерии в регионе. Выходило по его логике, что затеянный армянами и их покровителями кровавый омут Карабаха преследовал одну цель: изгнать азербайджанцев из Армении и Степанакерта, дестабилизировать ситуацию в Баку, создать в 120-километровом приграничье зону выжженой земли, а теперь вернуться к тому, с чего всё начиналось в феврале 1988 года. Армении просто нужна была передышка, чтобы подготовиться к новой эскалации войны весной 1991 года и оккупировать в течение года всю территорию Карабаха, присоединив ее в мае 1992 года, после падения Шуши и Лачина, к Армении.

Карабах – черный сад моей жизни, – поется в одной из народных азербайджанских песен, – и будь проклят тот палач, который ослепил тебя…

Чем сопровождался при кратком взгляде 1991 год? Усилившимся террором боевиков-националистов, совершавших террористические акты на территории России, при равнодушии всех граждан и попустительстве властей – и в поездах Москва-Баку, и в автобусах Тбилиси-Баку, и в центре города Ростова. Напомню: автоматной очередью, расколовшей тишину послепасхального утра, в начале апреля 1991 года в Росторе был нагло, жестоко убит зам. начальника управления внутренних войск МВД СССР полковник Блахотин. Непосредственные исполнители теракта прибыли в Ростов в середине марта с командировочными удостоверениями благотворительного общества «Амарас», девиз которого: «Господь – наш свет и спасение». Перед поездкой они прошли подробный инструктаж в Ереване. Суть в том, что съезд армянской национальной армии Нагорного Карабаха приговорил к смертной казни ряд офицеров внутренних войск, выполнявших свой долг в НКАО. Почему террористы начали с Ростова? Не без дальнего прицела: превратить Дон, где живут армяне по соседству с казаками, в российский Карабах.

«Скорей всего, террористы просто ошиблись, – сообщил один из наместников в Карабахе Левон Мелик-Шахназарян. – Убитый в Ростове полковник Блахотин был одной с генерал-майором В. Сафоновым комплекции. Номерной знак его машины отличался от сафоновского только одной цифрой».

А генерал Сафонов – бывший комендант района чрезвычайного положения в Нагорном Карабахе. Так что – всё впереди? Ведь компрометирующие досье армяне не уничтожают. И никто из них акты террора не осудил. Наоборот: на виду у всего мира армянская армия применяет химическое оружие в Карабахе и Нахичевани, и это им сходит с рук.

Очень характерным для последнего времени стало использование трибуны российского парламента для протаскивания идей, за которыми, при внимательном взгляде, стоят депутаты Амбарцумов (Комитет по внешним связям) и Арутюнов (Комитет по делам русских беженцев). Оба эти россиянина, пропагандируя заботу о русских беженцах из Баку, стремятся настроить и депутатов, и зрителей российского ТВ против азербайджанского народа, вызвать азербайджанофобию, эпиценр которой, по заявлению русских бакинцев, находится в Армении. «Конечно, безответственные выступления Арутюнова не могут остановить поток возвращающихся в Баку русских, – обращались русские жители Баку к Шестому съезду народных депутатов РСФСР, – которые давно уже связали свою судьбу с азербайджанским народом, и никакие его кликушества не способны посеять рознь между нами, русскими, проживающими в Баку, и нашими братьями-азербайджанцами».

Видимо, не стоит даже упоминать, что это обращение, как и десятки ему подобных, на российских съездах не оглашались: в информационной войне против Азербайджана российские власти ведут дело по-военному, беспощадло, ожесточенно. Хотя обилие потенциальных российских «карабахов» делает союзничество с Арменией весьма опасным. Да и попытки сталкивания с Азербайджаном коренным образом противоречат стратегическим интересам России в мусульманском мире. Но к таким человеческим выводам можно придти, если считать, что нынешние российские правители не ведут дело к расчленению тысячелетнего монолита. А если ведут?

Тогда всё становится на место, и современникам ничего не остается, как ждать грядущего «карабахгейта», который обнажит неприглядную историю заговора армянствующих лоббистов, дашнакствующей диаспоры, многочисленных спецслужб (включая, кстати, и азербайджанскую), разноплеменных бизнесменов и уголовников.

Одним словом, ожидание Азербайджаном четыре с лишним года помощи и справедливого к себе отношения со стороны должны послужить уроком для осознания того, что только само государство и его многострадальный народ могут спасти себя. «У России, – говаривал один из ее императоров, – друзей в мире нет». Подобные слова может произнести новый лидер Азербайджана, если его изберут на первых свободных выборах 7 июня 1992 года. И если он окажется достойным выпавшей на долю его обманутого, но непокоренного народа горькой судьбы и ответственности.