Текст книги "Кровавый омут Карабаха"

Автор книги: Юрий Помпеев

18 января командующий Бакинским гарнизоном генерал Соколов предупредил Этибара Мамедова: если мы получим приказ, то не станем щадить никого; мы солдаты и будем выполнять приказ.

Тем же вечером, выступая по республиканскому телевидению, зав. отделом ЦК КПСС по межнациональным отношениям Михайлов заявил, что разговоры о введении войск в Баку являются необоснованными и даже провокационными. Тем не менее, в местах возможного прохождения войск в город Народным фронтом были выставлены пикеты гражданского населения, легковые и грузовые автомашины.

19 января из Сальянских казарм была отправлена телеграмма в адрес М. Горбачева и Д. Язова. Под ней подписались председатель офицерского собрания А. Савельев и начальник политотдела общевойскового училища А. Русаков. Оба полковники, бывшие афганцы. Из тех, кто готов за неудобную правду закончить службу в забытом богом и людьми гарнизоне.

«Доводим до вашего сведения, что контроль за обстановкой в городе держит Народный фронт. Информация в центральной прессе не всегда объективна и вызывает недовольство местного населения. Считаем, что применение вооруженной силы приведет не просто к изоляции военнослужащих, но и к полному разрыву отношений, поставит под угрозу безопасность их семей, вызовет рост антирусских настроений».

Дмитрий Язов в этот день, 19 января, находился в Баку, в штабе армии с Вадимом Бакатиным и Евгением Примаковым. В штаб, откуда будущий маршал Язов лично руководил операцией, перебрались из здания ЦК Абдурахман Везиров и присные. В 17 часов В. Поляничко, второй секретарь ЦК КПА, сказал в личной беседе с Этибаром Мамедовым: «Вопрос решен, решение принято, ничего нельзя сделать. По старой дружбе советую скрыться».

В здание телевидения вошли неизвестные, назвавшихся представителями Народного фронта, и заявили: телестудию надо закрыть и объявить забастовку. Узнав об этом, Этибар Мамедов позвонил председателю республиканского Гостелерадио Эльшаду Кулиеву и предложил сотрудникам вернуться: вечером мы выступим с обращением к народу.

В 19.15 энергоблок телецентра был взорван. Вскоре стали поступать сообщения, что войска подтягиваются к городу, на основных артериях которого возникали символические баррикады из магазинной тары.

В 00.05 у здания штаба Комитета национальной обороны НФА, по свидетельству Этибара Мамедова, выстроились около 500 военнослужащих, без единого слова открыли именно шквальный огонь по зданию и людям, находившимся возле него, обстреливали штаб с расстояния всю ночь до утра. Лидеров НФА вывели потайными ходами.

Операция началась в полночь с 19 на 20 января 1990 года одновременно в разных концах города. Проведена была нагло, кроваво, бездарно. Ей предшествовала мобилизация резервистов в южных областях России (Ставропольский и Краснодарский края, Ростовская область) с заметной там армянской диаспорой.

На встрече в ЦК КПСС горнорабочий очистного забоя одной из шахт Ростовской области Леонид Кривенда рассказывал не без возмущения:

«Нас в Ростовской области очень сильно коснулся последний скоропалительный приказ о мобилизации резервистов в связи с чрезвычайным положением в Баку. У нас, увы, есть убитые, раненые из числа этих резервистов, которых призвали. Не знаю, наверное, и в 37-ом году так не забирали, по ночам, машины с милицией. До абсурда доходило. Реакция людей на это очень неоднозначна. На шахтах прошли забастовки. Женщины очень сильно возмущались, запрудили всю центральную улицу. Я Михаилу Сергеевичу задавал вопрос: кто всё-таки автор этой акции, ведь указа о мобилизации не было, был лишь указ о чрезвычайных мерах по восстановлению правопорядка в Баку. Кто же принял решение о мобилизации? Он признал: да, здесь мы наломали дров, но конкретное лицо, которое приняло это решение, осталось неназванным».

Конечно, не мог же Верховный главнокомандующий назвать шахтеру свое авторство…

Характерна и реакция военного коменданта Баку генерал-лейтенанта внутренних войск B.C. Дубиняка на такой вопрос:

«Была ли альтернатива вводу войск в город; почему войска входили ночью; почему их не ввели еще в дни армянских погромов; почему ввод войск начался в ноль часов 20 минут, а решение о вводе было передано по радио в 5.30 утра?».

Дубиняк: «На эти вопросы отвечать не буду. По причине того, что я назначен военным комендантом уже после ввода войск».

Не мог же генерал-лейтенант отвечать за маршала Язова…

Существенно, пожалуй, только суждение Дубиняка по поводу паники среди русскоязычного населения Баку и слухов по поводу эвакуации семей военнослужащих, что прогнозировал депутат Собчак.

Дубиняк: «Эвакуации никакой не было. Она не объявлялась и не организовывалась. Но многие семьи военнослужащих действительно выехали из Баку в первые дни чрезвычайного положения. Это было вызвано слухами об угрозах в их адрес, гибелью жены одного прапорщика. Но говорю вам со всей ответственностью, что с момента введения чрезвычайного положения ни один из русских здесь не пострадал, кроме приведенного мной факта. К нам в комендатуру ежедневно звонили коренные бакинцы, искренне негодуя по поводу распространения слухов и паники, говорили о желании сохранить русскоязычное население в Баку».

Лидеров НФА обвиняли во всех грехах: фанаты, заставляли людей ложиться под танки и бэтээры. Вот официальное обвинение, прозвучавшее в сентябре 1990 года из уст первого заместителя председателя КГБ Азербайджана Евгения Дубровина:

«Наиболее активные представители экстремистского крыла Народного фронта вывели людей на баррикады, а сами сбежали. За это они должны нести ответственность. Но еще большую ответственность они несут перед семьями погибших. Некоторые из этих «лидеров» были арестованы, остальные успели скрыться. Для нас не безразлично, возобновят ли они свою прежнюю деятельность, поэтому принимаем все меры для их поиска. Что касается Этибара Мамедова, Рагима Казиева, Халила Рзы, Магомеда Гатами, следствие по их делам завершено».

Поразительно, но ни одно из средств массовой информации, столько писавших об апрельской расправе в Тбилиси, не взяло под защиту лидеров Народного фронта Азербайджана, как бы проводя некую демаркационную линию: «Вы считали себя такими, как мы, демократы? Думали, у вас есть право на народные фронты, как у белых людей? Нет, вы другие, навсегда другие!».

Азербайджан неожиданно, шоково для себя оказывался на переднем крае мировой конфронтации, выливщейся через два года после «черного января» в антиисламский фундаментализм христианско-иудаистского союза. И это – весьма серьезная новая доктрина, заменяющая борьбу Запада с коммунистической угрозой.

Даже вполне очевидный сюжет со взрывом энергоблока бакинского телецентра не стал предметом газетного шума. Версия партийных властей («взорвали экстремисты») одержала верх, лишь «Комсомольская правда» устами найденного свидетеля, дежурного электромонтера Виктора Романова ее чуть-чуть поколебала.

А Виктор Романов свидетельствовал:

«Я заступил на смену 19 января в 19 часов. Минут через пятнадцать в помещение цеха зашли четыре вооруженных солдата. Они стали интересоваться схемой энергопитания, открывая ячейки, откуда идут кабели связи, задавали другие вопросы. Потом сказали: «Вас вызывает комендант». Вывели нас с напарником в подвальное помещение и сдали под охрану другим солдатам, их было много. Сами вернулись обратно. Через несколько минут я услышал приглушенный взрыв. Нас не выпускали еще около часа. А потом переодели в военную форму («для вашей безопасности») и отконвоировали в соседнее здание Верховного Совета АзССР».

О Романове в той январской суматохе забыли, он жил по знакомым, уйдя в подполье. А в заявлении ТАСС упоминались «прямые действия преступных сил по захвату радиотелецентра». Захвачен он, оказывается, не был, более того, охранялся воинским подразделением, а на 20 часов того вечера было объявлено важное сообщение НФА…

Строгая система фальсификации и замалчивания правды сопровождала и сопровождает черный бакинский январь в средствах массовой информации СССР, а теперъ – и демократической России. Что касается позиции западной прессы, то наиболее точно ее охарактеризовал тогда же, 24 января, главный редактор газеты «Теркиш дейли ньюс» Ильнур Чевик:

«Когда советские танки и войска в 1968 году пересекли границу Чехословакии, западные страны реагировали на эту акцию с гневом и выразили протест Москве… Сейчас, некоторое время спустя, эта же Красная Армия проделала путь в Азербайджан, убивая азербайджанских националистов, а Запад, который всегда говорит о правах человека, стоит в стороне и аплодирует».

Двойной стандарт и потакание жестокости в отношении мусульман настолько очевидны, что и по сей день бакинская трагедая в январе 1990 года вычленяется за скобки политиканами и деятелями культуры «христианского союза», будто она и не происходила или насилие против гражданского населения не нарушило прав человека.

В обстановке такой идеологической дискриминации появились в начале февраля 1990 года в Ленинграде листки «Антисоветской правды», нелегальной машинописной газеты, посвященные «беспределу Михаила Кровавого». Именно так называлась первая полоса газеты, сочиненной, нарисованной и отксерокопированной одним человеком – Сашей Богдановым. По прошествии двух с лишним лет этот раритетный листок поражает не просто смелостью, но и абсолютной верностью политических оценок и выводов, сделанных тогда по горячим следам Сашей Богдановым.

Пройдемся по двум полосам «Антисоветской правды». Вот на помосте Горбачев, человек десятилетия, подкармливающий с верхотуры своих верных псов. Многие из них поименованы: Бори, Егоры, Рэкет, Дороговизна, Карабах, Советский фашизм, Счета Раисы Максимовны, КГБ, Дефицит и Раскол в КПСС. Заметка «Преступники правят страной» в фельетонной форме описывает политическую ситуацию накануне вторжения войск в Баку:

«По Еревану разгуливал марш протеста под оглушительным транспарантом «Раиса, отдай нам наши подарки!». По Баку шастали банды деклассированных беженцев-азербайджанцев из Армении с криками: «Раиса, отдай армянам их подарки!», «Снять Везирова и отправить Нагорный Карабах!». По Москве 7 ноября слонялась блуждающая колонна Тельмана Гдляна. Во главе шел революционер с плакатом – обложка Талмуда, а на титульном листе написано: «Михаил Горбачев. Сказки о перестройке»… Лидера ленинградской реакции, бывшего первого секретаря обкома Соловьева, исключают из партии, но не за письмо Нины Андреевой и развал идеологии, а за то, что Юрий Филиппович фарцанул себе новенкий «Мерседес» за 9 тысяч «деревянных» рублей. А он по самым скромным оценкам стоит тысяч сто, не меньше! Преступники правят страной!».

И вот – первоклассная публицистика, озаглавленная «Бакинская бойня»:

«В Баку в январе 1990 года правительством СССР было совершено два преступления. Первое – центральная власть не защитила мирных жителей от насилия, грабежей, убийств со стороны уголовников, провокаторов и агрессивно настроенных групп людей. Вместо того, чтобы защищать население от разбоя, правительство разоружило бакинскую милицию. В городе, где 60 тысяч азербайджанцев, изгнанных из Армении, не имеющих крова над головой, безработных, и 40 тысяч турок-месхетинцев, тоже оставшихся без крова и средств к существованию. Многонациональный Баку превратился в кипящий котел из людей, обманутых правительством, которым никто не помогал и которых никто не контролировал. В Азербайджане началась революция на национальной основе, логическим завершением которой стала передача власти от дискредитированного и парализованного старого аппарата новому общественному движению – Народному фронту Азербайджана. Только он мог заменить отжившие структуры власти, гарантировать порядок и безопасность граждан на всей территории республики. Но это означало бы конец коммунистического режима в одной из республик Закавказья. Это стало бы для всех примером революционного перехода от реального социализма к подлинной демократии. Интрига Михаила Сергеевича и Раисы Максимовны вокруг раздутой проблемы Нагорного Карабаха закончилась бы полным крахом, а, возможно, и концом Ставропольской династии в истории нашего государства.

И тогда они устроили советское Тимишуаре. Было совершено второе преступление против нашего народа; народно-демократическая революция была потоплена в крови, задавлена танками, расстреляна снайперами, бившими по живым мишеням».

Напомнив своим читателям, что специальные подразделения американских войск быстрого реагирования, находящиеся в распоряжении ЦРУ и вторгшиеся под шумок в Гренаду и Панаму, называются «дикими гусями», следующий материал Саша Богданов назвал «Дикие гуси» в небе над нашей Родиной»:

«Война – это продолжение политики перестройки другими средствами. Если бы КГБ устроило такую бойню при Брежневе, то западные страны и весь мусульманский мир отозвали бы своих послов из Москвы. Последовали бы экономические и политические санкции против бесчеловечного и преступного советского режима.

В ночь с 19 на 20 января 1990 года в Баку была просто бойня. Горбачевская группировка – Горбачев, Язов, Крючков, Бакатин, Примаков и Гиренко – вели боевые действия против собственного народа. Танки и бронетранспортеры шли по живым людям, оставляя сотни убитых и искалеченных на своем пути. Раненых, кричащих от боли людей вояки не разрешали убирать с проезжей части. Машины «Скорой помощи» обстреливались, два врача убиты на месте. Среди погибших – Лариса Мамедова, девочка-семиклассница, умерла от пулевого ранения в грудную клетку; Ильгар Ибрагимов, мальчик 14-ти лет, доставлен в морг, тоже убит выстрелом в грудь. Среди убитых есть женщины, старики, русские, евреи, чеченцы, азербайджанцы, грузины. Армия использовала самые современные боевые средства. По людям стреляли из танков, минометов, гранатометов, автоматов. Только в реанимационном отделении только одной бакинской больницы за двое суток умерло 29 человек. 22 января 1990 года в Нагорном парке Баку 126 свежих могил образовали новое кладбище – братское кладбище периода перестройки.

Резервисты, комсомольцы-добровольцы и особые подразделения КГБ оставили после себя горы трупов и инвалидов, а радио «Свобода» и «Голос Америки» с радостью сообщали о «нормализации обстановки в Баку». 15 автоматчиков в бронежилетах и 10 кагэбэшников в штатском взяли штурмом представительство Азербайджана в Москве, уложили всех на пол, либо поставили на колени, чтобы арестовать лидера НФА Мамедова, а советская официальная гласность за неделю выдала аж пять версий нападения якобы армянских и якобы азербайджанских экстремистов, устроивших стрельбу в центре Москвы».

Определил Саша Богданов и место бакинской трагедии в мировой политике великих мира сего:

«Если бы подобную бойню устроили при Брежневе, то Кремль оказался бы в жестокой изоляции и в Совете безопасности ООН, и на Генеральной Ассамблее Объединенных Наций.

Но если президенту Франции Миттерану и Председателю ВС СССР Горбачеву позволено решать судьбу диктатора Чаушеску, находясь в Киеве, а президенту Бушу позволено сместить диктатора Норьегу, отдыхая в Кемп-Дэвиде или катаясь с Шевардназде в надувной лодке по рекам и озерам штата Мэн, то почему бы Армении не решить все свои национальные проблемы и территориальные притязания с помощью усиления советского военного присутствия в Закавказье?! Парадокс современной политики и разведки как раз и состоит в том, что КГБ всегда может договориться с Мосадом, британский Интеллиджент сервис спрятать в безопасном месте Рушди, автора «Сатанинских стихов», а ЦРУ так может заморочить голову американско-армянской общине перспективами перестройки в СССР, что армяне и впрямь поверят в возрождение мифической Великой Армении строго по средневековой карте, которой неистово тряс Вазген I, католикос всех армян, выступая по телевидению… Народы сталкивают лбами, течет кровь, начинаются грабежи, погромы, выселение целых национальных районов. Горбачев вводит военное положение, и республики превращаются в генерал-губернаторства Вольских, родионовых и криволаповых, а межнациональные противоречия углубляются!».

Заканчивался «Беспредел Михаила Кровавого» стихами Саши Богданова, подражанием известным строкам Осипа Мандельштама:

 
Мы живем, под собою не чуя страны,
Отовсюду расстрелы и стоны слышны,
А где хватит на полразговорца,
Там пригонят специаз Ставропольца.
Это он посылает войска КГБ
Избивать наших женщин в Баку и в Москве.
Он всегда не при чем,
Он боится упасть,
По колено в крови, он почувствовал власть.
Убивайте, насилуйте, хапайте!
Все равно он – любимчик на Западе.
Его пальцы сжимают Советский Союз.
Его диких решений я снова боюсь..
 

Через два года, после оккупации Баку когда развал Союза завершился в Беловежской Пуще, Збигнев Бжезинский не мог одержать слезливого восторга:

«Я очень уважаю Горбачева. И глубоко сочувствую его личной трагедии. Его заслуга в том, что он сумел разрушить старый мир, не пролив ни единой капли крови, мирными средствами, без штурмов зимних дворцов и гражданских войн. Но он заплатил за это дорогой ценой – своим финалом. (Подчеркнуто мною – Ю. П. Лицемерие тех, кто задумывал карабахский омут и наполнял его человеческой кровью, границ не имеет). Он недооценил силу нерусского национализма в республиках, считая, что все смогут «жить дружно», он переоценил необходимость единства Союза. Ельцин (Саша Богданов называл нынешнего президента Российской Федерации «омандаченным перестройщиком», который вел народ на Красную площадь через всю Москву, демонстрируя полную поддержку курса на перестройку, демократизацию, гласность, вместо того, чтобы после расстрелов в Баку отправить под суд команду Горбачева, Язова, Крючкова, Бакатина, Примакова и иже с ними. Нет, они были еще нужны Западу – Ю. П.) не сделал этих ошибок, понял, что нужен истинно драматический поворот. Понял не интеллектом, – инстинктивно, проявив потрясающее историческое провидение. И именно поэтому победил».

Пиррова это победа, господин Бжезинский!

Глава «кровавой перестройки» Горбачев, его подручные палачи, подобные лезвию топора, рукоятью которого явился «свой» Везиров, ответят перед историей, перед народом, перед судом! Такую уверенность высказал в январские дни 1990 года народный писатель Азербайджана, депутат Верховного Совета, участник Великой Отечественной войны Исмаил Шихпы. Вступив в КПСС на войне, имея почти полувековой стаж, он демонстративно на пленуме ЦК, раньше всяких демократов Ельцина, Попова и Собчака, заявил: «Компартия потеряла свой облик. Она воюет со своим народом, как Дон-Кихот с ветряными мельницами. Она превращается в СС. Я не хочу быть членом такой партии».

Чемпион мира по шахматам Гарри Каспаров, очевидец бакинских событий, открыто заявил Горбачеву при встрече, что введение войск в Баку было полнейшей ошибкой. А на пресс-конференции в Москве в последних числах января 1990 года Каспаров сказал представителям средств массовой информации Запада: «Азербайджан был единственной точкой, где с применением военной силы можно было завоевать аплодисменты западных защитников демократии».

Разве не прав проницательный шахматист и коренной бакинец Гарри Каспаров?

Но куда деваться от этой правды самому Азербайджану и его жителям, прежняя жизнь которых оказалась сломаной раньше всех? Ночь с 19 на 20 января что-то необратимо изменила в людях. В глазах горечь, печаль, унизительное ощущение своего бессилия при виде танков, многочисленных патрулей с оружием наизготовку, солдат, с наглой уверенностью тычащих автоматами в лица прохожих: «Вы, грязные азербайджанцы, мы вам еще не то покажем. Свободы захотели!.. Это были еще цветочки».

Распущенность, опьянение от безнаказанности, просто опьянение, бессердечие, жестокость, в особенности заметные по отношению к женщине: «Молчи, афганка, пока я не поставил тебя на колени! Земля будет гореть под твоими ногами!». Вот угроза, прозвучавшая от командира БТР с бортовым номером 725, находившегося в те дни в Баку.

Эта, казалось бы, патология превращалась в официально принятый канон отношений. Стоило политическому обозревателю Центрального телевидения Александру Тихомирову в передаче «7 дней» от 28 января 1990 года рассказать о кровавых событиях в Азербайджане и потребовать четкой политической оценки происшедшего в Баку, как его тут же «выключили из кадра», а сама передача «7 дней» прекратила свое существование.

Полагаю, что это не столько заслуга тогдашнего Политбюро, сколько старания Эдуарда Сагалаева и его прямых хозяев. Смею так предполагать еще и потому, что настырный Тихомиров более ни единого раза не прикоснулся к этой теме, а также наблюдая спустя два года за судьбой другого журналиста ЦТ, Николая Анциферова, донесшего до телезрителей правду об обстрелах осажденной Шуши, о гибели Леонида Лазаревича и, особенно, о надругательстве фидаинов над пассажирами сбитого вертолета после мирных переговоров в Железноводске. В первые дни мая 1992 года Анциферов получил предупреждение о том, что он более не работает на Центральном телевидении.

У Эдуарда Сагалаева, как когда-то у советской власти, сила велика.

Поэтому в заключении, этой главы я прибегну к свидетельству, пришедшему не по каналам официальной прессы, а обычной почтой из Баку. Письмо написано жителем Баку Али Гусейновым через четверо суток после той кошмарной ночи:

«Что было ночью с 19.01 на 20.01 в Баку, особенно в наших кварталах, передать не в силах никто. Ни в одном фильме о войне не видел такого кошмара. В 23.30 мы с Расимом поднялись домой, выпить чаю и вернуться. В это время началось наступление, артподготовка; звонил Агасаф, сказал, что из Сальянских казарм вышли танки и направились к нам. С появлением их появились и солдаты. Стреляли со всех сторон города. На перекрестке около нас (где завод С. Василевича) строились солдаты, около тысячи. Люди – молодежь, женщины и дети (они не ушли, несмотря на требования Народного фронта) – стояли вдоль улиц.

«Наша» Красная Армия открыла шквальный огонь из автоматов, из пулеметов на бронетранспортерах. Они наводили орудия на дома, освещая окна прожекторами, стреляли по квартирам. Как передать увиденное? Мы – я, Расим и Аладдин – смотрели сквозь окна; прямо в наше окно попала пуля.

Теперь о мужестве моего народа. Я видел, как парни берут горящие палки и бросаются к солдатам под автоматную очередь. Падают, встают, берут снова, выходят прямо к прожектору, кричат: «Неужели вы нелюди? Кого убиваете?». Идут «скорые» – стреляет наша армия по ним. Стреляют напрямую. Пулевой дождь продолжается до утра. Они продвигались к центру. Люди вышли на улицы – вокруг ручьи крови; трупы собирали еще ночью под пулями.

Что было вокруг Сальянских казарм! Что было на дорогах к аэропорту! Они поворачивали в сторону деревень и давили людей в квартирах: на дорогах не оставляли ни одной целой машины. Вторжение было внезапным: как фашисты напали.

Словом, настоящее истребление безоружного, спавшего населения. По официальным сообщениям, погибло около 90 человек, из них 14 – военные. А я говорю: погибло минимум 300–400 человек, может, и тысяча, от раненых в больницах нет мест. Многие трупы убрали и сожгли военные, часть их, по слухам, находится на военном танкере, который заблокирован нашими пароходами. На требование: «Дайте осмотреть!» – стреляют с корабля, но не пускают.

Как армия могла так жестоко поступать с людьми? Передовой отряд формировался в Ростове. Там влияние армян известно. Был пущен слух, что в Баку убивают русских, и сразу была объявлена мобилизация. Короче, там сформировалась карательная ударная группа из уголовников, из армян и т. д., которая прибыла в головной части, сделала свое дело и сразу же исчезла; ее заменили обычные части.

У нас дома ранена русская женщина, она живет на 11-м этаже. В противоположном доме двое убиты в своих квартирах.

А в Сальянских казармах до сегодняшнего дня идет стрельба. Курсанты – азербайджанцы, грузины, казахи, узбеки, лезгины каким-то образом захватили склад боеприпасов и поклялись драться до последнего дыхания.

В городе стреляют кого хотят, издеваются, как хотят. Из разговора (врач – свидетель): отец в больнице обнимал скончавшегося сына. Подошли солдаты и офицер. Отец начинает ругать Горбачева, офицер достает пистолет и хладнокровно стреляет ему в голову (не верите – могу организовать встречу с врачом). Двоюродный брат Вахида, возвращаясь с работы, проходил мимо транспортера: солдаты стреляют вокруг и хохочут.

23.01 были похороны погибших в парке Кирова. Что творилось!.. Представляете, море людей – от гостиницы «Апшерон» до памятника Кирову. Мы не могли подняться до могил (негде было стоять), похоронили, говорят, больше 100 человек. В пригородах тоже хоронят, в районах тоже. Сейчас в городе нет партийных и других организаций, не выходят газеты, не работает телевизор, радио передает только указы коменданта и траурную музыку. О телевидении. 19.01 вечером транслировалась передача с участием Народного фронта и вдруг – перестал показывать телевизор. Оказалось, солдатами взорван один блок.

Каким-то чудом дали по радио ноту нашего президента. Читала сама – что она была не в курсе готовящегося военного вторжения. Наша кровь на земле – это дело рук руководства страны. Собрались подпольно депутаты, приняли указ, осуждающий всё это, с требованием вывести армию в течение 48 часов – в противном случае отделимся от СССР. Нахичевань объявила об отделении от Азербайджанской ССР и от СССР.

Сейчас в Баку готовится новая провокация – в срочном порядке вывозят из города русских из семей военнослужащих. Это делают КГБ и армия, чтобы оправдать свое пребывание в городе.

Всё равно не смогу написать всего. Вот сейчас проходит бронетранспортер, и с него иногда стреляют, просто так.

Из ваших знакомых и друзей пока все живы. Ранен брат Сардара, говорят, находится в критическом состоянии. Телефон почти не работает. Не уверен, что письмо дойдет до вас.

Желаю мира вашему дому».

Сбоку – приписка на полях: «Все выходят из партии, завтра я тоже сдам».

Печальный итог известен: на аллее шахидов в те январские дни было захоронено сто семьдесят погибших бакинцев, около четырехсот человек ранено. На могиле Ларисы Мамедовой – школьная форма и ранец. Фотографии нет: некому поставить, отца в ту же ночь тяжело ранило. Другая могила без фотографии, на табличке надпись: «Ефимов. Был слепым. Заколот штыком». А вот на фотографии, обнявшись, молодожены Аллахвердиевы, Илхам и Лариса. Его застрелили, она покончила собой – отравилась.

На цоколях многих домов бакинские мальчишки вывели несмываемой эпоксидной смолой, рискуя жизнью:

«Оккупанты, вон из Азербайджана!», «Долой КПСС!» и «Горбачев – убийца».

Против расправы над отцами и матерями бакинских мальчишек, за их будущее высказался 21 января 1990 года в Постоянном представительстве Азербайджанской республики в Москве пенсионер союзного значения Гейдар Алирза оглы Алиев, недавно перенесший инфаркт. Покинувший в знак протеста против горбачевской перестройки Политбюро и высокую должность первого заместителя Председателя Совета Министров СССР, Гейдар Алиев по сути дела не обладал ничем, кроме особого личного авторитета в мире. Рискуя жизнью, вместе с сыном Ильхамом он пришел на этот небольшой островок азербайджанской земли в столице и выступил с заявлением:

«Меня привела сюда трагедия, случившаяся в Азербайджане. Я узнал об этом вчера утром и, естественно, оставаться равнодушным к этому событию не смог. Пришел сюда, прежде всего, для того, чтобы здесь, в Постпредстве выразить свое соболезнование всему азербайджанскому народу в связи с трагедией, повлекшей большие жертвы. Я прошу Постоянного представителя Азербайджана в Москве Зохраба Ибрагимова довести мои слова, глубокую скорбь, искренние соболезнования азербайджанскому народу. К сожалению, сейчас не располагаю другой возможностью».

Г. Алиев возложил вину, прежде всего, на высшее партийное политическое руководство СССР, которое не предприняло за истекших два года никаких мер, чтобы положить конец междуусобной войне вокруг Нагорного Карабаха. Досталось и уже бывшему первому секретарю ЦК Компартии Азербайджана Везирову, который, по существу, удрал из Азербайджана.

Но дело не только в этом: «При всех обстоятельствах были возможности для политического урегулирования, диалога с народом. В результате ввода войск в Баку допущена грубая политическая ошибка. К каким трагическим последствиям это привело, теперь уже хорошо нам известно. Считаю поведение людей, принявших такое решение, политически ошибочным. Они просто не знали подлинной обстановки в республике, психологии азербайджанского народа, не имели достаточных контактов с различными слоями людей. Не могли представить себе, что дело обернется такой трагедией».

Последняя фраза заявления Г. Алиева «Все причастные к трагедии должны понести наказание» уже через час транслировалась крупнейшими телерадиоканалами.

Было понятно, что перед собравшимися выступал не партократ (это гулящее словечко к Алиеву не прилипало) и даже не аксакал, но лидер нации, спаситель преданных, обманутых, покинутых.