Текст книги "Восточный фронт. Война на море, 1941–1945 гг."

Автор книги: Юрг Майстер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 36 страниц)

ДЕЙСТВИЯ СОВЕТСКИХ СУДОВ 3А ПРЕДЕЛАМИ РУССКИХ ПРИБРЕЖНЫХ ВОД

За пределами своих вод советские корабли активных боевых действий не вели. Даже конвои, которые шли в Мурманск из Великобритании и Исландии, получали некоторое усиление охранения за счет советских кораблей в районах, весьма близко расположенных от советского побережья. Эсминцы, видимо, имели небольшой радиус действия, что не позволяло использовать их для эскорта конвоев в Исландию и Англию. К тому же уровень подготовки эсминцев и отработки взаимодействия с союзными силами был невысоким.

В феврале 1944 г. возвращавшийся из Мурманска конвой доставил в Англию 4000 советских моряков, которыми были укомплектованы экипажи кораблей, временно переданных Советскому Союзу Англией и США. Несколькими месяцами позже линейный корабль, крейсер, 9 эсминцев и четыре подводные лодки были приведены в северные порты России.

Затем в ходе войны западные союзники на основе закона об аренде поставляли России в большом количестве военные корабли. Малые корабли, такие как торпедные катера и др., доставлялись в Россию на торговых судах. Большие корабли шли Тихим океаном и северными морями от канадских, американских и английских берегов с советскими командами и под советским флагом. Советские торговые суда принимали мало участия в «мурманских конвоях», и поэтому их потери от немецкой авиации и подводных лодок были незначительными[536]536
  Из 105 торговых судов, потерянных союзниками в северных конвоях, советские составили 11 единиц («Ижора», «Киев», «Циолковский», «Родина», «Сухона», «Сталинград», «Декабрист», «Донбасс», «Кузнец Лесов», «Уфа», «Красный партизан»).


[Закрыть].

По политическим соображениям большие перевозки американских военных грузов в советские порты на Дальнем Востоке осуществлялись на судах под советским флагом. В противном случае американские корабли топились бы японцами. Поскольку советский флот на Тихом океане был малочисленным и оказался не в состоянии осуществить большие перевозки, США предоставили Советскому Союзу около 100 судов общим водоизмещением 500 000 брт. Эти корабли, ходившие под советским флагом, понесли некоторые потери от американских подводных лодок, которые вели неограниченную подводную войну и топили в японских водах всякое обнаруженное ими судно[537]537
  От действий американских ПЛ потеряны пять судов: «Ангарстрой» (1.05.1942), «Кола» (16.02.1943), «Ильмень» (17.02.1943), «Белоруссия» (3.03.1944), «Обь» (6.07.1944) и «Трансбалт» (13.06.1945).


[Закрыть].

Некоторое число советских торговых судов было потоплено японцами в первые недели после событий на Пёрл-Харборе[538]538
  «Кречет», «Свирьстрой», «Сергей Лазо», «Симферополь» в декабре 1941 г. полевой артиллерией на рейде Гонконга, «Перекоп» 18.12.1941 в Южно-Китайском море авиацией, «Майкоп» 26.12.1941 у о. Минданао авиацией, «Микоян» 3.10.1942 в Бенгальском заливе подводной лодкой.


[Закрыть], а также немцами на других морях и океанах[539]539
  Суда «Ашхабад» (29.04.1942) и «Туапсе» (4.07.1942) у побережья США немецкими ПЛ.


[Закрыть].

Эти потери советских судов перекрывались поставками кораблей от союзников, и к концу войны Советский Союз имел более сильный торговый флот, чем в 1941 г.

Следует особо упомянуть о совместной советско-британской морской операции. В 1941 г. наступление немецких армий привело к потере русскими большого количества портовых городов на Черном море. Из-за этого возникла угрожающая обстановка для всего советского военного и торгового флота на Черном море. Поскольку подвозить нефть из Батуми больше не требовалось, командование русского ВМФ решило перевести наиболее ценные корабли с Черного моря в английские базы Средиземного моря. Правительство нейтральной Турции, видимо, было склонно тайно допустить некоторые послабления в отношении англичан и русских[540]540
  Проводка невооруженных торговых судов через черноморские проливы не противоречила статьям договора Монтрё, поэтому ни в каких послаблениях со стороны Турции СССР не нуждался. Точно так же через проливы беспрепятственно ходили торговые суда стран «оси».


[Закрыть]. Так что ничего не препятствовало проходу русских кораблей через турецкие проливы. Но все греческие острова в Эгейском море были заняты немцами и итальянцами, которые с них вели наблюдение не только за открытым морем, но и следили за турецкими прибрежными водами. Поэтому прорыв советских кораблей был бы успешным только в случае, если о нем не узнает немецкая разведка, и при условии, что корабли после прохождения Дарданелл в турецких территориальных водах дойдут в южном направлении до района, находящегося за пределами досягаемости немецко-итальянских морских и воздушных сил. Там корабли могли уже встретить соединения британского флота. Русским, которые всегда кичились тем, что они сами могут все сделать лучше, на этот раз было ясно, что операция могла быть проведена удачно лишь с помощью англичан. Труднопроходимые с точки зрения навигации турецкие прибрежные воды требовали очень хороших, знающих навигационное дело офицеров. Поэтому русские были согласны, чтобы командование кораблями, начиная от входа в Дарданеллы до встречи с британскими ВМС, было передано взятым на борт английским офицерам[541]541
  По отечественным данным, командование кораблями сохранялось за штатными капитанами (в частности, прорывом ледокола «Микоян» руководил капитан С.М. Сергеев), а британские офицеры ограничивались функциями поддержания связи.


[Закрыть]. Крупные соединения советского Черноморского флота в конце 1941 г. двумя или тремя конвоями провели торговые суда, которые должны были пройти вдоль турецкого побережья до Босфора. Эти конвои кое-где были замечены немецкой воздушной разведкой. Тогда ночью советские торговые суда проходили с потушенными огнями и с турецкими лоцманами до самого Мраморного моря и становились там на якорь, оставаясь в таком положении в течение дня. После того как на борт были взяты британские офицеры, ночью с турецкими лоцманами корабли опять проходили через Дарданеллы и затем поворачивали на юг, оставаясь по возможности в трехмильной зоне. Днем корабли стояли в какой-нибудь укромной турецкой бухте, при этом их иногда обстреливали в некоторых местах бдительные турецкие береговые охранные посты. Дорогостоящий новейший советский ледокол «Микоян» (1941 г. постройки, 11 000 тонн), а также танкеры «Сахалин» и «Туапсе» (1932 г., 6320 брт) дошли, наконец, до британской зоны. Оба танкера, по-видимому, не были замечены немецко-итальянскими ВВС, а ледокол «Микоян» 1 декабря 1941 г. в 22 часа у Кастелоризо подвергся нападению двух итальянских торпедных катеров. Итальянские миноносцы открыли сильный огонь по советскому ледоколу из 20-мм автоматических пушек «Эрликон», повредили его мостик и подожгли спасательную шлюпку. Так как на «Микояне» не было никакого вооружения, его британский командир капитан 3 ранга Хэркнесс решил подвести ледокол к турецкому берегу. Итальянские миноносцы выпустили 4 торпеды, но в цель не попали и отказались от дальнейшего преследования ледокола, который снова лег на прежний курс и ушел на юг. Позднее ледокол «Микоян» был вооружен тяжелыми орудиями и был направлен в обход во Владивосток (при этом среди других пунктов он прошел Монтевидео).

Во время прорыва в южном направлении танкер «Варлаам Аванесов» (1932 г., 6557 брт) 20 декабря 1941 г. был торпедирован и потоплен немецкой подводной лодкой в 2,5 мили от мыса Баба[542]542
  Танкер потоплен 19.12.1941 немецкой подлодкой «U 652».


[Закрыть]. Видимо, немецкая разведка что-то узнала об этой операции, и подводная лодка поджидала советский танкер.

Пытались совершить прорыв еще два корабля: танкер «Ойлшиппер» (1920 г., 1138 брт), зафрахтованный русскими, шел под панамским флагом, а также мелкий греческий пароход «Агхиос Георгиос» (1899 г., 194 брт). «Ойлшиппер» после нескольких боев с немецко-итальянскими самолетами был интернирован турками, а «Агхиос Георгиос» все же дошел до Кипра.

Сначала, по-видимому, планировалось перевести в Средиземное море 11 крупных советских торговых судов. Из-за предпринятых немцами и итальянцами мер в Эгейском море, а также соответствующего давления на Турцию и вследствие оптимистической оценки развития обстановки на Черном море в конце 1942 г. остальные корабли на авантюрные операции по прорыву больше не направлялись.

Другая возможность помешать движению советских торговых судов, и прежде всего перевозкам военных грузов на русских кораблях из США во Владивосток, державами «оси» почему-то использована не была. Итальянское колониальное авизо «Эритрея» (1936 г., 2172 т., 17 узлов, 4 120-мм пушки, 2 40-мм пушки, 2 13-мм пулемета) и вспомогательный крейсер «Калитеа II» (быв. «Рамб II») вышли в конце марта 1941 г. из Восточной Африки, прибыли в Японию, и «Эритрея» после ремонта была отправлена в Шанхай. До 22 июня 1941 г. командир итальянского авизо надеялся с помощью русских вернуться в Европу по Северному морскому пути. Так как очень большое количество немецких и итальянских торговых судов находилось в японских портах и так как Япония не полностью соблюдала условия нейтралитета, то, вне всякого сомнения, все эти корабли сразу же после объявления войны могли начать борьбу с советскими транспортами! Далее, если дипломатические затруднения, связанные с Японией, мешали бы этому до 7 декабря 1941 г., то эти операции можно было бы начать после вступления в войну Соединенных Штатов. В них могли принять участие немецкие вспомогательные крейсера и итальянские подводные лодки, большое количество которых, начиная с 1943 г., заходило в занятые японцами порты. Возможно, Гитлер не верил в то, что США производят военные материалы для СССР, и державы «оси» недооценивали объем поставляемых Соединенными Штатами военной техники и снаряжения по Северо-Атлантическому морскому пути и через Ближний Восток (Иран) и не считали нужным нападать на советские суда в Тихом океане.

В то же время Советский Союз имел в своем распоряжении на Тихом океане только дюжину эскадренных миноносцев, которые из-за недостаточной дальности действия не могли сопровождать русские торговые суда до американских вод. (Затем в 1942–1943 гг. многочисленные советские подводные лодки из Владивостока были переведены по маршруту Аляска – западный берег США – Панамский канал в Арктику, при этом, по-видимому, в пути была потеряна одна подводная лодка. Другие соединения Тихоокеанского флота, среди них 3 эсминца и 1 танкер, дошли до Северного флота труднейшим Северным морским путем вдоль северного берега Сибири, судоходство по которому возможно только летом в течение нескольких недель с помощью ледоколов. – Прим. авт.)

МОРСКАЯ ВОЙНА НА ЧEРНОМ МОРЕ В 1941–1944 гг

Основы и условия ведения морской войны странами «оси» на Черном море (обзор)

Организация командования военно-морскими силами стран «оси» на Черном море была еще более сложной, чем организация сил флота Германии. Германские военно-морские силы были подчинены командующему группировкой военно-морских сил «Зюйд» (генерал-адмирал Шустер, позднее адмирал Фрикке), который располагался в Софии. Ему же подчинялись военно-морские соединения в части, действовавшие в Эгейском и Адриатическом морях, хотя какое-либо взаимодействие между силами Черного моря и Средиземного моря заранее исключалось.

Флотом Черного моря командовали, последовательно меняя друг друга, адмиралы Фляйшер, Вирбмах, Витхёфт-Эмден, Кизерицки, Бринкман; начальниками штабов были капитаны 1 ранга Арнсвальдт и Конради. С 1943 г. в Черном море была сформирована 10-я дивизия кораблей охранения, в которую вошли все военно-морские силы Черного моря. Соответствующий командир 10-й дивизии (в разное время ими были капитаны 1 ранга Гадов, Кидерлен, Вайхер) одновременно выполнял функции начальника штаба румынского военно-морского флота.

Начиная с 1941 г. при командовании румынского флота состояла немецкая военно-морская миссия под командованием вице-адмирала Тиллессена.

Район ответственности командующего флотом Черного моря, или, как его позднее стали называть, «командующий адмирал» («Адмирал Черного моря»), был подразделен на три морские комендатуры: «Украина», «Крым», «Кавказ», а после эвакуации двух последних вместо них была организована морская комендатура «Румыния».

Взаимодействие между немецкими, румынскими, итальянскими, болгарскими и хорватскими морскими вооруженными силами вызвало много психологических, дипломатических и военных трудностей. К тому же имелся еще «Легион Черного моря», состоявший из русских эмигрантов и служащих войск СС, претендовавших на несколько захваченных советских торпедных катеров. После многомесячного переоборудования катера эти занимались… ловлей тунца!

Отдельные флотилии часто действовали на далеко расположенных друг от друга участках театра военных действий. Так, например, флагманский корабль 30-й флотилии моторных тральщиков находился в Керчи вместе с четырьмя трофейными катерами-тральщиками, 4 речными катерами-тральщиками, 12 катерами FZ и 12 самолетами типа «Мауси», в то время как прорыватели минных заграждений № 192 и № 193 и 2 буксира с катушечным тралом проводили операции, базируясь в Галаце, 6 других катеров FZ находились в Севастополе, приданная флотилии плавучая мастерская «Ускок» – в Сулине.

К началу войны на Черном море было лишь незначительное число от необходимого количества кораблей. (Еще до начала войны в 1941 г. немецкая военная разведка (абвер) применяла против торговых кораблей союзников доставленный по суше из Гамбурга рыболовный катер. Утверждается, что в результате диверсии с применением магнитных мин было уничтожено мелкое торговое судно. – Прим. авт.) Некоторые корабли удалось провести сюда из Эгейского моря через турецкие проливы, другие были взяты в качестве трофея в русских портах. Большинство кораблей пришло в Черное море по Дунаю.

Ход боевых действий на Черном море, 1941–1944 гг.

Всего Германия направила на Черное море свыше 500 кораблей и торговых судов, из них с Северного и Балтийского морей – 428. По Эльбе они поднимались до Дрездена, там их ставили на специальные прицепы большой грузоподъемности и по автобану доставляли в Ингольштадт на Дунае, где опять спускали на воду. В этих работах участвовал 121 трактор, каждый мощностью 130 лошадиных сил, 43 восемнадцатиосных прицепа грузоподъемностью от 40 до 80 тонн каждый, а также 600 человек. Вся техника и люди были собраны в одной организации, которая позволила в течение 8 дней переправить из Балтийского моря в Черное корабли общим водоизмещением 250 брт, при этом перевозка по автобану длиной в 425 км заняла всего полтора дня! Особенно сложной оказалась перевозка 6 подводных лодок типа II-В, которые из-за своих размеров не могли пройти ни в верховьях Эльбы и Дуная, ни через туннели на автостраде. Поэтому за счет демонтажа оборудования вес подводных лодок был уменьшен почти на 200 т, в воде их клали на бок, крепили к ним 6 точно подогнанных понтонов, и таким образом получился своего рода ящик, в котором лежали подводные лодки. По суше подводные лодки также перевозились уложенными на бок, но без ящика. Кили подводных лодок были прикреплены к ним лишь на Дунае.

Таким образом, на Черное море были переведены 6 подводных лодок, 23 моторных тральщика и катера-тральщика, 16 торпедных катеров, 50 морских десантных паромов, 26 охотников за подводными лодками, 10 больших моторных катеров, 113 каботажных судов, катеров и др., 40 нефтеналивных лихтеров, 30 буксиров, 2 колесных парохода, 2 ледокола, 4 землечерпалки[543]543
  Автор несколько ошибся в своих подсчетах – далеко не все из перечисленных судов попали на Черное море по Дунаю, так, например, все из охотников за ПЛ были построены местными верфями.


[Закрыть]. При этом крупные суда для перевозки по суше приходилось разбирать на несколько частей.

Вначале мощности захваченных немцами 12 верфей использовались в недостаточной степени. Некоторые верфи были сильно разрушены, и везде недоставало рабочей силы и материалов.

С назначением контр-адмирала (инженера) П.В. Циба в 1943 г. эти предприятия улучшили свою работу, но ненадолго, так как вскоре пришлось эвакуироваться. В 1943–1944 гг. верфи оккупированных русских южных портов отремонтировали 874 судна и несколько кораблей, при этом несколько из них были перестроены или даже построены заново. 426 кораблей прошли докование или слипы. В Николаеве было построено 6 военных транспортов, в Херсоне – 6 кораблей типа KFK. На работу некоторых верфей флот не оказывал никакого влияния. Так, в Херсоне имелась верфь, которая по заданию рейхсляйтера Бормана строила танкеры для перевозки цемента, и это в то время, когда Кавказ уже давно был потерян. Этот бессмысленный проект только в апреле 1943 г. потребовал три железнодорожных состава материалов! Тогда как для снабжения всего военно-морского флота на Черном море ежемесячно требовалось 4 сороковагонных железнодорожных состава!

Среди многочисленных судов, переправленных на Черное море, были и такие, которые попали туда явно не по назначению. Так, в Мариуполе стояли 30 красивых катеров из махагона, переправленных с Ваннзее. Туда же были завезены 6000 спасательных жилетов для запланированных на 1942 г. операций на Каспийском море, о них так и забыли. В Галаце в 1944 г. была найдена целая флотилия кораблей KFK, о тихом существовании которой никто не знал. А в Рущуке с 1942 г. стояли 6 голландских траулеров, которые только в 1944 г. получили на вооружение 20-мм автоматы и нашли себе применение в качестве базовых сторожевых катеров. Такие нелепости вызывались существованием германских смежных, параллельных и перекрещивающихся в своей деятельности военных, партийных и гражданских служебных инстанций. Здесь они в неизмеримо большей степени, чем на любом другом театре военных действий, мешали плановому и разумному использованию имеющихся хозяйственных и военных средств. Несмотря на это, военно-морской флот смог выполнить стоявшие перед ним задачи в Черном море, чем он обязан исключительно собственному аппарату снабжения и базового обеспечения.

Румынские верфи получили материалы для постройки 6 моторных катеров, которые так и не были построены. Зато летом 1944 г. румыны поставляли деревянные разборные минные заградители водоизмещением 200 т для действий на Каспийском море!..

Болгарские верфи, напротив, построили большое количество морских паромов и кораблей KFK.

Несмотря на материальные и организационные слабости и недостатки, немецко-румынский флот до конца августа 1944 г. сохранял относительную боеготовность и боеспособность, поскольку советский флот в течение 1941–1944 гг. так и не осмелился вступить в бой с союзным флотом.

Действия немецкой морской авиации на Черном море, 1941–1944 гг. (выводы)

Численная слабость флота Германии и ее союзников могла быть в какой-то степени скомпенсирована лишь надежной морской авиаразведкой. В 1941 г. в районе Черного моря находились следующие части морской авиации:

3 немецких спасательных гидросамолета типа «Хейнкель Не-59», которые в случае необходимости выполняли разведывательные полеты целью или участвовали в охранении конвоев;

румынская эскадрилья морской авиации в Мамайе и в районе Константы, имевшая 7 устаревших летающих лодок типа «Савойя», а также 2 одномоторных устаревших самолета;

болгарская эскадрилья морской авиации в Балчуге, насчитывавшая 5 абсолютно устаревших самолетов чешского производства; эти болгарские самолеты патрулировали в районе не далее 100 километров от болгарского побережья, так как Болгария не находилась в состоянии войны с Советским Союзом.

Эти слабые и устаревшие части морской авиации, конечно, никогда бы не справились с такими задачами, как ведение постоянной дальней разведки, постоянной ближней разведки в районе своего побережья, охранение конвоев, охота за подводными лодками, срочная перевозка личного состава и имущества, поэтому к концу 1941 г. в Констанцу была передислоцирована 125-я немецкая морская разведывательная авиагруппа полковника Г. Кольбе. После того как одна эскадрилья была выделена для проведения операций в Эгейском море, у начальника разведки западного района Черного моря оставалась в распоряжении одна эскадрилья 3/125, в которой было 20 самолетов дальней разведки типа «BV-138» («BV-138» («Блом-унд-Фосс») имел 3 дизельных мотора, вооружение его состояло из двух 20-мм пушек, 1 пулемета, двух 50-кг бомб. – Прим. авт.).

В 1942 году румыны получили 12 самолетов ближней разведки типа «Хейнкель Не-114», а болгары – 12 самолетов типа «Арадо Ar-196». Румынские и болгарские летчики морской авиации были подчинены начальнику авиаразведки западного района Черного моря, который, в свою очередь, подчинялся миссии ВВС в Бухаресте, а с середины 1942 г. – командиру 8-го авиакорпуса в Крыму. Их боевое применение зависело от обстановки на море и согласовывалось с начальником конвоев Черного моря, который одновременно был командиром 10-й дивизии охранения и начальником штаба румынского флота. Подчинение 8-му авиакорпусу было лишь номинальным. Было налажено хорошее взаимодействие между морской авиацией и флотом, но командование люфтваффе было недовольно этим обстоятельством. Сам полковник Кольбе раньше был морским офицером и поэтому понимал необходимые требования флота.

В 1942 г. были созданы новые аэродромы в районе Севастополя, на озере восточнее Одессы и южнее Керчи, помимо этого были построены сооружения в районе Варны. В 1943 г. аэродромы Мамайя и Варна были даже оборудованы ночным освещением, так как было необходимо обеспечивать прохождение конвоев с рассвета до наступления темноты. Спасательная служба в 1942 г. базировалась в Евпатории и имела в своем распоряжении 2 самолета «Хейнкель» «Не-59» и 3 «Дорнье-24». (В 1944-м 8-я спасательная эскадрилья располагала 8 самолетами типа «Дорнье-24». – Прим. авт.) Она, однако, подчинялась не начальнику разведки западного района Черного моря, а непосредственно командной инстанции в Берлине.

Полевой аэродром южнее Керчи имел большое значение для разведывательных полетов в направлении кавказских портов. Это был примитивный аэродром. Находившаяся на нем аэродромная команда сильно страдала от лихорадки бабатаки, и ее личный состав приходилось часто сменять. Возможность заправки горючим в Сулине немецкой морской авиацией не использовалась. (На базе в Мамайе некоторое время размещались две летающие лодки типа «BV-222» (6-моторные, вес – 47 тонн), которые перевозили оттуда горючее до маленького озера под Ворошиловском, а на обратном пути забирали до сотни раненых. В ведении войны на море эти воздушные лодки не участвовали. – Прим. авт.)

В соответствии с имеющимися силами и средствами морская авиация применялась следующим образом.

Немецкие самолеты: дальняя разведка, эскортирование вдали от берега.

Румынские самолеты: ближняя разведка и эскортирование в районе румынского побережья.

Болгарские самолеты: разведка у своих берегов.

Взаимодействие немецких морских летчиков с румынскими и болгарскими в общем было неплохим. Румыны ревностно выполняли свои обязанности, но из-за их темперамента наблюдения часто были неточными, а донесения – неверными. Несмотря на приобретение соответствующих учебных самолетов, румын не удавалось заставить совершать слепые и ночные полеты. Командиром румынской морской авиации был легендарный полковник Георгеску.

Болгары охотно участвовали в операциях, четко выполняли все приказы, однако не выражали желания принимать какие-либо решения по собственной инициативе. Взаимодействие между болгарами и румынами налажено не было, и с большим тактом приходилось всегда следить за тем, чтобы самолеты одного государства не залетали на территорию другого.

Дальняя разведка проводилась на основе донесений начальника эскортной службы флота, в зависимости от обстановки на море. Благодаря непосредственному взаимодействию между начальником морской авиации и начальником эскортной службы, оба они находились в Констанце, командование морской авиации было успешным, гибким и соответствовало любым изменениям обстановки. Основным направлением дальней разведки, ведение которой начиналось с рассветом, был морской район между Крымом, кавказским и турецким побережьем. Во время полета к турецким берегам нельзя было нарушать границу зоны шириной в 3 морские мили. Из-за очень больших размеров морского района и относительно небольшого числа самолетов разведка осуществлялась лишь выборочно в отдельных важных районах.

Для противолодочной разведки отдельные самолеты вылетали в районы прохождения конвоев. Противолодочное обеспечение конвоев осуществлялось путем дальнего или ближнего патрулирования. Наиболее часто применявшееся ближнее патрулирование состояло в том, что самолеты барражировали на удалении 0,5–3 морских миль впереди или в стороне от конвоя, чтобы помешать русским подводным лодкам занять позицию для атаки и своевременно доложить о направлении торпедного следа.

С 1943 г. для ведения разведки в море в темное время суток использовались самолеты «Не-111» сухопутных люфтваффе, оснащенные радиолокационными станциями[544]544
  Другими источниками сведения о применении таких самолетов не подтверждаются.


[Закрыть].

В воздушных атаках немецкая морская авиация не участвовала, за исключением бомбометания по советским подводным лодкам. Морская авиация вела наблюдение за русскими надводными кораблями, но им очень редко удавалось наводить на них бомбардировщики и пикирующие бомбардировщики из-за плохого взаимодействия с 8-м воздушным корпусом.

Зимой 1941/42 года действия морской авиации оказались возможными только после того, как растаяла значительная часть льдов. К тому же у самолетов «BV-138» часто выходили из строя двигатели, и их приходилось в больших количествах отправлять на ремонтный завод в Варну, где находилась группа ремонтников-мотористов.

Временно возникавшие трудности с горючим преодолевались за счет флотских запасов.

Морская авиация участвовала только в отдельных воздушных боях поблизости от Кавказского побережья. Так, самолету «BV-138» за 20 минут удалось уйти от 8 одновременно атакующих советских самолетов, в другой раз «BV-138» с дистанции 2 км огнем из 20-мм пушки удалось сбить советскую летающую лодку.

От воздействия противника потерь в самолетах не было; фактически до конца 1943 г. из-за аварий были потеряны «BV-138», «Не-59» и румынский самолет «Не-114»[545]545
  Потери немецко-румынской гидроавиации сильно занижены. По современным зарубежным данным (Roba J.L., Craciunoiu С. Seaplanes over the Black Sea. German-romanian operations 1941–1944. Bucharest, 1995), не претендующим на полноту, от всех причин в 1941 г. были потеряны два «Do-24», три «Не-59», один «Аг-196»; в 1942 г. – один «Do-24», один «Не-59», один «Не-114», два «BV-138», в 1943 г. – один «Do-24», два «Не-114» и шесть «BV-138». Потери в 1944 г. оказались значительно большими: восемь «Do-24», четыре «Не-114» и пять «BV-138». Данных по потерям самолетов других типов зарубежный источник не приводит.


[Закрыть].

Два русских воздушных налета на Констанцу не принесли вреда эскадрилье морской авиации, тем не менее растущая активность и мощь советской авиации заставили командование авиации с 1943 г. повысить боеготовность румынских истребителей, базировавшихся в Мамайе и Евпатории. По согласованию с начальником разведки Черного моря им была специально поставлена задача по прикрытию разведывательной авиации на базах при ведении разведки в море и охранении конвоев.

При проведении важных операций офицер штаба немецкой морской авиации находился на командном пункте румынской авиации. Языковые трудности разрешались с помощью специального двуязычного кода.

В 1944 г. в результате наступления русских морская авиация была вынуждена эвакуировать свои базы в Крыму и Одессе, а из-за быстрого ухудшения обстановки она понесла определенные потери. Остатки разведывательной эскадрильи 3/SAGr 125 летом 1944 г. были переведены в Германию и Норвегию, а разведка румынских баз, занятых советскими войсками, производилась разведывательной авиацией сухопутной армии.

Несмотря на весьма скромные средства, которыми располагала разведывательная авиация на Черном море, и трудности, возникавшие в связи с организацией взаимодействия ее частей, распределенных между тремя государствами, она все-таки выполнила стоявшие перед ней задачи.

Успешно она справилась и с задачей охранения незначительного количества конвоев, которые там проводились в условиях действий относительно большого числа советских подводных лодок.

Известно, что германская морская авиация во время всей войны была очень слабой, а разведка в морях Заполярья и в Атлантике оставляла желать лучшего, что привело в отдельных случаях к большим потерям немецких кораблей. Причины этого следует искать прежде всего во властных амбициях Германа Геринга, который не хотел, чтобы военно-морской флот имел свои соединения авиации. Однако на Черном море было налажено хорошее взаимодействие между морской и сухопутной авиацией, видимо, потому, что Черное море оказалось почти забытым театром военных действий, о котором Геринг почти не заботился. Разведывательная авиация опиралась на весьма действенную поддержку хорошо работающей германской радиоразведки, которая часто расшифровывала приказы советского морского командования и тотчас же информировала о них конвои и разведывательную авиацию в море.

Операции в 1941 г.

Хотя немцам с осени 1940 г. было ясно, что назревает конфликт с Советским Союзом, подготовка к войне на Черном море велась слабо. Даже после того, как Румыния примкнула к пакту трех держав и, таким образом, создались все предпосылки для операций немцев на Черном море, они отказывались направлять туда боеспособные соединения. В первоначальной разработке плана «Барбаросса» вообще не упоминается о Черном море. Немецкое верховное главнокомандование, видимо, надеялось в течение нескольких месяцев полностью захватить побережье Черного моря сухопутными войсками и таким образом отнять все военно-морские базы у кораблей советского военно-морского флота, в результате чего русские были бы вынуждены либо затопить свои корабли, либо согласиться на их интернирование в Турции.

Тем не менее Германия в начале 1941 г. направила военно-морские миссии в Болгарию и Румынию. Миссия в Болгарии была вынуждена ограничиться тем, чтобы в важнейших болгарских портах создать базы и помочь болгарскому флоту в организации береговой артиллерии, морской авиации и соединений береговой охраны. В остальном Болгария продолжала оставаться нейтральной страной, и ее вооруженные силы не принимали участия в наступательных операциях против русских. Однако болгарские базы использовались немцами, а болгарские летчики и морские вооруженные силы принимали участие в конвоировании немецких морских судов в прибрежной полосе Болгарии.

Первоначально было запланировано, что с началом войны в болгарских и румынских портах будет переоборудован и вооружен 21 торговый пароход. Речь шла в основном о немецких судах, которых в 1939 г. на Черном море застала война. Однако этот план был выполнен лишь частично.

Командир немецкой морской учебной команды в Румынии капитан 1 ранга Гадов в результате создавшегося положения был вынужден дать довольно низкую оценку румынскому флоту. Только одно его сообщение о нехватке военных материалов составляло 70 машинописных страниц! Из Германии пришлось доставить боеприпасы, торпеды, мины, запасные части, бинокли, экипировку для матросов и прочие принадлежности, чтобы румынские корабли вообще имели возможность выйти в море. Далее пришлось проводить систематическое тактическое обучение как в составе корабля, так и в составе соединения. На борту всех румынских боевых кораблей находилось по нескольку немецких специалистов, таким образом, связь и тактическое руководство были в известной степени обеспечены. Немцы высоко ценили румынских матросов. Что касается офицеров, то некоторые из них считались достаточно опытными, но были слишком склонны к балканским интригам и халатности. Незадолго до начала войны румыны отправили два своих лучших торговых судна – быстроходное пассажирское моторное судно «Трансильвания» и «Бессарабия» в Турцию, где они простояли всю войну. Быстроходную королевскую яхту «Люцеафарул», которую можно было бы прекрасно использовать как минный заградитель, также нельзя было использовать. Таким образом, мореходные румынские ВМС к началу войны состояли лишь из 4 эскадренных миноносцев, 1 минного заградителя, 3 миноносцев, 4 канонерских лодок, 1 подводной лодки и 3 торпедных катеров. (Канонерская лодка «Локотенент Лепри Hемус» еще до начала войны 11.01.1941 г. в устье Дуная подорвалась на собственной мине и затонула. – Прим. авт.)

Немецкое верховное главнокомандование в первые месяцы войны, очевидно, не считало возможным вести активные широкомасштабные действия на Черном море. При очень плохих условиях на шоссейных и железных дорогах обеспечить морские перевозки для далеко продвинувшихся на восток частей, особенно во время «блицкрига», было значительно легче, чем по суше.